CC BY
141
II. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ
С.А. Песина
ОТ ИНВАРИАНТА МНОГОЗНАЧНОГО СЛОВА К ЛЕКСИЧЕСКОМУ ПРОТОТИПУ
Статья посвящена выявлению природы и когнитивных механизмов формирования и функционирования лексической многозначности. Несмотря на сложности определения семантических границ дискретных единиц, схема исследования лексического значения предполагает как акцентирование различий между значениями одного слова, так и поиск содержательного ядра многозначного слова. Частная цель состоит в теоретическом обосновании и поиске содержательного ядра, скрепляющего все значения полисеманта и очерчивающего «границы» системного значения многозначного слова. Аналитическая часть включает когнитивный анализ английского существительного «sleeve» с целью установления лексического прототипа - инварианта многозначного слова.
В русле когнитивной лингвистики, предполагающем изучение проблем знания и сознания, исследование в области лексического значения слова и полисемии приобретают новые ракурсы рассмотрения и оказываются в центре внимания ученых, поскольку представляют благодатный материал для изучения концептуализации, категоризации, развития и функционирования языкового сознания, деятельности мыслительных структур и т.д.
В лингвистической литературе последних лет широко представлена точка зрения, согласно которой в дефиниции должны быть отражены все компоненты плана содержания языковой единицы. С другой стороны, достаточно плодотворными являются исследования в области «семантической компактности», которые привели к появлению гипотез в области определения содержательного ядра многозначного слова.
В соответствии с первым направлением, помимо референциальных сведений о лексической единице в дефиниции, помещаются коннота-тивные, прагматические, коммуникативные семы (это связано с общим стремлением к обогащению лексикографического описания за счет компонентов, которые ранее отражались слабо и несистематично). Такая установка является достаточно плодотворной, так как, действительно, план содержания вмещает больше, чем это представлено в словарных толкованиях. Например, в работе А. Вежбицкой приводится наиболее полное описание денотативных значений некоторых слов с це-
лью установления их различий. Максимально полные описания таких слов, как cup, mug, glass и т.п., занимают по 2-3 страницы, достигая «гигантских размеров» [Wierzbicka 1985: 33-37]. Эти гигантские дефиниции составлялись в ходе поиска реальных единиц хранения информации о словах в памяти, но они явно не подходят на эту роль. При всей явной избыточности таких дефиниций убедительным контрдоводом может послужить «любое указание на какой-нибудь упущенный признак» [Архипов 1998: 15-19].
Для нас представляются актуальными исследования в области сужения семантических компонентов значения до минимально необходимых, поскольку, учитывая такое свойство языка, как экономия, можно предположить, что единицы на уровне языка хранятся в ментальном лексиконе человека не в форме развернутых словарных дефиниций, а в ином, более компактном виде. При этом речь может идти о содержательном ядре как отдельного значения, так и полисеманта.
Содержательное ядро на уровне отдельного значения должно предполагать сужение семантических компонентов до минимально необходимых -устойчивых, центральных. При этом значение должно быть максимально узнаваемым с учетом неизбежной субъективности полученных результатов.
Среди известных исследований в этом направлении, прежде всего, необходимо отметить концепцию А.А. Потебни о ближайшем и дальнейшем значениях. Действительно, произнося
слово, человек не актуализирует в сознании совокупность всех признаков, составляющих данное понятие, поскольку для этого потребовалось бы некоторое время и определенные умственные усилия (современные теории речемыслительной деятельности, гештальтное направление показали, что в этом нет необходимости). С точки зрения А.А. Потебни, слово вне контекста выражает не все содержание, а только один существенный признак, равный ближайшему значению, то есть той форме, в которой нашему обыденному сознанию представляется ее содержание [Потебня 1993: 120-124]. Практика показывает, что часто не представляется возможным выделить в понятии единственный признак, являющийся наиболее существенным. Поэтому наиболее вероятно, что в основе значения лежит не один, а минимально возможное число компонентов.
Понятия, введенные А.А. Потебней, можно интерпретировать с точки зрения обоснования границы между семантикой и знаниями о мире. Так, семантика слова, фиксируемая в словаре (ближайшее значение слова), вторична, произ-водна по отношению к знанию о мире (дальнейшему значению) и в силу своей системной консервативности эволюционирует значительно медленнее своего источника. Развитие семантики слова есть деформация его значения под влиянием двух сил - расширяющихся знаний о мире и гносеологии. В русле данных идей проводится разграничение формальных и содержательных понятий у С.Д. Кацнельсона [Кацнельсон 1986: 20].
Критики данного подхода Н.И. Кондаков и И.А. Стернин исходят из предположения о том, что в одном значении не могут быть сосредоточены два понятия одновременно. Формальное понятие - это по существу дефиниция понятия, перечисление существенных признаков, а содержательное понятие - это понятие как система знаний, представляющее собой совокупность суждений о предмете, ядром которых являются суждения о его существенных признаках. Поэтому в формальном понятии, по мнению Н.И. Кондакова, нет ничего «формального», оно отражает существенные признаки и относится к содержательному как неполное к полному, как часть к целому, поэтому нельзя говорить о самостоятельном существовании формальных и содержательных понятий как мыслительных единиц [Кондаков 1975: 460].
В.Г. Гак выделяет ядро значения слова - семантему, которой в плане выражения соответствует лексема [Гак 1977: 13-14]. Приближением к минимально необходимому содержательному ядру является понятие интенсионала М.В. Никитина. Под
интенсионалом автор понимает «структурированную совокупность семантических признаков, конституирующую данный класс денотатов». Интен-сионал совпадает с понятием о классе в логике и лежит в основе мыслительных и речевых операций по классификации и именованию денотатов. Семантические признаки интенсионала распадаются на две части: родовую (гиперсему или архисему) и видовую (гипосему или дифференциальные признаки) [Никитин 2002: 256]. Вопрос об ограниченном количестве семантических компонентов в составе значений так или иначе поднимался в работах Ю.Д. Апресяна, М.Н. Лапшиной и др. [Апресян 1995: 468-481; Лапшина 1998: 23].
А. Вежбицкая полагает, что помимо количественной редукции компонентов, возможно их качественное упрощение. По ее мнению, лингвисты находятся только на подходе к элементарным скрытым признакам, столь необходимым для толкования слов. Автор полагает, что при составлении словарных дефиниций должен использоваться метод «редуктив-ного анализа», выдвинутый еще Аристотелем и предполагающий, что все концепты должны быть определены через набор далее неопределимых семантических признаков - «семантических примитивов», из которых может быть получено бесконечное число новых понятий [Вежбицкая 1996].
Говоря о вкладе А. Вежбицкой в лексическую семантику, следует отметить, что ее работы замечательны в качестве образцов эпистемологии лексической семантики. Разрабатывая собственную методологию, исследователь обосновывает необходимость метода интроспекции и путей его совершенствования; ее работы уникальны как «образцы рефлексии по поводу своей рефлексии - т.е. как образцы превращения неявного, неэксплицируемого знания в эксплицируемое» [Фрумкина 1996: 78-79]. Вместе с тем реальные примеры толкований нередко воспринимаются с трудом, нет строгих синтаксических правил образования метаязыковых выражений. Хотя перечень семантических примитивов и свойственен нейтральной, наиболее укоренившейся в языке и культуре лексике (например, «знать», «хотеть»), он привносит свои семантические надбавки вследствие разнообразных ассоциаций и многозначности.
В целом, сторонников поиска содержательного ядра объединяет подход к значению слова как к единству, комплексный характер которого отражает специфику процесса мыслительного гештальтного отражения действительности. Содержательное ядро значения должно обладать определенными характерными признаками. Прежде
всего, это сужение семантических компонентов до минимально необходимых - устойчивых, центральных (возможно, бывших потенциальных, ассоциативных) компонентов. При этом значение должно быть максимально узнаваемым, а возможная субъективность полученных результатов вполне допустима, поскольку когнитивная парадигма позволяет говорить о недостаточности традиционных представлений об определенных семантических процессах и явлениях, что является стимулом к дальнейшим разработкам, в том числе в области лексической полисемии.
Исследование проблем семантической общности на уровне многозначного слова связано с наличием общей семантической части в структуре полисеманта. Данное явление интересовало ученых с конца XIX в. и получило название «общее значение».
Сторонники существования общих значений отмечают наличие единой семантической «нити», связывающей значения полисемантов так, что при всех их различиях они остаются лексико-семантическими вариантами слова. При этом авторы относят общее значение к сфере языка, а частные значения - к сфере речи. Общее значение слова, по их мнению, устойчиво и не зависит от соседства с другими словами, но, попадая в речевой контекст, претерпевает определенные изменения и предстает в виде одного из своих комбинаторных вариантов. Авторы указывают на два возможных способа «добывания» общего значения: в отождествлении его с главным значением и в конструировании нового понятия, охватывающего разные классы предметов. Вследствие малого объема проанализированных примеров остается неясным, насколько данное явление универсально, характерно ли оно действительно для всех или большинства многозначных слов. В имеющихся примерах, как правило, не поясняются причины выбора признаков в качестве общего значения и то, как эти признаки актуализируются в каждом ЛСВ полисеманта. Так, у слова hand В.А. Звегинцев выделяет следующее общее значение: «орган человека, осуществляющий деятельность, связь с определенным лицом». Но под такое определение можно подвести не только слово рука, но, скажем, нога и даже голова. Автор, к сожалению, не поясняет, почему именно указанные признаки были выбраны в качестве общего значения и как они актуализируются в каждом ЛСВ полисеманта [Звегинцев 1957: 158].
В целом теория общего значения была встречена критически и не получила широкого
признания, так как в том виде, в котором это значение постулировалось его приверженцами, оно представляло собой не совсем четко очерченное явление. В первую очередь следует отметить отсутствие приемлемого общепринятого определения общего значения. Это проистекает из того факта, что одни исследователи приравнивают общее значение к первому значению (Р.А. Будагов, Р. Якобсон), другие - называют его абстрактной схемой, теоретическим построением (Е.Р. Кури-лович, К. Бальдингер, Л.А. Новиков), третьи - в качестве общего значения принимают совокупность признаков или единственный признак, объединяющий ЛСВ полисемантов и «имеющий активный характер» (В .А. Звегинцев, Д.Н. Шмелев, Э.В. Кузнецова). Причем сторонники общего значения зачастую подходят к рассмотрению семантики многозначных слов однобоко с учетом только радиальной полисемии, при которой все значения мотивированы одним и тем же центральным значением.
И, тем не менее, хотелось бы подчеркнуть важность исследований в области поисков общих значений полисемантов как первых попыток выявления семантической близости их ЛСВ. В настоящее время семантическую общность значений полисемантов предпочитают называть «семантическим центром» (Е.Г. Беляевская), но чаще «инвариантом» (Ю.Д. Апресян, Н.В. Перцов, А.А. Уфимцева и др.).
В лингвистике получило развитие широкое толкование инварианта, понимаемое как абстрактная единица языка, обладающая совокупностью черт и основных признаков всех ее конкретных реализаций, рассматриваемых как варианты данной единицы. Все больше исследований, особенно последних лет, свидетельствуют о том, что введение инвариантного значения считается в принципе допустимым, поскольку облегчает человеку восприятие концепта. Хорошо известны инвариантные теории организации значения, в основе которых лежит тезис о том, что у всякой языковой единицы значение одно, но в зависимости от контекстных употреблений оно трансформируется. Известны попытки установления связи между значениями слов (семантический мост в теории «смысл-текст» [Мельчук 1999], нетривиальный семантический компонент в Московской семантической школе [Апресян 1995] и др.). Так, Ю.Д. Апресян определяет инвариант слова молния, когда два значения этого слова (1) «разряд атмосферного электричества» и (2) «срочно выпускаемая стенная газета, посвященная важному событию» связывает
общий признак быстрота [Апресян 1995: 179]. Как видим, в данном случае инвариант равен одному нетривиальному семантическому компоненту.
Критика инвариантных теорий сводится к тому, что все многообразие контекстных употреблений значений свести воедино удается довольно редко, и те, кто ставит себе такую задачу, могут решить ее только с помощью очень абстрактного описания, при котором инвариант оказывается далек от каждого из конкретных употреблений языковой единицы. Существует мнение, что инвариант не покрывает всего разнообразия употреблений языковых единиц - это только некоторая абстрактная идея, связанная с данным значением. Кроме того, не у всякого слова можно обнаружить значение такого уровня абстракции.
В практической части данной статьи мы попытаемся продемонстрировать, что «лучшие образцы» того или иного полисеманта бывают настолько «хороши», что часто подходят на роль инвариантов всех или целого ряда ЛСВ слова. В данной работе инвариант понимается как «абстрактная языковая сущность, включающая совокупность семантических компонентов, которые в одной из своих конфигураций лежат в основе всех или ряда ЛСВ, составляющих семантическую структуру слова в соответствии с интуицией среднего носителя языка». В таком понимании лексический инвариант - это абстрактная, но все же реальность. Понятие инварианта противопоставлено понятию варианта как конкретной реализации языковой единицы, и данное противопоставление соотносимо с дихотомией языка и речи: инвариант есть единица языка, а вариант -ее конкретная реализация в речи.
Вслед за И. К. Архиповым, инвариант или содержательное ядро мы называем «лексический прототип» (ЛП). Суть подхода, предложенного И.К. Архиповым и развиваемого в данной статье, заключается в определении минимально существенных семантических компонентов слова, содержательного ядра полисеманта. Данный подход носит название «прототипический» и заключается в том, что говорящий знает (помнит) определенные алгоритмы появления комбинаций слов и средств связи между ними и использует их для обеспечения связности высказывания в надежде, что аналогичными или почти такими же знаниями обладает и его слушатель. При этом говорящий не «подгоняет» некие фиксированные («застывшие») значения, забираемые со «склада» памяти, с тем, чтобы они «совпали» с условиями ситуаций, а «выпускает» звуковые или графические формы знаков, со-
ответствующие формам ЛП, находящихся в его голове, с надеждой или уверенностью, что слушающий сможет восстановить задуманные им смыслы, исходя из ЛП, находящихся в его голове, и в соответствии с ситуациями. При этом мы основываемся на предположении психолингвистов о том, что «... в памяти индивида просто не могут быть дискретно зафиксированы все варианты значений всех известных ему слов» [Брудный 1971: 10]. Системная информация о значениях представлена в ином, более компактном виде. Со своей стороны, при декодировании смыслов, привносимых словом, слушающий выводит прямые и переносные значения, «прикладывая» ЛП этого слова к различным ситуациям. При этом он использует принципиально ту же схему вывода значений на базе ЛП, что и говорящий. В функционировании именно интерпретационного, а не механистического механизма («положили слово (значение) в склад памяти, забрали слово (значение) со склада») заключается действительно творческий характер речемыслительной деятельности, о котором говорят приверженцы разных направлений и школ [Архипов 1998: 15].
ЛП включает первое номинативно-непроизводное (НН) значение, поскольку это, очевидно, именно то значение, которое приходит первым в голову носителю языка при осмыслении словоформы любого из полисемантов, и инвариантную часть - компоненты абстрактного характера. Лексический прототип является основой актуализации ЛСВ с наименьшими когнитивными усилиями, отвечая принципу экономии, он также обеспечивает смысловое единство многозначного слова, не давая ему распасться на омонимы. По мере развития семантической деривации мотиваци-онные связи с когнитивным образом НН значения прогрессивно ослабляются. Поэтому именно инвариантное значение, «охватывающее» все значения слова, служит единственным ядром, цементирующим структуру многозначного слова.
В качестве иллюстрации представленных выше теоретических положений целесообразно предложить анализ многозначного английского существительного «sleeve», относящегося к лек-сико-семантическому полю «одежда» [Песина 2005: 187-193].
Поскольку необходимой предпосылкой определения содержательного ядра слова является учет фактора обыденного сознания, прежде всего целесообразно определить НН значение слова «sleeve», основанное на компонентах достаточных для идентификации соответствующего поня-
тия на уровне среднего носителя языка. НН значение этого слова, определенное на основе данных ряда толковых словарей (дефиниции которых не могут быть приведены в рамках статьи) и принципа частотности, имеет следующий вид: «sleeve» (1) - «a part of a garment that covers all or part of an arm».
Приведем далее пример фразеологизма с компонентом «sleeve»:
(2) - «have something up your sleeve» - «to have a secret idea or plan» (If this trip doesn't work out I've still got a few ideas up my sleeve) [LDCE].
Следуя традиционным представлениям, следует признать, что при интерпретации устойчивых словосочетаний в сознании слушающего буквальные значения как бы «стираются» и фразеологизм «приобретает» новое переносное значение.
Согласно представленному в данной работе когнитивному подходу, при создании общего смысла устойчивого словосочетания первоначальный смысл входящих во фразеологизм слов сохраняется. Генерирование общего смысла фразеологической единицы происходит с опорой на образ НН значения. При предъявлении данных лексем возникает образ «чего-то лежащего на/в рукаве». Однако данный образ не соответствует окружающему контексту, и имеет место изменение референции. Слушающий на основе когнитивного образа выводит переносный смысл в рамках смысловой структуры высказывания. Выстраивается образ человека, имеющего какие-либо секретные мысли или планы - «to have a secret idea or plan».
Отметим, что о совмещении двух представлений в один визуальный облик на основе ассоциативного мышления писали В.Г. Гак, называя это явление «совмещенным видением двух картин», Г.Н. Скляревская («сдвоенный денотат»), О.И. Блинова («семантическая двуплановость») и др. Так, В.Г. Гак, утверждает, что при осмыслении ФЕ сначала возникает некая прототипная ситуация, т.е. ситуация, соответствующая буквальному значению фразеологизма. За ней закрепляется содержание, которое затем переосмысляется. Таким образом, образ ФЕ формируется на основе первичных значений слов в прототипной ситуации. Именно эти первичные слова как бы оставляют в образе свое значение. Так возникает внутренняя форма, в которой и содержится основная информация, связанная с культурой [Гак 1977].
В следующих метафорических значениях отражается уподобление внешнему виду и функции рукава:
(3) - «a tube that surrounds a machine part» [LDCE]. Данная метафора основана на сходстве по форме и функции трубы, покрывающей часть механизма, с рукавом одежды. Рукав одежды, как и труба, имеет округлую форму, он длинный и полый внутри. Кроме того, рукав покрывает в одном случае руку, а в другом - часть механизма. Это ЛСВ может быть интерпретировано на основе НН значения следующим образом: technical - a tube that surrounds a machine part resembles a sleeve (1) (a part of a garment that covers all or part of an arm). Значение «sleeve» включает следующие компоненты «hollow», «round», «long», «surrounds an object». Как можно видеть, ни один из выделенных компонентов не представлен эксплицитно в толковании НН значения «sleeve». Они выделены как потенциальные исходя из специфики этого значения, так как без них невозможен процесс толкования семантики производных значений.
В основе метафорического значения «sleeve» (4) - «a long bushing or thimble, as in the nave of a wheel» [WTNID] лежит уподобление втулки, ступицы колеса рукаву одежды (на основе формы). Ядерные компоненты НН значения присутствуют в данной метафоре как фон, необходимый для перехода к созданию переносного значения: a long bushing or thimble, as in the nave of a wheel (which resembles a sleeve (1) a part of a garment that covers all or part of an arm). В основе этого ЛСВ лежат компоненты «long», «rounded», «surrounds an object».
Метафора sleeve (5) - «a narrow channel of water» [WTNID] основана на сходстве по форме и функции круглого полого канала, по которому течет вода, с рукавом одежды. Данный ЛСВ может быть интерпретирован на основе НН значения следующим образом - a narrow channel of water which resembles a sleeve (1) (a part of a garment that covers all or part of an arm). В основе «sleeve» представлены компоненты «long», «rounded», «hollow», «surrounds an object».
(6) - «a short piece of pipe used for covering a joint, or forming a joint between the ends of two other pipes» [WTNID]. В данном переосмыслении соединяющая муфта уподобляется рукаву (на основе общности формы и функции), который плотно покрывает трубу, как рукав руку, соединяя, таким образом, две трубы встык. В отличие от трубы, рукав, согласно стереотипам, короче (a sleeve is a short piece of pipe). В основе «sleeve» лежат те же компоненты «long», «rounded», «hol-low», «surrounds an object».
Значительно меньше общего с НН значением у следующих метафорических значений:
(7) - «an open-ended flat or tubular packaging or cover» [WTNID]. Сравнение осуществляется как на основе формы, так и функции: плоская или округлая упаковка, открытая с одного конца, предназначенная для того, чтобы в нее что-либо вкладывали (подобно тому, как на руку надевают рукав одежды). В процессе актуализации этого значения теряется такой признак, как «округлость», в данном значении рукав может быть плоским. Данная метафора может быть интерпретирована на основе тех же компонентов.
Как можно видеть, смысл речевых высказываний (традиционно понимаемых как метафорические значения слова) с использованием лексемы «sleeve» построен на конфликте понятий о внешнем виде и функциях рукава, с одной стороны, и частей иных объектов - с другой. Как отмечалось в теоретической части исследования, анализ метафоры в данной работе проводится на принципах когнитивного подхода, исходящего из опоры когниции и номинации на соответствующие образы восприятия.
Следует отметить, что образ, лежащий в основе последнего ЛСВ, становится более схематичным, хотя в нем все же «просвечивает» образ рукава. Однако еще меньше общего в семантике значений, связанных с рукавом как частью одежды и конвертом для грампластинки.
(8) - «a stiff envelope for keeping a record in» [LDCE] (The photograph of the conductor on the record sleeve) [COBUILD]. В данной метафоре плоский конверт для грампластинки уподобляется рукаву (сравнение на основе функции), поскольку пластинку можно вложить в конверт, так же как руку в рукав. Такой пакет открыт уже только с одной стороны. В основе значения выделяем семы «long», «hollow», «open-ended», «surrounds an object».
Результаты проведенного анализа показывают, что значения «sleeve» (2) - «have an ace up your sleeve», (3) - «wear your heart on your sleeve» мотивированы НН значением и могут быть достаточно непротиворечиво истолкованы на основе его образа и компонентов НН значения. Компоненты НН значения оказались не так полно представлены в метафорических значениях «sleeve» (4-9), построенных на уподоблении внешнему виду и функции рукава одежды. В процессе осмысления концептов «муфта», «втулка», «канал для воды», «упаковка» и «конверт» их сравнили с частью одежды человека в полном соответствии с антро-
поцентрическими стереотипами и наивной картиной мира. Результирующий образ при осмыслении метафорических значений становится более схематичным (например, упаковка и конверт «теряют» округлость и объемность).
Выделенные в процессе анализа компоненты достаточно полно очерчивают суть содержания производных значений, поэтому их можно назвать прототипическими и на их основе сформулировать ЛП, который принимает вид НН значение + something like a «sleeve» (1): «a part of a garment that covers all or part of an arm or something like a sleeve (something long, rounded, hollow, open-ended, which surrounds an object)». Данный лексический прототип есть результат осмысления всех значений лексемы «sleeve» на новом, более высоком уровне абстракции. Следует отметить, что все компоненты, входящие в лексический прототип, за исключением «rounded», носят интегральный характер, то есть лежат в основе каждого метафорического значения (сема «rounded» отсутствует в «sleeve» (7)).
В соответствии с развиваемым в данной статье подходом И.К. Архипова, первая часть лексического прототипа, совпадающая с НН значением, является «ближайшим» лексическим прототипом, т.е. именно тем значением, которое, очевидно, приходит в голову носителю языка в первую очередь как элемент базисного уровня при осмыслении понятия рукава. А весь лексический прототип носит название «дальнейшего» лексического прототипа, включающего, кроме того, более абстрактные компоненты. Он является результатом осмысления всех ЛСВ слова на новом, более высоком уровне абстракции. Именно он обеспечивает внутрисловное единство [Архипов 2001].
Формирование «дальнейшего» лексического прототипа может идти разными путями. Но в качестве константной части он включает «ближайший» лексический прототип, лежащий в основе метонимических значений. Ассоциируемые с «ближайшим» лексическим прототипом метафорические переосмысления предполагают его дополнение до «дальнейшего» лексического прототипа компонентом «or something like sleeve (1)».
Включение «ближайшего» лексического прототипа обязательно, так как буквальное значение является ключом к осмыслению метафоры, и степень понимания и интерпретации метафоры зависит, прежде всего, от осмысления прямого значения и его взаимодействия с контекстом (речевым и языковым). Переносное значение можно идентифицировать только при наличии (подразу-
меваемого, имплицитно присутствующего) НН значения, равного «ближайшему» прототипу, поскольку метонимические или метафорические значения являются производными, и это становится ясно только при сопоставлении с мотивирующим значением [Архипов 2001].
В соответствии с когнитивным подходом, данный анализ основан на принципах, которые предусматривают участие Наблюдателя (Viewer, или Conceptualizer) в процессе познания [Langacker 1988]. В данном случае учитывается тот зрительный образ, который, как можно предположить, видел наблюдатель. В процессе номинации названий муфт, втулок, упаковок, конвертов, в полном соответствии с антропоцентрическими стереотипами и наивной картиной мира, он опирается на визуальный образ рукава. Причем, когнитивный подход учитывает тот факт, что на основе онтологии мира в этой «картинке» или образе могут быть представлены любые признаки, важные и выделенные (salient) с точки зрения Наблюдателя.
В соответствии с этим все переносные значения, появляющиеся в высказывании, являются эффектами речевого функционирования системных значений этих слов в контексте, то есть при взаимодействии со значениями других слов. Обыденное языковое сознание явно не может игнорировать то, как слова выглядят в переносных значениях. Это позволяет сознанию сформировать представление о таком мощном явлении, как языковая метафора. Данное понимание исходит из того, что понятие о любом или почти любом предмете может быть прямым и переносным. Развивая концепцию Д. Дэвидсона, в данной работе мы исходим из гипотезы о том, что языковое сознание осуществляет номинационные процессы с опорой на возможность реализации как прямых, так и переносных значений для каждого или почти каждого понятия [Davidson 1990: 430-441]. Это позволяет говорить о системных значениях не только как о прямых (по Д. Дэвидсону), но и включающих компоненты абстрактного характера, покрывающих семантику производных значений. Параллельно с этим возможно представление о предмете как таковом и «как о предмете».
Данные положения получили развитие в работах И.К. Архипова, который полагает, что формы слов неизменно сохраняют свои системные значения в различных речевых контекстах. При актуализации слов системные значения их форм приходят во взаимодействие с системными значениями форм других слов. Следует рассмотреть этот механизм более подробно. При восприятии
формы в сознании возникает, по коду, образ системного содержания формы, равный НН значению. Это - «ближайший» лексический прототип как «наилучший представитель» семантики формы [Архипов 2001]. Далее с учетом речевого контекста формируется смысл высказывания, во время которого либо «остается» «ближайший» лексический прототип, либо сознанием слушателя выводится переносное значение. Следует подчеркнуть, что это происходит после актуализации значения формы. Переносное значение мгновенно «встраивается» в смысловую структуру высказывания. Так, по мнению И.К. Архипова, формируется «третий смысл высказывания». Подтверждение этому можно найти в идеях Л.В. Щербы, которые были высказаны намного раньше: «...При говорении <.. .> мы сочетаем слова по определенным <.> правилам сложения смыслов, дающим не сумму смыслов, а новые смыслы» [Щерба 1974: 24].
Далее необходимо провести синонимический анализ с целью уточнения пределов выделенного «дальнейшего» лексического прототипа, а также семантики метафорических значений. Синонимические отношения этой лексемы, в соответствии с данными словаря «Я^еЪ», целесообразно представить в виде таблицы. В левом столбце представлены значения анализируемого слова, которые сравниваются с дефинициями синонимичных значений правой части таблицы. Причем они максимально соотнесены в соответствующих парах. С одним синонимом могут сравниваться сразу несколько значений анализируемого слова. И, наоборот, с одним ЛСВ анализируемого слова могут быть сопоставлены несколько синонимов. После каждого значения анализируемого слова приводятся лежащие в его основе прототи-пические компоненты, выделенные курсивом. Ниже каждого синонимичного значения правой части приводятся только дифференциальные компоненты, выделенные полужирным курсивом. Поскольку в задачу исследования не входит полный компонентный анализ синонимов, у них приводятся только дифференциальные компоненты.
В конце таблицы, в левой ее части, представлены все прототипические семантические компоненты анализируемого слова, а в правой части сведены дифференциальные компоненты синонимических значений. Это позволяет яснее представить пределы значений анализируемой лексемы.
Итак, определим место «дальнейшего» лексического прототипа относительно предполагаемых синонимов со значением «цилиндрическое
покрытие». При этом не учитывается гипероним «cover», указывающий на родовой признак в формулировке лексического прототипа «sleeve». Интерес представляют синонимические отношения, которые можно представить в виде таблицы следующим образом:
Итак, специфику «sleeve» в ряду приведенных синонимов можно выразить следующим образом: «sleeve» - это нечто длинное, имеющее чаще округлую, чем плоскую форму, с хотя бы одним открытым концом, которое плотно охватывает объект со всех сторон. Предпринятый синонимический анализ не показал наличие полностью тождественных синонимических пар. Это позволяет «дальнейшему» лексическому прототипу «sleeve» занять свое место в ряду синонимов, подчеркивая
особенности своей семантики, не дублируя семантику ни одного из приведенных слов.
В заключение следует отметить, что использование предложенного прототипического подхода к изучению лексического значения представляется целесообразным для исследования альтернативных механизмов формирования семантической структуры слова. Определение лексических прототипов с использованием анализа на основе нетривиальных семантических компонентов позволяет выявлять когнитивные структуры, лежащие в основе семантических изменений и с относительной точностью моделировать процессы, приводящие к развитию многозначности, а также служить критерием разграничения полисемии и омонимии. А исследование в рамках когнитивной парадигмы проблем порождения, усвоения и хранения многозначных единиц в ментальном пространстве, их функционирование в ментальном лексиконе может приблизить исследователей к разгадке тайн организации, динамики развития и функционирования всей когнитивной системы.
Подобный анализ имеет также практическую значимость, он может проводиться в лин-гводидактических целях при обучении иностранному языку. Практическая значимость определяется несколькими моментами. Во-первых, при идентификации иноязычного фразеологизма индивид осознанно или непроизвольно опирается на значения составляющих фразеологическую единицу компонентов, опознаваемых как слова свободного употребления. Во-вторых, в процессе номинации такие значения «sleeve», как «муфта, упаковка, конверт» и др., вполне согласующиеся с антропоцентрическим видением мира, создают трудности, скажем, для русскоязычного студента, строящего фразу на иностранном языке. Обучающиеся часто не в состоянии правильно угадать, что «делает» тот или иной предмет в данном языке, если, согласно русскому видению, то есть реальностям и мифам категоризации русского языка, он выглядит или ведет себя «как рукав». Существующие англо-русские и английские толковые словари, к сожалению, не проясняют ситуацию. Напротив, они дают противоречивую информацию, из которой следует, что, хотя указанное существительное и означает «рукав как часть атрибута одежды», оно иногда имеет такие значения, как «канал» или «конверт» и т.д.
Для решения этих проблем словари могли бы оказать существенную практическую помощь изучающим язык при переводе, давая информацию о диапазоне актуальности внутренней формы
Сопоставление содержания лексического прототипа sleeve и синонимов
Переносные значения
Sleeve (9) - a short piece of pipe used for covering a joint, or forming a joint between the ends of two other pipes [On Line] rounded, hollow, envelopes an object Muff a joining tube driven into the ends of two adjoining pipes [OED] a special device
Sleeve (6) a tube that surrounds a machine part [LDCE] hollow, round, long, envelopes an object (9) - a short piece of pipe used for covering a joint, or forming a joint between the ends of two other pipes [On Line] rounded, hollow, envelopes an object Tube a round pipe made of metal, glass, rubber, etc, especially for liquids or gases to go through [LDCE] used for carrying liquids or gas
Pipe a long round hollow object usually made of metal or plastic which is used for carrying liquids or gas [COBUILD] used for carrying liquids or gas
Sleeve (8) - a narrow channel of water [On Line] long, narrow, rounded, envelopes an object Channel a passage along which water or some other liquid flows or is carried [COBUILD] unspecified dimensions
Sleeve (11) - a stiff envelope for keeping a record in [LDCE] hollow, open-ended, envelopes an object Envelope a thin paper cover in which you put a letter [LDCE] thin, used for a letter
Все прототипические компоненты абстрактной части ДЛП: long, hollow, rounded, open-ended, envelopes an object Все дифференциальные компоненты синонимических значений: a special device, used for carrying liquids or gas, unspecified dimensions, thin, used for a letter
слова. В качестве отправной точки и стержня внутренней формы можно было бы привести ЛП, которые есть основания рассматривать как содержание лексем (вокабул), и поставить в начале словарных статей. В таком случае словарная статья могла бы также включать три группы иллюстраций значений, демонстрирующих 1) полное соответствие ЛСВ внутренней форме слова (уровень «ближайшего» лексического прототипа); 2) переносы на основе внутренней формы, включая фразеологизмы (уровень «ближайшего» лексического прототипа) и 3) (постепенное) удаление от образа внутренней формы (уровень «дальнейшего» лексического прототипа) [Архипов 2001].
Список литературы
Апресян Ю.Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.
Архипов И. К. Проблемы языка и речи в свете прототипической семантики // Проблемы лингвистики и методики преподавания иностранных языков: Сб. ст. СПб: Studia Linguistica 6, 1998.
Архипов И. К. Артикли английского языка: Учеб.-метод. пособие. СПб.: Невский институт языка и культуры, 2001.
Брудный А.А. Значение слова и технология противопоставления // Семантическая структура слова: Сб. ст. М.: Наука, 1971.
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996.
Гак В.Г. Сопоставительная лексикология. М.: Наука, 1977.
Звегинцев В.А. Семасиология. М.: МГУ,
1957.
Кацнельсон С.Д. Общее и типологическое языкознание. Л.: Наука, 1986.
Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1975.
Лапшина М.Н. Семантическая эволюция английского слова (изучение лексики в когнитивном аспекте). СПб.: СПбГУ, 1998.
Мельчук И.А. Опыт теории лингвистических моделей «СМЫСЛ - ТЕКСТ». М.: Школа «Языки русской культуры», 1999.
Никитин М.В. Метафора: уподобление vs. интеграция концептов // С любовью к языку: Сб. науч. тр. Посвящается Е.С. Кубряковой. М.-Воро-неж: ИЯ РАН, ВГУ, 2002.
Песина С.А. Полисемия в когнитивном аспекте: Монография. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2005.
Потебня А.А. Мысль и язык. Киев: СИНТО,
1993.
Фрумкина Р.М. «Куда ж нам плыть?» // Московский лингвистический альманах. Вып. 1. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.
Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.
DQvidson D. What metaphors mean // The Philosophy of Language. NY. Oxford. Oxford University Press. 1990.
Langacker R. W. An overview of cognitive grammar // B. Rudska-Ostyn (ed.). Topics in Cognitive Linguistics. Amsterdam; Philadelphia, 1988.
Wierzbicka A. Lexicography and Conceptual Analysis. Ann Arbor. MI: Karoma publakers, 1985.
[COBUILD] - Collins Cobuild English Language Dictionary. London; Glasgow: Collins, 1990.
[LDCE] - Longman Dictionary of Contemporary English. Harlow, Longman group Ltd, 1995.
[WTNID] - Webster's Third New International Dictionary. Springfield (Mass) Merriam co, 1961.
S.A. Pesina
POLYSEMY FROM THE VIEWPOINT OF COGNITIVE LINGUISTICS
The article is concerned with the determination of nature and cognitive mechanisms of lexical polysemy. In spite of the difficulties of semantic boundaries determination, the scheme of lexical meanings investigations presupposes emphasizing of meanings distinction as well as determination of semantic cores of polysemantic words. The article is aimed at giving theoretical grounds of such semantic cores of polysemantic words, called lexical prototypes. Lexical prototypes precede actualizing of all the meanings in speech. As stereotypes within the bounds of everyday thinking they make this process easier. Each lexical prototype is chosen by a communicant and functions according to the aims and conditions of a communication process.
