CC BY
28
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2008. № 1
ФИЛОЛОГИЯ
Т.А. Дубянская
ОСОБЕННОСТИ ПРОБЛЕМАТИКИ
И СТРУКТУРЫ РАННЕГО РОМАНА НА ХИНДИ
В последнее десятилетие в мировой индологии, в особенности в рамках пост-колониальных исследований, существенно возрос интерес к индийской культуре XIX — начала ХХ в., и в частности к истории литератур на индийских языках в Новое время. В Индии и западных странах выходят специальные работы, посвященные общественной и литературной жизни колониальной Индии, развитию прессы, истории прозы, поэзии; публикуются тексты «забытых» романов, созданных в XIX в. Однако ранний этап развития литературы хинди, которая сейчас является одной из самых активно развивающихся, авангардных и популярных в Индии, до сих пор описан не вполне удовлетворительно. Это совершенно очевидно на примере изучения индийской прозы колониального периода, и в особенности ключевого для Нового времени жанра — романа.
Литература хинди в XIX в. и первой четверти ХХ в. отставала в своем развитии от литератур на бенгали, маратхи и даже урду и в этот период не дала ни одного крупного романиста, который по художественной силе, новизне подхода и влиянию на общество мог бы встать в один ряд с Бонкимчондро Чоттопаддхаем, Хари-нараяном Апте, Назиром Ахмадом или Мирзой Русва. Но, как известно, литература более простая по своей форме, в чем-то вторичная по отношению к магистральным явлениям словесности, дает исследователям больше возможностей для определения типических черт какого-либо литературного периода и для выявления законов развития жанра. Ранняя проза хинди прекрасно демонстрирует, как в литературе Северной Индии функционировали повествовательные модели, и раскрывает комплекс идей, формировавший идеологию интеллектуальной элиты Бенареса и других крупных городов «пояса хинди». Изучение прозы хинди также способно прояснить один из ключевых теоретико-литературных вопросов, связанных с генезисом индийского романа в XIX в.: в какой степени происхождение этого жанра было обусловлено западноевропейским влиянием, а в какой — зависело от внутренних культурных условий.
Данная статья представляет собой историко-литературный обзор начального этапа в развитии романа хинди (70-е гг. XIX в. — середина 10-х гг. ХХ в.) и предлагает систематизировать обширный
литературный материал, отталкиваясь от проблематики произведений и типологии положенных в основу сюжетных схем.
Историю романа на хинди обычно ведут с 70-х гг. XIX в., когда в Северной Индии стали выходить переводные романы и появились первые оригинальные прозаические произведения на хинди. В одном из выпусков литературного журнала «Харишчандра Чанд-рика» за 1878 г. его главный редактор Бхаратенду Харишчандра с удовлетворением отмечал, что по его инициативе «многие образованные люди решили заняться переводами хороших пьес и романов с бенгальского и ангийского языков»1. Все началось с того, что в декабре 1873 г. в бенаресском «Харишчандра Мэгэзин» появился перевод одного из первых романов Бонкимчондро Чотто-падхая «Капалакундала»; в том же журнале в нескольких номерах печаталось и переложение на хинди «Кадамбари» Баны2. «Мри-налини» и «Дочь полководца» Бонкимчондро вышли на хинди в 1880 г., «Радхарани» — в 1883 г., «Ядовитое дерево» — в 1884 г. и т.д.3 В те же годы был опубликован еще ряд произведений бенгальских писателей. В исследованиях Кайлашпракаша, Б.Л. Кота-мире, П. Тандана и других индийских ученых приводятся внушительные списки переводных романов, вышедших в конце XIX в.4 Однако вплоть до середины 90-х гг. оригинальные романы на хинди исчислялись единицами.
Основополагающую роль переводов и адаптаций в развитии ранней романистики хинди признают многие историки словесности. Образованные жители Бенареса (в силу особых социокультурных обстоятельств именно этот город стал центром хиндиязычной культуры), да и носители хинди по всей Северной Индии, испытывали значительный интерес к романистике, изначально созданной на местных языках, более всего к бенгальской (западная художественная проза, на английском или в переводе, в регионе хинди не пользовалась успехом5). Примечательно, что даже сам термин, применявшийся для обозначения нового жанра, — упань-яс (upanyas, слово заимствовано из санскрита) — попал в хинди из бенгальского языка (бенг. фонетический вариант — употэиё; как известно, литература урду изначально для обозначения нового жанра использовала слово навал — naval, от англ. novel).
В 70-е гг. XIX в. на хинди появилось небольшое число самостоятельных повествовательных произведений. Уже по их названиям можно легко заключить, что нацелены они были на просвещение женщин: «Рассказ о старшей и младшей невестках» (Devranï-jethanï kï kahanï, 1970) Гаури Датта, «Женский наставник» (Varna siksak, 1883) Ишвари Прасада и Кальяна Рая, «Бхагьявати» (Bhagyavati, 1877) Шраддхарама Пхуллори. Последнее произведение известно историкам литературы гораздо лучше других: оно неоднократно переиздавалось (в 1912 г. 5-е издание выпущено тиражом в 1000 экз.), так как было принято в качестве учебника
в школах для девочек7. Хотя «Бхагьявати» по большей части состоит из пространных речей персонажей, заполненных разного рода наставлениями, у этой книги есть некоторая сюжетная основа, что позволило ряду исследователей наградить Пхуллори титулом «первый романист в литературе хинди».
Для историков литературы хинди вопрос о том, какое произведение является первым образцом того или иного жанра всегда был актуальным. Полемика по поводу «первых романов на хинди» велась в течение всего ХХ в. Большинство исследователей согласны в том, что пальму первенства следует отдать дидактическому роману «Опыт — лучший учитель» Шринивасдаса (Рапк^а^ига, 1882)8, однако существуют и другие, с нашей точки зрения, спорные мнения9. Совершенно ясно, что итог этих обсуждений не так существен, гораздо важнее, какие критерии стоят за выбором произведения на роль родоначальника жанра. Здесь едва ли следует в первую очередь опираться на такие показатели, как авторское определение жанра произведения (варта, чаритра, кахани, гадья-катха, навал или упаньяс), степень реалистичности в отображении мира, стиль или объем. Где проходит раздел между повествовательными произведениями — еще не романами — и собственно романами в литературе Нового времени, однозначно определить сложно. Нам представляется целесообразным следующее решение: главным отличительным признаком собственно романа (помимо того очевидного факта, что это достаточно объемное повествовательное произведение в прозе) мы считаем наличие как минимум одной единой логической цепочки из фактов и событий, образующей полноценный, законченный сюжет, т.е. такой сюжет, который содержал бы в себе зерно конфликта и соответственно обладал бы завязкой, кульминацией, развязкой.
Если исходить из определений, которые давали своим произведениям сами авторы, а также из классификаций в разнообразных исследованиях10, с 80-х гг. XIX в. по конец 10-х гг. ХХ в. на хинди создавались романы основных видов: 1) зата^к ирапуаз (или как вариант — grhаstЫ ирапуаз) — социальные романы, романы с общественной или семейной проблематикой; 2) аШМз1к ирапуаз — романы на исторические сюжеты; 3) ghatnаtmak или Шзт! (реже а1уап) ирапуаз — приключенческие или волшебные романы, повествования о необычайных событиях, о магии и хитрости (тилисм), а также об айярах — плутах и ловких шпионах, владеющих искусством перевоплощения; 4) ирапуаз — детективные или криминальные истории.
Так называемые социальные романы, как правило, описывают жизнь современного героя в семье или в обществе; при этом в них затрагиваются проблемы нравственности, некоторые аспекты общественного устройства.
Первые образцы романа на хинди, которые, как правило, относят к «социальным романам», были созданы с очевидными дидактическими целями. Произведения, полностью нацеленные на поучение, вызывали интерес у читателей недолго: по-видимому, из-за обилия назидательных рассуждений и слабовыраженной интриги они казались скучным и сложным чтением.
Шринивасдас (1851—1887), автор романа «Опыт — лучший учитель» (1882), не снискал большой популярности, в том числе и потому, что он был одним из немногих в литературе хинди, кто подпал под сильное влияние английской литературной традиции. В романе он использовал огромное количество прямых или скрытых цитат из художественных и философских произведений (Ф. Бэкона, А. Поупа, В. Купера и др.), а для построения интриги и создания образов главных героев использовал схемы романа «Векфильдский священник» О. Голдсмита11.
В первом романе на хинди описана жизнь богатого молодого делийца по имени Маданмохан. По крайнему легкомыслию он совершенно запускает свои дела и влезает в страшные долги. Его друг, мудрый и рассудительный Браджкишор, посчитал, что обязан предостеречь его от общения с неподобающими людьми и от необдуманных действий. Но постоянные советы Браджкишора раздражают Маданмохана, он находит в поведении друга скрытые корыстные цели и порывает с ним отношения. Вскоре он оказывается в положении полного банкрота, его ожидает суд. Позорное заключение в долговой тюрьме отрезвляет Маданмохана, он переживает нравственный переворот и в итоге совершенно преображается. В тюрьме Маданмохан примиряется с Браджкишором, вскоре после чего узнает, что стараниями друга часть его состояния спасена и доброе имя восстановлено.
Непосредственным продолжателем линии Шринивасдаса, твердым сторонником просветительского подхода к литературе был Балакришна Бхатт (1844—1914). Его первый роман, «Новый брах-мачари» (Nütan brahmacäri), печатался в журнале «Хинди прадип» в течение 1886 г. Сюжетной основой романа стала история о благочестивом мальчике: оказав незнакомым посетителям такое внимание, как если бы они были уважаемыми брахманами (на самом же деле это были разбойники), Винаякрао не только спасает дом от ограбления, но и возвращает главаря к честной жизни.
Второй роман Бхатта, «Сто глупцов и один умный» (Sau anjän aur ek sujän, 1892), по сюжетной схеме чрезвычайно близок к роману Шринивасдаса. В конце романа Бхатт обращается к читателем с типичным для просветителей назиданием: «Смотрите: на сотню глупцов лишь один умный оказался добродетельным и вывел их всех на правильную дорогу; если человек добродетелен, то плоды его добродетели обязательно проявятся в потомстве»12.
5 ВМУ, востоковедение, № 1
65
Таких откровенно дидактических произведений, в которых самым захватывающим событием является афера с документами, а романтические отношения или приключения никак не описываются, в ранней литературе хинди единицы. В их числе назовем произведения М.Л. Шармы «Плут Расиклал» (РЬйй ЯаяШа!, 1899), «Домохозяйство хинду» (Нтёй grhastha, 1903), «Исправление, или Добродетельная Сукхдеви» (Bigde ка sudhаr аШуа заН Sukhdevl, 1907), «Образцовый хинду» (Adras hindй, 1915)13.
Более успешный тип социального романа связан с именем Кишорилала Госвами (1865—1932), одного из самых авторитетных писателей хинди рубежа XX—XIX вв. Он поднимает серьезные общественные или моральные проблемы, дает оценку разнообразным явлениям современной жизни, предлагает свое понимание исторического процесса, короче говоря, вкладывает в текст идеологическое содержание. При этом Госвами получил известность как мастер интриги: действие в его романах редко обходится без таких ярких моментов, как похищение или таинственное исчезновение героев, заговоры недоброжелателей, шантаж, подмены. Излишне говорить, что ни в одном из своих романов Госвами не обходится без любовной линии (а иногда двух или трех). Сюжеты большинства своих произведений писатель называл совершенно реальными, утверждая, что даже имена героев соответствуют дей-ствительности14.
Одно из самых ярких и напряженных по сюжету произведений Госвами — «Чапла, или Картина нового общества» (Сар1а уа паууа зата] сйг, 1903). По определению автора, это социальный роман, в котором показана «яркая картина отвратительного состояния современного общества». Рассказ идет о судьбе юной дочери уважаемых в Лакхнау людей. У Чаплы есть достойный жених, но, к несчастью, она приглянулась негодяю по имени Камалкишор. Сначала он пытается добиться ее любви по-хорошему, но получает отказ. Тогда он решается выкрасть девушку и осуществляет задуманное с помощью верных помощников — слуги Симбху и некой Патти — женщины, которая «сделала грех целью своей жизни». Двенадцать разбойников в масках увозят Чаплу в потайной дом. Там Камалкишор всячески соблазняет и запугивает ее, но она не поддается и пытается самостоятельно найти выход из положения. Вооружившись ножом и специальным снадобьем, с помощью которого она лишает своих охранников чувств, Чапла из своей комнаты перебирается на веранду, где находит связанного возлюбленного Гьянашьяма. Как раз в это же время злодеяния Камалкишора становятся известны общественности, к его дому прибывают представители властей (ни много ни мало сам глава магистрата, с ним — суперинтендант полиции, 10 сержантов на лошадях, начальник окружной полиции и еще 100 констеблей!) и арестовывают
его. Камалкишор и его слуга кончают с собой, а их приспешницу Патти поражает проказа.
К романам социально-бытовой проблематики относится ряд других произведений Кишорилала Госвами, например «Тривени, или Цепь счастливых совпадений» (Trivení va saubhagyasrení, 1890), «Лилавати, или Идеальная cупруга» (Lílavatí va adars satí, 1901) и др., романы Мехты Ладджарама Шармы, Браджнандана Сахая, Айодхьясинха Упадхьяя и др.
Единственный четкий признак исторических романов угадывается без труда: действие в них отнесено в историческое прошлое (чаще всего автор называет год или век, когда происходили описываемые события), а среди персонажей выведены реально существовавшие правители, полководцах, придворные и т.п. Однако от произведений такого рода вряд ли стоит ожидать подлинного историзма, внимания к документальным фактам и точным деталям. В исторических романах на хинди несомненно доминирует приключенческое начало, писатели использовали яркие приемы авантюрной литературы — вводили в действие персонажей, обладающих сверхспособностями (йогов, сиддхов, айяров), добавляли описания тилисма — хитроумно устроенного или заколдованного места,таким образом выводя действие за рамки реальности. Это, однако, не исключает идеологического компонента, внимания к политическим, нравственным, религиозным вопросам современности.
Среди наиболее популярных исторических романов на хинди — многочисленные произведения Кишорилала Госвами, такие, как «Султана Разия Бегам, или Яд в дворце» (Sultana Razjya Begam va rangmahal mai halahal, 1904), «Тара, или Украшение кшатрийско-го рода» (Tara va ksatra-kul-kamalini, 1902); «Малликадеви, или Лотос Бенгалии» (Malikadeví va Bañgsarojiní, 1905), романы Баль-девапрасада Мишры «Анаркали» (Anarkali, 1900), «Притхвирадж Чаухан» (Prthviraj Cauhan, 1902), Матхурипрасада Шармы и ряда других авторов. Без сомнения, на расцвет исторической прозы хинди повлияла бенгальская литература, в первую очередь творчество Бонкимчондро Чоттопаддхая.
Третья разновидность романов — приключенческие, или волшебные, — очень близко соприкасается с предыдущей, только вместо исторического времени действие в романах о тилисме, ай-ярах и авантюрах чаще всего отнесено в неопределенное (иногда в сказочное) прошлое, и лишь в отдельных случаях фоном для повествования избирается современность. Совершенно естественно, что если в приключенческих романах и затрагивалась какая-либо «серьезная» проблематика (вопросы политики, общественного развития, семьи), то лишь вскользь. Признанным родоначальником этой разновидности жанра является Девакинандан Кхатри,
автор популярнейших романов «Чандраканта» (Candrakanta, 1888), «Потомки Чандраканты» (Candrakanta santati, 1896), «Герой Ви-рендра» (Virendra vír, 1895) и др., а продолжателями — Девипра-сад Упадхьяя, Вишвешварпрасад Варма, Рамлал Варма и др. Очевидно, что волшебные романы отображают мир, весьма далекий от реального, интрига в них нередко строится по детективному принципу: герои оказываются свидетелями необъяснимых фактов и таинственных явлений, которые требуют раскрытия.
В читательском интересе к приключенческим романам, в которых действуют храбрые, благородные герои и их ловкие помощники, нет ничего удивительного, но «Чандраканта» занимает особое место, поскольку это не только первый индийский бестселлер, но и первое произведение массовой литературы в современной Индии. Попытки создать роман с авантюрным сюжетом предпринимались и до появления «Чандраканты», но в 80-е гг. XIX в. художественная проза из-за сложности языка и обилия дидактики несла на себе налет элитарности, из-за чего круг ее ценителей был ограничен.
Кхатри использует универсальную сюжетную схему, укрепившуюся в том числе в средневековой повествовательной литературе Северной Индии (матави, дастаны, фольклорные лиро-эпические поэмы): доблестный герой борется с соперниками за прекрасную возлюбленную, пройдя испытания, он соединяется с избранницей, получает власть и богатство. В целом роман Кхатри создан в духе позднесредневековой литературы, но весь традиционный материал переиначен, иногда подан в пародийном стиле и в целом использован так, что читатели конца XIX — начала ХХ в. посчитали текст Кхатри эстетически и содержательно более актуальным и привлекательным, чем популярные средневековые дастаны и иные полусказочные тексты.
Детективные романы попали в распоряжение хиндиязычных читателей также благодаря бенгальской литературе. Впервые детектив на хинди «Цена бриллианта» (Híre ka mol), появился в 1898 г. в переводе с бенгали, выполненном Гопалрамом Гахмари. Уже через два года писатель открыл собственный журнал «Сыщик» (Jasüs), в котором опубликовал более двухсот собственных переводных произведений с весьма красноречивыми названиями: «Убийство невиновного» (Begunah ka khün), «Разбой в Бходжпу-ре» (Bhojpur kí thagí), «Ошибка детектива» (Jasüs kí bhül) и т.п. Главными образцами для индийских детективных писателей рубежа веков были произведения Конан Дойла и «Лондонские тайны» Рейнольдса15. Цель детектива — раскрытие тайны — во многом сближает этот вид литературы с романами об айярах и тилисме, но последние — мы отмечали это выше, — как правило, имеют дело со временем и пространством, отличными от современной
действительности, тогда как для криминальной литературы типична установка на реальность и актуальность описываемых происшествий.
Следует подчеркнуть, что данная классификация романов хотя и отражает стандартную рубрикацию, которую можно найти в большинстве исследований — как индийских, так и западных, — не является безупречной. Она основана на тематическом принципе, помогает читателям ориентироваться в богатом литературном материале и создает определенные ожидания от произведений. Исследователю же информация о наличии четырех основных разновидностей романа вполне обоснованно кажется недостаточной: пока мы можем судить только о разнообразии писательских интересов, но не об особенностях сюжетов, жанровых различиях или типах романических персонажей.
Опираясь на материал произведений наиболее известных авторов конца XIX — начала ХХ в., попробуем выявить и другие особенности жанра и составить «портрет» типичного романа этой эпохи. Как мы убедимся, вне зависимости от тематической характеристики основная масса ранних романов на хинди создана исходя из единых принципов построения сюжета и выбора персонажей; многие авторы также руководствовались общими идеологическими установками.
Наблюдения позволяют выделить два типа сюжетов в зависимости от изначальных характеристик главного героя.
А. Роман об исправлении заблудшего. Наиболее ранний и наименее распространенный тип романа, строится по следующей схеме: центральный персонаж обладает рядом пороков и выбирает неверный путь, и никакие увещевания доброжелателей не могут его исправить до тех пор, пока он не оказывается на краю гибели (социальной, моральной, иногда и физической). В мгновение герой прозревает и обращается к добродетели — чаще всего свою роль играют увещевания мудрого наставника и/или пример несравненного благочестия (жена). Подобную схему избирали Шри-нивасдас («Опыт — лучший учитель»), Б. Бхатт («Сто глупцов и один умный»), а также Л.М. Шарма («Плут Расиклал», «Исправление, или Добродетельная Сукхдеви») и частично Рамджидас Вайшья («Темная лошадка», Dhokhe ке ШШ, 1907).
Б. Роман об испытаниях идеального героя. Главные герои таких романов представляют собой совершенно определенный тип, словно «переходят» из одного текста в другой. Положительные герои совершенны в своей красоте и добродетели, отрицательные, наоборот, воплощают всевозможные пороки. Их основные качества названы при их первом появлении на страницах романа и в большинстве случаев остаются неизменными до самого финала. Все их поступки и суждения полностью соответствуют установленным рамкам и лишь подтверждают созданный изначально
образ. Идеальные герои проходят через нелегкие испытания и благодаря непревзойденной духовной силе, редкой добродетельности, благородству и отваге с успехом противостоят козням негодяев. Отрицательные герои, обладающие столь же выдающимися качествами, но со знаком минус, либо стремятся к тому, чтобы поколебать твердость благородных «противников», и в итоге терпят сокрушительное поражение, либо просто живут в поле романа беспутной жизнью и скатываются по наклонной, теряя честь, положение в обществе, богатство. Если судьба благородных героев призвана показать всю силу дхармы, то путь отрицательных героев самым наглядным образом дает представление о том, что происходит, когда люди поступаются моральными принципами и обращаются к адхарме.
Данная схема реализуется в двух версиях.
1. В центре — пара героев (родные/сводные братья и сестры), представляющие полные противоположности. Главным здесь следует считать идеального героя, особое внимание в романе уделяется его добродетелям и благотворному влиянию на людей. Второй герой — зеркальное отражение первого. Действие строится на одном лишь противостоянии разных людей: оба героя — и протагонист и антагонист — могут попадать в сложные ситуации, но первый выходит из них с честью, не изменив добродетели, а второй, поддавшись обстоятельствам, скатывается все ниже и ниже. Особенно подчеркивается глубина падения в случае с женскими персонажами: если развратная жизнь может быть прощена мужчине, то женщину, вставшую на путь порока, ожидает только гибель. В данном случае момент обретения супруга или супруги (брак, встреча после разлуки, примирение) хотя и является важной частью сюжета, но все же чаще не образует кульминацию, а играет роль дополнительного примера поведения идеального героя (прямо противоположным образом выбирают партнера отрицательные герои — уходят из семьи, заводят любовников и т.п.). К романам такого типа относятся: «Лилавати» К. Госвами (Lílavatí va adars satí, 1901: о судьбе сестер Лилавати и Калавати), «Лакш-мидеви» Г. Гупты (Laksmídeví: героини Лакшмидеви и Шьяма), «Свободная Рама и зависимая Лакшми» Л. Шармы (Svatantra Rama aur paratantra Laksmí, 1899; сестры Лакшми и Рама), «Домохозяйство хинду» того же автора (Hindü grhastha, 1903; братья На-янсен и Харсахай).
2. Второй вариант схемы следует назвать наиболее популярным, что совершенно естественно: здесь напрямую задействована тема любовных взаимоотношений. Героиня (супруга, возлюбленная) в результате стечения обстоятельств либо по воле злоумышленников попадает в беду и разлучается с любимым. Ее испытания связаны с тем, что она оказывается объектом неправедной
страсти, враги выкрадывают ее, держат взаперти, шантажируют и т.п. Героя, который отправляется на поиски, могут ожидать сражения, пленение и иные приключения. В итоге главные действующие лица с честью выдерживают испытание и находят друг друга. Их враги повержены (убиты, погибают страшной смертью либо кончают с собой, раскаявшись в содеянном), справедливость и законность восстановлены. Такая схема реализована в большинстве приключенческих и исторических романов Кишо-рилала Госвами — «Тара, или Украшение кшатрийского рода» (Тага уа к8а^а-ки1-катаНш, 1902), «Лаванглата, или Идеальная жена» ^ауа^Ма уа аёаг8Ьа1а, 1890), «Раджкумари» (Яа]китаг1, 1902), «Хридайхарини, или Идеальная женщина» (Hrdayhагiш уа аёаг^гатап!, 1890), «Малликадеви и Лотос Бенгалии» (Ма1ШМеу1 уа Bangsaгojim, 1905), «Чапла», «Драгоценный камень» (AngйtЫ ка nagInа, 1918); у Айоджьясинха Упадхьяя («Полураскрытый цветок», Adhkhi1а рЬи1, 1907), у Деви Шармы Упадхьяя («Сундар и Сароджини», Sundaг-SaгojinI, 1907) и, конечно же, в многочисленных романах Девакинандана Кхатри и его последователей.
Расположенность читателей к любовным историям, выстроенным по описанной схеме, следует объяснять тем, что именно здесь мы сталкиваемся с подлинно традиционным для индийской повествовательной литературы типом сюжета, который многократно на самых разных уровнях реализовался в средневековой литературе (если не заходить еще дальше в глубь веков и не обращаться к «Рамаяне»). Ни романы об исправлении заблудшего, ни романы о противопоставленных друг другу братьях или сестрах не имеют устойчивых эпических корней в индийской традиции, хотя мы и можем найти примеры их существования в средневековой дидактической литературе или в фольклоре.
Как видно из описаний сюжетов, в абсолютном большинстве романов, созданных в исследуемый период, будь то откровенно приключенческие повествования в духе Кхатри или произведения с социальным пафосом, обязательно устанавливаются благочестивые идеалы, изображается торжество добродетели и справедливости (дхармы), все, что олицетворяет порок (адхарму), каким-либо образом устраняется. Складывается впечатление, что мир, который воссоздают писатели, не утратил того гармонического начала, какое свойственно произведениям других эпох, принадлежавшим культуре традиционного типа. Здесь как в эпических произведениях, как в средневековых любовно-героических поэмах враждебные вторжения в стабильную, изначально благополучную, замкнутую систему пресекаются доблестными усилиями лучших представителей общества16. Иначе говоря, в романе хинди Нового времени реализуется устойчивая схема романа традиционного: на уровне сюжета она выглядит как обладание — утрата — обретение, на уровне смысла это наличие в мире гармонии, ее нарушение и восстановление.
Несмотря на наступление новой эпохи, критическое отношение к действительности, характерное для зрелой культуры Нового времени, в литературе еще не проявилось в полной мере. Большинству литераторов негативные стороны общества виделись как результат временного отхода от традиционных ценностей, представлялось, что средства вернуть порядок (а он утрачен еще далеко не во всех сферах!) находятся буквально под рукой. Просветительский оптимизм, вера в возможность мгновенного исправления заблудшего и полное восстановление порядка, столь очевидные в романе Шринивасдаса и в творчестве его младших современников, можно считать общей чертой прозы рубежа веков. «Распад ценностного единства бытия» (выражение Г.К. Косикова) был неизбежен и, возможно, уже подготавливался (мы имеем возможность наблюдать некоторые признаки этого процесса в ранних романах на хинди), но он еще не вступил в свои права17.
Как мы помним, в романе «Чапла» К. Госвами обещал показать читателям «яркую картину отвратительного состояния современного общества». Характерно, что он видел отвратительные черты далеко не везде и уж точно не в благочестивом семействе, из которого происходит главная героиня, а наделял ими ряд героев, занимающих «внешнюю» позицию по отношению к миру, где действует дхарма. Это получило даже буквальное выражение: про злодея Камалкишора сообщается, что его натура испорчена не от природы, а под влиянием западного образования18. Точно так же охарактеризованы негодяй Каминимохан из «Полураскрытого цветка» А. Упадхьяя, Шьяма из «Лакшмидеви» Г. Гупты19, по вине английского образования встает на дурной путь Ванмали («Исправление, или Добродетельная Сушила» Л.М. Шармы) и т.д. Нетрудно заметить, что в случаях, когда английский фактор не упомянут или не может учитываться (например, если действие отнесено в далекое прошлое), злодейства совершают мусульмане (Сайид Ахмад, Сираджуддаула, Хусейни, Салават из «исторических» романов Госвами) или же люди, которые подпали под их влияние.
В этом же контексте можно вспомнить и то, как в романах изображается исправление «заблудших» героев, — это процесс мгновенный, сродни прозрению (как это происходит с Маданмо-ханом, главным героем романа «Опыт — лучший учитель» Шри-нивасдаса); благодаря силе дхармы, торжествующей над адхармой, с помощью здоровой части общества изменения проходят сравнительно легко. Преодоление испытания для героев ранних романов еще не вылилось в мучительные индивидуальные поиски истины. Это — тема более поздних произведений.
Таким образом, постепенно начинает проясняться круг идей, сформировавший магистральное направление в ранней романистике хинди. Самые заметные и признанные произведения (например, романы К. Госвами, М.Л. Шармы) были написаны с точки зрения
традиционализма, в них прямо или косвенно устанавливались идеи санатана-дхармы (а деятельность реформаторских организаций, даже таких, как «Арья-самадж», осуждалась), планомерно велось доказательство превосходства арийской цивилизации, жесткой критике подвергалась вся внешняя по отношению к индуистскому социуму культура, в первую очередь западная и мусульманская. Писатели, рассказывая о благочестивых семействах, рисовали картины идиллической жизни в соответствии с шастрами и системой варна-ашрама и осуждали любые проявления своеволия, особенно со стороны женщин (ср. эпиграф к роману Г. Гупты «Лакшмидеви»: «В дом принесет беду / Та, что отринет парду. / Та, что свободы желает, / В грехе преуспев, мученья познает»20). Во многих романах пропагандировался традиционный семейный уклад, звучали призывы не пользоваться услугами современных докторов и, наоборот, доверять астрологам и местным знахарям, исполнять все возможные религиозные ритуалы, усердно совершать паломничества и т.п. К образованию и знаниям у авторов-консерваторов было двойственное отношение: чтение книг может только приветствоваться, но здесь важно сделать правильный выбор. В одном из романов Госвами давал такие рекомендации: «...Читатель! Уничтожь все заграничные книги! В нашем родном доме есть столько своих, что даже если всю жизнь посвятить их чтению, то вряд ли одолеешь»21.
Здесь же стоит сказать, что традиционализм в идеологии в стилистическом отношении подкреплялся движением в сторону сильной санскритизации литературного языка. Именно на рубеже Х1Х—ХХ вв. благодаря целенаправленной политике ряда публицистических изданий и во многом при поддержке сторонников индусского возрождения термин «хинди» и графика деванагари стали прочно ассоциироваться с культурой хинду (ср. деятельность Махавирапрасада Двиведи и «Общество по распространению хинди» — «Нагарипрачарини Сабха»).
Консервативная направленность произведений, созданных в новую для Индии эпоху, может показаться неожиданной: индийский роман как явление, возникшее на гребне социальных и культурных преобразований, стабильно ассоциируется с идеями просветительскими и даже реформаторскими. Во всевозможных обзорах литературы Нового времени легко найти перечисления тем, которые постоянно возникали в произведениях конца XIX — начала ХХ в., созданных на бенгали, маратхи, урду и других языках: это образование и права женщин, просвещение нации (как правило, введение западного образования), борьба против разного рода религиозных и общественных предрассудков (например, введение запрета на детские браки). Вслед за публицистикой и драматургией именно просветительский роман глубоко исследо-
вал этот круг вопросов. Одна из характерных просветительских тем, которые так или иначе затрагивались в самых различных жанрах литературы XIX — начала ХХ в., — положение вдов в традиционном обществе. Хотя идею повторного замужества вдов мало кто даже в художественном произведении сумел довести до конца, тем не менее сам вопрос о статусе вдовы постоянно выносился на обсуждение. Для индийской литературы, пожалуй, самым смелым в этом смысле был роман на маратхи «Путешествие Ямуны», где вдова все-таки заключает второй брак. Бенгальский романист Бонкимчондро Чоттопаддхая относился к повторному браку весьма неодобрительно (ср. романы «Ядовитое дерево» и «Завещание Кришноканто»: альянс с вдовой приводит к краху семьи), но в то же время он включил вдову в любовный треугольник и сам признал, что проблема существует.
Регион хинди, однако, долгое время оставался в стороне от магистральных просветительских тенденций. Если в публицистике хинди актуальные проблемы современности обсуждались довольно активно, то в художественной литературе существовала обратная ситуация: их не воспринимали как заслуживающие внимания; более того, само их существование могло подвергаться сомнению. А если писатели все же обращались к острым вопросам общественной жизни, то, как правило, освещали их с весьма консервативных позиций. Можно сказать, что на каждый тезис «реформаторов» «традиционалисты» выдвигали свой контраргумент — так, например, известно, что Л.М. Шарма создал роман «Вдова Сушила» как раз с целью обосновать вредоносный характер идеи повторного замужества22.
Проведенный обзор позволяет нам представить ранний роман на хинди следующим образом. С конца 1880-х до конца 1910-х гг. жанр развивался в двух руслах. Наиболее плодотворное и популярное направление в прозе — приключенческие романы, которые относятся к классу массовой литературы. «Волшебные», авантюрные, детективные романы исчислялись многими десятками; как считают некоторые исследователи, лавина такой продукции не способствовала развитию вкусов (хотя и приучила многих к чтению) и даже дискредитировала жанр в глазах читателей23.
Проблемный роман на хинди в основном оказался в ведении традиционалистской, а если совсем точно, североиндийской брахманской культуры (ее центры были и центрами литературной жизни — Бенарес, Аллахабад, Патна, Канпур и другие города долины Ганги). Как новейший жанр, отличающийся наибольшей подвижностью и эффективно воздействующий на людей, роман был активно задействован как инструмент умеренно консервативной (а иногда и довольно реакционной) политики традиционно ориентированной североиндийской интеллектуальной элиты24.
Анализ проблематики произведений и сюжетных схем позволяет утверждать, что литература хинди в первые десятилетия существования практически не подвергалась прямому воздействию западной литературы (единственный пример взаимодействия — «Опыт — лучший учитель» Шринивасдаса), можно лишь говорить о косвенном проникновении влияния, через бенгальский роман. Романы хинди рубежа веков независимо от тематики и проблематики полностью строились на универсальных сюжетных схемах, глубоко укорененных в индийской повествовательной традиции.
Литература
Бандопадхъяя, 2002 — Bandopandhyay S. The Novel in Bangla // Early Novels in India / Ed. M. Mukherjee. New Delhi: Sahitya Academy, 2002. P. 27—40.
Далмия, 1997 — Dalmia V The Nationalization of Hindu Traditions. Bharatendu Harischandra and Nineteenth-Century Banaras. Delhi etc., 1997.
Далмия, 1998 — Dalmia V. Novel Movement in Hindi. Pariksha guru // Narrative Strategies. Essays in South Asian Literature and Film / Ed. V. Dalmia, Th. Damsteegt. Leiden, 1998.
Дас, 2000 — Das S.K. A History of Indian Literature. 1800—1910. Western Impact: Indian Response. New Delhi: Sahitya Academy, 2000 (reprint of 1991).
Двиведи, 1955 — DvivedlH. Hindi sahitya. Dilli, 1955.
Двиведи, 1982 — Dvivedl H. Hindi sahitya. Udbhav aur vikas. Dilli, 1982.
Дубянская, 2006 — Дубянская Т.А От векфильдского священника к делийскому ростовщику: об английском происхождении персонажей одного романа на хинди // Собр. соч.: К шестидесятилетию Льва Иосифовича Соболева. М., 2006. С. 187—200.
Кайлашпракаш, 1961 — Kailasprakas. Premcand-purv hindi upanyas. Dillli-Patna, 1961.
Косиков, 1994 — Косиков Г.К. К теории романа (роман средневековый и роман Нового времени) // Проблема жанра в литературе Средневековья. М., 1994.
Котамире, 1958 — Kotamire B.L. Hindi gadya ke vividh sahitya-rnpo ka udbhav aur vikas. Ilahabad; Bambai; Dillli, 1958.
Кхатри, 1968 — Khatri Devakinandan. Candrakanta. Dillli, 1986 (Rajkamal Peparbaiks).
МакГрегор, 1970 — MacGregor R.S. The Rise of Standard Hindi and Early Hindi Prose Fiction: The Novel in India, its Birth and Development / Ed. by T.W. Clark. L., 1970.
Манав, 1970 — Manav V Unnisvi satabdi ke upanyaskar. Ilahabad, 1970.
Мишра, 1982 — Misra R. Hindi upanyas. Ek antaryatra. Dilli, 1982.
Пхуллори, 1960 — Phullorl Sraddharam. Bhagyavati. Varanasi, 1960.
Синха, 1964 — Синха С. Литература хинди // История индийских литератур / Под ред. Нагендры. М., 1964.
Тандан, 1960 — Tandan P. Hindi upanyas ka udbhav aur vikas. Lakhnau, 1960.
Тивари, 1992 — Tivari R. Hindi ka gadya-sahitya. Varanasi, 1992.
Чаухан, 1960 — Чаухан Ш. Очерк истории литературы хинди. М., 1960.
Шринивасдас, 1958 — Srinivas Das Lala. Pariksa-guru. Dillli, 1958.
Примечания
1 Цит. по: Кайлашпракаш, 1961: 90.
2 Далмия, 1997: 292—293.
3 Кайлашпракаш, 1961: 59, 63.
4 Кайлашпракаш, 1961: 63—64; Котамире, 1958: 148; Тандан, 1960: 156—158.
5 МакГрегор, 1970: 151; Рай, 1968: 28.
6 Этимология термина, а также эволюция его значения в бенгальской литературе — от развлекательного рассказа о необычном, анекдота до повествовательного произведения, в котором реальность описывается не линейно, а особым образом организуется, — представлены в статье: [Бандопадхъяя, 2002: 32—33].
7 См.: [Рай, 1968: 33—35].
8 См. хотя бы: [Тандан, 1960: 132; Дас, 2000: 214].
9 Двиведи, 1955: 415, 416; Далмия, 1998: 172, 176.
10 См., например: [Мишра, 1982; Тандан, 1960; Двиведи, 1982; Синха, 1964; Ча-ухан, 1960; Тивари, 1992: 127—135].
11 Подробнее об этом см.: [Дубянская, 2006: 187—200].
12 Цит. по: [Кайлашпракаш, 1961: 116].
13 См. также: [Манав, 1970: 92—96].
14 Кайлашпракаш, 1961: 125.
15 См., например: [Тивари, 1992: 134—135; Рай, 1968: 99].
16 Ср. у Косикова: «Средневековый роман и эпос предстают как две ипостаси одного и того же смыслового явления, и это явление имеет не узкожанровую природу, но целиком укоренено в той картине мира, которую принято называть "традиционалистской" и которая исходит из представления о внутренней целостности мироздания, о единстве, полноте и нравственной оправданности бытия, — бытия, которому принадлежит идеальное начало, начало долженствования, гармонии, иными словами — смысл» [Косиков, 1994: 61—62].
17 «Между идеалом и действительностью, между смыслом и жизнью, между бытием и сущим возникает зазор, они разделяются...» [Косиков, 1994: 63]. В конечном счете все это приводит к появлению новой формы романа, где герой в полной мере ощущает «разлад с действительностью» и не находит в мире удовлетворения.
18 Кайлашпракаш, 1961: 137.
19 Там же. С. 155.
20 Там же. С. 158. Этот идеал в основном связывается с домашней жизнью (в социально-бытовых романах). Когда художественный замысел автора того требовал (действие происходит в отдаленные исторические эпохи), героини вели себя вполне свободно, даже на равных с мужчинами могли участвовать в сражениях.
21 Из романа «Тривени», цит. по: [Кайлашпракаш, 1961: 123].
22 Было бы неправильно утверждать, что в романистике хинди совершенно нет обратных примеров. Они есть, но стоят в стороне от магистральной линии. Ср., например, романы Радхачарана Госвами (1858—1900) «Вдова с детства» (Bal vidhva, 1886) и «Несчастная вдова» (Vidhva vipatti, 1888).
23 Котамире, 1958: 168.
24 Такая ситуация в истории индийской литературы Нового времени не уникальна. В литературе гуджарати, например, период, вместивший явления сходного порядка (с 1887 по 1920 г.), — движение в сторону санскритизации языка, утверждение тяготеющей к традиционализму идеологии и т.п. — даже получил название «Пандитская эра» (см.: [Дас, 2000: 257]). В. Далмия также убедительно показывает, что в культуре Северной Индии традиционалистские тенденции были гораздо более мощными, чем любые реформаторские [Далмия, 1997].
