CC BY
80мают обращение с целью получения сведения информационного характера по конкретной теме или по одному из блоков вопросов, относящихся к сфере деятельности исполнительных органов власти. Ответы на них должностные лица дают в специальное отведенное время в период заседания палат, и при этом, как уже отмечалось, прения по ним не проводятся. Депутатские запросы направляются должностным лицам самостоятельно. Они преследуют в основном цель привлечения внимания к проблемным вопросам, которые не решаются или же реализуются ненадлежащим образом. Ответ на депутатский запрос может стать предметом обсуждения на заседаниях законодательного органа [6].
При осуществлении своей контрольной деятельности парламентами субъектов Российской Федерации используются различные формы, которые широко распространены в мировой практике развития парламентаризма. Наиболее эффективное и действенное влияние, как правило, они оказывают в сочетании друг с другом, а нередко и дополняя друг друга в зависимости от специфики контролируемых процессов.
Список литературы
1. Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнитель-
ных органов государственной власти субъектов Российской Федерации: федер. закон от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ (ред. от 03.12.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. № 42, ст. 5005.
2. О парламентском расследовании Федерального Собрания Российской Федерации: федер. закон от 27 декабря 2005 г. (ред. от 28.12.2010) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. №1, ст. 7.
3. О статусе депутата Государственного Совета Чувашской Республики: Закон Чувашской Республики от 27 марта 2012 г. № 19 // Ведомости Государственного Совета ЧР. 2012. № 94.
4. Конституция Удмуртской Республики от 7 декабря 1994 г. № 663-ХП (ред. от 04.06.2012). Официальный сайт Государственного Совета Удмуртской Республики.
5. Конституция Республики Саха (Якутия) от 4 апреля 1992 г. (ред. от 08.06.2012). Официальный сайт Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия).
6. ДемидовМ.В. Парламентский финансовый контроль в России: правовые аспекты функционирования и проблемы реализации: монография. Чебоксары, 2011. С. 51-52.
7. Зрелов А.П., Краснов М.В. О введении института парламентского расследования в РФ // Право и политика. 2003. № 10. С. 39-48.
КАЗАКОВА Екатерина Владимировна - аспирант. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: m.v.demidov@ rucoop.ru
KAZAKOVA, Ekaterina Vladimirovna - Graduate Student. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
УДК 340.15
от обычая до нормы права
Б.А. купцов
Проведен анализ некоторых обычных правил и юридических норм законодательства разных исторических эпох до современности. Приведены примеры наказаний за различные деяния.
Ключевые слова: норма; право; общество; действия; закон; нравственность; наказание.
V.A. Kuptsov. FROM CUSTOM TO LAW
The analysis of some of the normal rules and legal norms of the legislation from different historical periods to the present. The examples of penalties for different acts.
Keywords: standard; right; society; actions; law; morality; punishment.
Человеческое общество как социальный и причиняемого вреда. На разных этапах об-организм всегда стремилось защитить своих щественного развития защита эта принимала членов от всякого рода наносимых им обид различные формы и осуществлялась мето-
дами, легализованными, как правило, в определенных общих установлениях (религиозных, обычных, правовых и т.д.).
Уже в обычном праве содержались нормы, которыми устанавливались «санкции» за причиняемый члену рода вред. Эти правила диктовались суровыми условиями необходимости самосохранения родовой общины, борьбы наших предков за существование. Община не могла допустить собственного ослабления из-за розни или взаимоуничтожения обиженных и обидчиков, самосудов и расправ одних над другими.
Тот, кто нарушал общинную дисциплину, родовой порядок, мог быть изгнан из общины, «лишен мира», мог быть подвергнут «потоку и разграблению» или другому наказанию, которое и приводилось в исполнение, как правило, коллективно. Нормы обычного права не исключали и лишения жизни нарушителя членами своего рода, общины.
В тех случаях, когда вред члену рода наносился представителем другой общины, конфликты разрешались путем кровной мести, возмещения причиненного вреда, выкупа. Известный процессуалист М.А. Чельцов-Бебутов в этой связи отмечал, что в догосударственном обществе каждый индивид пользовался защитой всех своих сородичей от вредоносных посягательств представителей других родов, общин. Члены рода сообща мстили за обиду, нанесенную чужаком любому из их сородичей; ущерб или обида, нанесенные одному из них, воспринимались остальными членами общины как вред, причиненный каждому из них, всей общине в целом. Месть за обиду сородичу носила, таким образом, общественный характер.
Именно с тех далеких времен ведут начало бытующие до сих пор среди отдельных народностей понятия «кровник», кровная, родовая месть [2]. Имущественное расслоение родового общества и углубление социального неравенства между отдельными его членами, которое и привело в конце концов к разложению первобытного строя, вело к росту числа разного рода конфликтов как внутри родовых общин, так и между ними. В этой связи происходит совершенствование норм, регулирующих взаимоотношения между отдельными членами общества и группами людей, множатся и усложняются формы и методы разрешения социальных конфликтов. Наряду с названным выше обычаем кровной мести можно указать на обычай разбора конфликтных ситуаций «на миру», т.е. на сходе или на совете старейшин, «допрос жертвы»,
общественный бойкот виновного и даже на «правомерное преступление». Если кровная месть направлялась против членов чужого клана, то «правомерное преступление» - против виновных сородичей.
Древние народы приписывали жертве очень важную роль в установлении причинителя вреда, даже если жертва была мертва. Убитую жертву тоже «допрашивали». К примеру, у одного из южно-австралийских племен существовал обычай, согласно которому ближайший родственник убитого спал первую ночь после убийства, положив голову на труп родича, чтобы узнать в сновидениях, кто является виновным в его смерти. У народов Новой Англии также существовал обычай «допроса мертвых», организованного по строгим ритуальным правилам. Колдун громким голосом вызывал дух мертвого, чтобы он назвал виновного. Аналогичные обычаи встречались и у германских племен.
Древнейшие памятники рабовладельческого права, дошедшие до нас (Кодекс Хамму-рапи, законы XII таблиц, законы Ману и др.), в определенной мере несут на себе еще отпечаток обычного права, в особенности в вопросах наказания виновного за вред, причиненный кому-либо. Причем принцип адекватности наказания за причиненный вред распространялся на случаи, когда в роли пострадавшего оказывался свободный человек, а не раб.
Так, законы правителя Вавилона Хаммура-пи (1792-1750 гг. до н. э.) устанавливали: «Если человек повредит глаз кого-либо из людей, то должны повредить его глаз» (ст. 196), «Если он сломает кость человека, то должны сломать его кость» (ст. 197), «Если человек выбьет зуб человека, равного себе, то должны выбить его зуб» (ст. 200). [Нумерация статей дается в соответствии с нумерацией, используемой в учебных пособиях по истории государства и права]. Законы ХП таблиц также определяли: «Если кто причинит членовредительство и не помирится (с потерпевшим), то пусть и ему самому будет причинено то же самое».
Вместе с тем, уже древнейшие источники права содержали нормы, учитывающие небезупречное поведение пострадавшего. Законы Хаммурапи предусматривали в ряде случаев обстоятельства, смягчающие вину причинителя вреда. Так, убийство, совершаемое в обоюдной драке, при условии, что у убийцы не было намерения лишить жизни противника, наказывалось небольшим штрафом (ст. 207); если же в обоюдной драке один человек причинял повреждение другому, то виновный обязывался
к уплате стоимости лечения (ст. 206). В других случаях причинитель вреда карался более жестоко, вплоть до лишения его самого жизни. Обоюдная драка рассматривалась как акт, который не мог иметь места при абсолютно невиновном поведении пострадавшего.
В римском праве этот вопрос решался несколько по-иному. В дигестах (систематизированных источниках римского права, объединяющих сочинения выдающихся римских юристов) описан казус ночной драки двух римских граждан у харчевни. Дело началось с того, что один римлянин завладел фонарем, принадлежащим другому. Возмущенный собственник фонаря начал отнимать свою вещь. Однако похититель не только не отдал фонарь хозяину, но и ударил его бичом по лицу. Тот в ответ своим бичом выбил противнику глаз. Юрист Алфен так решил вопрос о виновнике конфликта: «Виноват тот, кто первый нанес удар» [1]. Хотя, как видим, похититель фонаря получил увечье, но с точки зрения римских юристов пострадавший не он, а его противник, которому был нанесен первый удар бичом (имеется в виду пострадавший с правовой точки зрения).
ПравуДревней Индии,в частностизаконам, Ману, также были известны случаи учета неправомерного поведения пострадавшего. Так, если истец предъявлял необоснованный иск, т.е. выступал в роли несостоятельной жертвы, или ответчик ложно отрицал иск, т.е. сознательно оговаривал пострадавшего, то для виновного устанавливалась специальная ответственность. Законы Ману, как и законодательство Древней Греции, римское право конца республики и периода империи, учитывали состояние необходимой обороны как обстоятельство, смягчающее и даже исключающее ответственность за вред, причиненный нападавшему [3].
Указание на фигуру потерпевшего, оценка его поведения встречается также и в древнерусских памятниках права. Например, в Судебнике 1550 г. в разделе о мошенничестве (ст. 58) говорилось о жертве этого вида преступлений: «А мошеннику тоже казнь, что и татю. А кто на оманщике взыщет и доведет на него, ино у ищеи иск пропал...». Здесь речь идет об отказе в возмещении ущерба потерпевшему от мошенничества. Законодатель рассматривает поведение жертвы как ненадлежащее, виновное и в связи с этим отказывает ей в судебной защите.
Та же идея отклонения иска потерпевшего от мошенничества проводится и в Судебнике 1589 г.: «А кто на мошенника или на оманщика
взыщет, того, что его оманул и хоти его трю днем изымает и доведет на него, ино его бити кнутом, а истцова иску не правити, потому что один оманывает, а другой погадывайся, а не мечися на дешевое», - говорилось в ст. 112 Судебника. В Уложении 1649 г. упоминалось о вине пострадавшего в драке, начатой самой жертвой: «... А сыщется про то допряма, что тот обой начался от того челобитчика от самого, и ответчика в том того не винить, и за увечье на нем раненому ничего не указывати, потому что тот раненый сам неправ» [1, с. 219-220].
Наиболее полный учет поведения пострадавшего мы находим в нормах древнего права, посвященных так называемым «справедливым», т.е. дозволенным законом убийствам. «Если совершивший в ночное время кражу убит (на месте), - было записано в законах XII таблиц, - то пусть убийство (его) будет считаться правомерным». [Нормы законов XII таблиц приводятся по тексту «Хрестоматия по истории Древнего Рима». Т. III. М., 1953].
Для рассмотрения дел о так называемых «справедливых» убийствах в Древней Греции была учреждена специальная коллегия эфетов, которая заседала при храме Аполлона Дель-финия. Какую же категорию преступлений законодательство древних греков считало правомерными, «справедливыми»? Это, прежде всего, такие преступления, в которых имело место «виновное поведение потерпевшего»: убийство нападающего в целях самообороны; убийство любовника жены; убийство вора, пойманного на месте преступления; убийство преступника, приговоренного к смертной казни и скрывающегося от правосудия. В «судилище при Дельфинии» рассматривались также дела о нечаянном убийстве во время спортивных состязаний или случайном убийстве товарища на войне.
Специальные суды для рассмотрения особых категорий дел, в которых социальное положение, личность и поведение потерпевших играли определенную роль, существовали, видимо, и в некоторых других древних государствах. В пользу такого предположения свидетельствует один из эдиктов римского императора Цезаря Августа, в котором приводится сенатское постановление 4 г. до н.э. В постановлении говорилось: «...наши предки установили (особые) суды для разбора дел о востребовании денег, чтобы союзники легче могли выступать с обвинением о причиненном им вреде и требовать обратно отнятые у них деньги». Речь в постановлении сената шла об имуществе, отторгнутом у частного лица или общины путем вымогательства.
Буржуазное право доимпериалистического периода также в ряде случаев учитывало отрицательное поведение, «вину» пострадавшего. Правда, подход к решению этих вопросов в различных странах был неодинаков. Во французском праве, например, ненадлежащее поведение пострадавшего рассматривалось как его встречная провинность перед тем, кто причинил ему вред, т.е. действовал принцип объективизации «вины» пострадавшего.
Иллюстрируя этот принцип, Б.С. Анти-монов ссылается на пример из работ французского юриста прошлого века Ланрента. Один парижский фармацевт обратился в суд с иском о взыскании со своего конкурента убытков. Заявитель сообщал, что конкурент распускал среди горожан слухи о непригодности товаров в аптеке истца, чем и подорвал его торговлю, нанес ему серьезный материальный ущерб. Ответчик не отрицал того факта, что охаивал товары из аптеки истца, однако объяснял свое поведение вредными для него действиями заявителя, который якобы порочил перед покупателями минеральные воды, продававшиеся в аптеке ответчика.
При решении вопроса о поведении жертвы в качестве смягчающего или отягчающего вину правонарушителя обстоятельства английское право требовало от потерпевшего принятия таких мер предосторожности, которых можно было ожидать от любого «объективно разумного человека». Эта «резиновая» формулировка английских юристов довольно прозрачно вуалировала классовую сущность буржуазного права. Перед буржуазным судом более богатый всегда мог доказать, что пострадавший от его неправомерных действий бедняк не принял в предпреступной ситуации всех мер предосторожности, какие в данном случае мог бы принять «объективно разумный человек». Поэтому и иски рабочих к предпринимателям в связи с полученными на предприятиях увечьями, как правило, признавались судами необоснованными на том основании, что потерпевшие сами не приняли «разумных» мер предосторожности. Попавшему под колеса повозки богача бедняку на том же основании отказывали и возмещении вреда: «объективно разумный человек» всегда сможет вовремя увернуться из-под экипажа.
Определенное внимание поведению потерпевшего от преступления и его взаимоотношениям с причинителем вреда уделяет современное законодательство. Например, уголовные кодексы многих стран мира считают правомерными действия, совершенные в состоянии самообороны, правомерной обороны, самоза-
щиты, даже если этими действиями причинен вред другим лицам. Так, ст. 1 гл. 24 Уголовного кодекса Швеции устанавливает, что действие, «совершенное лицом в состоянии самообороны, не наказуемо». Закон разъясняет, что лицо действует в состоянии самообороны, если оно старается отразить действительное и реальное нападение на человека или имущество; причиняет вред тому, кто путем применения силы или иным образом мешает мирному возвращению имущества, незаконно захваченного у собственника, когда виновный застигнут на месте преступления; в ряде других случаев, когда налицо неправомерные действия тех, в отношении кого применяется самооборона.
В ст. 36 Уголовного кодекса Японии сказано: «...действие, которое необходимо для того, чтобы защитить себя или другое лицо от непосредственно грозящего неправомерного нанесения ущерба какому-либо праву, не наказуемо». «Не считается противозаконной самозащита, которая необходима в случае действительного нападения или угрозы жизни, здоровью, телесной невредимости, свободе или личному имуществу», - гласит § 3 Уголовного кодекса Австрии.
Если пределы обороны были превышены, то в зависимости от обстоятельств наказание может быть смягчено или виновный может быть освобожден от наказания (Япония). В тех случаях, когда действие в состоянии самообороны признается преступным, то виновному может быть назначено меньшее наказание, чем определено уголовным законом за данное преступление (Швеция). Смягчающим ответственность виновного Уголовный кодекс Австрии (ст. 8 §34) признает совершение преступления в состоянии сильного аффекта.
В качестве смягчающего обстоятельства уголовные кодексы ряда стран признают также просьбу пострадавшего о совершении вредных для него действий. Так, умышленное убийство по уголовному закону Австрии наказывается лишением свободы от 10 до 20 лет или пожизненно. Однако «убийство другого лица по его серьезному и настойчивому требованию наказывается лишением свободы от 6 месяцев до 5 лет» (§76 УК). Более того, согласно ст. 1 §90 Уголовного кодекса этого государства «телесное повреждение не считается противозаконным, если потерпевший выражает свое согласие и повреждение как таковое не противоречит хорошему тону».
Негативное поведение потерпевшего учитывается при квалификации действий виновного и по некоторым статьям Особенной части
Уголовного кодекса Болгарии. «За убийство, совершенное в состоянии сильного раздражения, - говорится в ст. 118 УК НРБ, - вызванного пострадавшим, совершившим насилие, нанесшим тяжелую обиду или клевету или другое тяжелое противозаконное действие против виновного или его близких, назначается наказание: в случаях, предусмотренных ст. 115, - лишением свободы на срок от одного года до пяти лет, а в случаях, предусмотренных п. 1-6 ст. 116 - лишением свободы от двух до восьми лет».
В соответствии со ст. 33 Уголовного кодекса Швейцарии «преступник, против которого были предприняты насильственные действия, освобождается от правовой ответственности, если его реакция была единственно возможным средством защиты». А согласно п. 1 ст. 52 УК этого государства тот, «кто справедливо защищается от насильственных действий, освобождается от обязанности возмещения ущерба, причиненного личности или имуществу нападающего». Ст. 64 устанавливает, что суд может вынести более мягкое наказание, «если своим поведением пострадавший серьезно прово-
цировал преступника» (п. 3), если преступник действовал, «испытывая гнев или сильную боль, вызванные несправедливым оскорблением или нанесением телесных повреждений».
Даже краткий и довольно фрагментарный анализ некоторых обычных правил и юридических норм законодательства прошлых веков и наших дней свидетельствует о том, что пострадавший от морального, физического или имущественного вреда издавна привлекал общественное внимание. Таким образом, проблема жертвы преступления - это проблема отнюдь не сегодняшнего дня.
список литературы
1. Антимонов Б.С. Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении. М., 1950. С. 53.
2. Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно-процессуального права. М., 1957. Т. 1. С. 3-32.
3. Черниловский З.М. История рабовладельческого государства и права. М., 1959. С. 89, 92, 128.
КУПЦОВ Владимир Алексеевич — кандидат философских наук, доцент кафедры уголовного права и судопроизводства. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected]
KUPTSOV, Vladimir Alekseevich - Candidate of Philosophy, Associate Professor of Department of Criminal Law and Justice. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
УДК 347.961
институт нотариата И ПРЕДСТОЯЩАЯ Его РЕФоРМА
Е.И. Соколова
Рассмотрены вопросы, связанные с совершенствованием института нотариата и осуществлением нотариальной деятельности. Подчеркивается, что разработка проекта закона «О нотариате и нотариальной деятельности в Российской Федерации» вызвана необходимостью реформирования и совершенствования системы нотариата в Российской Федерации.
Ключевые слова: нотариат; законопроект; нотариус; статус нотариуса; нотариальная палата; концепция; государственный контроль.
E.I. Sokolova. INSTITUTE NOTARY AHEAD OF ITS REFORM
The problems related to the improvement and implementation of the Institute of notaries notarial activity. The article emphasizes that the draft law «On Notaries and Notarial Activity in the Russian Federation» due to the need to reform and improve the system of notaries in the Russian Federation.
Keywords: notaries; law; notary; the status of notary; Chamber of Notaries; the concept; state control.
Особое место при реализации функции сийской Федерации, осуществляемых госу-государства по обеспечению прав и свобод дарством через государственно-правовые ин-граждан, закрепленных в Конституции Рос- ституты, занимает нотариат. Он выступает в
