CC BY
29
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви.
Павлов Дмитрий Владимирович, магистр богословия, специалист Научно-исследовательского отдела новейшей истории Русской Православной Церкви ПСТГУ Российская Федерация, 127051, г. Москва, Лихов пер., 6 <±у.рау1оу_77@таИ ги
2020. Вып. 93. С. 117-135
Б01: 10Л5382Миг11202093.117-135
ОИСГО: 0000-0002-6010-3103
Особенности послевоенного возрождения Ташкентской и Среднеазиатской епархии в свете деятельности Преосвященного Гурия (Егорова)
Д. В. Павлов
Аннотация: В статье исследуется церковная жизнь в Ташкентской и Среднеазиатской епархии в период ее послевоенного возрождения, когда епархию возглавлял Преосвященный Гурий (Егоров). Рассматриваются отдельные аспекты церковной жизни: открытие храмов, возвращение общинам бывших церковных зданий и строительство новых, налаживание приходской жизни, организация снабжения приходов свечами, богослужебными книгами и церковной утварью. Анализируется роль уполномоченных Совета по делам РПЦ в процессе восстановления церковной жизни. Выясняется, что в 1944—1948 гг. уполномоченные так или иначе способствовали открытию храмов в республиках Средней Азии. Выявляются уникальные особенности Ташкентской и Среднеазиатской епархии и связанные с этим трудности. Преосвященный Гурий, несмотря на различные затруднения, активно посещал приходы епархии (многие из которых десятилетиями или вообще никогда не видели правящего архиерея), освящал вновь открытые храмы, уделял внимание приходским вопросам, указывал на недостатки и помогал их исправлять. При Преосвященном Гурии количество приходов в епархии достигло своего максимума — 67 (в 61 приходе он побывал лично). Когда на Церковь началось новое наступление, Преосвященный Гурий активно защищал маломощные приходы от закрытия, а также сменил тактику, обратив свои усилия на индустриальные центры в республиках Средней Азии.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, государственно-церковные отношения, Средняя Азия, Ташкентская и Среднеазиатская епархия, возрождение церковной жизни, ходатайства верующих, открытие храмов, уполномоченный Совета по делам РПЦ, епископ Гурий (Егоров).
Тема возрождения Ташкентской и Среднеазиатской епархии в послевоенные годы представляет интерес для церковно-исторической науки. Это обусловлено ее особенностями: во-первых, Ташкентская епархия являлась сравнительно молодой — в 1947 г. ей исполнилось всего 75 лет; во-вторых, она находилась на значительном расстоянии от центральных регионов СССР, располагаясь на тер-
ритории четырех союзных республик: Узбекистана, Киргизии, Таджикистана и Туркмении; в-третьих, русское население было разбросано среди мусульман, поэтому жить и служить приходилось, по существу, в иноверческой среде. Дополнительный интерес к истории епархии вызывают личности двух правящих архиереев — Преосвященного Гурия (Егорова), возглавлявшего епархию с 1946 по 1953 г. и Преосвященного Ермогена (Голубева), занимавшего этот пост в 1953-1960 гг.
При всем интересе к этой теме она остается малоизученной, несмотря на появление отдельных трудов, в частности, ранее публиковались статьи В. Б. Заславского1. В ташкентском епархиальном журнале «Восток Свыше» периодически размещаются материалы, связанные с историей Среднеазиатской епархии этого периода2. В 2019 г. вышла книга О. В. Борисовой, рассказывающая о жизни Ташкентской епархии в 1943-1961 гг.3 К сожалению, при описании периода управления епархией епископом Гурием в издании приведено ограниченное количество архивных документов, отражающих вклад архиерея в возрождение церковной жизни. Поэтому представляют большой интерес новые исследования по этой теме, опирающиеся на неопубликованные архивные документы.
Первые послевоенные годы в СССР явились временем возрождения Русской Православной Церкви. После исторической встречи митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) с И. В. Сталиным в сентябре 1943 г. государство скорректировало свою политику в отношении Церкви. На Архиерейском Соборе был избран патриарх Сергий, образован Священный Синод. Стали открываться храмы, общинам частично возвращались церковные здания, налаживалась приходская жизнь4. Но восстановление церковной жизни в различных епархиях происходило неодинаково. Различия были обусловлены в основном национальными и религиозными особенностями регионов и политикой местных властей. Однако многое зависело и от личности правящего архиерея. К примеру, в Оренбургской (Чкаловской) епархии уполномоченный Совета по делам РПЦ и местные органы власти всячески препятствовали открытию храмов5. Свои особенности имела и Ташкентская епархия.
25 августа 1946 г. в Богоявленском кафедральном соборе г. Москвы была совершена хиротония архимандрита Гурия (Егорова) во епископа Ташкентского
1 См.: Заславский В. Б. Церковная смута в Туркестанской епархии (по материалам Центрального государственного архива Республики Узбекистан и другим источникам) // Церковно-исторический вестник. 2004. № 11. С. 183-245.
2 См.: Галак А. Настоятель самаркандского Свято-Георгиевского храма протоиерей Петр Княжинский // Восток Свыше. Ташкент, 2017. № 3 (44). С. 34-40; Дорофеев Р. Закат туркестанского обновленчества и миссия архиепископа Алексия (Палицына) 1943-1944 годов // Восток Свыше. 2015. № 2 (37). С. 61-71 и др.
3 Борисова О. В. Гонимы, но не оставлены: Ташкентская и Среднеазиатская епархия. 1943-1961. М., 2019.
4 Подробнее см.: Чумаченко Т. А. Государство, православная церковь, верующие. 1941— 1961 гг. М., 1999; Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах). М., 1999.
5 Подробнее см.: Шубкин В. М. Эволюция государственно-церковных отношений на территории Оренбургской (Чкаловской) епархии в 1943-1958 гг. // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2012. № 2 (45). С. 44-55.
и Среднеазиатского. Архимандрит Гурий до этого 12 лет прожил в Ташкенте и Фергане. С 1933 по 1944 г. он руководил тайной общиной, в которую входили его духовные чада. В 1944 г., когда в Среднюю Азию приехал архиепископ Куйбышевский Алексий (Палицын) для принятия бывших обновленцев в лоно Церкви, архимандрит Гурий вышел на открытое служение: непродолжительное время был настоятелем Покровского собора Самарканда, потом работал секретарем Ташкентского Епархиального совета при епископе Кирилле (Поспелове). Осенью 1945 г. патриарх Алексий вызвал архимандрита Гурия в Москву и назначил его наместником намеченной к открытию Троице-Сергиевой лавры. Таким образом, архимандрит Гурий всего на один год покинул Среднюю Азию, вернувшись обратно епископом.
Новый правящий архиерей прибыл в Ташкент 8 сентября 1946 г. Иерарх сообщил патриарху: «В день приезда моего в Ташкент и духовенство, и народ встретили меня очень сердечно, кафедра и солея засыпаны были розами»6. Первым делом в октябре 1946 г. был упразднен Епархиальный совет, который после перевода епископа Кирилла в Иваново три месяца «самостоятельно» управлял епархией7.
Епархия была хорошо знакома епископу, но теперь ему необходимо было встречаться с верующими в новом статусе. Одновременно надо было налаживать отношения с уполномоченными. Служение было затруднено огромной территорией епархии: с запада на восток она имела протяженность 2250 км, с севера на юг — от 600 до 1200 км (для сравнения расстояние между Ташкентом и Москвой около 3300 км). Православные приходы нередко находились друг от друга на значительном расстоянии. Больше всего православных приходов было в Киргизии, так как на ее территории проживало значительное количество русских (главным образом во Фрунзенской области). Меньше всего приходов было в Туркмении и Таджикистане. В ряде областей среднеазиатских республик совсем не было церквей по причине малочисленности православного населения.
По воспоминаниям митрополита Иоанна (Вендланда), в 1942 г. в Средней Азии существовало всего три или четыре действующих православных храма8. Согласно архивным документам, в Самарканде не закрывался Георгиевский молитвенный дом, в Фергане при кладбищенской часовне существовала православная община (официально зарегистрированная в 1943 г.), в Ашхабаде действовала одна кладбищенская церковь, в которой значительное время не совершались богослужения из-за отсутствия священника. В 1940 г. был закрыт единственный в Ташкенте православный храм — кладбищенская часовня в честь иконы «Всех скорбящих Радость», которая служила алтарем для богослужений под открытым небом. В ней в 1930-е гг. служили митрополиты Арсений (Стадницкий) и Ни-кандр (Феноменов). Большинство же среднеазиатских храмов находились в руках обновленцев. В 1944 г., во время приезда архиепископа Алексия (Палицына), произошел массовый переход обновленческих клириков в Патриаршую Церковь
6 Архив Ташкентского Епархиального управления (АТЕУ). оп. 1. Д. 3. Л. 1.
7 Там же. Д. 4. Л. 1.
8 Иоанн (Вендланд), митр. Князь Федор (Черный). Митрополит Гурий (Егоров): Исторические очерки. Ярославль, 1999. С. 132.
с передачей храмов. В Ташкентской епархии в 1944 г. числилось 10 церквей и молитвенных домов, в 1945 г. функционировал 31 православный храм9. В 1946 г. было открыто 20 церквей и молитвенных домов, что позволило к концу 1946 г. иметь в епархии 51 приход. По итогам 1946 г. епископ Гурий сообщал в Патриархию: «Открытие новых приходов не ослабевало в Ташкентской и Среднеазиатской епархии, но продолжалось с неослабевающей напряженностью»10.
Увеличение количества открытых церквей некоторые авторы приписывают епископу Гурию. Но следует заметить, что ко времени его прибытия в епархию там уже числилось 39 зарегистрированных и функционирующих православных приходов. Для открытия других храмов были поданы ходатайства, что к концу 1946 г. и обеспечило наличие такого количества церквей и молитвенных домов. Заслуга в этом отчасти принадлежала предшественнику Преосвященного Гурия — епископу Кириллу, который за короткий срок управления Ташкентской епархией (с сентября 1944 г. по июнь 1946 г.) способствовал быстрому открытию храмов, побуждая верующих ходатайствовать об этом перед властями. Но и до назначения епископа Кирилла верующие, начиная с 1943 г., сами активно подавали заявления на регистрацию православных общин. При епископе Гурии в конце 1948 г. число открытых приходов достигло максимума — 6711.
В числе 51 церковного здания епархии в 1946 г. было три собора, 12 городских церквей, два сельских храма, 34 были молитвенными домами. Городские соборы и церкви были каменной постройки, вмещали от 300 до 2500 молящихся. Молитвенные дома преимущественно были глинобитными строениями вместимостью 100-150 молящихся, а некоторые не могли вместить и 50 человек12. Помещения под сельские молитвенные дома в большинстве случаев были арендованы или куплены православными общинами у частных граждан. Описание одного из таких молитвенных домов привел в своем докладе уполномоченный по Киргизии: «Купленное здание было осмотрено мною лично, и оно представляет собой обыкновенную саманную хату в одну большую комнату, под камышовой крышей, как и все жилища местного населения. По словам верующих размеры помещения не вполне достаточны, чтобы вмещать всех молящихся, количество которых бывает значительным в дни больших праздников, а поэтому после регистрации здание будет расширено или взамен его будет куплено общиной новое»13. Многие здания требовали благоустройства и приспособления для богослужений. Для этого нужны были энергичные настоятели.
Контакт с гражданскими властями ташкентский архиерей осуществлял через четырех уполномоченных Совета по делам РПЦ, находившихся в республиканских столицах. Уполномоченным по Узбекистану был А. И. Степанов, по Киргизии — А. М. Соловьев, по Таджикистану — Г. В. Лакин, по Туркменистану — М. Мальханов (в 1947 г. его сменил В. Н. Ратьковский). Важным обстоятельством являлось то, что в 1943-1948 гг. уполномоченные в республиках Средней
9 АТЕУ. Оп. 1. Д. 18. Л. 18.
10 Там же. Д. 4. Л. 2.
11 Там же. Д. 18. Л. 14, 33.
12 Там же. Д. 4. Л. 3, 9-13.
13 Государственный архив РФ (ГА РФ). Ф. 6991. Оп. 1. Д. 403. Л. 67-68.
Азии удовлетворяли большинство ходатайств об открытии храмов (при условии, что все необходимые документы были оформлены надлежащим образом). По воспоминаниям митрополита Иоанна (Вендланда), практически каждый месяц от уполномоченного той или иной среднеазиатской республики в Епархиальное управление поступало письмо такого содержания: «Совет по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР удовлетворил ходатайство верующих об открытии для них храма (или молитвенного дома) <...>. Благоволите сообщить мне, какого священника Вы назначите туда в качестве настоятеля. Подпись: уполномоченный такой-то»14.
Порой уполномоченные даже способствовали открытию храмов. Об этом, в частности, свидетельствует отчет заместителя заведующего инспекторским отделом Совета по делам РПЦ И. Г. Сивко на имя председателя Совета Г. Г. Карпова о работе уполномоченного Совета по Узбекистану А. И. Степанова. Сивко проанализировал ходатайства, поданные в 1944—1949 гг., и отметил высокий процент подачи ходатайств по отношению к количеству имевшихся в дореволюционный период церквей в Узбекистане. Это соотношение, по словам инспектора, намного превосходило аналогичный показатель в центральных областях РСФСР. Причиной столь высокой активности верующих, по мнению Сивко, явилась эффективная работа ташкентских епископов и местного Епархиального управления при попустительстве уполномоченного Степанова. Попустительство это заключалось в том, что он часто указывал Епархиальному управлению на недостатки оформления или отсутствие каких-либо документов для удовлетворения ходатайства. Нередко Степанов шел навстречу Епархиальному управлению в вопросе регистрации священников с правом совершения треб в других населенных пунктах, где не было зарегистрированных приходов.
Сивко указал на предоставление епископом Гурием ташкентскому уполномоченному в феврале 1949 г. «штатного расписания приходов Узбекистана», в котором помимо всех действующих церквей были указаны пять несуществующих приходов: в городах Беговате и Ленинске, в селах Луначарском и Алимкен-те, в поселке станции Сыр-Дарья, с указанием положенного количества в каждом приходе священников, диаконов, псаломщиков. Проверяющий отметил: «Из этих населенных пунктов имеются ходатайства верующих, и епископ, будучи в курсе положения дел и перспектив, запланировал открытие пяти новых молитвенных домов, считая не без основания, что эти наметки будут осуществлены. Тов[арищ] Степанов почему-то никак не реагировал на такое действие епископа»15.
Анализируя 23 поступивших ходатайства за 1944—1949 гг., Сивко привел такие цифры: почти 57% ходатайств было удовлетворено, 9% отклонено, по 34% ходатайств на момент доклада решений вынесено не было. Инспектор также заметил, что из поля зрения уполномоченного Степанова при рассмотрении ходатайств об открытии молитвенных домов совершенно выпал вопрос пригодности зданий для молитвенных целей, указанных инициативными группами. По этой причине подавляющее большинство общин было зарегистрировано,
14 Иоанн (Вендланд), митр. Указ. соч. С. 132.
15 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 567. Л. 37.
имея непригодные для служб здания. Справедливости ради необходимо отметить, что данная инспекция проводилась в сентябре 1949 г., в период охлаждения государственно-церковных отношений, а анализировался относительно благоприятный для Церкви период (1944-1948 гг.).
Уполномоченный по Киргизии Соловьев еще в начале 1946 г. высказывал опасение по поводу увеличения числа ходатайств верующих: «Имея в виду наличие значительного количества крупных пунктов с русским населением, надо ожидать поступления заявлений о регистрации и в дальнейшем». В то же время Соловьев вносил предложение в Совет, что «в интересах дела» следовало бы выделить Киргизию в самостоятельную епархию16. Предполагал он и дальнейшую тенденцию снижения количества ходатайств об открытии церквей по причине удовлетворения верующими своих «религиозных запросов»17.
Бывали случаи, когда противоположно практике уполномоченных Совета местные власти не спешили рассматривать поступающие ходатайства, тем самым нарушая законодательство. Это часто ухудшало ситуацию и для самих уполномоченных, т. к. могло стать причиной утраты контроля над религиозной жизнью. Местные органы власти на первых порах нередко игнорировали служебные запросы уполномоченных. Во всех таких случаях республиканские уполномоченные были вынуждены обращаться в Москву к руководству Совета с просьбой воздействовать на местные власти. Такие действия уполномоченных, четко исполнявших инструкции Совета, в те годы явно шли на пользу православных общин.
Видя, что государство терпимо относится к Церкви, верующие подавали заявления не только на регистрацию православных общин, но также ходатайствовали о возврате бывших церковных зданий. Однако местные власти, как отмечали уполномоченные, нередко реагировали на такие просьбы отрицательно. В таких случаях верующие были вынуждены арендовать или покупать частные дома под молитвенные нужды. Эта проблема проявлялась на всей территории СССР, о чем сообщал в Совет Министров СССР председатель Совета по делам РПЦ Г. Г. Карпов по итогам 1946 г.: «По Союзу учтено около 17 000 недействующих церковных зданий, из которых около 14 000 переоборудовано и занято для хозяйственных и культурных надобностей и до 3000 ничем не занятых, официально не закрытых, имеющих церковный инвентарь и даже в большинстве случаев ключи от этих храмов находятся у групп верующих (за их счет, прежде всего, и идут ходатайства об открытии)»18.
Несмотря на положительную динамику открытия новых церквей и молитвенных домов, епископ Гурий отмечал потребность в храмах19. Отсутствие православных приходов в ряде областей было обусловлено малочисленностью православного населения в этих местностях, их бедностью и, соответственно, невозможностью приобретения молитвенного здания и содержания священника. Но зачастую православное население на отдаленной периферии не прояв-
16 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 109. Л. 52, 56.
17 Там же. Д. 112. Л. 71.
18 Там же. Д. 149. Л. 82.
19 АТЕУ. Оп. 1. Д. 18. Л. 18.
ляло инициативы в вопросе организации приходов. Большинство русских, проживавших в Средней Азии, по своим религиозным убеждениям остались верующими людьми, имели желание молиться и приступать к таинствам. Но в то же время они отвыкли от Церкви и не знали, что надо делать для открытия нового прихода20. Местные власти и республиканские уполномоченные отказывали верующим, если их ходатайства не были подкреплены всеми необходимыми документами.
Епископ Гурий сразу по прибытии стал активно возрождать церковную жизнь. В ноябре 1946 г. он совершил свою первую поездку — в Таджикистан. На тот момент на его территории функционировали четыре зарегистрированных молитвенных дома — в Сталинабаде, Ленинабаде, Курган-Тюбе и Регаре. Ста-линабадская община верующих подала ходатайство об отводе участка земли и строительстве нового церковного здания по причине того, что молитвенный дом находился в арендуемом бывшем складском помещении. Этот вопрос для правящего архиерея был одним из самых важных на момент приезда в Сталинабад21.
Помимо поездки в Таджикистан епископ в 1946 г. посетил Фергану, Самарканд и Коканд, в общей сложности «проведя в разъездах 26 дней, пользуясь железнодорожным транспортом, самолетом, автомобилем и лошадью»22. За три месяца 1946 г. епископ Гурий освятил четыре храма: Успенский кафедральный собор Ташкента, храм во имя преподобного Сергия Радонежского в Фергане, храм во имя великомученика Георгия Победоносца в Самарканде, храм в честь Казанской иконы Божией Матери в Коканде.
В 1947 г. исполнилось 75 лет со дня образования Ташкентской епархии. Юбилейный год оказался для епископа насыщенным: он трижды посетил Фрунзе, многочисленные сельские приходы Фрунзенской области, г. Пржевальск и приходы вокруг озера Иссык-Куль, дважды Ашхабад, г. Мары (бывший Мерв), Красноводск, Фергану, Кызыл-Кия, Коканд, Самарканд, побывал в селе Троицком, осмотрел в городе Янги-Юль строящийся храм23.
Несмотря на то что в 1946 г. в епархии было открыто 20 церквей, по словам правящего архиерея, «движение по открытию новых приходов еще далеко не закончилось»24. Ходатайства о регистрации новых общин, поддержанные епископом Гурием, были из многочисленных населенных пунктов Средней Азии. Эти общины ранее не получили разрешения по разным причинам: у некоторых документы были поданы в надлежащем виде, но рассмотрение ходатайств затянулось; другие не могли определиться с помещением под молитвенный дом. Все эти ходатайства находились на рассмотрении у местных уполномоченных Совета по делам РПЦ.
В 1947 г. на территории епархии было открыто 12 новых приходов, в том числе в крупных областных центрах Узбекской ССР — в Термезе и Намангане, в городе Кызыл-Кия Киргизской ССР, в городах Ура-Тюбе и Куляб Таджикской
20 АТЕУ. Оп. 1. Д. 18. Л. 18-19.
21 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 112. Л. 101-102.
22 АТЕУ. Оп. 1. Д. 3. Л. 2 об.
23 Там же. Д. 12. Л. 11-12.
24 Там же. Д. 4. Л. 3.
ССР. При этом по всей епархии только за первую половину 1947 г. были возбуждены перед уполномоченными ходатайства об открытии 25 новых приходов, из них половина приходилась на Узбекистан. Замедление рассмотрения ходатайств в Узбекской ССР произошло, по мнению епископа Гурия, в связи с длительной болезнью уполномоченного Степанова25. Уполномоченный Соловьев сообщал, что при наличии 26 зарегистрированных православных приходов на территории Киргизии Советом по делам РПЦ в течение второго квартала 1947 г. было разрешено открыть еще четыре молитвенных дома при наличии пяти ходатайств26.
Радостным событием стало возвращение местными властями церковных зданий. В селах Покровка и Ключевое Таласской области Киргизской ССР православным общинам были возвращены две большие каменные церкви. Значительным событием в 1947 г. стало освящение епископом двух храмов: построенного в 1945—1946 гг. во Фрунзе Воскресенского собора и возвращенного в 1946 г. храма Архангела Михаила в Красноводске27.
Одной из трудностей развития церковной жизни епископ Гурий называл «разбросанность» верующих по огромной территории, что вызывало необходимость в открытии новых приходов и потребность в разъездных священниках. Рассредоточенность мелких населенных пунктов с небольшим количеством верующих не позволяла открытие молитвенных домов и содержание священников в каждом таком месте. В связи с этим епископ в 1947 г. поставил перед уполномоченным Степановым вопрос о прикреплении к некоторым приходам в Узбекистане дополнительно священников, которые могли бы из ближайших приходов выезжать в отдаленные населенные пункты. Степанов ответил, что вопрос будет решаться в каждом конкретном случае.
К числу важных событий церковной жизни в 1947 г. епископ Гурий отнес расширение и перестройку существующих храмов. По его словам, почти все приходы епархии за этот год произвели ремонты, многие — даже капитальный. Некоторые приходы «строили сызнова свой "дом молитвы"», в частности Успенский собор Ташкента, открытый в начале 1946 г., был плохо приспособлен для массовых богослужений. В соборе были проведены значительные ремонтные работы, к которым привлекались и прихожане, вместе с ними участвовал в работах и епископ Гурий28.
Успенский собор Ташкента как кафедральный должен был служить образцом для епархии. Поэтому епископ Гурий лично руководил всеми сторонами церковно-приходской жизни, в том числе соблюдением богослужебного устава. В частности, он сохранил и развил традиции, заложенные в Ташкенте митрополитом Арсением (Стадницким) и архиепископом Борисом (Шипулиным): исполнение всех положенных стихир, пение на два лика с канонархом, гласовые монастырские распевы. Пожелания епископа в части пения охотно исполнял регент правого хора Н. Д. Приселков. Помимо него регентами в Успенском кафедральном соборе в те годы были К. Морожников и В. П. Пестрицкий. Епи-
25 АТЕУ. оп. 1. Д. 5. Л. 8; Д. 12. Л. 5.
26 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 260. Л. 18.
27 АТЕУ. оп. 1. Д. 12. Л. 5-6, 11.
28 АТЕУ. оп. 1. Д. 12. Л. 21, 15.
скоп Гурий, в бытность архимандритом, не любил «партесного» пения, теперь же им были сделаны некоторые допущения — пение по нотным партиям, но так, чтобы оно было, по возможности, «простым, молитвенным, без светской чувственности»29. Считая вопрос церковного пения крайне важным, епископ написал по этому поводу статью, размещенную в одном из номеров епархиального бюллетеня «Информации по Среднеазиатской епархии» (выходившем в 1947-1948 гг.)30. В кафедральном соборе каждый воскресный вечер служилась вечерня с чтением акафиста и народным пением, после чего архипастырь вел продолжительную беседу об основных вопросах христианской жизни и веры. Эту традицию по благословению патриарха Алексия епископ Гурий ввел по примеру Троице-Сергиевой лавры. Посещаемость таких богослужений была очень высока31.
Помимо открытия храмов необходимо было снабжать их богослужебными книгами, иконами и другими предметами церковного обихода. В отдельных населенных пунктах местные базары были завалены свечами кустарного производства в пять-шесть раз дешевле церковных, и верующие приходили на службу со свечами, купленными у частников32. В сельских храмах недоставало богослужебных книг. Докладывал епископ Гурий и об острой нужде приходов в церковной утвари: «По крайней мере половина приходов не имеет богослужебных сосудов (потира и дискоса) обычной правильной формы. Потир нередко — стеклянная вазочка, а дискос — самодельщина из жести. Приборы для литии найдутся во всей епархии только в трех-четырех приходах. Еще хуже обстоит дело с остальными богослужебными предметами. Наша епархия отличается от других епархий тем, что православие в Средней Азии не насчитывает и ста лет, православные храмы были в сравнительно небольшом количестве, да и сама епархия не производила ни богослужебных книг, ни облачений, ни утвари, ни икон. Все это доставлялось в необходимом количестве из Европейской [части] России. Многое из церковных вещей с течением времени было растащено, пришло в негодность, и потому наша епархия так бедна церковными предметами. В настоящее время многие приходы готовы заплатить хорошую плату за сосуды, облачения и прочее, но их нет. "На помощь" приходят местные мастера, плату они требуют вперед, и в результате приходится священнику пользоваться потиром, по форме близким к бокалу для шампанского. Стены храма "украшаются" иконами, пугающими детей; я сам видел в одном молитвенном доме икону Тайной Вечери, на которой удовлетворительным, по мнению всех, было только лицо Иуды Предателя, да и то потому, что его лицо должно вызывать у зрителя отвращение»33.
Для обеспечения приходов всем необходимым епископ Гурий организовал в 1947 г. при епархиальном управлении подсобные предприятия: свечной завод, иконописную и пошивочную мастерские. Свечной завод начал свою работу в июне, обеспечив свечами все приходы епархии. Силами иконописной мастер-
29 Иоанн (Вендланд), митр. Указ. соч. С. 138.
30 АТЕУ. Оп. 1. Д. 17. Л. 37-38.
31 Там же. Д. 3. Л. 2 об. — 3; Д. 12. Л. 16.
32 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 409. Л. 11.
33 АТЕУ. Оп. 1. Д. 18. Л. 26-28.
ской по лучшим художественным образцам Васнецова и Нестерова были расписаны стены крестильни при Успенском соборе, помимо этого был написан ряд икон. Для удовлетворения нужд приходов при епархиальном управлении был создан склад богослужебных книг и предметов церковного обихода.
О положительных изменениях в епархии епископ сообщал в Патриархию: «Церковно-приходская жизнь Средне-Азиатской епархии заметно развилась в 1947 г. Этому благоприятствовали благожелательное отношение со стороны гражданской власти, открытие многих приходов, съезды духовенства, издание "Информаций", некоторые меры воздействия на священнослужителей, живущих недостойно своего звания, борьба с хищниками в церковных советах, посещение епископом не только крупных и доступных приходов, но и отдаленных и малых»34. Действительно, все предпринятые правящим архиереем действия дали положительный результат — церковная жизнь активно развивалась. В то же время иерарх добивался от настоятелей ответственности за правильный учет денежных средств и материального хозяйства. Также была разработана инструкция распределения функций членов церковного совета, получившая одобрение Синода и рекомендованная всем архиереям35.
Епископ Гурий 25 января 1948 г. совершил освящение нового молитвенного дома в Янги-Юле в честь иконы Божией Матери «Взыскание погибших». На освящение храма настоятель священник Константин Былинкин пригласил почетных мусульманских мулл, которые внимательно наблюдали из «пономарки» за происходящими событиями36. На четвертой седмице Великого Поста, 10 апреля 1948 г., правящий архиерей посетил Ленинабад и осмотрел молитвенный дом, которым был крайне не удовлетворен. Из-за того что помещение было тесным, епископ распорядился служить на дворе, алтарем служила терраса. Верующие города около 30 лет не видели своего архиерея, поэтому они с большим интересом ожидали его приезда, а во время службы с особым вниманием следили за каждым его движением, вслушиваясь в каждое слово. Кроме того, архиерейское богослужение привлекло массу любопытных, в том числе и из местных жителей. Они устроились на крышах соседних домов, на заборах и с любопытством наблюдали за незнакомым обрядом и за «большим муллой»37.
В октябре 1948 г. епископ Гурий посетил приходы в Фергане и Андижане. В это время пришли печальные вести о землетрясении в Ашхабаде, произошедшем 6 октября. Архиерей был взволнован этим событием и хотел было прервать свое путешествие, но все же посчитал, что неправильно было отменять назначенные службы. Во вторник 12 октября он все же был вынужден прервать поездку по епархии и вернуться в Ташкент. В отчете в Патриархию епископ Гурий особо выделил это трагическое событие. Он отметил, что настоятель ашхабадского храма и благочинный приходов Туркмении семидесятилетний протоиерей Алексей Микулин проявил в городе, разрушенном землетрясением, при повторявшихся толчках «исключительную стойкость, энергию и распорядительность».
34 АТЕУ. оп. 1. Д. 12. Л. 20.
35 Там же. Д. 15. Л. 38.
36 Там же. Д. 12. Л. 40-42.
37 Там же. Д. 14. Л. 10.
После всего случившегося пастырь утешал верующих, совершал многочисленные отпевания на кладбище, извлекал из-под обломков уцелевшее церковное имущество, налаживал богослужение. В первое воскресенье после землетрясения, 10 октября, протоиерей Алексей уже совершал Божественную литургию, за которой присутствовало 100 человек, и было 60 причастников. В день Покрова Пресвятой Богородицы 14 октября за литургией было 150 человек и 112 причастников38. Трудами протоиерея Микулина к началу декабря 1948 г. был налажен приход в новом деревянном молитвенном доме.
Епископ Гурий направил в Ашхабад протоиерея Даниила Фурмана для поддержания прихода, решения на месте вопроса о сокращении штата, налаживания ежедневного богослужения и выяснения церковных нужд пострадавших. Протоиерей доставил устроенную епархиальным управлением палатку-церковь со складным престолом и жертвенником, с иконами на полотне и необходимые богослужебные книги, теплую одежду, обувь, постельные принадлежности. Ашхабадскому духовенству была также прислана денежная помощь. Патриарх отозвался на стихийное бедствие телеграммой: «27.Х.1948. Читал. Очень хорошо распорядились. Трудно найти достаточные слова утешения оставшимся в живых жертвам ужасной катастрофы. Господь Един может облегчить скорбь»39. Правящий архиерей подписал распоряжение, в котором призвал настоятелей приходов епархии в течение 40 дней молиться об упокоении погибших и о здравии людей, подвергшихся скорби.
Епископ Гурий постоянно уделял особое внимание нуждам молящихся. В целях облегчения молитвенного подвига богомольцев им было рекомендовано настоятелям и церковным советам приходов епархии проявлять всяческую заботу о верующих. Через публикацию в «Информациях» были предложены мероприятия, обязательные в храмах больших городов и желательные по возможности для остальных храмов40.
В 1948 г. были построены два новых молитвенных дома в Иссык-Кульской области Киргизской ССР — в селах Покровском и Тюп. Епископ освятил оба этих храма. В этом же году в Успенском кафедральном соборе был построен придел во имя святого великомученика Пантелеимона, что дало возможность уменьшить стесненность верующих во время богослужений, а также совершать ранние литургии и дополнительные требы. В следующем году были произведены значительные работы по росписи собора, переделан центральный алтарь, временный иконостас заменен новым.
В Ленинабаде было переделано под нужды молитвенного дома специально приобретенное строение. Новые храмы были построены в Андижане, Ура-Тюбе, а также в Ашхабаде (вместо разрушенного землетрясением). Епископ Гурий в отчете за 1948 г. отметил: «Текущий ремонт проведен во всех храмах. Древних храмов в епархии нет. Существующие церкви не представляют особенной художественной ценности, хотя и есть недурные в архитектурном отношении постройки, как, например, храм г. Мары, или деревянный храм г. Пржевальска,
38 АТЕУ. Оп. 1. Д. 16. Л. 2-3.
39 Там же. Д. 11. Л. 5.
40 Там же. Д. 16. Л. 70-73.
Александро-Невский кладбищенский храм в г. Ташкенте»41. И хотя общее состояние церквей и молитвенных домов епархии в 1948 г., по оценке епископа, в большинстве случаев было приемлемым, все же несколько молитвенных домов в Киргизии находилось в неудовлетворительном состоянии.
Положительное развитие отношений Церкви и государства достигло своего пика к 1948 г. Но уже во второй половине 1947 г. стало ощущаться охлаждение государства к Церкви, усилилось партийно-идеологическое давление в этой сфере с целью быстрейшего сворачивания политики «заигрывания с попами»42. С осени 1947 г. положительные заключения на ходатайства об открытии храмов, поступающие в Совет от местных органов, были единичными. 14 апреля 1948 г. распоряжением Совета Министров СССР было разрешено открытие 28 православных церквей и молитвенных домов43. Это было последнее распоряжение Правительства СССР об открытии православных храмов, подписанное лично Сталиным. Вплоть до 1955 г. ни одна церковь на территории СССР не была открыта. На этом была поставлена точка в правительственной политике «непрепятствия» росту численности храмов. Стала набирать силу обратная тенденция — изъятие у религиозных общин церковных зданий44.
Распоряжение от 14 апреля 1948 г. напрямую затронуло интересы Ташкентской епархии: в списке фигурировали четыре православных храма, которые было разрешено открыть на территории Средней Азии, — два молитвенных дома в Киргизской ССР (в с. Теплоключенке Иссык-Кульской области и в г. Сулюк-та Ошской области) и два молитвенных дома в Узбекской ССР (в Ташкенте и в пос. Милютинская Самаркандской области). Благодаря активным действиям епископа Гурия и Епархиального управления количество приходов в епархии к концу 1948 г. достигло 67. После этого в Средней Азии до 1955 г. храмы не открывались. В 1948 г. остались неудовлетворенными ходатайства об открытии девяти приходов — пяти в Узбекской ССР, трех в Киргизской ССР и одного в Туркменской ССР. Во всех населенных пунктах молитвенные дома содержались в порядке, за некоторыми были закреплены священники. Все ходатайства на тот момент находились у республиканских уполномоченных Совета по делам РПЦ45.
1949 год был отмечен рядом негативных моментов. Мастерские, снабжавшие приходы епархии свечами, облачениями и иконами, закрылись: свечная мастерская вследствие начисления больших налогов, пошивочная и иконописная — по причине малой доходности. В связи с этим приходы перешли на снабжение этими предметами из других епархий46.
В 1949 г. местные власти закрыли молитвенный дом в с. Кировском Киргизской СССР. О его неудовлетворительном состоянии сообщал епископ Гурий (со слов благочинного): «В переднем углу — несколько икон, вместо престола простой стол, аналой без облачения, пять книжек. Несколько поодаль — столик
41 АТЕУ. оп. 1. Д. 18. Л. 7, 21.
42 Чумаченко Т. А. Указ. соч. С. 65.
43 ГА РФ. Ф. Р5446. Оп. 56сч. Д. 211. Л. 275-277; Ф. 6991. Оп. 9. Д. 7. Л. 74-76.
44 Чумаченко Т. А. Указ. соч. С. 76.
45 АТЕУ. оп. 1. Д. 18. Л. 36.
46 Там же. Д. 21. Л. 9-10.
сапожника с инструментами, рваной обувью, обрезками кожи; возле этого столика у стены — грязная постель (священник Пищулин сапожничает). Такая же грязь и в личной жизни этого "пастыря". Отношение его к святыне — возмутительное. В разговоре со старостой о веществе, на котором совершается литургия, староста (женщина) ответила: "Батюшка вина не покупает. Раньше я приготовляла вино из варенья, кипятила его в воде. Теперь варенье у меня вышло все, и я кипятила в воде конфетки. На этом он и служил"»47. Епископ пытался вызвать настоятеля молитвенного дома священника Гавриила Пищу-лина в Ташкент, но его усилия «не имели успеха». В итоге правящий архиерей был вынужден запретить о. Гавриила в священнослужении и уволить за штат. В IV квартале 1949 г. уполномоченный Соловьев снял с регистрации православную общину в с. Кировском из-за отсутствия настоятеля молитвенного дома в течение 11 месяцев48.
Среди положительных моментов епископ Гурий отмечал храмостроитель-ство в столице Киргизии, где с 1945 по 1949 г. возводился Воскресенский собор49. Реконструкция здания для собора велась по проекту архитектора В. В. Верюж-ского (сына известного ленинградского священника), который за это был репрессирован и отправлен в ссылку в Красноярск50. Помимо Успенского собора Ташкента и Воскресенского собора во Фрунзе значительное строительство и ремонт в 1949 г. велись и в других приходах епархии. В Александро-Невском храме Ташкента был переделан иконостас и пристроено помещение за алтарем. В поселке Кант был построен новый молитвенный дом. В городе Кагане был куплен новый дом, впоследствии оборудованный под молитвенный дом.
Статистические данные за 1949 г. дают следующую картину — в епархии числилось 66 церквей и молитвенных домов, здания которых были различной постройки: 17 были каменными, 5 — деревянными, 29 — глинобитными, 14 построены из кирпича-сырца, один — из дерна 51. Здесь следует пояснить, что лишь небольшая часть церковных зданий дореволюционной постройки была возвращена Церкви в период потепления государственно-церковных отношений. В то же время многие величественные храмы Туркестана были уничтожены или использовались не по назначению. При удовлетворении ходатайства власти в большинстве случаев выделяли под храм какую-нибудь постройку, которую общине необходимо было на свои средства обустраивать. В сельской местности верующие довольно часто покупали и приспосабливали под молитвенный дом так называемые мазанки. Этим было обусловлено такое количество глинобитных церковных зданий в конце 40-х годов. Можно сказать, что создававшиеся в конце 1940-х — начале 1950-х годов храмы часто напоминали «времянки перио-
47 АТЕУ. Оп. 1. Д. 18. Л. 20.
48 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 562. Л. 56.
49 АТЕУ. Оп. 1. Д. 21. Л. 5.
50 Киргизстанский мартиролог: Новомученики и исповедники Церкви Русской, репрессированное духовенство, церковнослужители, монашествующие и миряне, родившиеся, служившие, пострадавшие в Киргизстане в ХХ веке / сост. Е. Е. Озмитель. Бишкек: Нео Принт, 2017. С. 193-196.
51 АТЕУ. Оп. 1. Д. 21. Л. 15, 24.
да основания епархии»52. Первые церковные здания, построенные в 1860-е — начале 1870-х гг. в Туркестане, также были глинобитными мазанками. Эти храмы незначительно отличались от небогатого жилого дома и имели очень простое внутреннее убранство53.
Епископ Гурий отметил, что самое крупное строительство в 1950 г. велось в сталинабадском приходе. Здание бывшего гаража Главкинопроката, приспособленное под храм, было арендовано церковной общиной. Неказистый молитвенный дом был превращен в удобный храм, хотя внешне и непохожий на церковь54. В селе Кагановичи Фрунзенской области на месте убогого здания с земляным полом и низким потолком было построено высокое и обширное красивое здание с большими окнами. Хотя снаружи здание имело вид обыкновенного дома, внутри оно представляло собой настоящий храм с прекрасно устроенным иконостасом. В октябре 1950 г. епископ освятил храм в городе Кызыл-Кия в Киргизии. После этого архиерей совершил большую автомобильную поездку (более 850 км в оба конца) с целью посещения всех приходов Таласской области Киргизии, которая не видела своего епископа около 60 лет.
Учитывая сложившуюся ситуацию в государственно-церковных отношениях после 1948 г., епископ Гурий решил немного сменить тактику — он стал прилагать усилия к открытию новых церквей во вновь создаваемых индустриальных центрах Средней Азии. В сентябре 1950 г. уполномоченный по Узбекистану Степанов в специальном донесении сообщил Карпову о поступлении от верующих города Беговата ходатайства об открытии молитвенного дома. Степанов указал, что ходатайство подписали более двух тысяч человек, большая часть которых работала на основных предприятиях Беговата (асбесто-трубном, цементном и металлургическом заводах), в обслуживающих предприятиях и учреждениях города. Правительство Узбекской ССР сообщило об этом в ЦК КП(б) Узбекистана, а уполномоченному Степанову дало указание: «Отказать верующим г. Беговата в удовлетворении их прошения об открытии молитвенного дома в г. Беговате, так как он является новым промышленным центром Узбекистана, с преобладанием в нем молодежи, прибывшей на работу в новые предприятия по призывам ВЛКСМ»55. Таким образом местные власти пытались противопоставить влиянию ташкентского епископа «политико-массовую и культурно-просветительскую работу среди населения» с использованием административного аппарата. Одновременно уполномоченные под разными предлогами отказывали верующим в удовлетворении ходатайств.
Уполномоченный Степанов отмечал «политику» епископа Гурия «упорно и немедленно влить свое влияние в новые индустриальные центры Узбекистана». В частности, он сообщал в Совет: «Не без участия епископа [Гурия] возбуждались ходатайства об открытии молитвенных домов в г. Ленинске, являющемся
52 Владимир (Иким), митр. По стопам апостола Фомы. Христианство в Центральной Азии. М.: М-Сканрус, 2011. С. 679.
53 Озмитель Е. Е. История православной культуры Киргизии: середина XIX века — 1917 год: дис. ... д-ра ист. наук. Бишкек, 2011. С. 245.
54 АТЕУ. оп. 1. Д. 24. Л. 16-17.
55 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 716. Л. 43.
центром нефтедобычи; г. Беговате — металлургическом центре республики; г. Ангрене — центре угольной промышленности, где активно проектировалась подача ходатайства об открытии молитвенного дома, и г. Бухара — областной центр республики»56. Степанов дал личную оценку и самому правящему архиерею: «Деятельностью приходов русской православной церкви руководит и направляет ее епископ Ташкентский и Среднеазиатский Гурий — Гурий Михайлович Егоров, отличающийся большой грамотностью, большим знанием дела "христианского воспитания и просвещения" верующих, а следовательно, опытом и умением устраивать церковные дела в интересах церкви. Епископ при всей своей внешней простоте крайне тверд и решителен в проведении намеченных мероприятий; диктатор в решении тех или иных церковных вопросов <...>. В своей деятельности стремится создать обстановку процветания православной церкви; крайне осторожен в решениях скользких вопросов, где интересы церкви пытаются переступить пределы, определенные законом об отделении церкви от государства»57.
В феврале 1951 г. в поселке железнодорожной станции Милютинская произошло наводнение, которое разрушило местный молитвенный дом, причем пострадало и верующее население. Архиерей оказал материальную помощь пострадавшему приходу в размере одной тысячи рублей, а также отдельным членам общины. Епископ Гурий отстоял возможность оказания помощи «маломощным» приходам во избежание их закрытия, чего желала местная власть. В то же время Патриархия, не отрицая финансовой помощи таким приходам, считала эти действия нежелательными58.
В июне 1951 г. епископ посетил Андижан, где освятил молитвенный дом в честь Всех Святых. В июле архиерей совершил большую поездку на автомобиле по северной Киргизии, во время которой посетил все 16 приходов. Были освящены молитвенные дома в селах Калининском, Алексеевке, Ново-Николаевке, Кагановичи, Сталинском и Кант.
В октябре 1951 г. епископ совершил большую поездку по южным приходам епархии, находящимся в Таджикской республике, и сообщил в Патриархию: «4 октября я посетил молитвенный дом г. Куляб и служил там молебен. До Куляба нужно ехать 207 км от Сталинабада на автомашинах через горный перевал и живописное тесное ущелье. Этот затерянный среди мусульманского мира православный приход впервые видел архиерея. Надо сказать, что приход открылся 4 года тому назад и имеет первого в Кулябе православного священника»59. Также в октябре епископ Гурий посетил приход в Регаре и освятил храм в Сталинабаде. Несмотря на отсутствие роста количества приходов, уполномоченные всех четырех среднеазиатских республик в 1949-1952 гг. отмечали высокую посещаемость храмов в большие праздники.
В ноябре 1951 г. епископ Гурий заболел крупозным воспалением легких. После выздоровления врачи обнаружили у него новый недуг — сахарный диа-
56 ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 716. Л. 80-81.
57 Там же. Л. 79.
58 АТЕУ. Оп. 1. Д. 26. Л. 29.
59 Там же. Д. 27. Л. 13, 15.
бет. Крайне болезненное состояние и необходимость домашнего лечения не позволяли правящему архиерею около полугода совершать поездки по епархии60. Несмотря на недуги, епископ продолжал нелегкое архипастырское служение. Учитывая заслуги Преосвященного Гурия в деле возрождения Русской Церкви, патриарх 25 февраля 1952 г. возвел его в сан архиепископа61.
В 1952 г. в епархии было построено два новых молитвенных дома — в Ток-маке Киргизской ССР и в Намангане Узбекской ССР. Архиепископ Гурий сообщал в Патриархию о храме в Токмаке: «Это очень обширный храм, крестообразный в плане, по площади более обширный, чем Воскресенский собор во Фрунзе». В Намангане был приобретен новый дом и переделан, после чего получился небольшой, но вполне удовлетворительный молитвенный дом. Архиепископ Гурий отметил сооружение нового иконостаса в храме Преподобного Сергия Радонежского в Фергане, где настоятелем был священник Борис Холчев62. Иконописные работы проделала иконописец и реставратор Троице-Сергиевой лавры Мария Николаевна Соколова (будущая монахиня Иулиания), духовная дочь старца Алексия и протоиерея Сергия Мечевых. Мария Николаевна, узнав о скудости убранства Сергиевского храма, написала иконы на холстах, а потом привезла их в Фергану. На месте она расписала Царские врата и наклеила холсты на иконостас63.
В 1952 г. архиепископ Гурий освятил два молитвенных дома в Джалал-Абаде и Ленинабаде и старый прекрасный храм в г. Мары. В октябре архиерей на автомашине посетил Ош, областной город Южной Киргизии, и отметил в отчете: «В г. Ош и окрестных селах я еще не был ни разу за время своего архиерейства, да и вообще там никогда не бывал православный архиерей»64. По итогам всех поездок архиепископ сообщил в Патриархию: «В Оше, Ленинском, Мирза-Аке, Ильичевке, Иолотани, Кагане и Солдатском я был впервые. После посещения этих приходов остаются 6 приходов, в которых я еще не был: Васильевское в Северной Киргизии, Сулюкта и Кок-Янгак в Южной Киргизии, Термез и Денау в Южном Узбекистане и Наманган в Ферганской долине»65.
Преосвященный Гурий за период 1946-1952 гг. побывал в 61 приходе из 67 открытых на территории Ташкентской и Среднеазиатской епархии. Во многих из них, невзирая на болезни, правящий архиерей был не единожды. 26 января 1953 г. состоялось заседание Священного Синода, на котором было принято решение о переводе архиепископа Гурия в Саратовскую епархию. В Ташкент был назначен архимандрит Ермоген (Голубев). В феврале архиепископ Саратовский и Сталинградский Гурий отбыл к месту нового служения.
Подводя итоги, можно сделать вывод, что Ташкентская и Среднеазиатская епархия усилиями преосвященного Гурия активно возрождалась в трудные послевоенные годы. Архиерей неустанно посещал многочисленные приходы епар-
60 АТЕУ. оп. 1. Д. 30. Л. 8-9.
61 Награды // Журнал Московской Патриархии. 1952. № 3. С. 31.
62 АТЕУ. оп. 1. Д. 30. Л. 14.
63 «Мы знаем тайну жизни. »: Судьба и пастырский подвиг архимандрита Бориса (Холче-ва) / сост. А. Ф. Грушина. М.: ПСТГУ, 2014. С. 46-47.
64 АТЕУ. оп. 1. Д. 29. Л. 40.
65 Там же. Д. 30. Л. 12.
хии, преодолевая значительные расстояния. Преосвященный активизировал верующих на подачу ходатайств об открытии новых храмов, поддерживая их перед уполномоченными Совета по делам РПЦ; в части хозяйственных вопросов направлял усилия общин на строительство новых церковных зданий и ремонт существующих, в то же время используя возможности возврата бывших церковных зданий. Архиерей радел об уставном богослужении и церковном пении в приходах епархии, сделав показательным примером Успенский кафедральный собор. Понимая, что развитие церковной жизни находится в прямой зависимости от уполномоченных и местных властей, Преосвященный Гурий устанавливал и поддерживал с ними деловые, но в то же время доброжелательные отношения. Прилагаемые усилия привели к положительным результатам. Таким образом, при всех особенностях епархии возникавшие трудности преодолевались. Это свидетельствует о том, насколько велика была роль личности правящего архиерея в условиях непростых государственно-церковных отношений, к тому же в ситуации кадрового дефицита высшего духовенства Русской Православной Церкви.
Список литературы
Борисова О. В. Гонимы, но не оставлены: Ташкентская и Среднеазиатская епархия. 1943-1961. М., 2019.
Владимир (Иким), митр. По стопам Апостола Фомы. Христианство в Центральной Азии. М., 2011.
Галак А. Настоятель самаркандского Свято-Георгиевского храма протоиерей Петр Кня-
жинский // Восток Свыше. Ташкент. 2017. № 3 (44). С. 34-40. Дорофеев Р. Закат туркестанского обновленчества и миссия архиепископа Алексия (Па-
лицына) 1943-1944 годов // Восток Свыше. Ташкент. 2015. № 2 (37). С. 61-71. Заславский В. Б. Церковная смута в Туркестанской епархии (по материалам Центрального государственного архива Республики Узбекистан и другим источникам) // Церковно-исторический вестник. 2004. № 11. С. 183-245. Иоанн (Вендланд), митр. Князь Федор (Черный). Митрополит Гурий (Егоров): Исторические очерки. Ярославль, 1999. Киргизстанский мартиролог: Новомученики и исповедники Церкви Русской, репрессированное духовенство, церковнослужители, монашествующие и миряне, родившиеся, служившие, пострадавшие в Киргизстане в ХХ веке / сост. Е. Е. Озмитель. Бишкек, 2017.
«Мы знаем тайну жизни.»: Судьба и пастырский подвиг архимандрита Бориса (Холче-
ва) / сост. А. Ф. Грушина. М., 2014. Озмитель Е. Е. История православной культуры Киргизии: середина Х1Х века — 1917 год:
дис. ... д-ра ист. наук. Бишкек, 2011. Чумаченко Т. А. Государство, православная церковь, верующие. 1941-1961 гг. М., 1999. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве:
Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах. М., 1999. Шубкин В. М. Эволюция государственно-церковных отношений на территории Оренбургской (Чкаловской) епархии в 1943-1958 гг. // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2012. № 2 (45). С. 44-55.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2020. Vol. 93. P. 117-135 DOI: 10.15382/sturII202093.117-135
Dmitry Pavlov, Master of Theology, Research Department of Modern History of Russian Orthodox Church, St. Tikhon's Orthodox University for Humanities, 6/4 Likhov pereulok, Moscow 127051, Russian Federation d.v.pavlov_77@mail.ru
ORCID: 0000-0002-6010-3103
Specific Features of Revival of Tashkent and Cental Asian Post-War Dioceses in the Light of Activity of Revd. Guriy (Egorov)
Abstract: This article examines church life in Tashkent and Central Asian diocese during the period of its post-war revival, when the diocese was led by Revd. Guriy (Egorov). It studies several aspects of church life, i.e. the opening of churches, return of former church buildings to communities and construction of new ones, establishment of parish life, organisation of supply of parishes with candles, service books and church utensils. The role of the authorised representatives of the Council for the Russian Orthodox Church in the process of restoring church life is also analysed. It is shown that in the period 1944-1948 the authorised representatives in one way or another contributed to the opening of churches in the republics of Central Asia. The article reveals unique features of Tashkent and Central Asian diocese and the associated difficulties. Revd. Guriy, despite various difficulties, actively visited the diocese parishes (many of which for decades or never at all saw the ruling bishop), consecrated newly opened churches, paid attention to parish issues, pointed out deficiencies and helped to overcome them. Under Revd. Guriy, the number of parishes in the diocese reached its maximum of 67 (he visited 61 parishes in person). When there came a cooling in church-state relations, Revd. Guriy actively defended low-income parishes from closure, and also changed tactics, turning his efforts to industrial centres in Central Asian republics.
Keywords: Russian Orthodox Church, state-church relations, Central Asia, diocese of Tashkent and Central Asia, church life revival, petitions of believers, church openings, authorised representative of Council for Russian Orthodox Church, bishop Guriy (Egorov).
D. Pavlov
References
Borisova O. (2019) Gonimy, noneostavleny: Tashkentskaia iSredneaziatskaiaeparkhiya. 1943—1961 [Persecuted but not abandoned: Tashkent and Central Asian Diocese]. Moscow (in Russian).
Chumachenko T. (1999) Gosudarstvo, Pravoslavnaia Tserkov', veruiushie. 1941—1961 gg. [State, Orthodox Church, believers, 1941—1961]. Moscow (in Russian).
Dorofeev R. (2015) Zakat turkestanskogo obnovlenchestva i missiia arkhiepiskopa Aleksiia (Palitsyna) 1943—1944 godov [The decline of Turkestan renovationism and the mission of archbishop Alexy (Palitsyn) in 1943—1944]. VostokSvyshe, 2 (37), pp. 61—71 (in Russian).
Galak A. (2017) Nastoiatel' samarkandskogo Sviato-Georgievskogo khrama protoierei Petr Kniazhinskii [Rector of Samarkand St. George's church archpriest Petr Kniazhinskiy]. Vostok Svyshe, 3 (44), pp. 34—40 (in Russian).
Grushina A. (2014) "My znaem tainu zhizni...". Sud'ba i pastyrskii podvig arkhimandrita Borisa (Kholcheva) ["We know the mystery of life..." The fate and pastor's feat of archimandrite Boris (Kholchev)]. Moscow (in Russian).
Ikim, Vladimir, metropolitan (2011) Po stopam Apostola Fomy. Khristianstvo v Tsentral'noi Azii [In the wake of Thomas the Apostle. Christianity in Central Asia]. Moscow (in Russian).
Ozmitel E. (2017). Kirgizstanskii martirolog: Novomucheniki i ispovedniki Tserkvi Russkoi, repres-sirovannoe dukhovenstvo, tserkovnosluzhiteli, monashestvuiushchie i miriane, rodivshiesia, slu-zhivshie, postradavshie v Kirgizstane v XX v. [The Kyrgyzstan martyrology: new martyrs and confessors of Russian Church, persecuted clergy, clerics, monks and laity, born, having served, suffered in Kyrgyzstan in the 20th century]. Bishkek (in Russian).
Shkarovsky M. (1999) Russkaia Pravoslavnaia Tserkov'pri Staline i Khrushcheve (Gosudarstvenno-tserkovnye otnosheniia v SSSR v 1939—1964gg.) [Russian Orthodox Church under Stalin and Khrushchev (state-church relations in the USSR in 1939—1964)]. Moscow (in Russian).
Shubkin V. (2012) "Evoliutsiia gosudarstvenno-tserkovnykh otnoshenii na territorii Orenburgskoi (Chkalovskoi) eparkhii v 1943-1958 gg." [Evolution of state-church relations in the diocese of Orenburg (Chkalovsk)]. Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia 2: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi, 2 (45), pp. 44—55 (in Russian).
Wendland, Ioann, metropolitan (1999) Kniaz' Fedor (Chernyi). Mitropolit Guriy (Egorov) [Prince Feodor (Cherny). Metropolitan Guriy (Egorov)]. Yaroslavl (in Russian).
Zaslavskii V. (2004) Tserkovnaia smuta v Turkestanskoi eparkhii (po materialam Tsentral'nogo gosudarstvennogo arkhiva Respubliki Uzbekistan i drugim istochnikam) [Religious turmoil in Turkestan diocese (based on materials from the Central State Archive of the Republic of Uzbekistan and other sources)]. Tserkovno-istoricheskii vestnik, 11, pp. 183—245 (in Russian).
