CC BY
104
В.И. ЮДИНА, кандидат искусствоведения, доцент кафедры музыки
Орловского государственного университета Тел. 8 920 8064836; udina@orel.ru
ОСОБЕННОСТИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СТОЛИЧНОЙ И ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ культуры В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РУССКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.
В статье рассматривается деятельность Русского музыкального общества в российской провинции второй половины XIX в. Выделяются две основные сферы музыкальной практики, в которых наиболее полно сказалось взаимовлияние столицы и провинции - формирование системы музыкального образования и концертная деятельность. Анализируются культурно-исторические основания развития провинциальной музыкальной культуры.
Ключевые слова: Русское музыкальное общество, взаимосвязь столицы и провинции, музыкальные классы, концертная практика.
В современных условиях, выдвигающих задачи совершенствования организации различных сторон общественной жизни, вызывает научный и практический интерес такая малоразработанная проблема, как институциональные формы художественной культуры и их роль в решении основных задач культурной политики на различных этапах истории России. Обращение к истории вопроса может дать важный фактический материал, значимый в нынешних условиях.
Традиционно культурная многогранность России определялась таким фактором, как взаимодействие столицы и провинции. Его социальная значимость обострилась в середине XIX в. в связи с активными пореформенными преобразованиями, которые объективно вызвали потребность в повышении культурного уровня общества.
60-е гг. XIX в. - эпоха «великих реформ», время плодотворного развития культуры русской провинции. Активный, действенный характер идеологии народничества обусловил особый интерес интеллигенции к провинции как основному месту бытия «народности». Быт и культура провинциального города получали все большее освещение на страницах столичной печати (например, в соответствующих рубриках журналов «Современник», «Библиотека для чтения», «Русский вестник»). Областная история входит важной составляющей в исторические работы С.М. Соловьева, А.П. Щапова, Н.И. Костомарова, Б.Н. Чичерина. Новым витком интереса к местной истории и культуре стал расцвет «археологизма» в 80-х гг. XIX века, выразившийся в повсеместном создании губернских ученых архивных комиссий, реставрации памятников церковной архитектуры, создании церковно-археологических музеев, изучении русской иконы.
В самой провинции новации сказались в формировании культуры общественного действия, когда через сеть публичных институтов - библиотек, музеев, выставок, лекториев, частной и ведомственной печати - в культуротворческий процесс вовлекались различные слои местного общества (дворянство, интеллигенция, разночинцы). «Теперь во многих провинциях началось концентрирование свежих и добрых сил: стали сходиться друг к другу лучшие люди не для одних только сожалений о напрасной трате верований и стремлений, а и для составления планов о деятельном, дружном
© В.И. Юдина
—-^¡^^^¡эбЩхЗ^Ш---
осуществлении выработанных наукой понятий о жизни ... для составления плана об издании местной газеты, об основании общества, распространении в массе народа и провинциальной публике полезных сведений, об открытии бесплатных школ и пр.», - констатировал новые явления в провинциальной культуре автор одного из обзоров, представленных на страницах издававшейся с 1862 г. в Астрахани газеты «Волга» (редактор В. Бензе-ман), подписавшийся «И.. .тов»1.
Яркой формой культурной самоорганизации музыкальных сил в российских губерниях и уездах стали филармонические кружки, общества, объединения. Так, в 1861 г. был утвержден «Устав филармонического общества в Орле», в 1864 г. зарегистрировано «Общество любителей музыки» в Симбирске, в 1882 г. - Вятский музыкальный кружок. Благодатной почвой возникновения подобных организаций стали новый взлет любительского музицирования, широкое распространение музыкально-просветительской работы, вызревание идеи общедоступного музыкального образования. Дальнейшему росту художественных потребностей и возможностей их реализации на местах способствовали импульсы столичной культуры, связанные с открытием в 1859 г. Русского музыкального общества (РМО).
РМО - одна из немногих в дореволюционной России художественных организаций, имевших официальный статус, который утвердился с момента принятия в 1869 г. покровительства императорской семьи (отсюда изменение названия ИРМО -Императорское Русское Музыкальное Общество). Его появление соответствовало характерным для середины XIX в. тенденциям демократизации общественной жизни.
В музыкальной практике этого времени демократические тенденции проявились в переходе от салонных форм бытования музыкальной культуры к просветительству и пропаганде, что обусловило потребность в профессиональных музыкальных кадрах.
Известно, что становление светской музыкальной культуры шло в России замедленно. В отличие от многовековых традиций в организации цер-ковно-певческого дела в Российской империи долгое время не было специальных музыкальных учебных заведений для обучения светскому искусству инструментального исполнительства (игре на инструментах учили при Академии художеств,
Придворной певческой капелле, в закрытых сословных учебных заведениях). Не существовало также государственных учреждений для проведения симфонических и камерных концертов. Имевшиеся частные ансамбли и оркестры, как и недолговременно существовавшие частные музыкальные школы, не могли решить данную проблему в общероссийском масштабе. По определению Б. Асафьева, русской музыкальной культуре «грозил разрыв между устремившейся к завоеваниям вершин искусства музыки композиторской интеллигенцией и весьма пестрыми по своим вкусам слушателями среды русской демократии» [2, с. 247].
В целях развития в стране светской музыкальной культуры, особенно инструментального ансамблевого и оркестрового исполнительства, в российских столицах действовали созданные силами просвещенных любителей музыки и музыкантов-профессионалов «Санкт-Петербургское филармоническое общество», «Симфоническое музыкальное общество», «Концертное общество». Однако к началу 1860-х гг. состояние концертной жизни в целом вызывало неудовлетворенность современников. Ее нерегулярность, недостаточный исполнительский уровень отмечались не только в провинции, но и в столицах. Авторитетное мнение музыкального критика и педагога Н. Д. Кашкина о состоянии концертной практики Москвы в этот период звучало так: «Общественной музыкальной жизни совсем не было. Для концертов, в силу монополии императорских театров, отведен был великий пост. Симфонических концертов совсем не существовало, за исключением концертов с живыми картинами, которые давались по воскресеньям великим постом в Большом театре. Существовали, правда, еще университетские концерты, где оркестр составлялся преимущественно из студентов, но они устраивались очень редко, а исполнением в них не могли бы удовлетвориться в настоящее время самые снисходительные слушатели» [6, с. 9-10].
Требовались значительные организационные усилия, чтобы сдвинуть музыкальную практику с «мертвой точки». В полной мере эти задачи стали осуществляться с учреждением РМО. В его Ус -таве определялись основные задачи деятельности общества в общероссийском масштабе: «Императорское Русское Музыкальное Общество имеет целью содействовать распространению музыкального образования в России, способствовать
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
развитию всех отраслей музыкального искусства и поощрять способных русских художников (сочинителей и исполнителей) и преподавателей музыкальных предметов. Для достижения означенной цели общество имеет право: учреждать в разных городах России музыкальные классы, музыкальные училища и консерватории»2.
Для этого были созданы местные дирекции (обычно из трех - пяти человек), которые соотносились с Главной дирекцией, находящейся в С.-Петербурге, но действовали достаточно самостоятельно, в соответствии с местными условиями. С 1865 г. такие периферийные музыкальные общества получили название «отделений РМО».
До 1873 г., за годы попечительства РМО Великой княгини Елены Павловны, были открыты отделения в Москве (1860), Киеве (1861), Казани (1864), Харькове (1871), Нижнем Новгороде, Саратове, Пскове (1873). До начала 1880-х гг., за время президентства Великого князя Константина Николаевича, второго сына Николая I, сформировались первые отделения в Сибири - Омске (1876), Тобольске (1878), Томске (1879).
В течение 1880-1890-х гг. в России существовало более 20 отделений ИРМО, в основном в центральных и южных губерниях, на Кавказе. В начале ХХ в. деятельность РМО распространилась на Восточную Сибирь (в 1901 г. открылось отделение в Иркутске) и на Урал (в 1908 г. в Перми).
В целом к 1 91 7 г. в России было уже около 70 отделений, причем большинство из них - в европейской части страны. Местные отделения РМО патронировали высшие должностные лица губерний, наиболее состоятельные и уважаемые члены местного общества.
Во всех городах отделения РМО открывались по инициативе местных музыкантов и любителей музыки, причем на базе многолетнего существования собственных музыкальных кружков. Их реорганизация и превращение в подразделения всероссийской музыкально-общественной и образовательной системы РМО повышали официальный статус и профессиональный уровень провинциальных музыкальных объединений, а следовательно, общий уровень музыкальной культуры провинции.
Обычно первой акцией возникающих региональных отделений РМО была организация музыкальных классов, а публичная музыкальная практика развивалась в союзе с музыкальным просвещением. Н.Д. Кашкин так описывал этот процесс:
«Русское музыкальное образование при самом возникновении своем поставило себе целью развитие музыкального образования в России. Дело это, совершенно новое, пришлось начинать при особенных условиях художественного развития русского общества. Музыкальное общество своими концертами сначала ознакомило публику с высшими произведениями музыкальной литературы отечественной и западной, а потом уже, пробудив к делу интерес в публике и образовав значительный контингент сочувствующих ему лиц, Общество получило возможность открывать училища, задачей которых было подготовление деятелей ко всем отраслям музыкального искусства. Таков был постепенный ход развития деятельности отделений общества в различных городах России» [4, с. 2].
Постепенно увеличивалось количество учеников и учителей, вводились новые музыкальные специальности - исполнительские и теоретические, разрабатывались программы общеобразовательных предметов, шло деление на младшие и старшие классы, повышался уровень требования к ученикам и квалификации выпускников. Одновременно рос социальный престиж учащихся кон -серваторий и ее профессоров.
Всеми процессами организации музыкального образования на рубеже Х1Х-ХХ вв. руководили съезды РМО. Семь съездов, прошедших с 1895 по 1917 г., рассматривали проблемы улучшения образовательного процесса в учебных заведениях РМО - 5 консерваториях, 25 училищах, 23 музыкальных классах (по данным на 1917 г.). Более всего прочего уделялось внимание анализу программ художественных предметов, требований выпускных экзаменов. Как ведущие профессиональные и методические инстанции, съезды вырабатывали единообразные требования, необходимые для унификации системы музыкального образования в столичных и провинциальных учебных заведениях, установления преемственности между различными уровнями обучения. Следя за тем, чтобы в подведомственных учебных заведениях соблюдалась определенная функциональная иерархия (как правило, сначала открывались музыкальные классы, на их базе училища и только после многочисленных инспекций на основе училищ - консерватории), РМО создавало почву для формирования будущей системы музыкального образования.
Все это способствовало активному взаимообмену музыкально-педагогических и исполнительских кадров между центром и регионами: с одной стороны, открывался путь для обучения в столичных консерваториях выпускникам региональных отделений РМО, с другой стороны, в провинцию направлялись дипломированные специалисты - «свободные художники». Характеризуя ситуацию в музыкальной культуре начала ХХ века, Н. Каш-кин отмечал: «В обеих столицах и провинции существует множество частных музыкальных школ с более или менее обширной программой, во главе которых стоят почти исключительно окончившие курс в консерваториях или училищах РМО» [5, с. 209]. Росту авторитета вновь образованных музыкальных учебных заведений способствовала миссионерская деятельность А.Ф. Арендса в Орле, А.М. Абазы в Курске, М.С. Старикова в Тамбове и т.д.
В результате такой целенаправленной работы интерес к музыкальным занятиям настолько возрос, что авторитетный музыкальный педагог и композитор С.М. Майкапар, имевший собственный опыт работы в провинции, констатировал ситуацию начала XX в.: «Изучение музыки везде настолько развито, что редко встретишь дом, где бы не брали уроков; занятие музыкой ... <считается> чуть ли не обязательным для каждого семейства с средним и даже малым достатком» [8, с. 154].
Вопросы организации учебного процесса в региональных отделениях РМО активно обсуждались на страницах местной и центральной периодической печати. Показательны в этом плане работы К.Э. Вебера, который уделял значительное внимание анализу состояния и основным проблемам провинциальных учебных заведений РМО. В своих публикациях Вебер опирался на собственный педагогический опыт (он преподавал музыку в различных учебных заведениях столицы и провинции - Тамбовском институте благородных девиц, Московском Мариинском институте, Московской консерватории, был директором Саратовского отделения ИРМО и его музыкальных классов).
Автор подчеркивал многонаправленность деятельности провинциальных структур РМО: «Отделения музыкального общества с их музыкальными классами занимают в кругу общего образования видное место, значение которого можно определить следующими положениями: они служат, во-первых, рассадником общего музыкально-
го образования не только одному городу, но всей губернии, иногда целому краю; во-вторых, местом развития хорошего дилетантизма в хорошем значении этого слова; и, в-третьих, приготовительной ступенью для дальнейшего образования выдающихся талантов, желающих усовершенствоваться в высших специальных музыкальных учреждениях, в консерваториях» [3, с. 51].
Весте с тем многообразные социокультурные, образовательно-воспитательные функции местных музыкальных учебных заведений заставляют Вебера задуматься о причинах проблемного состояния в некоторых из них. Одна из таких причин была связана с отсутствием поддержки в местном обществе. «Доказано примерами, что прямым последствием несоблюдения подобного предварительного единения было сперва непроцветание, потом полное падение начатых предприятий именно вследствие недостатка средств для их существования. В самом деле, в таком случае населению города навязано, так сказать, учреждение вполне чуждое их интересам, на которое смотрят недоверчиво или равнодушно, которое уже с самого начала «чахнет» из-за недостатка средств. Походя на насаженное в сосновый лес тропическое растение, для которого вовсе не годится ни почва, ни климат, члены и выбранные директора провинциальных отделений вовсе не являются, при таких обстоятельствах, выразителями общественного мнения и единства» [3, с. 52].
Известно, что организаторы музыкальных классов сталкивались со значительными трудностями. Порой при полном отсутствии интереса местного населения к музыкальному образованию они должны были осуществлять образовательную программу Общества. Классы в наибольшей степени зависели от вкусов местных любителей музыки, меценатов, властей города, от наличия педагогических кадров, материальной базы (инструментов, учебных пособий, нот) и вынуждены были идти на разного рода компромиссы.
Значительным препятствием на пути организации работы провинциальных отделений РМО являлся «человеческий фактор»: дилетантизм руководства, непрофессионализм дирекции, когда в ней превалировали бюрократы, относящиеся к музыкальному образованию как к любительству, забаве, «домашнему делу». Это приводило к вытеснению из педагогической среды подлинных специалистов, что непосредственным образом сказыва-
лось на качестве программных требований и самого процесса преподавания.
Существенные проблемы в работе местных отделений РМО и открытых ими музыкальных классов (школ, училищ), выявленные К.Э. Вебе-ром на примере Тамбовского, Саратовского, Орловского отделений, позволили автору высказать следующее предположение: «Можно серьезно опасаться, что в недалеком будущем разовьются в России два противоположных музыкальных течения - провинциальное (даже не общепровинциальное, а в каждой губернии особенное) и столичное, если только провинциальное течение можно будет принять за что-либо существенное. Ежегодные приемы учащихся из провинции в консерватории указывают на разницу в ходе обучения и вообще всего развития» [3, с. 58].
Вместе с тем хорошая организация отличала Харьковское отделение, в котором музыкальные классы были преобразованы в училище; музыкальные классы в Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Воронеже, Новгороде способствовали не только профессиональному обучению, но и подъему уровня общей музыкальной культуры местного населения.
Формирующаяся система музыкального образования оказала значительное влияние на концертно-театральную жизнь всего русского общества, но особенно активизирующее действие имела в провинции, где публичная музыкальная практика развивалась в союзе с музыкальным просвещением. Музыкальная жизнь русских городов развивалась неравномерно и зависела от уровня экономики и культуры: сказывалась разница в характере развития художественных форм в крупных российских городах - университетских центрах, центрах промышленности и торговли - и иных территориальных образованиях, вплоть до так называемого «захолустья». В формировании концертной политики губерний местными музыкантами-профессионалами учитывались уровень подготовленности, специфика музыкальных воззрений и вкусов провинциального слушателя. Известен «курьезный» опыт «дробного» исполнения многочастных камерных ансамблей (квартетов, квинтетов) со вставками между частями романсов, салонных фортепианных пьес, имевший место в Киевском отделении РМО, администрация которого таким образом пыталась поддержать интерес неподготовленной аудитории. Очевидец свидетельствовал: «Кстати о программах. В них была одна особенность, весьма поучительная и для историка музыки,
ибо объяснение ее надо, несомненно, искать в музыкальных воззрениях и вкусах провинциального слушателя того времени, поощрять которые Отделение Русского музыкального общества, конечно, не собиралось, но считаться с этими воззрениями и вкусами, однако, волей-неволей приходилось. Я говорю здесь про особенность, выражающуюся в том, что почти все крупные номера программы, состоящие из трех или четырех частей - квартеты, квинтеты, секстеты и проч. (исключение делалось для симфоний), исполнялись не как один номер, <...> причем между их частями исполнялись совершенно посторонние вещи - вокальные, фортепианные, виолончельные и прочие. Таких примеров множество в программах первых годов Киевского отделения. Например, после Allegro секстета Моцарта, начинающего собой вечер, следует рубинштейновский романс «Отворите мне темницу», затем фортепианный «Caprice» Шульгофа и другие вещи, и лишь во 2-м отделении концерта мы находим Andante и Finale секстета. Очевидно, Р. А. Пфениг, заведовавший музыкальной частью, <...> учитывал неподготовленность своей аудитории к серьезной музыке и, боясь ее разогнать «скучными» номерами, вначале золотил свои музыкально-классические пилюли»3.
Вместе с тем специфика провинциального ху -дожественного «поля» определяла то обстоятельство, что открытие местных отделений РМО способствовало не только развитию музыкального образования региона, но и активизировало художе -ственную жизнь провинциальных городов. Известно, что музыкант в провинции всегда выполнял не только функции педагога, но и просветителя, направляющего свою исполнительскую деятельность на формирование художественного вкуса публики. Среди музыкальных педагогов, просветителей, организаторов концертной жизни провинциальных российских городов во второй половине XIX - начале XX в. были выпускники Петербургской, Московской, зарубежных консерваторий. Выпускник Московской консерватории М. Л. Пре-сман, ставший во главе открытого в 1900 г. Ростовского музыкального училища, ставил силами ученического хора и оркестра оперы «Виндзорские кумушки» Николаи, «Фауст» Гуно. Возглавлявший Томское отделение В. А. Цветков в начале ХХ в. руководил экзаменационными постановками опер «Сын мандарина» Кюи, «Рафаэль» Аренского. В условиях провинциальных городов, в которых отсутствовала постоянная оперная труп-
па, эти ученические постановки становились значительным культурным явлением.
Не менее важным результатом просветительской деятельности губернских отделений РМО стало кардинальное изменение роли музыкальной культуры в общественной жизни провинции, о чем свидетельствовали не только заметки современников, но и официальные документы. Так, «Общий план музыкального преподавания в институтах Ведомства учреждений императрицы Марии»4 (1890 г.), составленный профессорами Петербургской консерватории (И.В. Риба, С.И. Габельт, А.И. Рубец и др.), констатировал: «музыка перестала быть в России забавою, средством для развлечения высших и состоятельных лиц нашего общества, а сделалась для его интеллигентной части положительною потреб-
ностью, высшим художественным наслаждением, действующим на духовную, нравственную сторону общественной жизни»5.
В целом к концу XIX века определился типичный путь развития музыкальной жизни провинциальных городов: от любительских форм концертной организации и обучения (кружки, общества, объединения любителей-меломанов, частные школы и классы) к открытию музыкальных учебных заведений и расширению сферы концертной деятельности губернских и уездных городов. Все это свидетельствовало об активизации роли музыкальной культуры в жизни общества, демонстрировало рост престижа музыкальной деятельности не только в столицах, но и на всем пространстве России.
Примечания
1 Волга. Вестник промышленности, торговли и общественной жизни Приволжского и Прикаспийского краев. 1863, № 10, с. 69. Цит. по: [9, с. 169].
2 Цит. по: [7, с. 77].
3 Миклашевский И. Очерк деятельности Киевского отделения Императорского Русского Музыкального Общества, 1863-1913. - Киев, 1913, с. 17. Цит. по: [10, с. 104].
4 Ведомство имело разветвленную сеть закрытых женских учебных заведений по всей России. К началу ХХ в. насчитывалось 34 женских института, половина из них находилась в провинциальных городах.
5 РГИА, ф. 759, оп. 23, д.1378, л. 3. Цит по: Адищев [ 1, с. 183].
Библиографический список
1. Адищев В.И. Музыкальное образование в женских институтах и кадетских корпусах России второй половины XIX - начала XX в.: теория, концепции, практика: Монография. - М.: Музыка, 2007.
2. Асафьев Б. Их было трое... (Из эпохи общественного подъема русской музыки 50-60-х годов прошлого столетия) // Б. Асафьев. Избранные труды. Т. 3. - М., 1954.
3. Вебер К.Э. Краткий очерк современного состояния музыкального образования в России 1884-1885 гг. - М., 1885.
4. Кашкин Н.Д. Первое 25-летие Московской консерватории: Исторический очерк. - М., 1891.
5. Кашкин Н. Д. Очерк истории русской музыки. - М., 1908.
6. Кашкин Н.Д. Московское отделение Императорского Русского Музыкального Общества: Очерк деятельности за пятидесятилетие. 1860 - 1910. - М., 1910.
7. Куперт Т. Музыкальное прошлое Томска (в письмах к А.Г. Рубинштейну). - Томск, 2006.
8. Майкапар С.М. Музыкальный слух, его значение, природа, особенности и метод правильного развития. - Пг., 1915.
9. Очерки русской культуры XIX века. Т.1. Общественно-культурная среда. - М.: Изд. МГУ, 1998.
10. Русская художественная культура второй половины XIX века. Социально-эстетические проблемы. Духовная среда / Отв. ред. Г.Ю. Стернин. - М., 1988.
V.I. UDINA
THE FEATURES OF INTERACTION OF CAPITAL AND PROVINCIAL CULTURE IN THE ACTIVITY OF RUSSIAN MUSICAL SOCIETY OF THE SECOND HALF XIX CENTURY
The article deals with the activity of Russian musical society in the Russian province of the second half XIX century. Two basic spheres of musical practice in which capital and province interact most full are considered. This is system of music education and concert activity. The cultural historical bases of development of provincial musical culture are analyzed.
Key words: Russian musical society, interrelation of capital and a province, musical classes, concert practice.
