CC BY
19
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
ОСОБЕННОСТИ НАРРАТИВНОГО ДИСКУРСА ПОВЕСТИ «АНИДА»
АХМЕДХАНА АБУ-БАКАРА
Ашимова А.Ф., к. филол.н., ЧОО ВО «Социально-педагогический институт», г. Дербент.,
Рагимова А.Х. к. филол.н., ст.преп., ФГБОУ ВПО «Ивановский Государственный Университет».
Аннотация. В повести «Анида» Абу-Бакар демонстрирует радикальный отход от привычной стилистики, обращение к средствам изображения, свойственным так называемой «прозе нравственного эксперимента». Для прозы эксперимента существенно то, что герои произведения никогда не поступают вопреки собственным желаниям, сохраняют верность своей индивидуальности. Для самого автора более важны «модели поведения», нежели глубина характера персонажа. Это приводит к некоторой схематичности, но порой и к загадочности характеров. Ключевые слова: конфликт, сюжет, художественный мир, повествователь
FEATURES STORIES NARRATIVE DISCOURSE '^ГОА" AKHMEDKmm ABUBAKAR4
Ashimova A.F., eandidate of рЫ^^у, Socio - Pedagogical Institute of Derbent, Rahimova A.H., сandidate of рЫ^^у, VPO "Ivanovo State University»
Annotation. In the story "Anida" Abu Bakam demonstrates a radical departure_from his usual style, appeal to the media image, characteristic of so-called "moral prose experiment. " For prose experiment is essential that the work heroes never act against their own desires, remain faithful to his or her identity. For the author is more important "behaviors" rather than the depth of the characters. This leads to some sketchy, but sometimes to the mysterious characters.
Keywords: conflict, plot, artistic world, the narrator.
Произведения Ахмедхана Абу-Бакара, относящиеся к разным периодам его творчества, дают основание говорить о том, что писатель одинаково владел как романтической, так и реалистической стилистикой повествования. Более того, его рассказы и повести, созданные еще в 70-е годы XX века, свидетельствуют о стремлении Абу-Бакара к новым формам художественной выразительности.
В этом ряду особое место занимает повесть «Анида», опубликованная после кончины писателя.
Это произведение привлекает интерес спецификой выбора тематики, непривычной для дагестанской литературы стилистической манерой изложения, образными рядами, выходящими за привычные рамки, а главное, - иными, отличными от устоявшихся в его творчестве, принципами осмысления действительности.
В повести «Анида» Абу-Бакар демонстрирует радикальный отход от привычной стилистики, обращение к средствам изображения, свойственным так называемой «прозе нравственного эксперимента». Исследователь А. Бочаров пишет: «В повестях нравственного эксперимента существует своя художественная условность, свои средства решения художественной задачи. Иногда в их основе лежит условность ситуации, когда заданы основные параметры «модели», а иногда условность персонажа, который поступает по логике избранной черты или авторского замысла, а не по всей противоречивой сложности характера». [2]
Ученый отмечает, что «эксперимент», как одна из форм организации повествования, характерен для творчества широко известных авторов 70-80-х годов В. Быкова, Д. Гранина, В. Тендрякова.
В отношении повести «Анида» уместны слова В. Шкловского, который писал: «В реалистическом искусстве существует много различных способов вскрытия действительности. Необычное иногда необходимо для раскрытия социально-характерного».
В повести «Анида» много условных ситуаций, недоговоренностей, сюжет и композиция выстроены по определенным параметрам, отличающимся от всех других произведений Абу-Бакара. Автор как бы стоит над реальностью и отстраненно наблюдает за ее сложными, не всегда поддающимися привычной логике коллизиями.
т~ч и и _
В этом произведении есть и традиционный романтическии окрас, и иллюстрации нравственных постулатов, составляющий основной идейно-тематический костяк всех повестей Абу-Бакара. Но, в отличие от этих произведений, здесь писатель подводит читателя к мысли, что характер человека не может быть объяснен лишь воздействием среды, что бывают стороны сознания, которые вообще невозможно рационально объяснить, бывают поступки, истоков которых нельзя найти в обстоятельствах окружающего бытия.
Центральная тема повести «Анида» - женская судьба. Основу сюжета составляет история любви и взаимоотношений двух людей, каждый из которых является яркой индивидуальностью, не зависит психологически от мнения окружающих, имеет за спиной определенный жизненный опыт.
Герои повести - Нури и Анида - подвергаются жестким жизненным испытаниям, но основной конфликт повести выражен гораздо мягче, чем в других произведениях. На первый взгляд повесть «Анида» - это рассказ о сложной судьбе горянки, но писатель рассматривает эту судьбу как сугубо личную, никак не связанную с влиянием внешних факторов.
Образ Аниды, пожалуй, один из наиболее нетипичных женских образов в дагестанской литературе. Также нетипичны и сюжетные коллизии, взаимоотношения Нури с окружающими его людьми, родителями, друзьями.
Обращает на себя внимание и нетипичность в отношении героев повести к традициям горного села.
Отсутствие типичности в отношениях и поведении героев восполняется тщательно разработанной автором системой вещных примет национального быта, подробной детализацией обстановки жилища, описанием картин природы, одежды, бытовых привычек героев. Примеров детальных описаний убранства дома, вещей, мебели и т.д. в повести много, они встречаются практически во всех главах.
Для прозы эксперимента существенно то, что герои произведения никогда не поступают вопреки собственным желаниям, сохраняют верность своей индивидуальности. Для автора более важны «модели поведения», нежели глубина характера персонажа. Это приводит к некоторой схематичности, но порой и к загадочности характеров.
В повести «Анида» нет эпохальных событий, здесь не поднимаются социальные проблемы, основой конфликт повести носит сугубо частный, камерный характер, что в период написания повести (70-е годы) было не лучшей характеристикой для художественного произведения. Возможно, это было одной из причин того, что повесть была опубликована только в начале 90-х годов.
Композиция повести представляет собой образец обрамленного произведения, «рассказ в рассказе», когда основные события повести предваряются обширной авторской экспозицией, где главная роль принадлежит автору-рассказчику. Повествование ведется от первого лица, рассказчик-нарратор знакомит читателя с временем и местом развернувшихся позже событий, а также довольно подробно рассказывает о причинах, приведших его в аул Конгожи, где и произошла его встреча с главными героями.
Образ рассказчика неоднократно принимает в повести разнообразные формы. Исследователь К.В. Клименко справедливо отмечает, что образ рассказчика неразрывно связан с образом автора. «Образ автора выступает как объединяющее начало в тексте; образ рассказчика в свою очередь, является речевым воплощением образа автора».
В литературоведении проблему взаимоотношений автора и героя освещал М.М. Бахтин: «Образ рассказчика в герое от Я, образ героя автобиографических произведений (автобиографии, исповеди, дневники, мемуары и др.), автобиографический герой, лирический герой и т.п.
Все они измеряются, определяются своим отношением к автору-человеку (как особому предмету изображения), но все они - изображенные образы, имеющие своего автора, носителя чисто изображающего начала».
К.В. Клименко приходит к заключению, что «автобиографический герой не равен автору, образ рассказчика не совпадает с образом автора. Однако рассказчик в автобиографическом произведении максимально приближен к автору, обладая при этом своими особенностями».
В повести «Анида» имеются элементы автобиографического повествования и вполне закономерна близость рассказчика к автору.
Отсутствие экстремальных ситуаций обусловливает размеренный, неторопливый ритм повествования.
Мастерство рассказчика проявляется в том, как свободно и непринужденно льется рассказ, как плавно вводит он читателя в суть изображаемого.
Вначале личность автора становится сюжетно-организующим началом повести, цементирует повествование. События пропущены через призму авторского видения, субъективного восприятия.
Встреча рассказчика со своими героями происходит случайно: «Этот месяц я посвятил тому, что ездил к приятелям-друзьям, с которыми учился в институте. Правда, с одним из них я не был близко знаком, даже имени его не помнил, а только прозвище, которое мы ему дали - Дага.. .Вот он и жил где-то здесь в ауле Шила-
ги. А я оказался совсем в другой стороне, в ауле Конгожи» [1,с.8]. Поняв, что заблудился, повествователь попросился на ночлег в один из домов.
Хозяин дома, Осман, принявший заблудившегося путника как кунака, не отличался внешней привлекательностью, да и нрава был не простого.
Оказалось, что лошадь, на которой путешествовал автор, родилась и выросла в этих местах. Она и привела его к знакомому порогу. «Родные места, знакомые дороги и запах родимых трав свернули ее ночью сюда. Да, от такого соблазна не удержался бы и человек, не говоря уже о животном. Теперь, когда мне это стало известно, могу ли я обвинять в чем-либо своего коня? Лошадь моя действительно привела меня туда, где мне необходимо было быть в первую очередь. Этому несомненное подтверждение мое дальнейшее повествование, которое я с благоговением предоставляю моему читателю. Не ошибись в ту ночь моя лошадь, было бы упущено и не нашло бы свое отражение на бумаге одно необычное, поучительное событие, случившееся с обыкновенными людьми, жителями горного аула Конгожи, и не стало бы оно достоянием многих. Забылась бы эта история, как забывается в богатой событиями жизни горцев многое другое. Спасибо и моему хозяину Осману из рода Хартумовых, так, я помню, его звали, за то, что он не отпустил меня в то утро в Шилаги, благодарю и тот случай, из-за которого я не мог покинуть так быстро этот запомнившийся мне надолго аул» [1,с. 10].
Столь пространная экспозиция знакомит читателя с отправной ситуацией. Происходит первоначальное стяжение узлов сюжета, начинается характеристика хронотопа повести, того места и времени действия, которое во многом связано с самим сюжетом.
Хозяин дома Осман в тот день выдавал замуж свою единственную дочь, «голубоглазую», как он гордо выразился. «Он много говорил о своей дочери и особенно ее голубых, как бирюза, глазах. По всему было видно, что он очень любит свою дочь, и ему больно с ней расставаться» [1,с. 10].
Здесь Абу-Бакар допускает первую неточность, а возможно это и есть та условность, упрощенность, которая присуща «прозе эксперимента».
Горец никогда не станет в присутствии постороннего мужчины говорить ни о своей дочери, ни о жене, ни о сестре.
Абу-Бакар, прекрасно зная эту особенность горского менталитета, пренебрегает ею, так же как правилами последующего свадебного ритуала.
Осман собирается отправиться на свадебное торжество в дом жениха один. Где была в это время невеста, ее родня, становится известно позже. Теперь они идут на свадьбу дочери Османа вдвоем с новоявленным кунаком.
Попав на свадьбу, рассказчик, по его словам, «был не столько участником, сколько наблюдателем происходящего вокруг. На первый взгляд, в том, что происходило здесь на свадьбе, не было ничего необычного. Но это только на первый взгляд» [1,с. 11].
Еще одной художественной особенностью произведения является точность в деталях, описаниях, пейзаж при отмеченной схематичности некоторых событий.
Согласно дагестанскому этикету отец невесты никогда не пойдет на свадьбу дочери, которая уже находится в доме жениха. Невеста должна находиться у себя дома, пока за ней не придут специально посланные люди с подарками. Невеста отправляется в дом жениха не одна, а в сопровождении родни, если же таковой у нее
нет (а это в сельской местности исключено), то с ней идет кто-то из приближенных к семье людей.
Кому как не Абу-Бакару знать все тонкости и нюансы национальных обычаев. Но он вновь пренебрегает соблюдением правил и превращает весь ритуал в некую схему, которую можно обозначить концептом «свадьба». Отсюда следуют два качества его произведения. Во-первых, обозримость, то есть, подчиненность любого сюжетного поворота, любой детали развитию заданной темы. Во-вторых, многозначность, допускающая разные степени постижения замысла автора в амплитуде от «чистого быта» до «чистого умозрения».
Главное заключается в том, чтобы понять, как происходит преображение повествовательной ткани, какие коллизии превращают внешне схематическое, смоделированное повествование в романтическую историю, в которой доминирует нравственный императив человечности.
Описания в повести - самоценный пласт художественного отражения действительности. Они точны, подробны, детализированы: «на свадьбу не забыли пригласить музыкантов, их попросили не брать с собой инструменты, инструменты, инструменты веселья, кующие задорными звуками самый стремительный на свете танец. Барабанщик пришел на свадьбу без своего деревянного цилиндра, обтянутого с обеих сторон телячьей кожей, на поясе, зурнист - без своей пропитанной жиром от свадебных пирогов деревянной зурны с запасными к ней пищиками в нагрудном кармане, а певец собрался на свадьбу первый раз в жизни без своего неразлучного сладкозвучного из тутового дерева чугура» [1,с. 12].
В описании свадьбы автор сосредотачивает читательское внимание на самом ходе действия, на незначительных, но подкрепленных подтекстом репликах, на эпизодических лицах и ощутимых приметах времени и места. Создается тонкий узор с точными психологическими характеристиками, с некоторой недоговоренностью.
Недоговоренность присутствует во всем: в поведении хозяев свадьбы, гостей, хозяйки дома. Частое указание на несколько странное поведение этих людей создает впечатление некой тайны, о которой знают все, кроме новичка-рассказчика, случайно оказавшегося в этом доме.
Завязывается интрига, детали которой получат затем свое развитие на всем протяжении повести. Автора-рассказчика с первого взгляда заинтересовала личность хозяйки дома. «Это была женщина средних лет с большими грустными глазами на худощавом продолговатом лице с еле заметной улыбкой на бледных губах. Не вызывало сомнения, что грустные миндалевидные глаза украшали в молодости ее немного смуглое, с правильными чертами, лицо, как умело подобранные злато-кузнецом драгоценные камни украшают серьги или кольцо» [1,с. 12].
Рассказчик еще не раз вернется к этим глазам, пытаясь разгадать причину их грусти. «Известно, что грустные женские глаза всегда привлекают внимание мужчин, которые пытаются окунуться в это море неразгаданных тайн. И мы часто, не отдавая себе отчета, всеми силами пытаемся разгадать эту тайну, отвлечь обладательницу таких глаз от грустных мыслей. И как только в глазах женщины исчезает грусть, она теряет свою привлекательность, и остается в ней лишь отвратительное пустое кокетство, которое невольно отталкивает нас» [1,с. 13].
С этого описания начинается первое впечатление рассказчика об Аниде, а это была она. Принимая вместе с Мустафой, отцом жениха, гостей, она приглашала их в комнаты, подавала им подушки, сажала их на ковры на террасе под открытым небом. Приветствовала, стараясь как можно глубже упрятать боль и свои личные волнения, неотступно сверлящие душу мысли и подступающие к горлу слезы [1,с. 14].
Виновник торжества Нури, «мужчина лет сорока с мужественными хаджиму-ратовскими чертами лица, без бороды с небольшими густыми и черными, как смоль, усами. Он высок и статен, но немного худощав. Прихрамывая на левую ногу, он вышел из кунацкой, которая была выделена для почетных гостей не только из этого аула, но и прибывших из соседних сел. С почетными гостями сидел отец невесты - Осман. Сюда же зашел и отец Нури - Мустафа, которому сын уступил место [1,с. 15].
Несмотря на то, что рассказчик самым подробным образом описывает все, что видит и слышит вокруг, главная коллизия остается для него неясной. Над всем происходящим нависла атмосфера какой-то тайны, недоговоренности. Заинтригован автор, заинтригованы и читатели.
Основные сюжетные коллизии раскрываются далеко не сразу. Автор как бы приостанавливает действие, рассказывая о своем отъезде из дома Османа, описывая пейзажи, пленившие его в пути: «Надо мной было звездное небо, по которому плыла полная луна. Лошадь осторожно ступала по каменистой дороге. А вокруг были видны причудливые очертания гор, освещенные лунным светом скалы и темные ущелья в тени» [1,с.22].
Характерный пейзаж становится и своеобразной предысторией дальнейшего повествования. Каждая деталь играет на замысел: «Аул еще спал, когда я подъезжал к нему. Учуяв чужака, собаки на окраине села, залаяв, разбудили всех собак аула. Рассвет только что забрезжил, и, обманутые преждевременным лаем собак, запели петухи. В одном из дворов протяжно затрубил осел, самое мирное, послушное и трудолюбивое животное в горах, незаслуженно порицаемое и склоняемое в беседах на годекане. И умей он разговаривать, то обязательно бы возмутился, когда какого-нибудь тунеядца-бездельника, папиного сынка, называют ослом. Какое же между ними сходство?» [1,с.23].
Студенческий друг рассказчика, Дага, к которому он изначально направлялся и оказался таким тунеядцем. Все отрицательные задатки, которые проявлялись в нем в молодости, теперь превратили его в болезненное эгоистическое существо. Он не узнал бывшего друга. Лежа в постели, он нетерпеливо ждал прихода врача. Наконец, врач приехал. Это был Нури, на чьей свадьбе довелось днем побывать рассказчику. Пока врач осматривал больного, тетка Ашура, ухаживавшая за Дагой, рассказала историю его запутанной, бездарно проведенной жизни. Он остался без семьи, без определенного места работы, обозлился, и все время проводил лежа в постели.
«Вот до чего дошел мой приятель, тот самый, с которым мы учились в институте и, который, недоучившись, уехал с какой-то женщиной неизвестно куда по своей глупости. Даже родственникам он стал обузой, они готовы были с удовольствием избавиться от него» [1,с.28].
В архитектонике повести просматривается целесообразность и логика. В компоновке всего материала, прежде всего, достигается такая «настройка» (Н.В. Го-
голь), при которой точно соблюдается «соотношение частей с целым»: части - отдельные сюжетные зарисовки, целое - замысел и его претворение. Все в повествовании рационально, все части информативно насыщены, удачно обрамляют основной замысел. Абу-Бакар объемно высвечивает узловые моменты основной истории, которая начинается со знакомства Нури и повествователя в доме Даги.
Не расположенный к откровениям врач, осмотрев больного и выписав необходимые лекарства, собрался в обратный путь. К нему присоединился и наш рассказчик. Усевшись на коней, они тронулись в обратный путь.
Писатель не уточняет, каким образом ему удалось узнать историю Нури и Аниды, скорее всего это была откровенность человека, потерявшего ориентиры в жизни и желавшего проговорить ситуацию с незнакомым попутчиком.
Первая часть повести отличается преобладанием монологического авторского слова. Точка зрения всех персонажей выражена через авторскую речь. Обилие вставных микроновелл, эпизодов, действующих лиц, не имеющих прямого отношения к действию, приближает данный текст к метарассказу, который отличается по тону и манере от остального повествования. С момента встречи и разговора Нури в повести звучит один голос самого героя повести, а все повествование направлено в единое русло.
Стилистика повествования меняется и вместе с этим меняется и композиционная структура произведения. Появляются новые фабульные линии, но центр стяжения этих линий уже не автор-повествователь, а его герой.
Автор сохраняет свою функцию нарратора, наблюдателя событий, но не участвует в них. Теперь он выполняет другую роль, ту, о которой пишет Н.Д. Тамар-ченко: «Повествователь сообщает читателю о событиях, изображает облик действующих лиц, внутреннее состояние героя, фиксирует ход времени, дает возможность получить достоверное и объективное представление о событиях, поступках и внутренней жизни персонажа и т.д., не являясь участником событий или объектом изображения. Повествователю свойственен всеобъемлющий кругозор, границы которого совпадают с границами изображенного в художественном произведении мира; повествователь - не лицо, а функция, «невесомый, бесплотный и вездесущий дух повествования».
Возникает ситуация, когда «перед нами два события - событие, о котором рассказано в произведении, и событие самого рассказывания».
Ритм, динамика повествования, складывающаяся из взаимодействия всех связей материала, становится более активной. Теперь сам материал диктует иную ритмику, другой подход к подаче материала.
Повесть обрастает новыми микрофабулами, и, соответственно, персонажами.
Абу-Бакар разнообразит стили изложения даже в рамках одного произведения. Это лишний раз свидетельствует о стремлении писателя к новым формам художественного воплощения материала.
В повести неравномерно распределены реалистическое и романтическое начала. Реалистическое проявление характерно для первой части повести, во второй заметно усиление лирико-романтических элементов, что, однако, не исключает реалистической трактовки основных сюжетных коллизий.
Создавая художественный мир повести, Абу-Бакар использует краски и настроения принципиально иной палитры, нежели обычно. Решение сюжетных кол-
лизий, при всей их внешней романтичности, отчетливо выходят за рамки романтической традиции.
Словесный материал, емкий и эмоционально нагруженный, помогает нарисовать обстановку действия. Порядок рассказывания, которого придерживается Абу-Бакар, его система построения разворачивается в сложную фабулу, так как в произведение включаются дополнительные эпизоды, короткие характеристики, сопутствующие основному действию. Фабула включает и предысторию главных героев -Нури и Аниды.
т~ч _ ___ ____и и
В развитии сюжета повести значительную роль играет мотив случайной встречи: встреча автора с Нури, с Османом, с Анидой, тогда, когда он потерял всякую надежду найти ее.
Как уже отмечалось, основное повествование заключено в рамку из ряда авторских мини-новелл, каждая со своим сюжетом, некоторые из них автономны и не связаны с главной фабулой повести. Основную роль в этой рамочной конструкции играет голос автора-нарратора, его видение и оценка ситуации. Именно автор-повествователь намечает основные сюжетные узлы, которые далее разовьются уже без его прямого участия.
Встреча автора с Нури поздней ночью у постели больного, и их совместное возвращение домой стало отправным пунктом для раскрытия событий, озадачивших писателя при первом столкновении с ними. Рассказ Нури ведется от третьего лица, но написан он, по замыслу автора, с его собственных слов.
Повествователь здесь является с одной стороны всезнающим и авторитетным автором, но, с другой стороны, повествование максимально приближено к героям повести. Порой это совмещается, порой сталкивается, но только в начале повести. Такая манера позволяет с максимальной полнотой и убедительностью воплотить основную мысль повести. Мысль такова: в любом человеке могут быть вызваны к жизни светлая и темная стороны его натуры, а потому любой человеческий поступок влечет за собой цепную реакцию, включая соответственно добро и зло других людей.
Литература:
1. Абу-Бакар А. Анида // Из неопубликованного. - Махачкала, 2001. С. 7-111.
2. Бочаров А. Г. Литература и время. М., 1988.
3. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С.403.
Literature:
1. A. Abubakar Anida // From unpublished. - Makhachkala, 2001. 7-111.
2. Bocharov AG Literature and time. M., 1988.
3. Bakhtin MM Questions of literature and esthetics. M., 1975. S.403.
