CC BY
214
оригинальные исследования
115
© Н. Н. Петрова, Е. Н. Подольхов
Медицинский факультет Санкт-Петербургского государственного университета, кафедра психиатрии и наркологии, кафедра акушерства, гинекологии и репродуктологии
особенности психического состояния и личностно-психологические
характеристики женщин с бесплодием,
подвергающихся лечению методом эко
УДК: 618.177-089.888.11: 616.89
■ Психическое состояние женщин перед процедурой ЭКО характеризуется значительной частотой психических расстройств аффективного круга, коморбид-ностью тревоги и депрессии, преобладанием расстройств тревожного спектра, преимущественно психогенного характера. Высокий уровень личностной тревожности и тревожные расстройства являются факторами риска отрицательного результата ЭКО, что согласуется с имеющимися в литературе данными.Коррекция личностных особенностей и психического состояния женщин с бесплодием может способствовать повышению эффективности ЭКО, в связи с чем целесообразна организация специализированной психологической помощи в центрах ЭКО.
■ Ключевые слова: бесплодие; ЭКО; психическое состояние.
Введение
Невозможность рождения ребенка в семье — одна из самых тяжелых хронических психотравмирующих ситуаций для супругов [23]. В обществе имеются устойчивые социальные установки и ценности, превозносящие роль материнства и детства, утверждающие обязательное родительство — «пронатализм». Ролевые ожидания в отношении женщины прочно связаны с необходимостью успешной реализации репродуктивной функции, а представление о женственности связывается с наличием нормативных материнских качеств, в частности, любовь к детям. Усвоенные в процессе социализации пронатальные ценности, специфические ролевые предписания обусловливают психотравмирующее восприятие женщиной бесплодного брака, переживание ею фрустрации, снижение самооценки, чувство изоляции. Кроме того, U. Halbreich (1996) констатирует, что в обществе существует негативный стереотип восприятия и оценки бесплодия, которое ассоциируется с социальным и психологическим неблагополучием женщины [15]. Есть данные, что мероприятия, связанные с лечением бесплодия усиливают стресс как не специфический, общий мобилизационный ответ организма, который вызывает потребность в адаптации [34].
Механизмы, ответственные за бесплодие, вызванное стрессом, до конца не изучены. Биологическая взаимосвязь между стрессом и бесплодием обусловлена действием гормонов стресса на уровне коры головного мозга, гипоталамуса, гипофиза и гениталий [16]. Гормоны стресса, такие, как катехоламины — адреналин (А), но-радреналин (НА) и допамин, и системы гипоталамус-гипофиз-кора надпочечников, взаимодействуют с лютеинизирующим и фолликулостимулирующим гормонами и вмешиваются в процесс овуляции [22]. Стресс усиливает деятельность симпатической нервной системы и мозгового слоя надпочечников, что приводит к повышению уровня А и НА [20].
Были исследованы ассоциации между мочевыми уровнями адреналина напряжения, норадреналина и кортизола в течение лечения бесплодия, чтобы исследовать механизм для предварительно наблюдаемой отрицательной ассоциации беспокойства и депрессии с эффективностью программы ЭКО/ИКСИ. В результате была найдена существенная положительная корреляция между мочевыми концентрациями адреналина в начале лечения и перед переносом эмбриона и количеством баллов на депрессию [26, 27]. При наступлении беременности женщины имели более низкие концентрации адреналина при заборе ооцита и в момент переноса эмбриона. Была обнаружена положительная корреляция между концентрацией адреналина и депрессией во время беременности. На основании этого было высказано предположение о том, что адреналин является неотъемлемым звеном в сложных отношениях между психоэмоциональным состоянием женщины и результатом ЭКО/ИКСИ [34].
В хронической и острой стрессовой ситуации повышается уровень пролактина и серотонина. [16, 32]. Под влиянием стресса за счет активации симпа-тоадреналовой системы изменяется морфофункцио-нальное состояние и кровоснабжение яичника, и, соответственно, механизмы фолликулогенеза и овуляции. Гормоны стресса повышают сократимость маточных труб, что отражается на доставке гамет и оплодотворении яйцеклетки [2, 29].
Если стресс переходит в дистресс, то возникают так называемые «болезни адаптации» по Г. Селье, к которым относится и бесплодие, при этом и стресс нарастает по мере продолжительности бесплодия. Женщины с бесплодием более склонны к подавлению агрессии, более тревожны и депрессивны по сравнению с контрольной группой здоровых женщин [14, 11, 12, 10]. До 80 % женщин с бесплодием имеют нарушения эмоций [1].
Результаты исследования соотношения между эмоциональным состоянием и бесплодием носят противоречивый характер, соответственно, предложены две модели. Первая заключается в том, что бесплодие представляет собой причину нервно-психических расстройств, которые появляются после осознания испытуемым своей бесплодности, другая же, напротив, рассматривает факт бесплодия, как следствие нервно-психических нарушений. Психогенная теория бесплодия отрицается некоторыми авторами в связи с отсутствием заметной разницы уровня стресса у женщин с бесплодием и контрольной группой здоровых. В то же время, многие авторы считают, что психоэмоциональные расстройства можно считать патогенетическим звеном бесплодия, причем психическое состояние рассматривается как результирующая действия ряда факторов: соматических, индивидуальных психологических особенностей и генитальной патологии [19, 4, 30].
Предлагают выделять три типа взаимосвязи между психологическими факторами и бесплодием: нестабильное психическое состояние является фактором риска бесплодия, длительность диагностики и лечения бесплодия вызывает психические нарушения, между психологическими факторами и бесплодием существуют взаимоусиливающие эффекты [13, 24, 33].
Такие факторы, как репродуктивный анамнез (в частности, длительность диагностики и лечения бесплодия), внутрипартнёрские отношения, микросоциальная адаптация, количество попыток ЭКО, также рассматриваются в качестве детерминант психического состояния [5, 6]. Согласно В. J. Oddens с соавторами, женщины, имевшие неудачный опыт в программе ЭКО, верят в эффективность этого метода не меньше, но находятся в депрессии [25].
Отмечено, что при меньшей субъективной значимости результатов, попытки достижения и сохране-
ния беременности при терапии ЭКО эффективнее, а женщины, начинающие программу ЭКО, не отличаются по психическому состоянию от фертильных женщин, и именно длительное безрезультатное лечение влияет на их психосоматическое состояние, а при положительном результате ЭКО негативные эмоции нивелируются [3, 9, 28].
Ряд авторов указывает на актуальность развития психологической помощи женщинам с бесплодием, в т. ч. при лечении методом ЭКО [8, 7, 17, 21]. Служба по оплодотворению человека и эмбриологии — Human Fertilization and Embriology Authority (HFEA) утверждает, что всем, кто направлен на программу ЭКО, должны быть предоставлены консультации социально-психологических служб. Однако система психо-социальной помощи женщинам, получающим ЭКО, остается не достаточно развитой [18, 30].
Материалы и методы
Были обследованы 114 женщин в возрасте от 20 до 37 лет (средний возраст 29,4 ± 2,2 г.), из которых 84 пациентки (основная группа) страдали трубно-перитонеальным бесплодием и были включены в программу лечения методами вспомогательных репродуктивных технологий. Первичное бесплодие отмечено у 48 (57,1 %) и вторичное у 36 (42,8 %) женщин.
Возраст наступления менархе в основной группе исследования был больше, чем в группе сравнения: (13 ± 2,3 и 12,3 ± 0,9 соответственно, p < 0,05).
Гинекологический анамнез пациенток с бесплодием был отягощен наличием эктопии шейки матки (32,1 %), кисты яичников (17,8 %), инфекций, передающиеся половым путем (генитальный герпес, хламидиоз, цитомегаловирус, уреаплазмоз) (69 %). В структуре гинекологической заболеваемости у обследованных женщин основной группы преобладал хронический сальпингоофорит (52,3 %).
У 42,8 % женщин основной группы в анамнезе имелась беременность, которая закончилось родами только в 3,5 % случаев. На искусственные аборты указывали 28,5 % женщин, самопроизвольное прерывание беременности наблюдалось у 9,5 ная беременность — 20,2 %. В группе сравнения беременность в анамнезе имели 30 %, но частота родов составила 20 %, исскуственное прерывание беременности имело место только у 10 % женщин, самопроизвольное прерывание беременности наблюдалось в одном клиническом наблюдении (3,3 %) .
Каждая третья женщина с трубно-перито-неальным фактором бесплодия перенесла хирургическое вмешательство на органах малого таза, в группе сравнения этот показатель составил только 6,6 %.
Обследование проводилось с применением социологического, катамнестического и клиниче-
ского методов. Методы исследования включали экспериментально-психологические методики. Использованы шкалы тревожности Спилбергера и депрессии Бека, методики «Индекс жизненного стиля» для изучения механизмов психологической защиты личности и «Семантический дифференциал времени» (СДВ) для оценки восприятия времени как показателя депрессивных переживаний.
Результаты
Социальный статус пациенток с бесплодием характеризовался большим, чем в контрольной группе эмоциональным и интеллектуальным напряжением, информационной перегрузкой. В зарегистрированном браке состояло 82,1 % женщин, внутрисемейные отношения характеризовались напряжением, связанным с проблемой деторождения, несмотря на, в целом, положительную их оценку пациентками: психологический климат в семье расценивался ими как удовлетворительный—65 % и хороший—35 %. Особенности профессионального (преимущественно, служащие, руководящие работники — 76,1 %) и образовательного (преимущественно высшее образование — 72 %) статуса женщин с бесплодием отражают вероятную значимость стрессовых факторов в формировании предрасположенности к расстройствам психофизической адаптации.
Психическое состояние женщин, включенных в программу лечения методами вспомогательных репродуктивных технологий, было представлено широким кругом аффективных расстройств, включавших тревожные, тревожно-депрессивные и апато-депрессивные расстройства.
В клинической картине преобладали тревожные проявления (15,4 %), которые можно расценивать как генерализованное тревожное расстройство ^41.1 по МКБ-10). Типичными были соматоформные расстройства в виде различных сомато-вегетативных нарушений. Выраженность тревожных расстройств соответствовала достаточно высоким показателям реактивной тревожности по результатам шкалы Спилбергера (43,6 ± 5,29 балла) и заметно превышала таковую в контрольной группе (23,00 ± 0,81 балла).
Депрессия разной степени выраженности была выявлена у 20,2 % женщин. в группе сравнения депрессии выявлено не было. В клинической картине обращали на себя внимание своеобразные конгруэнтные аффекту сверхценные идеи самоуничижения и виновности, снижение уверенности в себе. В ряде случаев наблюдалось переживание экзистенциального кризиса, когда смысл жизни сводился к рождению ребенка. Несмотря на отчетливое снижение энергии и инициативности, работоспособность сохранялась, депрессия не превышала невротического уровня. Депрессивный синдром чаще
всего наблюдался в рамках двух категорий МКБ-10: F3 «Аффективные расстройства настроения» и F4 «Невротические, связанные со стрессом и сома-тоформные расстройства». Расстройства адаптации ^43.2) встречались преимущественно в виде смешанной тревожной и депрессивной реакции ^43.22). Также имелись случаи дистимии ^34.1) (13 %) и рекуррентной депрессии ^32) (7 %).
При количественной оценке депрессии при помощи опросника Бека подтверждено наличие депрессии в группе женщин с трубно-перитонеальным бесплодием, причем выраженность депрессивных расстройств не менялась до и после переноса эмбриона (15,6 ± 1,67 и 15,21 ± 1,72 балла соответственно).
У 8,3 % женщин имелись клинические проявления неврастении ^48.0), которые характеризовались повышенной раздражительностью, беспокойством, гипотимией, эмоциональной лабильностью, инсомнией, быстрой утомляемостью, ухудшением состояния к вечеру.
У женщин с длительно существующими проблемами бесплодия и неудачными попытками рождения ребенка выявлялись изменения личности в виде формирования черт тревожности и зависимости (%). Несмотря на то, что в среднем по группе, пациентки с трубно-перитонеальным бесплодием имели умеренный уровень личностной тревожности (37,1 ± 6,54 балла по шкале Спилбергера), этот показатель оказался достоверно выше по сравнению с группой сравнения (23,28 ± 1,12 балла).
Наличие дезадаптационных механизмов психических расстройств, проблем психической адаптации у женщин с бесплодием подтверждали результаты обследования по методике «Индекс жизненного стиля». Выявлено, что в основной группе заметно чаще по сравнению с группой сравнения встречаются незрелые механизмы защиты (табл. 1).
Показано, что по мере увеличения длительности бесплодия (свыше 3 лет) тревожные расстройства нарастают (г=0,43; р < 0,01) и преобладают над депрессивными. Депрессия более характерна для женщин с меньшей длительностью бесплодия (1-3 года), (г = 0,41; р < 0,01), тревога в этот период менее выражена (г = 0,33; р < 0,05).
Наличие внематочной беременности в анамнезе с последующей тубэктомией оставляет женщине единственный шанс наступления беременности через процедуру ЭКО, что приводит к развитию депрессии (г = 0,36; р < 0,05). Беременность, закончившаяся выкидышем, абортом или родами, сопряжена с отсутствием депрессивных нарушений (р < 0,05).
Обнаружена значимая прямая корреляционная связь между количеством попыток ЭКО и выраженностью депрессии (г = 0,44; р < 0,05). Кроме того, по мере увеличения периода диагностики и лечения
Таблица 1
Частота механизмов психологической защиты в группах сравнения
Механизм психологической защиты Женщины с трубно-перитонеальным бесплодием (%) Контрольная группа здоровых женщин (%)
Отрицание 14,8 5,4
Вытеснение 3,7 2,3
Регрессия 5,6 2,2
Проекция 18,6 28,4
Замещение 12,9 22,3
Компенсация 12,9 8,5
Интеллектуализация 16,7 38,2
Реактивное образование 14,8 3,4
ЭКО достоверно нарастают личностные изменения тревожного типа (г = 0,36; р < 0,05).
В зависимости от результата ЭКО были сформированы две подгруппы с положительным (34,5 %) и отрицательным результатом (65,5 %) ЭКО.
Показано, что уровень личностной тревожности как фактор низкой стрессоустойчивости был существенно выше перед вмешательством у женщин с отрицательным результатом ЭКО, чем среди женщин, у которых цикл ЭКО закончился успешно (37,11 ± 3,32 баллов и 28,72± 1,72 соответственно, р < 0,05).
Женщины с низкой личностной тревожностью забеременели после ЭКО в половине случаев (12 из 24); с несколько меньшей частотой беременность наступила в подгруппе с умеренной личностной тревожностью (6 из 15); наступления беременности среди 15 высоко тревожных женщин не отмечено.
Выраженность тревоги согласно самооценке пациенток также отличалась в большую сторону: реактивная тревожность по шкале Спилбергера составила 43,69± 3,48 и 31,72 ± 2,75 балла соответственно (р < 0,05).
Из 12 женщин с низким уровнем тревоги (до 30 баллов по шкале реактивной тревожности Спилбергера) перед процедурой ЭКО у 7 наступила беременность; из 21 женщины с умеренным уровнем (30-45 балла) — у 10; у 21 женщины с высоким уровнем тревоги (более 45 баллов) беременность не наступила.
Таким образом, чем выше уровень личностной или реактивной тревожности, тем меньше процент удачных исходов ЭКО. В группе женщин с неудачным циклом ЭКО, выраженность депрессии составила 16,39 ± 2,00 балла до переноса эмбриона и не отличалась от женщин, у которых ЭКО было успешным 16,94 ± 1,39. После переноса эмбриона у женщин, цикл ЭКО у которых закончился неудачей, показатели реактивной и личностной тревожности возросли и составили 45,03 ± 3,43 и 38,00 ± 3,33 балла соответственно (р < 0,05), в то время, как в группе сравнения они остались на прежнем уровне. Выраженность депрессии не изменилась.
В структуре психологической защиты женщин, у которых цикл ЭКО закончился неудачно, доминировали механизмы «отрицание» (внешних проблем) (84 %), «замещение» (проблемы доступной деятельностью) (77 %), «реактивное образование» (приписывание себе субъективно приемлемых свойств, чувств, тенденций и т. п., противоположных реальным) (76 %) и «регрессия» (возврат к примитивным, инфантильным формам реагирования) (70 %). Большая напряженность психологической защиты в целом отражала большую актуальность процесса адаптации в этой подгруппе сравнения в период проведения ЭКО.
Личностно-психологические особенности женщин с успешным ЭКО характеризовались преобладанием механизмов «интеллектуализация» (снижение эмоциональной значимости проблем путем их псевдорационализации) (87 %) и «проекция» (перенос своих субъективно нежелательных переживаний, черт на окружающих) (72 %) и меньшей напряженностью защит.
Таким образом, пациентки с отрицательным результатом ЭКО характеризуются преобладанием незрелых механизмов психологической защиты, препятствующих осознанию травматичных переживаний, большей психической дезадаптацией, тогда как женщинам, у которых беременность наступила, свойственны зрелые, дефензивные виды защит, при которых травмирующая информация допускается, но интерпретируется «безболезненным» для личности образом, что обусловливает их большую адаптивность.
В работе проведен анализ влияния психологической коррекции психических расстройств на результаты ЭКО на примере 30 женщин с вторичным трубно-перитонеальным бесплодием. Как видно из рисунка 1, в целом обнаруживается тенденция к некоторому снижению уровня тревоги в процессе психологической коррекции. В зависимости от результатов ЭКО женщины ретроспективно были разделены на две подгруппы (рис. 2 и 3). Полученные данные свидетельствуют, что у женщин с положи-
о
До психокоррекции После Контрольная группа
пссихокоррекции
Рис. 1. Реактивная тревожность в группе женщин, прошедших психологическую коррекцию (баллы по шкале Спилбергера)
50п /
40- ✓
30-
20-
1 0-
0
I
До психокоррекции
После пссихокоррекции
Контрольная группа
Рис. 2. Уровень реактивной тревожности в группе женщин с отрицательным результатом ЭКО (п = 19)
50 40 ■ 30. 20 10. 0
ТЕ!
До психокоррекции После Контрольная группа
пссихокоррекции
Рис. 3. Уровень тревожности в группе женщин с положительным результатом ЭКО (п = 11)
17 1 6,5 1 6 1 5,5 1 5 1 4,5
Беременность не наступила
Беременность наступила
■ Депрессия до коррекции □ Депрессия после коррекции
Рис. 5. Уровень депрессии в группе женщин после психологической коррекции с положительным и отрицательным результатом ЭКО
тельным итогом цикла ЭКО тревога в процессе психологической коррекции перед процедурой ЭКО снижалась более заметно, с высокого до умеренного уровня. При оценке уровня депрессии в группе женщин, получивших психологическую коррекцию, также было обнаружено некоторое уменьшение ее выраженности с 16,4 до 14,6 баллов (рис. 4), причем отчетливое снижение уровня депрессии наблюдалось у женщин, у которых наступила беременность (рис. 5).
При оценке результатов методики «Семантический дифференциал времени» (СДВ) выявлено, что женщины, у которых после проведения ЭКО беременность не наступила, имели депрессивную оценку перспектив (табл. 2). Будущее воспринима-
20-,
15- ✓
10-
5-
0
I
До коррекции После Контрольная
коррекции группа
Рис. 4. Депрессия в группе женщин, прошедших психологическую коррекцию перед процедурой ЭКО (п = 30).
Таблица 2
Характеристика восприятия времени женщинами с отрицательным результатом ЭКО по результатам СДВ
Факторы Средняя оценка
Настоящее время
Активность времени -4,2
Эмоциональная окраска времени -3,03
Величина времени -1,4
Структура времени -0,8
Ощущаемость времени -0,6
Будущее время
Активность времени -2,1
Эмоциональная окраска времени -1,2
Величина времени 0,6
Структура времени 0,3
Ощущаемость времени 0,1
Прошлое время
Активность времени -2,8
Эмоциональная окраска времени -1,8
Величина времени -0,8
Структура времени -0,6
Ощущаемость времени -0,5
ется ими тусклым, тревожным, серым. Восприятие настоящего указывает на выраженную внутреннюю напряженность, неудовлетворенность актуальной ситуацией, депрессию. Прошлое воспринимается как маленькое, плоское, мгновенное, что отражает
Таблица 3
Характеристика восприятия времени женщинами с положительным результатом ЭКО по результатам СДВ
Факторы Средняя оценка
Настоящее время
Активность времени 0,1
Эмоциональная окраска времени 0,8
Величина времени 1,8
Структура времени 0,6
Ощущаемость времени 1,09
Будущее время
Активность времени 6,07
Эмоциональная окраска времени 9,02
Величина времени 7,08
Структура времени 4,64
Ощущаемость времени 4,60
Прошлое время
Активность времени 5,06
Эмоциональная окраска времени 7,04
Величина времени 6,04
Структура времени 3,06
Ощущаемость времени 2,6
негативное отношение к себе, самообвинение, поиск причин приведших к бесплодию в своих «плохих поступках», отношение к бесплодию как к наказанию. Больные апатичны, безынициативны.
В группе женщин с наступившей в результате ЭКО беременностью, напротив, наблюдалось позитивное восприятие будущего и прошлого (табл. 3).
Заключение
Представляется возможным выделить ряд психо-травмирующих факторов у женщин, прибегающих к лечению бесплодия методом ЭКО, в т. ч. как специфических, связанных с ЭКО (например, неопределенность перспектив в связи с исходом ЭКО), так и сопутствующих (пункция яичников, хроническая психотравмирующая ситуация, обусловленная длительным периодом неудачного лечения бесплодия).
Психическое состояние женщин перед процедурой ЭКО характеризуется значительной частотой психических расстройств аффективного круга, ко-морбидностью тревоги и депрессии, преобладанием расстройств тревожного спектра, преимущественно психогенного характера.
Высокий уровень личностной тревожности и тревожные расстройства являются факторами риска отрицательного результата ЭКО, что согласуется с имеющимися в литературе данными.
Коррекция личностных особенностей и психического состояния женщин с бесплодием может способствовать повышению эффективности ЭКО, в
связи с чем целесообразна организация специализированной психологической помощи в центрах ЭКО.
Выбор индивидуализированного на основе результатов клинико-психологического исследования психотерапевтического лечения, своевременное выявление и коррекция пограничных психических расстройств, реализация междисциплинарного подхода с участием психиатра-психотерапевта будут способствовать повышению эффективности лечения бесплодия в программах ВРТ.
Литература
1. Налетова А. Н. Пограничные психические расстройства у женщин страдающих различными формами бесплодия: ав-тореф. дис. ... канд. мед. наук. — М, 1998. — 25 с.
2. An increased vulnerability to stress is associated with a poor outcome of in vitro fertilization-embryo transfer treatment / Facchi-netti F. [et al.] // Fertil. Steril. — 1997. — Vol. 67. — P. 309-314.
3. Anxiety and perceptive functioning of infertile women during in-vitro fertilization: exploratory survey of an Italian sample / Ardenti R. [et al.] // Hum. Reprod. — 1999. — Vol. 14. — P. 3126-3132.
4. Assisted reproductive technologies: II. Psychologic implications for women and their partners / Mazure C. M. [et al.] // J. Women's Health. — 1992. — Vol. 1. — P. 275-281.
5. Berg B. J., Wilson J. F. Psychological sequelae of infertility treatment: the role of gender and sex-role identification // Soc. Sci. Med. — 1991. — Vol. 33. — P. 1071-1080.
6. Berg B. J., Wilson, J. F. Psychological functioning across stages of treatment for infertility // J. Behav. Med. — 1991. — Vol. 14. — P. 11-26.
7. Boivin J. Is there too much emphasis on psychosocial counselling for the infertile patient // J. Assist. Reprod. Genet. — 1997. — Vol. 14. — P. 184-186.
8. Boivin J., Scanlan L. C., Walker S. M. Why are infertile patients not using psychosocial counselling? // Hum. Reprod. — 1999. — Vol. 14. — P. 1384-1391.
9. Boivin J., Takefman J. The impact of the in vitro fertilization-embryo transfer (IVF-ET) process on emotional, physical and relational variables // Hum. Reprod. — 1996. — Vol. 11. — P. 903-907.
10. Coping style and depression level influence outcome in vitro fertilization / Demyttenaere K. [et al.] // Fertil. Steril. — 1998. — Vol. 69. — P. 1026-1033.
11. EdelmannR. J. Emotional aspects of in vitro fertilization // J. Reprod. Infant Psychol. — 1990. — Vol. 8. — P. 161-173.
12. Eugster A., Vingerhoets A. J. Psychological aspects of in vitro fertilization: a review // Soc. Sci. Med. — 1999. — Vol. 5. — P. 575589.
13. External validation of the Templeton model for predicting success after IVF / Smeenk J. M. J. [et al.] // Hum. Reprod. — 2000. — Vol. 15. — P. 1065-1068.
14. Fassino S., PieroA., Boggio S. Anxiety, depression and anger suppression in infertile couple // Human Repr. — 2002. — Vol. 17, №11. — P. 2986-2994.
15. Halbreich U. Psychiatric Issues in Women. Balliere's International Practice and Research: Clinical Psychiatry. — London: Bailliere-Tindall, 1996.
16. Halbreich U. Hormonal Modulation of Brain and Behavior. — Washington: Am. Psychiatric Press, 1997.
17. Impact of group psychological interventions on pregnancy rates in infertile women / Domar A. D. [et al.] // Fertil. Steril. — 2000. — Vol. 73. — P. 805-811.
18. Infecundity, infertility, and childlessness in developing countries. — Geneva: WHO, 2004.
19. Is a history of depressive symptoms associated with an increased risk of infertility in women? / Lapane K. L. [et al.] // Psychosom. Med. — 1995. — Vol. 57. — P. 509-513.
20. JensvoldM. F., Halbreich U., Hamilton J. A. Psychopharmacology and Women: Sex, Gender, and Hormones. — Washington: Am. Psychiatric Press, 1996.
21. Laffont I., Edelmann R. J. Perceived support and counselling needs in relation to in vitro fertilization // J. Psychosom. Obstet. Gynecol. — 1994. — Vol. 15. — P. 183-188.
22. Luteinizing hormone pulse characteristics in depressed women / Meller W. H. [et al.] // Am. J. Psychiatry. — 1997. — Vol. 154. — P. 1454-1455.
23. Menning B. E. Counselling infertile couples // Contemp. Obstet. Gynecol. — 1979. — Vol. 12. — P. 101-108.
24. Mood state as a predictor of treatment outcome after in vitro fertilization/embryo transfer technology (IVF/ET) / Thiering P. [et al.] // J. Psychosom. Res. — 1993. — Vol. 37. — P. 481-491.
25. Oddens B. J., den Tonker I., Nieuwenhuyse H. Psychosocial experiences in women facing fertility problems: a comparative survey // Hum. Reprod. — 1999. — Vol. 14. — P. 255-261.
26. Personality characteristics, psychoendocrinological stress and outcome of IVF depend upon the etiology of infertility / Demyt-tenaere K. [et al.] // Gynecol. Endocrinol. — 1994. — Vol. 8. — P. 233-240.
27. Psychological and hormonal changes in the course of in vitro fertilization / Merari D.[et al.] // J. Assist. Reprod. Genet. — 1992. — Vol. 9. — P. 161-166.
28. Psychological reactions during in vitro fertilization (IVF): similar response pattern in husbands and wives / Boivin J. [et al.] // Hum. Reprod. — 1998. — Vol. 13. — P. 1403-1406.
29. Reading A. E., Chang L. C., Kerin J. F. Attitudes and anxiety levels in women conceiving through in vitro fertilization and gamete intrafallopian transfer // Fertil. Steril. — 1989. — Vol. 52. — P. 95-99.
30. Review of organized support network for infertility patients in licensed units in the UK / Hernon M. [et al.] // Hum. Reprod. — 1995. — Vol. 10. — P. 960-964.
31. Slade P., Emery J., Lieberman B. A. A prospective, longitudinal study of emotions and relationship in vitro fertilization treatment // Hum. Reprod. — 1997. — Vol. 12. — P. 183-190.
32. Stress and stress-related hormones during in vitro fertilization treatment / Harlow C. R. [et al.] // Hum. Reprod. — 1996. — Vol. 11. — P. 274-279.
33. Templeton A., Morris J. K., Parslow W. Factors that affect outcome of in vitro fertilisation treatment // Lancet. — 1996. — Vol. 348. — P. 1402-1406.
34. VerhaakC.M., SmeenkJ, Kremer J. Womens emotional adjustment to IVF a systematic review of 25 years of research // Human Reproduction Update. — 2007. — Vol. 13. — P. 27-36.
the mental status and personal psychological characteristics of infertile patients, treated by ivf
Petrova N. N., Podolkhov E. N.
■ Summary: There is a high frequency of affective mental disorders among patients, undergoing IVF procedures. It is characterized by comorbidity of anxiety and depression, with prevalence of psychogenic anxiety. High level of the personal anxiety and anxiety disorders are of the risk factors for poor IVF results, consistent with literature data. Correction of the personality traits and the mental status of the infertile patients may increase the IVF results. Reasonably specific psychological service should be arranged in the IVF centers.
■ Key words: infertility; IVF; mental state.
■ Адреса авторов для переписки-
Петрова Наталья Николаевна — д. м. н., профессор зав. кафедрой пси-хиатриии и наркологии медицинского факультета Санкт-Петербургский государственный университет.
Россия, 199034, Санкт-Петербург,Университетская наб. д.7-9. E-mail: [email protected].
Подольхов Евгений Николаевич — асисстент кафедры акушерства гинекологии и репродуктологии медицинского факультета. Санкт-Петербургский государственный университет. Россия, 199034, Санкт-Петербург,Университетская наб. д.7-9. E-mail: [email protected].
Petrova Natalia Nikolaevna — Professor, MD, head. Department of Psychiatry and Toxicology, Faculty of Medicine, St. Petersburg State University.
7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia. E-mail: [email protected].
Podolhov Evgeny Nikolaevich — asisstent Department of Obstetrics Gynecology and Reproduction Faculty of Medicine. St. Petersburg State University .
7-9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russia. E-mail: [email protected].
