CC BY
138
ФЕНОМЕНЫ СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ
УДК 37:39 ББК 74+ 63.3
В.А. Ермолов
особенности системы образования в национальных школах российской империи: немецкие школы
Статья представляет собой первую часть аналитического обзора системы национальных школ Российской империи, процессов их формирования и модернизации во второй половине XIX - начале ХХ вв. Первая часть посвящена немецким школам в российских губерниях.
Ключевые слова:
инородческие школы, колонисты, лютеранская церковь, Министерство народного просвещения, народные училища, национальная школа, немецкая колония, немецкий язык, политика русификации, церковноприходская школа.
Одной из актуальных российских проблем второй половины Х1Х - начала ХХ столетия, требующей незамедлительного решения, была проблема модернизации начального школьного образования. Развивающийся вширь российский капитализм захватил окраины империи и потребовал для своей промышленности качественно новую рабочую силу, обладающую светскими знаниями и способную освоить машинную технику. Действовавшая в стране система начальных общеобразовательных учебных заведений, бывших в ведении Министерства народного просвещения (церковно-приходские школы, уездные и городские училища, воскресные школы, национальные («инородческие») - мектебе и медресе, аульные и аймачные школы - всего 27373, и более 3000 конфессиональных школ, из которых 158 были католическими, 2 580 - протестантскими, 97 - еврейскими, 91 - магометанскими и 91 - иных исповеданий) [11, с. 392], необходимых для промышленного рабочего знаний, дать не могла. Перестройка народной школы для нужд производства встретила негативное отношение духовенства (особенно на окраинах государства). Другая проблема состояла в том, что 200 национальностей Российской империи находились на разном уровне социально-экономического развития, да к тому же имелись народности, у которых вообще отсутствовала не только школа, но и письменность.
Общество
Terra Humana
82 Появление немецких начальных школ в Русском государстве относится к
XVI в. В 1576 г. в Москве при Иване IV была основана первая школа при лютеранском храме. Более точные сведения о школах имелись в лютеранской церкви, основанной при Борисе Годунове в 1601 г. Это была первая иноязычная школа, послужившая прототипом для дальнейшего устройства немецких церковно-приходских школ. В 1602 г. в ней насчитывалось 30 учеников, изучавших Закон Божий, чтение, церковное пение, письмо на немецком языке и арифметику. Преподавали пастор Вельдемар Гульмман из Вестфалии и студент Мартин Бер из г. Нейштадта [2, с. 68]. В Петербурге и Москве в эпоху Петра I продолжалось строительство школ. Они основывались при лютеранских храмах и составляли их необходимую часть. Благожелательное отношение царя Петра к иностранным специалистам и возможность свободы вероисповедания позволяла приезжать в Санкт-Петербург людям разных религиозных конфессий. Со строительством морской крепости Кронштадт, в 1705 г. там открывается евангелический молельный дом. Первым школьным учителем в нем был бывший матрос Корнелиус. После его смерти в 1716 г. преподавателями попеременно становятся иностранцы [3, с. 11].
В Петербурге первая немецкая церковно-приходская школа открылась в 1710 г. при церкви св. Петра на Невском проспекте, д. 22-24. Обучение в школах велось на немецком языке. По мере застройки Петербурга немецкая община разрасталась и осваивала территории на Петербургской стороне, в Литейной части, на Васильевском острове, на Петергофском шоссе, в Среднерогатской части и в других местах. В губернии немцы селились в Царском Селе, Петергофе, Ораниенбауме, Павловске, Ямбурге, Нарве и других населенных пунктах, и везде велось строительство церквей и школ при них. Церкви св. Петра, св. Анны, св. Екатерины, св. Михаила и другие числом в 25 строились на землях, выделяемых государством безвозмездно. При каждой церкви имелись училища и школы, приюты для старых и больных, взрослых и детей. Кадетские корпуса имели учащихся и преподавателей различных вероисповеданий [3, с. 12].
В 1765-1866 гг. в Санкт-Петербургской губернии образовались немецкие земледельческие колонии. Характерной национальной чертой немецких колонистов являлся жизненный принцип, согласно которому после обустройства на новом месте община сразу же приступала к возведению церкви и школы при ней. Они становились центрами немецкого воспитания и образования в России. Объединяющими национальными центрами для большинства иностранцев являлись лютеранская, реформатская и католическая церкви. Разобраться в Священном Писании и церковной музыке мог лишь тот, кто был сведущ в чтении и письме, то есть посещал школу. Школа имела строго конфессионально-катехизисный характер, служила средством передачи основ веры и в первую очередь занималась подготовкой к конфирмации. Нуждающиеся учащиеся содержались в школах и училищах бесплатно, но только в тех случаях, когда у школы были деньги. В школе лютеранской церкви св. Петра в разное время учились и закончили ее архитектор К. Росси, композитор М.П. Мусоргский, врачи и ученые К. Раухфус, П.Ф. Лесгафт. В зале школы, который предоставлялся в распоряжение Общества Квартетной музыки, 25 марта 1880 г. проходил концерт из произведений П.И. Чайковского, на котором присутствовал сам композитор. Школа при храме св. Екатерины имела библиотеку, в которой кроме религиозной литературы находились книги по точным наукам, таким, как математика и физика. В школьном кабинете хранились различные физические и химические приборы. Из светских дисциплин находились учебники по географии, всеобщей истории, истории естествознания. В 1829 г. занятия вели 7 монахов доминиканского ордена, иност-
ранные языки и рисование преподавали светские учителя. Школу посещало 115 83
учеников разных национальностей [3, с. 19].
Русское правительство не вмешивалось в дела немецких общин и их школ. Денежные средства той или иной школе отпускались лишь тогда, когда туда направлялись специальные группы русских учеников. В основном же лютеранские и протестанские школы содержались на пожертвования зарубежных меценатов - покровителей лютеранских общин за границей. Школам материально помогали и аккредитованные в России посланники европейских государств, но денег все равно не хватало [2, с. 72]. Недостаток средств покрывался созданием школьных касс взаимопомощи. Училища и школы были интернациональными, ибо их посещали не только немцы, но и русские, итальянцы, французы, эстонцы, финны и др. В школах Немецкой слободы в Москве обучение также велось на немецком языке, но и здесь в церковно-приходских школах учились русские, поляки, татары и турки. Преподавательский состав протестантских школ отличался высоким уровнем образования и занимал прогрессивные позиции, чем заметно отличался от преподавателей лютеранских училищ. Главной задачей немецких городских начальных школ в XVIII столетии являлось воспитание убежденных христиан и достойных граждан России. Программа начальных школ при лютеранских церквах была шире, чем программа русских начальных школ (открыты по указу Екатерины II в 1782 г.). В каждой немецкой школе обучались дети (мальчики и девочки) разного возраста и, в первую очередь, той общины, которая материально поддерживала школу. Первоначально посещение школы детьми было делом добровольным и считалось хорошим тоном, с 1840 г. стало обязательным. Большое значение в немецких школах уделялось изучению русского языка на уровне русских церковно-приходских школ. В школах при лютеранских церквах преподавались русская словесность, история и география. Обучение длилось от двух до шести лет, и большинство детей после окончания церковно-приходской школы принималось за работу, так как далеко не все родители были в состоянии вносить плату за дальнейшее обучение в гимназии. И тем не менее, в XVIII столетии немецкое население России, по статистическим сведениям, было наиболее грамотным, грамотность немцев составляла 59 %, тогда как русских - 28 % [3, с. 14]. Петербургские немцы внесли большой вклад в эволюцию государственности и армии, науки, культуры и искусства, промышленности и финансовой деятельности. Они способствовали проникновению в различные сферы общественной жизни элементов западной цивилизации. По этому поводу М.В. Ломоносов одобрительно заметил: «Необходимо должна быть гимназия, без которой университет, как пашня без семян»
[Цит. по: 12, с. 12]. Высоким уровнем знаний отличались выпускники гимназии Карла Мая. Гимназия дала России немало выдающихся деятелей в различных областях - политике, науке и культуре.
К началу XX столетия число немецких колоний возросло до 2 771. Колонисты обрабатывали 7 млн десятин земли [8, с. 9]. К 1911 г. в немецких начальных школах обучалось 6 млн 630 тыс. 663 ученика обоего пола [8, с. 7]. Первоначально школы находились в ведомстве Министерства государственных имуществ и Министерства внутренних дел и лишь в начале 80-х годов XIX столетия перешли в ведение Министерства народного просвещения.
Огромные военные расходы Российской империи не позволили императрице Екатерине II включить в манифест (1763 г.) пункт о государственном школьном строительстве в колонизуемых регионах, как, впрочем, и о создании школ для русских крестьян. Поэтому строительство немецких школ в колониях пере-
Общество
Terra Humana
84 кладывалось на бюджеты общин, незначительные на первых порах. Вот почему только к 1768 г. в Поволжье появились первые 13 церковно-приходских школ [2, с. 210]. Учителями в колониальных школах на первых порах (пока не были созданы учительские семинарии) нередко становились просто образованные выходцы из германских земель. Однако вовсе не тяга к труду на ниве просвещения влекла их в школу, о которой они в большинстве своем и не помышляли у себя на родине, а стремление освободиться от непривычной им роли крестьянина. Не всякие знания, полученные колонистами на родине, оказывались востребованными на крестьянских нивах Поволжья. Совсем другие, чем в Германии, климатические условия и особенности русской степной почвы потребовали от колонистов упорства в поисках новых аграрных приемов. В этой ситуации в первую очередь нужны были трудолюбивые крестьянские руки, смекалка и умение вести сельское хозяйство. Учителя подобными качествами не обладали, а потому их материальное положение было более чем скромным. Не все ладилось у колонис-тов-земледельцев и скотоводов, доходы поначалу были незначительными.
В сельских школах колонистов учебный год длился шесть месяцев (с октября по март). Все остальные месяцы дети помогали родителям на полях и подворьях. Обучение начиналось с семилетнего возраста и продолжалось до конфирмации в 15 лет. Занятия проводились в первой половине дня с 8 до 12 часов и с 14 до 16 часов [2, с. 210]. С наступлением летних каникул, учителя вынуждены были сами заботиться о своем пропитании, так как денежные средства, отпускаемые общиной на школу и жалованье учителю, были незначительными. Жили учителя гораздо хуже крестьян-колонистов, так как мало что понимали в сельском хозяйстве и не привыкли к тяжелым физическим нагрузкам. Не обладая навыками крестьянского труда, учителя вынуждены были наниматься на работу в общину даже пастухами. В поисках лучшей доли учителя часто меняли местожительство, но только с разрешения властей. В 1779 г. в Саратовскую контору опекунства иностранцев поступило заявление одного из школьных учителей с просьбой о разрешении на смену места жительства. Запись в журнале заседаний гласила: «Обсуждалось письмо из колонии К. об иностранце Готлибе Леймане, который просит разрешения переехать в качестве школьного учителя в колонию Гололобовка. В последний ревизионный список он внесен как сорокалетний с сорокадвухлетней женой, детьми, домом и хозяйством, кроме перины, двух подушек, кафтана, сюртука и шести рубашек больше ничем не владеет» [2, с. 217].
В первой половине XIX в. обучение в церковно-приходских школах по-прежнему велось на немецком языке. Русский язык не был обязательным, но потребность в нем как в среде колонистов, так и в губернских управлениях с каждым годом ощущалась все острее. Из-за языкового непонимания между властью и колонистами возникала неразбериха. Среди немцев срочно требовались знающие русский язык. Обучать русскому языку взрослых колонистов не имело смысла, так как они постоянно были заняты трудом. Тогда решили действовать через школу, но ревизионная комиссия установила полную профнепригодность учите-лей-колонистов для ведения уроков русского языка. Нужны были выпускники учительских семинарий, но в начале XIX в. правительство считало, что сельская община колонистов просто «не потянет» налог на содержание семинарии, Да и само государство в тот момент больше всего интересовала проблема выплаты колонистами полученного ими кредита на обзаведение хозяйством. Таким образом, введение русского языка в колониях откладывалось на неопределенное время.
А вот в Саратовской губернской администрации не могли больше ждать. В 1806 г. 17 сыновей колонистов были в принудительном порядке направлены в
главное народное училище г. Саратова. Это событие, пожалуй, можно считать 85 началом политики русификации колонистов Поволжья. Общеобразовательная подготовка их оказалась неудовлетворительной, поэтому лишь четверо смогли окончить училище. Комиссия признала их «способными исполнять обязанности окружного писаря... и одновременно учителя» [6, с. 418]. Первый, пусть и не совсем удачный опыт русификации, тем не менее, был настороженно воспринят немецким духовенством. Оно стало опасаться, как бы вся деятельность церковноприходских школ не попала под надзор и опеку русского правительства. Духовенство опасалось не только потери этнической самобытности, но и собственного влияния в школах. Государство предусмотрело и такой поворот дела. Указом от 25 октября 1819 г. руководство школами в колониях было возложено на священников и консистории соответствующих конфессий. К 40-м годам XIX в. духовенство в Поволжье окончательно монополизировало систему обучения в церковноприходских школах.
После 1861 г. в экономической жизни страны наметились перемены. Но они серьезно тормозились низким общеобразовательным уровнем основной массы населения, отсутствовала массовая подготовка специалистов разных рабочих профессий и кадров местной администрации. В сложившейся ситуации монополизация образования духовенством была неадекватно воспринята колонистами, главным образом из-за их экономического неравенства. Юридически колонисты относились к категории государственных крестьян. От российских государственных крестьян колонисты отличались не только сравнительно развитым самоуправлением в общинах, системой льгот, земельным законом, но и запрещением дробить земельный надел среди сыновей. Земля вместе с домом и дворовыми постройками передавалась по наследству старшему сыну. В результате младшие сыновья в малообеспеченных семьях должны были сами заботиться о своем дальнейшем существовании. Начавшееся расслоение колонистов по материальному уровню отразилось на их отношении к русификации школы, вызвав разные точки зрения. В больших семьях со средним достатком отцы семейств стояли за введение в школах уроков русского языка и расширение объема знаний, дабы их дети смогли учиться дальше, получать необходимые знания, становиться специалистами или же занимать посты в администрации и, таким образом, быть материально более обеспеченными. Богатые колонисты также считали изучение русского языка обязательным для своих детей, но учились их дети в частных школах, где качество преподавания было выше. В отличие от колонистов других регионов немцы в Поволжье успешно занимались разведением хлопка и льна, были при деньгах и не скупились на содержание школ и оплату обучения. Что же касается бедняцкой части крестьянства, то там господствовала консервативная точка зрения на расширение программы обучения. Поскольку знание русского языка для колонистов поначалу было необязательным, то общались они между собой на родном языке, а в общении с окружающим русским или украинским населением им хватало знания нескольких слов и выражений. Они считали, что платить за обучение надо как можно меньше. Дети должны лишь уметь писать, читать и считать, а старший сын, наследуя хозяйство отца, все равно пойдет по его стопам. Поэтому много знать ему тоже не нужно. Остальные дети где-нибудь да найдут себе работу хотя бы и по найму. Взрослые колонисты говорили: «Сами семь лет в школе читали только духовные книги, поэтому желаем, чтобы и теперь было так, не хотим для наших детей никаких ваших новшеств». Но в правительственных кругах уже зазвучали голоса о необходимости введения в школах светских предметов и всеобщего бесплатного начального образования. В школах
Общество
Terra Humana
86 национальных окраин началось постепенное и осторожное введение обучения на русском языке.
Реформа школьного образования 1864 г. вызвала к жизни «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». Она развивалась в двух направлениях: было утверждено «Положение о начальных народных училищах» и «Устав гимназий и прогимназий». На местах решение задач перестройки образования и создания сети учебных заведений поручили сословно-выборному органу самоуправления - земству. Основной сферой образовательной деятельности земства с конца 60-х годов XIX в. стала подготовка учителей для начальных школ, создание учительских семинарий и временных курсов по подготовке учителей. В 70-х годах уже земства обратились к правительству с просьбой о введении всеобщего начального обучения. Их просветительская деятельность постоянно развивалась и рождала новые формы обучения населения (воскресные школы, повторительные классы и др.). Появились библиотеки-читальни и книжные склады. Земства добивались прямого участия в училищных советах, в распределении государственных ассигнований. Но лишь в 1890 г. в 23 земствах были созданы несколько комиссий, в которые входили земские гласные, служащие и педагоги. Наметился рост сети начальных школ, большинством из которых теперь стали заведовать земства. Их школы с трехгодичным сроком обучения давали наилучшее начальное образование того времени. В них преподавали более прогрессивные учителя, воспитанные на передовых педагогических идеях эпохи [5, с. 156]. Но были эти школы пока в 34 центральных губерниях страны да в Прибалтике.
Совсем иную и, пожалуй, даже враждебную позицию в деле народного образования заняли во второй половине XIX столетия прибалтийские земства. После реформы 1864 г. объектом их особой заботы стали приходские училища с трехлетним курсом обучения, куда в основном поступали дети богатых крестьян, арендаторов и мелких предпринимателей. Курс училищ был значительно расширен против установленного законом: в них стали изучать всеобщую историю и географию, тогда как история и география России вовсе не изучалась; в соседствующим с Пруссией Виленском генерал-губернаторстве, в губерниях Ковенской, Гродненской, Виленской и Витебской изучению русского языка сознательно не придавалось значение. В Ковенской дирекции народных училищ процесс чтения и письма на русском языке проводился без понимания читаемого и написанного. Учителями русского языка (словно в насмешку) по большей части были органисты и канторы (дирижеры церковных хоров и певчие). Эти, с позволения сказать, «учителя» не говорили по-русски, не писали и даже не понимали разговорную речь [9, с. 8-9]. Главным предметом в уездных и городских училищах стал немецкий язык, на котором велось преподавание всех предметов. Происходила откровенная германизация учащихся и воспитание их в духе вражды к России и балтийского сепаратизма [1, с. 15]. В низших же церковно-приходских школах преподавание и набор предметов (письмо, арифметика, география и Закон Божий) оставался такими же, как в русских школах. В отдельных школах обучение велось на родном языке, но буквы были латинского или немецкого алфавита. Немецкий и русский язык учащиеся изучали по желанию. С переводом городских и сельских народных училищ Прибалтики в ведение Министерства народного просвещения учебные программы были пересмотрены. В Литве с 1865-1866 гг. было запрещено печатать учебную литературу с применением латинского алфавита. После известных событий 1863 г. в Привисленском крае (бывшее Царство Польское), не питавшем особых симпатий к России, изучение русского языка стало обязательным. Польские учителя противились переходу обучения на русский
язык. В некоторых школах втайне от инспекторов велось обучение на родном 87 языке. Нарушители подвергались денежному штрафу до 300 рублей или аресту до трех месяцев [10, с. 224]. Под давлением правительства русский язык постепенно, но неуклонно становился государственным языком в колониях. В русско-немецких товарищеских школах (шульгаузах) Поволжья и особенно - частных, с мая 1881 г. - кроме уроков немецкого языка и Закона Божьего, все остальные предметы уже велись на русском языке. В 1888 г. появился «Проект о реорганизации обучения в колониальных школах». Он предусматривал трехлетнее обучение в церковно-приходских школах с обучением на русском языке. Наконец, закон от 24 февраля 1897 г. окончательно утвердил в немецких школах преподавание светских предметов на русском языке.
С началом XX столетия в России ощутимо запахло переменами. На фоне либерального движения развернулась активная деятельность кружков и групп радикально-социалистического направления. Социал-демократическая пропаганда проникла в учебные заведения. Ее проникновению в национальные школы в немалой степени помогла насильственная русификация национальных окраин. У всех в памяти еще оставалось определение образовательной политики государства, высказанное министром народного просвещения Д.А. Толстым. «Конечной целью образования всех инородцев, живущих в пределах нашего отечества,- заявил министр, - бесспорно, должно быть обрусение их и слияние с русским народом». Со второй половины XIX в. школа становится одним из важнейших инструментов национальной политики самодержавия. Единообразная школа для всех народов и национальных меньшинств создавалась без учета их языковых, бытовых и этнопсихологических особенностей. Все это унижало национальное достоинство учащихся и толкало их в объятия леворадикальных группировок.
Лидер большевиков В.И. Ленин не оставил без внимания бурлящую и наполненную прокламациями школу. В обращении «К учащимся средних школ», опубликованном в газете «Искра» от 1 декабря 1902 г., он советовал учащимся вырабатывать из себя «убежденных, стойких и выдержанных социал-демократов». Агитационную работу среди учащихся Ленин поручил своим соратникам по партии С.И. Гусеву, Я.М. Свердлову, М.И. Калинину, Л.Б. Красину, В.В. Куйбышеву и др. Они должны были «оказать всяческое содействие этой молодежи в ее стремлении организоваться» [7, с. 66]. Специальные обращения к учащимся стали выпускать Полтавский, Самарский, Бакинский комитеты партии, Кавказский союз РСДРП, «Северный рабочий союз» и др. Кроме отвлечения учащихся и срыва учебного процесса ничего другого ожидать не приходилось. Убийства эсерами царских чиновников высокого ранга, неудачная Русско-японская война, сильное общественное возбуждение, особенно среди рабочих, инспирированное левоэкстремистскими группами, при активной помощи финансовых олигархов Европы и Америки, привели, в конце концов, к событиям 9 января 1905 г., которые быстро переросли в революцию.
Как известно, революция 1905-1907 гг. вынудила царское правительство пойти на ряд уступок. Указ от 17 апреля 1905 г. «О свободе вероисповеданий» вызвал в бывших немецких колониях подспудно тлевший там протест. 14 декабря 1905 г. в селе Каменка Камышинского уезда Саратовской губернии на сельском сходе решением большинства колонистов из окладных сборов было исключено жалованье учителям русского языка «ввиду того, что мы не желаем учителя русского языка»; то же самое произошло и в селе Гнилушки. Тенденцию устранения из школ учителей русского языка решительно пресек Саратовский губернатор П.А. Столыпин. Земские начальники получили указание, в котором говорилось, что стремление
Общество
Terra Humana
местного населения к изгнанию учителей русского языка с помощью сокращения содержания и отказа в оплате квартир является противоправным и должна быть восстановлена прежняя мирская раскладка.
Однако в вопросе о преподавании светских предметов на русском языке уступку бывшим колонистам все же пришлось сделать, но только для начальных школ, содержавшихся на местные средства. Высочайшим указом от 23 марта 1907 г. особым журналом Совета Министров разрешалось в немецких школах с курсом начальных училищ, устраиваемых в селениях бывших немецких колоний Бессарабской, Xерсонской, Таврической, Екатеринославской, Волынской губерний, в области Войска Донского преподавать все предметы начального обучения на немецком языке, кроме русского языка, а также истории и географии, если последние преподаются как самостоятельные предметы, с тем, чтобы означенным учебным заведениям не было предоставлено прав [4, с. 142].
С началом Первой мировой войны (1914-1918 гг.) Россия и Германия стали враждующими сторонами, а школы оказались втянутыми в антинемецкую кампанию. На волне антигерманских настроений, охвативших тогда часть русского общества, Санкт-Петербург переименовали в Петроград. Немецкие учителя подозревались в германофильстве, и поэтому школы стали рассматриваться как угроза национальной безопасности. Появилось стремление совсем ликвидировать немецкие школы. Они были лишены права преподавания на родном языке, который был оставлен только для преподавания уроков немецкого языка. Земства отказывались финансировать школы, не имеющие учителя русского языка. Началось закрытие немецких школ, газет, клубов и других общественных организаций.
Список литературы
1. Зайончковский Н. К истории сельской инородческой школе в прибалтийских губерниях и ее реформы. - Рига: Типогр. Л. Бланкенштейна, 1902. - 74 с.
2. Зюсс В. Чему и как учили в немецких школах России (начало XVIII столетия - 1917 г.) / пер. с нем. Э.А. Анненкова. - СПб.: РОСТОК, 2007. - 518 с.
3. Иванова Н.И. Немцы в Санкт-Петербурге и окрестностях = Die Deutschen in St.
Petersburg und Umgebung : (Материалы исслед.). - СПб.: Знак, 1999. - 83 с.
4. Инородческая школа: Сб. статей и материалов по вопросам инородческой школы / Под общ. ред. Г.Г. Тумма и В.А. Зеленко. - Пг.: Н.П. Карбасников, 1916. - 254 с.
5. История СССР 1861-1917 / Под ред. В.Г. Тюкавкина. - М.: Просвещение, 1990. - 462 с.
6. Клаус А.А. Наши колонии. Опыты и материалы по истории и статистике иностранной колонизации в России. Вып. 1. - СПб.: Тип. В.В. Нусвальта, 1869. - 456 с., табл., илл.
7. Ленин В.И. К учащимся средних школ // Ленин В.И. Полное собрание сочинений в 55 т. Т. 7. - М.: Политиздат, 1967. - 622 с.
8. Луппов П.Н. Немецкие начальные школы в России. К вопросу о немецких колони-
ях на русской земле. - Пг.: Синодальная типогр., 1916. - 48 с.
9. О народных немецких школах в Ковенской губернии: Оттиск из «Виленского Вестника». - Вильна: Виленская губ. типогр., 1868. - 32 с.
10. Полное собрание законов Российской империи. Т. 15. - М., 1895.
11. Россия: Энциклопедический словарь. - Л.: Лениздат, 1991. - 922 с. - (Репринтное воспроизведение издания 1898 г.
12. Ялалов Ф.Г. Национальные гимназии России: историко-педагогический очерк. -Казань: Новое знание, 2001. - 108 с.
