CC BY
30
4. Magomedova S.M. Rol' 'epitetov v sozdanii obraza zhenschiny v po'ezii Rasula Gamzatova. Sovremennye problemy kavkazskogo yazykoznaniya i tyurkologii. Mahachkala, 2010; Vyp. 9: 132 - 135.
5. Magomedova S.M. Obraz materinskoj shali v po'ezii Rasula Gamzatova i Fazu Alievoj: lingvokul'turologicheskij analiz. Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta. Vypusk 3. Filologicheskie nauki. Mahachkala, 2012: 80 - 83.
6. Magomedova S.M. Leksiko-semanticheskie i lingvokul'turologicheskie osobennosti sravnenij kak sredstv sozdaniya obraza zhenschiny v po'ezii R. Gamzatova. Vestnik Dagestanskogo gosudarstvennogo universiteta. Vypusk 3. Filologicheskie nauki. Mahachkala, 2014: 115 - 119.
7. Samedov D.S. Substantivnaya metafora v avarskih kolybel'nyh pesnyah. Voprosy kavkazskogo yazykoznaniya: materialy Mezhdunarodnoj konferencii «Voprosy kavkazskogo yazykoznaniya». Mahachkala, 2013: 136 - 138.
8. Gamzatov R. Izbrannye trudy. Moskva, 1983; T. II.
9. Skavron E.A. Ideya teksta kak skrytyj smysl. Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2017; 4: 144 - 146.
10. Tokarev G.V. O yazykovyh sredstvah, vliyayuschih na process ponimaniya hudozhestvennogo teksta (na primere romana M. Elizarova «Bibliotekar'»). Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2017; 4: 147 - 153.
Статья поступила в редакцию 07.02.19
УДК 82.091
Bedanova I.A., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Gorno-Altaisk State University (Gorno-Altaisk, Russia), E-mail: bediral@mail.ru
PETER GORDIENKO'S "OIROTIA": HOW TO USE THE ALTAI AND RUSSIAN FOLKLORE. The paper studies a book of travel essays "Oirotia" by Peter Ya-kovlevich Gordienko, a representative of the Russian literature of the Altai. The article presents various methods of the writer's introduction to the text of folklore and mythological elements: strengthening the semantic load of the essay titles by including the titles in the Altai language, the parallel use of words and place names in the Russian and Altai languages, the introduction of folk songs and representations of the Altai people about the nature, direct citation of the texts of legends and myths, the introduction to the text of the Altai national rites. The study suggests that these elements, presented in various forms, methods and techniques of relationships, relationships between Russian and Altai cultures, play an important role and are multifunctional, determining in many ways the meaning, plot, structure-forming aspects of both individual essays and the cycle as a whole.
Key words: regional literature, literature of Gorny Altai, P. Ya. Gordienko, artistic technique, folklore, mythology.
И.А. Бедарева, канд. филол. наук, доц. Горно-Алтайского государственного университета, г. Горно-Алтайск, Е-mail: bediral@mail.ru
«ОЙРОТИЯ» ПЕТРА ГОРДИЕНКО:
СПОСОБЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ АЛТАЙСКОГО И РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА
*Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Республики Алтай в рамках научного проекта № 18-412-040005.
Статья посвящена исследованию книги путевых очерков «Ойротия» Петра Яковлевича Гордиенко, представителя русской литературы Горного Алтая. В статье представлены различные приемы введения писателем в текст фольклорных и мифологических элементов: усиление семантической нагрузки названий очерков за счёт включения заголовков на алтайском языке, параллельное употребление слов и топонимов на русском и алтайском языках, введение фольклорных песен и представлений алтайцев о природе, прямое цитирование текстов легенд и мифов, введение в текст алтайских национальных обрядов. Исследование дает основание утверждать, что данные элементы, представленные в различных формах, способах и приемах взаимоотношений, взаимосвязей русской и алтайской культур, играют важную роль и являются полифункциональными, определяя во многом смысло-, сюжето-, структурообразующие аспекты как отдельных очерков, так и цикла в целом.
Ключевые слова: региональная литература, литература Горного Алтая, П.Я. Гордиенко, художественный прием, фольклор, мифология.
Статья посвящена исследованию книги путевых очерков «Ойротия» Петра Яковлевича Гордиенко, представителя русской литературы Горного Алтая.
Актуальность работы обусловлена следующими факторами. Во-первых, в современном литературоведении отмечается интерес к проблемам региональной литературы и многие литературоведы, в частности М.М. Бахтин, В.М. Жирмунский, Ю.М. Лотман и другие, полагают, что обыкновенные писатели «второго ряда» открывают для дальнейшей разработки такие тематические и содержательные узлы, которые впоследствии осваиваются классикой. В связи с этим изучение творчества писателей «второго ряда» является очень важным для понимания развития «механизмов» историко-литературного процесса.
Во-вторых, русская литература Горного Алтая является практически не разработанной, и степень её изученности можно считать минимальной. Первым и до сих пор единственным крупным научным трудом в этом плане является монография Л.Г Чащиной «Русская литература Горного Алтая: Эволюция. Тенденции. Пути интеграции», в которой, в частности, были определены причины, подтверждающие актуальность и необходимость изучения русской литературы Горного Алтая [1].
В контексте данной статьи творчество Гордиенко представляет интерес в том плане, что писатель в значительной степени использует алтайские и русские фольклорно-мифологические элементы. Фактической основой книги «Ойротия» стала поездка Гордиенко в мае 1922 года по Горному Алтаю. Книга представляет собой красочную картину жизни ойротов, в которой автор показал быт, верования, обряды алтайцев, и воссоздал историческую картину мира народа.
«Ойротия» состоит из 26 путевых очерков, в которых сочетаются описание деятельности партгруппы, легенды и мифы ойротов, описания природы Алтая.
Во втором очерке («Ту-эези») писатель максимально отражает картину мифологических представлений ойротов, выстраивая последовательный переход от общей картины мира, где центральными являются общекультурные мифологемы Река и Гора, к частным элементам, символичным в мифологии алтайцев. Автор вводит в текст образы тотемных животных (орла и медведя) и отмечает их роль в верованиях алтайцев.
Описание живописного пейзажа, места обитания героев повести позволяет Гордиенко более глубоко понять сущность чуждого ему народа. Природа, по
справедливому утверждению ГД. Гачева, - это первое, что «определяет лицо народа - это природа, среди которой он вырастает и совершает свою историю» [2, с. 47].
Автор, восхищённый красотами Алтая, не останавливается только на описании пейзажа. В структуру четырнадцати очерков органично введены русские и алтайские фольклорные элементы. Гордиенко использует различные приемы введения в текст «Ойротии» фольклорных и мифологических элементов.
1. Усиление семантической нагрузки названий очерков за счет включения заголовков на алтайском языке: «Ту-эези» («Горный дух»), «Аржан-су» («Целебные источники»), «Канду-Алтай» («Кровавый Алтай»), «Ойрот-кижи» («Алтайский народ»), «Камы» («Шаманы»), «Не табыш» («Что нового?»). При этом все названные очерки, за исключением последнего, непосредственно связаны с историей и мифологией ойротов.
2. Параллельное употребление слов и топонимов на русском и алтайском языках. Причем Гордиенко во всех случаях использует точный перевод: медведь - айу, орел - каран-кэрэдэ, козел - теке, змея - дилан, бурундук - кеерюк, марал - анэркек, красная смородина - кызыл-гат, черемуха - дедра, калина - па-лан, красный цветок - кызыл-чечек, Катунь - Кадын, Золотое озеро - Алтын-коль, старуха - караган-эмень, мотыга - абылом, сыр - курут, водка - арака, як - сарлык и другие.
Употребление названий очерков, отдельных слов и топонимов на русском и алтайском языках позволяет Гордиенко расширить границы познания об алтайском народе на языковом уровне и подчеркнуть в очередной раз наличие связей и - границы между русским и алтайским народами.
3. Введение фольклорных песен. Так, например, в очерк «Не табыш» Гор-диенко вводит печальную песню ойротских девушек: «У меня острые глаза -мыйгак, / У меня ноги горной дзерень... / Сердце плачет о милом! / Посмотрю вокруг - тоска... / Не увидит милого зоркий глаз... / Ноги повиснут как плетни. / Орус-кижи - худой народ; / Печаль и горе в родном краю... / Война разорила Алтай...» [3, с. 55].
В очерк «Партизаны» входит песня алтайских партизан, которая красочно говорит о революционных битвах и жертвах: «Близ сел Солоновки-Объенной, / Среди космолинских боров, / Есть место, облитое кровью / Героев - лихих мо-
лодцов. / На это на месте кровавом / Кипел ожесточенный бой, / Широкое поле покрыли / Лихие герои собой...» [3, с. 87].
Введённые в вышеназванные очерки фольклорные песни выполняют прежде всего смыслообразующую функцию: во-первых, в данных песнях отражена одна из главных тем «Ойротии» - борьба ойротов с захватчиками; во-вторых, использование песен позволило автору избежать субъективной интерпретации исторических событий и передать историю народа устами самого народа, так как именно в фольклоре содержится наиболее правдивое толкование событий прошлых лет и, более того, именно устное народное творчество - «и есть философия народа, его мировоззрение, его анализ и синтез состояния мира» [4, с. 3].
4. Введение в текст - в интерпретации автора - представлений алтайцев о природе. Так, в очерках «Ту-Эези» и «Аржан-су» даны развернутые описания взаимоотношений ойротов с Горным духом (Ту-эези) и Водным духом (Су-эези):
«Местные жители - туземцы верят, что у гор есть свой хозяин - дух -Ту-Эези. То ласковый и добрый, посылающий удачу, то злой и мстительный, причиняющий вред человеку. Это он, горный дух, мешает охотнику найти добычу, перепутает следы зверя, уведет в сторону, заставит блуждать в незнакомом месте.
Это он, горный дух, пожирает скот, грохочет громом и молнией, зажигает
лес.
Ту-эези - могучий владыка, неограниченный в своих возможностях, проявляющий заботу о каждой былинке, о каждом камне. Он украшает зеленью кроны деревьев, устилает бархатом трав долины, красками неба расписывает венчик цветка» [3, с. 20]. И - далее: «Ойроты верят в магическую силу воды. Знают её лечебные свойства. Говорят, что в горных ее расселинах, там, где еще не ступала нога человека, скрыты целебные источники - Аржан-су. Только не любит дух воды - Су-эези. Чтобы об этом рассказывали другим. Тайну целебных источников крепко хранят старые люди» [3, с. 24].
5. Прямое цитирование текстов легенд и мифов. Так, например, в очерк «Аржан-су» Гордиенко вводит один из вариантов легенды о Катуни: «Существует легенда, что Катунь была красивейшей девушкой - дочерью ойрота. Богат и знатен был ее отец. С лучшими баями и якшиларами водил он дружбу. Почетные гости съезжались к нему со всех концов. Не знал он счета своему богатству... По тучным пастбищам бродили его стада, и невозможно было охватить их взглядом.
Подошла старость, и решил он найти жениха своей дочери, передать ему все свои богатства. Узнал об этом старший чиновник Бий... Посылает сватов, говорит: «Буду твоим зятем». Не отказал ему старик... обещал выдать дочь.
Узнала об этом Катунь. Затосковала, заплакала девушка...» [3, с. 24].
В очерке «Канду-Алтай» Гордиенко цитирует легенду о юноше-богатыре Амыр-Сане и об одном из наиболее ярких героев алтайского народного эпоса -Сартакпае: «Красив и статен был Амыр-Сана, и любили его все девушки больше себя. Но появился в горах другой богатырь, завистливый и злой, как чудовище, -Кара-Кула. Плохо стало жить народу под властью ненасытного зверя - богатыря. Обеднел народ, все богатство оказалось в руках чудовища. И вызвал его Амыр-Сана на страшный бой, чтобы отомстить за притеснение слабых. Бросились богатыри друг на друга, сцепились руками, упали вместе на землю, посыпались камни с гор, в реках вода выступила из берегов.
Снова поднимутся, ударят один другого в грудь, пойдет вихрь. Закачаются деревья, с корнем вырванные кедры и лиственницы повалятся на землю. Черная пыль поднимется до снеговых вершин, заслонит солнце, месяц и звезды, земля задрожит, треснет под ногами богатырей, все огнем опалит за тысячи верст в окружности. Проходят дни, месяцы, годы, а богатыри все бьются, и ни один не может осилить другого.
Войны истощили народ, как плохой корм истощает скот. Когда победит Амыр-Сана, наступит новый счастливый век» [3, с. 27].
Библиографический список
Гордиенко в данном случае не только цитирует легенду, но и передает тот настрой и обстановку, в которой традиционно происходило прослушивание: «В долгие осенние вечера, собравшись в юрте, под звуки комыса слушают ойроты повествования какого-нибудь искусного сказочника» [3, с. 26], почти калькируя соответствующий зачин легенды о Сартакпае-строителе: «Пастухи у костра расселись. / Старый Бокуш топшур настроил / И ударил по чутким струнам... / А по склонам, по чащам темным / Осторожно бродила осень» [5, с. 32].
6. Введение в текст алтайских национальных обрядов. Гордиенко отмечает, что «в обрядном отношении жизнь ойротов скупа на краски. Они совершенно не знают праздников. Кроме свадьбы, похорон и камлания у них нет поводов для, каких бы то ни было, общественных собраний» [3, с. 35]. Тем не менее, Гордиенко вводит в очерк «Родовой быт» подробное описание обряда кражи невесты, который является, по словам Е.П. Кандараковой, «одним из традиционных обычаев» [6, с. 176], а также посвящает отдельный очерк -«Камы» - обряду общественного камлания, который, по свидетельству исследователей алтайского фольклора и мифологии, является одним из главных элементов в культуре ойротов. Так, А.М. Сагалаев констатирует, что шаман, надевая специальный костюм и беря в руки бубен становится живым мифом, «он остается один на один с миром духов на нейтральной полосе между Природой и Культурой» [7, с. 115]. Именно кам (или шаман) является в мифологии ойротов посредником между творцом Вселенной Ульгенем, злым Эрликом и остальными смертными. Гордиенко очень красочно и подробно передает обряд общественного камлания:
«Кам занимает почетное место. На нем шапка, украшенная совиными перьями, на плечах костюм, обвешанный разноцветными лентами-жгутами, на спине семь колокольчиков в честь духов - покровителей и помощников кама.
В руках он держит громадный бубен-тунур с колотушкой-орбой, обшитой кожей и лентами на рукоятке. Изредка он проводит орбой по туго натянутой коже подсушенного над костром бубна. Ждет, когда сядет солнце и ночное небо покроется горящими маками звезд.
В юрте ни звука. Ярко пылает костер, отбрасывая на лица сидящих кроваво-красные блики. Сзади уродливо переплетаются тени. Кам делает быстрое движение, точно он проснулся, услышал голос хана-Суйлы, зовущего кама в заоблачные дали. Медленно зарокотал бубен. В такт этому рокоту полились гортанные звуки, привлекающие своей таинственностью. Они растут, ширятся, переходят в бурю словесных ритмов. Не прекращая своей колдовской музыки-песни, кам встает, его веки полуопущены, глаза горят. Медленно вращая бубном, он обходит вокруг костра. Несколько резких ударов - и завертелся в бешеном круговороте, все ускоряя темп. Это - полет в небо, в страны вечного солнца, к жилищу Ульгеня, или блуждание в подземных провалах Эрлика, охраняемых чудовищными преградами» [3, с. 37 - 38].
На наш взгляд, введение обряда камлания именно в седьмой очерк является кульминационным моментом в смысловом и структурном плане.
Таким образом, используя различные приемы, автор совершенно последовательно вводил в произведение фольклорно-мифологические образы, легенды, мифы, верования, обряды ойротов, завершив все обрядом общественного камлания. После этого становится очевидной одна из центральных идей «Ойротии» - о невозможности захватить и, более того, заставить изменить веру насильственным путем, того народа, в котором настолько глубоко живы и сохранены национальные духовные ценности.
Вышесказанное дает основание утверждать, что фольклорные и мифологические элементы, представленные в различных формах, способах и приемах взаимоотношений, взаимосвязей русской и алтайской культур, играют важную роль в цикле Петра Гордиенко «Ойротия», они являются полифункциональными, определяя во многом смысло-, сюжето-, структурообразующие аспекты как отдельных очерков, так и цикла в целом. Введенные в цикл очерков фольклорные жанры сохраняют свою конструктивную упругость и самостоятельность и свое языковое и стилистическое своеобразие.
1. Чащина Л.Г. Русская литература Горного Алтая. Эволюция. Тенденции. Пути интеграции. Томск: Изд-во Томского ун-та, 2003.
2. Гачев ГД. Национальные образы мира. Москва: Сов. писатель, 1988.
3. Гордиенко П.Я. Ойротия. Горно-Алтайск: Ак-Чечек, 1994.
4. Каташ С.С. Мудрость всегда современна: Статьи об алтайском фольклоре. Горно-Алтайск: Горно-Алт. кн. изд-во, 1984.
5. Козлов К. Сартакпай-строитель: (По мотивам алтайских народных сказок). Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1953.
6. Кандаракова Е.П. Обычаи и традиции Чалканцев. Горно-Алтайск: Горно-Алт. респ. типография, 1999.
7. Сагалаев А.М. Алтай в зеркале мифа. Новосибирск: Наука, 1992.
References
1. Chaschina L.G. Russkaya literatura Gornogo Altaya. 'Evolyuciya. Tendencii. Puti integracii. Tomsk: Izd-vo Tomskogo un-ta, 2003.
2. Gachev G.D. Nacional'nye obrazy mira. Moskva: Sov. pisatel', 1988.
3. Gordienko P.Ya. Ojrotiya. Gorno-Altajsk: Ak-Chechek, 1994.
4. Katash S.S. Mudrost' vsegda sovremenna: Stat'i ob altajskom fol'klore. Gorno-Altajsk: Gorno-Alt. kn. izd-vo, 1984.
5. Kozlov K. Sartakpaj-stroitel': (Po motivam altajskih narodnyh skazok). Barnaul: Alt. kn. izd-vo, 1953.
6. Kandarakova E.P. Obychaii tradicii Chalkancev. Gorno-Altajsk: Gorno-Alt. resp. tipografiya, 1999.
7. Sagalaev A.M. Altaj vzerkale mifa. Novosibirsk: Nauka, 1992.
Статья поступила в редакцию 14.01.19
