CC BY
74
УДК 811.511.131 '27 Л.Л. Карпова
ОСОБЕННОСТИ ПОРЯДКА СЛОВ В УДМУРТСКОЙ
НАРОДНО-РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ (НА МАТЕРИАЛЕ СЕВЕРНЫХ ДИАЛЕКТОВ)
Осуществляется анализ специфики порядка слов в удмуртской народно-разговорной речи на материале диалектов северноудмуртского языкового ареала. Освещаются характерные особенности словопорядка в структуре простого предложения и словосочетания. Особое внимание уделяется описанию инверсии членов предложения. Достаточно подробно дается анализ различных вариантов взаимного расположения членов предложения, по возможности исследуются условия их функционирования. Своеобразным для диалектной речи представляется употребление в конце предложения обстоятельств меры, степени и образа действия, выраженных наречиями. Некоторые отклонения от обычного порядка прослеживаются в именных и глагольных словосочетаниях (перенос в постпозицию препозитивных прилагательных, местоимений, числительных, дистантное расположение членов глагольного сочетания). Инверсивная последовательность в именных сочетаниях может возникать вследствие малой семантической нагруженности атрибутивного слова. Выявлены некоторые прагматические особенности инверсии в диалектной речи, в частности, экспрессивная, стилистическая, функция интенсификации. Приведенные данные показывают, что порядок слов в удмуртской разговорной речи отличается большей вариативностью и свободой по сравнению с кодифицированным литературным языком. Данная проблематика крайне мало изучена и требует дальнейшего исследования.
Ключевые слова: удмуртский язык, разговорная речь, северные диалекты, синтаксис, порядок слов, инверсия, предложение, члены предложения, словосочетание.
В удмуртской лингвистике, как и в финно-угорском языкознании в целом, диалектный синтаксис остается слабоизученным элементом языковой системы. В научной литературе имеются сведения в основном по проблемам, касающимся синтаксиса удмуртского литературного языка. На данном этапе лингвистическим анализом охвачены в основном все диалекты и говоры удмуртского языка. Однако синтаксический строй этих диалектов, по сравнению с другими уровнями языковой системы, в частности фонетикой и морфологией, описанию и интерпретации практически не подвергался. В этом отношении можно отметить лишь статью Л.Л. Карповой [1. С. 95-98], в которой автор анализирует некоторые специфические синтаксические модели и средства выражения, выявленные в структуре простого и сложного предложений северноудмуртских диалектов.
Удмуртские диалекты в области синтаксиса не имеют существенных отличий друг от друга и от письменного литературного языка. Это, прежде всего, относится к синтаксическим показателям диалектов, поскольку грамматические нормы письменного языка вырабатываются на основе диалектов, которые, хотя и не все в одинаковой мере, являются источником обогащения литературного языка. В то же время народно-разговорный язык, функционирующий только в устной форме, обладает такими грамматическими средствами для выражения синтаксических отношений, которые не употребительны или не приняты в письменной речи. Рассмотрение вопроса диалектного синтаксиса осложняется еще и тем, что отдельные синтаксические явления могут иметь особенности, характерные как для просторечия, так и собственно устно-разговорной речи. Исследователи разговорной речи отмечают, что устно-разговорная разновидность и территориальный диалект имеют различающие их особенности: первая принадлежит к литературному языку, а второй - к диалектному [2. С. 86]. Впрочем, удмуртская устно-разговорная речь как особая система языка практически не исследована. По данной проблеме имеется лишь небольшая статья М.Р. Федоровой [3. С. 52-61], освещающая некоторые специфические синтаксические конструкции удмуртской устной речи. Вместе с тем, территориальный диалект и устно-разговорная речь, являющиеся областью исключительно устного функционирования языка, представляют собой интересную возможность сравнительно-сопоставительного изучения, выявления их возможных схождений и несовпадений.
Мы предприняли попытку описать и проанализировать особенности порядка слов в народно-разговорной речи на материале диалектов северноудмуртского языкового ареала. В пределах северного наречия исследователи выделяют 3 группы говоров (или 3 диалекта: верхнечепецкие, среднече-пецкие и нижнечепецкие) [4. С. 42]. К настоящему времени всестороннее и многоаспектное исследование получила среднечепецкая группа говоров [5-7]. Наши наблюдения не претендуют на полноту и
исчерпанность темы. Базовым источником исследования послужили образцы диалектной речи, записанные автором на магнитную ленту и частично от руки в ходе многочисленных экспедиций к северным удмуртам. Основная масса имеющихся диалектных записей представляет собой фрагменты монологического повествования по тематическому заданию собирателя. Часть этих материалов в виде транскрибированных текстов нашла отражение в книге «Среднечепецкий диалект удмуртского языка: Образцы речи» [6]. В статье мы намеренно используем термин «народно-разговорная речь». В русистике он применяется обычно историками языка, в отличие от принятого в современном литературном языке функционально-стилевого подхода. Использование понятия «народно-разговорная речь», наряду с понятием «диалектная речь», считаем оправданным, поскольку оно отражает социальный аспект дальнейших оценок (бытование в определенной среде - народная) и ее устный характер (непринужденное общение - разговорность).
Вопрос порядка слов удмуртского языка являлся объектом внимания многих лингвистов. В частности, определенные сведения о структуре удмуртского предложения содержатся в работах К.М. Бау-шева [8] и М.Н. Булычева [9]. К.М. Баушев, исследуя генезис структуры предложения в удмуртском языке, выявляет основной принцип синтаксического строя удмуртской речи - тенденцию главного слова словосочетания занимать постпозицию. В книге М.Н. Булычева достаточно подробно освещаются различные варианты взаимного расположения членов предложения в удмуртском языке. Т.Г. Гаврилова [10. С. 107-118], продолжая разработку идей своих коллег-предшественников, останавливает внимание на вопросе выявления функции порядка слов в удмуртском простом повествовательном предложении. Она также исследовала причины изменения структуры предложения, случаи сохранения традиционного порядка слов. Отдельные аспекты удмуртского словопорядка затрагиваются в исследованиях П. Суйхконен [11] и А.Ф. Шутова [12. С. 27-30]. Проблемы сравнительно-типологического изучения пермского словопорядка нашли отражение в работах Б.А. Серебренникова [13. С. 116-123], В.В. Пона-рядова [14. С. 42-51; 15]. В настоящем исследовании, в отличие от работ вышеуказанных авторов, где словопорядок анализируется в основном на материале художественных произведений и фольклорных текстов, мы делаем попытку выявить специфику порядка слов, наблюдаемую в диалектной речи.
Современное языкознание подходит к языку в целом и к каждому из его ярусов через призму учения о системных связях. То есть элементы каждого уровня (его единицы) представляются связанными друг с другом различными системообразующими отношениями. В области синтаксиса научные представления, как отмечает М.И. Черемисина, не получили еще четкой содержательной интерпретации и «находятся пока в стадии становления» [16. С. 4]. На современном этапе синтаксический ярус языка определяется как минимум тремя разными уровнями: словосочетаниями, простыми предложениями и сложными предложениями. Исходя из этих позиций, анализ диалектного материала в аспекте исследования словопорядка осуществлен нами по следующим параметрам: 1) описание особенностей порядка слов в предложении; 2) анализ особенностей словопорядка в словосочетании.
Порядок слов в предложении любого языка всегда подчиняется определенным нормам, обусловленным следующими моментами: 1) местом главных членов предложения; 2) частью речи, которой выражены главные члены; 3) местом логического ударения; 4) жанром и стилем речи; 5) интонацией; 6) традицией [17. С. 198]. Агглютинативные языки, к которым относится и удмуртский, характеризуются более устойчивым порядком слов. Постоянное место в предложении имеют в основном слова без форм словоизменения (имена прилагательные, причастия, наречия, деепричастия, служебные слова), их синтаксическая функция обуславливается собственно местом в предложении.
В удмуртском простом предложении при обычном, прямом порядке слов подлежащее и его группа начинает предложение, а завершает его группа сказуемого. Сказуемое как стержневое слово своей группы стоит в конце предложения. Особенности функционирования разговорной речи оказывают существенное влияние на порядок слов в предложении. В разговорном языке сам принцип размещения слов является другим, здесь существуют свои закономерности словопорядка, проявляющиеся как некие тенденции, действие которых не является абсолютным и строго обязательным. Порядок слов в живой речи отражает процесс формирования высказывания в голове говорящего. Последовательность расположения слов соответствует последовательности возникающих в сознании говорящего понятий. В живой разговорной речи порядок слов в предложении более подвижен, чем в кодифицированном литературном языке, имеющем определенную стилистическую традицию. Основная функция порядка слов в разговорной речи сводится к выражению степени коммуникативной значимости слова. Всё значимое выдвигается вперед, рема может быть в любом месте вы-
сказывания, но чаще в его начале или середине. В связи с этим в разговорной речи широко употребляется инверсия, которая связана с изменением семантических, стилистических и функциональных особенностей членов предложения. Инверсия определяется положением синтаксически связанных между собой членов предложения относительно друг друга. Большая вариативность порядка слов, как отмечает Е.А. Земская, определяется различными факторами, например, экстралингвистическими особенностями разговорной речи, в частности, ее спонтанностью, неподготовленностью, также тесной связью с внеязыковой ситуацией [18. С. 149].
Синтаксис диалектов северноудмуртского языкового ареала, как показывает наш материал, характеризуется активностью инверсии, поскольку здесь используется живая разговорная речь. В текстах образцов разговорно-бытовой речи северных удмуртов встречается большое количество примеров со свободным порядком слов в предложении. Обычно в этом случае рема предшествует теме. Инверсионный порядок имеет место тогда, когда коммуникативно-значимый компонент находится в препозиции по отношению к зависимому, то есть сказуемое ставится либо в абсолютное начало предложения, либо в его середину. Характерные примеры: улъл'л'ам соос киломэтра два Чачча пучкън уал'л'о. Дон. 'Жили они километрах в двух в глуби леса раньше'; кун' ар но кык толиз' вэтли мон войнаын. Пуд. 'Три года и два месяца был я на войне'. В связи с тем, что сказуемое переносится в начало предложения, отдельные члены предложения ставятся после него. Это наблюдается в тех случаях, когда сказуемое передает рему: йун сэкът вал улон война бэрэ колхозын. кошки^зъ тин' тросэз соку дэрэвн'аъс'. Пыш. 'Очень трудная была жизнь после войны в колхозе. Уехали вот тогда многие из деревни'; ужаз трактористом мужикэ йун кэма. Гул. 'Работал трактористом мой муж очень долго'. При постановке сказуемого в начало предложения инверсия выполняет эмоционально-экспрессивную функцию. Вынося сказуемое в постпозицию, говорящий делает эмфатическое ударение на смысле, который передает эта часть предложения. Постановка сказуемого в начало предложения в устно-разговорной речи приковывает к нему внимание, выделяет его, придает ему стилистическую значимость.
В литературном языке также возможна постановка сказуемого в начале или середине предложения. Это случается в описаниях состояния природы и человека, при необходимости особого усиления, выделения состояния или действия [10. С. 110].
В северноудмуртских диалектах в соответствии с переносом сказуемого в начало или середину предложения мы имеем ряд вариантов свободного порядка слов. Рассмотрим эти варианты в связи с характером последнего члена в предложении.
1. В диалектных текстах отмечается немало примеров употребления прямого дополнения в конце предложения, например: п о с к о т н' айын пужымлэс' сутыли^зы пэрэс'йос эгыр. Кор. 'В Поскотине из сосны жгли старики уголь'; тотско на мон уал 'л 'ана с'уанэз. Ад. 'Помню еще я старинную свадьбу'. Постановка прямого дополнения на конечную позицию в предложении выделяет его, придает ему стилистическую значимость. Отметим, что в удмуртском литературном языке прямое дополнение, выраженное винительным неоформленным падежом имени существительного, в большинстве случаев располагается перед сказуемым. А что касается прямого дополнения, оформленного морфологическим маркером, то оно не имеет твердого порядка: может стоять перед сказуемым или после него, может быть отделено от сказуемого другими членами предложениями. В северноудмурт-ских диалектах, как показывают вышеприведенные примеры, прямое дополнение независимо от наличия или отсутствия морфологического маркера может занимать конечную позицию в предложении.
2. Нередко косвенные дополнения переносятся на конец предложения, например: кулэм дорын пукон пуктыса, кырзал'л'а^зы пэрэс'йос, жож гурйосын вэраса <...>. тин' оз' тин' кырзал'л'азы жож гурэн. Уш. 'Поставив стулья у гроба покойного, пели старики грустные напевы со словами <...>. Вот так вот пели на грустный напев'; дис' ой вал, куас'тон'н'и ой вал. кот' мар адзис'киз. Чаччайэ лъктълим валэн. Пор. 'Одежды не было, места, где сушить одежду, не было. Всё повидала ('повидалось'). В лес ездили на лошади'. В данном случае инверсия выполняет функцию интенсификации и имеет эмоционально-экспрессивный характер. Перенос косвенного дополнения на конечное, необычное место в предложении резко усиливает его стилистическую информативность. Подобный порядок существует и в литературном языке. Это связано, по-видимому, с тем, что косвенное дополнение в удмуртском языке всегда грамматически оформлено (при помощи падежного аффикса или послелога), поэтому оно не имеет твердого места: может стоять непосредственно перед сказуемым или после него, в самом начале или в конце предложения, перед прямым дополнением. Некото-
рые примеры из северноудмуртских диалектов: ми вэтлълим ЧаЧчээт' и. ну мон ужал 'л' ай мэл'н'иком но. Байр. 'Мы ходили на лесозаготовку ('в лес'). Ну я работал и мельником'; эшйосы-нымы рэка дурэ вас'ки-мы ми чорыганы. Диз. 'С друзьями к реке спустились мы рыбачить'; кол-хозън трос уж фс 'а-кой портэм вал. вэтлълис 'киз вал 'л' осън но маштаса турунэз. Пор. 'В колхозе много всякой разной работы было. Приходилось и на лошадях сгребать сено'.
3. При эмфазе подлежащее может быть переставлено на последнее место, при этом логическое ударение обычно падает на сказуемое или второстепенный член предложения: кошки-зъ тин' соку то-жэ свэрло-фской о-блас'с'э йэгит'т'ос. Пыш. 'Уехала вот тогда тоже в Свердловскую область молодежь'. В приведенном примере логическим ударением выделено сказуемое кошки зъ. Другой пример: оз' уг н'и вэрало кал' мойъ калъкйос. ВСл. 'Так уже не говорят теперь старики'. В данном случае логическим ударением выделено обстоятельство образа действия оз' 'так'. При обычном расположении слов каждое из них коммуникативно значимо. В приведенных примерах с изменением привычного порядка подлежащего (передвижка с начальной позиции на конечную) наблюдается ослабление его коммуникативной значимости.
4. В кодифицированном удмуртском языке обстоятельства меры, степени и образа действия, выраженные наречиями, всегда находятся в препозиции по отношению к поясняемому слову. В се-верноудмуртских диалектах нами выявлено немало примеров употребления данной группы обстоятельств в конце предложения. Некоторые примеры: кинэ бэн ти гошто-ды? трудно вэран. бэн л' и н а ака кырза дэрэвн'ын тужун зэч. Бер. 'Кого же вы будете записывать? Трудно сказать. Тетя Лина поет в деревне очень хорошо'; братлы с' уан лэс'тоно. мил'ам кон'дон овол. ал'и с' уан орччэ л'акыт. Кот. 'Брату нужно свадьбу справлять. У нас денег нет. Сейчас свадьба проводится легко'. В приведенных примерах инверсия выполняет функцию интенсификации, то есть имеет эмоционально-экспрессивный характер. Вынесение данной группы обстоятельств в конечную позицию предложения усиливает ее стилистическую информативность.
В установлении порядка слов в предложении определенную роль играет словопорядок внутри словосочетания как конструктивного элемента предложения. Особенностью словосочетания удмуртского языка, как и всех финно-угорских языков, является тенденция ведущего, главного слова занять конечную позицию. В речи носителей северноудмуртских диалектов этот порядок нередко нарушается. Рассмотрим эти случаи.
1. В удмуртском языке более устойчивым является словопорядок в именных словосочетаниях. В живой разговорной речи, как и в кодифицированном удмуртском языке, порядок внутри адъективно-субстантивного словосочетания соответствует модели 'адъектив + субстантив'. При включении адъективно-субстантивного словосочетания в речевое произведение нередко используется инверсия, т. е. прилагательное располагается в постпозиции по отношению к определяемому существительному: ми с'эмйайын трос вал пинал 'л' ос. с'эстрайэ самой здкэз кал' кулэмын н' и, кулиз. Мос. 'Нас в семье много было детей. Сестра моя самая старшая сейчас уже умерла, умерла'; вал'эрик, чджйостъ пичиоссэ аззъса, курэгэз но вуэ пъртънъ турскэ. Люм 'Валера, увидев утят маленьких [в воде], и курицу в воду пытается загнать'. При этом существительное интонационно выделяется логическим ударением. Постпозитивное употребление прилагательного в подобных сочетаниях, вероятно, связано с его малой семантической нагруженностью.
В прономинально-субстантивном словосочетании местоимение, как правило, располагается в препозиции по отношению к определяемому им имени. В речевом же контексте данный порядок иногда нарушается, т. е. местоименный компонент может находиться в постпозиции: д'эрэвнамы мил 'ам зок вал. Пыш. 'Деревня наша большая была.'; адамиоссэ къчэзэ гинэ оз ва-йъ лъктэм прэдмъ мил'ам, родн' айэз но, вълдъ, уан' полаз. НЕл. 'Людей каких только не привел прибывший [из другого места] председатель колхоза наш. И родня его, пожалуй, есть среди них'. Такие определения могут располагаться и в дистантной постпозиции, играя роль добавлений и уточнений: тарэ эшйосы кошки-зъ къд'окэ мънам, Чаччайэ. Ер. 'Теперь подруги ушли далеко мои, в лес'; йун урод луиз улонэд кал' колкозад но: нокинлэс' но руково тсво уг н'и кышка аслам, йалам кон'дон зэпазы кошкэ. Кос. 'Очень плохая стала жизнь нынче и в колхозе: никого руководство уже не боится наше, постоянно деньги [колхозные] в карман их уходят'. В данном случае местоимения, как и прилагательные, не обладают сильной прагматической нагруженностью, семантически и интонационно они ослаблены. Определение в постпозиции обычно выступает с семантикой добавления, уточнения, разъяснения.
Нумеративно-субстантивное словосочетание характеризуется устойчивым порядком следования элементов 'имя числительное + имя существительное'. Однако в диалектной речи, как свидетельствуют наш материал, возможно изменение данного порядка: компоненты словосочетания могут меняться местами. Словосочетания данной модели с инверсивной последовательностью элементов неоднородны по семантике: 1) постпозиция числового компонета в высказывании показывает приблизительность количественной характеристики: годов даз вит' мил'эм вал война вылын. Ук. 'Лет ('годов') по пятнадцать нам было во время войны'; кык ар чожэ, вылды, вал 'л' ос т' амыс быриз н' и ужо. Зол. 'За два года, наверно, лошадей восемь уже пало'; 2) числовой элемент находится в постпозиции как менее значимый компонент: асказ мил' эм тин' тачэ подушэчный канфэт кык с'отызы. Оз. 'На завтра нам вот такой подушечной [формы] карамели две дали'; 3) между компонентами нумератив-но-именного словосочетания при обычном порядке появляется глагол-сказуемое, при этом логически и интонационно выделяется числовой компонент: мим дэрэвн'аыс' куин' кошки^зы пиос салдатэ. Байд. 'В прошлом году из деревни трое ушло парней [служить] в армию'.
2. Внутри глагольного словосочетания, как свидетельствуют диалектные данные, словопорядок при использовании в речевом контексте является более свободным и в препозиции, как правило, находится семантически более значимый элемент конструкции. В таких сочетаниях порядок следования глагольного и зависимого компонентов диктуется как речевой ситуацией, так и намерением говорящих выделить наиболее актуальный элемент, который располагается в начале словосочетания. Некоторые примеры: турнанъ но маштанъ вэтлълим гужэм. гуртыс'эн нуллим с'ийон. Гул. 'Косить и [сено] сгребать ходили летом. Из дома носили еду'; тан' мыноно н'и вал эмэз' л' уканы. йупкамэ понна пыри корка. Ук. 'Вот нужно было уже идти малину собирать. За юбкой своей зашла я в дом'. В приведенных высказываниях существительное предшествует глаголу, поскольку имеет б0льшую коммуникативную значимость. Постановка зависимого компонента глагольного словосочетания в начало предложения выделяет его, усиливается также его стилистическая информативность.
Кроме этого, в разговорной речи нередко встречаются случаи дистантного расположения элементов глагольного словосочетания: 1) компонеты словосочетания могут разделяться грамматическим субъектом: ужам ми Чаччаън до пэйс'ат чэчвортова го да. Пыш. 'Работали мы в лесу до [тысяча девятьсот] пятьдесят четвертого года'; 2) между компонентами глагольного словосочетания могут вставляться вводные слова, обращения: кот'кычэ крэз'йосты, шуыс'ко, тодылим ми. Ук. 'Разные песни, говорю, знали мы'; лыкты-ка, нылы, тат', пукс'ы. Байд. 'Проходи-ка, дочка, сюда, присаживайся'.
3. В кодифицированном литературном языке глагольные сочетания с зависимым инфинитивом, как правило, располагаются рядом, причем инфинитив обычно стоит в препозиции. В отличие от этого, в говорах рассматриваемого ареала встречается значительное количество примеров, когда глагол в форме инфинитива находится после глагола в спрягаемой форме. Некоторые примеры: почи търъс'кыс' мон кутски ужаны. Пыш. 'С малых лет я начал работать'; кулэммурт доры ва^н'мыз гурт калык мынылизы л 'укис' кыны. Уш. К покойнику все односельчане приходили прощаться'. В данном случае перенос инфинитива на конечную позицию в предложении выделяет его, придает ему стилистическую значимость. Обнаруживаются также случаи, когда элементы глагольного словосочетания при обычном порядке оказываются отдаленными друг от друга, т. е. имеют дистантное расположение. При этом логическое ударение обычно падает на инфинитив, например: и тин сэрэзэ вис'ыны мар кэ мон кутски. Ел. 'Вот потом болеть что-то я начала'; тан' чукна ужаны мон мы-нис'ко, ваз' чукна. УЛек. 'Вот утром работать я иду, рано утром'.
4. Специфическая особенность словорасположения в диалектах северноудмуртского ареала проявляется в сочетании основного глагола с соответствующим отрицательным вспомогательным глаголом при наличии в предложении частиц н'и, на, ук. Эти частицы очень часто разделяют отрицательный и основной глагол, при этом логическое ударение падает на частицу: дъшэтсконэз солэн оз на бър, ар къл'из на-ка. Штан. 'Учеба его еще не закончилась ('не еще закончилась'), год осталось еще [учиться]'; проч мон крэз'йосты уг н'и тодис'кы. Ел. 'Совсем я песен не знаю уже ('не уже знаю')'; тарэзэ омар но коза но оз ук во з' ылэ. Ел. 'А вот ведь почему-то и козу не держали ведь ('не ведь держали')'. Встречается также немало примеров, когда отрицательный глагол и основной разделяются не только частицей, но и другими членами предложения, например, грамматическим субъектом: ну вопшэ-то уг мон быгатскы ужаны. Оз. 'Ну, вобщем, не могу я ('не я могу') работать';
кэн'а отсъ ъстъли-зъ ъшна пимэ, вэд' ос со мън н'и. Пыш. 'Сколько [раз] туда посылали еще сына моего, ведь уже не поехал он ('не он поехал')'. В указанных случаях логически и интонационно выделяется грамматический субъект. Следует отметить, что в литературном языке и большинстве удмуртских диалектов частицы н'и и на занимают постпозитивное место по отношению к слову, к которому непосредственно относятся.
Таковы некоторые предварительные наблюдения над порядком слов в предложении в удмуртском народно-разговорном языке. Приведенные данные показывают, что порядок слов в северноуд-муртских диалектах отличается большей вариативностью и свободой по сравнению с литературным языком. В определенной степени здесь сказывается влияние синтаксической системы русского языка, поскольку северные удмурты имеют многовековые интенсивные контакты с русским населением. Глубина проникновений русских элементов проявляется на всех уровнях языка, в том числе и синтаксическом. Многие из вышеуказанных особенностей, выявленных в словопорядке живой разговорно-бытовой речи северных удмуртов, могут иметь параллели и в других удмуртских диалектах. Слабая изученность как диалектного, так и литературного материала побуждает ограничиться лишь констатацией отдельных явлений и позволяет представить только общие наблюдения и результаты. Этот вопрос требует последующего более детального освещения с точки зрения семантических, структурно-грамматических, стилистических, коммуникативных функций порядка слов и представляется достаточно перспективным для дальнейшего изучения в этом отношении особенностей как устно-разговорной речи, так и территориального диалекта. Сравнительный анализ разговорного языка других групп удмуртов позволит в дальнейшем выявить наиболее характерные тенденции порядка слов в диалектной синтаксической системе.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
Названия населенных пунктов: Ад. - д. Адам Глазовского р-на, Байд. - д. Байдалино Ярского р-на, Байр. -д. Байран Юкаменского р-на, Бер. - д. Березовка Дебесского р-на, ВСл. - д. Верхняя Слудка Глазовского р-на, Гул. - д. Гулеково Глазовского р-на, Диз. - д. Дизьмино Ярского р-на, Дон. - д. Дондыкар Глазовского р-на, Ел. - с. Елово Ярского р-на, Ер. - д. Ертем Юкаменского р-на, Зол. - д. Золотарево Глазовского р-на, Кор. -д. Коротаево Глазовского р-на, Кот. - д. Котегурт Дебесского р-на, Кос. - д. Костромка Ярского р-на, Люм -с. Люм Глазовского р-на, Мос. - д. Мосеево Ярского р-на, НЕл. - д. Ново-Елово Юкаменского р-на, Оз. -д. Озерки Ярского р-на, Пор. - д. Порово Юкаменского р-на, Пуд. - д. Пудвай Глазовского р-на, Пыш. -с. Пышкет Юкаменского р-на, Ук. - с. Укан Ярского р-на, УЛек. - д. Усть-Лекма Ярского р-на, Уш. - д. Ушур Балезинского р-на, Штан. - д. Штанигурт Глазовского р-на.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Карпова Л.Л. О синтаксических особенностях северноудмуртских диалектов // Вестник Читинского университета. 2008. № 6. С. 95-98.
2. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. М., 1976. 398 с.
3. Федорова М.Р. Синтаксические особенности удмуртской устной речи // Вопросы грамматики и контактирования языков. Ижевск, 1990. С. 52-61.
4. Кельмаков В.К. Краткий курс удмуртской диалектологии: Введение. Фонетика. Морфология. Диалектные тексты. Библиография. Ижевск, 1998. 386 с.
5. Карпова Л.Л. Фонетика и морфология среднечепецкого диалекта удмуртского языка. Тарту, 1997. 223 с.
6. Карпова Л.Л. Среднечепецкий диалект удмуртского языка. Образцы речи. Ижевск, 2005. 581 с.
7. Карпова Л.Л. Лексика северного наречия удмуртского языка: Среднечепецкий диалект. Ижевск, 2013. 600 с.
8. Баушев К.М. Синтаксический строй вотской речи и генезис частиц союзного порядка. М.; Л., 1929. 48 с.
9. Булычев М.Н. Порядок слов в удмуртском простом предложении. Ижевск, 1947. 87 с.
10. Гаврилова Т.Г. Порядок слов в удмуртском повествовательном предложении // Записки УдНИИ. Ижевск, 1970. Вып. 21. С. 107-118.
11. Suihkonen P. Korpustutkimus kielitypologissa sovellettuna udmuttiin (= MSFOu 207). Helsinki, 1990. 343 + 22 + 6 s.
12. Шутов А.Ф. Изучение порядка слов в пермских языках // Вестн. Удм. ун-та. 1993. № 6. С. 27-30.
13. Серебренников Б.А. Синтаксис древнеудмуртского языка - синтаксис тюрко-татарского типа // Вопросы фонетики и грамматики удмуртского языка. Устинов, 1986. С. 116-123.
14. Понарядов В.В. О «тюркском» порядке слов в пермских языках // Труды института языка, литературы и истории. Сыктывкар, 2000. Вып. 62: Коми слово в грамматике и словаре. С. 42-51.
15. Понарядов В.В. Порядок слов в пермских языках в сравнительно-типологическом освещении (простое предложение): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Ижевск, 2001. 23 с.
16. Черемисина М.И. Сложное предложение как знак языка (об отдельных моделях сложного предложения) // Синтаксис алтайских языков. - Новосибирск, 1981. С. 3-36.
17. Розенталь Д.Э. Практическая стилистика русского языка. М., 1965. 354 с.
18. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М., 1987. 240 с.
Поступила в редакцию 03.03.15
L.L. Karpova
PECULIARITIES OF WORD ORDER IN THE UDMURT LOCAL COLLOQUIAL SPEECH (ON THE MATERIAL OF NORTHERN DIALECTS)
The analysis of word order peculiarities in the Udmurt local colloquial speech is accomplished on the materials of northern dialects. Typical features of word order in the structure of simple sentences and phrases are examined. Special attention is paid to the description of inversion of sentence parts. Interpretation of different variants of mutual arrangement of sentence parts is given in detail; the conditions of their use are covered wherever possible. The use of adverbial modifiers of measure, degree and manner at the end of a sentence seems peculiar for dialectal speech. Some deviations from the normal sequence are traced in the nominal and verbal phrases (transfer of prepositioned adjectives, pronouns and numerals to postposition; distant location of parts of verbal combinations). Inverse sequence in nominal combinations may occur due to small semantic load of an attributive word. Pragmatic features of inversion in dialectal speech, in particular, expressive, stylistic and intensification functions are revealed. The presented data shows that the order of words in the Udmurt colloquial speech is more variable and free in comparison with codified literary language. This issue is poorly investigated and requires further research.
Keywords: the Udmurt language, colloquial speech, northern dialects, syntax, word order, inversion, sentence, sentence parts, word-combination.
Карпова Людмила Леонидовна доктор философии по специальности «Уральские языки», старший научный сотрудник
Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения Российской академии наук 426004, Россия, г. Ижевск, ул. Ломоносова, 4 E-mail: [email protected]
Karpova L.L.,
PhD: Uralic languages, Senior Research Associate
Udmurt Institute of History, Language and Literature of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences 426034, Russia, Izhevsk, Lomonosova st., 4 E-mail: [email protected]
