CC BY
90УДК 343.131 © П. О. Панфилов, 2018
Особенности уголовного судопроизводства по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности как одно из средств обеспечения его публичности
П. О. Панфилов, Московский университет МВД России им. В. Я. Кикотя. Е-таП: [email protected]
Рассматривается понятие публичности уголовного судопроизводства с учетом тех публичных интересов, на обеспечение которых направлены нормы УПК РФ. Обосновывается допустимость защиты уголовно-процессуальными мерами любых публичных интересов, закрепленных в Конституции РФ. Уголовно-процессуальный закон может защитить публичные интересы в сфере экономической и предпринимательской деятельности, только если реализованы публичные интересы, связанные с обеспечением безопасности общества от преступности. На основе анализа норм УПК РФ сделан вывод о том, что обе группы публичных интересов должным образом не гарантированы.
Ключевые слова: публичность; публичный интерес; уголовное судопроизводство; экономическая и предпринимательская деятельность; преступность; конституционные права и свободы; безопасность общества.
Specifics of Criminal Proceedings on Economic and Business Crime
as Means of Making it Public
P. O. Panfilov, V. Ya. Kikot' Moscow University of the Russian Ministry of Internal Affairs. E-mail: [email protected]
The paper focuses on the term of publicity of criminal proceedings with regard to those public interests which are to be guarded by the norms of the Russian Criminal Procedural Code. It is proved admissible to use criminal procedural measures to protect any public interests guaranteed by the Russian Constitution. Criminal procedural law is able to protect public interests in economic and business sphere only if public interests connected with protecting society from crime are enforced. Estimating the norms of the Russian Criminal Procedural Code the author concludes that both groups of pubic interests are not properly guaranteed.
Keywords: publicity; public interest; criminal proceedings; economic and business activity; crime; constitutional rights and freedoms; security of society.
Впервые публичность уголовного судопроизводства в ее современном понимании была воплощена в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. [1, с. 143]. Однако до сих пор в научном сообществе не сложилось единой точки зрения о сущности публичности. Исследователи называют ее началом [2, с. 22], функцией [3, с. 155], методом [4, с. 133], принципом [5, с. 23] уголовного процесса, т. е. авторы наполняют данную категорию разным смыслом. В. К. Случев-ский связывал публичность с обязательным участием в уголовном процессе органов «власти обвинительной, в чьем бы лице они ни сосредоточивались, и суда» [6]. Точка зрения о том, что публичность «обусловливает должностную активность представителей государственных органов» распространена и сегодня [7, с. 103]. По мнению И. Я. Фойницкого, публичность не может быть в должной мере реализована без развитого института защиты в уголовном
процессе [8]. Этой идее отвечает концепция современного Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой уголовное судопроизводство рассматривается в качестве средства защиты от любых форм произвола [9, с. 36].
Однако все ученые времен В. К. Случевского и И. Я. Фойницкого сходятся во мнении, что «публичный интерес — главный двигатель процесса и это будет до тех пор, пока преступление не будет представлять угрозу только для отдельного гражданина, а этого не будет никогда» [1, с. 147]. Традиционно публичный интерес в уголовном судопроизводстве исследователи связывают с обеспечением безопасности общества от преступности [4, с. 130]. Такого рода публичный интерес в правовом государстве закреплен в конституции и основанных на ней законах.
Безусловно, современное общество заинтересовано в защите от преступных посягательств. Этот
тезис не требует доказательств для государства, конституция которого определяет его как правовое. Но также очевидно, что данный публичный интерес не единственный. Например, государством и обществом признан приоритет государственной политики в интересах детей и необходимость законодательного обеспечения прав ребенка '. Для защиты публичного интереса в этой сфере в УПК РФ предусмотрена ч. 1 ст. 421, направленная на выявление причин, которые повлияли на совершение преступления несовершеннолетним, в целях дальнейшей профилактики преступности, внесения корректив в процесс воспитания несовершеннолетних; ст. 427, которая устанавливает прекращение уголовного преследования с применением принудительной меры воспитательного воздействия и направлена на решение социальных вопросов по формированию у ребенка личности законопослушного человека, социализации его в обществе; п. 2 ч. 1 ст. 51, закрепляющий обеспечение квалифицированной юридической помощи несовершеннолетнему, находящемуся под уголовным преследованием, и другие нормы.
Публичным интересом является и квалифицированная медицинская помощь, здоровье населения. Так, Законом Российской Федерации от 2 июля 1992 г. № 3185-1 определено, что отсутствие должного законодательного регулирования психиатрической помощи может быть одной из причин использования ее в немедицинских целях, наносить ущерб здоровью, человеческому достоинству и правам граждан, а также международному престижу государства 2. Защите данных ценностей служит глава 51 УПК РФ. В ситуации, когда установлено, что лицо не обладает дееспособностью, не является субъектом преступления, она позволяет направить дело в суд для решения вопроса о применении к лицу принудительных мер медицинского характера, а не прекращать его в порядке ст. 24 УПК РФ. Таким образом, уголовное судопроизводство обеспечивает публичные интересы, направленные на излечение лица от психического заболевания, защиту общества от последующих преступных действий, вызванных психическим состоянием человека.
Оба примера дают нам возможность сделать выводы о существовании множества публичных интересов в важнейших сферах жизни общества и государства, а также о допустимости их обеспечения посредством уголовного судопроизводства. Действи-
тельно, уголовно-процессуальное право — не единственное средство защиты системы конституционных ценностей, однако в случае возникновения реальной угрозы ее нарушения необходимость применения уголовно-процессуального метода правового регулирования очевидна [10, с. 112].
В условиях, когда «в 2016 году средняя месячная зарплата в России была в 8 раз ниже, чем в США, в пять с лишним раз меньше, чем в Германии, в 1,5-1,9 раза, чем в Чехии, Латвии и Литве» 3, а «труд в нашем обществе считается одной из базовых ценностей» 4 одними из важнейших публичных интересов, закрепленных в ст. ст. 34-37 Конституции РФ являются экономические и предпринимательские. Принятие необходимых мер по обеспечению свободы предпринимательства, улучшению делового и инвестиционного климата, поддержке российского бизнеса и защиты его прав является неотъемлемым элементом экономического благополучия [11, с. 26]. Могут ли быть среди этих мер уголовно-процессуальные? Учитывая, что уголовный процесс служит публичным интересам, а обеспечение нормальных экономических отношений является интересом публичным, закрепленным в Конституции РФ, напрямую связанным с благосостоянием общества, полагаем, ответ очевиден.
Однако с появлением в УПК РФ положений, регламентирующих порядок уголовного судопроизводства по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности, в научных работах все чаще стали звучать идеи о том, что «ослабели публичные начала уголовного процесса» [3, с. 150], «пересматривается граница между частным и публичным правом, попирая представления о справедливости» [12, с. 24].
Так, А. С. Александров и И. А. Александрова считают, что уголовная юстиция должна обеспечивать экономическую безопасность государства и общества [13, с. 7], но нормы, устанавливающие особенности производства по уголовным делам рассматриваемой группы, на это не направлены [14, с. 3]. Авторы предупреждают законодателя и научное сообщество о том, что недопустимо в погоне за публичными интересами в сфере экономической и предпринимательской деятельности пренебрегать публичным интересом, связанным с обеспечением безопасности общества от преступности.
К. А. Волков говорит о необходимости бороться с экономической преступностью, а также обе-
1 Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации : федеральный закон от 24 июля 1998 г. № 124-ФЗ (ред. от 28.12.2016) // Рос. газета. 1998. 5 авг.
2 О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017) : закон РФ от 2 июля 1992 г. № 3185-1 (ред. от 03.07.2016) // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. № 33, ст. 1913.
3 Миркин Я. Недооцененный труд рождает нищету в головах // Рос. газета. 2017. 7 сент.
4 Владыкина Т. Большинство россиян предпочтет работать даже при безбедной жизни // Там же. 28 апр.
спечить сферу законной предпринимательской деятельности действенной защитой от возможных злоупотреблений правом со стороны недобросовестных участников судопроизводства. При этом указывает на недостатки действующего уголовно-процессуального законодательства, среди которых называет положения ч. 3 ст. 20, ст. 281, п. 1.1 ч. 1 ст. 108 УПК РФ [15, с. 36-39].
А. А. Тарасов, А. Р. Шарипова полагают, что экономические отношения сами по себе не должны входить в предмет правового регулирования уголовно-процессуального права. По их мнению, публичные интересы в сфере экономической и предпринимательской деятельности, при всей их важности, не должны становиться единственным приоритетом в уголовно-процессуальных нормах, несистемное изменение которых приведет лишь к новым сложностям [16, с. 53-56].
Таким образом, каждый из указанных исследователей признает, что возможно реализовать уголовно-процессуальными методами публичные интересы, связанные с обеспечением безопасности общества от преступности, так, чтобы не пострадали (были защищены) публичные интересы в сфере экономики и предпринимательства, однако формулировка действующих в УПК РФ норм на это не направлена.
С этим следует согласиться. На наш взгляд, положение о том, на что должны быть направлены правовые нормы, обеспечивающие публичные интересы в сфере экономической и предпринимательской деятельности, точно сформулировано Пленумом Верховного Суда Российской Федерации: создание дополнительных гарантий законного и обоснованного привлечения к уголовной ответственности для лиц, занимающихся предпринимательской и экономической деятельностью 5. Подобная формулировка не противоречит публичному интересу, связанному с обеспечением безопасности общества от преступности. Но этого нельзя сказать про редакцию и идейное наполнение соответствующих статей УПК РФ.
Положения ч. 3 ст. 20 УПК РФ требуют «уже на момент начала расследования достоверно устанавливать личность совершившего преступление, в связи с каким родом деятельности произошло деяние и иные обстоятельства» [17, с. 15]. Это противоречит ч. 3 ст. 147 УПК РФ, которая в качестве особого условия возбуждения уголовного дела частно-публичного обвинения определяет лишь наличие заявления потерпевшего или его законного представителя. Таким образом, дополнительные условия, предусмотрен-
ные ч. 3 ст. 20 УПК РФ и направленные на защиту публичного интереса в сфере экономики, препятствуют реализации публичного интереса, связанного с обеспечением безопасности общества от преступности, направленного на то, чтобы в кратчайшие сроки дать юридическую оценку совершенному деянию, и в случае установления признаков преступления начать расследование.
В ущерб публичному интересу, связанному с обеспечением безопасности общества от преступности, действуют положения ст. 281 УПК РФ. Как правильно утверждает В. В. Трухачев, сложность уголовного дела определяется не конструкцией состава преступления, а трудностью доказывания конкретных обстоятельств, входящих в предмет доказывания [18, с. 390]. Доказывание обстоятельств по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 281 УПК РФ, может вызвать сложности ввиду того, что требует применения специальных познаний. Это обусловливает необходимость гарантий убежденности, что уголовное преследование прекращено в отношении действительно виновного, которых ст. 281 УПК РФ не содержит, что противоречит публичному интересу, направленному на установление лица, виновного в совершении преступления.
Если для проведения полного и всестороннего осмотра предметов и документов, сроков, предусмотренных ст. 811 УПК РФ, окажется недостаточно (по данной категории преступлений объем материалов уголовного дела может достигать 80 томов [19, с. 143]), значит законодатель жертвует полным и всесторонним установлением обстоятельств по уголовному делу (что также относится к публичному интересу, связанному с обеспечением безопасности общества от преступности) ради интересов предпринимателей.
Применение положений ч. 11 ст. 108 УПК РФ исключает из правового регулирования процесса избрания меры пресечения в виде заключения под стражу ст. 99 УПК РФ, которая устанавливает общие для всех уголовных дел обстоятельства, учитываемые при избрании меры пресечения. Даже в случае, если обстоятельства свидетельствуют о необходимости избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, положения ч. 11 ст. 108 УПК РФ запрещают суду избрать данную меру. Так, одним из представителей Генеральной прокуратуры Российской Федерации было признано, что попытка скрыться от уголовного преследования является единственным законным основанием для избрания в отношении предпринимателя меры пресечения в виде заклю-
5 О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 г. № 48 // Там же. 2016. 24 нояб.
чения под стражу 6. Такая привилегия не исключает, что подозреваемый (обвиняемый) может уйти от уголовной ответственности, скрывшись от следствия и суда, а значит публичный интерес, направленный на привлечение виновного к уголовной ответственности, может пострадать. При этом очевидно, что созданием подобных привилегий для предпринимателей экономические проблемы государства и общества не решить, законную предпринимательскую деятельность не защитить. Точно выразился Президент Российской Федерации В. В. Путин на совещании с членами Правительства РФ: «Бизнес не для бизнесменов, а для людей, которые пользуются этими услугами» 7.
В соответствии с ч. 12 ст. 140 УПК РФ поводом для возбуждения уголовного дела по ст. 1721 УК РФ могут быть только материалы, направленные Центральным банком Российской Федерации, конкурсным управляющим или ликвидатором. Подобная формулировка, имеющееся в ней слово «только» — «отстранили органы внутренних дел, а также другие правоохранительные органы от процесса выявления данного преступления» 8. В такой ситуации публичный интерес, направленный на защиту общества и государства от преступных посягательств, реализован быть не может. По справедливому замечанию З. И. Биржак, В. Г. Стаценко, положения ч. 12 ст. 140 УПК РФ «не носят позитивного характера и препятствуют действию принципа публичности на стадии возбуждения уголовного дела» [20, с. 21].
Целью введения ч. 7 ст. 241 УПК РФ было «сократить время, необходимое для оглашения приго-вора»9. Законодатель поставил знак равенства между большим объемом уголовного дела и уголовными делами о преступлениях в сфере экономической деятельности. В результате общество не имеет сведений о мотивации решения суда вплоть до вступления приговора в законную силу, т. е. на протяжении длительного времени. После этого появляется возможность ознакомления лишь с фактологически усеченным текстом вступившего в силу приговора 10.
Таким образом, гласность, которая, по мнению ряда исследователей, является проявлением публичности [21, с. 136-137], по рассматриваемой категории дел ограничена.
Указанные положения УПК РФ создают препятствия на пути реализации публичного интереса, состоящего в обеспечении безопасности от преступности путем правильного установления обстоятельств по уголовному делу, выявлении действительно виновных и назначении им справедливого наказания. Это основной публичный интерес, ради которого был создан уголовный процесс, и именно он должен быть защищен в первую очередь, что не означает, что иными публичными интересами можно пренебречь. Они могут (а в некоторых случаях — должны) быть обеспечены уголовно-процессуальными методами, но только в том случае, если защищен основной.
На наш взгляд, не следует категорически отказываться от всех имеющихся нововведений. Некоторые из них имеют плюсы и позитивно влияют на реализацию публичных интересов, связанных с обеспечением безопасности общества от преступности и публичных интересов в сфере экономической и предпринимательской деятельности.
Например, положительно был оценен руководителем Следственного комитета Российской Федерации порядок рассмотрения сообщений о преступлении, предусмотренный чч. 7-9 ст. 144 УПК РФ. По словам А. И. Бастрыкина, в 2016 г. окончено производством свыше 3 тысяч дел, показатель возмещенного ущерба в два раза превышает показатель 2015 г. 11 Это в пользу основного публичного интереса. Положительную оценку чч. 7-9 ст. 144 УПК РФ дают и представители научного сообщества [22, с. 51]. Более того, Федеральным законом от 29 июля 2017 г. № 250-ФЗ 12 перечень составов преступлений, по которым применяется данный порядок, был расширен. Однако затягивание процедуры проверки сообщения о преступлении может привести к тому, что виновное лицо от следствия скроется, а необходимые следы преступления будут уничтожены. Есть случаи,
6 Генпрокуратура России советует бизнесменам не «бегать» от следствия. URL: https://ria.ru/incidents/20161213/1483485122. html (дата обращения: 27.09.2017).
7 Стенограмма совещания Президента Российской Федерации с членами Правительства Российской Федерации от 27.09.2017. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/deliberations/55715 (дата обращения: 27.09.2017).
8 Козлова Н. Арест дома // Рос. газета. 2017. 12 апр.
9 Заключение по проекту Федерального закона № 602755-5 «О внесении изменений в статьи 140 и 241 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». URL: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28SpravkaNew%29?OpenAgent& RN=602755-5&02 (дата обращения: 20.05.2017).
10 Правовая позиция Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации от 15.05.2017 «О проекте федерального закона № 163784-7 „О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации"». URL: http://fparf.ru/ documents/legal_positions/38829/ (дата обращения: 31.08.2017).
11 Козлова Н. Указ. соч.
12 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с совершенствованием правового регулирования отношений, связанных с уплатой страховых взносов в государственные внебюджетные фонды : федеральный закон от 29 июля 2017 г. № 250-ФЗ // Там же. 4 авг.
когда сообщения о налоговых преступлениях поступают в следственные органы по истечении срока давности [23, с. 21]. Подобные риски ущерба публичному интересу недопустимы.
Не лишены положительного эффекта п. 31 ч. 4 ст. 46, п. 91 ч. 4 ст. 47 УПК РФ. Так, в апелляционном постановлении Московского городского суда от 20 февраля 2017 г. № 10-2168/2017 13 изложено требование адвоката об отмене постановления Тверского районного суда города Москвы от 27 января 2017 года в части продления срока содержания под домашним арестом К., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного пп. «а», «б» ч. 2 ст. 172 УК РФ. Адвокат мотивировал требование тем, что применение домашнего ареста создает препятствия реализации права обвиняемого К. на ведение предпринимательской деятельности. В данном случае наличие п. 91 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, а также связанной с ним ч. 13 ст. 108 УПК РФ позволило суду пресечь попытку злоупотребления правом, указанным адвокатом, и отказать в его требовании. Мотивация следующая: обвиняемый может иметь свидания без ограничения их числа и продолжительности с нотариусом в целях удостоверения доверенности на право представления его интересов в сфере предпринимательской деятельности, что закреплено в п. 91 ч. 4 ст. 47 УПК РФ, т. е. является одним из его неотъемлемых прав, для реализации которого судебного разрешения не требуется. Помимо очевидной пользы для предварительного расследования, данная норма предоставляет подозреваемому (обвиняемому) реальную возможность сохранить бизнес, несмотря на заключение под стражу, что важно для российской экономики. Однако не учитывается, законный ли это бизнес или преступный, замаскированный под законный, а также не исключается возможность отчуждения имущества, на которое может быть наложен арест. Это, безусловно, вредит основному публичному интересу.
Имеющиеся недостатки говорят о том, что современное законодательство не идеально обеспечивает публичность уголовного судопроизводства и требует совершенствования. Особенности производства по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности могли бы занять свое место в системе норм, обеспечивающих публичность уголовного судопроизводства, но в настоящее время создают для нее больше угроз, чем обеспечивают защиту.
Итак, сделаем выводы.
1. Публичность уголовного судопроизводства предполагает обеспечение любых публичных интересов, которые закреплены в Конституции РФ.
2. Обеспечение публичных интересов, важнейших сфер общественной жизни, посредством уголовного судопроизводства допустимо и служит нормальному функционированию государства и общества.
3. Защита публичных интересов в сфере экономической и предпринимательской деятельности посредством уголовно-процессуального закона допустима, но возможна только в случае, если должным образом реализован основной публичный интерес, связанный с обеспечением безопасности от преступности путем правильного установления обстоятельств по уголовному делу, выявлении действительно виновных и назначении им справедливого наказания.
4. Положения, предусмотренные ч. 3 ст. 20, ст. 281, ст. 811, ч. 11 ст. 108, ч. 12 ст. 140 УПК РФ, не защищают публичные интересы в сфере экономической и предпринимательской деятельности, а также препятствуют реализации публичного интереса, состоящего в обеспечении безопасности общества от преступности.
5. Положения чч. 7-9 ст. 144, п. 31 ч. 4 ст. 46, п. 91 ч. 4 ст. 47 УПК РФ оказывают положительный эффект на процесс уголовного судопроизводства, однако не исключают риски ущерба основному публичному интересу.
Список литературы
1. Победкин А. В. Публичность, которую мы потеряли (размышления в связи со 150-летием Устава уголовного судопроизводства) // Судебная власть и уголовный процесс. 2014. № 3.
2. Барабаш А. С., Брестер А. А. Метод российского уголовного процесса. СПб., 2013.
3. Победкин А. В. Об основной функции уголовного судопроизводства и методе уголовно-процессуального регулирования // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 1(18).
4. Давлетов А. А., Барабаш А. С. Место и роль публичности в уголовном судопроизводстве // Российский юридический журнал. 2011. № 4.
5. Аширбекова М. Т., Кудин Ф. М. Принцип публичности в российском досудебном производстве по уголовным делам (содержание и формы реализации). Волгоград, 2007.
13 Апелляционное постановление Московского городского суда от 20 февраля 2017 г. № 10-2168/2017. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
6. Случевский В. К. Учебник русского уголовного процесса. Введение. Часть I. Судоустройство (под ред. и с пред. В. А. Томсинова). Зерцало, 2008. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
7. Азарёнок Н. В. Вправе ли суд по собственной инициативе возбуждать уголовное дело? // Журнал российского права. 2011. № 2.
8. Защита в уголовном процессе как служение общественное. И. Я. Фойницкий, Ординарный Профессор С.-Петербургского Университета. По изданию 1885 г. URL: http://www.allpravo.ru/library/doc1897p0/in-strum2050/item2054.html (дата обращения: 06.10.2017).
9. Химичева Г. П., Химичева О. В. УПК РФ о назначении уголовного судопроизводства // Закон и право. 2002. № 10.
10. Победкин А. В. Содержание уголовно-процессуального права как выражение объективной социальной потребности // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2016. № 3(26).
11. Головин А. Ю. Задачи криминалистики в сфере защиты предпринимателей от незаконного уголовного преследования // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2016. Вып. 3-2.
12. Александров А. С. Пишем отдельный УК для предпринимателей? // Уголовное судопроизводство. 2012. № 4.
13. Александров А. С., Александрова И. А. Новая уголовная политика в сфере противодействия экономической и налоговой преступности: есть вопросы // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 1(6).
14. Александров А. С., Александрова И. А. Новые правовые стандарты противодействия преступности в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности // Материалы V Международной научно-практической конференции. 27-29 апреля 2017 года, г. Симферополь-Алушта / отв. ред. М. А. Михайлов, Т. В. Омельченко. Симферополь, 2017.
15. Волков К. А. Совершенствование правосудия по уголовным делам в отношении предпринимателей // Российский следователь. 2013. № 18.
16. Тарасов А. А., Шарипова А. Р. Уголовно-процессуальное право в системе социальных регуляторов: место и значение // Lex Russica. 2015. № 8.
17. Муравьев К. В. Расширение диспозитивных начал по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики // Российский следователь. 2013. № 8.
18. Трухачев В. В. Критерии сложности уголовного дела в уголовном судопроизводстве // Ученые записки Орловского государственного университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2012. № 2.
19. Суров О. А. Актуальные вопросы расследования преступлений в сфере экономики // Вестник Сибирского юридического института ФСКН России. 2010. № 3(7).
20. Брижак З. И., Стаценко В. Г. Некоторые проблемы действия принципа публичности в уголовном процессе // Российский следователь. 2014. № 24.
21. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1.
22. Апостолова Н. Н. Защита интересов бизнеса в уголовном судопроизводстве на стадии возбуждения уголовного дела // Российская юстиция. 2016. № 2.
23. Бажукова Ж. А., Паршуткина Л. Н. О некоторых проблемах производства по уголовным делам о налоговых преступлениях // Российский следователь. 2017. № 2.
