CC BY
90
Paramonova Irina Yurevna, —Molodoy Kommunar” deputy editor, ela-sirina@yandex.ru, Russia, Tula.
УДК 94(47)"1676/1918"
ОСОБЕННОСТИ ПРОДОВОЛЬСТВЕННОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ТУРЕЦКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ В РОССИИ (КОНЕЦ XVII - НАЧАЛО XX ВЕКОВ)
В.В. Познахирев
Представлен процесс эволюции продовольственного обеспечения военнопленных Османской империи в России на протяжении всех одиннадцати русско-турецких вооруженных конфликтов конца XVII - начала XX столетий, выявлены специфические особенности названного процесса, проведена его периодизация, показана зависимость продовольственного обеспечения пленников от различных факторов как внутрирос-сийского, так и международного характера.
Ключевые слова: культура питания, приварочное довольствие, провиантское довольствие, ржаной хлеб, русско-турецкая война, турецкие военнопленные.
Как следует из широко известной иерархии потребностей американского психолога Абрахама Маслоу (1908-1970), нужда в пище является для человека одной из самых насущных, а отсутствие либо недостаток продовольствия заставляют его жить «хлебом единым» в буквальном смысле этих слов.
Справедливость данного положения, наверное, нигде не проявляется так ярко, как в условиях военного плена, и тот факт, что в отечественной мемуарной литературе трудно найти воспоминания, в которых бы бывший пленник не выражал нареканий по поводу получаемой от противника пищи, является лучшим тому подтверждением. К примеру, один из российских офицеров, находившийся в плену в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг., свои впечатления на этот счет описал следующими словами: «Обеды и ужины были à la turque: все одни супы и какая-то зелень, отбивавшая аппетит <...> Пищу давали солдатскую, не привычную русскому человеку <...> При опросе люди заявили, что им надоел сладкий суп, которым их угощают ежедневно: «то ли дело, говорили они, наши щи да каша!» <...> Пища была однообразная: рисовый суп, на второе коюн (баранина с рисом), на третье - два яблока. Отпускали чай с лимоном» [1. С. 957, 959, 963, 964]. Характерно, что почти также оценил свое продовольственное обеспечение и наш соотечественник, оказавшийся в английском плену в период Крымской войны 1853-1856 гг. «Пища (в период пребывания автора на британском военном корабле - В. П.) состояла для нас пленных: утром шоколад с каким-то жиром, в обед горох со свининою со-
леною, или тесто пшеничное с изюмом, также с салом вареное в мешках и солонина, а к вечеру чай и на все сутки пшеничные сухари по % фунта. При этом малом и несытном продовольствии, каждый русский солдат ежедневно вспоминал черный хлеб и изустно менял приятное кушанье на вкусные щи и кашу» [2. С. 189-190].
Уже из сказанного выше нетрудно заметить, что проблема питания пленников, по сути своей, сводятся к ответу на два вопроса:
а) привычна ли пища военнопленному?
б) в достаточном ли количестве она ему предоставляется?
При этом считаем необходимым обратить особое внимание на то, что неудовлетворенность пленных своим питанием носит, очевидно, вневременной и вненациональный характер. Как справедливо заметил в 1916 г. представитель одной из американских благотворительных организаций, побывавший в лагерях военнопленных Первой мировой войны на территориях Австро-Венгрии, Г ермании и России: «Во всех странах (Выделено нами - В.П.) военнопленные желают другой или добавочной пищи» [3].
Достаточно очевидно, что отмеченная неудовлетворенность влечет за собой снижение производительности труда пленных; падение среди них дисциплины (наряду с ростом преступности и побегов); увеличение расходов на их медицинское обслуживание и погребение, а также целый ряд иных негативных явлений, подрывающих и безопасность страны пленения, и авторитет ее на международной арене.
В свете изложенного властями многих государств в разное время принимались те или иные меры, направленные на то, чтобы свести к минимуму уровень недовольства пленников пищей. Так, определенный интерес в этой связи вызывают Правила Австро-Венгерского военного министерства о положении военнопленных на работах в Австрии, действовавшие в годы Первой мировой войны и гласящие, в частности, что поскольку «русские военнопленные особенно ценят количество и плотность пищи», таковая должна быть приготовлена для них «в виде густой каши (кукуруза, картофель) и подаваема в чашке, наполненной до краев» [4. С. 21]. Еще дальше в этом вопросе пошли англичане в период Крымской войны 1853-1856 гг. Если верить уже цитируемому выше мемуаристу, в ответ на жалобы россиян для них специально стали варить... щи из свежей капусты с картофелем и говядиной; какао заменили чаем; норму сухарей увеличили сначала с полуфунта до одного фунта, а затем и до 1 У фунта. В результате ситуация приобрела даже некоторые элементы абсурда. Как вспоминает автор мемуаров, «когда выводили пленных для прогулки в город (Плимут - В.П.), то со всех улиц сбегались дети и среднего класса люди, прося у солдат наших сухарей <...> даже часовые, забыв стыд и непозволительность, у пленных под разными видами выпрашивали сухари» [2. С. 192, 198, 211].
Стремление приспособиться к вкусам иностранных военнопленных так или иначе было присуще и военно-политическому руководству нашей страны. При этом особый интерес, как представляется, вызывают меры, связанные с продовольственным обеспечением именно турецких пленников, ибо традиционная культура питания последних была, пожалуй, наиболее далека от российской.
На данное обстоятельство и, в частности, на то, что «провиантское довольствие» русского солдата (ржаной хлеб и гречневая крупа) вызывают среди турок рост желудочно-кишечных заболеваний, было обращено внимание еще в периоды первых русско-турецких вооруженных конфликтов (1676-1681 гг., 1689-1699 гг., 1710-1713 гг. и 1735-1739 гг.). Правда, негативные последствия употребления такой пищи нивелировались, отчасти, тем, что помимо предоставляемого «в натуре» провианта, пленным выдавалось и денежное содержание в размере 1-3 коп. в сутки (в зависимости от степени трудового использования, пола, возраста и иных обстоятельств), на которое они приобретали себе т.н. «приварочное довольствие» (мясо, овощи и т.п.). Единственная попытка хоть что-то изменить в этом вопросе относится к 1738 г., когда Кабинет Министров потребовал обеспечивать турок провиантом наравне с русскими солдатами «с некоторым хотя уменьшением, чтоб токмо могли себя в пропитании содержать без остатков хлеба» [5]. Однако вполне очевидно, что данная мера была принята в целях экономии средств российской казны, но никак не ради сохранения здоровья турок.
Вопрос о последнем был впервые поднят на уровне высших органов государственного управления лишь в период русско-турецкой войны 17681774 гг. В сентябре 1769 г. киевский генерал-губернатор Ф.М. Воейков обратил внимание Военной коллегии на то, что в соответствии с руководящими документами пленный турок, находящийся «при работах», получает 3 коп. в сутки, тогда как в отсутствие работ ему, «а женскому полу и ребятам во все время», ежедневно выдаются 2 коп. и провиант. «Но рядовым трехкопеечной дачей лучше себя содержать, нежели двухкопеечной с провиантом, - писал по этому поводу генерал-губернатор, - потому что многие ржаного хлеба не употребляют, разве в необходимости, отчего по перемене в пище впадают в болезни (курсив наш - В.П.)». Данная точка зрения была поддержана сначала Военной коллегией, а затем и Правительствующим Сенатом. Уже 4 ноября 1769 г. в места интернирования турецких военнопленных был направлен указ, предписывающий «во отвращение некоторых неполезностей, на пропитание (пленников - В.П.) производить одну денежную дачу без провианта, т.е. по 3 коп., как мужескому, так и женскому полу и их детям на день, а когда будут при работах, то вместо провианта к той даче прибавлять по 1 коп, почему они желаемое покупая пищей себя пропитать могут, а сверх того в провианте в расчете изпечения в хлебы излишнее затруднение минется» [6].
Приведенный документ фактически определил условия продовольственного обеспечения пленных турок в России вплоть до конца Крымской войны 1853-1856 гг., т.е. едва ли не на столетие. Причем суммы, причитающиеся им за провиант, рассчитывались ежемесячно исходя из совокупной минимальной рыночной стоимости в минувшем месяце положенных им по нормам довольствия 2-х четвериков (52,35 кг.) ржаной муки и 1 гар-неца (3,27 кг.) гречневой крупы. К примеру, в декабре 1811 г., т.е. в период русско-турецкой войны 1806-1812 гг., пленные, интернированные в Харьков, исходя из ноябрьских цен на указанные продукты получили в качестве денежной компенсации за провиант на декабрь по 2 руб. 65 У коп., из которых 2 руб. 50 коп. составила стоимость 2-х четвериков ржаной муки, а 15 У коп. - 1 гарнеца гречневой крупы. Кроме того, денежное содержание каждого рядового в декабре 1811 г. составило (из расчета 5 коп. в сутки) 1 руб. 55 коп. [7].
Впрочем, надо заметить, что различия в ценах на продукты питания в тех или иных регионах порой побуждало российские власти проявлять куда большую «гибкость». Так, в 1773 г. пленным, интернированным в Петербург, в силу дороговизны выплачивались суточные в размерах 20 коп. для офицеров (при общей норме - 5 коп.) и 10 коп. для рядовых (при общей норме - 3 коп.). Причем при последующем переводе указанных турок в Нарву комендант этого города своей властью сохранил пленникам «столичные» размеры суточных, что было одобрено и Военной коллегией [8]. В ноябре 1855 г. генерал-губернатор Новороссийской и Бессарабской губерний также самостоятельно увеличил ежедневное денежное содержание турецких военнопленных, находящихся в Одессе, с 9 до 12 коп., ссылаясь на высокие цены на продукты питания. Данное решение было последовательно утверждено как Г лавнокомандующим Южной армией, так и главой государства [9].
Разумеется, на практике существовали и иные отступления от описанного выше порядка, продиктованные различными причинами объективного и даже субъективного свойства. К примеру, в январе 1774 г. для двух интернированных в Киев представителей турецкого генералитета
г
(пашей) специально приставленный к ним русский майор ежедневно закупал: белый хлеб, куриц, масло коровье, сорочинское пшено, мед, крупчатую крупу, уксус, молоко, яйца, сыр, свежие яблоки, сахар, кофе, табак, чай, изюм, чернослив, сушеные вишни, лимонный сок, перец, соль, лук, чеснок и т.п. [10].
Не хуже питались и некоторые из тех пленных, которым посчастливилось быть интернированными в столицу. Так, для 50 турок, расквартированных в Петербурге в 1770 г., только в период с 27 сентября по 1 ноября было закуплено, в частности, 33 барана, 40 сигов, 1280 яиц, около 500 «французских хлебов» и иные продукты. Данные в отношении части про-
дуктов, приобретенных для них в декабре того же года, приведены в таблице [11].
Еще более впечатляюще выглядят нормы питания турок, назначенных «для службы ко двору». Так, прибывшим во дворец 1 июля 1770 г. трем военнопленным, помимо годового жалования в размере 60 руб., указом императрицы была определена следующая ежедневная «дача» (в переводе на метрическую систему веса): 4 кг баранины, 1,6 кг говядины, 1 курица, 400 г коровьего масла, 12 свежих яиц, 2 кружки молока, 4 кг муки, 600 г меда, по одному ситному хлебу, а также крупы, овощи и пр. Кроме того, на месяц всем троим полагалось: 1,2 кг кофе, 300 г чая и 4,8 кг сахара [12].
Основные продукты, закупленные в декабре 1770 г. для группы пленных турок в составе 50 человек, интернированных в г. Санкт-Петербург
Наименование продукта питания Количество То же в современных метрических мерах
Всего Из расчета на 1 чел. в сутки
Пшено сорочинское 37 пуд. 20 фунт. 600,0 кг 0,4 кг
Масло коровье 12 пуд. 32 фунт. 204,8 кг 0,136 кг
Яйца 2550 шт. 2550 шт. 1,7 шт.
Сахар 3 пуд. 30 фунт. 60 кг 0,04 кг
Кофе 3 пуд. 20 фунт. 56 кг 0,037 кг
«Хлеба французские» 994 шт. 994 шт. 0,66 шт.
Хлеб ржаной 56 пуд. 10 фунт. 900 кг 0,6 кг
Правда, иногда «счастье улыбалось» и фронтовикам. Например, в феврале 1789 г., т.е. в период русско-турецкой войны 1787-1791 гг., группа янычар, плененных на о. Березань и размещенных в крепости Св. Елисаве-ты (ныне г. Кировоград), по предписанию генерал-майора М.И. Г оленищева-Кутузова получали ежедневно по 2 пшеничные булки, фунту говядины и У фунта крупы (впрочем, все это было лишь своего рода «вознаграждением» янычарам за сдачу острова без сопротивления) [13].
Наконец, следует отметить, что выдача провианта в натуре имела место и тогда, когда приобрести его у местного населения было просто невозможно. Так, 20 июня 1828 г. управляющий одного из департаментов Комитета провиантских дел доносил директору канцелярии Военного министерства, что в период предыдущей русско-турецкой войны 18061812 гг. «по затруднениям, какие предстояли в покупке у обывателей хлеба для пленных турецких нижних чинов, при следовании их с места плена до границ России, отпускались им по распоряжениям господина Главнокомандующего Молдавской армией из заграничных наших провиантских магазинов указною дачею сухари и крупа, а чиновникам - деньги» [14].
Однако, как бы то ни было, в период русско-турецкой войны 18771878 гг. от изложенного выше порядка пришлось полностью отказаться ввиду массового притока пленных, необходимости ограничения их свободы в целях обеспечения безопасности населения и самих пленников, а также ряда иных факторов. Как следует из § 48 Положения о военнопленных от 5 июля 1877 г., «пленные, во время состояния их при местных воинских частях, получают местное продовольствие наравне с нижними чинами упомянутых воинских частей по правилам, установленным <...> Положением о провиантском и приварочном довольствии войск». Вместе с тем, названный параграф содержал чрезвычайно важное примечание, согласно которому «Начальники частей, при которых состоят пленные, принимают, насколько возможно, меры к тому, чтобы пища для военнопленных состояла преимущественно из продуктов, употребляемых пленными на родине»
[15].
Как этот новый порядок реализовывался на практике, можно судить по содержанию приводимого ниже вполне типичного отчета о питании военнопленных турок в Рязани в 1878 г.: «Для продовольствия составлена артель из военнопленных турок, под наблюдением наших нижних воинских чинов. Ей выдаются от казны деньги по 4 коп. на каждого пленного, артель идет на базар для закупки провизии и варит пищу, которая состоит из пшенной кашицы с полуфунтом мяса на каждого человека, нередко с картофелем, который турки очень любят, а капусту почти не едят, почему и не варят себе щей, при этом на каждого пленного отпускается по 3 фунта черного хлеба в день, вместо прежнего полутора фунтов белого, от которого они сами отказались. Второе блюдо за обедом и ужином составляет гречневая каша с говяжьим салом, иногда любят есть горох» [16].
Как видно из сказанного, «проблема ржаного хлеба» сохранилась и в этот период. Решали ее пленные, по согласованию с российским командованием, по-разному. В большинстве случаев, для них вместо ржаной муки закупали на ту же сумму пшеничную, что, естественно, влекло за собой уменьшение нормы выдачи хлеба до 2-х, а порой и до 1 -го фунта, в зависимости от местных цен. Чтобы компенсировать этот недостаток, в Смоленске, например, начали печь серый хлеб. В Сызрани ради белого хлеба пленные пожелали сократить свою порцию мяса. А в Рязани, как показано выше, «поголодав» какое-то время на пшеничном, просто вернулись к ржаному. Нечто подобное имело место и в Новгородской губ., где было отмечено, что «щей из капусты турки не жалуют, но с ржаным хлебом свыклись. Варится для них суп из разных круп с говядиной и с сильной примесью муки и перца» [17]. В контексте питания османов в документах тех лет сохранились и довольно экзотические примеры. Так, в марте 1878 г. при инспектировании пленных, содержащихся в г. Козлове Тамбовской губ., было отмечено, что «раза два в неделю турки, по собственному желанию, за ужином вместо супа едят квас с хреном, редькою, перцем,
чесноком и маслом...Черного хлеба выдается каждому по 3 фунта, едят они его с удовольствием, остающиеся излишки носят продавать на базар, в виде целых хлебов, по 10 коп. серебром за каждый, вырученные деньги делят между собою и покупают курительный табак» [18].
Вообще же, что касается табака для пленных, то данный вопрос отечественным законодательством в рассматриваемых хронологических рамках никогда не регулировался. В Саратове в 1878 г. турки даже просили разрешения дважды в неделю не ужинать, а остающиеся от этой экономии средства употреблять на покупку табака. Однако в этом пленникам было отказано на том основании, что средства из российской казны отпускаются им на пищу, а не «на курево» [19].
Очередное изменение в порядке питания турок произошло в связи с событиями Первой мировой войны. Неслыханный ранее массовый приток военнопленных противника, исчисляемых миллионами человек; необходимость концентрации этих людей за пределами населенных пунктов; постоянно обостряющаяся в самой России продовольственная проблема и иные факторы сделали невозможным организацию питания пленников в соответствии с изложенным выше «артельным порядком». Фактически порядок продовольственного обеспечения пленных в эти годы утратил сколько-нибудь принципиальные отличия от того, который применялся к российским военнослужащим.
Тем не менее даже в этих условиях военно-политическое руководство страны не оставило попыток придать питанию турок максимально возможную специфику. Уже 11 января 1915 г. Верховный начальник санитарной и эвакуационной части потребовал от командующих военными округами «всем проходящим через пределы округа эшелонам военнопленных турок <...> щи, горох, суп и борщ заменять супом из картофеля или круп; вместо черного хлеба выдавать, по возможности, ситный» [20]. Правда, в июне 1915 г. в связи с ухудшившимся экономическим положением России эти преимущества были отменены. В то же время они сохранились в пределах Кавказского военного округа (КавВО), где размещался основной контингент турецких военнопленных. В частности, суточная норма мяса (баранины или рыбы) для них вплоть до конца войны составляла здесь У фунта, тогда как для пленных Г ермании, Австро-Венгрии и Болгарии на всей территории страны она была вдвое меньше -У фунта [21].
В этой связи мы полагаем, что Главное управление российского Генерального штаба имело все основания 1 февраля 1917 г. сообщать в МИД (для последующей передачи Оттоманскому правительству), что «пленные турки в округе (Кавказском - В.П.) пользуются особо внимательным отношением и им, не в пример прочим, была увеличена дача мяса». Кроме того, названный орган сообщал, что при перевозках пленных по террито-
рии России «туркам, ввиду известной льготы, выдавалась в пути привычная им пища, как например, вместо чая - кофе и белый хлеб» [22].
Однако как бы то ни было внутриполитические и связанные с ними экономические события, произошедшие в России в 1917 г., не могли не затронуть и турецких пленных. К примеру, 15 мая 1917 г. комендант лагеря военнопленных на о. Нарген в Каспийском море докладывал начальнику штаба КавВО, что «в настоящее время в гор. Баку введены карточки на хлеб и муку, вследствие чего находящиеся на о. Нарген военнопленные офицеры не могут получать хлеб из города, по этому поводу они просят меня отпускать им хлеб по норме для военнопленных солдат за плату (со своей стороны считаю возможным отпускать им по 2 фунта черного в день за плату)» [23]. Еще хуже ситуация складывалась в лагере военнопленных в Красноярске. Турецкий лейтенант Халил Атаман позднее вспоминал, что летом 1917 г. ежедневно получал в этом лагере только 125 г черного хлеба и кашу из кукурузной муки [24, с. 139].
Завершая краткий анализ рассматриваемой проблемы, считаем необходимым отметить, что к «продовольственным» нуждам турок представители российских властей, как правило, относились достаточно внимательно, если, разумеется, просьбы пленных выглядели обоснованными. Так, 15 сентября 1828 г., т.е. в период русско-турецкой войны 1828-1829 гг., администрация киевского военного госпиталя донесла Киевскому военному губернатору, что «военнопленные турки, находящиеся в госпитале за болезнями, не употребляют в пищу приготовленного оным по положению бульона, а просят густой каши с бараньим салом из круп овсяных, гречневых или ячных попеременно». Поддерживая эту просьбу, администрация госпиталя просила губернатора «позволить ей для находящихся на третей слабой порции больных турков, вместо оной употреблять таковую кашу, с прибавлением сверх положения круп и сала бараньего, а иногда вместо оного и самое баранье мясо». Однако губернатор взглянул на данную проблему несколько по иному и отказал в ходатайстве на том основании, что «употребление пищи положено в госпиталях для всех вообще больных, а потому изменение оной для одних пленных турок нельзя сделать и они должны получать довольствие наравне с прочими» [25].
Впрочем, гораздо чаще главы губерний оказывались куда менее щепетильны. К примеру, 23 октября 1829 г. Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор доносил Управляющему Главным штабом его императорского величества буквально следующее: «узнав, что пленные турки си-листрийского гарнизона, находящиеся при дубосарском карантине, по наступлении холодного времени терпят разные невыгоды, я выслал им некоторое количество простых свит и теплой обуви <...> а также разрешил давать им мясо, соль и водку тем, кои пьют оную» [26].
Обобщая содержание настоящей статьи, считаем возможным утверждать, что в продовольственном обеспечении интернированных в Россию
турецких военнопленных в рассматриваемых хронологических рамках можно выделить четыре этапа:
1. От начала русско-турецкой войны 1676-1681 гг. до конца русско-турецкой войны 1735-1739 гг. Основная особенность данного этапа состояла в том, что российские власти не только не учитывали специфики традиционной культуры питания турок, но и не предпринимали никаких шагов к тому, чтобы обеспечение пленных продуктами хоть сколько-нибудь соответствовало названной культуре.
2. От начала русско-турецкой войны 1768-1774 гг. до конца Крымской войны 1853-1856 гг. От предыдущего данный этап отличался тем, что военно-политическое руководство России создало все необходимые предпосылки для того, чтобы османские пленники получили возможность «довольствовать себя желаемой пищей».
3. Период русско-турецкой войны 1877-1878 гг. Его характерной чертой является попытка достижения компромисса между общемировой тенденцией ко все большей изоляции пленных, с одной стороны, и отечественной традицией, ориентированной на обеспечение туркам права на свободный выбор продуктов питания, с другой.
4. Период Первой мировой войны. Его ключевую особенность мы видим в том, что практически полная изоляция пленников от рынка продовольствия побудила российские власти впервые принять активные меры, направленные на максимально возможный учет особенностей традиционной культуры питания турок в их повседневном продовольственном обеспечении.
Список литературы
1. Клевезаль В.Н. Воспоминания военнопленного // Исторический вестник. 1901. Т. 83. № 3. С. 950-973.
2. Дневник русского солдата, взятого в плен при Бомарзунде в 1854 году / подгот. и ред. И. Загородникова; сообщ. П.С. Лебедев // Русская старина. 1893. Т. 80. № 10. С. 185-212.
3. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1101. Оп. 1. Д. 1179. Л. 13.
4. Правила Австро-Венгерского военного министерства о положении военнопленных на работах в Австрии / пер. с нем. под ред. Н.Д. Рафаловича. Пг.: Гос. тип., 1917. 47 с.
5. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 16. Оп. 1. Д. 1853. Л. 13.
6. Российский государственный архив древних актов. Ф. 248. Оп. 67. Кн. 5951. Л. 109.
7. Государственный архив Харьковской области. Ф. 3. Оп. 19. Д. 177. Л. 20об.
8. РГВИА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 1853. Л. 52.
9. Там же. Ф. 395. Оп. 110. 1855 г. 2-е Отделен. Д. 362. Л. 1-3.
10. Центральный государственный исторический архив Украины в г. Киеве (ЦГИАК Украины). Ф. 59. Оп. 1. Д. 7498. Л. 2.
11. РГВИА. Ф. 16. Оп. 1. Д. 1862. Л. 26-27, 38.
12. РГИА. Ф. 466. Оп. 1. Д. 126. Л. 26.
13. Институт рукописи Национальной библиотеки Украины им. В.И. Вернадского. IX. 21051-21055. Л. 3.
14. РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 6691. Л. 4.
15. Полное собрание законов Российской империи. Собр. второе. Т. LII. № 57530.
16. Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 16. Оп. 25. Д. 1617. Л. 13.
17. РГВИА. Ф. 400. Оп. 3. Д. 2047. Л. 110.
18. ЦИАМ. Ф. 16. Оп. 25. Д. 1617. Л. 60.
19. Там же. Л. 64.
20. РГВИА. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 22. Л. 635-636.
21. Там же. Ф. 1300. Оп. 4. Д. 1152. Л. 218-219.
22. Архив внешней политики Российской Империи. Ф. 160. Оп. 708. Д. 3245. Л. 16.
23. РГВИА. Ф. 1300. Оп. 4. Д. 1137. Л. 53.
24. Ataman, Halil. Esaret yillan: Bir yedek subayin 1. dünya savaçi §ark cephesi hatiralari / Halil Ataman; yayina hazirlayan: Ferhat Ecer. [Istanbul?: yayl.y.], 1990. 298 s.
25. ЦГИАК Украины. Ф. 533. Оп. 5. Д. 220. Л. 1-3.
26. РГВИА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 6907. Л. 371.
Познахирев Виталий Витальевич, военный историк-исследователь, vvkr@list.ru Россия, Санкт-Петербург.
FOOD PROVISION FEATURES OF TURKISH PRISONERS OF WAR IN RUSSIA (END XVII - EARLY XX CENTURY)
V. V. Poznahirev
Presents the evolution of food supply prisoners Ottoman Empire in Russia for the eleven Russian-Turkish armed conflicts of the late XVII - early XX centuries, identified the specific features named process, carried out by its periods, shows the food supply prisoners from Russian domestic and international factors.
Key words: food culture, cooking allowances, provision allowance, rye bread, Rus-sian-Turkish war, the Turkish prisoners of war.
Poznahirev Vitaly Vitalyevich., a military historian-researcher, vvkr@list.ru, Russia, St. Petersburg.
