CC BY
8
Отчет о работе Симпозиума «Пути развития современной России: новые возможности и ограничения» (Истра, пансионат «СОЮЗ», 17 - 20 апреля 2012 г.)
Работу II Всероссийского научно-практического Симпозиума с международным участием «Пути развития современной России: новые возможности и ограничения» открыла председатель Оргкомитета, руководитель Исследовательского комитета РАПН по публичной политике и гражданскому обществу, д. соц. н. Л. И.Никовская, огласив приветственное послание Президента Института «Справедливый мир» С. М. Миронова, в котором он выразил уверенность в том, что Симпозиум внесет неоценимый вклад в исследование политических процессов современной России, формирование открытого гражданского общества, способного конструктивно взаимодействовать с властью, повышение уровня политической культуры и солидарности общества.
Пленарное заседание открыл доклад1 «Результаты мониторинга исследования состояния российского общества за 20 лет реформ», с которым выступил заведующий Отделом динамики массового сознания ИС РАН В. В. Петухов (заменяя, по согласованию, директора Института социологии академика М. К.Горшкова). Он отметил, что позитивное отношение к посткоммунистической трансформации России, включая экономические реформы Ельцина - Гайдара, высказывают чуть более трети опрошенных (34%), а 10 лет назад их было ещё меньше (28%). В то же время молодая активная часть населения начинает чувствовать взаимосвязь между собственными достижениями и реформами 1990-х. В целом исследование показало, что острота отрицательного отношения к ним постепенно ослабевает, сменяясь сожалением об упущенных в 1990-е годах возможностях. Реформы 1990-х, по мнению россиян, привели к ухудшению положения дел буквально во всех сферах жизни общества и страны, как в экономике, так и в политике и социальной сфере. Определенная часть населения склонна видеть «плюсы» в процессах, связанных с демократизацией, свободой слова, правами человека. Лишь корректировка курса реформ, связанная с именем В. Путина, привела к смене однозначно негативного тренда 1990-х годов. Прежде всего, это относится к экономике, уровню жизни населения и особенно внешней политике. В то же время фиксируется нарастание в 2000-е годы негатива, связанного с ростом коррупции, бюрократического засилья, а также деградации социальной сферы. Наряду с этим идёт постепенное, хотя и не ярко выраженное, переосмысление россиянами основных достижений и неудач реформ в общезначимом и личном аспектах. На передний
1 На основе общероссийского социологического исследования «Двадцать лет реформ глазами россиян», проведенного ИС РАН в апреле 2011 г. по репрезентативной выборке во всех территориально-экономических районах страны, а также в Москве и Санкт-Петербурге. Было опрошено 1750 респондентов от 18 лет и старше, представляющих
11 социальных групп населения: рабочие предприятий, шахт и строек; инженерно-техническая интеллигенция; гуманитарная интеллигенция (учёные, преподаватели вузов, учителя школ, училищ); работники торговли, сферы бытовых услуг, транспорта и связи; служащие; предприниматели малого и среднего бизнеса; военнослужащие и сотрудники МВД; жители сёл и деревень; городские пенсионеры; студенты вузов; безработные. Исследование проводилось в 58 поселениях, пропорционально населению мегаполисов, областных центров, районных городов и сёл.
© Л. И. Никовская, 2012
план, заметно чаще, чем 10 лет назад, выходят достижения, связанные с формированием в России «общества потребления» (некоторый рост благосостояния, насыщение рынка товарами и уход в прошлое экономики дефицита, свобода выезда за рубеж). Напротив, респонденты гораздо реже отмечают значимость обретённых в начале 1990-х годов демократических прав и свобод. Когда речь идет о приобретениях и потерях в личном плане, то здесь респонденты отметили, что, с одной стороны, реформы открыли новые возможности для самореализации, профессионального и карьерного роста, занятия предпринимательской деятельностью, участия в общественно-политической жизни. Но, с другой стороны, по мнению большинства респондентов, «освоить» эти возможности смог сравнительно узкий круг людей, в то время как для многих россиян они остались либо труднодостижимыми, либо даже сократились. В целом социально-психологическое состояние россиян, с одной стороны, характеризуется стабилизацией положительно окрашенных чувств и надежд на улучшение ситуации в будущем, а с другой стороны, ростом распространённости чувства несправедливости происходящего, стыда за нынешнее состояние страны, собственной беспомощности повлиять на происходящее. Естественным следствием этого выступает и быстрый рост среди россиян чувства агрессии. Наибольшую тревогу у россиян вызывают кризис системы ЖКХ и рост жилищно-коммунальных платежей. Однако если рассмотреть динамику отношения россиян к различным явлениям и процессам в жизни страны, которые кажутся им наиболее тревожными, то лидером является всё же не «коммуналка», а проблема коррупции и засилья бюрократии. Если говорить не о тревогах россиян, а о тех проблемах, которые мешают им жить, стоит отметить низкую долю тех, кто считает, что живёт нормально, — это всего около четверти населения. Главными среди проблем выступают, прежде всего, низкий уровень жизни и отсутствие социальных гарантий по болезни, старости, безработица и инвалидности. Не случайно среди потерь, которые лично им принесли реформы последних десятилетий, безусловным лидером стала утрата уверенности в завтрашнем дне. Обобщением россиянами своей личной ситуации в пореформенной России выступает их оценка собственного выигрыша или проигрыша от реформ двух последних десятилетий. Доля считающих себя выигравшими от них очень мала (всего 10%) и в два с половиной раза меньше, чем доля считающих себя проигравшими. Ещё около трети остались, что называется, «при своих» — не выиграли и не проиграли. Такова итоговая оценка, поставленная россиянами последним двадцати годам истории нашей страны.
Помимо сдвигов в социально-экономических условиях жизни россиян, существенные изменения претерпели и их мировоззренческие установки. Вместе с распадом СССР рухнула идеологическая гомогенность советского типа. Но на смену ей пришёл не столько «положенный», согласно теории, плюрализм, сколько нарастающая хаотизация ментального пространства. У разных социальных и социально-демографических групп, равно как и у территориальных образований, не исключая очень мелкие, стали появляться совершенно обособленные интересы, а вместе с ними и собственные мини-идеологии. Однако к началу 2000-х годов появились идеи, которые могут претендовать на статус общезначимых. Это — единение народов России с целью её возрождения как великой державы, укрепление правового государства и объединение усилий всех народов для решения глобальных проблем, стоящих перед человечеством. Обращает на себя внимание рост числа сторонников социалистических идеалов. Это значит, что распространение социалистических убеждений среди россиян связано уже не столько с сохраняющимся у части населения советским опытом, сколько с негативными сторонами жизни в современной России и накоплением жизненного опыта вообще. Данные проводившегося на протяжении всего периода реформ социологического мониторинга показывают, что ценностные ориентации российского об_ 279
щества достаточно устойчивы. Причем в их палитре заметное место занимают ценности свободы, справедливости, понимаемые, как равенство возможностей, труда, патриотизма. В структуре мировоззренческих установок россиян особое место занимает восприятие ими роли государства. Соглашаясь с тем, что она должна быть ключевой не только в экономической, но и в социальной сфере, население не готово поддержать ни либеральные модели социальной политики, при которых вмешательство государства в социальную сферу минимально, ни свободную рыночную экономику, при которой всё зависит от частных акторов. В социальной сфере как оптимальная в представлениях населения в последние годы преобладает модель, при которой государство обеспечивает всем определённый минимум, а остального каждый добивается сам. Однако симптоматичным представляется рост поддержки модели социального равенства, обеспечиваемого государством, который наблюдается в обществе в последние годы. Возможно, частично он связан с ростом запроса на равенство перед законом, правовое равенство и равенство возможностей для всего населения. В основе оптимальной экономической модели страны, по мнению россиян, должна быть смешанная экономика с ведущим государственным сектором. Все стратегические отрасли экономики должны быть под контролем государства, а частное управление теми или иными организациями должно обязательно совмещаться с государственным контролем за ними. Что же касается отношения россиян к демократическим ценностям и институтам, то его можно охарактеризовать как «благожелательный скептицизм», т. е. благожелательное отношение к самой идее демократии как оптимальной форме организации общественной жизни и крайне скептическое, а иногда и негативное отношение к большинству институтов, которые эту идею призваны претворять в жизнь (выборы, парламентаризм, многопартийность, свобода слова и т. п.). Уровень интереса большинства россиян к политической жизни страны по-прежнему низок. Однако есть симптомы, свидетельствующие о некотором оживлении общественной активности, главным образом на локальном уровне. Косвенно это подтверждает тот факт, что сегодня востребованность инструментального потенциала демократии (акции прямого действия: митинги, демонстрации, забастовки, обращения в суд, в СМИ и т. п.) заметно превосходит показатели десятилетней давности. В связи с перспективами развития страны особенно отчётливо выявилось неоднозначное, двойственное отношение россиян к нашему недавнему прошлому, настоящему и будущему. С одной стороны, большинство опрошенных (около 60%) считают, что вектор развития, который был избран после крушения коммунизма, в целом верен и рано или поздно страна выйдет на траекторию устойчивого экономического и политического развития. Хотя немало и тех (около 40%), кто убеждён, что путь, по которому идёт современная Россия, ведёт страну в тупик. С другой стороны, больше половины опрошенных (54%) полагают, что Россия, её экономика потеряла динамизм и отставание нашей страны от ведущих держав мира будет только нарастать. В настоящий период лишь 17-18% опрошенных верят в возможность того, что в течение ближайших 5-10 лет Россия войдёт в число ведущих экономически развитых стран мира, станет страной развитой демократии. Отсюда некоторый рост сторонников перемен, более решительных мер по модернизации экономики, политической и социальной сфер. И это несмотря на то, что сторонники стабильности продолжают преобладать, хотя и не со значительным перевесом (57% против 42%). А вот среди молодёжи поддержка идеи модернизационного прорыва выглядит уже достаточно выраженной. Пока это слабо проявляющаяся тенденция. Но, как показывает исторический опыт, когда запрос на перемены начинает овладевать умами людей, причём в молодых и активных группах, подобный запрос, так или иначе, начинает пробивать себе дорогу.
Далее выступил канд. юрид. наук, заведующий сектором политологических исследо-
ваний Института государства и права РАН В. В. Смирнов с докладом «Анализ итогов выборных кампаний в современной России». Постсоветская Россия находится почти в непрерывном процессе реформ выборов и партийной системы. Вместе с тем в этой непрерывности просматриваются и определенные этапы-циклы. Они отражают и одновременно порождают чрезвычайно противоречивый и конфликтный характер преобразований страны в последние два десятилетия. Законодательные и политико-технологические меры по устранению малых и средних политических партий в рамках форсированного создания 3-4-партийной системы и обеспечению доминирования «партии власти», ограничению роли выборов в формировании институтов власти и рекрутировании элит и лидеров, в том числе путем отмены выборов губернаторов, и усилению контроля Федерального центра за выборами привели к переходу страны от регионального авторитаризма к централизованному авторитаризму. Применительно к выборам эта тенденция побудила зарубежных и отечественных аналитиков заговорить об электоральном авторитаризме. Ситуация стала меняться с приближением цикла федеральных выборов 2011-2012 гг. Основных причин тому несколько. Стабильность и порядок постепенно утрачивали свою значимость в глазах части населения, столкнувшейся с негативными последствиями финансово-экономического кризиса и спада 2008-2010 гг. Неудовлетворенность в результатах и векторах движения России нарастала почти во всех сегментах общества — от либералов до коммунистов и националистов. Выдвинутая Медведевым в качестве его избирательной платформы на предстоящих президентских выборах 2012 г. программа модернизации страны, в том числе политической модернизации, разработанная преимущественно ИНСОРом, пробудила общественный запрос и на политическую инновацию. Критика сложившейся избирательной системы и избирательных практик была легитимизирована содержавшимися в Посланиях Президента РФ Федеральному собранию РФ 2008 и 2009 гг. предложениями по изменению избирательной системы и избирательного законодательства. Объявленное на съезде «Единой России» решение Д. Медведева и В. Путина поменяться государственными постами было воспринято частью граждан как откровенное и циничное игнорирование их волеизъявления, как узурпация их суверенных избирательных прав. Избирательные кампании 2011-2012 гг. показали заметный сдвиг в общественном мнении в отношении выборов, подтвердив, что Россия — это страна не столько политических убеждений, сколько политических настроений. Часть избирателей, еще недавно покорно голосовавшая за «Единую Россию», последовала за призывом А. Навального «Голосуй за любую другую партию». Поэтому по результатам выборов 4 декабря 2011 г. «Единая Россия» набрала менее 50% голосов, в то время как все оппозиционные партии получили больше голосов, чем на предыдущих парламентских выборах. В целом в стране наблюдается сдвиг общества в левый идейно-политический спектр. Пожалуй, самым неожиданным для Федерального центра последствием этих выборов стал взрыв не только протестных настроений, но и протестных действий. Требования честных, справедливых и прозрачных выборов объединили сотни тысяч избирателей различных политических взглядов по всей стране. Все попытки власти их погасить с помощью привычных средств давления, контроля и манипулирования, а также разработанных в рамках программы мер противодействия возможным «оранжевым революциям» в России оказались тщетными. В результате власть переменила тактику. Кремль решил не просто пойти на уступки протестным настроениям. Были срочно разработаны шаги по снижению или даже снятию некоторых барьеров на путях реализации амбиций честолюбивыми оппозиционными лидерами. Им была предоставлена легальная возможность занять властно-политические позиции в реформируемых политических институтах. Рядовым же гражданам были предложены перспективы расширения их
политического участия. Эти и другие шаги, включая установку доступных для избирателей и независимых наблюдателей дорогостоящих камер наблюдения на всех избирательных участках за ходом голосования за Президента РФ и подсчета его итогов, мобилизацию сторонников В. Путина на контрпротестные акции, смогли снизить протестную волну. В целом В. Путину удалось достаточно убедительно победить в первом туре голосования. Однако уроки двух последних федеральных избирательных кампаний и сохраняющийся достаточно высокий протестный потенциал в российском обществе побудил федеральные власти продолжить политико-государственные трансформации. Она рассчитывает, как это было в 90-е годы прошлого века, включить в политическое предпринимательство наиболее пассионарных оппозиционных лидеров и раскупорить для них каналы вертикальной мобильности. К расширению политического плюрализма и права на несогласие, к формированию более открытых органов публичного управления властвующих групп подталкивают также нарастающие внешние вызовы и угрозы.
В своем докладе «Шансы на обретение будущего», канд. полит. наук, председатель Правления Центра политических технологий Б. И. Макаренко отметил, что государство по-прежнему отстает и в формулировании стратегий, и в реализации мер, ведущих к модернизации. Это — плохая новость. Хорошая новость — государство эту ситуацию начинает осознавать, признавать и реагировать на неё. Общество продемонстрировало качественный скачок. Накапливавшаяся в прошлые годы «гражданская энергия» привела к фермен-тированию и оформлению «сегмента граждан», требующего для себя институционализированного участия в политике. Государство отстало от общества - именно это и новый кризис, и надежда на будущее. Главная проблема сегодняшнего дня, что «государство», точнее говоря, вертикаль исполнительной власти, остается, с одной стороны, абсолютно доминирующим игроком и в политике, и в экономике, и в общественной жизни, с другой — в силу слабости институтов и недостаточной демократичности, подотчетности обществу, остром дефиците верховенствующего права, оно не способно быть ни «благодетельным государством» (benevolent state), ни одной из частных инкарнаций такового — «государством развития» (developmental state). Общество же слишком слабо как политический субъект, чтобы принудить государство измениться. Конец 2011-начало 2012 г. обозначили некий сдвиг в этой ситуации, казавшейся тупиковой. Если начавшиеся меры по реализации политической реформы будут последовательными и будут сопровождаться другими шагами по повышению качества государства, этот кризис удастся преодолеть и начать продвижение по пути модернизации — к «желаемому завтра». Государство и общество станут партнерами в модернизационном процессе — впервые в российской истории. Завершая свое выступление, Б. И. Макаренко повторил, что главный «фактор надежды»: изменение в обществе, появление «культуры граждан» — вещь знаковая хотя бы потому, что свидетельствует: Россия — нормальная страна, процесс «взросления общества в современности» в ней идет пусть медленнее, чем хотелось бы, пусть продираясь через препоны не слишком демократичной власти, но неуклонно и по тем же невидимым законам, что и во всех нормальных странах. Если что и заряжает сегодня оптимизмом, то это родившееся «поколение граждан».
Следующий докладчик докт. филос. н.,заведующим отделам Анализа социально-политических процессов ИС РАН, профессор Красин Ю. А. подчеркнул, что по своей контрастности и драматизму противоборства новаторских и консервативных сил, сил разума и невежества XXI век чем-то напоминает XV-XVI века европейской истории. В обоих случаях луч знаний высвечивает людям возможность нормальных гуманистических отношений в социуме. И одновременно наблюдается всплеск антигуманных акций, попирающих челове-
ческое достоинство. И здесь, и там общество переживает полосу турбулентной тряски, которая вносит в жизнь людей хаос неустойчивости и неопределенности, сопряженный с бедствиями и ожесточением. В обоих случаях назревает «большое переформатирование» социума. В XVI веке начиналась эра буржуазных революций, открывших эпоху индустриального общества. В XXI веке мерцают зарницы эры «инновационной модернизации», которая открывает новую эпоху «постиндустриального» общества. «Переформатирование» — это всегда веер возможностей и всегда противостояние альтернатив. На заре эпохи индустриализма, когда рождавшиеся капиталистические отношения ясно обнаружили в себе антигуманные коннотации, в общественной мысли возникло мощное течение просветительского гуманизма. Новое мировоззрение пронизало атмосферу европейского общества, стало противовесом жестоким тенденциям беспощадного угнетения, которые нес с собой «манчестерский капитализм» — символ бесчеловечности. Тогдашний просветительский гуманизм был наивным, полагался на безграничную силу разума, рассчитывал на всеобщую гармонию. Тем не менее он сыграл свою роль в нейтрализации наиболее отвратительных черт нарождавшегося капитализма, в создании предпосылок для гуманизации общества. По своей контрастности и драматизму противоборства новаторских и консервативных сил, сил разума и невежества XXI век чем-то напоминает XV-XVI века европейской истории. В обоих случаях луч знаний высвечивает людям возможность нормальных гуманистических отношений в социуме. И одновременно наблюдается всплеск антигуманных акций, попирающих человеческое достоинство. И здесь, и там общество переживает полосу турбулентной тряски, которая вносит в жизнь людей хаос неустойчивости и неопределенности, сопряженный с бедствиями и ожесточением. В обоих случаях назревает «большое переформатирование» социума. В XVI в. начиналась эра буржуазных революций, открывших эпоху индустриального общества. В XXI в. мерцают зарницы эры «инновационной модернизации», которая открывает новую эпоху «постиндустриального» общества. «Переформатирование» — это всегда веер возможностей и всегда противостояние альтернатив. На заре эпохи индустриализма, когда рождавшиеся капиталистические отношения ясно обнаружили в себе антигуманные коннотации, в общественной мысли возникло мощное течение просветительского гуманизма. Новое мировоззрение пронизало атмосферу европейского общества, стало противовесом жестоким тенденциям беспощадного угнетения, которые нес с собой «манчестерский капитализм» — символ бесчеловечности. Тогдашний просветительский гуманизм был наивным, полагался на безграничную силу разума, рассчитывал на всеобщую гармонию. Тем не менее он сыграл свою роль в нейтрализации наиболее отвратительных черт нарождавшегося капитализма, в создании предпосылок для гуманизации общества. Россия оказывается в противоречивом положении. С одной стороны, правящая элита стремится включиться в мейнстрим инновационного развития, с другой стороны, опасаясь за монополию на власть, правящий режим противодействует раскрепощению и свободному развитию человеческого и социального капитала — главной составляющей инновационной модернизации. На «противоходе» мейнстриму можно не справиться с управлением, и тогда Россию ждет коллапс, который она вряд ли переживет. Наше общество перед дилеммой: или удастся переломить ситуацию в русле инновационной модернизации; или нас ждет духовное обнищание и прозябание на обочине глобального развития. Перипетии социально-политического развития российского общества в текущем столетии показывают, что Россия не может сразу, одним рывком выбраться из вязкой авторитарно-патерналистской колеи инерционного развития. Но она испытывает нарастающую потребность и усиливающуюся гражданскую тягу к преобразованиям инновационного гуманистического характера. И это создает возможность для эво-
люционного продвижения в этом направлении. В России все больше симптомов своеобразной «реформационной ситуации», когда в условиях объективно назревшей модернизации всей общественной системы властная элита не способна управлять по-старому. Прессинг на нее увеличивается, потому что альтернатива инновационному обновлению - начавшиеся процессы общественной деградации, уже захватывают целые регионы страны и сферы социума. Власть бессильна остановить и даже сдержать эти губительные процессы.
В своем выступлении «Сложные сети и демократический процесс в России: новые возможности и ограничения» докт. филос. н., профессор, заведующий кафедрой политического управления СПбГУ Сморгунов Л. В. особо выделил тот факт, что российский политический процесс приобрел новое измерение со второй половины 2011 г., когда произошел явный раскол в политическом сознании и политических действиях в связи с предвыборной парламентской кампанией. Этот раскол углубился после выборов в Государственную думу и приобрел четкие очертания в ходе президентских выборов 2012 г. Хотя центром противостояния была фигура избранного на новый срок президентом В. В. Путина, а соответствующие идеологические противостояния включали в себя идеологемы «авторитаризм-демократия», «манипуляция-честность», «стабильность-развитие», «реставрация-революция», «закрытость-открытость» и т. д., тем не менее, эти внешние и видимые очертания конфликтного противостояния скрывали за собой более глубокие процессы и разломы, которые сопровождают современное развитие не только в России. С одной стороны, это требование радикального расширения публичного пространства выработки и реализации государственных решений, сопровождающееся кризисом легитимности не только авторитаризма, но и демократической репрезентации. С другой стороны, это возникновение реальной угрозы для устойчивого развития современных политий, а, следовательно, поиск такого политического порядка, который бы обеспечивался не столько институциональной определенностью, сколько сопряженностью ответственных заявлений и действий. В общем, в противостоянии встретились два типа политики, сформированные разными шкалами политической ответственности. Упрек в безответственности звучал с обеих сторон противостояния, и никто не мог понять, что эти упреки были порождены новым сложным миром, в котором никто в одностороннем порядке не может взять на себя ответственность. «Вы выдвигаете против нас террор классовой борьбы», — говорили одни. «Вы выдвигаете против нас террор беспорядка», — говорили другие. Обе стороны были правы в одном, каждая из них использовала террор как средство политической борьбы. Эта ситуация определялась помимо многих других обстоятельств однолинейностью политического мышления и неспособностью выйти на уровень новых требований усложняющегося публичного мира. Но одновременно эти события продемонстрировали формирующуюся новую природу власти в сложном обществе, которая скорее является не «национально связанным "садовником", имеющим дело с наведением порядка и стабильности, а "лесником", преимущественная функция которого состоит в контроле сложных и нелинейных глобальных потоков» (Taylor G. The New Political Sociology. Power, Ideology and Identity in an Age of Complexity. New York: Palgrave Macmillan, 2010). Конечно, этот процесс нельзя считать уже оконченным; скорее мы наблюдаем сдвиг в эту сторону, а потому радикальная позиция наталкивается на естественное непонимание. Но и сам радикальный тренд не учитывает естественную затянутость перехода, пытаясь простыми способами решать сложные задачи. Проблема лиминальности, т. е. пороговости, ситуации является в этом случае не только не решаемой, но и не осознаваемой. А это порождает ряд процессов, которые создают как новые возможности, так и новые ограничения.
Тема «Левый поворот в общественных настроениях в стране: какое направление он
выбирает?» стала ведущей в выступлении докт. филос. н., профессора, заведующего сектором философских проблем политики Института философии РАН В. Н. Шевченко. Он предложил ограничить рассмотрение левой идеи как коммунистической, сформулированной К. Марксом. В центре идеи — проблема преодоления базового противоречия в обществе между наемным трудом и капиталом, а, следовательно, эксплуатации, отчуждения и проистекающего отсюда целого спектра порожденных ими явлений. Духовная революция, осуществленная марксизмом, надолго стала фактором, определяющим развитие западного общества и мировой цивилизации в целом. В европейской практике левая идея проходит три главных этапа в своей реализации: а) общедемократические гражданские требования. В результате классовой борьбы было достигнуто равенство в формальных правах пролетариата, лиц наемного труда, которые, так или иначе, стали гражданами буржуазного национального государства; б) борьба за решение социального вопроса, главным в котором было требование создания достойных условий жизни. Эта борьба привела в теории и на практике к социальному государству; в) современная борьба против бездуховности общества потребления, унификации человеческой личности, за безусловное ее право на интеллектуальное развитие. По мнению докладчика, реализация левой идеи в России шла в обратном порядке. Марксизм и коммунизм были восприняты в стране с религиозной страстью. Высокий духовный накал русской революции стал началом реализации левой идеи. Затем в стране началась борьба за создание основ промышленной цивилизации и приемлемых социальных условий для жизни советских людей. Основы социального государства впервые были заложены в СССР, а затем они были воспроизведены на Западе. Борьба за гражданские права в стране в 60-80-е годы XX в. в условиях наступившего к тому времени полного дефицита доктринальной или проективной духовности закончилась поражением социализма. Обратная перспектива реализации левой идеи была заменена в стране на тот путь ее реализации, который имел место в Европе. Доктринально, идейно левое движение расколото. Одна часть ориентирована на европейских левых. Среди них и отечественные социал-демократы, и европейские марксисты. Конечно, левая идея — это антикапиталистическая идея. Но для европейских левых этот вопрос состоит о том, как возможно социалистическое общество после нынешнего европейского капитализма. Поэтому возникает вопрос, как возможно для наших левых брать в качестве ориентиров европейские левое движение, его методы и формы борьбы. В России существует капитализм весьма специфический. Его обычно называют «верхушечным капитализмом», естественно, и олигархическим, и бюрократическим, и мафиозным, в разных сочетаниях. Правая, либеральная оппозиция как раз и намерена пойти по пути немедленного и решительного отказа от авторитарного устройства сегодняшнего российского государства, от его вертикали власти, от любых рассуждений о державности, великой России и т. д. к установлению либеральной демократии и нормального европейского капитализма. Эту цель, впрочем, не отрицает и нынешнее руководство страны, но рассматривает ее как перспективную, стратегическую. Часть европейски ориентированных левых попыталась войти в альянс с либеральной оппозицией на последних митингах, но скоро поняла, что она играет ей на руку, способствует достижению ее целей. Другая часть левых сил страны ставит вопрос совершенно по-другому, а именно, как возможна для страны альтернатива капитализму как таковому, какой тип социализма можно создать в стране вместо капитализма как общественного строя. Пророссийски настроенные левые силы апеллируют к глубинным структурам российской цивилизации. Они настойчиво ищут ответа на вопрос, в чем историческое предназначение российской цивилизации, выполнила ли она эту свою историческую миссию или нет. Европейски ориентированные левые не принимают выдвижения на первый план национального
своеобразия российской истории, цивилизации в целом, тем более, апелляции к православным корням русской культуры, усматривают здесь угрозу для страны левого фашизма. В частности, называют, идеологию КПРФ гремучей смесью коммунизма, национализма и православия. Доктринальный раскол левой идеи в российском сознании очевиден. И пока не видно ясных путей к его преодолению. Одни говорят о новой революции духа. Другие — о либеральной демократии как необходимом этапе на долгом пути к европейской модели социализма на российской земле.
В своем выступлении «Взгляд на политические процессы России из Европы» руководитель филиала Фонда им. Ф. Эберта в РФ доктор Р. Крумм отметил, что главной персоной в современной России 2011 г. можно считать демонстрантов. Государство, которое инициировало модернизацию страны, стало ему же и мешать. Бюрократия живет бесконтрольной жизнью, и еще достаточно многое в российском обществе зависит только от государства. Гражданского общества катастрофически не хватает. Модернизация, по мысли докладчика, без политической реформы невозможна. Далее д-р Р. Крумм отметил, что в Германии в 2010 г. Шредер, выдвинув Национальный план 2010, по сути, призвал к изменению фундамента Германии, как в Англии в свое время это сделала М. Тэтчер. Негативные последствия этого плана (слишком много было приватизировано, города до сих пор страдают от этого) понизили рейтинг социал-демократии. Коснувшись аспектов соотношения политической системы и стабильности, д-р Р. Крумм особенно выделил, что наблюдает динамичное развитие процессов в российском обществе, особенно в экономической жизни, но меньше всего в самом государстве. В Германии же в последнее время происходит нарастание роли исполнительной власти, правительства. Влияние парламента становится все меньшим. В немецком обществе проблемы безопасности и социальной стабильности очень важны. Мы наблюдаем увеличение разницы между бедными и богатыми, падает размер социального страхования для пенсионеров, около 80% молодежи не получают постоянного рабочего места, отметил докладчик. В Российском обществе происходят аналогичные проблемы, но со своей спецификой.
Касаясь вопросов политической альтернативы, докладчик так ее сформулировал: в России наблюдается серьезная разобщенность оппозиции. Не видно конструктивных проектов в ее содержательной деятельности. В Германии за последние годы неожиданно выскочила Пиратская партия, набрав 14% без всяких программных обеспечений, выдвинув лишь основное требование - снятие всех барьеров между властью и обществом, утверждение во взаимодействии с обществом открытости, усиление роли интернета. Можно сказать, что в Германии наступает время непредсказуемости. Завершая свое выступление, д-р Р. Крумм подчеркнул, что в определенном смысле можно сказать, что политические вызовы у вас и у нас в чем-то совпадают — необходимо решить проблемы открытости власти, снять излишние административные барьеры и пр. Какие есть проекты для этого в России? «Россия, вперед», проект Медведева, больше направлен в технологическую сторону. Есть «Проект 2020», но все-таки большого проекта для всего общества нет. В Германии тоже нет такого большого проекта. В определенной степени его роль выполняет для нас проект Европейского Союза, который дает нам безопасность, благополучие и солидарность. Значимы требования зеленой экономики и принципов справедливости. Мы гордимся нашей Конституцией, работающей старой экономикой, которая нас держит на плаву. Но это не проекты. Так что общность современных вызовов нас объединяет.
После обеда участникам Симпозиума были предложены доклады в номинации «Мастер-класс», которые позволили перейти к презентации результатов значимых эмпирических исследований по наиболее актуальным проблемам развития современного российско-
го общества. В своем докладе «Гражданское участие в контексте политической модернизации» канд. филос. н., В. В. Петухов сказал, что бурные события конца 2011 - начала 2012 г., по мнению многих аналитиков, дал мощный импульс роста активности городского среднего класса, молодежи, институционализировал новые формы самоорганизации, существовавшие до этого лишь в зачаточном виде, и тем самым дал мощный импульс развития гражданского общества в стране. Хотя впадать в эйфорию нет никаких оснований, поскольку процессы, происходящие в настоящее время в стране, носят весьма неоднозначный характер. В этой связи хотелось бы отметить несколько важных с точки зрения рассматриваемой проблемы моментов. Во-первых, самоорганизация некоторых групп и слоев (молодежь, мелкий и средний бизнес, часть бюджетников, остатки творческой и технической интеллигенции, т. е. всех тех, кого стали именовать «новым средним классом») имеет во многом вынужденный характер и обусловлена, главным образом, деградацией государственных и общественных институтов, прежде всего, политических партий. Во-вторых, постперестроечный этап становления в России гражданского общества совпал с «потребительской революцией», резкой актуализацией ценностей частной жизни. Еще совсем недавно казалось, что в России «потребитель» победил «гражданина», прежде всего, в плане «подавления» гражданских, альтруистических, в своей основе, мотивов социального действия, что проявилось, например, в тотальной коммерционализации «третьего сектора». Общественное участие, не сулящее прямых материальных или карьерных выгод, стало рассматриваться многими нашими согражданами, как деятельность сугубо маргинальная. Сейчас мы наблюдаем обратный процесс. Рост разнообразных неформальных форм низовой самоорганизации, особенно движений «одного требования», свидетельствует о начале не формального, а реального структурирования гражданского общества. Причем, новые гражданские инициативы дистанцируются от мира «большой политики». Характерно в этом плане как по-разному и на Болотной площади и на проспекте Сахарова принимали общественных активистов, деятелей культуры и «практикующих» политиков. В нашей стране происходит то, о чем А. Турен и Р. Инглхарт писали в конце 1990-х годов применительно к европейским реалиям: отказ общества служить дисциплинированным «войском» политиков, выражаемое в стремлении людей доводить общественные требования напрямую, благодаря отделенным от государства и партий общественным движениям. Понятно, что между «гражданским» и «политическим» обществом нет жесткого «водораздела», как нет его между политическим и общественным участием. Более того, едва наметившаяся демократизация гражданского общества уже открыла путь в политику и новым субъектам и целой плеяде молодых гражданских активистов, часть из которых уже в ближайшее время наверняка станут и уже становятся известными стране политиками. В-третьих, всплеск активности групп и слоев, нацеленных на перемены, пока не нашел поддержки у основной, традиционалистски ориентированной массы населения. Что вовсе не исключает ее активизации в ближайшем будущем. Причем опросы показывают, что если часть бизнеса, низовой бюрократии, бюджетников, городской молодежи готова поддержать либеральный поворот, политическую «оттепель», то «традиционалистские» слои вектор возможных изменений в политической жизни страны усматривают в усилении «порядка», жестком, а в ряде случаев и силовом подавлении коррумпированных и неэффективных элит. Можно предположить, что эти группы и слои, прежде всего, рабочий класс, трудящиеся, на которых власть сегодня делает ставку, могут потребовать от В. Путина «разобраться» со многими «капитанами российского бизнеса», на совести которых целая череда катастроф с многочисленными человеческими жертвами, не говоря уже о таких мелочах, как выдавливание на их предприятиях независимых профсоюзов, фактическое свертывание права работни-
ков на забастовку, культивирование нравов, далеких не только от этики корпоративной культуры, но и трудового законодательства. В-четвертых, в условиях быстрой политизации общества уже в самое ближайшее время следует ожидать не только переконфигурации «полей» социального напряжения, но и формирования самых причудливых конвенций. Например, альянса остатков «путинского большинства», технократически ориентированного чиновничества и умеренных националистов, разделяющих идею «рынка без демократии» как условие модернизационного рывка страны, возвращение ее в число ведущих мировых держав. Еще пару лет назад А.Чубайс утверждал, что отсутствие развитых демократических институтов не является препятствием для модернизации России. Его точку зрения разделяют многие, не только во власти, но и в обществе. Альянс «левых» и значительной части оппозиционно настроенных либералов можно считать уже состоявшимся. Причем он носит не только тактический характер, но и является, в определенной степени, выражением «лево-правового» запроса значительной части общества на свободу и справедливость. Неприятие российской версии капитализма, мода на «левизну» в творческих и интеллектуальных кругах очевидна, хотя и не всегда отрефлексирована. Достаточно полистать прозу и особенно публицистику таких современных «властителей умов» как Д. Быков, З. Прилепин, М. Веллер, не говоря уже о Э. Лимонове. И, наконец, в-пятых. Последние события отчетливо демонстрируют, что концепт, согласно которому гражданское общество само по себе формирует демократическую среду, в высшей степени наивен. Так же как и мифологема о «среднем классе», как об оплоте стабильности. Безусловно, «средний» россиянин сегодня по своим установкам ориентирован на спокойный потребительский образ жизни, достаток и комфорт. Однако исторический опыт свидетельствует, что в кризисных ситуациях именно средние слои выступали «застрельщиками» радикальных форм выражения своего недовольства. Не следует также забывать, что новый городской средний класс, молодежь были широко представлены не только на проспекте Сахарова, но и на Манежной пощади год назад, а также на Русских маршах и т. п. Поэтому гражданское общество в отношении демократии в лучшем случае политически и идеологически нейтрально, в его недрах могут возникать и укрепляться вполне демократические структуры и институты, но одновременно не вполне и совсем недемократические. Поэтому первостепенной проблемой нынешнего этапа развития гражданского общества является нахождение механизмов перевода частных, групповых интересов на язык общезначимых проблем, с тем, чтобы в условиях неизбежной «горячей весны 2012г.» не довести страну до нового раскола и общественной конфронтации.
В своем выступлении «Гражданское общество и коммуникационные тромбы в его взаимодействии с властью» докт. соц. н. проф. Якимец В. Н. и докт. соц. н. Никовская Л. И. показали, что главное назначение коммуникаций в публичной сфере состоит в эффективном использовании инструментов обратной связи, позволяющих власти своевременно улавливать тенденции развития общественных процессов и производить коррекцию управленческих решений, а населению влиять на формирование «повестки дня» и процесс принятия управленческих решений, участвовать в решении социально значимых проблем и контролировать качество их решения. Согласно итогам мониторинга публичной политики в регионах России в 2011 г., наметилось снижение качества социальных и политических коммуникаций, механизмов диалога и социального партнерства: ни в одном из обследуемых регионов не произошло позитивного приращения конструктивного потенциала публичной политики; повсеместно отмечалась экспансия административного начала властвования в поле публичного взаимодействия власти и гражданского общества, что приводило к его существенному искажению, была повсеместно отмечен факт имитации, обрыва и
фальсификации обратных связей, включение в действие, так называемых, коммуникационных тромбов (К-тромбов). К-тромб был определен авторами как нарушение способа ординарной подачи значимой информации для населения страны в результате продуманных одной из заинтересованных сторон действий в форме зашумления коммуникационного канала, временного или частичного разрыва его функционирования или полного прекращения работы. Были подробно рассмотрены кэйсы К-тромбов на примере парламентской выборной кампании 2011 г. и действий оппозиции в декабре 2011 и марте 2012 г. В качестве преодоления сбоев в работе коммуникационных каналов гражданское общество идет на использование блогосферы и зарубежных каналов информации; демонстрирует резкое усиление информационной активности, интенсивное использование возможностей социальных сетей, показывает потребность во встречах и митингах с изложением своих программ и претензий. Формируется запрос на повышение уровня самоорганизации гражданского протеста, возвращение публичной сфере статуса главной арены гражданского самовыражения и контроля за государственной властью. Завершая свое выступление, авторы сделали вывод, что центральной проблемой подлинной модернизации для политической системы и государственного управления России является демократизация, выстраивание на принципиально иной основе отношений между государством и гражданами, их объединениями. Социальное представительство интересов может полноценно развиваться и функционировать только в публичной сфере. Публичная сфера — это сфера диалога, симметричной коммуникации, это сфера договора с государством по общезначимым вопросам. Как только атрибут публичности исчезает или «уменьшается», на смену ему идут закрытость, коррумпированность, имитация и пр. Каналы влияния на органы государственной власти начинают монополизироваться группами давления, а общественные институты оказываются не в состоянии донести свои интересы до власть имущих. В нынешней ситуации это может вести к весьма негативным последствиям. Докт. филос. н., чл.-корр. РАН В. Дмитриев в своем докладе «Проблемы миграции и нарушения этно-социального равновесия в России» отметил, что в отличие от многих исследователей, довольно оптимистично оценивающих внешнюю трудовую миграцию в Россию как выгодную и объективно-прогрессивную, придерживается несколько иной позиции. Выгоды не должны оправдывать то качество внешней трудовой миграции, в котором она предстает уже почти два десятилетия и является ни чем иным, как вынужденной и примитивной формой жизни миллионов людей, на которую их обрекли правящие режимы стран происхождения. Такая миграция имеет мало общего с правом человека на свободу передвижения и выбора, на труд и достойное вознаграждение за работу, на защиту от произвола и беззакония. Для основной массы мигрантов, работающих по найму у российских работодателей, примитивность бытия усиливается архаичными, неправовыми практиками, погружением в трудовые отношения, свойственные давно минувшим эпохам. Драматизм положения в том, что при господствующих на постсоветском пространстве моделях социально-экономического развития, иной формы трудовой миграции вряд ли могло и быть. Ее «качество» мотивирует свои импульсы в социокультурную повседневность российского социума, в которой преобладают преимущественно дезинтеграционные, а не интеграционные практики, порождаемые взаимодействием трех основных факторов. Во-первых, подобные практики формирует теневой контекст модели рыночной модернизцаии страны, в рамках которого развивается система незаконного предпринимательства влиятельных чиновников, коррупция и разветвленная теневая экономика, нуждающаяся в первоочередном притоке дешевой и бесправной иностранной рабочей силы. Во-вторых, отсутствие ценностей, способных объединить общество на конструктивной основе, деформации переслаивающейся социально_ 289
классовой структуры, нарастающие имущественные, властные, статусные различия и неравенство разных социальных групп создают риски развития перманентной напряженности и конфликтных ситуаций в межличностных, межгрупповых, межэтнических отношениях, в том числе с трудовыми мигрантами. Каждый их вышеотмеченных факторов в большей или меньшей степени проявляется в повседневной жизни региональных социумов, а их переплетение исподволь создает риски дальнейшей деструкции общего социокультурного фона, в котором достаточно отчетливо просматриваются две тенденции. Первая отражает неявное, но все более ощутимое влияние практик, ориентированных на формирование культурно однородных, этнически гомогенных пространств, отторгающих либо настороженно относящихся к инокультурным ценностям и их носителям. Вторая тенденция свидетельствует об устойчивом стремлении неквалифицированных и малоквалифицированных мигрантов приезжать для работы в Россию, несмотря на выраженные риски их пребывания в стране. Для предпринимателей же из стран Центральной Азии и Кавказа, а также сетей посредников, действующих в рамках диаспор в субъектах РФ, чей бизнес связан с трудовой миграцией, индекс миграционной привлекательности России будет также устойчиво высоким до тех пор, пока этот бизнес будет приносить стабильный доход. Равным образом стремление мигрантов работать в России не будет угасать до тех пор, пока размер получаемой заработной платы будет на порядок превышать их доход в стране происхождения.
В своем выступлении «Этно-политический выбор России: поиск продолжается» докт. филос. н., профессор, директор Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН В. А. Авксентьев подчеркнул, что большой электоральный цикл 2011-2012 гг., как и прогнозировалось, вызвал существенную актуализацию этничности как фактора политического процесса. Хотя большинство из кандидатов в депутаты разного уровня и претенденты на должность президента страны, как правило, избегали эпатажных этномобилизационных заявлений (за исключением В. В. Жириновского), этничность стала ощутимым фактором формирования предвыборных платформ и особенно дискуссий.
Как сами платформы и дискуссии, так и реалии этнополитической жизни показали, что осуществить этнополитический выбор в постъельцинской России не удалось. Этнополити-ка, несмотря на резкое обострение ситуации на Северном Кавказе в середине первого десятилетия XXI в., оставалась реактивной вплоть до 2009 г. Отсутствие стратегического видения этой сферы со стороны политического класса показало, в частности, провальное обсуждение нового варианта концепции государственной национальной политики и лишенные четких ориентиров этнополитические сюжеты в других документах. Несмотря на то, что предвыборная статья В. В. Путина по национальному вопросу «Россия: национальный вопрос» содержит многие положения, продвигавшиеся научно-экспертным сообществом в течение последних десяти лет, стратегический выбор между имеющимися альтернативами этнополитического устройства России в ней не осуществлен. В статье «мирно уживаются» противоречивые и даже взаимоисключающие теоретические концепции, вокруг которых и разворачивались основные научные баталии постсоветского периода. Тезис о формировании в России гражданской нации, о том, что Россия — не этническое государство сопровождается вполне правильной идеей о кризисе самой модели национального государства и положением, вокруг которого в прошедшее десятилетие было сломано немало копьев — о том, что «русский народ является государствообразующим». Этот тезис возвращает нас к идее не просто национального, но даже этнического. Однако в статье «Россия: национальный вопрос» представлена идея, которая в гораздо меньшей степени звучала в предвыборных сюжетах и не столь популярна в научном сообществе, хотя имеет свою длитель-
ную предысторию. Это идея о цивилизационной идентичности России, о том, что мы — «полиэтническая цивилизация, скрепленная русским культурным ядром». Данный тезис представляется наиболее перспективным и продолжает не слишком популярную в научно-экспертных кругах традицию неоевразийства 1990-х-2000-х гг., правда, в достаточно рафинированном виде и ином терминологическом обрамлении. Постановка проблемы российской цивилизации как основания и субъекта российской государственности является значительным шагом вперед в этнополитическом выборе России, и концепт российской цивилизации может стать программным на несколько десятилетий. При этом важно учесть, что: а) уходит в прошлое постановка проблемы о национальном государстве (это, действительно, феномен эпохи «модерн»); б) на этой основе утрачивает актуальность бесконечная дискуссия о «двух концепциях нации»; в) становится достоянием истории русской мысли затянувшийся спор между западниками и славянофилами; г) утрачивают привлекательность неоимперские проекты. В первом приближении идея самодостаточной российской цивилизации близка к неоевразийству, однако последнее обрело выраженный геополитический и антизападнический контекст. Концепт российской цивилизации является ответом не на «происки Запада», а на новые вызовы современности: глобальный кризис идентичности и переход к эпохе «проектных идентичностей», кризис национального государства и переход надгосударственным структурам. Динамика современного мира свидетельствует о том, что будущее за крупными социально-политическими структурами — транснациональными корпорациями, крупными государствами и надгосударственными союзами.
Во второй день Симпозиума — 19 апреля — состоялась работа двух секций.
Секция «Итоги выборов и их влияние на проект модернизации современной России» (куратор секции профессор, докт. полит. н. Глухова А. В.)
Свое видение проблемы представили 22 докладчика, чьи выступления вызвали большой интерес и оживленную дискуссию. В общей сложности было задано свыше 80 вопросов. Основные выводы участников секции сводятся к следующему. У современной России имеются возможности для дальнейшего развития, гарантией которого выступает возросшая общественная активность, создавшая в стране новую социальную и политическую реальность. Власть вынуждена идти на диалог с гражданским обществом, предпринимать шаги в сторону либерализации политической системы, реанимировать коммуникацию между государственными институтами и общественными структурами. В самой правящей элите обозначились различные подходы относительно путей развития страны, что, с одной стороны, чревато ее расколом и дестабилизацией политической ситуации, но, с другой стороны, оставляет надежду на сохранение модернизационного вектора движения, хотя позиции реформаторского крыла недостаточно сильны. Вместе с тем дают о себе знать и ограничители, т. е. авторитарные тенденции, проявляющиеся в стремлении к жесткой монополизации власти, блокировании реальной политической конкуренции, пренебрежении к правовым аспектам политики и т. д. Формируемый властью раскол на «патриотов» и «оранжистов» оказался успешной политической технологией: эти два тренда удалось столкнуть в уличной политике (митинг на митинг, протест на протест). Есть основания опасаться дальнейшей эскалации противостояния, подлинный смысл которого власти сознательно искажают в целях дискредитации оппозиции.
Особое внимание участников секции привлек к себе новый политический актор — «рассерженные горожане», «креативный класс», «новые правые», «восставшие несогласные». Это новый средний класс, иной и по механизмам формирования, и по образу и стилю жизни, и по способам консолидации, связанным с новыми механизмами общения. Это либерально мыслящие новые люди, создавшие собственным трудом свое состояние и
способные к самоорганизации, причем не ситуативной, а долговременной. Доминирование либеральных ценностей в их сознании порождает не политическую, а гражданскую активность. Это классический вариант группы одного интереса, дающий ценнейший опыт гражданского соучастия. Вместе с тем их слабостью является отсутствие обоснованной программы действий в силу неоднородности самого протестного движения.
Большое внимание было уделено также региональному аспекту прошедшей избирательной кампании. Участники секции неоднократно обращались к понятию «четыре России» (Н.Зубаревич). Крупные города-«миллионники» отказывают в поддержке «партии власти». Население же аграрно-индустриальных регионов, напротив, отличается патерналистскими установками, инертностью сознания, и поддерживает «Единую Россию» и В.Путина. В частности, более 50% алтайцев удовлетворены результатами прошедших выборов. Вместе с тем оценка ими избирательного законодательства остается негативной: 64% выступают за его изменение, включая восстановление графы «против всех», обязательного участия в дебатах, всенародного избрания губернаторов.
Таким образом, нынешняя Россия представляет собой достаточно сложный социальный архипелаг, разделенный не только по административно-территориальному, но и по политико-идеологическому, этноконфессиональному и иным измерениям. Преодолеть эти расколы можно лишь при помощи грамотной и ответственной политики, ориентированной на широкие общественные слои, общенациональный интерес. Окажется ли эта задача по плечу вновь избранному Президенту, покажет время.
Секция «Гражданское общество и протест как фактор изменения современной России» (куратор секции канд. филос. н., доцент Мордасова Т. А.) заслушала 14 докладов, в общей сложности было задано 32 вопроса. Обсудив реалии и перспективы институциона-лизации диалога власти и общества в современной России, формы политической активности граждан и ресурсный потенциал их протестного поведения, участники секции отметили, что появление новых общественных запросов на участие в политическом управлении предполагает существенные изменения в механизмах взаимодействия политических и гражданских институтов и, как следствие, принятие действующей властью конкретных мер по продолжению политической реформы. Свидетельством тому служат законодательные инициативы Президента РФ о выборах губернаторов, регистрации политических партий, избрании членов Совета Федерации, обсуждение вопросов создания Общественного телевидения, формирования Большого Правительства, избирательных блоков и т. д. В этой связи возникают не только новые возможности, но и новые риски в продвижении демократических ценностей при решении общественных и политических проблем. Традиционно российское гражданское общество изучали как условие, а не источник общественно-политических изменений, поэтому важно оценить предпочтения, целевой характер гражданской самоорганизации, способность продемонстрировать заявленный результат, проанализировать социальные ресурсы гражданского протеста с точки зрения условий и первопричин так называемого «уличного ренессанса».
Необходимы также дальнейшие теоретические разработки концептов трансформации и проектов системной модернизации российского общества с учетом информационного развития, привлечения и использования ресурсов человеческого и социального капитала. Тематическое поле исследований должно дополниться сравнительным анализом эффективности региональных практик гражданских инициатив, определением места социальных медиа в «интерактивной» политике; выявлением поводов, определяющих конструктивный или деструктивный характер действий и поведения Интернет-общественности. Роль институтов-посредников, реализующих функцию медиатора между органами власти, академи-
ческим и экспертным сообществом и разнообразными институтами гражданского общества в период роста социально-политической активности, могут успешно выполнить фабрики мысли и центры публичной политики. При этом важно, чтобы в число первоочередных задач развития современного российского общества были включены реальные действия по созданию правовых, организационных, информационных и других условий для доминирования во взаимодействии власти и общества публичных, официальных и ассоциативных институтов.
Завершился секционный день работы Симпозиума общим подведением работы секций.
20 апреля участники Симпозиума посетили с экскурсией Савво-Сторожевский ставро-пигиальный мужской Монастырь и историко-культурный краеведческий музей.
Л. И. Никовская
