Ориентируясь на современные цели высшего образования, учитывая специфику профессиональной подготовки будущих специалистов, можем определить цель метода обучения действием как подготовку выпускников, владеющих современными профессиональными знаниями и технологиями и способных адаптироваться к быстро меняющемуся миру.
Следовательно, при формировании проектной культуры метод обучения действием позволяет решить следующие задачи:
1) сформировать навыки самостоятельного получения знаний, т.е. умение оперативно осуществлять поиск информации, производить её структурирование, составление оптимального алгоритма обработки;
2) способствовать развитию творческого профессионального потенциала обучаемых (будущих специалистов);
3) создать условия для формирования у обучающихся адекватной самооценки;
4) способствовать формированию коммуникабельности, умения работать в команде;
5) способствовать мотивации студентов к самореализации, профессиональному становлению.
Необходимо отметить, что для реализации метода обучения действием необходима смена традиционной роли преподавателя в образовательном процессе: преподавателя-руководителя, преподавателя-тренера на преподавателя-тьютера.
Литература
1. Алехина, О.Е., Павлуцкий, А.В. «Обучение действием»: новый подход к корпоративному обучению и развитию персонала (серия из 2-х статей) [Текст] / О.Е. Алехина, А.В. Павлуцкий // Управление персоналом. - 2000.
2. Вербицкий, А.А. Активное обучение в высшей школе: контекстный подход [Текст] / А. А. Вербицкий. - М.: Высшая школа, 1991.
3. Генисаретский, О.И. Проектная культура и концептуализм [Электронный ресурс].
4. Ильясов, И.К. Социально-трудовое проектирование как технология обучения менеджменту [Электронный ресурс].
Социальная психология и педагогика Некрасова Е.А.
Особенности социальной пассивности населения России в контексте
местного самоуправления
Когда в научной литературе обсуждаются трудности развития российского местного самоуправления, то в центре полемики, как правило, находятся вопросы распределения власти, собственности и денег между центром, регионами, местными сообществами. Не отрицая важности этого ракурса функционирования местного самоуправления, мы хотели бы обратиться к иному аспекту проблемы -социокультурному, что предполагает нелинейное рассмотрение интересующих нас социальных взаимодействий. В данном случае - взаимодействий между населением
России и институтом местного самоуправления, представленных на ценностном и функциональном уровнях в контексте их социокультурной динамики.
«Нелинейное» социокультурное рассмотрение - задача довольно сложная. П. Сорокин справедливо отмечал, что наукам 21 века проблема социокультурной динамики казалась очень простой - следовало лишь отыскать и описать линейные тенденции, которые якобы разворачиваются во времени. «В области социокультурных изменений задача упростилась невероятно: все было сведено к построению главной линии развития - прямой, волнообразной, ветвящейся или спиралеобразной, ведущей от «первобытного» человека, общества, культуры к современным. Вся история была расписана как школьная программа, по которой «первобытный» человек или общество - первоклассник -заканчивает начальную школу, затем среднюю (или проходит другие ступени, если их в классификации больше) и, наконец, оказывается в выпускном классе, который называется «позитивизм», или «свобода для всех», или ещё как-нибудь в зависимости от фантазии и вкусов автора» [1].
В настоящее время исследование социокультурных переменных как факторов социальных изменений имеет огромное значение для адекватного познания социальной динамики. Социокультурные переменные детерминируют социальное поведение людей, которое, в свою очередь, обусловливает успехи и трудности конституирования российского местного самоуправления. В данном случае, хотя это понятие намного шире, под социокультурными переменными понимается отношение людей к тем или иным явлениям и процессам общественной жизни. Это отношение, как известно, не всегда вписывается в рамки рациональности: иногда из-за идеологических наслоений массового сознания, субъективных особенностей представителей отдельных групп населения или неполноты информации о социальном факте. Но, несмотря на «несовершенство» субъективных представлений, именно в соответствии с ними формируются потребности, интересы и мотивы различных сфер жизнедеятельности людей.
Местное самоуправление во всем мире рассматривается как непременный атрибут демократии, форма народовластия. Но демократия невозможна вне учёта и реализации потребностей, интересов и ценностей различных слоёв населения. В противном случае получается, говоря словами А.Г. Чернышова, «потёмкинская демократия» наяву, когда «российская власть боится собственных граждан, она мало знает о том, как на самом деле живёт Россия за пределами Садового кольца, и поэтому ей трудно сказать что-то внятное по существу того, что в действительности волнует миллионы людей» [15]. Н.В. Шубина пишет [16], что одной из сложнейших проблем при формировании системы местного самоуправления является вопрос о его базовых ценностях, наиболее значимых именно для нынешнего этапа общественного развития. Следует отметить, что ценностный аспект местного самоуправления является недостаточно разработанным и представляет собой сложную исследовательскую проблему. Проблема эта имеет, как минимум, два ракурса: 1) изучение базовых ценностей местного самоуправления, значимых для современного этапа развития российского общества; 2) изучение ценностей местного самоуправления в сознании населения, отдельных социальных групп. Не требует особых доказательств мысль, что успешное развитие местного самоуправления в любой стране зависит как от содержания ценностей обозначенных выше ракурсов, так и от их сочетаемости и непротиворечивости.
Таким образом, уже постановка вопроса об организации местного самоуправления вводит нас в пространство социокультурного исследования: чтобы формирование местного самоуправления проходило успешно, необходимо обеспечить
соответствие базовых ценностей населения конкретной страны на современном этапе её развития формам организации, функционирования и задачам института местного самоуправления.
На практике вопрос о размерах единицы местного самоуправления (по территории и по числу жителей) должен решаться исходя из необходимости обеспечения максимальной эффективности деятельности местных органов власти, достижения наиболее высокого уровня предоставления ими услуг населению. Однако выбор делается в пользу более крупных самоуправляющихся единиц, способных сконцентрировать в своих руках достаточный объём ресурсов. Н.В. Шубина подчёркивает, что в этом случае существует серьёзная опасность потери ими собственно самоуправленческого начала [16]. Правомерно высказать предположение: чем больший объём ресурсов сосредоточен в руках местноуправленческого аппарата, чем большая власть сконцентрирована на этом уровне, тем менее вероятно активное участие населения в жизни местных сообществ.
Возможно, именно по этой причине в России мы имеем дело с парадоксом: несмотря на то, что в ряде регионов местная власть является достаточно эффективной, пользующейся доверием населения, степень вовлечённости людей в деятельность местных органов власти остаётся крайне низкой. Например, в Ростовской области власть, несмотря на ряд нерешенных проблем, функционирует достаточно эффективно: растёт производительный сектор, повышается уровень жизни людей, создаются новые объекты здравоохранения, зоны отдыха ростовчан, восстанавливаются памятники культуры, ведётся масштабное жилищное строительство и многое другое. Местное самоуправление, в целом, функционирует успешно, но вовлечённость граждан в его деятельность, как и по всей России, крайне незначительна. Это первая из особенностей взаимодействия населения с органами местного самоуправления.
Авторы, проанализировавшие функционирование власти в двух регионах -Ростовской и Пермской [5; 7] выявили следующие тенденции. В Ростовской области действует моноцентрическая модель власти, реализуемая губернатором, что предполагает жесткую вертикаль с определёнными степенями свободы, когда все участники цепочки всецело зависят от первого лица, принимающего окончательные решения и контролирующего все промежуточные этапы принятия решений. Причём действующая модель власти в Ростовской области устраивает как членов губернаторской команды, так и глав местного самоуправления. Авторы пишут: «Весьма парадоксальным является тот факт, что главы местного самоуправления в регионе оценивают весьма позитивно сложившуюся модель управления и не считают её реальным ограничителем для развития региона. Каждый из них имеет свои методы воздействия на власть и вполне удовлетворён результатами взаимодействия, как губернатором, так и с членами его команды.... Каждый руководитель создаёт собственную модель, которая наилучшим образом соответствует его собственным представлениям о власти, особенностям, ресурсам, положению региона» [6].
Данная модель работает, несомненно, эффективно. Об этом говорят данные о рынке труда, уровне жизни людей, региональные программы развития Ростовской области. Учитываются особенности населения, проживающего в регионе. Но, как говорит Ж.Т. Тощенко, на «вопрос одного исследования»: «Как Вы считаете, нужно, чтобы трудящиеся, население принимало участие в управлении?», 80 % сказали «да». А реально участвуют 12-13%. До тех пор, пока человек не почувствует себя силой, влияющей на решение проблем, хотя бы на уровне местного самоуправления, о гражданском обществе
как состоявшемся говорить проблематично». То есть состояние общества, в том числе и ситуация с самоуправлением народа в России, тормозит, по мнению учёных, демократическое развитие современного российского общества. Социальные взаимодействия института местного самоуправления с народом остаются в неразвитом состоянии, а задачи самоуправления решаются «вдалеке» от народа, который «самоуправляет» через своих представителей, встроенных в жесткую властную вертикаль.
Оговоримся сразу, что мы не намерены подвергать критике данную модель, предпочтительнее разобраться с вопросом: почему она является функционально эффективной, и так ли уж необходимо срочно вовлекать широкие массы населения в деятельность органов российского местного самоуправления на современном этапе развития российского общества?
«Вертикальная» модель институциональной организации известна как практике, так и науке. Она стала предметом размышлений Д. Норта, известнейшего специалиста в области теории социальных институтов. В территориально крупных самоуправляющихся институциональных единицах местная власть становится для населения неперсонифицированной, а вовлечённость людей в социальные местно-управленческие взаимодействия - затруднена, что характерно для государственной власти [10].
Значение местного самоуправления в жизни страны далеко не исчерпывается управленческими функциями: местное самоуправление призвано «перераспределять неравные силы принуждения государства», выступая в роли наиболее важного связующего звена между гражданским обществом и государством. Именно поэтому местное самоуправление является неотъемлемой сущностной характеристикой демократического общества. В контексте нашего исследования нам важен факт предрасположенности людей к эффективному самоуправлению, если можно так выразиться, «вектор» этой предрасположенности.
Многие авторы обосновывают, что ценности и практики самоуправления имманентно присущи населению России, что для россиян характерна приверженность к выборным началам, сочетающимся с российской государственностью. Практически подразумевается гражданская зрелость населения, свойственная гражданскому обществу. Но совершенно иначе трактует специфику российского практического опыта В.М. Межуев. Он пишет: «... в России за пределами власти нет никакого общества, а если только народ - безликая, однородная и безгласная этническая или конфессиональная (православный народ) общность. Власть в России самоопределилась по отношению не к обществу, а к народу (власть - субъект, народ - объект), что и придало ей не столько политической, сколько матримониальный характер. Народ и общество в России -взаимоисключающие понятия» [9]. Следует добавить, что пока эти понятия совпадают, но тенденции развития российского общества имеют мощные потенции их сближения.
Возможно, В.М. Межуев высказался в весьма категоричной форме, но он фиксирует важнейший момент российского практического опыта: недостаточность культурной интеграции населения, что не позволяет местной, территориальной власти стать культурным субстратом для гражданской солидарности и общественной активности людей.
Размышляя о социальной пассивности населения России, мы связываем её с недостаточной сформированностью России как социального государства. В последние годы предпринимаются попытки создания теории российского социального государства. Одни авторы связывают суть социального государства с уровнем экономического
развития общества, обеспечивающего всем слоям населения достойное качество жизни, другие - с общественной нравственностью и ценностным консенсусом людей; иные -пытаются соединить в понимании социального государства перечисленные здесь признаки.
Но как бы там ни было, население нашей страны пока не представляет собой достаточно сформированное гражданское общество; это одна из причин слабого взаимодействия людей с органами местного самоуправления и особенность исследуемого социального взаимодействия.
Местное самоуправление, о котором так мало пишут социологи и которое практически не привлекает внимания культурологов, между тем нуждается в социокультурном анализе ещё в силу ряда причин. Так, местное самоуправление представляет собой ту оптимальную точку, где сходятся интересы различных социальных субъектов: местных сообществ, отдельного гражданина, государства, политических партий, групп интересов. Поэтому местное самоуправление обладает огромными потенциальными возможностями гармонизации взаимоотношений между ними лишь с учётом социокультурных особенностей, интересов и ценностей социальных субъектов, вовлекаемых в деятельность института местного самоуправления.
Основной закон, как известно, обеспечивает возможность эффективного развития местного самоуправления. Но пока эти позитивные возможности не стали в России реальностью, эффективность и популярность местного самоуправления как института гражданского общества в сознании россиян невелика.
Таким образом, второй особенностью взаимодействия населения с российским местным самоуправлением является недостаточная популярность последнего в массовом сознании.
Непопулярность местного самоуправления как института гражданского общества в массовом сознании обусловлено не только просчётами СМИ, публичной политикой государства, но и отношением населения к политике государства в целом. Как показывают следующие данные, отношение к политике государства связано с материальным положением людей, и детерминирует наличие или отсутствие интереса к деятельности власти.
Интеграция российского населения как единой общности со всеми позитивными следствиями самоидентификации себя как граждан своего государства происходит не в социокультурном и социоэкономическом контекстах, а в идейно-ценностном поле прошлых и настоящих побед: победа в Великой Отечественной войне, победы хоккеистов и футболистов, победы эстрадных певцов на Евровидении и прочее. И, конечно же, национальные и религиозные идеи, далеко не однозначно влияющие на социальные отношения между различными группами населения.
Эти истоки, идентичные даже при полном комплекте демократических законов, не гарантируют того, что население может в своём большинстве чувствовать себя свободными членами гражданского общества. Следовательно, на сознательном или бессознательном уровнях не могут доверять государственной власти, при которой значительные слои населения не свободны в своих жизненных выборах, следовательно, не уверены в завтрашнем дне.
В настоящее время в России происходят серьёзные институциональные изменения. В контексте этих изменений реализуется развитие местного самоуправления как социального института. Как справедливо отмечает Б.З. Мильнер, крупные институциональные изменения происходят медленно, так как институты являются
результатом исторических перемен, формирующих индивидуальное поведение [10]. Местное самоуправление, несомненно, важная составляющая институциональных изменений в современной России. В этом плане интересна мысль Д. Норта о том, что «институты не обязательно - и даже далеко не всегда - создаются для того, чтобы быть социально эффективными; институты или, по крайней мере, формальные правила создаются скорее для того, чтобы служить интересам тех, кто занимает позиции, позволяющие влиять на формирование новых правил» [10].
Социокультурная специфика института местного самоуправления в большей степени, нежели иных социальных институтов, обусловливает необходимость удовлетворения жизненно-важных потребностей и интересов членов сообщества, их гармонизации. Иметь более - менее дифференцированные представления о ценностях, потребностях, интересах отдельных групп населения - значит, иметь возможность учитывать их опыт, способствующий или препятствующий вовлечению людей в деятельность местного самоуправления.
Думается, что инерционность российской власти как института делает реальной недостаточную ориентацию законодателей на практический опыт людей, их представления. В настоящее время «органами местного самоуправления называют то, что на самом деле является низшими органами государственной власти и управления. Это «самоуправление» действует в границах, определённых высшими органами государственной власти, осуществляет свои функции на бюджетные средства, получаемые вне зависимости от степени эффективности его работы» [15]. А ведь это тоже гомогенизация, только с «другим знаком», обусловленным особенностью российской капитализации, формами борьбы групп интересов.
Таким образом, третьей особенностью российского местного самоуправления является недостаточный учёт ценностей, интересов, потребностей населения, что препятствует вовлечению людей в деятельность местного самоуправления.
Литература
1. Американская социологическая мысль [Текст] / Под В.И. Добренькова. - М.: Изд-во МГУ, 1994. - С. 126.
2. Бардаков, А.И. Муниципальное управление: теория, история, практика [Текст] /А.И. Бардаков. - Волгоград, 2007.
3. Калашников, С. Функциональная теория социального государства [Текст] /С. Калашников. - М., 2002.
4. Концепция социального государства Российской Федерации [Текст]. - М., 2004.
5. Левашов, В.К. Гражданское общество и демократическое государство в России [Текст] / В.К. Левашов// Социологические исследования. - 2007. - №1.
6. Левчик, Д.А. Комитеты общественного самоуправления: тенденции развития [Текст] / Д. А. Левчик // СОЦИС. - 2002. - №2. - С. 31.
7. Лепина, О., Чирикова, А.Е. Региональная власть и реформа российского федерализма: сценарии политического будущего [Текст] /О. Лепина, А.Е. Чирикова// Социологические исследования. - 2001. - №7. - С. 55-58.
8. Малецкий, В. Российская модернизация: предпосылки и перспективы эволюции социального государства [Текст] /В. Малецкий. - СПб., 1997.
9. Межуев, В. Традиция самовластия в современной России [Текст] / В. Межуев // Свободная мысль. - 2000. - №4. - С. 94-95.
10. Норт Дуглас Институты, институциональные изменения и функционирование экономики [Текст] / Пер. с англ. А.Н. Нестеренко; предисл. и научн. редакции Б.З. Мильнера. - М., 1997. - С. 33.
11. Опросы без комментариев. Сбережения россиян [Текст] // Социальная реальность. - 2007. - №4. - С. 58-59; №5. - С. 54-55.
12. Седов, Л.А. Традиционные черты российской политической культуры в их современном преломлении [Текст] / Л.А. Седов// Общественные науки и современности. - 2006. - № 3.
13. Состоялось ли гражданское общество в России (круглый стол)// Социологические исследования. - 2007. - №1. - С. 49.
14. Торлопов, В. Социальное государство в России: идеалы, реалии, перспективы [Текст] /В. Торлопов. - СПб., 1999.
15. Чернышев, А.Г. Политические реформации в России [Текст] /А.Г. Чернышев// Власть и элиты в Российской трансформации. - СПб., 2005. - С. 151-152.
16. Шубина, Н.В. Местное самоуправление как институт гражданского общества [Электронный ресурс] / Н.В. Шубина. http : //polit. mezhdunarodnik. ru/art .php3? rub=39&id=9548.
Галактионова Н.А.
Пролегомены к пониманию процессов коллективной социализации
(этнический аспект)
Возможность использовать обширный этнографический, социологический, социально-психологический, педагогический материал, посвященный процессам социализации в различных культурах, позволяет выделить один из ведущих аспектов социализации - этнический, в котором решающим фактором формирования личности выступает этнос.
Впервые о социализации применительно к этносу заговорил Ю. Бромлей, объясняя ее с точки зрения трансляции и воспроизводства традиционной бытовой культуры [4]. Термин «этническая социализация» употребляется и Ю.В. Филипповым для объяснения природы передачи от поколения к поколению и освоения каждым членом этноса константного этнородового социального опыта или всего этнического социума [12]. Социализация этноса - явление многомерное: с одной стороны, социализация носит коллективный характер, поскольку культуру этноса осваивает каждое новое поколение; с другой стороны, социализация - индивидуальный процесс. Таким образом, процесс этнической социализации объясним двунаправленными тенденциями трансляция неких констант, с одной стороны, и процессом усвоения культуры индивидом посредством приобщения к ней - с другой.
Для формирования личности (и этноса в целом) важны четыре составляющие: наследственность, среда, воспитание и собственная активность.
Под наследственностью понимается набор определенных качеств и особенностей. Наследственность включает детерминированную и переменную части. Детерминированная часть - внешность, характер, болезни. Вариативная часть помогает индивиду (и этносу) приспособиться, позволяет дообучаться.