CC BY
219
Раздел 4. Криминологическая наука
МЕЛТОНЯН Р.М., кандидат юридических наук, доцент, [email protected] Факультет подготовки научно-педагогических и научных кадров;
Московский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации, 117437, Москва, Академика Волгина, 12
MELTONYAN R.M.,
Candidate of Legal Sciences,
associate professor,
Faculty of the Teaching
and Scientific Staff Training;
Moscow University of the Ministry
of the Interior of the Russian Federation,
Academician Volgin St. 12, Moscow, 117437,
Russian Federation
ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОй ОТВЕТСТВЕННОСТИ: КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ОБОСНОВАННОСТЬ зАКОНА
Реферат. Институты освобождения от уголовной ответственности реализуют идеи законности, справедливости и гуманизма, несмотря на то, что ужесточение уголовно-правового воздействия остается основной тенденцией государственного контроля над преступностью. Кратко характеризуется реформа уголовно-правового воздействия, проведенная в 1996 году в связи с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации. На примере деятельного раскаяния подвергается сомнению криминологическая обоснованность оснований, признаков и условий названных институтов. Критикуется возможность и необходимость законодательного закрепления понятия «деятельное раскаяние» в свете целесообразности унификации его признаков. Ставится проблема необходимости всей совокупности указанных в уголовном законе признаков деятельного раскаяния или достаточности соблюдения некоторых из них. Подчеркивается, что альтернативы перечисленным в законе действиям нет, но бывают случаи, когда выполнение всех их невозможно вследствие «непреодолимой силы» (например, невозможность явки с повинной по причине задержания на месте). Критически оцениваются законодательные признаки деятельного раскаяния и доктринальные предложения по их пересмотру (существенное расширение перечня действий, составляющих раскаяние, либо их «психологизация»). Обосновывается юридическая несостоятельность термина «чистосердечное раскаяние» (психологический феномен). Резюмируется, что в действующем виде институты освобождения от уголовной ответственности не позволяют охватить все возможные правоприменительные ситуации. Отрицательно оценивается казуистичность норм таких институтов, тогда как недостаточная их унификация (универсальность, абстрактность) свидетельствует о слабой технико-юридической проработке уголовного закона. Примером этого выступает ст. 76.1 УК РФ, устанавливающая возможность освобождения от уголовной ответственности при совершении преступлений в сфере экономической деятельности.
Ключевые слова: экономия уголовной репрессии, освобождение от уголовной ответственности, деятельное раскаяние, эффективность уголовно-правовых средств воздействия на преступность.
EXEMPTION FROM CRIMINAL LIABILITY: CRIMINOLOGICAL VALIDITY OF LAW
Abstract. Institutions of the exemption from criminal liability implement the ideas of legality, justice and humanism despite the fact that the tightening of criminal law impact remains the main trend of state control over crime. The reform of criminal law influence, carried out in 1996 due to the RF Criminal Code adoption, is characterized. By example of active repentance the criminological validity of grounds, features and conditions of the mentioned institutions is questioned. The possibility and necessity of fixing the concept "active repentance" by legislation is criticized. The problem of the need for the entire set of active repentance's features specified in criminal law or adequacy of their observance is mentioned. The author emphasizes that there's no alternative to the actions listed in the law, but there're cases when their performance is impossible due to "force majeure" circumstances (e.g. inability to surrender because of apprehension at the crime scene). The legislative characteristics of active repentance and the proposals for their revision (significant expanding the list of actions constituting remorse or their "psychologizing") are critically estimated. Legal groundlessness of the term "sincere repentance" (psychological phenomenon) is substantiated. It's summarized that the existing institutions of the exemption from criminal liability don't cover all possible law enforcement situations. The casuistry of these institutions' rules is negatively estimated. Their insufficient unification indicates a weak technical
and legal study of the criminal law. The example is Article 76.1 of the RF Criminal Code providing the possibility of the exemption from criminal liability for committing economic crimes.
Keywords: economy of criminal repression, exemption from criminal liability, active repentance, effectiveness of legal means to influence criminality.
Общеизвестно, что совокупность
институтов уголовного права базируется на основополагающих принципах этой отрасли правовой действительности, то есть опирается на положения, которые получили официальный статус таковых (принципов) в соответствующих нормах закона. Эти принципы взаимосвязаны, вытекают один из другого, поддерживают и уравновешивают друг друга, распространяют свое действие на всех субъектов уголовного права, предопределяя содержание уголовно-правовых норм и институтов.
В этом смысле не являются исключением и институты освобождения от уголовной ответственности. Регламентирующие их нормы в уголовном и уголовно-процессуальном источниках основываются на идеях законности, справедливости и гуманизма. Это подчеркивает и Пленум Верховного Суда Российской Федерации в своем постановлении от 27 июня 2013 г. N 19 «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности», согласно которому «Посредством применения норм главы 11 Уголовного кодекса Российской Федерации реализуются принципы справедливости и гуманизма. Исходя из этого по каждому уголовному делу надлежит проверять, имеются ли основания для применения к лицу, совершившему преступление, положений статей 75, 76, 76.1 или 78 УК РФ»*.
В контексте рассматриваемой проблемы принцип законности проявляется в неукоснительном соблюдении установленного нормами уголовного и уголовно-процессуального источников довольно специфического порядка освобождения виновного лица от уголовной ответственности. Справедливость обусловливается возможностью устранения государством (читай: судом, прокурором, следователем или органом дознания) уголовно-правового обременения, однако при условии, что лицо, совершившее преступление, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред от своих преступных действий. Таким образом, справедливость воздаяния за деяние как реакция
Рос. газ. 2013. 5 июля.
государства заключается в оптимальности и соответствии мер уголовно-правового воздействия как реакции государства на совершенное деяние.
В наибольшей степени в названных институтах (во всяком случае в большинстве из них) проявляется принцип гуманизма. Безусловно, уголовное законодательство должно обеспечивать безопасность каждого человека, в том числе и оступившегося (в силу разных причин и обстоятельств) и совершившего уголовное правонарушение, предоставляя ему взамен, разумеется, при наличии позитивного постпреступного поведения, «благо» в виде освобождения от ответственности. Симптоматично, что с этим принципом тесно связан и сопутствующий ему принцип экономии уголовной репрессии, в последнее время получающий наряду с принципом неотвратимости наказания довольно широкую информативность.
Очевидно, что институты освобождения от уголовной ответственности не возникали на пустом месте. Их развитию предшествовала многовековая история становления механизмов регулирования посткриминального поведения субъекта правоотношения. Они были призваны реализовать утверждения идеи гуманизации и либерализации уголовного закона, необходимости обеспечения определенного баланса между наказанием и иными мерами уголовно-правового характера, усиления частных начал в уголовном праве (разумеется, не в ущерб публичным!).
Уголовно-правовые институты освобождения от уголовной ответственности, вне всякого сомнения, имеют большое значение и играют заметную роль в решении задач, стоящих перед уголовным законом. По мнению специалистов, наиболее существенными из этих задач являются: уменьшение уровня репрессивности уголовной политики; уменьшение материальных затрат на содержание органов уголовной юстиции; «разгрузка» в необходимых пределах следственных изоляторов и мест лишения свободы, предохранение их от чрезмерного переполнения; снижение уровня рецидивной преступности и «судимости населения»
[1, с. 52]. По данным информационно-аналитического управления Генеральной прокуратуры РФ, только органами дознания органов внутренних дел за шесть лет (20072012 гг.) в связи с деятельным раскаянием было прекращено 24 391 уголовное дело (в 2007 г. - 4 350, в 2008 г. - 4 535, в 2009 г.
- 4 089, в 2010 г. - 4 407, в 2011 г. - 3 723, в 2012 г. - 3 284), а в связи с примирением с потерпевшим - 44 427 уголовных дел (в 2007 г. - 7 115, в 2008 г. - 7 710, в 2009 г.
- 6 354, в 2010 г. - 7 390, в 2011 г. - 7 377, в 2012 г. - 8 481)*.
Таким образом, институты освобождения от уголовной ответственности обеспечивают защиту прав и законных интересов потерпевших и обвиняемых, и лейтмотивом выступает экономия уголовной репрессии. Иначе говоря, эти институты подчеркивают многообразие средств в едином механизме борьбы с преступностью и содержат в себе огромный, как это ни покажется на первый взгляд парадоксальным, антикриминогенный потенциал.
Исторический опыт свидетельствует, что система государственного контроля над преступностью, как правило, ориентируется на традиционное ужесточение уголовно-правового воздействия на лиц, совершивших преступление. Такая тенденция очевидна и наблюдается во многих странах. Само по себе воздействие на преступность носит (априори) наступательный характер, который немыслим без репрессии. Уголовное наказание есть справедливое воздаяние за совершение преступления. Без него уголовное право перестает выполнять свою основную функцию по охране общественных отношений. Вместе с тем принципы справедливости и целесообразности уголовного наказания в отношении конкретных преступников не могут быть реализованы без учета закономерностей преступности, проявляющих себя не только на общем, но и на индивидуальном уровнях.
Известно, что на протяжении многих столетий перед уголовным наказанием не стояло иных целей, кроме устрашения и сатисфакции. Преступник всегда рассматривался уголовным законом в качестве
* Информационно-аналитический портал правовой статистики Генеральной прокуратуры Российской Федерации. URL: http://crime-stat.ru/
олицетворения зла, которое неминуемо должно быть наказано. Лишь сравнительно недавно перед наказанием стала робко и не всегда последовательно ставиться цель позитивного воздействия на постпреступное поведение виновного - исправление и перевоспитание лица, совершившего преступление. При этом довольно быстро выяснилось, что наказание, известное человечеству издревле, имеет ограниченные возможности в обеспечении постпенитенциарной и антикриминогенной корректировки поведения [2, с. 21]. Тогда же впервые стали высказываться идеи о бессмысленности бесконечного наказания и необходимости обеспечения определенного баланса между наказанием и иными мерами уголовно-правового характера, с предположением, что этот баланс необходим, поскольку в противном случае уголовная юстиция просто не справится с потоком уголовных дел, возбужденных по фактам совершения малозначительных преступлений, и перестанет эффективно защищать общественные отношения от преступлений [3, с. 32].
Следуя этим ориентирам, отечественный законодатель в 1996 году впервые сосредоточил нормы об освобождении от уголовной ответственности в отдельной главе (гл. 11 УК РФ), предложив тем самым значительный арсенал средств сокращения уголовной репрессии в отношении лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести. В уголовном законе появились нормы об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, в связи с примирением с потерпевшим (ст.ст. 75, 76 УК рФ). В декабре 2011 года Федеральным законом N 420-ФЗ в названную выше главу уголовного закона введена ст. 76.1, регламентирующая новый вид освобождения от уголовной ответственности, - при совершении преступлений в сфере экономической деятельности. Существенно расширены (в отличие от УК РСФСР 1960 г.) основания освобождения от уголовной ответственности, предусмотренные нормами Особенной части Уголовного кодекса РФ.
Однако можно ли утверждать, что «реконструкция» уголовного закона проводится (проводилась) системно, планомерно, на основе воззрений, выработанных в том числе и криминологической наукой, с учетом криминологических
реалий и закономерностей, а сама реализация институтов освобождения от уголовной ответственности отличается эффективностью? Думается, что нет. Достаточно сказать, что система норм об освобождении от уголовной ответственности до сих пор лишена четких критериев, и прежде всего в силу отсутствия необходимой криминологической обоснованности оснований и условий этих освобождений, качественной характеристики их признаков.
к сожалению, положения институтов освобождения от уголовной ответственности и сегодня реализуются без учета криминологических закономерностей и тенденций преступности, отдельных ее видов и конкретных преступлений, их социально-правовых последствий; криминологических закономерностей формирования и проявления признаков, качеств, свойств личности преступника в механизме индивидуального преступного и постпреступного поведения; состояния и развития системы предупреждения преступлений и обеспечения криминологической безопасности [4, с. 167].
Подтверждением выступает тот факт, что за время действия Ук РФ довольно большой процент лиц, ранее освобождавшихся от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, вновь осужден за совершение других преступлений. Между тем такое освобождение проявляется и в элементах «фальсификации» ряда институтов уголовного права, например уровня уголовно-правового рецидива лиц, совершивших новые умышленные преступления, поскольку при определении последнего не учитываются умышленные преступления, в связи с которыми виновные лица освобождались от уголовной ответственности. Фактически повторное преступное поведение наличествует, в то время как юридически его нет.
Институты освобождения от уголовной ответственности имеют межотраслевую принадлежность. Проблемы комплексного межотраслевого института освобождения от уголовной ответственности, прекращения уголовного дела (преследования), отказа в его возбуждении связаны со многими факторами. В частности, с особенностями психического и психофизиологического развития человека, оказывающими или способными оказать влияние на принятие решения об освобождении его от уголов-
ной ответственности, о прекращении по отношению к нему уголовного преследования или уголовного дела; с личностными патологиями, вызывающими отклоняющееся поведение человека. Эти проблемы могут быть результатом особенностей де-виантного и позитивного посткриминального поведения человека, способствующих принятию правоприменителем решения об освобождении от уголовной ответственности, о прекращении уголовного дела (преследования), об отказе в его возбуждении. Наконец, эти проблемы могут быть сопряжены с особенностями нормативно-правового регулирования возможности указанного освобождения (прекращения, отказа), а также с пробелами, противоречиями и конкуренциями в нормативно-правовой среде, которые, к сожалению, исключениями не являются.
Разумеется, анализ всей совокупности проблем, так или иначе связанных с институтами освобождения от уголовной ответственности, в рамках одной статьи даже на постановочном уровне вряд ли возможен. В связи с этим, имея в виду тот факт, что большинство из имеющихся проблем связано (прямо или косвенно) с понятием «деятельное раскаяние», на основе детального исследования одноименного института освобождения от уголовной ответственности (ст. 75 УК РФ), как представляется, можно рассмотреть «проблемные точки» институтов, равно как и оценить степень их эффективности.
1. По настоящее время остро ставится вопрос относительно возможности и даже необходимости законодательного закрепления понятия «деятельное раскаяние», разумеется, вместе со смежным с ним вопросом о целесообразности унификации признаков этого явления.
Надо сказать, что законодательное закрепление любого института имеет в большинстве своем положительный эффект, ибо препятствует «размыванию границ» правового явления. В этом смысле деятельное раскаяние не является исключением, так как представляет собой некий комплекс определенных законом действий, которые должны быть направлены на устранение общественной опасности совершенного преступления.
Учитывая эти обстоятельства, следует согласиться с А.В. Ендольцевой, понимающей под деятельным раскаянием «...ука-
занные в законе активные добровольные действия, посредством которых лицо, совершившее преступление, руководствуясь любыми внутренними побуждениями, предотвращает, устраняет или уменьшает тяжесть вредных последствий содеянного либо оказывает помощь правоохранительным органам в раскрытии и расследовании этого и других преступлений, что влечет за собой в случаях, предусмотренных законом, освобождение от уголовной ответственности или смягчение наказания» [5, с. 47].
2. Случаи возникновения «неопределенностей», связанных с соотношением установленных законом признаков деятельного раскаяния, их объемом, строгостью, временными границами, с одной стороны, и конкретным поведением лица - с другой, называть редкими нет оснований. В частности, остается открытым вопрос о необходимости всей совокупности указанных в уголовном законе признаков деятельного раскаяния или достаточности соблюдения отдельных (некоторых) из них.
Так, например, есть обоснование, по которому лицо должно выполнить все установленные законом действия, ибо, как пишет B.C. Егоров, «...анализ данной нормы позволяет сделать вывод о том, что все указанные условия перечисляются в законе безальтернативно» [6, с. 114]. Согласно другой точке зрения, установление любого из возможных деяний (поступков), свидетельствующих о раскаянии, может повлечь освобождение лица от уголовной ответственности [7, с. 21].
Приведенные доводы лишь при поверхностном рассмотрении являются диаметрально противоположными. Как представляется, более верно характеризовать их как дополняющих друг друга. Действительно, никакой альтернативы перечисленным в уголовном законе действиям нет и быть не может. Лишь в случае активного стремления лица порвать со своей преступной деятельностью допустимо его освобождение по норме, указанной в ч. 1 ст. 75 УК РФ.
Вместе с тем очевидно также, что в отдельных случаях невозможно выполнение всех без исключения указанных в законе условий по причине «непреодолимой силы», когда лицо задерживается на месте совершения преступления либо по иным объективным причинам не может явиться с повинной. Например, согласно п. 2.5 Правил
дорожного движения водители «.также обязаны сообщить о случившемся в полицию, записать фамилии и адреса очевидцев и ожидать (курсив наш. - Р. М.) прибытия сотрудников полиции».
Полагаем, что в таких ситуациях для освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием достаточно активной помощи следствию в раскрытии и расследовании преступления, а также возмещения причиненного преступлением вреда. Соответственно, освобождение от уголовной ответственности по названному основанию должно ставиться в зависимость не от проявления всех возможных видов указанного в законе социально одобряемого посткриминального поведения, а от объективной возможности проявления таковых.
Заметим, что указанное нами выше постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 года N 19 на правоприменительном уровне снимает ряд вопросов, в том числе и вышеназванных. Вместе с тем на уровне теории права порождаемый этими проблемами дискурс продолжается, а проблема не исчерпана.
3. Существует мнение относительно подразделения всех признаков этого деятельного раскаяния на две группы, с представлением их в виде оснований и условий для освобождения [8, с. 16]. Даже если согласиться с тем, что термин «основания» предполагает сравнительно объективный характер, а «условия» субъективный, в такой классификации, как представляется, нет ни теоретической, ни тем более практической значимости.
Н.С. Александрова при толковании признаков деятельного раскаяния исходит из этимологии и выделяет: «а) осознание своего поступка; б) сожаление о невозможности изменить содеянное; в) стремление исправить совершенное; г) осуществление помощи в раскрытии преступления, ничего не утаивая, строго взыскивая с себя» [9, с. 100]. Отмечая своеобразие такого деления, все же заметим, что этот «перечень» признаков малоприменим практически. Сложно представить, чтобы правоприменитель выяснял, достаточно ли строго взыскивает с себя лицо, в необходимой ли степени оно сожалеет о содеянном?
В свое время оригинальный перечень признаков деятельного раскаяния
предложил В.В Сверчков. В частности, им было высказано пожелание предусмотреть в УК дополнительные условия освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием: наличие положительных характеристик обвиняемого, ненахождение его на учете у психиатра, нарколога, в инспекции или комиссии по делам несовершеннолетних [10, с. 59]. Как представляется, наличие таких условий отрицательно скажется на практике борьбы с преступностью, исключая стимулирующее воздействие нормы о деятельном раскаянии для значительного круга лиц.
4. Как известно, деятельное раскаяние вне зависимости от конкретной формы выражения всегда имеет место после завершения всех действий, которые виновный считал необходимыми, и наступления предусмотренных законом последствий. Если виновный успевает предотвратить обязательные последствия, то в его действиях есть признаки добровольного отказа [11, с. 75]. Следует сказать, что именно такая строгая временная граница деятельного раскаяния дала жизнь термину «посткриминальное (постпреступное) поведение». По определению Р.А. Сабитова, это «...предусмотренное уголовным законом непреступное, общественно полезное или социально опасное (вредное), сознательное, волевое проявление активности или бездействия лица после совершения им преступления...
влекущее уголовно-правовые последствия» [12, с. 22].
Заострим внимание на следующем моменте. На страницах юридической печати и, что более важно, в официальных процессуальных решениях нередко встречается термин «чистосердечное раскаяние». Оценивая это, следует отметить, что чистосердечное раскаяние есть феномен психологический, и в связи с этим вряд ли он может быть соответствующим образом исследован уполномоченными на то участниками процесса. Таким образом, представляя «нравственную основу», например, явки с повинной либо заглаживания вреда, он ни при каких обстоятельствах не может являться предметом уголовно-правовой оценки.
Итак, анализ обозначенных нами проблем позволяет подчеркнуть, что институты освобождения от уголовной ответственности еще не представляют собой тот действенный (сакральный) набор принципов и максим, которые охватывают все возможные правовые ситуации. К сожалению, есть основания полагать, что они превращаются в некую инструкцию (пусть даже весьма подробную), рассчитанную на тот или иной конкретный случай. Видимо, этим и объяснимо введение в декабре 2011 года в УК РФ ст. 76.1, регламентирующей новый вид освобождения от уголовной ответственности, - при совершении преступлений в сфере экономической деятельности.
Список литературы
1. Шатилович С.Н. Деятельное раскаяние и наказуемость преступлений: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. 228 с.
2. Усс А.В. Социально-интегративная роль уголовного права: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 1994. 34 с.
3. Ведерникова О.Н. Теория и практика борьбы с преступностью в условиях современной западной демократии: канадская уголовно-правовая модель // Государство и право. 2004. N 6. С. 31-34.
4. Мелтонян Р.М. К вопросу о справедливом воздаянии за совершенные деяния // Преступность в Западной Сибири: Актуальные проблемы профилактики и расследования преступлений: материалы всерос. науч.-практ. конф. Тюмень, 28 февраля - 1 марта 2013 г. Тюмень: Тюм. гос. ун-т, 2013. С. 165-169.
5. Ендольцева А.В. Освобождение от уголовной ответственности: теоретические, законодательные и правоприменительные проблемы: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. 396 с.
6. Егоров В.С. Теоретические вопросы освобождения от уголовной ответственности: монография. М.: Изд-во Моск. психолого-социального ин-та, 2002. 279 с.
7. Горджей В.Я. Деятельное раскаяние: проблемы правоприменения // Российский следователь. 2003. N 4. С. 21-23.
8. Шаламов В.Г., Кушнарев В.А., Магомедов А.Ю. Прекращение уголовных дел в связи с деятельным раскаянием (обзор практики органов предварительного расследования Омска и Омской области) // Законодательство. 1998. N 1. С. 16-19.
9. Александрова Н.С. Деятельное раскаяние и его уголовно-правовое значение: дис. ... канд. юрид. наук. Ульяновск, 2001. 239 с.
10. Сверчков В.В. Актуальные вопросы освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Государство и право. 1999. N 12. С. 58-61.
11. Тер-Акопов А.А. Добровольный отказ от совершения преступления: монография. М.: Юрид. лит, 1982. 96 с.
12. Сабитов Р.А. Посткриминальное поведение (понятие, регулирование, последствия): монография / под ред. Р.Р. Галиакбарова. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1985. 193 с.
References
1. Shatilovich S.N. Deyatel'noe raskayanie i nakazuemost'prestupleniy. Kand. Diss. [Active repentance and offense. Cand. Diss.]. Nizhny Novgorod, 2002. 228 p.
2. Uss A.V. Sotsial'no-integrativnaya rol'ugolovnogoprava. Avtoref. Doct. Diss. [Socio-integrative role of criminal law. Autoabstract Doct. Diss.]. Tomsk, 1994. 34 p.
3. Vedernikova O.N. Teoriya i praktika bor'by s prestupnost'yu v usloviyakh sovremennoy zapadnoy demokratii: kanadskaya ugolovno-pravovaya model' [Theory and practice of fighting crime in a modern western democracy: Canadian criminal law model]. Gosudarstvo i pravo — State and law, 2004, no. 6, pp. 31-34.
4. Meltonyan R.M. Kvoprosu o spravedlivom vozdayaniizasovershennye deyaniya [On the question of equitable retribution for their actions]. Prestupnost'vZapadnoy Sibiri:Aktual'nyeproblemy profilaktiki i rassledovaniya [Crime in Western Siberia: Actual problems of prevention and investigation of crimes]. Tyumen, Tyumen State University, 2013, pp. 165-169.
5. Endol'tseva A.V. Osvobozhdenie ot ugolovnoy otvetstvennosti: teoreticheskie, zakonodatel'nye i pravoprimenitel'nyeproblemy. Doct. Diss. [Exemption from criminal liability: theoretical, legislative and enforcement problems. Doct. Diss.]. Moscow, 2005. 396 p.
6. Egorov V.S. Teoreticheskie voprosy osvobozhdeniya ot ugolovnoy otvetstvennosti [Theoretical questions of exemption from criminal liability]. Moscow, Publishing House of Moscow Psychological and Social Institute, 2002. 279 p.
7. Gordzhey V.Ya. Deyatel'noe raskayanie: problemy pravoprimeneniya [Active repentance: problems of enforcement]. Rossiyskiy sledovatei- Russian investigator, 2003, no. 4, pp. 21-23.
8. Shalamov V.G., Kushnarev V.A., Magomedov A.Yu. Prekrashchenie ugolovnykh del vsvyazi s deyatel'nym ras-kayaniem (obzor praktiki organov predvaritel'nogo rassledovaniya Omska i Omskoy oblasti) [Termination of criminal proceedings in connection with active repentance (review of the practices of the preliminary investigation of Omsk and Omsk region)]. Zakonodatel'stvo - Legislation, 1998, no. 1, pp. 16-19.
9. Aleksandrova N.S. Deyatel'noe raskayanie iego ugolovno-pravovoeznachenie. Kand. Diss. [Active repentance and his criminally-legal value. Cand. Diss.]. Ulyanovsk, 2001. 239 p.
10. Sverchkov V.V. Aktual'nye voprosy osvobozhdeniya ot ugolovnoy otvetstvennosti v svyazi s deyatel'nym ras-kayaniem [Topical issues of exemption from criminal liability in connection with active repentance]. Gosudarstvo i pravo - State and law, 1999, no 2, pp. 58-61.
11. Ter-Akopov A.A. Dobrovol'nyy otkazotsoversheniyaprestupleniya [Voluntary renunciation of the offense]. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1982, 96 p.
12. Sabitov R.A. Postkriminal'noe povedenie (ponyatie, regulirovanie, posledstviya) [Behavior of post (the concept, regulation, consequences)]. Tomsk, Publishing House of Tomsk University, 1985. 193 p.
