CC BY
61
ОСОБЕННОСТИ НАРРАТИВНОЙ СТРУКТУРЫ РОМАНА Б. АКУНИНА «ЛЕВИАФАН»
М.Н. Лошанина, студент
Иркутский государственный университет
(Россия, г. Иркутск)
Аннотация. Данная статья представляет собой анализ нарратива в романе Б.Акунина «Левиафан». В первой части описывается такая форма повествования как свободный косвенный дискурс и определяется, чем он отличается от других форм нарратива (перволичного повествования, нарратива 3-го лица). Во второй части анализируется механизм совмещения точек зрения автора и персонажа в романе, а также описываются маркеры свободного косвенного дискурса - эгоцентрические слова и конструкции, благодаря которым возможно отделить одного говорящего от другого.
Ключевые слова: автор, нарратор, свободный косвенный дискурс, эгоцентрики, точка зрения.
«Говорящий, мыслящий, чувствующий человек - главное действующее лицо в мире и в языке. Его осмысление мира, его отношение к другим людям выражается в избираемых им языковых и речевых средствах», - пишет. Г.А. Золотова. Именно поэтому человек говорящий (homo loquens), наряду с естественным языком и текстом, находится в центре внимания современной лингвистики. Ежедневно человек говорящий средствами языка создает, воспроизводит, получает и передает различные сообщения. Одним из таких сообщений, которые создает человек, является художественный текст.
Практически в любом тексте скрывается его автор, потому что, как отмечает М.Ю. Лотман: «Каждое творение содержит в себе - в том или ином виде - своего творца». В данном докладе речь пойдет о том, как проявляется автор в нарративной структуре художественного текста.
Е.В. Падучева в своей книге «Семантические исследования» выделяет канонические коммуникативные ситуации (разговорный дискурс) и неканонические (нар-ратив). Каноническая коммуникативная ситуация возможна, если выполняются следующие условия:
- говорящий и слушающий присутствуют в контексте сообщения;
- момент произнесения высказывания говорящим совпадает с моментом его восприятия слушающим (единство времени);
- говорящий и слушающий находятся в одном и том же месте; обычно отсюда следует, что они могут видеть друг друга и, как отмечает Дж. Лайонз, «имеют общее поле зрения (единство места)» (Цит. по [Падучева, 1996, 259 с. 337]).
В неканонической коммуникативной ситуации условия, характерные для канонической ситуации, не выполняются. Нарративный текст включает говорящего особого рода: в его функции может выступать персонаж или повествователь.
Чаще всего аналогом говорящего в неканонической коммуникативной ситуации является автор-нарратор.
Стоит отметить, что у термина автор есть три основных толкования:
- реальный создатель художественного произведения;
- внутритекстовый автор, автор-нарратор («индивидуальная словесно-речевая структура, пронизывающая строй художественного произведения и определяющая взаимосвязь всех его элементов» [В.В. Виноградов]);
- «концепированный автор» [Б. Корман] - автор, воплощенный как концепция в целом произведения.
В рамках заявленного анализа нас будет интересовать прежде всего автор-нарратор.
Текст нарратора - нарратив - бывает двух видов: традиционный нарратив и свободный косвенный дискурс.
Традиционный нарратив - это повествовательная форма, в которой аналогом говорящего является повествователь, не принадлежащий миру текста.
Традиционный нарратив делится на перволичное повествование и нарратив 3-го лица.
1. Перволичное (диегетическое) повествование - это повествование от лица рассказчика-персонажа. Повествователь принадлежит миру текста, например, у него может быть собственное имя, он может иметь биографию, а также совершать какие-либо поступки. Такого повествователя также можно назвать рассказчиком. Например, в повести «Выстрел» А.С.Пушкина повествование ведется от лица героя, армейского офицера:
Я пришел к Сильвио в назначенное время и нашел у него почти весь полк. <...> Мы сели за стол; хозяин был чрезвычайно в духе, и скоро веселость его соделалась общею; пробки хлопали поминутно, стаканы пенились и шипели беспрестанно, и мы со всевозможным усердием желали отъезжающему доброго пути и всякого блага. Встали из-за стола уже поздно вечером. При разборе фуражек Сильвио, со всеми прощаясь, взял меня за руку и остановил в ту самую минуту, как собирался я выйти. «Мне нужно с вами поговорить»,
— сказал он тихо. Я остался.
2. Нарратив 3-го лица - это экзегетическое (не персонифицированное) повествование. Нарратор не входит во внутренний мир текста, а оценивает со стороны и реагирует на диалоги персонажей.
Примером использования нарратива 3-го лица может служить повесть А.С. Пушкина «Пиковая дама»:
Дня через два, выходя с графиней садиться в карету, она опять его увидела. Он стоял у самого подъезда, закрыв лицо бобровым воротником: черные глаза его сверкали из-под шляпы. Лизавета Ивановна испугалась, сама не зная чего, и села в карету с трепетом неизъяснимым. Воз-вратясь домой, она подбежала к окошку,
— офицер стоял на прежнем месте, устремив на нее глаза: она отошла, мучась любопытством и волнуемая чувством, для нее совершенно новым.
Традиционному нарративу противостоит повествовательная форма, которая получила название свободный косвенный дискурс (далее - СКД). Если в традиционном нарративе аналогом говорящего является повествователь, то в СКД эту роль выполняет персонаж, который, вытесняя повествователя, самостоятельно использует эгоцентрические элементы языка. Возникает особая фигура, невозможная ни в разговорном дискурсе, ни в традиционном нарративе - 3-ье лицо, которое обладает всеми правами 1-го.
В разных литературных текстах присутствие автора-нарратора ощущается в разной степени. Однако таких текстов, в которых бы автор-повествователь полностью отсутствовал, нет. Он так или иначе проявляет себя в семантике слов и грамматических категорий естественного языка. К классу таких слов относятся дейктические слова, указывающие на субъект, предметы, время и пространство, и показатели субъективной модальности - вводные слова; предложения с эксплицированной иллокутивной функцией; модальные слова и частицы, которые подразумевают говорящего, и т. п. Бертран Рассел в своей книге «Человеческое познание его сферы и границы» (1940 г.) назвал слова этого рода эгоцентрическими, поскольку они ориентированы на ego, т. е. на говорящего.
Например, в следующем контексте
Сергей Сергеевич нахмурился. Откровенно говоря, высказанное женой опасение его самого беспокоило. (В.Войнович. Иванькиада, или рассказ о вселении писателя Войновича в новую квартиру) вводная конструкция откровенно говоря подразумевает субъекта - персонажа, который выразил свое мнение.
Перейдем к анализу романа Бориса Акунина «Левиафан», повествовательной формой которого является свободный косвенный дискурс. Цель анализа состоит в том, чтобы понять механизм совмещения точек зрения автора и персонажа и определить, кто скрывается за теми или иными эгоцентрическими элементами.
Проанализируем первый отрывок из романа:
Комиссар наведался к капитану, навел справки. Итак, имя — Эраст П.Фандорин, российский подданный. Возраст российский подданный почему-то не указал. Род занятий — дипломат. Прибыл из Константинополя, следует в Калькутту, оттуда в Японию, к месту службы. Из Константинополя? Ага, должно быть, участвовал в мирных переговорах, которыми завершилась недавняя русско-турецкая война. Гош аккуратно переписал все данные на листок, прибрал в заветную коленкоровую папочку, где хранились все материалы по делу. С папкой он не расставался никогда - листал, перечитывал протоколы и газетные вырезки, а в минуту задумчивости рисовал на полях рыбок и домики. Это прорывалось заветное, из глубины сердца. Вот станет он дивизионным комиссаром, заработает приличную пенсию, и купят они с мадам Гош хорошенький домик где-нибудь в Нормандии. Будет отставной парижский флик рыбу удить да собственный сидр гнать. Плохо ли? Эх, к пенсии капиталец бы-хотя бы тысяч двадцать...
Данный отрывок - яркий пример того, как в одном отрезке нарративного текста способны на равных сосуществовать повествователь (нарратив 3-го лица) и персонаж (СКД). В отрывке есть эгоцентрические слова и конструкции, которые являются маркерами СКД, это:
1. Вопросительные конструкции:
# из Константинополя? Плохо ли?
2. Модальные и вводные слова, междометия:
# итак; должно быть, ага
В следующем отрывке наряду с теми эгоцентриками, которые уже были упомянуты в предыдущем, присутствуют оценочные слова и конструкции:
Поначалу первым по степени подозрительности числился сэр Реджинальд Мйлфорд-Стоукс. Тощий, рыжий, с растрепанными бакенбардами. На вид лет двадцать восемь - тридцать. Ведет себя странно: то таращит зеленые глазищи куда-то вдаль и на вопросы не отвечает, то вдруг оживится и понесет ни к селу ни к городу про остров Таити, про корал-
ловые рифы, про изумрудные лагуны и хижины с крышами из пальмовых листьев. Явный психопат. Зачем баронету, отпрыску богатого семейства, ехать на край света, в какую-то Океанию? Чего он там не видал? Вопрос об отсутствующем значке - между прочим, заданный дважды - чертов аристократ проигнорировал. Смотрел сквозь комиссара, а если и взглянет, то словно на муху какую. Сноб поганый.
Основная функция эмоционально-оценочных слов - отразить отношение говорящего к действительности, содержанию или адресату сообщения. В данном отрывке, с одной стороны, встречаются оценочные слова и конструкции, в самом значении которых содержится элемент оценки:
Среди оценочных элементов, встречающихся в данном фрагменте, есть, с одной стороны, такие, в значении которых заложена оценка.
1. Таращить. -щу, -щишь; несов., перех. Разг. Широко раскрывать (глаза). Я лег очень рано; но, разумеется, не заснул и даже глаз не закрыл, а, напротив, таращил их. Тургенев, Часы. [МАС]
2. Понесет. Словоформа представляет лексему понести, производную от глагола нести. Нести. 7. Разг. Говорить что-л. вздорное, неразумное. Куда и зачем он ходил, этого Петька не говорил или нес что-то несуразное, нескладное. Гайдар, Дальние страны. [МАС]
3. Ни к селу ни к городу. Разг. Ирон. Совершенно не к месту, некстати. Регент, придерживая дьячка за сюртучную пуговицу, ни к селу ни к городу, пояснял ему в десятый раз, что жена его ангел и что не будь её, он бы совсем погиб (Слепцов. Спевка). [А.И.Фёдоров Фразеологический словарь русского литературного языка, 2008 г.];
4. Психопат. Разг. Психически неуравновешенный человек; псих. {Боркин:} Вы психопат, нюня, а будь вы нормальный человек, то через год имели бы миллион. Чехов, Иванов. [МАС]
5. Отпрыск. 2. перен. Устар., теперь ирон. Потомок. — Мой сын, Николай Евгеньевич Корень, — проговорил профессор,
махнув в его сторону худой загорелой рукой. — Единственный отпрыск, так сказать. Прошу познакомиться. Тэсс. Солнечный свет. [МАС]
6. Не видал. Видать. 2. (обычно с отрицанием). Разг. То же, что видеть (во 2 знач.). — Вы сами какое-то письмо вчера вечером читали, — говорил Захар, — а после я не видал. — Где же оно? — с досадой возразил Илья Ильич. И. Гончаров, Обломов. [МАС]
7. Чертов аристократ. Чертов. 2. Груб. прост. В составе некоторых бранных выражений. Чертов сын. Чертова кукла.
8. Сноб поганый. Поганый. 3. Разг. Мерзкий, отвратительный, скверный. — Напрасно, напрасно, Екатерина Дмитриевна, ведете со мной такую политику. Я вас силой не удерживаю, не мил, поган, — идите на четыре стороны. А.Н. Толстой, Хмурое утро. [МАС]
С другой стороны, здесь есть слово глазищи, оценочный компонент значения которого возникает за счет использования суффикса -ищ- с увеличительным значением [РГ, 1980г.].
Кроме того такие эмоционально-оценочные слова служат в тексте маркерами речи героев. Именно благодаря им СКД того или иного героя можно отличить от нарратива 3-го лица. Например, слово старина встречается только в речи комиссара Гоша:
Он мечтательно произнес. - А не плохо бы. Достает кто-нибудь из вас, дорогие подозреваемые, шелковый платок с райской птицей - просто так, по рассеянности, - и сморкается в него. Тут старина Гош знал бы, как ему поступить.
- Все, господин инспектор. Можете его забирать. Пусть пока посидит в вашей каталажке. А потом, когда формальности будут завершены, я заберу его с собой во Францию. Прощайте, дамы и господа. Старина Гош сходит на берег, а вам всем счастливого пути.
Поэтому в отрывке: Плюнуть бы на все, да нельзя. Нет на свете ничего хуже убогой, нищенской старости. Кто-то нацелился хапнуть сокровище в полтора миллиарда франков, а тебе, старина, дожи-
вать на жалкие сто двадцать пять в месяц. «...» Гош стыдливо сдернул с головы колпак с кисточкой (старушка Бланш вязала), накинул халат, влез в шлепанцы., где в центре находится нарратив 3 -го лица, именно это слово старина сигналит о том, что это уже не традиционный нарратив, а СКД.
В третьем отрывке встречаются все те же слова и конструкции с эгоцентрической валентностью [Е.В.Падучева «Эгоцентрические валентности и деконструкции говорящего», 2011, с.4]. Однако этот отрывок интересен тем, что здесь нарратив 3-го лица практически «изгнан» из канвы повествования, но автору все-таки необходимо сообщить читателю какие-либо сведения, поэтому ему приходится прибегать к специальным приемам.
Часто Б.Акунин прибегает к специальным приемам, чтобы практически «изгнать» нарратив 3-го лица из канвы повествования. Так, в следующем фрагменте, представляющем собой СКД, нарратив 3-го лица, который появляется для передачи объективной информации, отграничен от основного текста скобками:
Второй - мсье Гинтаро Аоно, «японский дворянин» (так написано в пассажирском регистре). Азиат как азиат: невысокий, сухонький, не поймешь какого возраста, с жидкими усиками, колючие глазки в щелочку. За столом в основном помалкивает. На вопрос о занятиях, смутившись, пробормотал: "офицер императорской армии". На вопрос о значке смутился еще больше, обжег комиссара ненавидящим взглядом и, извинившись, выскочил за дверь. Даже суп не доел. Подозрительно? Еще бы! Вообще же дикарь дикарем.
Однако не только нарратив 3-го лица заключается в скобки, но и речь персонажа (СКД). Например, в главе «Рената Клебер» повествование ведется от третьего лица, а в эгоцентрических словах и конструкциях, заключенных в скобки, проявляется сама героиня - Рената:
Милфорд-Стоукс (ну и имечко), как и предполагалось, брезгливо, отодвинул свою чашку.
- Обожаю цветы! - воскликнула мисс Стамп (тоже еще инженю выискалась).
- Но только живые.
Часто в романе встречаются такие эпизоды, в которых отделить голос героя от повествователя практически невозможно. Например:
Но Кларисса обливалась потом вовсе не из любви к морским пейзажам. Хотелось посмотреть, чем это занимается мистер Доно наверху? Куда с таким завидным постоянством удаляется он после завтрака?
И правильно сделала, что поинтересовалась. Вот он, подлинный лик улыбчивого азиата. Человек с таким застывшим, безжалостным лицом способен на что угодно. Все-таки представители желтой расы не такие, как мы, - и дело вовсе не в разрезе глаз.
С одной стороны, можно утверждать, что это речь нарратора (и он оценивает героиню), а с другой стороны, что это сама Кларасса Стамп оценивает себя. Однако в этом случае очевидно, что «неоднозначность атрибуции голоса» [Е.В.Падучева], является особым авторским приемом.
Обратимся еще к одной фразе из текста в конце главы «Комиссар Гош», которая также является яркой иллюстрацией данного приема. В первом абзаце отрывка звучит голос нарратора 3-го лица, во втором - комиссара Гоша, а в третьем трудно определить, потому что голоса сливаются в один:
Гош хотел было сыронизировать, что во Франции двадцать тысяч преступников, а у них двести тысяч пальцев, ослепнешь в лупу смотреть, но запнулся. Вспомнилась расколоченная витрина в особняке на рю де Гре-нель. На разбитом стекле осталось множество отпечатков пальцев. Однако никому и в голову не пришло их скопировать - осколки отправились в мусор.
Ишь до чего прогресс дошел! Ведь это что получается? Все преступления совершаются руками, так? А руки-то, оказывается, умеют доносить не хуже платных осведомителей! Да если у всех бандюг и ворюг пальчики срисовать, они ж не посмеют своими грязными лапами ни за какое черное дело браться! Тут и преступности конец.
От таких перспектив просто голова шла кругом.
В тексте также присутствует образ «играющего автора». Этот автор сам решает, какие декорации должны быть, как должны быть расставлены герои.
Мне понравилось, как элегантно осадил мистер Фандорин (кстати, он, оказывается, дипломат - это многое объясняет) несносного мужлана Гоша, который утверждает, что он рантье, хотя невооруженным глазом видно: этот тип занимается какими-то грязными делишками. Не удивлюсь, если он едет на Восток закупать опиум и экзотичных танцовщиц для парижских вертепов. [Последняя фраза перечеркнута].
Докторша подкатывалась к дипломату по всей слоновьей науке британского обольщения (оба действующих лица стояли у перил, вполоборота к уже упомянутому шезлонгу). Начала миссис Труффо, как положено, с погоды...
Акунин Б. не выбирает какую-либо одну форму повествования, границы между формами нарратива стираются. Точки зрения автора и персонажа в романе совмещаются, а их голоса то звучат самостоятельно, то сливаются в один, благодаря особому приему «игры на многоголосии» [Е.В. Падучева]. Но во всей это полифонии маркеры СКД (слова и конструкции с эгоцентрической валентностью) позволяют нам отделить одного говорящего от другого.
Библиографический список
1. Падучева Е.В. Эгоцентрические валентности и деконструкция говорящего / Е.В. Падучева // Вопросы языкознания. - М.: Наука, 2011. - №3.
2. Падучева Е.В. Семантические исследования: Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива / Е.В. Падучева. М., 1996.
3. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью / Е.В. Падучева. - М., 1985; 6-е изд. М., 2009.
4. Акунин Б. «Левиафан»: роман / Борис Акунин; [худож. И.Сакуров]. - М.: «Захаров, 2015. - 240 с.
5. МАС - Словарь русского языка. В 4 т. / А.П. Евгеньева (ред.). М., 1981.
PECULIARITIES OF THE NARRATIVE STRUCTURE OF B. AKUNIN NOVEL
«LEVIAFAN»
M.N. Loshanina, student Irkutsk state university (Russia, Irkutsk)
Abstract. The paper proposes an analysis of the narrative in B.Akunin's novel «Leviathan». In the first part the free indirect discourse is being described as a form of narration that differs from the other narrative forms (the first person narrative, the third person narrative). In the second part the mechanism of overlapping the author's and the character's points of view is being analyzed, as well as the markers of the free indirect discourse - the egocentric words and constructions which separate one speaker from another.
Keywords: author, narrator, free indirect discourse, egocentricals, point of view.
