CC BY
72
УДК 81’373.6:39:398.21
O.A. Плахова, канд. филол. наук, доц., (8482) 25-45-22, plahova oa@mail.ru (Россия, Тольятти, ТГУ)
ОТРАЖЕНИЕ ЕСТЕСТВЕННОЙ СРЕДЫ ОБИТАНИЯ ЧЕЛОВЕКА В СКАЗОЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА
Рассматриваются особенности языковой экспликации системы представлении о естественно-географической среде обитания. Этимологический анализ отобранных лексем подтверждает, что в сказочной картине мира сохраняются коррелирующие фундаментальные оппозиции «свой vs чужой» и «жизнь vs смерть», организующие архаические знания обустройствеуниверсума.
Ключевые слова: мифологическое сознание, мифологическое значение,
сказочная картина мира, лексико-семантическое поле.
Сказочная картина мира, являющая собой целостный, глобальный образ мира, манифестированный в языке сказки, наряду с идеализированными, эстетически окрашенными представлениями о действительности, аккумулирует систему фактических, передаваемых из поколения в поколение на протяжении столетий, знаний об окружающем человека мире. Особую значимость для архаического сознания имела природная среда обитания в силу синкретического характера мышления древнего человека: на начальных этапах в мифологическом сознании род и природа составляли нерасчленимое единство. По мнению С. П. Бобровой, данный этап развития мифологического сознания характеризуется, прежде всего, образованием некоего био-социального единства, ойкоса, вследствие слияния природных ритмов с человеческим сознанием в единое целое, в результате чего «род и природа, являясь нерасчлененными, сливаясь, подчинены идее возрождения, т. к. род не выделяет себя как биологическую, тем более социальную и т.д., единицу природы (мира), в том числе, не может еще быть полностью сложившегося родового языка и родового сознания отдельного от языка природы (звуки, шумы и т. д.)» [1, с. 80]. В последствии наблюдается «дробление био-социального ойкоса на био-социально-идеальный комплекс (систему)» [1, с. 91], что приводит к появлению системы бинарных оппозиций как основы организации мироздания в мифологическом сознании и к приобретению природой угрожающих безопасности человека характеристик: ср. природа (единое и многое) ^ природа (ты, он, другой) ^ чужой (зло, смерть) [1, с. 80, 90]. В сказочной картине мира, сохранившей многочисленные элементы мифологической картины мира, естественная среда обитания получает достаточно детальную экспликацию, что позволяет в рамках данной статьи изучить основные составляющие лексико-семантического поля (ЛСП) «Естественно-географическая среда», вербализующие представления о природной среде обитания человека, и скрытые в них элементы
мифологических представлений, обнаруживаемые в ходе этимологизации отдельных апеллятивов.
Совокупность средств номинации природных условий, в которых протекало развитие и деятельность человека, зафиксирована в ЛСП «Естественно-географическая среда», которое содержит тематические группы (ТГ), обозначающие объекты физической географии, природные и физические явления, минералы и полезные ископаемые, представителей флоры (таблица).
Соотношение тематических групп в ЛСП «Естественногеографическая среда»
№№ п/п Тематическая группа Количество лексем в составе ТГ Процентное соотношение, %
1 Названия объектов физической географии 137 28,661
2 Названия объектов окультуренной природы 27 5,649
3 Названия природных и климатических явлений 151 31,590
4 Названия минералов и полезных ископаемых 29 6,067
5 Названия растительных организмов 134 28,033
ВСЕГО 478 100
Обозначения объектов физической географии и действий, свойственных объектам неживой природы (137 ЛЕ), формируют четкую оппозицию названий объектов, связанных с водными источниками, и объектов, создающих рельеф местности. Среди номинаций объектов гидрографии подробной номенклатурой отличаются названия болот (bog, bog-hole, marsh-land, bog-pool); рек и ручьев (river, flood, stream, brook). Остальные гидрографические объекты (озера, пруды, родники, каналы, моря) представлены в языке сказки единичными именованиями. Среди объектов физической географии, расположенных на суше, наиболее разнообразную языковую репрезентацию получили горы и горные вершины (the downs, cairn, rock); такие открытые пространства, как пустыни, пустоши и долины (meadow, moor, wilderness); овраги и расселины (cleft, abyss, hole).
В ТГ, содержащей названия объектов окультуренной природы (27 ЛЕ), сохраняется противопоставление обозначений водных и наземных объектов при значительном преобладании последних (77,8 %). Природа,
подвергшаяся преобразовательной деятельности человека, представлена номинациями искусственно созданных водных объектов (pond, mill-stream, horse-pond); насыпей, рвов (mill-dam, dam) и участков земли, окультуренных человеком (garden, park, wheat-land).
Анализ количественных и содержательных характеристик ТГ свидетельствует о наличии в языке английской народной сказки подробной номенклатуры названий природно-географические объектов, образованных естественным путем, и названий участков и объектов рельефа суши. Данный факт можно объяснить лучшим освоением наземного пространства народом и более активным использованием его в своей преобразовательной деятельности. Водное пространство, очевидно, было освоено хуже. Однако и в данной группе наиболее разнообразную номинацию получают некрупные гидрографические объекты (реки, ручьи, болота, родники), расположенные вблизи мест обитания человека.
Многие природно-географические объекты, обозначаемые в сказочных текстах лексическими единицами (ЛЕ) sea, stream, river, knoll, hill, mountain, forest, field, wood, тесно связаны с архаическими воззрениями народа. Как правило, они являются границей, разделяющей мир живых и мир мертвых. Согласно древним представлениям, горные цепи и водные пространства не дают человеку беспрепятственно проникнуть в потусторонний мир (“he had a big river to cross, and there was a whirlpool, and he could not get over the water” (‘Nix Nought Nothing’) [2]), a сверхъестественным существам покинуть его (“an’ I hurried on toward t’ wood brig, for they say as how this Bargest cannot cross a water” [3, c. 181]). Данный факт объясняет сочетаемость в текстах сказок названий объектов физической географии с обозначениями параметрических характеристик, в совокупности актуализирующих значение непреодолимости препятствия (a wide deep moat, a big rushing river, a great hill of glass). В отдельных случаях эта граница имплицирована, и ее отсутствие в тексте компенсируется упоминанием предмета, имеющего с ней устойчивые ассоциативные связи: например, воссоздание образа реки как границы между мирами возможно благодаря присутствию в сказке образа моста: ...and she ran, and he ran, till they came to the “Bridge of one hair”, and she got over, but he couldn’t (‘Molly Whuppie’) [2].
Гидрографические объекты, лесные массивы, горы, холмы и пещеры являются непосредственными местами обитания сказочных существ (русалок, водяных духов, драконов, великанов, эльфов). В лесах, горах и пещерах живут люди, занимающиеся колдовством, знахарством, предсказаниями, т.е. всем тем, что относится к области иррационального: Folk told him that he could get everything he liked from the wise woman that lived on the top o' the hill, and dealt in potions and herbs and spells and things, and could tell thee all as'd come to thee or thy folk (‘A Pottle o’Brains’) [4]. В отдельных случаях в сказке говорится, что герои живут за морем, что
также указывает на их принадлежность к миру сверхъестественному: Today I crossed the sea and saw you for the first time and I was glad to be a bird that I could come near you (‘Earl Mar’s Daughter’) [2].
В этой связи интересна мифологическая семантика лексемы pit «1. яма, ямка; впадина; углубление 2. шахта; рудник; шахтный ствол» [5, c. 697]. В корпусе подвергнутых анализу сказочных текстов существительное обозначает еще одно место обитания мифологических персонажей и используется в роли ядра в словосочетании an old chalk-pit: I was out a-hunting today, and I got away to a place in the wood I'd never seen before. And there was an old chalk-pit. And I heard a kind of a sort of humming. So I got off my hobby, and I went right quiet to the pit, and I looked down. Well, what should there be but the funniest little black thing you ever set eyes on. And what was that doing, but that had a little spinning-wheel, and that was spinning wonderful fast, and twirling that's tail (‘Tom Tit Tot’) [2]. Этимологически данная ЛЕ (д.-а. pytt) восходит к лат. puteus pit, well, имея соответствия во французском puits well, shaft [6, с. 396] и немецком pfutze pool, puddle [7, с. 355] языках, а значит, самым непосредственным образом связана с обозначением водного объекта. Кроме того, д.-а. pytt также обозначало могилу [8, с. 282]. С течением времени данное значение не утратилось полностью, но в переосмысленной форме сохранилось до настоящего времени как «(братская) могила» и «преисподняя, ад» [5, с. 697]. Это позволяет говорить о сохранении в сказочных текстах в структуре ЛЕ pit исходного мифологического значения, обусловленного древнейшими представлениями о связи этого объекта рельефа с обрядом погребения и, следовательно, с загробным миром, с одной стороны, и водной стихией, разделяющей и в то же время связывающей разные миры, с другой стороны.
Идентичной мифологической символикой характеризуется в тексте сказки существительное pot «(диал.) 1. глубокая яма 2. торфяная яма» [5, с. 742]. Место обитания йоркширского боггарта описывается следующим образом: “I heard the splash of the beck falling into what must be a pot, and saw the black yawning hole open before me”, “the abyss”, “the ugly well” [3, c. 172 - 173]. Как видно из описания, атрибутами жилища мифологического существа являются непосредственная близость к воде и расположение на большой глубине от поверхности земли. При повторных номинациях яма, в которой обитал боггарт, называется well, abyss (гр. abussos bottomless [6, с. 3]) и hole (возможна генетическая связь с и.-е. *kel- cover, hide; в семантической структуре содержит семы deep, hollowed out и hidden [6, с. 284]), при этом в семантике каждой из ЛЕ сохраняется одна из отличительных характеристик его жилища.
Нахождение героя в лесу или за морем традиционно объясняется состоянием временной смерти, временного пребывания в потустороннем мире инициируемого во время обряда посвящения. В английской народной
сказке элементы описания древнейшего обряда инициации сохранились в мотивах добровольного ухода или насильственного увода героя за пределы «своего» мира (“And as he paced down the streets the elders mocked, but from school-room and playroom, from nursery and workshop, not a child but ran out with eager glee and shout, following gaily at the Piper's call. Dancing, laughing, joining hands and tripping feet, the bright throng moved along up Gold Street and down Silver Street, and beyond Silver Street lay the cool green forest full of oaks and wide-spreading beeches. In and out among the oak trees you might catch glimpses of the Piper's many-coloured coat. You might hear the laughter of the children break and fade and die away as deeper and deeper into the lone green wood the stranger went and the children followed" (‘The Pied Piper’) [4]); благополучного возвращения героя из-за моря (“But the moment Childe Wynd had landed, the witch-queen's power over the Laidly Worm had gone, and she went back to her bower all alone, not an imp, nor a man-at-arms to help her, for she knew her hour was come” (‘The Laidly Worm of Spindleston Heugh’) [2]); пребывания героя в лесу с последующим вознаграждением (‘Mr Vinegar’ [2], ‘Mr and Mrs Vinegar’ [9]). Связь водных источников с загробным миром прослеживается и в том, что король, у которого умерла жена, многие годы проводит у окна, глядя на море: So there he still sits by his window, if you could only see him, as you some day may, weeping more bitterly than ever, as he looks out over the sea (‘Tattercoats’) [4].
Таким образом, номинанты природно-географических объектов, используются в английской народной сказке не только с целью воссоздания рельефных особенностей сказочного пространства, но и аккумулируют в своей семантике элементы архаических народных представлений о вселенной.
Языковая характеристика природных и климатических явлений (151 ЛЕ) включает номинации видов явлений и способов их проявлений: ветра (wind, whirlwind, blow, sigh); осадков (shower, snowflake, snow-scad, melt, patter); водной (wave, flood-time, ebb) и огненной (fire, ingle, flame, blaze, burn) стихий. Лексемы данной ТГ формируют такие оппозиции, как свет vs тьма (light, half-light, glimmer vs darkness, darklins, gloomy, dark); тепло vs холод (warmth, hot, warm vs cold, wintry, frosty); слабый vs сильный (calm, soft vs wild, turbulent); погожий vs ненастный (starry, clear, fine vs starless).
Отдельную ТГ (29 ЛЕ) составляют названия минералов и полезных ископаемых (gold, silver, marble, crystal, coal); драгоценных и полудрагоценных камней (pearl, diamond, ruby, carbuncle, topaz). Bee металлы в той или иной степени обладают магическими свойствами и, следовательно, соотносимы с иным миром. Например, за добросовестный труд героиня сказки «Черный Бык Норроуэйский» (‘The Black Bull of Norroway’) получает пару железной обуви (iron shoon), позволившей ей подняться на стеклянную гору [9]. Среди названий металлов только у
существительного gold мифологическая семантика мотивирована его внутренней формой: gold соотносимо с и.-е. основой *ghel-, которая является производящей и для ЛЕ yellow [6, c. 258; 7, c. 197]. Следовательно, по отношению к ЛЕ gold можно утверждать, что в данном случае в качестве признака номинации выступил цвет металла. Ассоциативные связи между способностью золота сиять и процессом горения, возможно, и обусловили представления о металле как принадлежности потустороннего мира.
По народным представлениям, железо и сталь могут выступать в сказке в качестве оберега: .with his right hand he snatched a knife from his girdle and, flashing the bright steel before the merrymaid’s eyes, shouted.The sight of the bright steel (which, folk say, has power against enchantments) made the merrymaid drop from his neck into the sea [3, c. 43].
Кроме того, сверхъестественные существа могут принимать образы металлов и камня, что сближает их мифологическую семантику. В сказке «Коровий оборотень» для именования разнообразных воплощений Коровчика используются словосочетания “a pot ... brimful of great gold coins”, “a pot of gold”, “a lump of silver”, “a great lump of iron”, “a big stone” [3, c. 193 - 195]. Заколдованный эльфами Там Лин принимал образы льда и раскаленного железа (frozen ice, red-hot iron / glaive) [4].
В приведенных примерах лексемы ice и stone выступают в качестве символических эквивалентов обозначений металлов. Идентичной символикой обладает и существительное crystal. С одной стороны, хрусталь представляет собой вид прозрачного камня (т.е. его физические характеристики совпадают с характеристиками камня и льда). С другой стороны, этимологический анализ ЛЕ crystal позволяет говорить о наличии в структуре ее лексического значения первоначального значения «лед», которое вместе с материальной формой было заимствовано латинского языка (лат. crystallum ice и ст.-фр. crystal ice [6, c. 148; 7, c. 107]). В языке сказочных текстов, как правило, находят отражение физические свойства хрусталя, прежде всего, его прозрачность. Так, магическими свойствами обладают источники с чистой прозрачной водой (a crystal waterfall, a stream of water as clear as crystal).
Драгоценные и полудрагоценные камни наравне с золотом являются в сказке важной характеристикой иного мира, принадлежностью мертвых (“Fair and beautiful she looked as she lay there. In her golden hair were pearls and precious stones; you could not see her waist for her golden girdle, and the golden fringe of her white dress came down over her lily feet. But she was drowned, drowned!” (‘Binnorie’) [2]) и составляют неизменный элемент декора сказочных дворцов и садов (“They were all of gold and silver, with fretted work, and between them and around them wreaths of flowers, composed of what do you think? Why, of diamonds and emeralds, and all manner of precious stones. And the very key-stones of the arches had for
ornaments clusters of diamonds and rubies, and pearls, and other precious stones'” (‘Childe Rowland’) [2]). Вероятно, это объясняется особенностями их добычи (со дна моря или из горных пород) и их способностью сверкать, искриться при солнечном свете и искусственном освещении. Свойство драгоценных камней отражать свет лежит в основе внутренней формы отдельных лексических единиц. Так, этимологически ЛЕ emerald может быть соотнесена с семитским глаголом baraq shine и существительным *baraqt gem [6, с. 199]. Существительное carbuncle является производным от лат. carbunculus, carbo coal [6, с. 97] и представляет собой
метафорическое именование на основе внешнего сходства с тлеющим огоньком. Кроме того, данное свойство проявляется благодаря сочетанию названий драгоценных камней с глаголами и прилагательными определенной семантики: “bright stones”, “a big, huge carbuncle, which kept shining round and round” (‘Childe Rowland’) [2];”the roof sparkles of diamonds”, “gems of such brightness that their rays make our deep grottos ... as light as day”, “glistening gems” (‘Lutey and the Merrymaid’) [3, c. 41]; “flowers sparkling with diamonds” (‘Cherry of Zennor’) [3, c. 60].
Таким образом, названия металлов, драгоценных камней и минералов характеризуются в сказочной картине мира сходным символическим значением. Характер залегания полезных ископаемых (на морском дне или под землей), трудности, возникающие при их добыче, наличие у них определенных физических характеристик (цвет, кристаллическая форма, преломляющая световые лучи) обусловили приписываемые им магические свойства.
Представления о растительном мире отражены в словарном составе английской сказки (134 ЛЕ) в названиях деревьев (apple-tree, rowan-tree / rowan tree, aspen); разных видов кустарников (briar, broom, rose tree, honeysuckle); диких и культурных цветковых и злаковых растений (barley, tulip, lavender, dandelion); овощей, фруктов и ягод (pear, plum, pumpkin, cloudberry, blueberry); орехов (walnut, filbert). Анализ лексем, входящих в состав данной ТГ, позволяет говорить о том, что подавляющее большинство растительных организмов, репрезентированных в словарном составе сказки, произрастают на территории Британских островов и, следовательно, издавна были знакомы английскому народу. Обозначения экзотических растений, не характерных для британского ландшафта, представлены единичными ЛЕ (orange-tree, ebony, walnut-tree).
Символическое значение многих растений связано с языческими народными представлениями о присущих им магических свойствах. Почитание растений и их плодов (apple-tree, orange-tree, aspen, rowan, acorn, apple, pear, plum, nut) как символов бессмертия, волшебной силы, средств исцеления, эффективных оберегов нашло отражение в текстах целого ряда сказок (‘Kate Crackernuts’, ‘The Cauld Lad of Hilton’ [2], ‘The Black Bull of Norroway’, ‘The Old Witch’ [4], ‘The Two Sisters’, ‘The Laidly
Worm’ [9]). Так, аромат цветущего апельсинового дерева является оберегом от ядовитых существ: .the shade of a flowering orange tree, whose fragrance hath this virtue in it, that no poisonous beast dare come within the compass of its branches (‘St George of Merrie England’) [9].
Рябина в фольклорной традиции считается оберегом от злых чар и колдовства: именно поэтому корабль с обшивкой из древесины рябины был неподвластен магическим заклинаниям колдуньи: Then the imps went forth to meet Childe Wynd’s ship, but when they got near they found they had no power over the ship, for its keel was made of the rowan-tree (‘The Laidly Worm of Spindleston Heugh’) [2]. Тождественной мифологической символикой в сказочной картине мира обладает и осина (“I allus keep a lot o’ branches of the aspin tree under my bed to keep the Evil One off. That wood that’s the strongest charm you can get” [3, c. 151]).
Цветки и плоды многих растений, согласно народным верованиям, в основе которых лежат языческие представления о смерти и воскресении богов плодородия, имеют непосредственную магическую связь с загробным миром, представляя собой, во многих случаях, воплощения душ умерших. Например, яблоки в одной из сказок обладают целебными свойствами (“the old king fell very sick one time and there was nothing at all could make him well but some golden apples from a far country” (‘The King of England and his Three Sons’) [4]), но найти их можно только в другом мире (a far country).
Названия деревьев и цветов, особенно с сильным ароматом, составляют в сказочной картине мира важную характеристику мира мертвых. Страна эльфов предстала перед взором Черри из Зеннора как удивительный сад (“Sweet briars and honeysuckles perfumed the air, and the reddest of ripe apples hung from the trees over the lane” [3, c. 57]). На могиле старушки по ночам вырастали прекрасные благоухающие цветы, за которыми ухаживали пикси (“And though no-one was ever seen to plant a flower, somehow her favourites sprang up in the night - rosemary and gillyflowers, lavender and forget-me-nots, sweet scabious and rue” [3, c. 36]).
В роли связующего звена между мирами в английской народной сказке выступают не только объекты физической географии, но и растительные организмы. Если географические объекты осуществляют связь миров по горизонтали, то растения соединяют верхний, потусторонний мир с миром людей, расположенным ниже, принимая на себя функции мирового древа. Для их обозначения в сказке используются ЛЕ tree и beanstalk (‘Nix Nought Nothing’, “Jack and the Beanstalk’) [2]. Характеристика размеров обозначаемого растения достигается как благодаря непосредственному употреблению с существительным зависимого прилагательного big (a big beanstalk, a big ladder) или числительного (“a tree, seven miles high”), так и опосредованно путем многократного повторения глаголов и наречий, контекстуально связанных
с существительным (“a big beanstalk which went up and up and up till it reached the sky”, “So Jack climbed, and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed and he climbed till at last he reached the sky”). Функцию оси Мироздания в тексте сказки может выполнять радуга, которая, как и любой другой сакральный объект, получает не прямое, а перифрастическое именование: the stairs without steps (‘The Stars in the Sky’) [4].
Анимистический взгляд древнего человека на окружающую природу запечатлен в текстах, в которых деревья являются местообитанием мифологических существ (‘The Three Wishes’) [4]. В таких случаях они наделяются чисто человеческими характеристиками: “it screamed like a woman”, “the two other trees lashed their branches in anger”, “the murdered tree”, “the crying of many leaves”, “the two trees shuddered” [3, c. 119 - 120]. Уничтожение дерева расценивается как преступление и влечет за собой суровое наказание; за сохранение и почитание деревьев герои получают вознаграждение. Неслучайно в одной из сказок в качестве священного дерева выступает дуб (a huge old oak), поскольку результаты этнографических исследований свидетельствуют о наличии культа деревьев у кельтов и германцев, проявляющегося в поклонении дубам [10, c. 122]. Следовательно, сказочные образы таких деревьев представляют собой реликтовые формы языческого поклонения древних германцев в особых священных рощах.
Анализ корпуса сказочных текстов позволяет говорить о том, что растительный мир, знакомый английскому народу, представлен в сказочной картине мира в номинациях растительных организмов разных видов. В языке сказки сохранились древнейшие представления о целебных и магических свойствах растений, которые мыслились как обладающие душой творения, воплощения душ умерших и связующие звенья между миром живых и мертвых.
Таким образом, естественная среда обитания человека наилучшим образом представлена в сказочной картине мира номинациями природных и климатических явлений, объектов физической географии и растительных организмов, составляющими 88,28 % от общего количества лексем ЛСП «Естественно-географическая среда». Освоение наземного пространства английским этносом нашло отражение в детальной языковой экспликации объектов рельефа суши и некрупных гидрографических объектов, расположенных вблизи поселений. Исследование внутренней формы лексем ЛСП «Естественно-географическая среда» подтверждает
сохранение в сказочной картине мира фундаментального противопоставления свой vs чужой, реализуемого как жизнь vs смерть (живой vs мертвый). В соответствии с бинарными оппозициями мифологического сознания обозначения природно-географических объектов и представителей растительного мира маркируют необжитое
пространство как чужое, враждебное и номинируют транзитивные элементы между двумя мирами, а номинации металлов, минералов и драгоценных камней соотносимы с устойчивой атрибутикой чужого мира.
Список литературы
1. Боброва С. П. Мифологическое сознание: Методологические проблемы исследования семиотического компонента: дис. ... канд. филос. наук . Иваново, 1997. 199 с.
2. Jacobs J. English Fairy Tales [Electronic resource] . London: David Nutt, 1890. Режим доступа: www.sacred-texts.com/neu/eng/eft/index.htm (последнее обращение 16.03.2004).
3. Народные сказки Британских островов: сборник / сост.
Дж. Риордан. М.: Радуга, 1987. 368 с.
4. Jacobs J. More English Fairy Tales [Electronic resource] / J. Jacobs.
London: David Nutt, 1894. Режим доступа: www.sacred-texts.com/
neu/eng/meft/index.htm (Последнее обращение 16.03.2004).
5. Новый большой англо-русский словарь: в 3 т. / Ю. Д. Апресян, Э. М. Медникова, А. В. Петрова и др.; под общ. рук. Ю. Д. Апресяна и Э. М. Медниковой. М.: Русский язык, 2001. Т. 2. 832 с.
6. Ayto J. Dictionary of Word Origin. London: Bloomsbury Publishing Plc., 2001. 583 p.
7. Hoad T. F. The Concise Oxford Dictionary of English Etymology. Oxford, New York: Oxford University Press, 1996. 552 p.
8. Маковский М. М. Историко-этимологический словарь
английского языка. М.: Издательский дом «Диалог», 2000. 416 с.
9. Steel F. A. English Fairy Tales [Electronic resource]. London: Macmillan and Co. Ltd, 1918. Режим доступа: http://www.mainlesson.com/display.php?author=steel&book=english&story=_c ontents (последнее обращение 14.03.2004).
10. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследования магии и религии. М.: изд-во ACT, 1998. 784 с.
O.A. Plakhova
REFLECTION OF HUMAN NATIVE HABITAT IN THE FOLK TALE PICTURE OF THE WORLD
The article is dedicated to the problem of linguistic explication of system of ideas of natural geographic habitat. The etymological analysis of the selected lexemes demonstrates that the folk tale picture of the world preserves the correlating fundamental oppositions «friend vs foe» and «life vs death» arranging archaic knowledge of universe organization.
Key words: mythological consciousness, mythological meaning, folk tale picture of the world, lexical-semantic field.
Получено 20.03.2011 г.
