CC BY
227
ОТРАЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ В ПОГРЕБАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ КОЧЕВНИКОВ СТЕПНОГО ПРЕДКАВКАЗЬЯ ЗОЛОТООРДЫНСКОГО ВРЕМЕНИ: ПРОДОЛЖЕНИЕ ДИСКУССИИ1
© 2013 г. В.Н. Чхаидзе, И.А. Дружинина
Институт археологии РАН, г. Москва (chkhaidze.v@yandex.ru, inga_druzh@mail.ru)
Ключевые слова: средневековые кочевники, Золотая Орда, Степное Предкавказье, социальный статус, элита.
В работе рассматриваются вопросы правомочности выделения универсальных для всей Степи критериев знатности средневековых кочевников на основе изучения их погребальных памятников. Согласно работам А.Г. Атавина и результатам исследований авторов публикации на материалах мужских кочевнических погребений степей Предкавказья выявлена четырехуровневая военная, социально стратифицированная организация кочевого общества на позднем этапе его существования вплоть до включения половцев в состав золотоордынского войска, которая дифференцируется по степени вооружения.
Среди блока теоретических проблем, которые позволяет решать накопленный к настоящему моменту объем фактических данных, полученных в результате исследований погребальных памятников кочевников Восточной Европы эпохи Золотой Орды, особое внимание в последние годы уделено вопросу о выявлении фиксируемых археологически критериев знатности погребенного.
В целом ряде своих работ В. А. Иванов на основании изучения погребальных памятников Южного Приу-ралья ХШ-Х1У вв. высказал мнение, что различные виды кочевнических погребений (прежде всего всаднические), вероятнее всего, играют роль не этнического, а социального репе-
1 Работа выполнена по проекту РГНФ № 12-31-01310 а2 «Кочевники Прикубанья в эпоху средневековья (по материалам археологических памятников Х1-Х1У вв.)».
ра, маркируя уровень прижизненного имущественного достатка погребенного или погребенной. По мнению исследователя, показателем богатства и места индивида в социальной иерархии является лошадь. Забить коня и зарыть его в землю вместе с умершим было по силам семье с высоким уровнем материальной обеспеченности и соответствующим местом в социальной иерархии, захоронить шкуру коня и использовать его мясо для проведения поминальной тризны было доступно семьям более низкого достатка и общественной значимости. Еще на одну ступень вниз по социальной лестнице находились семьи, которые могли поместить в могилу только кон -скую узду. К самому низшему уровню материального достатка и социальной значимости исследователь относит погребения, где обнаружено только вооружение (Иванов, 2007а, с. 215-
216; 2009, с. 19, 22). Иными словами, объясняя разнообразие видов кочевнических погребений Южного Приуралья золотоордынского времени, В. А. Иванов подчеркивал принципиальное значение имущественной дифференциации кочевого населения, где лошадь выступала главным критерием достатка.
Эти положения были развиты историком Ю.В. Селезневым, который пришел к выводу, что к верхнему слою ордынского общества относятся погребенные, захороненные с предметами вооружения и с остатками лошади. Анализ данных письменных источников позволил исследователю обозначить атрибуты «элитности», в числе которых были названы шапка/ шлем и меч/сабля/кинжал. При этом автор предполагает, что в погребениях ножи или кинжалы являлись символической заменой дорогостоящей сабли или меча, шлемы - заменой шапки, украшенной драгоценными камнями (при этом шлем определял принадлежность к высшему элитарному слою), а пояс как атрибут элитарности широко представлен в кочевническом инвентаре (Селезнев, 2011, с. 257-259; ср.: 2012, с. 243-244).
Однако, как известно, проверить достоверность сообщений средневековых авторов о кочевническом погребальном обряде археологическими источниками далеко не просто (Доде, 2010, с. 255). Важно учитывать, что общее для тюркоязычных кочевников представление о захороненной с умершим лошади (либо чучела животного), которая в этом мире доставляла к могиле тело, а в ином продолжала носить своего хозяина, характерно и для половецкой, и для золотоордынской обрядности (Гугуев, 2009, с. 133-134).
Лошадь выполняла две функции - погребальную и жертвенную, обеспечивая умершему удачное прохождение в мир мертвых. При этом современниками различались боевая и жертвенная лошади (Дубровский, 2002, с. 198, 200-201, 205; Юрченко, 2008, с. 291).
В этой связи важно отметить, что выводы В.А. Иванова не находят подтверждения на материалах ВолгоДонского междуречья, где известно достаточно большое количество безлошадных погребений тяжеловооруженных воинов, похороненных с такими предметами, как кольчуги, шлемы, сабли и пр., при жизни, несомненно, являвшихся всадниками (Беспалый, Ларенок, 1987, с. 260-263, рис. 1-2; Кравец, 2005, с. 109-111, 113-114, рис. 23-25, 28-31; Зеленский, Тараба-нов, 2005, с. 331-332, рис. 1; Горелик, 2008, с. 139-144, рис. 1-2, 4, 7; 2009, с. 157-168, рис. 1-3; Чхаидзе, 2010, с. 154-158, рис. 1-3; Чхаидзе, Дружинина, 2010, с. 425-428, рис. 2-3; Дружинина, Чхаидзе, Нарожный, 2011, с. 23, 28, 63, 68, 83, рис. 6-7, 26, 34-35; и др.). Отсутствие лошади или чучела в таких погребениях не может быть объяснено низким уровнем прижизненного материального достатка погребенных - «статусный» инвентарь этих комплексов противоречит тому. Не говоря уже о том, что известны одновременные погребения со сходным набором погребального инвентаря (нередко происходящие из одного курганного могильника), но с лошадью или ее чучелом.
Согласно работам А.Г. Атавина и нашим исследованиям, различные мужские кочевнические погребения степей Предкавказья (как впрочем, и всего междуречья Волги и Дона) свидетельствуют о четырехуровневой
военной, социально стратифицированной организации кочевого общества, которая дифференцируется по степени вооружения (Атавин, 2008, с. 93-96; Чхаидзе, Дружинина, 2011, с. 127-129).
Так, на территории степного Предкавказья, в степном Прикубанье, на Ставропольской возвышенности и Кумо-Манычской впадине (территория Краснодарского и Ставропольского краев) на сегодняшний день исследовано 68 курганных могильников, в которых открыто 158 средневековых кочевнических погребений, датирующихся XII-XIV вв., что составляет более 30% кочевнических комплексов междуречья Дона и Волги.
Большинство из этих кочевнических погребений относятся к XI-XIV вв. и органично вписываются в разработанную А.Г. Атавиным классификацию воинских кочевнических погребений, основанную на материалах 156 мужских погребальных комплексов с территории Волго-Донского междуречья. Исследователем выделены три основные группы: I. Тяжеловооруженная конница с металлическим защитным вооружением и полным набором оружия. II. Конница без защитного вооружения или же с неметаллическими доспехами, также с полным набором оружия. III. Легкая конница, вооруженная только луками и стрелами, редко саблями, включая немногочисленные погребения женщин-всадниц с оружием (Атавин, 2008, с. 93-96, табл. 17-22).
Материалы погребений из Предкавказья позволяют уточнить данную схему и выделить погребения без доспехов и оружия дальнего боя, лишь с саблями.
Из рассматриваемых нами погребений в 126 выявлен погребальный инвентарь (92 мужских погребения с различным комплексом вооружения, 30 - женских, 4 - детских). 32 погребения безынвентарные или разрушенные.
92 мужских погребения дифференцируются по степени вооружения, что, без сомнения, отражает военную, причем, социально стратифицированную организацию кочевого общества (Чхаидзе Дружинина, 2011, с. 127129, рис. 1).
Таким образом, на основе анализа материалов 92 погребений (правда, не всегда сопровождающихся захоронением с лошадью) выделяются четыре группы воинских кочевнических погребений:
I. Тяжеловооруженная конница с металлическим защитным вооружением (кольчуги, часто шлемы, нагрудные бляхи (3 случая), наручи и поножи (1 случай), шпоры (2 случая)) и полным набором оружия ближнего и дальнего боя (сабли, кинжалы, лук, стрелы, реже копья). Иногда встречаются украшения. Группа состоит из
29 погребений (30,8%). Необходимо отметить достаточно высокую концентрацию в Предкавказье этой группы войска кочевников, частью являющихся элитой монгольского войска.
II. Конница без защитного вооружения или же с неметаллическими доспехами, также с полным набором рубящего оружия и оружия дальнего боя (сабли, кинжалы, лук, стрелы) -
30 погребений (32%).
III. Легкая конница, вооруженная только луками и стрелами, редко саблями - 27 погребений (28,7%), включая одно погребение женщины-всадницы.
IV (или 111а). Легкая конница вооруженная только саблями - всего 8 погребений (8,5%). Группа может являться частью группы III.
Погребения женщин-всадниц с оружием, о которых писал А.Г. Ата-вин, в степях Предкавказья пока не выявлены. Можно констатировать, что выдвинутый в свое время С.А. Плетневой тезис о существовании у средневековых кочевников института «амазонства» в настоящее время не подтвержден (Потемкина, 2010а, с. 49; 2010б, с. 138-139; 2012а, с. 25-28).
Такова общая картина военной организации половецкого (согласно А.Г. Атавину) общества в Предкавказье на позднем этапе его существования, продержавшаяся вплоть до включения половцев в состав войска Золотой Орды. Практически аналогичная картина представлена в одной из последних работ В.А. Иванова, оперирующего известными ему погребениями Восточно-европейской равнины (Иванов, 2011а, с. 74-75).
В итоге материалы степного Предкавказья и шире - междуречья Волги и Дона, если и позволяют говорить о знати, то исключительно военной.
Важно подчеркнуть, что наличие воинских погребений без лошади не может объясняться только тем, что с приходом монголо-татар обычай помещения ее в могилу исчезает. Как известно, в Монгольской империи действовал принцип толерантности (Юрченко, 2008, с. 290), что на практике означало невмешательство правящей группы в погребальные обряды своих подданных. Именно поэтому мы имеем в степи такое разнообразие вариантов погребального обряда (ср.: Иванов, 2007б, с. 22-26,
табл. 1-2; 2011б, с. 185-193, табл. 1-2). Так, уже давно было отмечено, что типы погребений не связаны с социальным положением умерших, но зависят от их этнической принадлежности (Федоров-Давыдов, 1966, с. 34). Так же и сходный погребальный инвентарь со статусными вещами, присутствующий в могилах различной конструкции, позволяет говорить именно об этнических различиях погребенных, включенных в единое культурно-хронологическое пространство Монгольской империи (Доде, 2010, с. 262).
Выводы В.А. Иванова отражают особенности погребальных памятников кочевников Волго-Уральского региона. Экстраполировать их на всю Степь, как это делает Ю.В. Селезнев, пока преждевременно.
Относительно атрибутов «элитарности» в кочевнических погребениях выскажем несколько замечаний. Так, следует различать предметы, связанные с повседневным бытом, и вещи, имевшие особый статус. Считается, что «социально определенными» предметами являются гривны (Потемкина, 2010в, с. 95-101; 2011б, с. 133-143), котлы (Потемкина, 2012в, с. 287-295), посудовидные изделия и чаши (Крамаровский, 2001, с. 84-92; 2012, с. 43; Кравец, 2006, с. 326-328; Красильников, Красильникова, Тере-хина, 2009, с. 259-261; Потемкина, 2012б, с. 284-302), а также наборные пояса из драгоценных металлов (см.: Крамаровский, 2001, с. 37-53; 2012, с. 93-105; Кравец, 2004, с. 222-228). Однако не все вещи из дорогостоящих материалов (золото, серебро и пр.) могут быть рассмотрены в качестве «статусных» (Юрченко, 2009, с. 416; Кравец, 2011, с. 219-222). К тому же
не всегда такие предметы вообще встречаются среди инвентаря погребений, которые могут быть отнесены к числу «элитарных» (ср.: Иванов,
2011, с. 77).
В качестве примера отметим, что, судя по степным подкурганным кочевническим материалам ВолгоДонского междуречья, вопреки мнению Ю.В. Селезнева, поясные наборы отсутствуют именно у половецкой военной знати улуса Джучи (Горелик, 2009, с. 168), так как половцы уже в XII в. утратили традицию воинских поясных наборов (Крамаровский, 2001, с. 55; 2012, с. 93-94). Немногочисленными исключениями здесь являются ордынские погребения из могильников Высокая Гора, Олень-Колодезь, Старая Калитва и Власов-ский в Воронежской области (Кравец, 2005, с. 65-66, 91-94, рис. 8-11, 25, 27, 30, 36, 45). По мнению некоторых исследователей, к золотоордынскому времени относится и захоронение в Чингульском кургане, где были обнаружены три пояса (Крамаровский,
2012, с. 93, 95).
К «элитарным» золотоордынским можно относить такие женские погребения, как, например, Рябичев - 7/1, в котором находились дорогие высококачественные ткани (два комплекта одежды), в том числе шуба, подбитая соболем (Парусимов, 2009, с. 47-51, рис. 17-19; ср.: Доде, 2010, с. 262-263)
или погребения из могильника Вербовый Лог VIII (полный набор женской одежды и набедренная юбка в мужском захоронении), которые авторы публикации относят к центральноа-зиатской тюркской знати конца XIII - середины XIV вв. (Власкин, Гарма-шов, Доде, Науменко, 2006, с. 74).
Однако и здесь нужно иметь в виду, что находки в погребальных памятниках текстильных изделий из шелков или их фрагментов не являются признаком социального статуса погребенного и могут служить основанием для установления его ранга только в совокупности с признаками обряда захоронения и характером всего погребального инвентаря (Доде, 2010, с. 259).
За рамками настоящей работы остается вопрос о роли некоторых «статусных» предметов из кочевнических погребений как этнокультурных идентификаторов. Ряд специальных исследований посвятила этому аспекту проблемы Т.М. Потемкина (Потемкина, Кулешов, 2010, с. 281-285; Потемкина, 2011а, с. 113-115; 2012в, с. 295-296).
Безусловно, следует продолжать поиски критериев социального статуса или элитарности погребенных, однако, в первую очередь этому должна предшествовать максимально полная публикация средневековых кочевнических комплексов, исследованных за последние шестьдесят лет.
ЛИТЕРАТУРА
Атавин А.Г. Погребальный обряд и имущественно-социальная структура кочевников лесостепной и степной зоны Юга России в конце IX - первой половине XIII вв. (печенеги, торки, половцы) // Древности юга России. Памяти А.Г. Атавина. - М., 2008.
Беспалый Е.И., Ларенок П.А. Средневековое погребение в кургане у города Азова // СА. - 1987. - № 4.
Власкин М.В., Гармашов А.И., Доде З.В., Науменко С.А. Погребения знати зо-лотоордынского времени в междуречье Дона и Сала / Материалы по изучению историко-культурного наследия Северного Кавказа. Вып. VI. - М., 2006.
Горелик М.В. Золотоордынские латники Прикубанья // МИА Северного Кавказа. Вып. 9. - Армавир, 2008.
Горелик М.В. Погребение знатного половца - золотоордынского латника // МИА Северного Кавказа. Вып. 10. - Армавир, 2009.
Гугуев Ю.К. Рассказ Жана де Жуанвиля о похоронах знатного кумана // Тюркологический сборник. 2007-2008. История и культура тюркских народов России и сопредельных стран. - М., 2009.
Доде З.В. Кочевнические погребения эпохи Золотой Орды: поиски критерия знатности // Археология Нижнего Поволжья: проблемы, поиски, открытия. Материалы III Международ. Нижневолжской археол. конф. - Астрахань, 2010.
Дружинина И.А., Чхаидзе В.Н., Нарожный Е.И. Средневековые кочевники в Восточном Приазовье. - Армавир; М., 2011.
Дубровский Д.В. Жертвенный конь в погребальном обряде кочевников улуса Джучи // Тюркологический сборник. 2001. Золотая Орда и ее наследие. - М., 2002.
Зеленский Ю.В., Тарабанов В.А. Воинское половецкое погребение из Степного Прикубанья // МИА Кубани. Вып. 5. Краснодар, 2005.
Иванов В.А. Золотоордынские всадники степей Южного Приуралья // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. № 2. - Уральск, 2007а.
Иванов В.А. Локальные особенности погребального обряда кочевников евразийских степей периода Золотой Орды // Средневековая археология евразийских степей. Том II. - Казань, 2007б.
Иванов В. А. Социальный мир Золотой Орды и его отражение в археологических материалах // Золотоордынское наследие. Материалы Международной научной конференции «Политическая и социально-экономическая история Золотой Орды (ХШ-ХУ вв.)». Вып. 1. - Казань, 2009.
Иванов В. А. Вооружение золотоордынского войска в историческом и археологическом контекстах: где истина? // Военное дело Золотой Орды: проблемы и перспективы изучения. Материалы Круглого стола, проведенного в рамках международного золотоордынского форума. Казань, 30 марта 2011 г. - Казань, 2011а.
Иванов В.А. Этнокультурная преемственность кочевников Дешт-и-Кипчака и Улуса Джучи (Золотой Орды) (на примере погребального обряда) // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана. № 1. - Уральск, 2011 б.
Кравец В. В. Поясные наборы золотоордынских кочевников Среднего Подонья // Археологические памятники бассейна Дона. - Воронеж, 2004.
Кравец В.В. Кочевники Среднего Дона в эпоху Золотой Орды. - Воронеж, 2005.
Кравец В. В. О критериях социально-ранговой характеристики кочевников Золотой Орды (по материалам лесостепного и северостепного Подонья) // Археологическое изучение Центральной России. - Липецк, 2006.
Кравец В. В. Социальная атрибутированность посуды и поясного набора в зо-лотоордынских погребениях // Археологические памятники Восточной Европы. Вып. 14. - Воронеж, 2011.
Крамаровский М.Г. Золото Чингисидов: культурное наследие Золотой Орды. -СПб., 2001.
Крамаровский М.Г. Человек средневековой улицы. Золотая Орда. Византия. Италия. - СПб., 2012.
Красильников К.И., Красильникова Л.И., Терехина В.В. Изделия искусства кочевнических комплексов XII-XIV веков Подонцовья // Mатерiали та до^дження з археологи схвдно1 Украши. № 10. - Луганськ, 2009.
Парусимов И.Н. Раскопки курганов могильника Рябичев // Труды археологического научно-исследовательского бюро. Том IV. - Ростов-на-Дону, 2009.
Потемкина Т.М. Женские половецкие погребения с инсигниями ранга (котлом, шейной и распрямленной гривной) // Культ предков, вождей, правителей в погребальном обряде. Тез. док. Всерос. науч. конф. - М., 2010а.
Потемкина Т.М. Социокультурный аспект женских половецких погребений со статусными предметами // Донецький археолопчний зб1рник. № 13/14. - Донецьк, 2010б.
Потемкина Т.М. Половецкие погребения с шейной гривной: социокультурный аспект // Нов1 сторшки юторп Донбасу. Кн. 19. - Донецьк, 2010в.
Потемкина Т.М. Об этнокультурных признаках «монгольских» погребальных памятников Восточной Европы // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве. Материалы V Международ. конф., посвящ. памяти Г. А. Федорова-Давыдова (г. Астрахань, 2-6 октября 2011 г.). - Казань; Астрахань, 2011а.
Потемкина Т. М. Прижизненный статус погребенных с распрямленной гривной из позднекочевнических комплексов Восточной Европы // Вопросы истории и археологии средневековых кочевников и Золотой Орды. Сб. науч. ст., посвящ. памяти В.П. Костюкова. - Астрахань, 2011б.
Потемкина Т.М. Иерархия половецкой знати (по погребениям со статусными предметами) // СЕЭС. Т. 10. Половецкое время. - Донецк, 2012а.
Потемкина Т.М. Металлические посудовидные изделия из погребений номадов золотоордынского времени Восточной Европы: проблемы и стереотипы // СЕЭС. Том 11. Золотоордынское время. - Донецк, 2012б.
Потемкина Т. М. Этнокультурный и социальный аспекты позднекочевниче-ских погребений с котлом // Археологические записки. Вып. 7. - Ростов-на-Дону, 2012в.
Потемкина Т.М., Кулешов Ю.А. Погребения восточноевропейских средневековых номадов с защитным вооружением: этнокультурный и социальный аспекты // СЕЭС. Том 8. Золотоордынское время. - Донецк, 2010.
Селезнев Ю.В. Признаки принадлежности к элите Джучиева Улуса в вещевой атрибутике // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве. Материалы V Междунар. конф., посвящ. памяти Г.А. Федорова-Давыдова. - Казань; Астрахань, 2011.
Селезнев Ю. В. Функции половецкой элиты // Древняя Русь и средневековая Европа: возникновение государств. - М., 2012.
Федоров-Давыдов Г.А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоор-дынских ханов. - М., 1966.
Чхаидзе В.Н. Средневековые кочевнические погребения из раскопок Н.И. Ве-селовского в степном Прикубанье (ст. Ладожская и пос. Праздничный) // МИА Северного Кавказа. Вып. 11. - Армавир, 2010.
Чхаидзе В.Н., Дружинина И.А. Погребение кочевника XIII - 1-й пол. XIV вв. у села Лосево в степном Прикубанье // СЕЭС. Т. 8. Золотоордынское время. - Донецк, 2010.
Чхаидзе В.Н., Дружинина И.А. Военная организация кочевников степей Предкавказья в XII-XIV веках // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве. Материалы V Междунар. конф., посвящ. памяти Г.А. Федорова-Давыдова. - Казань; Астрахань, 2011.
Юрченко А.Г. Тайные монгольские погребения (по материалам францисканской миссии 1245 года) // СЕЭС. Том 6. Золотоордынское время. - Донецк, 2008.
Юрченко А.Г. Клятва на золоте: тюркский вклад в монгольскую дипломатию // Тюркологический сборник. 2007-2008. История и культура тюркских народов России и сопредельных стран. - М., 2009.
REFLECTION OF SOCIAL STRATIFICATION IN FUNERAL CEREMONIALISM OF NOMADS OF STEPPE CISCAUCASIA IN THE GOLDEN HORDE TIME: DISCUSSION CONTINUATION
V.N. Chkhaidze, I.A. Diuzhinina
Keywords: medieval nomads, the Golden Horde, elitism.
The identification of archaeological criteria of nomads buried's eminence is one of the main theme of the researches in recent years. V.A. Ivanov came to a conclusion that the horse was the main criterion of prosperity. These conclusions don't find confirmation on materials of Volga-Don region where rather large number of burials of warriors-riders without burial of a horse is known. Various man's nomads burials of steppes of Ciscaucasia testify to the four-level military, socially stratified organization of nomadic society which is differentiated on arms.
