CC BY
37
УДК 316.334.55(571.621) ОЦЕНКА АДАПТИВНОГО ПОТЕНЦИАЛА СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЮГА ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В УСЛОВИЯХ ДЛИТЕЛЬНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА1
Соловченков С.А.
В статье представлены результаты социологического исследования, проведенного автором в 2011 году, целью которого являлось выявление способов адаптации сельского населения к условиям тяжелого и затяжного экономического кризиса. Сложнейшие жизненные условия привели к целому ряду социальных и социально-экономических изменений, которым, в настоящее время, уделяется крайне незначительное внимание. В результате проведенного исследования были выделены четыре основные стратегии социально-трудовой адаптации, связанные как с усилением частного сельскохозяйственного производства, так и с полным отказом от сельского образа жизни. Ориентированные как на полную замкнутость хозяйства, так и на максимальную его открытость. Совокупность сочетаний выделенных агрегированных стратегий, по мнению автора, может охватить значительную часть «частных стратегий» применявшихся и применяющихся до сих пор для преодоления тяжелых жизненных ситуаций.
Ключевые слова: адаптивные стратегии, сельская социология, экономический кризис.
EVALUATION OF ADAPTIVE POTENTIAL RURAL POPULATION OF SOUTH OF THE FAR EAST IN THE LONG TERM ECONOMIC CRISIS
Solovchenkov S.A.
1 Исследование выполнено в рамках проекта РГНФ № 113300355а2
This paper presents the results of the survey conducted by the author in 2011, whose goal was to identify ways to adapt to the conditions of the rural population of severe and protracted economic crisis. Sophisticated living conditions have led to a range of social, economic and social changes, which, at present, very little attention is paid. The study had four main strategies of social and labor adaptation associated with both increased private agricultural production, and with a full waiver of the rural way of life. Targeting both the full closure of the economy, and the maximum of its openness. The set of selected aggregate combination of strategies, the author believes, can reach a large part of the "private policies" applied, and applied so far to overcome difficult life situations.
Keywords: Adaptive strategies, rural sociology, economic crisis sky.
Экономические преобразования конца 20 века в значительной степени подорвали основу продовольственного обеспечения государства. Если на первых порах занятость на сельскохозяйственном предприятии позволяла в счет заработной платы, которая не выплачивалась по нескольку лет, получать продукты этого предприятия (будь то корма, удобрения, мясо и т.д.) [1],. Под конец единственной формой оплаты, которую предлагало предприятие, стало получение любого по размеру земельного участка (своеобразная форма погашения долга по зарплате).
Довольно длительное время сельское население, несмотря на полное отсутствие оплаты труда, продолжали выполнять свои обязанности. Только ближе к концу 90-х годов сложившаяся ситуация начала кардинально меняться. Факт невыплаты заработной платы стал основанием для прекращения трудовых взаимоотношений.
Основной целью данного исследования является выявление стратегий социально-трудовой адаптации сельского населения юга Дальнего Востока в условиях глобального экономического кризиса.
В качестве материалов исследования использованы результаты социологического опроса, проведенного автором в 2011 году.
В качестве результатов исследований представлены так называемые «рафинированные» стратегии адаптации без элементов их возможных сочетаний.
В процессе исследования были выявлены четыре основных типа стратегий социально-трудовой адаптации сельского населения Еврейской автономной области.
Стратегия первая - «Стратегия взаимопомощи».
Максимально возможная ориентация на усиление социальной сети взаимопомощи в рамках семьи, либо с использованием контактов типа друг-знакомый. В результате складывалась система перераспределения ресурсов и продуктов производства между жителями села занятыми с/х производством, жителями села имеющими доступ к технике и хозяйственным товарам сельскохозяйственного назначения, и жителями города, ставшими своеобразными поставщиками на село строительных, хозяйственных, промышленных товаров.
Основой этой стратегии стало формирование достаточно широкой социальной сети, своеобразной «сети поддержки» [4], охватывающей ближайших и дальних родственников, друзей, знакомых. Чаще всего система обмена носила псевдо-случайный и псевдо-безвозмездный характер. Передача как продукции сельского хозяйства в город, так и обратный поток товаров в деревню носил форму взаимопомощи. Помимо прямых взаимоотношений «родственник (знакомый) из города - родственник (знакомый) на селе», данная стратегия могла включать в себя, и чаще всего включала, более разветвленные социальные сети, как в городе, так и в селе. Необходимость «достать» тот или иной товар, приводил к тому, что в указанную систему взаимообмена могли включаться люди, не имеющие прямой дружеской или родственной связи между собой, выступая «посредниками» или «поставщиками» при поиске, необходимого товара. Возникала так называемая система слабых связей в социальной сети [2].
В процессе опроса, указали, что регулярно получали помощь от родственников в городе, либо ином населенном пункте - 10% опрошенных. Иногда получали помощь от родственников, друзей, знакомых еще около 30%. В совокупности, около 40% сельского населения регулярно либо эпизодически получали помощь от родственников либо знакомых. Параллельно с этим около 60% сельского населения в рассматриваемый период сами оказывали помощь родственникам и знакомым регулярно либо эпизодически.
Это свидетельствует о том, что в рассматриваемый период наблюдалась крайне значительная активизация формирования и использования социальных связей. Крайне интересным, на наш взгляд, явился тот факт, что сельское население в значительно большей степени являлось экономическим «донором» в складывающихся социальных взаимодействиях.
Наиболее распространенными видами помощи сельским жителям в тот период являлись: помощь деньгами - 27,3%; передача некоторых продуктов питания (по всей видимости тех, которые не могут быть произведены в домашних условиях) - 16%; передача вещей, одежды - 13,3%. Далее в порядке убывания значимости - физическая помощь при ведении хозяйства; поселение у себя детей сельчан на время учебы; передача некоторых хозяйственных товаров.
Обратные поток товаров и услуг являются вполне предсказуемыми. В первую очередь это передача в виде помощи продуктов сельскохозяйственного производства. В первую очередь это продукция растениеводства, как то картофель, овощи, фрукты (50% опрошенных). Чуть меньшая по значению, это молоко и мясо, а так же их производные (25% опрошенных). Весьма значимой оказалась финансовая помощь. Около 21% опрошенных указали, что оказывали финансовую помощь родственникам и знакомым, проживающим в городе. Незначительный элемент помощи предоставлялся в виде поселения у себя детей с города на время летних каникул (3,4%).
Результатом реализации данной стратегии (который выступал его инструментарием) явилось создание весьма разветвленной социальной сети «взаи-
мопомощи». Изначально возникнув, она продолжала существовать достаточно длительное время даже после того, как отпала острая необходимость в ее функционировании.
Стратегия вторая - «Стратегия самодостаточности».
Практически полная концентрацией семьи (группы семей) на самообеспечении, то есть переход к архаичной системе экономики - натуральному хозяйству. Денежный обмен, как и экономические взаимосвязи с другими субъектами экономической деятельности сводились к минимуму.
Внимание концентрировалось на личном подсобном хозяйстве, его максимальном расширении, с возможностью вырастить как можно больше продуктов питания и обеспечить себя ими. Деньги в этой стратегии играли некоторую, хотя и незначительную, роль.
Как показало наше исследование, подобная, практически полная, замкнутость хозяйства наблюдалась в в 0,7% случаев. Однако утверждать однозначно, что данная стратегия действительно реализовывалась весьма проблематично. На данном этапе исследования эта стратегия является скорее гипотетической, либо применявшейся крайне незначительный отрезок времени, что значительно затруднило ее обнаружение в процессе настоящего исследования.
Стратегия третья - «Стратегия - мини-фермер».
Ориентация на значительное увеличение сельскохозяйственного производства в рамках личного подсобного хозяйства одной семьей либо группой семей. При этом основная направленность хозяйства была на внешний рынок сбыта производимой продукции. Значительная часть производимой продукции, как животноводства, так и растениеводства, вывозилась в город, где продавалась. В рамках этой стратегии селяне кооперировались группами с человеком, имеющим транспорт, компенсировали его расходы на топливо, и выезжали в город. На рынке продукция распродавалась, и закупались необходимые вещи и продукты. Отчасти, данная стратегия была схожа с транзакциями получившими
широкое распространение между городами юга Дальнего востока в этот же период [3].
По результатам проведенного исследования можно утверждать, что данная стратегия возникнув в период наиболее сложной экономической ситуации, весьма активно использовалась длительное время. В настоящий момент, не смотря на то, что интенсивность проявления данной стратегии значительно снизалась, тем не менее, полного отказа от нее не произошло. Как показал проведенный опрос, 27,4% домохозяйств на селе увеличили свои подсобные хозяйства в период наступления кризиса.
Из общего числа тех, чье ЛПХ увеличивалось в данный период, только 11,4% ориентировались на расширение земельных наделов. При этом, подавляющее большинство (8/10) из тех, кто увеличивал размер земельного надела, параллельно увеличивал количество домашнего скота.
Значительная часть опрошенных (46,7%) указала, что занимались либо занимаются до сих пор производством сметаны, творога, сыра, масла и т.д.. При этом, обеспечивали себя продуктами первичной переработки постоянно и длительное время около 27% опрошенных; производили их так же длительное время но эпизодически чуть менее 15%; и продолжают до сих пор производить данные продукты около 5% домохозяйств.
Проведенное исследование позволяет сказать, что 38% домохозяйств занимались реализацией своей продукции. При этом около 10% домохозяйств продавали производимую продукцию постоянно и длительное время; около 21% продавали ее изредка; и около 7% продолжают ее продавать до сих пор.
Крайне показательной, для иллюстрации распространенности данной стратегии является тот факт, что у 11% домохозяйств доход от продажи указанной продукции в период кризисных трансформаций составлял от 75% до 100% дохода семейного бюджета. Еще около 9% домохозяйств наполняли данными средствами свой бюджет на половину.
В настоящее время использование указанной стратегии социальнотрудовой адаптации значительно снизилось. Их общего количества опрошенных, только 12% домохозяйств имеют личные подсобные хозяйства, которые превышают, значительно или не очень, размеры их ЛПХ в докризисный период.
Стратегия четвертая - «Стратегия удаленной занятости».
Удаленной занятости. Имеет позднее формирование, приурочена к периоду (примерно) 1999-2005 годов, когда на территории области наблюдалось усиление экономического роста и активизация строительной и промышленной деятельности. За счет семейных и дружеских связей некоторая часть сельского населения была привлечена к промышленной деятельности на территории города Биробиджана. Некоторой разновидностью данной стратегии стало нахождение места работы в ближайшем крупном населенном пункте.
Чаще всего поиск работы велся через знакомых и родственников. В дальнейшем, найдя работу в городе, человек постепенно перетягивал в организацию, в которой трудился, близких друзей, родню.
Как показало проведенное исследование, данная стратегия реализовывалась в 44% домохозяйств. Здесь учтены только те респонденты, которые отметили, что неоднократно пытались найти, и находили работу за пределами своего населенного пункта, либо те, кто и в настоящий момент трудится удаленно от места жительства. При этом стоит отметить, что еще около 12% опрошенных указали, что они делали попытки реализации данной стратегии.
Как показал анализ географического распределения мест трудоустройства при удаленной занятости, подавляющее большинство ориентировалось на: город Биробиджан (единственный город являющийся легко достижимым для жителей области) (около 30%); близлежащие районные центры, такие как Ленинское и Амурзет (9%); незначительное количество опрошенных (4%) указали, что пытались найти работу либо работали в населенных пунктах области не являющихся районными центрами. Достаточно большое количество людей (около
10%) в своих поисках работы ориентировались, преимущественно, на удаленно-вахтовую занятость. Эта категория граждан указала, что неоднократно искали работу и находили ее в городах Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Благовещенске. В эту же группу попали люди, которые работали и работают на длительных вахтах в районах крайнего Севера.
Анализ временных рамок использования данной стратегии социальнотрудовой адаптации, позволяет сказать, что из 44%, указавших, что они использовали данную форму занятости, 32% работали в данном режиме более 3-х лет, либо работают до сих пор. Около 7% использовали данную форму занятости от одного до трех лет. Оставшийся незначительный процент, использовали данную форму занятости менее одного года.
Наиболее распространенным методом поиска рабочего места в рамках реализации данной стратегии явился самостоятельный поиск (27%). Значительно меньшее количество опрошенных (8%) указали, что трудоустроились по рекомендации родственников и знакомых. Однако мы склонны считать, что данные цифры не в полной мере отражают реальность. На наш взгляд, доля задействования межличностных сетей для поиска места работы должна быть значительно выше. Возможно под вариантом «самостоятельный поиск» значительная часть опрошенных подразумевала самостоятельное обращение к родственникам и знакомым с целью протекции при трудоустройстве.
В результате проведенного исследования нам удалось выяснить, что выявленная нами совокупность стратегий социально-трудовой адаптации сельского населения юга Дальнего Востока довольно активно использовалась в кризисный период экономических преобразований. Немаловажным, на наш взгляд, является вывод о том, что в процессе реализации указанных стратегий адаптации значительное количество сельского населения утратили побудительные мотивы занятости на сельскохозяйственных предприятиях области. Анализ полученных ответов говорит нам о том, что подавляющее большинство опрошенных не согласны приступить к работе на с/х предприятии. Только 7% положи-
тельно ответили на вопрос о том, возможности приступить к работе на сельскохозяйственном предприятии в их населенном пункте. Еще около 15% опрошенных указали, что могут приступить к работе, но только при очень серьезном увеличении заработной платы.
Таким образом, население села, предоставленное самому себе в период экономических преобразований, смогло приспособиться к изменившейся ситуации. Люди нашли решение своих проблем, выжили и ведут вполне нормальный образ жизни. Найденные источники средств, места работы в той или иной степени удовлетворяли сельское население.
Список литературы
1. Бляхер Л.Е., Соловченков С.А. Специфика трансформации рынка труда депрессивного региона (на примере Еврейской автономной области) // Вестник С-ПбГУ, серия 12 «Психология, социология, педагогика». 2009. вып. 2, часть 2. С. 134-147.
2. Грановеттер М. Сила слабых связей // Экономическая социология. 2009. Т.10. №4. С. 31-50.
3. Соловченков С.А., Бляхер Л.Е. Специфика трансформации рынка труда депрессивного региона (на примере Еврейской автономной области) // Вестник ТОГУ. 2008. №3 (10). С. 45-57.
4. Штейнберг И. Процесс институализации сетей социальной поддержки в межсемейных и дружеских обменах // Экономическая социология. 2009. Т. 10. №2. С. 62-75.
References
1. Blyakher L.E., Solovchenkov S.A. Vestnik S-PbGU, seriya 12 «Psikholo-giya, sotsiologiya, pedagogika» no. 2, part 2. (2009): 134-147.
2. Granovetter M. Ekonomicheskaya sotsiologiya 10, no. 4 (2009): 31-50.
3. Solovchenkov S.A. Blyakher L.E. Vestnik TOGU 10, no. 3 (2008): 45-57.
4. Shteynberg I. Ekonomicheskaya sotsiologiya 10, no. 2 (2009): 62-75. ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Соловченков Сергей Александрович, кандидат социологических наук, научный сотрудник
Институт комплексного анализа региональных проблем Дальневосточного отделения Российской Академии наук
ул. Шолом-Алейхема, г. Биробиджан, Еврейская АО, 679016, Россия solovchenkov@yandex. ru
DATA ABOUT THE AUTHOR
Solovchenkov Sergey Aleksandrovich, PhD in Sociology, research associate
Institute of Complex Analysis of Regional Problems, Far Eastern Branch of Russian Academy of Sciences
Sholom-Aleichem st., Birobidzhan, Jewish Autonomous Region, 679016, Russia solovchenkov@yandex. ru
Рецензент:
Кутовая Светлана Владимировна, кандидат социологических наук, старший преподаватель кафедры «Философии и социологии» Приамурского государственного университета им. Шолом-Алейхема.
