CC BY
32
ных представлений о субъектах, вызывающих процессы модернизации культуры региона и изменения культурных стереотипов. В наибольшей степени это суждение относится к малым городам и современному состоянию исследований социокультурных процессов.
Трансформация исторической и социальнокультурной среды, ее современное состояние, тенденции развития требуют анализа, исследования и определения дальнейшего исторического, культурного и социального развития малых городов [8].
литература
1. ГАЧО. Ф.19, д.1, л. 59.
2. Институт стратегического развития муниципальных образований «Малые города». URL: http:// www.smalltowns.ru/mail (дата обращения: 23.11.2007).
3. Карта доли городского населения по регионам РФ. URL: http://atlas.socpol.ru/overviews/ settlement/index.shtml (дата обращения: 29.08.2009).
4. Карта Читинской области и Агинского Бурятского автономного округа.
5. Социальный атлас Российских регионов. URL: http://atlas.socpol.ru/index.shtml (дата обращения: 29.08.2009).
6. Статистический ежегодник 2005 г.
7. Статистический ежегодник 2006 г.
8. Феномен культурной среды малых городов Сибири. URL: http://www.nauka-shop.com/mod/shop/ productID/54580/ (дата обращения: 25.09.2007).
9. Шмулевич М. М. Троицко-Селенгинский монастырь. Улан-Удэ, 1982. 64 с.
УДК 482 ББК Ш 141.2
Ю. В. Биктимирова
ОТРАЖЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В СИСТЕМЕ РОДА СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ В ПАМЯТНИКАХ НЕРЧИНСКОЙ ДЕЛОВОЙ ПИСЬМЕННОСТИ XVII — XVIII ВЕКОВ
В статье анализируется один из грамматических процессов в языке памятников Нерчинской деловой письменности XVII-XVIII вв. — колебание в категории рода имени существительного.
Ключевые слова: вариативность, дело-
вая письменность, памятники письменности, колебания в категории рода имен существительных.
Yu. V. Biktimirova
CHANGES IN GENDER SYSTEM OF NOUNS IN THE MONUMENTS OF NERCHINSK FORMAL WRITING OF XVIIth - XVIIIth CENTURIES
The article analyzes one of the grammatical processes in the language of Nerchinsk formal writing monuments of XVIIth — XVIIIth centuries. This process concerns the changes that take place in gender system of the noun.
Key words: variation, formal writing, monuments of writing, changes in gender system of nouns.
В свете исследований последних десятилетий по истории русского языка ХУП-ХУШ вв. [6;7;8] актуальным становится выявление и описание частных грамматических процессов, которые в ходе языковой эволюции послужили импульсом нормирования русского национального языка. Один из таких процессов — колебание в категории рода имени существительного (варьирование форм).
Вариативность — яркая черта узуса деловой письменности конца XVII — XVIII вв.
Настоящая статья исследует колебания в системе категории рода существительных в Нерчин-ских деловых документах конца XVII - XVIII вв.
Нерчинские памятники деловой письменности фиксируют трехчленную систему категории рода существительных (мужской, женский и средний) с формирующимися морфологическими признаками.
Исторические изменения древнерусской системы склонения имен существительных, в результате которого некоторые формы разных склонений и родов полностью совпали, живая речь писцов, обращенность к нормам церковнославянских образцовых текстов — всё это привело к появлению вариативности в категории рода, отражаемую памятниками региональной деловой письменности XVII — XVIII вв.
Эти переходы и колебания обуславливались частью причинами структурного порядка — строением соответствующей формы, наличием у нее определенного окончания или словообразующего форматива — частью же причинами
семантическими — переосмыслением значения, связанного с тем или иным родом [1, с.112].
Процессы варьирования охватывали как личные, так и неличные существительные. Среди личных существительных специфическое отношение к роду обнаруживается у названий лиц мужского пола.
Как отмечает известный лингвист М.В.Шульга, «специфика выражения рода у названий лиц мужского пола состояла в том, что, относясь к мужскому синтаксическому роду, они могли оформляться по любому морфологическому роду: мужскому (тотъ отьць), женскому (тотъ староста) или среднему (тотъ Ивашко)» [9, с. 126 ].
Нерчинские памятники деловой письменности конца XVII-XVIII вв. иллюстрируют эту разнооформленность существительных, обозначающих названия лиц мужского пола.
Случаи совпадения оформления мужского синтаксического и мужского морфологического рода не нуждаются в комментариях, приведём лишь пример:
«...бил челом великому Гсдрю в Ытанцынскомъ сынишко мои Васка ...» [РГАДА ф. 1142, д.98,л.31, 1701 г.].
Названия лиц мужского пола, которые оформлялись в исследуемых памятниках по среднему морфологическому роду — существительные на
— ко (Ивашко, сынишко) и нейтральные собственные имена на — ло ( Михайло) - распространенное явление:
«К сеи грамотке вмhсто Троаима Jванова по его веленью служило11 чл©вкъ / Власко Сер^ев//» [РГАДА ф. 1142/1, д.15, л.5, 1679-1681 гг.];
«.имяны новоприборным казаком ... Кирило Панов .Шумило Леонтьев...» [РГАДА, ф. 1142, д. 9,л.5, 1676 г.];
«С подлинной читалъ повытчикъ Михаило Ло-скутовъ» [НАРБ, ф.20, оп.1, д.2973, л.404 об.].
Между тем эти же имена мужского рода имеют варианты и с окончанием — а:
«... запис писал я Митка Комаров ...» [РГАДА, ф.1142, д.2, л.10, 1670 г.];
«... запис писал в нерчинском остроге подячеи Дем-ка Jванов ...» [РГАДА, ф.1142, д.2, л.14,1670 г.];
«... служило" чл©в^ Васка Марахин / допрашиван.»[РГАДА ф.1142, д.8,л.3, 1675 г.].
Встречаются случаи столкновения двух вариантов оформления существительных мужского рода в одном контексте:
«.видели де у не/во в пазухе два соболя нер-чинскои служилои чл©вкъ Ермо / ка ПрокоПев да албазинскои казак Игнашко да промышленые люди Алешка да Jвашко...» [РГАДА, ф.1142, оп.1 д. 8, л.3, 1675 г.];
«Того ж числа служилои чл©вкъ Ермилко Про/
копевъ да промышленые люди Jвашко/ Дороааев Олешка Jванов допрашиваны ...» [РГАДА, ф. 1142, оп.1 д. 8, л.4, 1675 г.].
Нарицательные существительные на —ко (крестьянишко, сынишко), производные от слов мужского рода с нулевой флексией, изменяются и согласуются с определениями в косвенных падежах по общей модели мужского-среднего морфологического рода:
«.вели великиі Гсдрь ево Марка Ызытанцынска взят в Нерчинскъ в тои моеи подговорнои девкh и в сносном животh и в бою и в Ов^ье сынишка моего Васки к допросу...» [РГАДА ф. 1142, д.98,л.32, 1701 г.].
Названия лиц мужского пола на — а (воевода, староста, слуга) в памятниках Нерчинской деловой письменности встречаются согласованные с прилагательным в форме мужского рода и женского:
« .с вашимъ воеводою.»[ЦГАДА, ф. 214, стб, 508, л. 191, 165 г.]
«...бывшеи староста Николаи Никитинъ принелъ и росписался» [НАРБ, ф.20, оп.1, д.2973, л.49 об. ] Прилагательное бывшеи имеет окончание, равное окончанию женского рода ср. свhжеи земли.
В склонение существительных на —а входили, кроме существительных женского рода, существительные мужского рода (староста, батюшка) и существительные общего рода (пьяница). В исследуемый период наблюдается распространенность существительных мужского рода на — а и вариантность в оформлении названий лиц мужского пола: с окончанием —а в Им. п. ед.ч. и с нулевым окончанием.
В памятнике 1656 г. «Челобитная в сибирский приказ служилых людей с жалобой на протопопа Аввакума» встречаются две формы: роспоп - роспопа.
«.по вашему указу послан ис Тобо^ка/ в Доур-скую землю роспопъ что был протопопъ / Аввакум... »[РГАДА ф. 214, стб. 508, л.191, 1656 г.];
« ... и тот ссы/лнои роспопа Аввакум умысля воровски. писалъ своею рукою.» [РГАДА ф. 214, стб. 508, л.191, 1656 г.];
«и он роспо/па // своим же воровъским умыслом хотя нас холопеи ваших Гсдрвых ссорит.» [РГАДА ф. 214, стб. 508, л.191-192, 1656 г.].
Параллелизм родовых форм роспоп - роспопа наблюдается и в косвенных падежах:
«.Оаонасеи Аилипови4 велhлъ ему вору рос/ попу учинить наказане.» [РГАДА ф. 214, стб. 508, л.191, 1656 г.].
«.ему вору роспопе / Аввакуму по вашему Гсдрь указу давано / наказане.»[РГАДА ф. 214, стб. 508, л.192, 1656 г.].
В исследуемых Нерчинских памятниках колебания в родовой оформленности и синтак-
сическом роде наблюдаются у производных существительных, имеющих суффиксы субъективной оценки со значениями уменьшительности, уничижительности, увеличительности (пападьишко, поп Иванище, разсомачишко). Часто этому подвержены неодушевленные существительные (домишко, боронишко), у которых отсутствует мотивированность значения грамматического рода.
Документ 1762 г. «Купчая крепость о продаже Варварой Степановой своего дворенка се-ленгинскому посадскому Ивану Коробову» отражает сомнения писца относительно родовой принадлежности слова дворенко:
«... продала. дворенко ветхое / которои состоит в пригороде Удинску...»[НАРБ, ф.88, оп.1, д.59, л.84об.— 85, 1762 г.];
«... родственникам нашим до того дворен / ка дела нетъ..» [НАРБ, ф.88, оп.1, д.59, л.84об.— 851762 г.];
«.не обявленное наше / дворенко.»[НАРБ, ф.88, оп.1, д.59, л.84об.— 85, 1762 г.];
«...и во^но тебе коробову предписанным моимъ дворенком .»[НАРБ, ф.88, оп.1, д.59, л.84об.— 85, 1762 г.].
Так называемый процесс устранения среднего рода [4; 5], который был распространен в языке XVII века, фиксируется региональными памятниками письменности. Нерчинские памятники деловой письменности дают примеры этого специфического морфологического процесса:
«...для варения лутчаго мыла.» [НАРБ, ф.20, оп.1, д.2968, л.9, 1795 г.] .
В этом случае родовая характеристика существительного сконцентрирована в прилагательном, а вследствие этого и прилагательное с безударным окончанием немужского рода осознается как выразитель категории женского рода. [5, с.144]
Иноязычные слова при закреплении в русском языке длительное время испытывают колебания по признаку рода. Заимствования Петровской эпохи имели дублетные формы: интерес - интереса, визит - визита, которые могли долгое время не конкурировать и мирно сосуществовать.
Слова трикирий и дикирий (греч. 5lкnpюv — двухсвечник, 'фl^pюv — трехсвечник) в греческом языке имеют окончания среднего рода —ov, в современном русском языке относятся к мужскому роду.
В одном из Нерчинских документов встречается следующий случай употребления этих слов: «.трикирия и дикирия с'ребряныя...трикирия и дикирия Nовые серебряные.» [НАРБ, ф.262,оп.1,д.9,л.12 об., 1731 г.].
Данные слова употребляются в форме женского рода, а окончание согласованных с ними прилагательных Им.п. мн.ч по типу рhкы тихыh, где h передается буквами я и е, подтверждает это предположение.
Подобную картину можно увидеть и на примере освоения итальянского слова баул (Ьаи1е
— продолговатый дорожный сундук или чемодан с выпуклой крышкой). Слово баул и в языке-источнике и в современном русском языке мужского рода. В памятниках Нерчинской деловой письменности это слово встречается в разных вариантах:
«.обявилиж баОлъ окованнои бhлымъжелhsомъ.
»[НАРБ, ф.262,оп.1,д.9,л.4об.-5, 1731 г.];
«. вышеписан'ная баОла с поклажею.
»[НАРБ, ф.262,оп.1,д.9,л.4 об.-5, 1731 г.].
В последнем примере форма женского рода слова баула определяется формой согласуемого с ним прилагательного.
Родовые варианты существительных р1игаПа 1апШт представлены в Нерчинских памятниках деловой письменности немногочисленными случаями, например:
«.да щеты буковы новыя.» [ГАЧО, ф.10 оп.1, д. 23, л.166, 1737 г.]
Слово щеты по согласуемой форме определения в данном контексте можно отнести и к мужскому роду дв.ч и к женскому ед.ч.
Таким образом, в Нерчинских памятниках деловой письменности XVII-XVIII вв. можно констатировать вариантность родовых форм ряда имён существительных, которая отражает колебания в роде. В дальнейшем процесс варьирования сменился процессом унификации. Убывание вариантов происходило в результате выравнивания соответствий синтаксического и морфологичекого родов: вытеснились формы существительных со значением лица мужского рода на — о, уменьшилась активность форм со значением лица мужского рода на — а. До настоящего времени неодушевлённым производным существительным с суффиксами субъективной оценки присуща вариантность родовых форм при употреблении в некодифицированной речи.
ЛИТЕРАТУРА
1. Борковский В. И, Кузнецов П. С. Историческая грамматика русского языка. Изд. 4-е. М.: Изд-во ЛКИ, 2007. 512 с.
2. Валгина Н. С. Активные процессы в современном русском языке: учеб. пособие. М.: Логос, 2001. 304 с.
3. Живов В. М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII веков. М.: Яз. слав. культуры: А. Кошелев, 2004. 655 с.
4. Колесов В. В. История русского языка: учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2005. 672 с.
5. Котков С. И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии (фонетика и морфология). М.: Изд-во Академия наук СССР,1963. 234 с.
6. Никитин О. В. Из истории приказного языка XVIII в. (Деловая письменная традиция и следственный речевой обиход) // Филологические науки. 2003. № 3. С. 92— 101.
7. Памятники забайкальской деловой письменности XVIII века / под ред. А.П. Майорова; сост. А.П. Майоров, С.В. Русанова. Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2005. 260 с.
8. Ремнёва М. Л. Пути развития русского литературного языка XI-XVII вв.: учеб. пособие по курсу «История русского литературного языка». М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003. 328 с.
9. Шульга М. В. Развитие морфологической системы имени в русском языке: монография. М.: МГУЛ, 2003. 302 с.
УДК 430
ББК 143.21
Е. И. Букина
АМЕРИКАНСКИЙ АНГЛИЙСКИЙ: СТАРЫЕ ТРАДИЦИИ - НОВЫЕ СЛОВА
В статье анализируется формирование американского английского, происходящее в соответствии с традициями демократичности, свободы личности, новаторства и индивидуальной неповторимости.
Ключевые слова: американский английский, лингвистическая ситуация, источники новых слов.
E. I. Bukina
AMERICAN ENGLISH: OLD TRADITIONS -NEW WORDS
The author of the article analyzes the development of American English according to the traditions of democracy, individual freedom, innovation and personal identity.
Key words: American English, linguistic situation, sources of new words.
Анонс на обложке одного из номеров журнала Newsweek эпохи первой волны бума на Интернет гласил: «Young blood and big money on the Net's hottest frontier» и далее: «Bright young pioneers staking their claims in cyberspace». Хотя в анонсируемой статье говорилось о стремительном росте сети Интернет в Европе, американский колорит метафоры очевиден, как и роль американцев — первопроходцев в области глобальной информационной сети.
Освоение бескрайнего виртуального пространства в конце 20 — начале 21 вв. в представлении американцев невольно ассоциируется с впечатляющими историческими событиями
18-19 вв. — с границей продвижения поселенцев на запад Северной Америки - the Frontier. «Right now, it's the boom phase, The Wild West. But as we depend more and more on the Net, we still need more civility on the frontier," читаем мы в другом месте [4, с. 1]. Новая реальность, возможность свободного самовыражения в ней, и, конечно, желание поставить ее себе на службу, движут первопроходцами прошлого и настоящего, а недостаток культуры поведения и речи современных пионеров Интернет, отмеченный автором цитаты, дает лишнее основание для сравнения.
Историками английского языка в Америке написано немало о языке колонистов 17-19 вв. и о причинах, вызвавших его существенное изменение по сравнению с языком Старого Света. С первых лет освоения Америки новые природные условия и, как следствие, новый опыт и образ жизни поселенцев, с одной стороны, а также дух свободы, отсутствие устоявшихся традиций и законов социального и нравственного характера, с другой, неизбежно способствовали свободе выражения в языке и вели к его обновлению. Универсальная способность языка к инновации в силу отмеченных обстоятельств проявилась и продолжает проявляться в американском английском особенно заметно.
Легкость, с которой появлялись в речи широких масс, а затем закреплялись в языке новые лексические единицы, еще в 19 в. подвергалась в Англии резкой критике. В отзывах британцев звучали нелестные эпитеты «uncouth; affectations and corruptions of phrase; uncultured minds; perversion of good words; intolerable barbarisms; torrent of barbarous phraseology; debased; improprieties» и т.п. [3, 6]. Исследователи по-разному оценивают социальный статус первых английских колонистов, которые, очевидно, представляли собой пеструю толпу. Большинство колонистов не отличались об-
