CC BY
285
УДК 94(37).08
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2012. Вып. 1
А. В. Банников
«ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ВАРВАРИЗАЦИЯ» ПОЗДНЕРИМСКОЙ АРМИИ
Одним из наиболее типичных для Поздней империи способов обеспечить армию необходимым количеством рекрутов было поселение на римской территории варваров. Вплоть до 70-х годов IV в. это неизменно давало положительные результаты. Подобные поселения активно создавались уже во второй половине III столетия. При тетрархии, когда в борьбе с варварами наступил перелом, эта практика стала применяться в еще более широких масштабах. В течение всего правления Диоклетиана насильственное перемещение варваров было центральным звеном в политике римского правительства1. Главной целью этих мер было заселение заброшенных и обезлюдивших пограничных территорий провинций. Не менее важной задачей, которую правительство намеревалось решить в результате подобных действий было также обеспечение притока необходимого количества рекрутов [1, p. 73]. Анонимный автор панегирика, написанного около 297 г., восхваляет Диоклетиана за то, что переселенцами из Азии он заселил фракийские пустоши, а Максимиана за то, что тот посадил на заброшенные поля в Галлии франков (Pan. Lat., VIII, 21). Констанций Хлор, одержав победу над франками, хамавами и фризами, в большом количестве также поселил их в Галлии (Pan. Lat., VI, 5-6; cf. VII, 4; X, 8; XI, 7; VIII, 9). В 295-296 гг. Диоклетиан и Галерий нанесли поражение карпам, после чего это племя полностью было перемещено на территорию империи (Pan. Lat., VIII, 5, 2; Aur. Vict., Caes., 39, 43; Eutrop., IX, 25). Археологические данные подтверждают сообщения наших литературных источников: к концу III в. севернее Дуная полностью исчезают следы культуры карпов [1, p. 79]. Это племя было поселено на территории балканских провинций, в частности в Паннонии и Мезии, где еще во времена войн Валента против готов существовали некоторые деревни карпов, жители которых сохраняли свои прежние традиции [2, p. 80]. Впрочем, большая часть карпов очень быстро романизировалась и скоро ничем не отличались от местного населения2.
В течение правления Константина масштабы добровольного или принудительного поселения варваров на римской территории заметно сокращаются по сравнению с периодом тетрархии. Это объясняется тем, что большую часть своего правления Константин должен был вести напряженные войны с противниками внутри империи. Став единоличным правителем, Константин уделил свое основное внимание защите дунайской границы, которой угрожали племена готов и сарматов. В 322 г. он провел кампанию против сарматов, продвигавшихся от Азовского моря. Побежденные варвары были «распределены по городам» империи (Zos., II, 21, 3; 22, 1). В 332 г. сарматы,
1 Нужно отметить, что не всегда варваров в этот период селили в империи насильно. Иногда сами варвары, теснимые неприятелями, просили предоставить им убежище, как это было, например, в 304 г., когда большое количество представителей различных племен, спасавшихся от наступавших готов, было размещено в империи Максимианом (Lact., 38, 6: «Nam fere nullus stipator in latere ei nisi ex gente eorum qui a Gothis tempore vicennalium terris suis pulsi Maximiano se tradiderant»). Однако статус таких поселенцев был другим, нежели статус тех, кто был поселен насильно. Об этом см. ниже.
2 Известно, например, что в 370 г. потомок карпских переселенцев Максимин стал префектом Рима (Amm., XXVIII, 1, 5).
© А. В. Банников, 2012
изгнанные из своих земель, попросили у императора разрешения переселиться на римскую территорию. Такое разрешение было им дано, и сарматы были поселены во Фракии, Скифии, Македонии и Италии. Новых поселенцев было якобы 300 тыс. человек обоего пола и всех возрастов (Euseb., Vita Const., IV, 6; Anon. Val., 6, 31-32). О присутствии сарматских поселенцев на территории Балканского полуострова у нас не сохранилось практически никаких свидетельств. Зато согласно Notitia в Италии находилось не менее 15 колоний сарматских гентилов. Если не все они, то какая-то их часть могла быть создана во времена Константина [1, p. 99, n. 20].
Каков был статус насильственно поселенных в империи варваров, мы можем судить на основании свидетельств литературных и юридических источников. В панегирике Максимиану сообщается, что хамавы и фризы выращивают на полях хлеб и исполняют воинскую повинность (Ра^ Lat., VIII(5) 9, 3-4)3. Иными словами, положение поселенцев варваров ничем не отличалось от положения обычных римских колонов. Это подтверждается и свидетельствами других источников. Автор биографии Клавдия II (268-270 гг.) пишет, что этот император наводнил римские провинции готскими рабами и колонами (SHA, Claud., 9, 4)4. Зосим утверждает, что император Проб поселил во Фракии пленных бастарнов, где они стали жить «в соответствии с римскими законами» (Zos., I, 71, 1)5. Аммиан сообщает, что сарматы-лимиганты притворно давали императору Констанцию II обещание поселиться в империи на любых землях, которые укажут им римляне, выплачивать все налоги и нести все повинности податного населения (tributariorum). Сам Констанций рассчитывал к тому же получать от новых поселенцев большое количество рекрутов для армии (Amm., XIX, 11, 6)6. Ала-маннов, поселенных в Италии, Аммиан прямо называет tributarii (Amm., XXVIII, V, 15). Закон Кодекса Феодосия 409 г. определенно утверждает, что побежденных варваров селили на основе колонатного права (CTh, V, 6, 3)7.
Особую категорию поселенцев, на которых лежала обязанность отправки в римские войска своей молодежи (praebitio), образовывали леты и гентилы. На сегодняшний день не существует единого мнения относительно того, кем были леты и каков был их правовой статус. Т. Моммзен считает их побежденными варварами, насильственно поселенными в империи на правах крепостных. А. Х. М. Джонс находит, что леты были германцами, добровольно переселившимися в Галлию в поисках защиты [3, p. 620]. Согласно мнению А. Барберо, термин laeti идентичен тому, который в Салической правде
3 «... Итак, теперь для меня возделывают землю хамав и фриз, и этот бродяга, этот грабитель трудится на невозделанном поле и наполняет мои рынки выставленным на продажу скотом, и земледелец-варвар уменьшает цены на хлеб. И даже если его призывают на военную службу, он торопится и изнуряется послушанием, и удерживается в повиновении [ударами] по спине, и изъявляет радость, что служит под именем воина» (пер. И. Ю. Шабага).
4 «Factus lim[it]is barbari colonus e Gotho».
5 «Ка1 ôieTéXeaav ток;' Pu^aíuv ßioTeuovTec; vó^oi;»
6 «Proletarios lucrabitur plures et tirocinia cogere poterit validissima».
7 «Мы привели к покорности нашей верховной власти варварское племя скиров, которое примыкало к гуннам. Итак, мы позволяем всем землевладельцам брать людей из этого племени для увеличения числа рабочих рук на полях, но пусть все знают, что они принимают их на колонатном праве, поэтому не следует никого из этого рода колонов от того, кому они однажды были распределены, ни уводить обманом, ни принимать бежавшими.» («Scyras barbaram nationem maximis chunorum, quibus se coniunxerunt, copiis fusis imperio nostro subegimus. ideoque damus omnibus copiam ex praedicto genere hominum agros proprios fre-quentandi, ita ut omnes sciant susceptos non alio iure quam colonatus apud se futuros nullique licere ex hoc genere colonorum ab eo, cui semel adtributi fuerint, vel fraude aliquem abducere vel fugientem suscipere...»).
(Lex Salica) обозначает освобожденного раба. По всей видимости, ставшая обычной практика заключения договоров между империей и вождями варваров при условии освобождения римских пленных способствовала тому, что этот германский термин вошел в латинский язык и получил официальный юридический статус [1, p. 184, n. 14].
Первое упоминание о летах мы находим в анонимном панегирике Максимиану (297 г.), где говорится, что благодаря победоносным военным кампаниям этого императора «подчиненный законам франк» и «освобожденный лет» обрабатывают заброшенные поля (Pan. Lat., II(10), 21, 1)8. Термин postliminium, который автор панегирика использует, характеризуя положение летов, означал в римской юридической практике возвращение на родину после вражеского плена, поэтому будет логично предположить, что для панегириста леты были уроженцами Галлии, а не чужеземными варварами [1, p. 180]. Упоминание о полях нервиев, которые обрабатывают леты, должно, очевидно, указывать, что в данном случае речь идет о laeti Nervii, колония которых существовала еще во времена составления Notitia Dignitatum (ND, Oc., XLII). Зосим также не считает летов варварами, поскольку противопоставляет Магненция, ведущего свое происхождение от варваров, галльским летам, среди которых жил последний (Zos., II, 54, 1)9.
Рис. 1. Префектуры летов в Северной Галлии (Périn P., Feffer L. Ch. Les Francs. Paris: Armand Colin, 1987. Р. 67).
Единовременная репатриация тысяч или даже десятков тысяч человек ставила перед правительством серьезные проблемы. Невозможно предположить, что все эти
8 «Nerviorum et Trevirorum arva iacentia Laetus postliminio restitutus et receptus in leges Francus excoluit...».
9 «Происходя из варваров, он жил среди летов галльского племени» («ëÇ, yévoç ^èv ëXK^v àno PapPápov, цето^гцтас; ôè ei; Летои;, ëÔvo; TaXaTiKÓv...»).
люди получали назад свое имущество и свои земельные наделы, поскольку многие территории были опустошены, а деревни сожжены. Поэтому более вероятным представляется, что в период тетрархии предпочитали не обращать внимания на юридические тонкости и освобожденных провинциалов селили коллективно на заброшенных императорских землях, получавших статус terrae laeticae, на тех же условиях, что и пленных варваров. Именно эту картину и рисует нам автор панегирика Максимиану, когда говорит о галльских летах, обрабатывающих поля вместе с франками [1, p. 183]. Эти бывшие военнопленные образовывали новые сообщества, получая права государственных колонов, т. е. лично свободных, но обязанных платить налоги и нести военную службу. Возникновение поселений летов потребовало от правительства создания административного органа, который осуществлял бы управление ими — praefecturae laetorum. Согласно Notitia в Галлии существовало 12 префектур летов (ND, Oc., XLII, 33-44) (рис. 1). Анализ показывает, что большая часть из этих поселений была создана из галлов или германцев, проживавших в приграничных районах, затронутых варварскими вторжениями в III столетии [1, р. 184].
На основании различных свидетельств источников мы можем сделать вывод, что в течении IV в. поселения летов продолжали активно создаваться в прирейнских областях Галлии, при этом статус летов стал распространяться на иммигрантов-варваров, которые никогда не были подданными империи [1, р. 184]. Нашим главным свидетельством, подтверждающим этот факт, является сообщение Аммиана, согласно которому леты-варвары сохраняли свои дикие нравы и при случае промышляли грабежами на территории Галлии (Amm., XVI, 11, 4; ХХ, 8, 13). Уточнив, что речь идет именно о варварах, историк тем самым подчеркнул, что нельзя смешивать этих летов с теми репатриантами, которые были возвращены в империю в III в. Несомненно, что под летами-варварами нужно видеть аламаннов, о которых говорит Кодекс Феодосия (CTh, VII, 20, 12 pr.). Временем появления летов-варваров на территории Галлии можно считать первую половину IV в. По всей видимости, колонии из аламаннов были образованы во времена правления Константа, который вел успешные войны на Рейне против этого племени (Amm., XXX, 7, 5). Принцип, по которому создавались префектуры летов мы можем понять на основании одной из речей Либания, утверждающего, что после побед, одержанных над варварами Юлиан занялся восстановлением разрушенных римских городов, возвращая, насколько это было возможно, на оставленные территории местное население. Строительство в городах велось с привлечением рабочей силы варваров, которые после окончания работ были отправлены возделывать земли, расположенные поблизости от римских гарнизонов. Солдаты одновременно осуществляли контроль над новыми поселенцами и защищали их от нападений соплеменников (Lib., Or., XIII, 30-31; XV, 32). Таким образом, прослеживается связь между возвращением на места прежнего жительства пленных и заселением пустынных территорий варварами. Указ Гонория от 399 г., адресованный префекту Галлии, вносит дополнительную ясность в этот вопрос: новые поселенцы вместе со своими семьями получали для обработки заброшенные или конфискованные земли (CTh, XIII, 11, 10)10.
10 Приведем текст закона: «Поскольку множество народа из чужеземных племен, пожелав наслаждаться римским счастьем, отдались под нашу власть и поскольку им должны быть предоставлены земли для поселения на правах летов (terrae laeticae), никто не должен какую-либо часть этих полей получать без нашего соизволения» («Quoniam ex multis gentibus sequentes romanam felicitatem se ad nostrum imperium contulerunt, quibus terrae laeticae administrandae sunt, nullus ex his agris aliquid nisi ex nostra adnotatione mereatur»).
Кажется вполне логичным, что именно в Галлии администрация прибегла к устоявшейся уже терминологии, определяя правовое положение новых колонистов: освобожденные от оков варварского невежества, аламанны, став летами, обрели счастье жить в империи (Romana felicitas) под отеческой опекой императора [1, р. 185]. Репатриация пленных и поселение варваров контролировались должностными лицами в ранге префектов или препозитов (CTh, VII, 20, 10) [1, р. 188].
Существует теория, согласно которой леты представляли нечто вроде крестьянской милиции и образовывали отдельные воинские подразделения, а praefecti laetorum были офицерами, стоявшими во главе них. Впрочем, в подтверждение этой гипотезы можно привести только одно свидетельство Аммиана, согласно которому в армии Констанция было подразделение, называвшееся просто laeti, без дополнительного племенного обозначения (Amm., XXI, 13, 16). Свидетельства других источников, напротив, позволяют утверждать, что отдельные подразделения регулярной армии из числа летов никогда не создавались. В списках Notitia мы не обнаружим ни одного отряда с эпонимом Acti, Franci, Svevi или Teutoniaci. Исключение составляют только батавы (Batavi) и нервии (Nervii). Однако известно, что вспомогательные отряды, набранные среди представителей этих племен, существовали уже во времена принципата.
На основании имеющихся в нашем распоряжении источников мы можем утверждать, что леты, подобно другим категориям римских граждан, должны были поставлять рекрутов для регулярной армии, которых могли зачислять в любые воинские подразделения. Согласно сообщению Аммиана, Юлиан обещал отправлять рекрутов летов на восток в гвардейские подразделения императора Констанция (Amm., XX, 8, 13)11. Зосим утверждает, что император Валентиниан I собрал многочисленную армию из римлян и варваров, живущих в приграничных районах и римских провинциях (Zos., V, 12, 5). Л. Варади справедливо отмечает, что под варварами здесь, несомненно, подразумеваются не зарейнские германцы, а леты-аламанны, поселенные в пограничных областях империи [4, р. 345]. Наконец, преамбула к закону 400 г., требующая, чтобы рекруты из числа летов-аламаннов были включены в состав «сильнейших легионов» (florentissimis legionibus inserendus), также подтверждает этот факт (CTh, VII, 20, 12 pr.).
Среди исследователей нет единого мнения относительно того, каков был правовой статус летов. Упоминавшийся выше закон Гонория (400 г.) называет аламаннских летов первыми из числа тех, кто был обязан государству военной службой, и требует, чтобы они, как и сыновья ветеранов, не избегали рекрутских наборов (CTh, VII, 20, 12 pr.)12. На основании этого Л. Варади приходит к выводу, что, в сущности, наследственная служба летов ничем не отличалась от службы потомственных военных, а потому вполне вероятно, что их гражданские привилегии были аналогичными привилегиям ветеранов или солдат, состоявших на действительной военной службе [4, р. 345].
Статус гентилов, так же как и статус летов, вызывает много вопросов. По мнению Л. Варади, различие между двумя этими категориями поселенцев заключалось главным образом в их религиозной принадлежности: гентилы были язычниками, в то вре-
11 «Gentilibus atque Scutariis adulescentes Laetos quosdam, cis Rhenum editam barbarorum progeniem...».
12 «Всякий аламаннский лет, сармат, бродяга или сын ветерана, или тот, кто подпадает под какой-либо рекрутский набор и должен быть принятым в сильнейшие легионы. пусть не скрывается и пусть приучается к рекрутской службе в лагерях» («Quisquis igitur laetus alamannus sarmata vagus vel filius veterani aut cuiuslibet corporis dilectui obnoxius et florentissimis legionibus inserendus. ne delitiscat, tirociniis castrensibus inbuatur»).
мя как леты — христианами [4, р. 346]. Но подобное предположение представляется необоснованным, поскольку известно, что среди летов было много аламаннов, в массе своей придерживавшихся языческих верований. С. А. Лазарев полагает, что летов сажали на римскую землю принудительно, в то время как гентилы переселялись в империю добровольно [5, с. 75]. Другие исследователи, напротив, считают, что леты были свободными земледельцами и скотоводами, не зависели от римской администрации и сохраняли определенную племенную самостоятельность [5, с. 75, примеч. 3].
Согласно гипотезе А. Барберо, гентилы обладали теми же правами и имели те же обязанности, что и леты, и разница между этими двумя категориями поселенцев заключалась только в названии: термин gentiles был общепринятым, а laeti использовался исключительно в Галлии. Присутствие двойной терминологии (laeti gentiles) объясняется тем, что в IV в. летами стали называть не только и не столько возвращенных из плена провинциалов, сколько иммигрантов-германцев. Поэтому для имперской администрации было вполне естественно объединить оба термина, чтобы подчеркнуть, что речь идет об особой категории летов13. Префектуры сарматов гентилов (praefecturae Sarmatarum gentilium), также расположенные в Галлии, были, очевидно, аналогичными по своему устройству префектурам летов-гентилов (рис. 2). Статуса летов сарматы не имели, поскольку были переведены в Галлию Констанцием II из других провинций, где они были квалифицированы просто как gentiles [1, р. 186, n. 19].
Впрочем, вряд ли у нас есть достаточно веские основания, чтобы ставить знак равенства между летами и гентилами. Сведения, содержащиеся в наших источниках, показывают, что гентилы представляли собой особый тип поселенцев. Само название gentiles указывает на то, что колонисты-варвары жили на выделенных им землях, сохраняя свое родовое устройство. Гентилы были совершенно чуждым для римлян элементом. Они не только не подверглись хотя бы в какой-то степени романизации, но и получили от правительства право вести обособленное существование и открыто придерживаться своих традиционных языческих культов (CTh, XVI, 5, 46; XVI, 10, 21)14. Центральная власть стремилась по мере возможности не допускать контактов гентилов с местными жителями. Один из указов Валентиниана I (368 г.) запрещал браки между гентилами и римлянами. Нарушившего это постановление ожидала смертная казнь (CTh, III, 14, 1)15. Несмотря на право жить в соответствии со своими обычаями, предоставленное гентилам, над ними, однако, осуществлялся контроль римскими офицерами в ранге префектов (ND, Oc., XLII, 46-70).
Большинство колоний гентилов находилось в Италии, а также в Галлии. По всей видимости, гентилы представляли собой так называемых дедитициев (dediticii), т. е. варваров, которые добровольно соглашались занять местность, которую им выделяли
13 Из 12 префектур летов лишь 8, в соответствии с предположением А. Барберо, были созданы для освобожденных из плена римских подданных. Четыре оставшихся предназначались для иммигрантов-варваров (ND, Oc., XLII, 34; 35; 42; 44).
14 CTh, XVI, 5, 46: «gentiles, quos vulgo paganos appellant.; CTh, XVI, 10, 21: qui profano pagani ritus errore seu crimine polluuntur, hoc est gentiles.».
15 «Да не возьмет никто из провинциалов себе жену из какого-либо варварского рода и пусть ни одна провинциалка не вступит в брак с кем-нибудь из гентилов. А если установятся какие-то родственные отношения между провинциалами и гентилами, то пусть эти люди будут преданы смерти» («Nulli provincialium, cuiuscumque ordinis aut loci fuerit, cum barbara sit uxore coniugium, nec ulli gentilium provincialis femina copuletur. quod si quae inter provinciales atque gentiles affinitates ex huiusmodi nuptiis exstiterint... capitaliter expietur»).
Рис. 2. Военная организация Галлии в начале V в. (по Notitia Dignitatum):
1 — пограничные форты; 2 — форты, находящиеся на внутренней территории; 3 — места расположения префектур летов; 4 — места расположения префектур гентилов-сарматов; S — речные флотилии. Темным цветом выделены пограничные дукаты и военные округа (Brulet R. Les transformations du Bas-Empire // ARG. P. 223-26S. P. 23б).
для жительства римские власти (Amm., XVII, 13, 21-23)16. Смысл термина dediticii дает возможность понять один пассаж из Сальвиана, говорящего о положении колонов: «Они отдают себя под покровительство и защиту богатых, делаются их дедити-циями и как бы переходят под их суд и власть» (Salv., De gubernatione dei, V, 8-9)17. Закон 40б г., изданный в Равенне, причисляет дедитициев к военному сословию наряду с солдатами и федератами (C^,VII, 13, 1б)18. То, что в законе не сказано ни слова
16 «Ex sententia, ut credebatur».
17 «Tradunt se ad tuendum protegendumque majoribus, dedititios se divitum faciunt, et quasi in jus eorum ditionemque transcendunt».
18 «Мы обращаемся особенно к рабам тех, кто несет военную службу, а также к рабам федератов и дедитициев, ибо известно, что они участвуют в ратных трудах вместе с хозяевами» («Praecipue sane eorum servos, quos militia armata detentat, foederatorum nihilo minus et dediticiorum, quoniam ipsos quoque una cum dominis constat bella tractare»).
о сарматах-гентилах, размещенных в Италии, говорит в пользу того, что именно эти последние и являлись дедитициями, о которых упоминает законодатель.
Е. П. Глушанин полагает, что dedititii при переселении на римскую территорию не получали прав гражданства: «Стремясь обеспечить бесперебойную поставку рекрутов от этих варваров, за ними не признавались права гражданства, дарованные остальному населению империи в 212 г. Племена, добровольно переходившие в империю... очевидно, вместе с территорией поселения получали перегринский статус и были на положении внутриимперских gentiles. Однако поставка молодежи в войска, видимо, и для них была основным условием поселения» [6, с. 41].
Закон Гонория от 409 г. свидетельствует, что охрану африканского лимеса правительство возложило на местные племена, обозначенные как gentiles. Наделы, отнятые посторонними лицами у гентилов, законодатель позволяет передавать ветеранам, а это значит, что на эти земли распространялись налоговые льготы. Как отмечает Л. Варади, тот факт, что гентилы упоминаются рядом с ветеранами, позволяет сделать вывод, что в правовом отношении gentiles были «очень ценным и уважаемым этническим элементом» [4, р. 347]19.
В современной историографии сложилось мнение, что система набора, оформившаяся в конце III — начале IV в., имела один крупный недостаток: она не давала армии людей, в наибольшей степени пригодных для военной службы, поскольку земледельцы, естественно, стремились отправлять тех колонов, которые были наименее полезны в их хозяйстве (Veg., I, 7) [7, р. 259-260]. Кроме того, вместо своих колонов они часто посылали на службу бродяг или беглых рабов (CTh, VII, 13, 6, 1)20. Поэтому среди законов о воинской повинности наиболее многочисленны те, которые предусматривают exhibitio, praebitio или oblatio iuniorum, praebitio или inlatio tironum, т. е. предоставление полноценных рекрутов [8, р. 372-373]21. В. И. Холмогоров полагает, что сыновья ветеранов и колоны, были «в сущности, почти никуда не годным боевым материалом». Поэтому правительство направляло таких подневольных рекрутов в пограничные войска. Подразделения же «полевой армии» комплектовались исключительно из наемников-варваров внеимперского происхождения [9, гл. Х, с. 34]. Кроме того, рекрутов-провинциалов необходимо было обучать и тренировать в течение достаточно долгого времени, прежде чем они становились солдатами. Для варваров же военное дело было занятием, к которому они приучались с детства. «Варвары, — пишет Вегеций, — и ныне считают, что только ему и нужно предаваться; они уверены, что все остальное состоит в этом искусстве и всего через него они могут достичь» (Veg., III, 10)22.
19 В римской армии существовали гвардейские схолы гентилов: на Востоке — shola gentilium seniorum (ND, Or, XI, 6), на Западе — shola gentilium seniorum и shola gentilium iuniorum (ND, Oc., IX, 7; Or., XI, 10). Эти подразделения появились еще в III в. и первоначально были набраны исключительно среди гентилов. Но такое положение продержалось не долго, и в середине IV в. схолы гентилов пополнялись летами (Amm., XX, 8, 13).
20 «Однако никто не может выставлять беглого новобранца или ветерана, когда поодиночке призываются для добровольной военной службы лица, наделенные привилегией освобождения от налогов» («Nullus vero tironem vagum aut veteranum possit offerre, cum ad spontaneam singuli militiam propositae inmunitatis commodis invitentur»).
21 CTh, VII, 13, 5 (368 г.? 370 г.? 373 г.?) (закон карает за предоставление искалеченных рекрутов; VII, 13, 6 (370 г.) (представление adscripti censibus); VII, 13, 8 (380 г.) (представление недостойных кандидатов) и др.
22 «... Hanc solam hodieque barbari putant esse seruandam; cetera aut in hac arte consistere omnia aut per hanc adsequi se posse confidunt».
В действительности подобные выводы могут быть справедливы для ситуации, сложившейся в системе комплектования во второй половине IV в., но они совершенно не обоснованы для первой половины того же столетия. Успешные войны, проводившиеся в период тетрархии и при Константине, обеспечивали непрерывный приток поселенцев-варваров. Будучи обязанными praebitio, они отправляли в армию всю свою молодежь. Например, согласно сообщению Евсевия, после поселения сарматов на римской территории, те их них, кто был пригоден к военному делу, тут же были приняты на военную службу и зачислены в регулярные римские подразделения (Euseb., Vita Const., IV, б). Это были первоклассные рекруты, уже готовые к участию в боевых действиях.
Как только новобранцы-варвары становились солдатами, они сразу же превращались в римских граждан, т. е. должны были нести все положенные повинности, но вместе с этим пользовались всеми привилегиями, гарантированными государством военным. В зависимости от необходимости их либо распределяли в уже существовавшие регулярные воинские части, в том числе и легионы, либо из них образовывали новые подразделения [1, p. 201]. После службы иммигранты-варвары становились ветеранами, а их дети наследовали военные повинности отцов [б, c. 11б]. Поселение варваров на пустовавших пограничных землях гарантировало не только приток в армию необходимого числа рекрутов, но и поступление в казну значительных денежных сумм, полученных от провинциалов, не желавших идти на военную службу23.
Уже во второй половине III в. римляне очень часто стали использовать наемников. Практика усиления действующей военной группировки отрядами наемников, распускавшихся после окончания военной кампании, была традиционной для империи. Она существовала со времен Марка Аврелия и не таила в себе никакой опасности до тех пор, пока наемники сражались против внешнего врага. В период кризиса III в. варварские вспомогательные войска также принимали участие в походах римских армий. Однако частые военные мятежи привели к тому, что претенденты на императорскую власть стали использовать варварские отряды как дополнительное средство в борьбе против своих противников. Первым, кто обратился за помощью к варварам в этих целях, был, как кажется, Максимин Фракиец, который во время своего похода на Италию повел не только все римские войска, но и большое количество германцев, покоренных их оружием или отправивших свои контингенты в соответствии с условиями заключенных договоров (Herod., VII, 8, 10; cf. VIII, 1, 3). Пупиен, избранный императором решением сената (238 г.), также призвал себе на помощь большое количество германских вспомогательных отрядов. После гибели Максимина, когда угроза гражданской войны миновала, германцы были отправлены на родину (Herod., VIII, б, б; SHA, Maxim., 24).
Вовлечение варваров в гражданские войны стало особенно ощутимо после 2б0 г., когда римская армия понесла поражение от персов, а император Валериан был пленен. Известие об этой катастрофе послужило сигналом для начала многочисленных военных восстаний. Постум, объявивший себя императором в Галлии, призвал на помощь многочисленные вспомогательные войска кельтов, франков (SHA, Gall., 7, 1)24 и других
23 Императорская пропаганда постаралась дать приемлемое для римской чести объяснение присутствию варваров на римской территории. Заставить тех, кто нападал на империю, сражаться под римскими знаменами было одной из главных задач римского императора, поэтому появление в армии большого количества разноплеменных варваров следовало воспринимать как крупный политический и идеологический успех (Pan. Lat., II, 32: «barbaris videreris imperasse dilectum»).
24 «.Cum multis auxiliis Postumus iuvaretur Celticis atque Francicis...».
германцев (SHA, Tyr. trig., 6, 2)25. Количество варваров в армии Постума было столь велико, что Аврелий Виктор говорит о нем как о предводителе варваров в Галлии (Aur. Vict., Caes., 33, 7)26. По мнению А. Барберо, речь в данном случае идет не о рекрутах для регулярной армии, а об отрядах наемников под командованием собственных вождей. Эти контингенты были предоставлены Постуму в соответствии с договорами, заключенными в то время, когда он стоял во главе воинских сил, защищавших рейнскую границу [1, p. 56]. Прокул и Боноз, посягнув на власть в Галлии, обратились за помощью к германцам, однако те предпочли перейти на сторону Проба. При их содействии император победил своих противников (SHA, Prob., 18, 5).
Особой формой привлечения военной силы варваров на помощь римским войскам стал федеративный договор, в соответствии с которым варвары-федераты получали от римлян определенное содержание в виде денежных выплат (munera stipendia) или поставок продовольствия (annonaefoederaticae) [5, c. 76], в обмен на которое они были обязаны оказывать военную помощь римским войскам [7, p. 55]27. В доадриа-нопольский период контингенты федератов были малочисленными и поддерживали римскую армию, как правило, только тогда, когда она вела наступательные действия на территории противника. Это было обусловлено, с одной стороны, относительной стабилизацией внутри империи, а с другой — слабостью варварского мира [6, с. 112]. При Диоклетиане не было заключено ни одного федеративного договора с зарейн-скими или задунайскими племенами, и в источниках не упоминается о выплате им субсидий [6, с. 110]. Это объясняется тем, что успехи, достигнутые конце III в. в борьбе с варварами, позволили империи диктовать противнику условия мира с позиции силы. При Диоклетиане разгром варваров сопровождался, как правило, их переселением на римскую территорию (Eutrop., IX, 25). Победоносные войны сопровождались усиленным фортификационным строительством на лимесах. Все это делало ненужным заключение договоров с ослабленным противником. Нет никаких сведений о федеративных договорах, заключенных с варварами и в первые годы правления Константина. Однако ситуация меняется в начале 30-х годов IV в. В 332 г. Константин нанес решительное поражение готам. Результатом одержанной победы стало заключение договора, продемонстрировавшего изменение политики империи в отношениях с варварским миром. Готы-тервинги стали римскими клиентами [10, p. 241, n. 3]. Согласно условиям заключенного соглашения готы получали от римлян ежегодное содержание, доставляемое на кораблях дунайского флота. К этому добавлялись денежные выплаты и ценные подарки готским вождям. Продовольствие, которое отправлялось готам, становилось все более и более необходимым для их существования. Со своей стороны варвары были обязаны оказывать римлянам военную помощь (Euseb., Vita Const., IV, 5; Eutrop., X, 7; Anon. Vales., 6, 31; Aur. Vict., Caes., 41, 12; Them., Or., X, 10-11; Iord., 21). Констанций II и Юлиан неоднократно использовали готские отряды во время своих войн против персов. Весьма вероятно, что регулярные подразделения армии пополнялись рекрутами готского происхождения. Как отмечает А. Барберо, не случайно именно с этого времени в эпиграфических и папирологических источниках
25 «.. .Cumque adhibitis ingentibus Germanorum auxiliis...».
26 «Postumus, qui forte barbaris per Galliam praesidebat».
27 Относительно статуса федератов существуют определенные разногласия. Например, по мнению А. Шастаньоля, уже Галлиен поселил в империи на правах федератов маркоманнов и герулов, а Постум заключил такой же договор с частью франков [7, р. 55].
упоминаются римские солдаты и офицеры, носящие готские имена [1, р. 117]. Многие из готов на римской военной службе сделали блестящую карьеру и достигли самых высоких должностей в империи [1, р. 117, n. 29]. Готы оставались практически единственными постоянными федератами на северных границах империи28.
Кроме создания наемных отрядов или привлечения федератов, действовавших лишь во время проведения одной военной кампании, римское правительство вербовало чужеземных варваров для пополнения ими регулярных воинских частей. Такие волонтеры набирались индивидуально и служили на определенных условиях [3, р. 679; 12, с. 75]29.
В соответствии с заключенным договором римляне могли также потребовать от варваров отправки в армию своей молодежи. Такие поставки рекрутов имели либо единовременный характер (Amm., XXVIII, 5, 4; XXXI, 10, 17; ср.: SHA, Prob., XIV, 7), либо совершались с определенной периодичностью (Amm., XVII, 13, 3). Возможно, уже в III в. полученные от варваров рекруты попадали в подразделения, укомплектованные римскими гражданами. По сообщению Зосима, Клавдий II пополнял регулярные воинские части пленными готами (Zos., I, 46, 1). В жизнеописании Проба сообщается, что этот император потребовал у побежденных германцев 16 тыс. молодых рекрутов, которые были распределены по 50-60 человек в различные воинские части римской армии (SHA, Prob., 14, 7)30.
Несомненно, достаточно много варварских рекрутов попадало в римскую армию при Константине. Известно, например, что, готовясь к войне с Максенцием, император пополнял свои войска военнопленными варварами, особенно из германцев и кельтских племен (Zos., II, 15, 1). Отрывочные сведения наших источников послужили основанием для историков ХХ в. говорить о массированной варваризации, а точнее, о германизации армии, произошедшей в период правления Константина [12, с. 183]31. Предполагается, что основу римской армии при этом императоре стали составлять
28 До 323 г. федеративные отношения существовали также с сарматами, которые получали от римлян ежегодное содержание. Начиная с этого года выплаты были отменены (Euseb., Vita, Const., IV, S). После того как сарматы были побеждены Константином и в большом количестве расселены на территории империи, это племя надолго перестало угрожать римским границам. На юге долгое время федератами были сарацины. Вероятно, договор с ними был заключен в середине IV в., когда Персидский царь Шапур II начал расширять границы своего государства в западном направлении. «Те, что вырвались от них (персидских войск. — А. Б.) бегством, присоединились к земле Рум» [цит по: 12, с. 24]. Расторгнуто союзное соглашение было Юлианом (Amm., XXV, б. 10). Федеративные отношения были восстановлены в 372 г. после того, как римляне потерпели от сарацин поражение (Soz., VI, 38). В соответствии с заключенным договором Валент, готовясь к войне с Персией, получил сарацинские конные отряды от царицы Мавии, которые оказали большую помощь римлянам при обороне Константинополя в 378 г. (Socr., V, 1).
29 Добровольцы варвары предпочитали проходить службу поблизости от родных мест, что объяснялось прежде всего их нежеланием надолго покидать свои семьи, с которыми они в продолжение всей службы поддерживали связь (Amm., XX, 4, 4; XXXI, 10, 3).
30 «.Ut numeris vel limitaneis militibus quinquagenos et sexagenos intersereret...». Впрочем, в данном случае не ясно, имеем ли мы дело с информацией, исходящей из какого-то официального источника, или же этот факт был придуман автором. Упоминание о лимитанах — явный анахронизм, выдающий время создания жизнеописания. К тому же пояснение, которое дается этому поступку императора («говоря, что должно быть ощутимым, но невидимым, что римляне пользуются помощью варваров» — «dicens sentien-dum esse non videndum, cum auxiliaribus barbaris Romanus iuvatur»), выглядит завуалированной критикой той ситуации, которая сложилась только к концу IV — началу V в., когда варвары составляли основную массу солдат в римской армии.
31 «То войско, с которым Константин выступил на завоевание Италии, при помощи которого он победил Максенция у Мульвиевого моста и захватил Рим, состояло главным образом из варваров».
подразделения нового типа (auxilia), комплектовавшиеся исключительно зарейнскими германцами [9, гл. Х, с. 32; 13, с. 88].
Количество солдат германского происхождения было в армии Константина весьма значительным. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас данные эпиграфики [1, р. 91, n. 5]32. Однако данный факт еще не является неоспоримым доказательством того, что германские солдаты были чужеземными наемниками, а ауксилии — наиболее распространенным типом подразделения в римской армии. Надписи, относящиеся ко времени кампании Константина против Максенция, свидетельствуют о том, что его армия состояла из подразделений старого типа, существовавших до его прихода к власти [13, р. 360; 362; 364]33. У нас вообще нет никаких доказательств того, что ауксилии были созданы именно при Константине [14, р. 134-137]34. Анализ перечня подразделений в Notitia Dig-nitatum показывает, что мы можем выделить всего 8 отрядов, появившихся в период после Диоклетиана и до Юлиана35. Однако все они могли быть созданы в правление сыновей Константина [1, р. 91]. К тому же только две из этих ауксилий носят этнические названия: Sagittarii Nervii и Sagittarii Tungri. Но и нервии и тунгры населяли территории северо-восточной Галлии и были романизированы уже с давних пор [1, р. 92, n. 6]. К. Цу-керман насчитывает пятнадцать подразделений auxilia [15, р. 19]36, появление которых относит к первой половине IV в. [15, р. 17]. Из них, по мнению ученого, только Эрулы были набраны за пределами римского государства, остальные же были сформированы из местных уроженцев [15, р. 19].
У нас нет достаточно веских оснований утверждать, что правительство придерживалось принципа, по которому подразделения auxilia должны были формироваться из внеимперских элементов. Хотя Вегеций и утверждает, что ауксилии комплектовались из варваров (Veg., II, 2), это вовсе не означает, что под варварами мы должны понимать чужеземных наемников. Многие слабо романизированные племена, сохранявшие свой родовой уклад (бритты, различные племена галлов, фракийцы, исавры, мавры и др.), вопреки тому, что были исконными жителями римских провинций, могли считаться варварами [16, с. 239; 17, с. 20 сл.; 18, с. 82; 86; 88]. Кроме того, варварами считались те иммигранты, которых правительство селило на пустовавших землях (Laterculus Veronensis, XIII). Не было смысла нанимать на военную службу живших за Рейном германцев, когда большое их количество находилось на территории Галлии. Поэтому логично предположить, что в доадрианопольский период auxilia по большей части формировались именно из «варваров», живших в самой империи [19, с. 156]. Аммиан прямо указывает на то, что некоторые из частей auxilia, например Петуланты, вербовались из жителей пограничных римских областей (Amm., ХХ, 4, 10)37.
32 Например, скутарий Флавий Хигг или Флавий Баудий, служивший во Втором Италийском легионе и погибший во время войны против Максенция.
33 Среди подразделений армии Константина были vexillatio Dalmatarum Divitensium (CIL, V, 7000; 7001, 7012), vexillatio catafractariorum (CIL, V, 6784), numerus Dalmatarum Fortensium (CIL, V, 5823), legio IVFlavia (CIL, V, 6782; 6783).
34 Мы можем лишь утверждать, что некоторые из этих подразделений во времена Константина уже существовали. По мнению некоторых исследователей, Константином были созданы, по крайней мере, четыре новые ауксилии: Кельты, Петуланты, Корнуты и Бракхиаты.
35 Sagittarii Nervii, Sagittarii Tungri, Leones, Exculcatores, Constantiani, Constantiniani, Defensores, Vindices.
36 Cornuti, Brachiati, Petulantes, Celtae, Eruli, Batavi, Mattiaci, Ascarii, Iovii, Victores, sagittarii Nervii, sagittarii Tungri, Leones, Exculcatores и Regii.
37 Отметим, что многие из подразделений auxilia носят названия племен, населявших римские провинции, и прежде всего галлов (TongAam (ND, Ос., V, 148), Celtae (ND. Ос., V, 161, 205), Nervii (ND, Ос., V,
Характерно, что Вегеций делит варваров, из которых комплектовались ауксилии, на «союзников» и «федератов» (Veg., II, 2). Если в «федератах» нужно видеть представителей пришлых племен, с которыми был заключен особый договор (foedus), то к «союзникам», по всей видимости, нужно отнести племена, исконно или достаточно давно проживающие на территории империи. Поэтому не случайно, что перед сражением при Аргенторате Юлиан, обращаясь к строю римской пехоты, большая часть которой состояла именно из ауксилиариев, называет своих солдат «союзниками» (Amm., XVI, 12, 30)38.
По мысли А. Х. М. Джонса, подразделения с племенными названиями, которые появились в III — начале IV в., через одно или два поколения утрачивали свой определенный племенной характер, и позднее их состав мало чем отличался от других частей римской армии; при этом в большинстве случаев в подразделения auxilia могли попадать как римляне, так и варвары [3, р. 620]. Несомненно, так происходило, когда подразделение, сформированное из варваров, отправляли на службу в отдаленную провинцию. Однако ситуация совершенно меняется, когда речь идет о римских воинских частях, созданных из местных жителей. Кодекс Феодосия требует, чтобы сын ветерана зачислялся в часть, в которой служил его отец. При соблюдении этого условия национальный состав подразделений мог длительное время оставаться неизменным. И хотя Вегеций утверждает, что у рекрутов была возможность выбора, в каких частях им служить — в легионах или ауксилиях (Veg., II, 3), очевидно, это не меняло общего положения дел, ибо большая часть подразделений римской армии, в том числе auxilia, несла службу именно в тех местах, где данные подразделения были созданы и где проживали их соплеменники. Например, Петуланты отказались отправляться на Восток, мотивируя это тем, что их жены и дети попадут в рабство к аламаннам (Amm., ХХ, 4, 10). А когда император Грациан отправил на помощь восточным войскам несколько своих отрядов, то многие из его солдат дезертировали, не желая оставлять Галлию без защиты (Amm., XXXI, 7, 4).
О. Шмитт полагает, что была еще одна причина, по которой в ауксилии не могло попадать большое количество чужеземных варваров, в особенности германцев. Во все подразделения auxilia должны были брать либо жителей империи, либо варваров, обитавших в сильно романизированных областях. Это было необходимо хотя бы потому, что гарантировало соблюдение дисциплины и чувство общности в отряде. Поэтому римское командование стремилось не допустить, чтобы процент иноземных солдат в ауксилиях был слишком высок [20, S. 96]. Таким образом, на практике в IV в. рядовой состав армии, защищавшей рейнскую границу, рекрутировался почти исключительно из галлов и германцев, проживавших в империи.
Командный состав в большинстве отрядов auxilia назначался императором, а потому офицеры могли и не состоять в племенном родстве со своими солдатами (Amm., XXV, 10, 9) [3, р. 620]. Особенно это касалось трибунов39. Согласно Аммиану, еще в 378 г.
170; Or., V, 46), Tungri (ND, Oc., V, 174, 219), Sequani (ND, Oc., V, 102), Gallicani (ND, Oc., V, 209-212, 217-218, 220, 247; VI, 55; Or., V, 35, 54-55; VIII, 43, 50), Galli (ND, Oc., V, 214), Biturigenses (ND, Or., V, 34)). Это лишний раз свидетельствует в пользу того, что в значительной своей части ауксилии были укомплектованы уроженцами империи.
38 Зосим также называет варваров на римской службе «союзниками» («PapPápuv аиццах^ ffyoú^evoi... той; аиццахо^та;' Ршцаюк; PapPápouc; Koivrj toi; атрапштак; énrneaeív...») и всегда противопоставляет их подлинно римским войскам (Zos., V, 33, 1).
39 Хотя и редко, это правило могло нарушаться. Один из таких случаев отмечает Аммиан, когда говорит о стоявшем в Британии отряде (очевидно, ауксилии) аламаннов, трибуном которого был назначен
во главе всех восточных частей (а следовательно, и auxilia) стояли офицеры-римляне (Amm., XXXI, 16, 8) [21, р. 47-54]40.
Как отмечалось выше, данные эпиграфики свидетельствуют, что армии Константина во время его борьбы за Италию по-прежнему составляли подразделения старого типа, рекрутировавшиеся среди римских подданных. Шесть надписей этого периода, обнаруженных в Турине и Милане, принадлежат солдатам, носившим родовое имя Аврелий, что доказывает получение их предками римского гражданства после появления эдикта Каракаллы. Все эти солдаты служили в подразделениях далматских всадников, существовавших задолго до Константина (numerus Dalmatarum Divitensium, numerus Dalmatarum Fortensium). Четыре других надписи принадлежат легионерам Второго Италийского легиона и Четвертого Флавиева. Армия, с которой Константин воевал против готов в Дакии, также состояла преимущественно из легионов (Седьмого Клав-диева, Тринадцатого Сдвоенного и Пятого Македонского) [1, р. 92, 7].
Даже в кризисные периоды количество чужеземцев в армии по сравнению с общей численностью вооруженных сил было незначительным. Принципы комплектования оставались теми же, что и раньше, и военная служба считалась обязанностью и привилегией граждан империи. Уже один факт учреждения Диоклетианом принудительного поместного набора нагляднее всего свидетельствует в пользу того, что правительство стремилось пополнять армию римскими подданными, избегая массированного привлечения в ее ряды чужеземцев[1, р. 85]41.
Я. Ле Боэк, проанализировав перечни воинских частей, содержащихся в Notitia Dignitatum, пришел к выводу, что региональный набор продолжал играть важную роль в армии Поздней империи на протяжении всего IV в., и каждую провинцию защищали солдаты, родившиеся на ее территории. Войска комитов и дуксов состояли в основном из старых воинских подразделений, ведущих свое происхождение еще со времен принципата.
Из чужеземных варваров в соответствии с традицией, установившейся со времен Поздней республики и принципата, могли формироваться отборные отряды, образовывавшие личную гвардию тетрархов. Так, например, Лактанций говорит, что Макси-мин Дайя создал свой конвой исключительно из задунайских варваров (Lad:., 38, 6)42. Констанций Хлор сформировал отряд телохранителей из аламаннов, находившийся под командованием своего собственного царя Эрока. После смерти Констанция именно благодаря поддержке Эрока и его людей Константину удалось прийти к власти
аламаннский царек Фраомарий (Amm., XXIX, 4, 7).
40 Тем не менее, согласно данным того же Аммиана, во главе подразделений, дислоцированных в западных провинциях, большую часть командиров составляли варвары. Из трибунов, упомянутых историком, 9 были франками и 5 аламаннами. Возможно, они все были уроженцами империи. Однако обстоятельство, что Аммиан считает нужным указать на их происхождение, позволяет предположить, что в его глазах они не были римлянами. По всей видимости, данный факт должен указывать на разную степень проникновения варваров в армию в западной и восточной половинах римского государства.
41 Во времена Диоклетиана основное количество пригодных к службе рекрутов правительство получало из балканских провинций. Известно, например, что Галерий для войны против персов собрал армию в Иллирике и Мезии (Eutrop., IX, 25). Аврелий Виктор добавляет, что армия Галерия состояла как из ветеранов, так и из новобранцев (Aur. Vict., Caes., 39, 34).
42 «Nam fere nullus stipator in latere ei nisi ex gente eorum qui a Gothis tempore vicennalium terris suis pulsi Maximiano se tradiderant malo generis humani, ut illi barbarum servitutem fugientes in Romanos dominarentur».
([Aur. Vict.], Epit., 41, 3)43. Отряды чужеземных варваров составляли также окружение офицеров высшего ранга, таких как военные магистры [22, p. 65].
Тем не менее мы не можем утверждать, что в римской армии не существовало регулярных подразделений, рекрутировавшихся исключительно из варваров. Такие отряды формировались, как правило, после того, как с побежденным противником заключался договор, требовавший от него отправки определенного количества своих воинов на римскую службу. Фрагментарность данных наших источников, к сожалению, не позволяет нам с уверенностью говорить, какие именно воинские части были образованы из варваров во второй половине III в. Ко времени создания Notitia Digni-tatum, дающей перечень воинских сил империи, многие из появившихся в этот период подразделений могли уже прекратить свое существование. Мы можем только предполагать, что входившие в состав египетского гарнизона ала I Iuthungorum и когорта IVIuthungorum были созданы Аврелианом после его победы над ютунгами. Известно, что, одержав победу над вандалами, Аврелиан потребовал от них предоставить ему 2 тыс. всадников. Вандальские воины не были включены в состав регулярных римских подразделений, но образовывали отдельный отряд и считались союзниками. Этот отряд Аврелиан держал при себе, в качестве личной гвардии (Dexipp., fr. 24). Возможно, именно от него ведет свое происхождение ала VIII Vandilorum, также числившаяся среди подразделений, размещенных в Египте. С большей определенностью мы можем говорить о происхождении эскадрона equites Marcomanni, присутствие которого в Египте засвидетельствовано уже в 286/287 г. [23, p. 249]. В дальнейшем этот отряд перешел в распоряжение комита Африки, и данное положение отражено в Notitia Dignitatum. По всей видимости, equites Marcomanni были созданы Аврелианом после того, как он нанес в 270 г. поражение маркоманнам [1, p. 70, n. 25].
Большое количество вспомогательных отрядов из варваров было сформировано в правление Проба. Так, например, после победы над бургундами этот император отправил служить в Британию всех захваченных в плен воинов противника. Здесь их использовали для несения пограничной службы и отражения набегов северных варваров (Zos., I, 68, 3). В своем послании сенату Проб заявляет, что германцы воюют за римлян против чужеземцев (SHA, Prob., 15, 2)44.
При Диоклетиане из варваров также активно формировались вспомогательные войска. Это доказывается прежде всего тем, что ряд созданных им когорт и ал носит названия варварских племен [3, p. 611]. Один египетский папирус периода правления этого императора упоминает Одиннадцатую когорту хамавов (cohors XI Chamavorum) и Первую алу иберов (ala I Iberorum). Данные подразделения, вероятно, были в период тетрархии: когорта хамавов была создана после того, как это племя понесло поражение от Максимиана и Констанция Хлора, ала же иберов появилась после 298 г., когда Кавказ попал под протекторат империи [1, p. 85]. С умыслом размещенные в отдаленных римских провинциях, эти подразделения пополнялись рекрутами из числа местных уроженцев, поэтому они не могли долго сохранять свой этнический характер [1, p. 85].
Несмотря на приведенные выше примеры, ничто не заставляет нас предполагать, что в период тетрархии варваров вербовали в количестве большем, чем это делали
43 «Eroco Alamannorum rege, auxilii gratia Constantium comitato».
44 «.Contra interiores gentes militant».
раньше: Лактанций, негативно относящийся к Диоклетиану, жалуется на тяжесть бремени, которое накладывает на население содержание армии, однако он не обвиняет этого императора в том, что тот слишком много рекрутировал неримских граждан, упрек писателя в адрес Максимиана должен, по всей видимости, свидетельствовать в пользу поступка исключительного и не пользовавшегося популярностью.
Таким образом, мы приходим к заключению, что наличие большого количества германцев и других варваров в римской армии в первой половине IV в. связано не столько с процессом варваризации, т. е. привлечения на римскую службу чужеземных варваров, как полагает Г. Дельбрюк и другие исследователи, сколько прежде всего с изменением этнического состава населения провинций, дававших армии основное количество рекрутов, а стало быть, мы можем говорить лишь об «относительной» или «внутренней варваризации» армии этого периода [6, с. 118]45.
Литература
1. Barbero A. Barbari. Immigranti, profughi, deportati nell' Impero Romano. Roma: Latreza, 2008. 337 p.
2. Le Bohec Y. Les aspects militaries de la crise du III siècle // L'armée romaine de Dioclétien à Valentinien I. Actes du Congrès de Lyon (12-14 septembre 2002), rassemblées et édités par Y. Le Bohec et C. Wolf. Lyon, 2004 (ARDV). Р. 9-28.
3. Jones A. H. M. ^e Later Roman Empire (284-602): A Social and Economic Survey. Oxford: Oklahoma University Press, 1964. 3 vols in 2. Vol. II. P. 607-686.
4. Varady L. New Evidence on Some Problems of the Late Roman Military Organization // A. Ant. Hung. 9. 1961. P. 333-396.
5. Лазарев С. А. Военная организация Римской империи в IV в. н. э. (от Диоклетиана до Феодосия): дис. на соиск. учен. ст. канд. ист. наук. М., 1986 (на правах рукописи).
6. Глушанин Е. П. Генезис и позднеантичные особенности ранневизантийской армии: дис. ... канд. ист. наук. Л., 1984 (на правах рукописи).
7. Chastagnol A. L'évolution politique, sociale et économique du monde romain de Dioclétien à Julien. Paris: SEDES, 1982. 396 p.
8. Carrié J. -M. Le système de recrutement des armées romaines de Dioclétien aux Valentiniens // ARDV. P. 371-387.
9. Холмогоров В. И. Диоклетиано-константиновская военная реформа и римская армия IV века н. э. // Архив СПб ИИ РАН. Русская секция.Ф. 276. Оп. 2. Ед. хр. 49.
10. Marcone A. Dal contenimento all'insediamento: I Germani in Italia da Giuliano a ^eodosio Magno // Germani in Italia. A cura di Barbara e Piergiuseppe Scardigli. Consiglio nazionale delle ri-cerche. Roma, 1994. P. 239-252.
11. Пигулевская Н. В. Арабы у границ Византии и Ирана в IV в. М.; Л.: Наука, 1964. 188 с.
12. Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории / пер. c нем. В. И. Авдиева. В 7 т. Т. II. СПб: Наука; Ювента, 1994. 280 с.
13. Mennella G. La campagna di Constantino nell'Italia nord-occidentale: la documentazione epigrafica // ARDV. P. 359-369.
14. Speidel M. P. ^e Four Earliest Auxilia Palatina // Revue des Études Militaires Anciennes (RÈMA). 2004.1. P. 133-146.
15. Zuckerman C. Les «Barbares» romains: au sujet de l'origines des auxilia tétrarchiques // L'armée romaine et les barbares du III au VI siècle, éd. F. Vallet et M. Kazanski. Mémoires publiés par ^Association française d'Archéologie Mérovingienne. 1993. 5 (ARB-AFAM). P. 17-20.
45 По замечанию Е. П. Глушанина, «абсолютная варваризация начинается там и тогда, где и когда варвары резко отделяются от собственно римских воинов» [6, с. 118].
16. Ермолова И. Е. Laeti в поздней римской империи // Античный мир и археология. Вып. 12. Саратов: Изд-во СГУ, 2006. C. 228-237.
17. Ермолова И. Е. Варвары на службе римской империи // Byzantino-Slavica. 2006. С. 7-28.
18. Штаерман Е. М. К вопросу о dedititii в эдикте Каракаллы // ВДИ. 2002. № 2. С. 81-88.
19. Берхем Д. ван. Римская армия в эпоху Диоклетиана и Константина / пер. с франц. А. В. Банникова. СПб: Изд-во Акра, 2005. 191 с.
20. Schmitt O. Stärke, Struktur und Genese des comitatensischen Infanterienumerus // Bonner Jahrbücher. 2001 [2004]. Bd 201. S. 93-104.
21. Castillo C. Tribunos militares en Ammianus Marcellinus // ARDV. P. 43-54.
22. Le Bohec Y. L'armée Romaine sous le Bas-Empire. Paris: Picard, 2006. 256 p.
23. Daris S. L'esercito romano d'Egitto da Diocleziano a Valentiniano I // ARDV. P. 237-250.
Статья поступила в редакцию 13 октября 2011 г.
