CC BY
76
М.Б. Шматова
Оценка журналом «Набат» анархистского течения в русском революционном движении
В данной статье проанализированы оценка редакции журнала «Набат» положения анархистов (сторонников М.А. Бакунина) в революционном движении, особенность использования публицистами журнала программных документов и теоретических работ анархистов. Мотивация такого отношения редакции «Набата» к анархизму обусловливалась антиэтатистской направленностью его революционной концепции, отрицанием его идеологами ценности всякого государства. Ключевые слова: журнал «Набат», П.Н. Ткачёв, М.А. Бакунин, русский анархизм, антиэтатизм, революция, социализм, государство, диктатура.
Журнал «Набат», издаваемый П.Н. Ткачёвым, вел непрерывную полемику с представителями русского анархизма. Во главе последнего течения стоял, как известно, М.А. Бакунин - «апостол» анархизма, идеолог бунтарского направления в России [2, с. 67-73; 3, с. 103-104].
В 1873 г. в работе «Государственность и анархия» Бакунин изложил свою антиэтатистскую концепцию и вопросы о средствах достижения социальной свободы. Для него, как, впрочем, для большинства народников, социальные вопросы стояли выше политических. Государство в целом он рассматривал как наследие прошлого, как «зло» для трудящихся масс. Деспотизм государства подавил личность и крестьянский
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
мир. Функция подавления личности была присуща, по мысли Бакунина, любому государству, независимо от его формы. «Никакое государство, -писал Бакунин, - как бы демократичны ни были его формы, хотя бы самая красная политическая республика, народная только в смысле лжи, известной под именем народного представительства, не в силах дать народу то, что ему надо, то есть вольной организации своих собственных интересов снизу вверх, без всякого вмешательства, опеки, насилия сверху, потому что всякое государство, даже самое республиканское и самое демократическое, в сущности своей не представляет ничего иного, как управления массами сверху вниз, посредством интеллигентного и поэтому самому привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ» [1, с. 23].
В России 1870-х гг. развитие капитализма грозило уничтожением общины. Поэтому практические задачи, согласно Бакунину, сводились к тому, чтобы помочь крестьянству организоваться, снабдить его оружием, найти народных вожаков и призвать к восстанию. Затем народ, являвшийся стихийным социалистом и борцом, сам не только расправится с деспотичным государством, но и установит новые общественные отношения - федерацию общин в деревне и артелей в городах, которые будут жить, свободно обмениваясь между собой продуктами своего производства. Бакунизм пришелся по душе многим из среды оппозиционно настроенной молодежи, отвечая ее народническим взглядам на крестьянство России как движущей силы будущей революции. Русским бланкистам Бакунин и его сторонники адресовали упрек в том, что они пропагандируют «антинародный» характер революции, делая ставку на меньшинство, на выходцев из «привилегированных слоев общества».
Каков же был ответ журнала П.Н. Ткачёва на эту критику, насколько публицистика «Набата» отразила глубину идейных расхождений с анархистами? С этой точки зрения интересна опубликованная в журнале статья Ткачёва «Революция и государство». «Нас уверяют в высокомерном отношении к народу, - писал Ткачев, - вы хотите, говорят нам, сделать революцию, может быть, и для народа, но без народа. Вы хотите, чтобы мыслящее, интеллигентное меньшинство насильственно навязало ему свои идеалы, распяло бы его на прокрустовом ложе своих книжных теорий, одним словом, вы стремитесь не к революции народной, не к революции, идущей снизу вверх, а к революции барской, революции сверху вниз. Потому-то для вашей революции и необходимо государство во всеоружии власти, необходимо именно то, против чего мы боремся, что мы считаем одной из основных причин существующего социального зла» [11, с. 5-6]. Защищая свою теорию, Ткачёв пояснял, что значительный
процент революционного «меньшинства» состоит из т.н. разночинцев, т.е. людей, вышедших из эксплуатируемых, разоренных и задавленных классов общества; даже и те революционеры, которые по рождению своему принадлежали к привилегированной дворянской среде, не могут быть названы «буржуазными революционерами», т.к. они изнутри знают народную жизнь и ставят «народные идеалы» выше своих «личных амбиций» [11, с. 8-10].
В задачу «Набата» входила критика агитационных призывов анархистов к молодежи с целью поднять народ на восстание. В статье «Анархия мысли» 1875 г. Ткачёв заметил противоречие в позиции Бакунина, который утверждал, что никакие яростные революционеры не способны сделать ничего для народа, т.к. только сам народ сумеет изменить свою жизнь. Но он же призывал молодежь к агитации в деревне и был убежден, что из-за тяжелого положения крестьян ей «ничего не стоит поднять любую деревню», объединить разъеденный народ, что составляло «главный недостаток, парализующий и делающий до сих пор невозможным всеобщее народное восстание». Ткачёв выделил большой фрагмент из брошюры Бакунина для обоснованности контраргументов своего комментария. «Нужно, говорят анархисты, связать лучших крестьян этих деревень, волостей и по возможности областей»; затем «надо убедить их, а через них если не весь народ, то, по крайней мере, значительную и наиболее энергичную часть его, что для целого народа, для всех деревень, волостей и областей в целой России, да также и вне России, существует одна общая беда, а потому и одно общее дело». Наконец, «необходимо, чтобы села, волости и области связались и организовались по одному общему плану». Но и это еще не все. «Прямая обязанность нашей революционной молодежи - противодействовать недостаткам народного идеала и употребить все усилия, чтобы побороть их в самом народном сознании». Недостатки эти заключаются в «религиозном и политическом фатализме русского народа», в его привязанности к «патриархальному складу жизни» и, наконец, в его чересчур «коммунистических воззрениях на отношения лица к миру, общине» [6, с. 35].
Специфику народного сознания, выявленную анархистами, редактор «Набата» не отрицал и даже еще более сгущал краски. Он считал, что в крестьянской общине нет ничего такого, что бы могло двинуть ее вперед или назад; все ее элементы находятся в устойчивом равновесии. Вот почему она почти не изменилась в течение нескольких веков. «Положительные идеалы нашего крестьянства еще не революционны; они не могут быть идеалами революции» [10, с. 5-6]. Исходя из этого, Ткачев отрицал целесообразность воспитания народа и агитацию к бунту
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
в его среде. «Разве дело революционера воспитывать народ? Мало того, если бы даже наши революционеры считались не десятками и сотнями, а тысячами и миллионами, разве бы они могли осуществить это? Чтобы перевоспитать народ, для этого потребуется работа многих поколений, многих десятков лет» [6, с. 31]. «Набат» оценивал расчеты бакунистов на ускоренное восстание народа как бесперспективные и утопичные. Такая тактика, по его оценке, также вредна, как и теория пропагандистов. Кроме того, он указал и на другие противоречия анархистской идеи. С одной стороны, они советуют молодежи «убеждать народ во вреде всякого господства, всякого авторитета, всякой власти», развивать в нем сознание «личного права», с другой, - рекомендуют сплотить разрозненный «крестьянский мир в одно целое», подчиняющееся единому общему руководству, преследующее единую общую цель. Нельзя, утверждал Ткачёв, заставить народ поверить, что всякая власть «портит всякое дело», и в то же время привести его к сознанию необходимости подчиняться для успеха революционного движения «какому-то общему, единому руководству, какой-то власти» [Там же, с. 30]. Любая организация, о которой пишут анархисты, по мнению Ткачёва, приведет к федералистским или центристским началам, что не соответствует идее безвластия, защищаемой анархистами. «Набат» призывал молодого человека, увлеченного идеями Бакунина, выйти из «тинистого болота анархии на твердую почву, а то, пожалуй, ты увязнешь в нем по уши!» [Там же, с. 32].
Затрагивая ключевой в «теории заговора» вопрос о власти, Ткачёв доказывал ее значение для дела революции: обладая властью, «меньшинство» может заставить «большинство» - то «косное, рутинное большинство», которое не доросло еще до понимания необходимости революции и не уяснило себе ее цели и задачи, - заставить перестроить свою жизнь сообразно с его истинными потребностями, сообразно с идеалом наилучшего и «справедливейшего общежития». Лишенное власти, оно будет лишено и всякого влияния. Неумелое и неразвитое большинство, предоставленное само себе, восстановит «старый порядок под новой формой» [11, с. 5-8]. Власть необходима и потому, что иначе возникает хаос. «Набат» адресовал вопрос анархистам: что они будут делать после свершения революции - сидеть сложа руки или «добиваться влияния силы, то есть власти, то есть того, от чего теперь вы открещиваетесь?» [Там же, с. 9]. Найти «золотую середину», рассуждал редактор «Набата», здесь практически невозможно, ибо она приведет к децентрализации. «Революционное меньшинство, распавшись по отдельным, самостоятельно действующим общинам и городам, волей-неволей и почти неприметно для себя должно будет подчиняться местным влияниям, то есть тому самому
большинству, которое насквозь пропитано рутинными традициями, которое чувствует инстинктивное уважение к старине и, постоянно обращая свои взоры на прошлое, ищет в нем руководящих идеалов и образцов для настоящего» [11, с. 10-11].
«Набат» усиливал критику анархистов при оценке их позиции в отношении международного революционного движения. На Гаагском конгрессе (2-7 сентября 1872 г.) группа анархистов выступила против всякого насильственного переворота и создания боевой организации. «Они, - писал Ткачёв, - возводят принцип индивидуализма в основной принцип своей программы» и тем самым устраняются от всякой политической агитации. Анархисты утратили веру в бунтарский дух народа, т.е. в свою доктрину, поэтому не могут вести практическую революционную деятельность, как и немецкие «доктринеры-легалисты» [7, с. XIII]. Таким образом, «Набат», упрекая бакунистов в потере лица, утверждал мысль о их неспособности продуктивно влиять на международный революционный процесс. Но Ткачёв не затронул более глубоких причин раскола в Интернационале, т.к. принадлежал к русским социалистам-народникам. Марксистское учение о диктатуре пролетариата, составлявшее основу программной доктрины I Интернационала, было одинаково чуждо русским бланкистам, анархистам и пропагандистам (лавристам).
Ткачёв использовал «Набат» в целях критики идеала будущего, сформулированного приверженцами учения Бакунина. Рассматривая работу анархистов «Общественная служба в будущем обществе. Две записки, представленные на брюссельский конгресс Международной ассоциации рабочих» [8, с. 574], Ткачёв анализировал суть анархистской модели послереволюционной организации общественной жизни. Эта суть определена понятием «федерализм», под которым бакунисты понимали «свободную федерацию свободных и совершенно самостоятельных общин или добровольные союзы производительных групп»», т.е. групп рабочих известной профессии, живущих на известной территории, составляющих как бы ячейку будущего общества; союз этих групп образует общину; союз общин - федерацию или государство» [5, с. 14].
Какие службы должна включать в себя такая федерация? Ответ на него анархисты не дали. Вероятно, рассуждал Ткачёв, «община будет пользоваться самой широкой автономией во всем, что касается ее внутреннего управления, ее общественного и экономического благоустройства, иными словами, что большая часть общественных служб будет находиться в ее исключительном заведовании» [Там же, с. 15-16]. Получается, что между общинами не существует никакого единства. Разобщенность общин приведет к полному разъединению, и в одном большом государстве будет
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
существовать множество государств, никак между собой не связанных. Такая община, утверждал он, не может иметь никакой реальной силы, соответственно, такое государство не может привести ни к какой социалистической революции. Эта революция свершится только тогда, когда большинство в этом государстве проникнется революционными идеями и желанием осуществить идеи революции на практике. Когда это может произойти, неизвестно. Все это, как обычно, откладывалось на длительный неопределенный срок [5, с. 14-16].
Однако анархисты допускали, что первоначально, пока не стабилизируется обстановка и все революционные идеалы не устоятся, на переходный период должно установиться авторитарно-диктаторское государство, только потом власть перейдет к общинам и будет организована на федералистских началах. Ткачёв, проанализировав такое умозаключение, сделал следующее обобщение: «Этот гермафродитизм анархического государства», это видимое противоречие принципов, лежащих в его основе, логически обусловливается тем «ненаучным, произвольным методом», при помощи которого оно строилось. Вместо того чтобы начать сначала, т.е. с той «отправной точки», какою должно быть государство авторитарное, «социалистически-революционное», и затем показать, как постепенно, по мере «устранения препятствий, лежащих на пути к освобождению рабочего класса», это государство будет вырождаться в общину, коммуну, как одна за другой будут отпадать от него различные общественные службы и как, наконец, политическая «организация общества сольется с его экономической организацией» и совершенно поглотится ею. Вместо того, они, взяв «за исходную точку зрения современный порядок вещей, настоящие роды общественной службы», некоторые из отраслей этой службы совсем исключили, некоторые прибавили и из этого «винегрета они состряпали свой проект организации общественной службы в будущем обществе, проект, представляющий какую-то странную амальгаму того, что есть, с тем, что, по их мнению, должно быть» [Там же, с. 12-15].
Каким образом произойдет процесс организации общественных служб? В проекте анархистов, подчеркивал Ткачёв, о них говорится как о чем-то уже готовом и вполне сформировавшемся, «точно они с неба упадут! Точно между ними, с одной стороны, и данными (в настоящем) общественными факторами, с другой, не будет существовать никакой логической связи, никого органического соотношения» [9, с. 21-24].
Публицистика «Набата» избирательным анализом представлений анархистов о будущем устройстве общества показывала читателям противоречия их доктрины. Ткачёв был убежден, что проект анархистов «не указывал ни того послереволюционного момента, в который могут быть
практически осуществлены их цели, ни тех последующих звеньев, которые должны связывать проектируемое идеальное будущее с существующим реальным настоящим» [9, с. 15-20]. По его мнению, анархисты толковали о чем-то очень отдаленном и практически нереальном.
Очевидна жесткая, обличительная риторика передовиц «Набата», посвященных анархизму. Их цель - дискредитация бакунизма, популярного в революционном подполье России 1870-х гг. Мотивация такого отношения редакции «Набата» к анархизму обусловливалась антиэта-тистской направленностью его революционной концепции, отрицанием его идеологами ценности всякого государства, всякой диктатуры. Но позднее Ткачёв признал значение учения Бакунина и влияния его личности на революционную среду. В некрологе «Смерть М.А. Бакунина» Ткачёв писал: «Память о тебе вечно будет жить в сердцах всех искренних революционеров, всех честных людей. Живой, ты воодушевлял, ты вдохновлял их на великие подвиги, воспоминание о твоей самоотверженной деятельности будет вдохновлять их и после твоей смерти. Русская молодежь напишет твое имя на своем революционном знамени и осененная им, смело станет продолжать свою святую борьбу, в которой ты был всегда передовым застрельщиком» [12, с. 1].
Полемика с анархистами по вопросам революционной тактики и будущего устройства страны составляла одну из главных целей редакции. «Набат» не ослабил влияния бакунистов в революционном движении второй половины 1870-х гг. Программа и тактика «Земли и Воли» отражала предпочтение ее слушателями идей Бакунина: «Из всех родов западноевропейского социализма мы сочувствуем федералистскому интернационалу, то есть анархистам» [4, с. 27-28], - заявляли землевольцы. Их тактические приемы сводились к пропаганде социалистических идеалов по Лаврову и агитации народа к бунту по Бакунину. В программе Исполнительного Комитета «Народной Воли» (1872 г.) политические задачи революции предусматривали цель «отнять власть» у существующего правительства и передать ее народу (Учредительному собранию депутатов от народа) [Там же, с. 202].
Библиографический список
1. Бакунин М.А. Полн. собр. соч. СПб., 1907. Т. II.
2. Журналистика русского зарубежья Х1Х-ХХ веков / Под ред. Г.В. Жиркова. СПб., 2003.
3. Зверев В.В. Русское народничество. М., 2009.
4. Революционное народничество (семидесятых годов XIX века): В 2-х т. М., 1964. Т. 2.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Отечественная история
5. Ткачёв П.Н. Анархическое государство // Набат. 1876. № 5 (апрель).
6. Ткачёв П.Н. Анархия мысли // Набат. 1875. № 1 (декабрь).
7. Ткачёв П.Н. Жертвы дезорганизации революционных сил // Набат. 1878.
8. Ткачёв П.Н. Избр. соч.: В 2 т. М., 1976. Т. 2.
9. Ткачёв П.Н. Накануне и на другой день революции // Набат. 1876. № 11-12 (декабрь).
10. Ткачёв П.Н. Народ и революция // Набат. 1876. № 4 (март).
11. Ткачёв П.Н. Революция и государство // Набат. 1876. № 2-3 (январь-февраль).
12. Ткачёв П.Н. Смерть Бакунина // Набат. 1876. № 7-8 (июнь-июль).
