CC BY-NC-ND
159
Р.А. Авакова, С.Б. Бектемирова
ОТРАЖЕНИЕ ОБРАЗА СОБАКИ В ТЮРКСКИХ И СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ
В статье анализируется семантика языковых единиц и образных выражений, связанных с собакой, в тюркских и славянских языках. Ритуальные представления о животных - одно из наиболее древних проявлений творческой деятельности человеческого ума. Культ животных - первая попытка разграничения, предпринятая человеком с целью отделить себя от мира дикой природы. С тех пор «анимализм» стал смысловой основой для языковых и культурных стереотипов и для поэтических образов. В статье рассматриваются актуальные проблемы сравнительно-исторического анализа анималистических имен в лексических источниках.
Ключевые слова: изображения животных, культ животных, собака, киноморфизм, магические обряды, мифологическая картина мира, фразеологизм, пословица.
Культовые изображения животних - древнейшее проявление творчества человека. Культ животных - первая грань, которую древний человек проводит между собой и миром природы, признавая еще ее господство, но уже не отождествляя себя с ней. И как бы впоследствии ни снижалась роль животных в духовной культуре, анимализм всегда остается тем смыслообразующим фоном, на котором формируются языковые и культовые стереотипы, поэтические образы и т. д.
В статье проанализирована семантика языковых единиц и образных слов тюркского и славянского языков, содержащих сему «собака». Раскрыть познавательную ценность киноморфизмов в казахском и русском языках и выявить отражение кинологических названий в лексикографических источниках является актуальной проблемой для сравнительно-исторического анализа.
В исследовании определены возможности познания действительности на основе киноморфизмов. Известным является поло-
жение о том, что в отличие от других народов у казахов имеется богатый фонд фразем: ит пен мысьщтай «как кошка с собакой», байлаулы иттей, иттщ еттдей жек квру «ненавидеть, как собачье мясо» и др., а также пословиц, сравнений и терминов, в которых отражаются специфика и различные свойства домашних животных. Так, прямые значения языковых единиц, относящихся непосредственно к характеристике собаки, с течением времени в казахском языке стали употребляться в переносном значении - как определение тех или иных качеств человека. Эти единицы в казахском языке составляют многочисленный корпус.
На основе типологического метода и лексикографических источников были проанализированы ит, твбет, тазы, щш1к, итар-шы, кэнден на материале тюркских языков и пратюркских языков алтайской языковой семьи мифологем, табу и эвфемизмов, которые составляют ассоциативное поле лексемы «собака», связанной с национально-познавательным бытием казахского народа1. Вместе с тем показана взаимосвязь антропоцентрического направления с философскими, психологическими, логическими, этнографическими, мифологемическими положениями.
В переходной обрядности ранней стадии у тюрков особое место отводилось собаке; по словам Ф.Ф. Илимбетова, «собака играла центральную роль в магических обрядах башкир, туркмен, чувашей, казанских татар, якутов». По-видимому, аналогичное положение можно было наблюдать и у некоторых народов Сибири. Так, у эвенков, у которых было принято, что «колыбель новорожденному должен делать чужой человек», существовал обычай, предписывавший: «В новую колыбель положи щенка, чтобы ребенок не болел». В свое время С.П. Толстов высказал «гипотезу о том, что культ собаки своим происхождением связан с культом волка»2.
Образ собаки широко задействован в тюркской антропонимии. По Радлову, если первые дети умирали сразу после рождения, у алтайцев мальчику давалось такое имя, как к kдdдn («собачий зад»). У алтайцев и хакасов среди тех неблагозвучных имен, которые присваивались в охранительных целях детям, родившимся В год Свиньи, зафиксировано $ qulaq («собачье ухо»). Среди северных чувашей в случае, если прежде у матери не оставался в живых ни один ребенок, новорожденному давали имя Модка («черная собака»); считалось, что с таким именем сын будет жить. В подобных же случаях мальчикам иногда давались имена: Захай («ворон») или Курак («грач»)3. По народному поверью считалось, что эти имена имеют магическую силу и сохраняют детям жизнь.
Значение «собачьих» имен связано с ролью собаки как покровителя новорожденных и обычаем древних тюрков отгонять от
новорожденного злых духов, надевая на него через сорок дней после рождения it kojlek («собачью рубашку»). В карачай-балкарском языке сохранились выражения itlik kojlek («первая рубашка младенца»), itlik сас («волосы первой стрижки младенца»). По башкирским народным поверьям считается, что у больного ребенка дополнительно имеются две собачьи души, которые помещаются у него в животе.
Среднеуйгурское yt saman («собачья подстилка»), по всей видимости, связано с древним обычаем класть ребенка на место собаки. Если не тронула ребенка и собака, то считается, что злые духи тем более его не тронут. У татар существуют имена et almas («собака не возьмет», et tiimas («собака не тронет»), у туркмен - it almaz. У якутов «в семьях, где не выживают дети, новорожденного ребенка называли ... щенком (ыт оуото) или собачьей кличкой, причем собак одновременно называли детскими именами»4.
В совокупности все эти сведения дают яркое представление о том, насколько своеобразно и неоднозначно место образа собаки в восстанавливаемой мифологической картине мира древнетюрк-ского этноса, где взаимодействовали и единоборствовали мифологические воззрения и рационалистическое начало.
Широко распространены в русском языке так называемые «собачьи» метафоры - собачиться, грызться, выть, огрызаться, ощетиниваться, перебеситься, подкусить, подлизываться, рычать, скулить, тявкать; известны многочисленные фразеологизмы: собака на сене, гонять собак, вилять хвостом, собачий голод, собачий холод, как собаке пятая нога, сукины дети, бросать собаке под хвост, имеющие негативную оценку.
Компонент «собака» («пес») есть в названиях целого ряда созвездий: созвездия Гончих Псов, Большого Пса, Малого Пса. Слово каникулы тоже связано со словом «собака». В Средние века, точнее во времена Юлия Цезаря, в самое жаркое время в учебных заведениях устраивали перерыв в занятиях, который совпадал с появлением на небе созвездия Малого Пса, поэтому данное время называлось песьи дни, т. е. каникулы. Вероятно, этим фактом можно объяснить фразеологизмы собачья жара и противоположный ему собачий холод; это вторичные номинации, метафоры, связанные с каникулами.
У всех восточных славян, впрочем, как и у некоторых других народов, существует много пословиц, где главным «действующим лицом» выступает собака. Например, русские пословицы: Ласковая собака и во сне хвостиком виляет; И собака на того не лает, чей хлеб ест; Не бойся собаки брехливой, а бойся молчаливой; При верном псе сторож спит; Какая на собаке шерсть, такая ей и честь; белорус-
ские пословицы: Добры сабака на вецер не броша; I сабака намятае, хто яго кормгць; Добры сабака лепш за лгхога чалавека; польские выражнения: wierny jak pies, chodzi sa nim jakpies и др.5
Русские толкователи сновидений также используют собаку в качестве символа: «Видеть во сне собаку, которая не проявляет к вам интереса или ждет подачки, означает получить прибыль от врага»; «Видеть во сне маленькую лающую собачку - к ссоре, временной враждебности» и т. д.
Почти все приведенные здесь выражения понятны, имеют простой образ, яркую внутреннюю форму, не противоречат здравому смыслу, вероятно, потому, что основаны на наблюдениях и опыте человека. Но часто эмпирическое восприятие животного осложняется мифологическим переосмыслением образа собаки. Это расширяет семантический потенциал данного слова, которое обрастает культурными коннотациями. Чтобы верно истолковать такие выражения, как вешать собак, собачий вальс, устал как собака (хотя на собаках у нас не сеют и не пашут), съесть собаку и подобные, нужно знание мифа, архетипа, которые наложили отпечаток на семантику этих выражений. И здесь мы полностью солидарны с З. Фрейдом, который писал, что «человеческая культура возведена из кирпичей давно забытого мировосприятия»6.
В мифологическом осмыслении собака - хтоническое животное, поэтому чаще всего встречается в мифах в связи с мотивами земли и загробного мира, ибо она сопровождает души умерших в нижний мир, кроме того, она - сторож у ворот ада.
Думается, что амбивалентность образа собаки в славянской культуре (в первую очередь русской и белорусской) объясняется несколькими факторами. Хотя собака сблизилась с человеком «как паразит, поедавший отбросы около человеческих стоянок», у многих индоевропейских народов существовало отношение к ней, как к животному, наделенному божественной силой. Собака - символ смерти, хтонических и лунных божеств и олицетворяется триадой «земля-вода-луна». Таким образом, с одной стороны, с собакой связано доброе начало, и это нашло отражение в картине мира и языке славян: собачья верность, собачья преданность (о верном, преданном человеке), собаку съесть (об опытном человеке); дзе сабака зарыта (установить суть дела), сабака не параскочыць (об очень большом); а с другой стороны, собака - воплощение зла: собачья злоба (об очень злобном человеке), сдохнуть в подворотне (о смерти бездомного, неприкаянного человека), как собаку (без всякой жалости); растцца на сабачую пугу (совершенно), хоць на сабаку вылг (о невкусной еде) и т. д. Семантика второго ряда фразеологизмов формируется с учетом того, что в мифологической
картине мира славян собака занимает крайне низкое положение и причисляется к нечистым существам, более того, в народном сознании она часто отождествляется с дьяволом7.
Русские крестьяне вплоть до ХХ в. не пускали собаку в избу, которую она якобы может осквернить; нечистое тело похороненной собаки вызывало гнев земли и вело к бедствиям, поэтому собаку нельзя было хоронить. Соответственно, хоронили собак в укромных местах, найти которые было трудно. Отсюда фразеологизм где собака зарыта имеет значение «раскрыть первопричину событий, причину бедствия». Вера в нечистоту собаки объясняет до сих пор сохранившееся поверье, что если ребенок съест кусок хлеба, обнюханный собакой, он заболеет.
С одной стороны, в белорусских сказках «Собака и волк», «Война волка с собаками» собака выступает как умный и преданный помощник человека, а с другой - собака, пес часто оказывается субъектом брани у славян: собачиться (браниться непристойными словами), собачливый (тот, кто матерится) - у русских; псовать (портить), з роту сабакг скачуць (о сквернослове) - у белорусов; psia krew (собачья кровь) - ругательство, psi syn (собачий сын) - у поляков8.
Собака - жертвенное животное, отсюда фразеологизмы вешать собак (порочить другого человека), как собак нерезаных (много), связанные с обрядовыми заклинаниями пса. Есть и другие объяснения данных выражений с алогичной семантикой: связь с арабским словом.
Кроме того, собака - архетип обмана, он формирует семантику таких славянских выражений, как брехать (обманывать), сука (человек, нарушивший клятву, обманувший), шжэ як сабака (о лживом человеке), сабакам падшыты (лживый человек).
Поскольку собака соотносится с загробным миром, она обладает способностью чуять демонов и предвещать смерть, с этим связана следующая примета у белорусов: если собака воет по ночам, это к смерти. Поедание собачьего мяса как бы приобщало человека к вещим способностям, отсюда фразеологизм съесть собаку, глагол насобачиться (сделаться опытным).
В христианской культуре собака ассоциируется с язычниками: «Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям; ибо не хорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала Ему в ответ: так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей» (Мк. 7, 27).
В представлениях народов мира, в их мифах тоже можно наблюдать полярное отношение к собаке: для ацтеков собаки священны, с помощью собак их душа получает бессмертие, поэтому при умирающем должна быть собака. В иранском мире собака, в проти-
воположность представлениям славян, - чистое животное. Зороас-трийский обряд очищения предписывает прикосновение к собаке, которое приравнивается к омовению. В мифах якутов, тувинцев, алтайцев, хантов, чукчей, нивхов признается небесное происхождение собаки9. Африканские племена, говорящие на берберских языках, наоборот, считают собаку насколько нечистой, что убивший ее тоже считается нечистым.
Аналогичной поговорке «И на солнце бывают пятна» В. Даль считал поговорку «И в Иерусалиме есть собаки». Любопытно, что русские и белорусы тоже по-разному воспринимают собаку. Если в русском языковом сознании со словом «собака» связаны также и положительные качества личности (собачья преданность - о преданном человеке, собаку съесть - об опытном), то для белорусов фразеологизмы с компонентом «собака» почти сплошь являются носителями негативной оценки, отрицательной коннотации: з роту сабакг скачусь (о сквернословящем человеке), ушыцца у сабачую скуру (о негодном, ленивом человеке), сабакам падшыты (о плохом человеке), у сабакг вачэй пазычыць (о бессовестном человеке), сабакам сена косгць (о скрывающемся от семьи, занимающемся пустым делом человеке), за сабаку (о плохом человеке), сабаке под хвост (о пустом деле), была у сабакг хата (отказ признать существование чего-либо), што пан - то сабака (о плохом человеке) и др. Таким образом, язык фиксирует особенности национального самосознания, национальной картины мира10.
В статье рассмотрено отражение кинологических названий в лексикографических источниках. Раскрыто коннотативное значение семы «собака» в фраземах; определено, что наибольший количественный объем собранного материала составляет фразеологический фонд. В свою очередь, полученные языковые единицы дифференцированы в лексико-семантические группы, а фраземы подвергнуты семантическому анализу; как отдельная группа рассмотрены и проанализированы компаративные кино-морфизмы.
В ходе исследования природы киноморфизмов систематизированы паремиологические единицы, имеющие в своем составе сему «собака»; паремии, отражающие национальное сознание, подвергнуты специальному исследованию, отдельные паремии получили свое толкование.
В процессе классификации собранного материала выявлена группа названий, в которых вычленяется сема «собака». Подобные названия, так же как и любые другие названия предметов, образованы в связи с потребностью номинации объектов действительности. Человек присваивает имя определенному предмету для того, чтобы
не путать с другими предметами. Поэтому возникает необходимость создавать специальные называния. В этих случаях большую роль отводят метафоре. В казахском языке имеется определенное количество метафорических названий с семой «собака», которые проанализированы, систематизированы и классифицированы в отдельные группы на основе лексико-семнтических признаков.
Примечания
1 Ахметов Э. Турю тщдерщдеп табу мен эвфемизмдер. Алматы, 1995. С. 127-128.
2 Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Пратюркский язык-основа. Картина мира пратюркского этноса по данным языка. М.: Наука, 2006. С. 736-737.
3 Кормушин И.В. Домашние животные // Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика. М.: Наука, 1997. С. 590-667.
4 Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961. С. 120-136.
5 Трубачев О.Н. Происхождение названий животных в славянских языках. М., 1960. С. 736-737.
6 Фрейд З. Тотем и табу. М., 1992. С. 215.
7 Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., 1996. С. 320.
8 Трубачев О.Н. Указ. соч. С. 736-737.
9 Дорошенко Е.А. Зороастрийцы в Иране. М., 1982. С. 186.
10 Трубачев О.Н. Указ. соч. С. 186.
