CC BY
62
в том числе на заброшенных сараях (2 гнезда), дачном домике (2), заборе (4), бетонном столбе (3) и т.п.
Turdus iliacus. Гнездо белобровика с кладкой из 3 яиц, найденное 15 июня 2005, располагалось в футляре для венков на кладбище в центре Архангельска.
Parus major. Среди большого количества гнёзд большой синицы, найденных в Архангельске в 1980-2000-е годы, несколько располагалось в постройках человека: в щелях кирпичной стены зданий (3 гнезда), в фонарных бетонных столбах (5), металлических трубах, стоящих во дворах (5), в обшивке теплотрассы (2). Гнездо большой синицы, найденное мной 30 мая 1972 в окрестностях Казани, располагалось в расщелине между корнями крупной берёзы.
Литература
Кныш Н.П. 2004. Гнездо белой трясогузки Motacilla alba на ели // Рус. орнитол. журн. 13 (266): 651.
Плешак Т.В. 1999. Случаи нетипичного гнездования большой синицы Parus major и белой трясогузки Motacilla alba // Рус. орнитол. журн. 8 (62): 22.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2011, Том 20, Экспресс-выпуск 648: 752-754
Особенности территориального поведения чёрного дрозда Turdus merula у северо-восточной границы ареала
Т. Ю. Хохлова
Второе издание. Первая публикация в 1988*
Чёрный дрозд Turdus merula - вид, расширяющий границы гнездовой области в ХХ веке. На большей части ареала, включая регионы, откуда началась экспансия, эти птицы ведут оседлый, строго территориальный образ жизни. Периферийная северо-восточная часть популяции, недавно сформировавшаяся в Карелии, - перелётная, хотя одиночки иногда остаются на зиму.
В 1974-1987 годах в разных пунктах Карелии помечено 480 чёрных дроздов. Наблюдения за ними показали, что, несмотря на появление в годовом цикле регулярных миграций и низкую численность (до 10 пар
* Хохлова Т. Ю. 1988. Особенности территориального поведения чёрного дрозда у северо-восточной границы ареала // Тез. докл. 12-й Прибалт. орнитол. конф. Вильнюс: 230-232.
на 1 км2), вид сохранил основные элементы территориального поведения, присущие ему в центре ареала.
Чёрные дрозды (исключая зимующих) встречаются в пределах Карелии с конца марта до конца ноября. Весной большинство мигрантов проходит у южной границы республики в первой-второй декадах апреля, отдельные стайки и особи - до середины мая. В начале пролёта транзитные птицы могут задерживаться в местах кормёжки до 7-10 дней, позднее — 1-2 дня. Крайние даты отлова местных птиц — 14 апреля 1980 — 13 октября 1986. Распределение по гнездовым участкам заканчивается к концу апреля, но отдельные пары появлялись на контролируемых площадях до июня. Взрослые оставались в окрестностях гнёзд до отлёта даже в случаях гибели потомства.
Гнёзда вернувшихся старых особей располагались в 200-600, 900 и 1500 м от прошлогодних (п = 11). Один самец на второй год гнездился в 500 м к северо-востоку, на 3-4 годы — в 700 м к юго-западу от места первого отлова. Случаев возвращения обоих партнёров не отмечено, но известен факт объединения птиц из разных пар — старая самка поселилась на границе прошлогоднего участка с самцом, окольцованным два года назад в 0.5 км отсюда. Состав пар с установленным возрастом обеих птиц: из годовалых птиц — 6, старых — 8, старых самок и годовалых самцов — 8, старых самцов и годовалых самок — 3.
Границы посещаемого птицами участка в течение сезона колеблются. В начале гнездования обычная величина участка — около 10 га. При плотности 8-9 пар/км2 самцы активно поют у границ и вступают в драки с соседями, при более низкой плотности — почти не устраивают соревнований в пении, держатся в основном на расстоянии до 300 м от гнезда, но иногда уходят далее 600 м.
После вылупления птенцов у одних самцов интенсивность пения ослабевает, у других, готовых ко второму размножению, возрастает, а их полёты приобретают направленность в сторону будущих гнёзд, которые строятся в 30-600, чаще 70-180 м от первых ещё до или вскоре после вылета первых выводков. Интервал между началом первых и вторых кладок (п = 12) составляет 30-47 дней, в том числе у самки, сменившей партнёра в середине сезона. Первые выводки докармливают в основном самцы, вторые — обе птицы. Широта перемещений птиц при слётках резко увеличивается.
Во время послебрачной линьки, которая начинается в середине июля — августе после выкармливания последнего выводка, подвижность птиц вновь уменьшается, ограничиваясь в разгар линьки несколькими десятками метров и постепенно возрастая по мере отрастания нового пера. В это время при оскудении кормовой базы дрозды могут уходить из окрестностей гнёзд в более благоприятные биотопы (встречались до 2 км от гнёзд), но даже при поздних сроках линьки
окончательно покидают район только на последних стадиях формирования нового оперения.
Слётки после завершения роста юношеского пера (к 45 дням) покидают место рождения, а здесь оседают на линьку особи неизвестного происхождения. В 1979-1987 годах на контролируемой площади в 0.25 га задержалось всего 3 птенца (2% окольцованных в гнёздах) и останавливалось на 1-59, в среднем 19.5 дней 40 пришлых сеголетков (31%). Большинство из них покинуло окрестности стационара с ещё недоросшим новым нарядом. Через год сюда вернулись лишь 4 молодые птицы; 3 из них, в том числе окольцованный в гнезде птенец, неоднократно отлавливались во время постювенильной линьки.
Ю ^
ISSN 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2011, Том 20, Экспресс-выпуск 648: 754-755
Использование орудия щетинистой вороной Corvus rhipidurus
С. Андерссон
Перевод с английского. Первая публикация в 1989*
Использование орудий обнаружено у ряда видов птиц (Wilson 1975, p. 1720). Наиболее широко известные примеры — это выковыривание дятловым вьюрком Cactispiza pallida насекомых из трещин коры с помощью взятой в клюв тонкой веточки или повадка стервятника Neophron percnopterus бросать с высоты камни на яйца, чтобы разбить их. Среди врановых назовём ворона Corvus corax, о котором известно, что он бросает с высоты кости, чтобы расщепить их. Однако в последнем случае нельзя говорить об использовании орудия в прямом смысле, поскольку орудием принято называть предмет внешнего мира, используемый как функциональное продолжение какой-либо части тела животного (McFarland D. (ed.) 1987, p. 575). Сообщалось также, что вороны сбрасывали со скал камешки на нарушителей при защите гнезда (Janes 1976). Правда, как считает Б.Генрих (Heinrich 1988), такие действия могли быть просто проявлением одной из форм смещённого поведения, наблюдающееся и у других врановых.
В настоящем сообщении описывается единственный, но детально прослеженный мною случай использования орудия восточноафрикан-
* Andersson S. 1989. Tool use by the fan-tailed raven (Corvus rhipidurus)//Condor 91: 999. Перевод с англ.: А.В.Бардин
