CC BY
349
2.6. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СЛУЖЕБНЫЕ ПОДЛОГИ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Питикин Руслан Алексеевич, подполковник полиции Место работы: ОМВД по району Преображенское
Аннотация: в статье рассмотрены вопросы правовой ответственности за служебные подлоги в российском праве.
Ключевые слова: служебный подлог
RESPONSIBILITY FOR OFFICE FORGERIES IN THE RUSSIAN RIGHT: HISTORICAL ASPECT
Pitikin Ruslan Alekseevich, police lieutenant colonel Ключевые слова: служебный подлог
Summary: There are considered the questions of legal responsibility for office forgeries in the Russian right.
Keywords: office forgery
«Интерес к истории России, в том числе и к истории законодательства, в немалой степени объясняется возвращением в общественном сознании к общечеловеческим ценностям, ... а также необходимостью, несмотря на коренные преобразования экономической и политической систем общества, определенной преемственности, невозможностью игнорирования достижений философской и юридической мысли в дореволюционной России»1.
Выдающийся русский криминалист Н.С. Таганцев, объясняя ценность обращения к прошлому опыту законодательного творчества, отмечал, что изучение истории догмы есть средство понимания современного права. Развивая этот тезис, он писал: «Именно, всякое правовое положение, действующее в данном государстве, хотя бы оно непосредственно и не вытекало из самого народа, а из государственной власти, непременно коренится в прошлой истории этого народа. Известно то важное значение, какое имеет историческое толкование в сфере действующего законодательства. Если мы, например, желаем изучить какой-нибудь юридический институт, существующий в данное время, то для правильного его уяснения себе мы должны проследить историческую судьбу его, то есть те поводы, в силу которых появилось данное учреждение, и те видоизменения, которым подверглось оно в своем историческом развитии»2. Иными словами, в каждом ныне действующем нормативном образовании имеется известный элемент прошлого.
В теории права с древнейших времен существовало положение, согласно которому некоторые виды правонарушений могли быть совершены лишь определенными категориями лиц. Так, по утверждению А.Ф. Бернера, «все преступления делились на Delicta communia, субъектами которых были любые члены общества, и Delicta propria, в качестве субъекта которых могло фигурировать только должностное лицо или лицо особого звания».3
1 Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: Юристъ, 2000. -С. 7.
2 Таганцев Н.С. Курс уголовного права. Вып. 1. - СПб, 1874. - С. 21.
3 См.: Бернер А.Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. СПб., 1866. С. 322 - 323.
Для всех служебных преступлений Уложения характерно, что их субъектом является должностное или состоящее на службе лицо. Таковым признавалось всякое лицо, исполняющее или долженствующее исполнять обязанности по службе государственной или общественной в силу законно возложенного на него поручения, причем независимо от того, имеется ли у лица классный чин или он занимает должность по найму4. Должностные лица, по мнению русских госу-дарствоведов и административистов, выделялись из числа граждан юридически обязательным характером своего общественного служения - отправлением такой общественной функции (должности), которая при данном публично-правовом укладе признается необходимой для общежития. Последняя, как особый комплекс публичных обязанностей и прав, как служебное бремя должностного лица заключается в осуществлении данным субъектом власти публичной деятельности, удовлетворяющей общественный интерес и совершающейся во имя общего блага5.
Из вышеизложенного следует, что в государственном и административном праве дореволюционной России понятия «должностное лицо» и «государственный служащий» рассматривались как тождественные категории . Об этом свидетельствует не только тот факт, что указанным понятиям придавался одинаковый смысл, но и прямые высказывания некоторых ученых-юристов по данному вопросу. Так, например, Н. В. Нелидов полагал, что «понятие должностного лица и служащего совпадают»7.
Под общественной службой закон подразумевал не деятельность в коммерческих организациях, а работу в учреждениях, которым в силу закона вверяется власть по предметам местного самоуправления, а на руководителей и служащих таких учреждений возлагаются соответствующие обязанности по реализации
4 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. Посягательства личные и имущественные. Изд. 4-е. СПб: Типография М.Ш. Стасюлевича. - 1901. С. 298-299.
5 См.: Там же. - С. 98.
6 См.: Гущева Н.В. Ответственность чиновников за должностные проступки и преступления по русскому дореволюционному законодательству в XIX - начале XX века: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2006. - С. 16.
7 Нелидов Н.В. Юридические и политические основания государственной службы. - Ярославль, 1874. - С. 137.
Р.А.Питикин
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СЛУЖЕБНЫЕ ПОДЛОГИ
власти8. Не могло быть приравнено к должностному лицу частное лицо, исполнявшее отдельные поручения какого-либо государственного учреждения.
Подлог, совершенный по службе, традиционно рассматривался в российском уголовном праве как преступление.9 В главе четвертой «О подлогах по службе» различные виды подлога определялись в ст. 361-365 Уложения.
По ст. 362 Уложения уголовной ответственности подлежало лицо, которое при отправлении своей должности учинило фальшивую подпись, привело вымышленное свидетельское показание, допустило подставных свидетелей или заочно составило акт от имени отсутствующих или совершило этот акт задним числом, или с намерением, из корыстных или иных личных видов, нарушило правила для совершения или засвидетельствования актов такого рода, или же, вполне или частично, также с намерением, скрыло истину в докладах, рапортах, протоколах, журналах, свидетельствах, гражданских или торговых обязательствах и прочих каких-либо официальных актах, или включило в них вымышленные обстоятельства или заведомо ложные сведения, или выдало мнимую копию с акта несуществующего или же неверную с акта копию, или дозволило себе подделку, злонамеренную переправку или подчистку актов, отданных ему на сохранение, или похитило, истребило или утратило такие акты.
Н.С. Танганцев, проанализировав диспозицию данного преступления, разделил предусмотренные деяния на три группы, что представляется достаточно удобным и практичным10. Первая группа - деяния, уголовный характер которых не стоит в зависимости от признания противозаконности намерения, - случаи, когда должностное лицо при осуществлении службы учинит фальшивую подпись, приведет вымышленное свидетельское показание, допустит подставных свидетелей или заочно составит акт от имени отсутствующих или совершит оный задним числом, включит в официальный акт вымышленные обстоятельства или заведомо ложные сведения, или выдаст мнимую копию с акта, не существующего или же неверную с акта копию, или дозволит себе подделку актов, отданных ему на сохранение. Вторая группа - деяния, которые становятся служебным подлогом только при установлении противозаконности намерения, - сокрытие, полностью или частично, истины в докладах, рапортах, протоколах, журналах, свидетельствах, гражданских или торговых обязательствах и прочих каких-либо официальных актах; злонамеренная переправка или подчистка актов. Третья группа - деяния, уголовный характер которых обусловливается наличием противоправного намерения, а также действием из корыстных или иных личных видов, - нарушение правил, по-
8 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Там же. С. 370.
9 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Издание семнадцатое, пересмотренное и дополненное. Петроград: Гос. типография. Издано Н.С. Таганцевым. 1913. - С. 389. В 1845 году было принято Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (далее - Уложение). По мнению ряда ученых, наиболее полно Уложение представлено в редакции 1885 года, поэтому в своем анализе именно эта редакция нами будет использоваться.
10 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года.
Там же. С. 452-453.
становленных для совершения или засвидетельствования официальных актов. Предметом данного преступления мог быть только официальный документ.
Для служебных подлогов, относящихся ко второй и третьей группам, необходимо установить противозаконное намерение на совершение преступления, а для подлогов третьей группы еще и цель - «корыстные или иные личные виды». В подлогах, относящихся к первой группе, достаточно только установить сам факт сознательного (умышленного) совершения одного из видов подлога, противозаконность намерений виновного установлению не подлежит.
Так, был признан виновным руководитель государственного страхового общества действовавший с целью скрыть истинное положение дел и представить задолженность общества по выплате страховых сумм по наступившим случаям в меньшей сумме в официальном годовом отчете, им подписанном. Такая цель, не являясь корыстной, не исключала возможности применения ст. 362 Уложения. В данном случае необходимо было установить осведомленность руководителя о недостоверности сведений о задолженности, содержащихся в годовом отчете, то есть доказать умысел на совершение служебного подлога. Если же при этом, с целью подкрепления подложного отчета, были произведены перемена листов или вырывании их из приходных или расходных книг, либо подчистки или поправки в приходных или расходных книгах без соблюдения правил, для этого установленных, либо сокрытие или уничтожение шнуровых книг, то при установлении причастности руководителя к одному из указанных действий его виновные действия подлежат квалификации по совокупности ст. ст. 362 и 481 Уложения.
Подлог означал не всякий лживый поступок, а лишь «подделку документальную».11 Подлог в документах охватывал собой изготовление фальшивой подписи на документе, заочное составление документа от имени отсутствовавшего лица, совершение акта задним числом, включение в документы заведомо ложных сведений, изготовление мнимой копии с несуществующего документа, злонамеренную подделку, переправку, подчистку актов с искажением их действительного содержания. В то же время изготовление фальшивых документов не рассматривалось как служебный подлог, поскольку новый документ утрачивал признаки документа официального. Такие действия квалифицировались по ст.294 вне зависимости от субъекта, данные действия совершившего.
Служебный подлог считался совершенным с момента внесения в официальный документ заведомо ложных данных, независимо от дальнейшего использования подложного документа.
Для рассматриваемого вида служебного подлога было не обязательно, чтобы лицо осуществило операцию, входящую в круг его служебных обязанностей. Действия виновного квалифицировались по ст. 362 Уложения, и в том случае, когда оно совершило служебный подлог, выйдя за пределы своих полномочий.
Лица, не относящиеся к числу служащих, участвовавшие в должностном подлоге, несли ответственность не по ст. 362, а по ст. 294 Уложения, если пре-
11 Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. С. 261, 262.
ступные действия охватывались диспозицией указанной нормы. В то же время частное лицо, состоящее на службе по найму, за совершенный по должности подлог подлежало наказанию по ст. 362 Уложения.
В соответствии с ч. 1 ст. 294 Уложения уголовной ответственности подлежали виновные в составлении подложных указов, определений, постановлений, предписаний и иных какого-либо рода официальных бумаг от имени Губернских Правлений и других судебных и правительственных мест, или начальства, или утвержденных законами общественных учреждений, а равно в злонамеренных в таких бумагах подчистках, поправках или иных изменениях и в употреблении подложно составленных или измененных бумаг заведомо, для каких бы то ни быпризнавались бумаги, имеющие служебный характер или значение официального документа, исходящие от власти в лице указанных органов и лиц, которые имеют своей деятельностью общий порядок управления делами.
Вовне данное преступление, как отмечается в судебных документах, проявлялось в:
1) самовольном присвоении лицом полномочий, власти одного из органов или лиц, приведенных в диспозиции, через составление официальной подложной бумаги;
2) злонамеренном изменении текста, содержания, официальной бумаги, что нарушает права граждан и (или) организаций;
3) умышленном употреблении заведомо подложно составленных или измененных бумаг.
Преступление, предусмотренное ст. 294 Уложения, считалось оконченным с момента составления подложной бумаги по форме и содержанию либо как исходящей от одного из органов или лиц, указанных в диспозиции рассматриваемой нормы, с момента внесения изменения в бумагу либо с момента употребления заведомо подложного документа, причем независимо от наступления или не наступления последствий противоправной деятельности виновного.
Преступление носило «универсальный» характер и применялось исключительно в отношении частных лиц, в том числе и в случаях, когда такое лицо участвовало в подлогах, совершаемых должностными лицами. Как указывает Н.С. Таганцев, в подлоге, совершенном несколькими лицами, необходимо подразумевать по самой сути данного преступления предварительное соглашение этих лиц.12 Исходя из этого, частное лицо за использование или приобретение подложных документов ответственности не несло.
22 марта 1903 года Императором было утверждено Уголовное уложение 3, в соответствии со ст. 667 которого уголовной ответственности подлежал служащий, виновный в:
1) составлении документа с заведомо неверным изложением в нем обстоятельства, этим документом удостоверяемого;
2) помещении заведомо ложных сведений в книгах, установленных для записки денег или других предметов, или для иных записей, имеющих существенное значение для порядка управления.
Данная норма имела существенные отличия от содержащейся в Уложении 1885 года ст. 362. Статья 362 предусматривала уголовную ответственность за служебный подлог официальных документов. Напротив, в п. 1 ст. 667 Уложения 1903 г. отсутствовало прямое указание закона на то, что предметом преступления мог быть только официальный документ, из чего можно сделать вывод, что предметом преступления, предусмотренного п. 1 ст. 667 Уложения 1903 г., выступал любой документ. Поэтому наказуемым являлся подлог любого документа, составляемого в связи с занимаемым лицом служебным положением, в котором заведомо неверно излагались обстоятельства, которые таким документом удостоверяются.
В ч. 2 ст. 667 Уложения 1903 г. фактически воспроизводились положения ст. 358 Уложения 1885 г., в соответствии с которой уголовной ответственности подвергались служащие, кто в приходную книгу по казенным в управлении его состоящим доходам с умыслом записывал менее действительно поступившего, или же вовсе не записывал прихода, или же в расходной книге записывал более против израсходованного. Однако в связи с указанием законодателем на такой предмет подлога как «иные записи, имеющие существенное значение для порядка управления», можно сделать вывод, что ч. 2 ст. 667 Уложения 1903 г. имела более широкое применение по сравнению со ст. 358 Уложения 1885 г.
Преступления, предусмотренные обеими частями ст. 667 Уложения 1903 г., по конструкции состава являлись формальными, и считались оконченными с момента совершения указанных в них преступных деяний независимо от наступления преступных последствий противоправных действий должностного лица.
Необходимо отметить, что Уложение 1903 г. имеет казуистичный характер, то есть по отдельным нормам уголовной ответственности подвергались лица за индивидуально-конкретные виды преступных деяний. Помимо ст. 667 в Уложении 1903 г. в главе 21 «О подлоге» (ст.ст.337-352) содержался подробный перечень подделок, ответственность за которые при определенных условиях могли нести и должностные лица.
Список литературы:
1. Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: Юристъ, 2000. - С. 7.
2. Уголовное уложение 1903 года. СПб: Издание Государственной Канцелярии. 1903. - 284 с.
Reference list:
1. Volzhenkin B. V. Office crimes. - M: Юристъ, 2000. - Page 7.
2. Criminal code of 1903. SPb: Edition of the State Office. 1903 . - 284 pages.
12 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. Там же. С. 1115.
13 Уголовное уложение 1903 года. СПб: Издание Государственной Канцелярии. 1903. - 284 с.
