CC BY
210
ОРИГИНАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
От индивидуальных особенностей пишевого поведения и хронотипа к формированию абдоминального ожирения
Квиткова Л.В.1, 2, Смакотина С.А.1, 2, Сотникова Ю.М.1, Зинчук С.Ф.1_
1 ФГБОУ ВО «Кемеровский государственный медицинский университет» Минздрава России, Кемерово, Россия
2 ГАУЗ Кемеровской области «Кемеровская областная клиническая больница им. С.В. Беляева», Кемерово, Россия
Одним из самых распространенных неинфекционных заболеваний среди населения планеты является ожирение. Численность пациентов с данной патологией продолжает увеличиваться, несмотря на предпринимаемые меры. В этой связи проводится поиск новых этиологических факторов ожирения. Последние источники литературы указывают на роль нарушений пищевого поведения и индивидуального хронотипа в развитии избыточной массы тела и ожирения. Однако эти данные немногочисленны и противоречивы, что послужило предпосылкой для проведения настоящего исследования.
Цель исследования - изучить особенности анамнеза и психосоциальных условий жизни, а также оценить характер и частоту нарушений пищевого поведения, определить индивидуальные хронотипы у мужчин с первичным ожирением, оценить различия в индексе массы тела (ИМТ) и окружности талии (ОТ) у данной группы в зависимости от варианта пищевого поведения (эмоциогенного, экстернального, ограничительного) и хронотипа («сова», «жаворонок», «голубь»).
Материал и методы. В исследование включены 84 мужчины в возрасте 45-60 лет с ожирением, ИМТ>30 кг/м2 и ОТ>94 см. У всех пациентов были определены масса тела (кг), рост (см), окружность талии и бедер (см), ИМТ(кг/м2), хронотип (опросник Хорна-Остберга), тип пищевого поведения (голландский опросник DEBQ), концентрация глюкозы венозной плазмы натощак, содержание гликирован-ного гемоглобина, проведен пероральный глюкозотолерантный тест с 75 г глюкозы для исключения нарушений углеводного обмена.
Результаты и обсуждение. Средний возраст пациентов составил 59 [57; 60] лет, ИМТ - 34,5 [31,6; 37,3] кг/м2, ОТ - 109 [101; 116] см. I степень ожирения имели 45 (53,6%) пациентов, II степень - 27 (32,1%), III степень - 12 (14,3%). Нарушений углеводного обмена не выявлено. Эмоциогенный тип пищевого поведения (ЭмПП) имели 39 (46,4%) пациентов, экстернальный тип (ЭкПП) - 36 (42,9%), ограничительный тип (ОПП) - 9 (10,7%). Хронотип «сова» встречался у 45 (53,6%) пациентов, «голубь» - у 21 (25%), «жаворонок» - у 18 (21,4%). Определено, что ИМТ и ОТ больше у мужчин с ЭмПП, ОПП и хронотипом «сова» (р<0,05). Выявлена связь между типом пищевого поведения и хронотипом (критерий х2=14,21, р=0,006, у лиц с ЭмПП, ЭкПП чаще встречается хронотип «сова», р=0,00153, 0,00083 соответственно).
Заключение. У мужчин фактором риска ожирения является сочетание эмоциогенного или экстернального типа нарушений пищевого поведения с вечерним хронотипом.
Ключевые слова:
ожирение, пищевое поведение, хронотип
Для цитирования: Квиткова Л.В., Смакотина С.А., Сотникова Ю.М., Зинчук С.Ф. От индивидуальных особенностей пищевого поведения и хронотипа к формированию абдоминального ожирения // Эндокринология: новости, мнения, обучение. 2019. Т. 8, № 3. С. 22-29. 10.24411/2304-9529-2019-13002 Статья поступила в редакцию 22.07.2019. Принята в печать 26.08.2019.
From the individual characteristics of eating behavior and chronotype to the formation of abdominal obesity
Kvitkova L.V.12, Smakotina S.A.12, 1 Kemerovo State Medical University, Kemerovo, Russia
Sotnikova Yu.M.1, Zinchuk S.F.1 2 Kemerovo Regional Clinical Hospital named after S.V. Belyaev,
Kemerovo, Russia
One of the most common non-communicable diseases among the world's population is obesity. The number of patients with this pathology continues to increase, despite the measures taken. In this regard, a search for new etiological factors of obesity. Recent literature points to the role of eating disorders and individual chronotype in the development of overweight and obesity. However, these data are scarce and contradictory, whichserved as a prerequisite for the present study.
Aim of the study: examine the history and psychosocial conditions of life, as well as assess the nature and frequency of eating disorders, determine individualchronotypes in men with primary obesity, assess the differences in body mass index (BMI) and waist circumference (CW) in this group depending from a variantof eating behavior (emotionogenic, restrictive, external) and individual chronotype("owl", "lark", "dove").
Material and methods. The study included 84 men aged 45-60 years with obesity, BMI>30 kg/m2 and CW>94 cm. All patients were identified: body weight (kg), height (cm), waist and hip circumference (cm), BMI (kg/m2), chronotype (Horn-Ostberg questionnaire), type of eating behavior (Dutch questionnaire DEBQ), fasting venous plasma glucose concentration, glycated hemoglobin content, an oral glucose tolerance test with 75 g of glucose to exclude disorders of carbohydrate metabolism.
Results and discussion. The patients age was 59 [57; 60] years, BMI was 34.5 [31.6; 37.3] kg/m2, CW was 109 [101; 116] cm. 45 (53.6%) had the first degree of obesity, the second - 27 (32.1%), the third - 12 (14.3%). Carbohydrate metabolism disorders were not identified. Emotionogenic type of eating behavior (EmEB) had 39 (46.4%), external type (ExEB) - 36 (42.9%), restrictive type (REB) - 9 (10.7%). The chronotype "owl" was found in 45 (53.6%), "dove" - in 21 (25%), "lark" - in 18 (21.4%). It was determined that BMI, CW are higher in patients with EmEB, REB and chronotype "owl" (p<0.05). A relationship was found between the type of EB and the chronotype (chi-square test = 14.21, p=0.006, EmEB, ExEB has the chronotype "owl", p=0.00153, p=0.00083).
Conclusion. The risk factors for obesity in men are emotiogenic or external types of eating disorders in combination with evening chronotype.
Keywords:
obesity, eating behavior, chronotype
For citation: Kvitkova L.V., Smakotina S.A., Sotnikova Yu.M., Zinchuk S.F. From the individual characteristics of eating behavior and chronotype to the formation of abdominal obesity. Endokrinologiya: novosti, mneniya, obuchenie [Endocrinology: News, Opinions, Training]. 2019; 8 (3): 22-9. doi: 10.24411/2304-9529-2019-13002 (in Russian) Received 22.07.2019. Accepted 26.08.2019.
Ожирение представляет собой хроническое рецидивирующее заболевание, ассоциированное с развитием множества болезней. Анализ данных по рискам развития коморбидных состояний при ожирении, проводимый в США и в странах Европы, показал, что ожирение бывает причиной сахарного диабета типа 2, артериальной гипер-тензии и ишемической болезни сердца, остеопороза и осте-оартроза, желчнокаменной болезни, рака молочной железы, матки и толстой кишки [1, 2]. Развитие данных заболеваний ассоциировано с висцеральным типом распределения жировой ткани. Несмотря на предпринимаемые меры, сохраняется высокая распространенность ожирения, смертность от коморбидных состояний, связанных с избыточным отложением жира, что указывает на необходимость пересмотра традиционных взглядов на этиологию и патогенез развития
ожирения. На современном этапе ожирение рассматривается как многофакторное заболевание с ведущей ролью переедания и низкой физической активности на фоне генетической предрасположенности [1]. Кроме данных факторов, к возможным причинам формирования ожирения также относят эпигенетические изменения, воздействие эндокринных разрушителей, нарушения состава кишечной микрофлоры, расстройства пищевого поведения, нарушения работы циркади-анной системы организма и уменьшение продолжительности сна.
Образ жизни современного человека за последние несколько десятилетий претерпел значительные изменения: снижение двигательной активности, изменение характера питания, появление новых блюд, моды на рестораны, кофейни, булочные и закусочные, рекламы с красочными
иллюстрациями пищи и напитков, пропаганда быстрого питания, сокращение продолжительности сна, сменный график работы, длительные трансмеридианные перелеты. Также современный образ жизни характеризуется состоянием хронического стресса, напряженности, которые испытывает человек в условиях большого города, при выполнении профессиональных обязанностей на работе и дома. Все вышеперечисленное способствует формированию неправильного варианта пищевого поведения, нарушению функционирования циркадианной системы и развитию десинхроноза.
Пищевое поведение - это комплекс реакций организма, направленный на поиск, выбор, потребление пищи с целью пополнения энергетических запасов, накопления «строительного» материала, достижения психологического удовольствия от ее приема. Выделяют 3 разновидности нарушения пищевого стереотипа: экстернальный, эмоцио-генный, ограничительный [3]. Экстернальный тип пищевого поведения (ЭкПП) характеризуется повышенной реакцией на внешние стимулы к приему пищи (вид и запах), а не на внутренние стимулы (наполненность желудка, концентрация глюкозы в крови). Главный фактор формирования данного патологического пищевого стереотипа - доступность пищи [3]. Эмоциогенное пищевое поведение (ЭмПП) характеризуется гиперфагической реакцией на стресс, эмоциональный дискомфорт является главным стимулом для приема пищи: человек много ест, когда он расстроен, обижен, разочарован, одинок. Основные факторы формирования данного стереотипа - пониженная стрессоустойчивость, склонность к тревожности и депрессии, психическая незрелость, зачастую основа для формирования данного стереотипа питания закладывается в детстве, в семье (пища - главный источник удовольствия, любой дискомфорт ребенка воспринимается матерью как голод, гиперопека родителей) [3]. Ограничительное пищевое поведение (ОПП) характеризуется чрезмерными диетами с последующей «диетической депрессией», срывом, эмоциональным перееданием [3].
Формированию неправильных пищевых стереотипов способствуют нарушения в синтезе и секреции гормонов, регулирующих аппетит (серотонин, лептин, грелин, орексины и т.д.), а также нарушения ритмичной работы циркадианной системы [4-7]. Циркадианная система представляет собой сложную иерархическую структуру, которая синхронизирует все физиологические процессы в организме между собой и с ритмами окружающей среды [8, 9]. Известно, что 25% генов организма человека изменяют свою активность в зависимости от времени суток, в том числе 650 из них присутствуют в белой и бурой жировой ткани, а также в печени [9, 10]. Ритмическую активность имеют ключевые ферменты метаболизма углеводов и жиров. В исследованиях было показано изменение активности ферментов, участвующих в синтезе гликогена в печени в течение дня, что изменяло его концентрацию. Также определенную цикличность имеют процессы липогенеза и липолиза [9]. Синтез и секреция многих гормонов также подчинены законам ритмичности, в том числе гормонов, регулирующих аппетит и адипогенез [9-12]. Стимулами, влияющими на работу циркадианной системы на различ-
ных уровнях, являются световые импульсы, время приема пищи, плановые физические нагрузки, социальные факторы, которые могут быть мощными десинхронизато-рами [10].
С циркадианной системой организма тесно взаимосвязано понятие хронотипа. Хронотип представляет собой устойчивую индивидуальную временную периодизацию психофизиологического состояния человека, в основе которой лежит генетически детерминированная длительность эндогенного циркадианного ритма, т.е. он отражает индивидуальные особенности организации суточных ритмов. Выделяют 3 варианта хронотипа: утренний тип -«жаворонок», вечерний тип - «сова», промежуточный тип - «голубь» при длительности эндогенного циркадианного ритма в промежутке между 23 и 25 ч. У людей типа «голубь» высокая работоспособность и в утреннее, и в вечернее время. У людей типа «совы» с эндогенным периодом свыше 24 ч пик активности отмечается в вечернее время. Эндогенный период менее 24 ч встречается у людей типа «жаворонки», их пик активности наступает к полудню [13].
Индивидуальный хронотип оказывает влияние на другие биологические ритмы организма, в частности на ритмы гормональной секреции, которые могут изменяться, сдвигаясь на несколько часов в зависимости от эндогенного циркадианного ритма, связанного с фенотипическими особенностями человека [13]. К примеру, было показано, что изменение суточного ритма приводит к изменению различных параметров в организме: снижению лептина, повышению постпрандиальной гликемии, инсулина, среднего артериального давления, изменению профиля секреции кортизола с увеличением его концентрации перед сном и после пробуждения [12]. У лиц, которые имеют сменный график труда, чаще регистрируются отдельные компоненты метаболического синдрома и в целом заболеваемость метаболическим синдромом выше, чем у других работников [5]. Таким образом, существует теоретическое обоснование возможной роли нарушений пищевого поведения и индивидуального хронотипа в развитии ожирения. Однако данный вопрос остается недостаточно изученным и доказанным.
Цель исследования: изучить особенности анамнеза и психосоциальных условий жизни, а также оценить характер и частоту нарушений пищевого поведения, определить индивидуальные хронотипы у мужчин с первичным ожирением, оценить различия в индексе массы тела (ИМТ) и окружности талии (ОТ) у данной группы в зависимости от варианта пищевого поведения (эмоциогенного, экстер-нального, ограничительного) и хронотипа («сова», «жаворонок», «голубь»).
Материал и методы
Исследование выполнено на базе ГАУЗ Кемеровской области «Кемеровская областная клиническая больница им. С.В. Беляева». В исследование были включены 84 мужчины в 45-60 лет (среднего возраста, согласно классификации ВОЗ, 2012 г.) с первичным ожирением. Диагноз ожире-
ния выставлен на основании ИМТ 30 кг/м2 и более, согласно критериям ВОЗ от 1997 г., абдоминальное ожирение диагностировано на основании ОТ 94 см и более по критериям Международной федерации диабета (International Diabetes Fédération, IDF) 2005 г. Все участники подписали информированное согласие до начала процедур исследования. Критерии включения: мужской пол, возраст от 45 до 60 лет, наличие абдоминального типа ожирения: окружность талии 94 см и более, ИМТ>30 кг/м2.
Критерии исключения: женский пол, возраст моложе 45 и старше 60 лет, наличие нарушений углеводного обмена и онкологической патологии в анамнезе, симптоматические формы ожирения, психические и инфекционные заболевания, тяжелые соматические болезни, злоупотребление алкоголем. У всех пациентов оценивали антропометрические данные: массу тела (кг), рост (см), окружность талии и бедер (см), ИМТ = масса тела/рост, кг/м2. Для определения массы тела пациента использовались медицинские электронные весы с точностью измерения до 0,1 кг. Для измерения роста пациента (длины тела) использовался ростомер с точностью измерения до 0,5 см. Значения окружности талии и бедер определяли с использованием сантиметровой ленты. Точность измерения до 0,1 см.
Для исключения нарушений углеводного обмена у всех пациентов определяли концентрацию глюкозы венозной плазмы натощак, содержание гликированного гемоглобина (HbA1c) в цельной венозной крови, проводили пероральный глюкозотолерантный тест (ПГГТ) с 75 г глюкозы. Уровень HbA1c в крови определяли методом аффинного разделения гликированной и негликированной фракций гемоглобина крови с помощью набора «Гликогемотест» фирмы «ЭЛТА» (Россия). За нормальное значение HbA1c был принят уровень <6,0% (ВОЗ, 2011 г.). Концентрацию глюкозы измеряли глюкозооксидазным методом с регистрацией результатов на биохимическом фотометре Statfax (Австрия). За нормальное значение глюкозы венозной плазмы натощак было принято значение <6,1 ммоль/л (ВОЗ, 1999-2013 гг.). Результаты ПГТТ с 75 г глюкозы интерпретировали согласно критериям ВОЗ 1999-2013 гг. [14]. Все пациенты заполняли несколько видов анкет, проводился сбор анамнестических данных. Хронотип пациентов определяли по опроснику Хорна-Остберга (Morningness-Eveningness Questionnaire, Horne J.A., Ostberg O., 1976 г.). Для определения типа пищевого поведения использовали голландский опросник DEBQ (The Dutch Eating Behavior Questionnaire, T. Van Strein и соавт., 1986 г.).
Статистический анализ
Статистическую обработку полученных данных проводили с использованием программы Statistica 6.0. Результаты
представлены в виде медианы, 25-го и 75-го процентиля -Ме [25;75]. Сравнение нескольких независимых групп проводили с использованием критерия Краскела-Уоллиса, с последующим попарным сравнением с помощью критерия Манна-Уитни с поправкой Бонферрони. Связь между качественными показателями оценивали с помощью критерия х2, X2 с поправкой Йетса, точного критерия Фишера (для таблиц сопряженности 2x2). Уровень статистической значимости (р) принимали равным 0,05.
Результаты
Средний возраст пациентов, включенных в исследование, составил 59 [57; 60] лет, ИМТ - 34,5 [31,6; 37,3] кг/м2, ОТ - 109 [101; 116] см. I степень ожирения имели 45 (53,6%) мужчин, II степень - 27 (32,1%), III степень -12 (14,3%). Согласно социально-бытовой характеристике пациентов, большинство из них - 52 (61,9%) имели высшее образование, 32 (38,1%)- среднее специальное. 12 (14,3%) обследованных по достижении пенсионного возраста прекратили производственную деятельность, 72 (85,7%) продолжают работать. По характеру труда среди пациентов преобладает умственный - у 48 (42,8%). Обращает на себя внимание, что более половины опрошенных - 54 (64,3%) имеют сменный график работы (с числом ночных смен не менее 6) на протяжении 5 лет и более. Данные опроса продемонстрировали наличие неблагоприятного психологического микроклимата у большинства пациентов: у 48 (57,1%) на работе, у 24 (28,6%) в семье. Более того, 40 (47,6%) опрошенных жаловались на частые конфликтные ситуации в детстве. При проведении анализа традиций питания в семье выявлено, что почти половина пациентов - 39 (46,4%) принимают пищу перед сном. Активный досуг (физкультура, спорт, садоводство) имеют лишь 40 (47,6%) мужчин, большинство - 44 (52,4%) предпочитают пассивные виды отдыха (просмотр телевизионных программ, кино, театр, чтение книг). Наследственно отягощенный анамнез по ожирению имеют 66 (78,6%) опрошенных, при этом у 36 (42,9%) из них ожирением страдают оба родителя.
Анализ анкетных данных по определению пищевого стереотипа и хронотипа показал следующие результаты. У 100% респондентов диагностированы нарушения пищевого поведения. Наиболее частыми вариантами нарушений были расстройства по эмоциогенному (ЭмПП) - 39 (46,4%) и экстернальному типу (ЭкПП) - 36 (42,9%), ограничительный тип (ОПП) имели 9 (10,7%) мужчин. Среди пациентов преобладал хронотип «сова» - 45 (53,6%), вариант «голубь» имел 21 (25%) мужчина, а тип «жаворонок» -18 (21,4%).
Таблица 1. Различия индекса массы тела в группах пациентов с разными типами пищевого поведения (критерий Краскела-Уоллиса, р=0,0001)
I Показатель 1 ЭмППаc I ОППЬc I ЭкППа b I
Индекс массы тела, кг/м2 37,2 [33,5; 40,2] 36,8 [31,6; 38,4] 31,9 [31,0; 34,5]
Примечание. Критерий Манна-Уитни с поправкой Бонферрони:а - р<0,05 между группой с ЭмПП и ЭкПП, ь - р<0,05 между группами с ОПП и ЭкПП,с - р>0,05, между группами с ЭмПП и ОПП. Здесь и в табл. 2-4: расшифровка аббревиатур дана в тексте.
Таблица 2. Различия окружности талии в группах пациентов с разными типами пищевого поведения (критерий Краскела-Уоллиса, р=0,0034)
I Показатель I ЭмППа- c I ОППь- c ЭкППа- ь I
Окружность талии, см 115 [102; 120] 111 [104; 120] 105 [100; 110]
Примечание. Критерий Манна-Уитни с поправкой Бонферрони:а - p<0,05 между группой с ЭмПП и ЭкПП,b - p<0,05 между группами с ОПП и ЭкПП,c - p>0,05, между группами с ЭмПП и ОПП.
Проведенное исследование позволило установить отличительные особенности ИМТ и ОТ у представителей различных вариантов пищевого поведения, а также разного хронотипа. Так, в группе пациентов с ЭмПП, ОПП значения ИМТ и ОТ были статистически значимо выше, чем в группе пациентов с ЭкПП, р<0,05, в то время как эти же показатели достоверно не отличались в группах пациентов с ЭмПП и ОПП, р>0,05 (табл. 1, 2).
Далее было установлено, что значения ИМТ и ОТ у «сов» были достоверно выше, чем у «жаворонков» и «голубей» р<0,05, тогда как достоверных различий этих показателей у пациентов с хронотипами «жаворонок» и «голубь» не выявлено, р>0,05 (табл. 3, 4).
Полученные результаты убедительно продемонстрировали наличие связи между типом пищевого поведения и хронотипом. Так, у лиц с ЭмПП и ЭкПП чаще встречается хронотип «сова» (критерий х2=14,21, р=0,006, у лиц ЭмПП, ЭкПП чаще встречается хронотип «сова», р=0,00153, 0,00083 соответственно).
Обсуждение
При проведении анализа социальных характеристик пациентов с ожирением установлено, что большинство из них (38,1%) имеют высшее образование и работу, включающую ночные смены, - 64,3%. Ряд авторов приводят аналогичные данные [15] и объясняют этот факт низким уровнем физических нагрузок в процессе выполнения умственной работы на производстве, как следствие - низким уровнем энергозатрат. В то же время другие исследователи считают, что среди пациентов со средним специальным образованием избыточная масса тела и ожирение встречаются чаще вследствие низкого уровня информирования о здоровом образе жизни, невнимательного отношения к здоровью, вредных привычек (приема алкоголя, курения) [15]. По мнению отдельных авторов, ИМТ выше у лиц с ночным графиком работы из-за смещения привычных биоритмов (сна, бодрствования, работоспособности), нарушения гормонального баланса, метаболизма, уменьшения времени на отдых и, как следствие, - накопления усталости [5].
Полученные нами результаты продемонстрировали у большинства (78,6%) пациентов отягощенную наслед-
ственность по ожирению. На генетическую предрасположенность к развитию ожирения указывают ряд исследований [4, 10]. Так, вероятность наследования для ИМТ и ОТ, по данным литературы, составляет 16-85 и 37-81% соответственно [10]. По мнению ряда авторов, ожирение представляет собой полигенное заболевание, в основе которого лежат дефекты сразу в нескольких генах. В международной базе HuGENet Navigator (Human Genome Epidemiology Network) на 2010 г. было определено около 1000 генов, ассоциированных с ожирением [4, 10]. Кроме того, по теории фетального программирования внутриутробно могут происходить эпигенетические изменения, касающиеся генов, регулирующих пищевое поведение и аппетит, в частности это ген лептина, липопротеиновой липазы, рецептора PPAR-y и др. [10]. Все это дает основание полагать, что тип пищевого поведения может закладываться внутриутробно, а на протяжении жизни на формирование пищевого стереотипа могут оказать влияние и другие факторы. Так, результаты исследования продемонстрировали наличие психоэмоционального стресса на работе у 57,1% пациентов с ожирением, дома - у 28,6%, традиционный прием пищи перед сном - у 46,4%, малоактивный образ жизни -у 52,4%. Литературные данные подтверждают полученные нами результаты и позволяют прийти к выводу, что изменение характера питания, режима приема пищи, уменьшение физической активности современного человека стали причинами эпидемии ожирения [1, 4, 10]. Присутствие психоэмоционального стресса в сочетании с определенной культурой питания в семье (поздние приемы пищи, еда как единственный источник удовольствия, заедание стрессов) могут сформировать неправильный стереотип питания -ЭмПП с последующим развитием ожирения[3, 16]. Кроме того, формированию неправильных пищевых стереотипов способствуют нарушения в процессах регуляции аппетита: недостаточность серотонинергических систем головного мозга, развитие лептинорезистентности на уровне гипоталамуса [4]. По данным Т.Г. Вознесенской и соавт. (2004), наиболее частыми вариантами среди больных ожирением являются ЭмПП, ЭкПП [3]. Полученные нами результаты согласуются с литературными: у обследованных пациентов преобладал ЭмПП - 46,4%, на долю ЭкПП и ОПП приходилось 42,9 и 10,7% соответственно.
Таблица 3. Различия индекса массы тела (ИМТ) в группах пациентов с разными вариантами хронотипов (критерий Краскела-Уоллиса, р=0,0024)
I Показатель 1 «Жаворонок»3, c I «Голубь»^ c I «Сова»3- ь I
Индекс массы тела, кг/м2 32,2 [31,6; 33,5] 33,3 [30,5; 36,8] 35,9 [31,9; 40,2]
Примечание. Критерий Манна-Уитни с поправкой Бонферрони:а - р<0,05 между группами с хронотипом «сова» и «жаворонок», ь - р<0,05 между группами с хронотипом «сова» и «голубь»,с - р>0,05, между группами с хронотипом «жаворонок» и «голубь».
Примечание. Критерий Манна-Уитни с поправкой Бонферрони: а - р<0,05 между группой с хронотипом «сова» и «жаворонок», ь - р<0,05 между группами с хронотипом «сова» и «голубь»,с - р>0,05 между группами с хронотипом «жаворонок» и «голубь».
Таблица 4. Различия окружности талии в группах пациентов с разными вариантами хронотипов (критерий Краскела-Уоллиса, р=0,0026)
I Показатель I «Жаворонок»3, c I «Голубь»11, c «Сова»3, b I
Окружность талии, см 105 [99; 111] 103 [100; 106] 111 [104; 120]
Среди исследователей существует точка зрения о взаимосвязи ИМТ с определенным типом пищевого поведения. Однако результаты различных исследований противоречивы. По мнению одних авторов, у пациентов с ожирением и сахарным диабетом преобладают ЭмПП и ЭкПП, при этом доказана связь ЭмПП с ИМТ у данной категории больных [17-19]. Противоположные результаты получены в исследовании А.В. Соловьевой, в котором было продемонстрировано преобладание ОПП и ЭкПП у пациентов с избыточной массой тела и ожирением, не выявлена взаимосвязь с ИМТ у исследуемых, но установлена связь ЭмПП, ЭкПП с уровнем личностной тревожности. Аналогичные результаты получили в исследовании L.J. Nolan, А. Geliebter: они выявили связь синдрома ночной еды с ЭмПП, ЭкПП, но не с ИМТ [20]. В нашем исследовании самыми распространенными вариантами нарушений пищевого поведения были ЭмПП и ЭкПП, однако ИМТ выше у лиц с ЭмПП и ОПП. Возможно, это связано с тем, что при ОПП соблюдение диеты способствует появлению «диетической депрессии», а это ведет к срывам и потреблению больших количеств пищи и увеличению массы тела [3].
Проведенное нами исследование указывает на преобладание вечернего хронотипа у лиц с ожирением. ИМТ и ОТ у данной категории пациентов выше по сравнению с другими вариантами биоритмологических типов. Продемонстрирована связь хронотипа «сова» с ЭмПП, ЭкПП у больных ожирением. Данные литературы о роли хронотипа, а также его сочетания с определенным вариантом пищевого поведения в развитии избыточной массы тела и ожирения не противоречат нашим результатам, но они немногочисленны. Так, в отдельных работах представлены данные о взаимосвязи вечернего хронотипа и увеличения ИМТ у пациентов с нормальной массой [21, 22], вечернего хронотипа и сахарного диабета, метаболического синдрома [23], а также взаимосвязь вечернего хронотипа с ЭмПП и синдромом ночной еды [24-26]. Более того, в другой работе продемонстрировано, что у пациентов с хронотипом «сова» и длительностью сна менее 6,5 ч в сутки наряду с развитием ожирения увеличивается содержание катехола-минов, снижается содержание липопротеинов высокой плотности, при этом данная категория пациентов склонна к вечернему и редким приемам пищи, увеличению объема порций [27]. По данным корейского исследования, принадлежность только к хронотипу «сова» вне связи с другими факторами может стать причиной метаболического синдрома и сахарного диабета [28].
Патогенетическая связь между хронотипами, циркади-анными сдвигами и развитием ожирения недостаточно изучена. Предполагаются различные механизмы: стрессовый фактор при сменной работе, изменение основного обмена, характера питания, гормональные сдвиги [29] и изменение
экспрессии «генов-часов» [30]. В одном из исследований было показано, что у больных ожирением с наличием полиморфизма 3111C riock-гена, который ассоциирован с вечерним хронотипом, отмечалась меньшая динамика массы тела через 30 нед немедикаментозной терапии ожирения по сравнению с группой контроля, у которой не было данных генетических изменений [26].
Таким образом, проведенное исследование показало, что все пациенты с ожирением имеют нарушения пищевого поведения и большинство из них - 53,6% - вечерний хро-нотип. Существует связь между типом пищевого поведения и хронотипом, самые большие ИМТ и ОТ имеют пациенты с хронотипом «сова» и ЭмПП, ОПП, что дает возможность предположить их участие в формировании ожирения наряду с наследственностью, избыточным питанием и малоподвижным образом жизни.
Выводы
1. Большинство обследованных пациентов имеют наследственно отягощенный анамнез по ожирению (78,6%), сменный график работы с ночными сменами (64,3%), испытывают психоэмоциональный стресс - 48 (57,1%) на работе, 21 (28,6%) - в семье, что может способствовать развитию десинхроноза и нарушению пищевого поведения как факторов, способствующих формированию избыточной массы тела и ожирения.
2. У всех пациентов с ожирением выявлены нарушения пищевого поведения с преобладанием эмоциогенного (46,4%) и экстернального (42,9%) типов.
3. У больных с ожирением преобладает хронотип «сова» (53,6%).
4. Более высокий показатель ОТ и ИМТ характерен для пациентов с ЭмПП, ОПП и хронотипом «сова».
5. Установлена связь между типом пищевого поведения и хронотипом у больных ожирением: у лиц с ЭмПП и ЭкПП чаще встречается хронотип «сова».
Ограничения исследования. Основными ограничениями исследования являются его одномоментность и ретро-спективность. Проспективное наблюдение может дать более интересные результаты, которые позволят точнее оценить влияние пищевого поведения, определенного индивидуального хронотипа на развитие ожирения. Следует также отменить, что интерпретация результатов качественных данных, полученных по результатам анкетирования, в некоторой степени субъективна по сравнению с анализом количественных данных.
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликтов интересов.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Квиткова Людмила Владимировна (Kvitkova Lyudmila V.) - доктор медицинских наук, профессор кафедры факультетской терапии, профессиональных болезней и эндокринологии ФГБОУ ВО «Кемеровский государственный медицинский университет» Минздрава России, Кемерово, Россия E-mail: [email protected] https://orcid.org/0000-0002-0536-2970
Смакотина Светлана Анатольевна (Smakotina Svetlana A.) - доктор медицинских наук, профессор кафедры факультетской терапии, профессиональных болезней и эндокринологии ФГБОУ ВО «Кемеровский государственный медицинский университет» Минздрава России, Кемерово, Россия https://orcid.org/0000-0003-0304-4263 E-mail: [email protected]
Сотникова Юлия Михайловна (Sotnikova Yuliya M.) - аспирант кафедры факультетской терапии, профессиональных болезней и эндокринологии ФГБОУ ВО «Кемеровский государственный медицинский университет» Минздрава России, Кемерово, Россия
https://orcid.org/0000-0002-3983-4075 E-mail: [email protected]
Зинчук Сергей Фадеевич (Zinchuk Sergey F.) - кандидат медицинских наук, заведующий кафедрой нормальной анатомии человека ФГБОУ ВО «Кемеровский государственный медицинский университет» Минздрава России, Кемерово, Россия E-mail: [email protected] http://orcid.org/0000-0001-7774-4196
ЛИТЕРАТУРА
1. Разина А.О., Ачкасов Е.Е., Руненко С.Д. Ожирение: современный взгляд на проблему // Ожирение и метаболизм. 2016. Т. 13, № 1. С. 3-8.
2. Дедов И.И., Шестакова М.В., Галстян Г.Р. Распространенность сахарного диабета 2 типа у взрослого населения России (исследование NATION) // Сахарный диабет. 2016. T. 19, № 2. С. 104-112.
3. Вознесенская Т.Г. Расстройства пищевого поведения при ожирении и их коррекция // Ожирение и метаболизм. 2004. Т. 1, № 2. С. 2-6.
4. Березина М.В., Михалева О.Г., Бардымова Т.П. Ожирение: механизмы развития // Сибир. мед. журн. 2012. T. 114, № 7. С. 15-18.
5. Черникова Е.Ф. Влияние сменного характера труда на состояние здоровья работников (обзорная статья) // Гиг. и сан. 2015. Т. 94, № 3. С. 44-48.
6. Szosland D. Shift work and metabolic syndrome, diabetes mellitus and ischaemic heart disease // Int. J. Occup. Med. Environ. Health. 2010. Vol. 23, N 3. P. 287-291.
7. De Bacquer D., Van Risseghem M., Clays E., Kittel F., et al. Rotating shift work and the metabolic syndrome: a prospective study // Int. J. Epidemiol. 2009. Vol. 38, N 3. P. 848-854.
8. Джериева И.С., Волкова Н.И., Рапопорт С.И. Мелатонин и метаболический синдром: существует ли связь? // Тер. арх. 2012. Т. 84, № 10. С. 109-112.
9. Garaulet M., Madrid J.A. Chronobiological aspects of nutrition, metabolic syndrome and obesity // Adv. Drug Deliv. Rev. 2010. Vol. 62, N 9-10. Р. 1-12.
10. Романцова Т.И. Эпидемия ожирения: очевидные и вероятные причины // Ожирение и метаболизм. 2011. T. 8, № 1. С. 5-19.
11. Рапопорт С.И., Молчанов А.Ю., Голиченков В.А., Бурлакова О.В. и др. Метаболический синдром и мелатонин // Клин. мед. 2013. Т. 91, № 11. С. 8-14.
12. Струева Н.В., Полуэктов М.Г., Савельева Л.В., Мельниченко Г.А. Ожирение и сон // Ожирение и метаболизм. 2013. T. 10, № 3. С. 11-18.
13. Глуткин С.В., Чернышова Ю.Н., Зинчук В.В. и др. Физиологическая характеристика лиц с различными хронотипами // Вестн. Смоленской гос. мед. акад. 2017. Т. 16, № 2. C. 48-58.
14. Дедов И.И., Шестакова М.В., Галстян Г.Р. и др. Алгоритмы специализированной медицинской помощи больным сахарным диабетом // Пробл. эндокринол. 2015. Т. 61, № 1. С. 9-105.
15. Шпак Л.В., Степанова И.Н. Условия формирования нарушения пищевого стереотипа у лиц с избыточной массой тела // Ожирение и метаболизм. 2006. Т. 3, № 4. С. 35-41.
16. Старостина Е.Г. Ожирение как психосоматическое заболевание // Врач. 2005. № 9. С. 9-13.
17. Салмина-Хвостова О.И. Расстройства пищевого поведения при ожирении (эпидемиологический, клинико-динамический, реабилитационный аспекты) // Вестн. психиатр. и психол. Чувашии. 2009. № 5. С. 19-29.
18. Вербовой А.Ф., Шаронова Л.А. Анализ нарушений пищевого поведения, депрессивных и тревожных расстройств у женщин с сахарным диабетом // Эндокринология: новости, мнения, обучение. 2018. Т. 7, № 2. С. 60-66.
19. Балхиярова Ж.Р., Авзалетдинова Д.Ш., Моругова Т.В., Шарипова Л.Ф. и др. Связь эмоциогенного поведения с величиной индекса массы тела у пациентов с сахарным диабетом 2-го типа // Пробл. эндокринол. 2016. Т. 62, № 5. С. 9.
20. Соловьева А.В. Факторы риска формирования нарушений пищевого поведения у лиц с избыточной массой тела и ожирением // Мед. альманах. 2013. № 6 (30). С. 178-180.
21. Roenneberg T., Allebrandt K.V., Merrow M., Vetter C. Social jetlag and obesity // Curr. Biol. 2012. Vol. 22. P. 939-943.
22. Culnan E., Kloss J.D., Grandner M. A prospective study of weight gain associated with chronotype among college freshmen // Chronobiol. Int. 2013. Vol. 30, N 5. P. 682-690.
23. Ji Hee Yu, Chang-Ho Yun, Jae Hee Ahn et al. Evening chronotype is associated with metabolic disorders and body composition in middle-aged adults // Clin. Endocrinol. Metab. 2015. Vol. 100, N 4. P. 1494-1502.
24. Harb A., Levandovski R., Oliveira C., Caumo N. et al. Night eating patterns and chronotypes: a correlation with binge eating behaviors // Psychiatry Res. 2012. Vol. 200, N 2-3. Р. 489-493.
25. Konttinen H., Kronholm E., Partonen T. et al. Morningness-eve-ningness, depressive symptoms and emotional eating: a population-based study // Chronobiol. Int. 2014. Vol. 31, N 4. Р. 554-563.
26. Струева Н.В., Мельниченко Г.А., Полуэктов М.Г., Савельева Л.В. и др. Особенности сна у больных ожирением // Ожирение и метаболизм. 2014. Т. 11, № 3. С. 23-30.
27. Lucassen E.A., Zhao X., Rother K.I. et al. Evening chronotype is associated with changes in eating behavior, more sleep apnea, and increased stress hormones in short sleeping obese individuals // PLoS One. 2013. Vol. 8, N 3. Article ID e56519.
28. Sridhar G.R., Sanjana N.S. Sleep, circadian dysrhythmia, obesity and diabetes // World J. Diabetes. 2016. Vol. 7, N 19. P. 515-522.
29. Antunes L.C. et al. Obesity and shift work: chronobiological aspects // Nutr. Res. Rev. 2010. Vol. 23, N 1. Р. 155-168.
30. Scott E.M. et al. Association between polymorphisms in the clock gene, obesity and the metabolic syndrome in man // Int. J. Obes. 2008. Vol. 32, N 4. Р. 658-662.
REFERENCES
1. Razina A.O., Achkasov E.E., Runenko S.D. Obesity: the modern approach to the problem. Оzhirenie i metabolizm [Obesity and Metabolism]. 2016; 13 (1): 3-8. (in Russian)
2. Dedov I.I., Shestakova M.V., Galstyan G.R. The prevalence of type 2 diabetes in the adult population of Russia (NATION study). Sakharniy diabet [Diabetes Mellitus]. 2016; 19 (2): 104-12. (in Russian)
3. Voznesenskaya T.G. Eating disorders in obesity and their correction. Ozhirenie i metabolism [Obesity and Metabolism]. 2004; 1 (2): 2-6. (in Russian)
4. Berezina M.V., Mikhaleva O.G., Bardymova T.P. Obesity: mechanisms of development. Sibirskiy meditsinskiy zhurnal [Siberian Medical Journal]. 2012; 114 (7): 15-8. (in Russian)
5. Chernikova E.F. Effect of shifts work on a rotational basis change in the nature of work on the health of workers. Gigiena i sanitariya [Hygiene and Sanitation]. 2015; Vol. 94 (3): 44-48. (in Russian)
6. Szosland D. Shift work and metabolic syndrome, diabetes mellitus and ischaemic heart disease. Int J Occup Med Environ Health. 2010; 23 (3): 287-91.
7. De Bacquer D., Van Risseghem M., Clays E., Kittel F., et al. Rotating shift work and the metabolic syndrome: a prospective study. Int J Epidemiol. 2009; 38 (3): 848-54.
8. Dzherieva I.S., Volkova N.I., Rapoport S.I. Melatonin and metabolic syndrome: is there their association? Terapevticheskiy arkhiv [Therapeutic Archive]. 2012; 84 (10): 109-12. (in Russian)
9. Garaulet M., Madrid J.A. Chronobiological aspects of nutrition, metabolic syndrome and obesity. Adv Drug Deliv Rev. 2010; 62 (9-10): 967-78.
10. Romantsova T.I. The epidemic of obesity: obvious and probable causes. Ozhirenie i metabolizm [Obesity and Metabolism]. 2011; 8 (1): 5-19. (in Russian)
11. Rapoport S.I., Molchanov A.Yu., Golichenkov V.A., Burlakova O.V., et al. Metabolic syndrome and melatonin. Klinicheskaya meditsina [Clinical Medicine]. 2013; 91 (11): 8-14. (in Russian)
12. Strueva N.V., Poluektov M.G., Savel'eva L.V., Mel'nichenko G.A. Obesity and sleep. Ozhirenie i metabolism [Obesity and Metabolism]. 2013; 10 (3): 11-8. (in Russian)
13. Glutkin S.V., Chernyshova Yu.N., Zinchuk V.V., et al. Physiological characteristics of persons with different chronotypes. Vestnik Smolenskoy gosudarstvennoy meditsinskoy akademii [Bulletin of the Smolensk State Medical Academy]. 2017; 16 (2): 48-58. (in Russian)
14. Dedov I.I., Shestakova M.V., Galstyan G.R. Algorithms of specialized medical care for patients with diabetes. Problemy endokrinologii [Problems of Endocrinology]. 2015; 61 (1): 9-105. (in Russian)
15. Shpak L.V., Stepanova I.N. Conditions for the formation of a violation of the food stereotype in persons with overweight. Ozhirenie i metabolism [Obesity and Metabolism]. 2006; 3 (4): 35-41. (in Russian)
16. Starostlna E.G. Obesity as a psychosomatic Illness. Vrach [Physician]. 2005; (9): 9-13. (In Russian)
17. Salmina-Khvostova O.I. Eating disorders in obesity (epidemiological, clinical and dynamic, rehabilitation aspects). Vestnik psikhiatrii i psihologii Chuvashii [Bulletin of Psychiatry and Psychology of Chuvashia]. 2009; (5): 19-29. (in Russian)
18. Verbovoy A.F., Sharonova L.A. An analysis of eating disorders, depressive and anxiety disorders in women with diabetes mellitus. Endokri-nologiya: novosti, mneniya, obuchenie [Endocrinology: News, Opinions, Training]. 2018; 7 (2): 60-6. (in Russian)
19. Balkhiyarova Zh.R., Avzaletdinova D.Sh., Morugova T.V., Sharipo-va L.F., et al. Connection of emotiogenic behavior with body mass index in patients with type 2 diabetes. Problemy endokrinologii [Problems of Endocrinology]. 2016; 62 (5): 9. (in Russian)
20. Solov'eva A.V. The risk factors of the formation of the disorders of food behavior of people with overweight and obesity. Meditsinskiy al'manakh [Medical Almanac]. 2013; 6 (30): 178-80. (in Russian)
21. Roenneberg T., Allebrandt K.V., Merrow M., Vetter C. Social jetlag and obesity. Curr Biol. 2012; 22: 939-43.
22. Culnan E., Kloss J.D., Grandner M. A prospective study of weight gain associated with chronotype among college freshmen. Chronobiol Int. 2013; 30 (5): 682-90.
23. Ji Hee Yu, Chang-Ho Yun, Jae Hee Ahn, et al. Evening chronotype is associated with metabolic disorders and body composition in middle-aged adults. Clin Endocrinol Metab. 2015; 100 (4): 1494-502.
24. Harb A., Levandovski R., Oliveira C., Caumo N., et al. Night eating patterns and chronotypes: a correlation with binge eating behaviors. Psychiatry Res. 2012; 200 (2-3): 489-93.
25. Konttinen H., Kronholm E., Partonen T., et al. Morningness-eve-ningness, depressive symptoms and emotional eating: a population-based study. Chronobiol Int. 2014; 31 (4): 554-63.
26. Strueva N.V., Mel'nichenko G.A., Poluektov M.G., Savel'eva L.V., et al. Sleep in obese patients. Ozhirenie i metabolism [Obesity and Metabolism]. 2014; 11 (3): 23-30. (in Russian)
27. Lucassen E.A., Zhao X., Rother K.I., et al. Evening chronotype is associated with changes in eating behavior, more sleep apnea, and increased stress hormones in short sleeping obese individuals. PLoS One. 2013; 8 (3): 56519.
28. Sridhar G.R., Sanjana N.S. Sleep, circadian dysrhythmia, obesity and diabetes. World J Diabetes. 2016; 7 (19): 515-22.
29. Antunes L.C., et al. Obesity and shift work: chronobiological aspects. Nutr. Res. Rev. 2010; 23 (1): 155-68.
30. Scott E.M., et al. Association between polymorphisms in the clock gene, obesity and the metabolic syndrome in man. Int J Obes. 2008; 32 (4): 658-62.
