CC BY
491УДК 34(510) (094) «652»
СИДАШ К.С., КАЛАНДАРИШВИЛИ З.Н. ОСОБЕННОСТИ КОНФУЦИАНСТВА В ДРЕВНЕМ КИТАЕ
Ключевые слова: философия Конфуция, правовая мысль в конфуцианстве, правовая наука Древенего Китая, правовые аспекты в учении Кофнуция.
Статья посвящена генезису и развитию такого древнекитайского правового учения, как конфуцианство. Поскольку древнекитайские правовые учения выступают важнейшей составной частью духовной культуры современного китайского общества, изучение этой доктрины позволяет оценить современные и перспекитвные тенденции развития китайского госдуарства. В настоящее время Китай стоит на пути модернизации, которая тесно связана с древнекитайскими правовыми доктринами, несущими в себе идею обновления и преобразования страны в гармоничное государство. Конфуцианство до сих пор занимает ведущую роль в праве, поскольку традиционно сложилось, что особенностью китайского права является слияние традиционно-социальных аспектов с юридическими.
SIDASH, K.S., KALANDARISHVILI, Z.N.
FEATURES OF CONFUCTION IN ANCIENT CHINA
Keywords: philosophy of Confucius, legal thought in Confucianism, legal science of Ancient China, legal aspects in the doctrine of Confucius.
The article is devoted to the genesis and development of such ancient Chinese legal doctrine as Confucianism. Since the ancient Chinese legal doctrines are an important part of the spiritual culture of modern Chinese society, the study of this doctrine allows us to assess the current and promising trends of the development of Chinese statehood. At present, China is on the road to modernization, which is closely connected with the ancient Chinese legal doctrines that carry the idea of renewal and transformation of the country into a harmonious state. Confucianism still takes a leading role in law, as it has traditionally developed that the peculiarity of Chinese law is the fusion of traditional and social aspects with legal ones.
Отношение современного китайца к праву берет свое начало еще с основания первых китайских духовно-религиозных школ. В известной степени, правовая культура Китая до наших дней сохранила это широкое философско-этическое восприятие права. Как отмечает известный современный российский ученый-востоковед В.В. Малявин: «Китайская традиция не знала понятия собственного права, установленного практически во всех классических европейских правовых системах. Китайский иероглиф «фа», обозначающий письменный закон, носит в себе идею наказания человека за совершенное преступление нанесением телесного увечья. Идея закона в древних китайских текстах почти сливается с понятием наказания, которое обозначается иероглифом «син». Впрочем, гсоподствующие школы китайской правовой мысли - конфуцианство и даосизм - всегда с большим недоверием относились к писаным законам, истребляющим в людях природную простоту и радушие» [1]. Однако известно, что даже «примитивное» общество не может существовать без регулирования строго определенными нормами. Теперь предстоит выяснить, что упорядочивало древнекитайское общество - одну из древнейших цивилизаций и какую роль сыграл в его истории Конфуций.
Кофнуций является одним из первых, кто предложил свой «способ» управления Поднебесной. Собрание изречений великого мудреца - «Луньюй» - это собрание жизненных заповедей, сравнимых разве что с библейскими. Мало уделяя внимания идее небесного мандата, он выдвинул на передний план альтернативную категорию «Дао» -великого истинного пути, мудрого и справедливого порядка, нормы правильного поведения. «Дао» является одной из основных категорий древнекитайской философии и этико-политической мысли: «Кто утром познал «Дао», может вечером умереть без сожаления» - сказано в трактате «Луньюй».
Оставив за Небом лишь последнее слово, и как бы отодвинув его так, чтобы оно не слишком мешало людским делам, Конфуций именно «Дао» превратил в этический критерий всего должного. В отличие от Лао-цзы, Конфуций связывал «Дао» лишь с одной темой - человеком. Конфуция мало интересовали проблемы онтологии и гносеологии, о чем свидетельствует текст «Луньюйя». Но, зная какое значение имеет это понятие, он использует его прагматично, с единственной целью - показать основополагающую, базовую проблему воспитания нового «благородного» человека. Сопоставляя человека и «Дао», Конфуций показывал, что человек занимает центральное место в его учении. Введение нового, конфуцианского понятия «Дао» изменило также и содержание раннечжоуского понятия «дэ», которое, перестав быть исключительной прерогативой знати и лишившись всего сакрального, тесно связанного с Небом содержания, стало своего рода конкретным проявлением «Дао», символом существования этической нормы, добродетельного поведения благородного человека [2].
«Дао» в «Луньюйе» означало весь комплекс идей, принципов и методов Конфуция, иными словами всю суть его учения, с помощью которого он собирался направить человека на путь истинный, управлять им, воздействовать на него в новой, сооружаемой им модели общества и государства.
Понятие благородного человека тоже было коренным образом изменено и стало употребляться Кофнуцием уже не применительно к уходившей в прошлое аристократии, но по отношению к истинно порядочному, высокодобродетельному и потому именно благородному в современном звучании этого понятия человеку. «Цзюнь-цзы» (благородный) у Конфуция стал неким недосягаемым идеалом высших добродетелей, своего рода сочетания всего наидостойнешего. Конфуций представляет «цзюнь-цзы» в образе рыцаря морали и добра, почти святого бессеребренника, думающего и заботящегося не о себе, но о других. Учитель сказал: «Благородный муж всегда исходит из чувства справедливости, которое выражается в том, что в делах он следует правилам «ли», в речах скромен, при завершении дел справедлив. Именно таков и есть благородный муж». Помимо этого «цзюнь-цзы» - это такой человек, который постоянно самосовершенствуется. Самосовершенствование («сю цзи» или «сю шэнь») отнюдь не рассматривается как простой долг личной нравственности. Человеческое достоинство формируется благодаря общественной жизни; общество же пользуется достигнутой мудрецами культурой. «Благородный муж, - говорит Конфуций, - совершенствует себя с благословлением, умеет уважать других» [3, с. 327].
Развивая идею социальной гармонии, Учитель выдвинул идеал «сяо» - сыновней почтительности, лежавшей в основе возвеличенного им культа предков: «Служить родителям по правилам - «ли» при их жизни, похорнить по правилам - «ли» - после смерти и приносить им жертвы по правилам - «ли» - вот концентрированное изложение «сяо» [4]. И речь идет не только о том, что дети должны заботиться о здоровье своих родителей, об их питании и удобствах, быть почтительными к ним и строго соблюдать все законы траура по многочисленным родственникам, что уже само по себе было очень важным и составляло едва ли не основу семейных правил - «ли».
Многие принципы поведения, взаимоотношения между людьми и даже отношение к повседневным обязанностям, то есть, то что составляло сущность «ли», вырабатывалось Конфуцием с учетом некоторых традиционных норм поведения и правил. Но нормы морали, интерпретированные Конфуцием, не совпадали целиком с нормами обычного права и включали ряд нововведений.
«Ли» - не только семейные правила, правила вежливости и благопристойного поведения, но и религиозный ритуал, ритуал охоты, дипломатии, управления. В форме
ритуала символизировались и религиозные взгляды народа, и его культурные традиции, и представление о добре и зле.
Соблюдение «ли» означало не только выполнение определенных правил. В понимании Кофнуция сюда входило и принятие ценностей, в этих правилах воплощенных. Соблюдению правил «ли» Кофнуций уделял особенное внимание. Значение «ли»
весьма объемно: сюда входят «жэнь» и вышеупомянутое «сяо» - сыновняя почтительность, уважение к старшим и подчинение им; честность и искренность; постоянное стремление к внутреннему самосовершенствованию и росту. «Ли» - важнейший организующий, дисциплинирующий и соединияющий импульс. Овладевший им сможет управлять Поднебесной «так же легко, как показать ладонь» [5, с. 117].
Добродетели «ли» и связанный с ними ритуал были этическими и социальными нормами, которые, не обладая силой закона, но будучи добровольно-обязательными и находясь до поры до времени вне материального права, давали индивиду определенные ориентиры правомерного поведения, а также указывали ему на его место в социальной иерархии. Именно в этом смысле «ли» следует считать важнейшим источником китайского права и одной из основ «синтетической китайской юриспруденции».
Широкое семантическое поле «ли», дающее ему множество значений (от добродетели до ритуала) ориентировало духовную культуру общества и отдельного индивида на поддержание общественной и вселенской гармонии. Многие принципы поведения, взаимоотношения между людьми и даже отношение к порученным делам, то есть то, что составляло сущеность «ли», вырабатывались Конфуцием с учетом некоторых традиционных норм поведения, сложившихся в общинах, где представители старшего поколения пользовались непререкаемым авторитетом. Однако нормы морали в интерпретации Конфуция не совпадали с нормами обычного права и включали в себя ряд новых элементов. Представление о почитании старшего поколения, бытовавшее в общинах, было вынесено Конфуцием за рамки мелких социальных ячеек и инкорпорировано в модель госдуарственной структуры.
Объединяя всех людей стремлением к высшей гармонии, воздвигая единую общность людей по следованию «ли», а не по кровно-родственным, социальным связям, Конфуций как бы освобождает человека от оков общественной структуры [6, с. 218]. Он говорит ему: «не ищи выгоды за счет другого, учитывай интересы любого встречающегося тебе человека, не стыдись бедности, а стыдись непристойного поведения». В этом смысл гуманности - «жэнь», одной из самых важных концепций конфуцианства.
Обычно принято переводить понятие «жэнь» как человеколюбие, человечность, гуманность. Понятие «жэнь» весьма многозначно само по себе. Оно воплощало все лучшие нравственные ценности и нормы поведения человека, которые содержались в учении Конфуция. Можно перечислить первые условия «жэнь» - это самоуважение, великодушие, добросовестность, расторопность, благотворительность. Конфуцианское определение «жэнь», или совершенного человека, который только и заслуживает называться человеком, вдохновлено чувством гуманизма. Как это показывает весь «Луньюй», главенствующая мысль Конфуция и его первых учеников заключалась в отказе от досужих рссуждений о вселенной и в превращении человека в первый предмет познания. Для них единственно интересным и единственно действенным принципом этого познания была жизнь в обществе, продолжаемая совместно работа по познанию, по контролю, по совершенствованию, гуманистическая культура, благодаря которой человек формируется в собственном достоинстве [3, с.326]. Но для истинного благородного мужа этого было недостаточно. Он должен обладать еще и «вэнь».
Иероглиф «вэнь» встречается уже в надписях на иньских костях, его первоначальное занчение - человек с разрисованным туловищем, раскрашивать, узор. Ко
времени Конфуция «вэнь» постепенно приобретает новое значение - он уже используется для обозначения понятие литература, культура. И в этом огромная заслуга самого Конфуция. Оттолкнувшись от первоначального значения термина «вэнь», он вдохнул в него новую жизнь, связав с письменной традицией народа, его духовной культурой.
В «Луньюйе» проводится четкая мысль о том, что «вэнь» - это то, что человек приобретает в процессе обучения, и каждый человек должен стремится овладеть духовной культурой предков. Наделив термин «вэнь» понятием духовной культуры общества, Конфуций в то же время сохранил его первоначальный сакральный смысл. На что неоднократно указывается в трактате «Луньюй». Таким образом, получается, что идеальная личность, изображенная в образе «цзюнь цзы», сочетает в себе и «жэнь», и «вэнь» - все самое лучшее в учении Конфуция [7].
Можно привести сравнение с европейской мыслью - живший в то же время в тысячах километрах от Китая Аристотель оправдывал рабство неравенством людей по природным задаткам. Конфуций же ставит в центр мира человека, призывая его к активной позиции в борьбе добра и зла. Но его гуманизм не абстрактен: «жэнь» применим не ко всем. Он - удел благородного человека. Именно неукоснительное соблюдение правил «ли», причем не по принуждению, а по внутреннему убеждению, отличало человека благородного «цзюнь-цзы» от человека низкого «сяо жэнь».
В конфуцианском понимании настоящее благородство зависит отнюдь не от происхождения, а от нравственных качеств человека и его культуры. А потому оно доступно каждому. Вводя этот новый идеал, Конфуций привнес новую логику в устои китайской жизни, поставив во главу угла члеовечность, «жэнь». В «Луньюй» есть глава «Там, где человечность», в которой раскрывается идеал благородного человека через достижение человечности.
Социальный порядок Учителю виделся в том, что в государстве, как и в семье, старшие должны управлять, младшие подчиняться и быть объектом заботы, то есть следовать идеалу «сяо». Данная концепция не была придумана Конфуцием. Он взял те нормы поведения, которые еще сохранились в некоторых больших семьях и патрономиях, по-новому их осмыслил, обобщил и рапспространил на все общество. Патернализм чжоуской клановой структуры у Конфуция плавно трансформировался в высокозначимый культ мудрых старших, древних предков, как в каждой семье, так и в государстве в целом. «Пусть государство будет государем, подданный подданным, отец отцом, а сын сыном» [8]. Иными словами, все должны знать свое место и выполнять положенные им функции -только тогда будет достигнут наивысший порядок, а вместе с ним и желаемая социальная гармония.
В «Луньюйе» нет отдельной главы об устройстве государства, поскольку Конфуций не проводил резкой грани между обществом и государством. Поэтому конфуцианская модель государства реконструирована историками из отельных реплик и афоризмов Конфуция. Само госдуарство представлялось как большая семья и обозначалось иероглифом «го-цзя» (государство-семья) [6, с. 217]. Поскольку государство рассматривалось как большая семья, то конфуцианские принципы добродетели и послушания должны были найти место среди качеств, характеризующих отношения между подданным и правителем. Отличие госдуарства от семьи вполне осознавалось, но это было отличие вторичного характера, количественное, а не качетсвенное. Заключалось же оно в том, что один государь в отличие от отца в семье, не в состоянии управлять. Ему нужны хорошие помощники. Хорошими же помощникам могут стать лишь те, кто ориентируется на идеал «цзюнь-цзы» и готов всего себя отдать великому делу преобразования Поднебесной, погрязшей в сварах и интригах, во лжи и обмане, в себялюбии и разврате. Будучи сторонником авторитарной системы, Конфуций в то же
время выступал против излишней абсолюзации царской власти. Для него было важно, чтобы во главе государства стоял хороший правитель, оказывающий влияние на народ только при помощи добродетели и морально-этических правил «ли». В своей модели государства он стремился ограничить права царя. В этом, по-видимому, одна из причин возникновения концепции «цзюнь-цзы» - прообраза будущего «совершенного» бюрократа.
Правителю, принявшему концепцию Конфуция, вольно или невольно приходилось принимать на себя бремя обязанностей «цзюнь цзы». Роль же наставников, не только следивших за соблюдением правителем принципов и правил «ли», но и причастных к их сотворению, отводилась по-конфуциански образованным советникам - «благородным мужам», составлявшим ближайшее окружение царя. Конфуций возлагал определенные надежды на этот тип сановников, обязанных своим возвышением добросовестному изучению его учения. В то же время, стремясь успокоить правителей, Конфуций внушал им, что если они будут досконально соблюдать все его наставления, то со временем может отпасть необходимость и в самих наставниках: «Когда в Поднебесной следуют Дао-дэ, то сановники не занимаются правлением». Именно благодаря призывам к послушанию и покорности, конфуцианство было принято уже во II в. до н.э. официальной идеологией императорского Китая.
В роли земных интерпретаторов воли Неба могли выступать только «цзюнь-цзы», то есть те, кто в совершенстве овладел принципами «ли». Это была блестящаая мысль, ставшая впоследствии одной из главных причин возвеличивания Конфуция китайской бюрократией: мудрый мыслитель и тонкий политик вручал своим последователям мощное идеологическое оружие. Конфуций превратил Небо в стража основных догматов своего учения. Небо знает, кто и как претворяет учение о «ли». Ведь именно Небо помогает людям, стремящимся к знаниям, понять этические нормы и овладеть ими. Именно благосклонность Неба помогает правителю стать «благородным мужем» [9].
«Небо породило добродетель во мне», - написано в «Луньюй». Конфуций не случайно столь прочно связывал Небо с делами людей. Небо контролировало не только поступки простых смертных, но и деяния правителя. Оно, прежде всего, должно было следить, насколько поступки правителя верны принципам конфуцианского учения. Отныне над правителем нависала угроза потери власти, если он сойдет с пути, предначертаного Конфуцием.
В трактате «Луньюй» много говорится о том, как нужно управлять и в чем состоит искусство администрации. Следует всегда поступать правильно и справедливо, не спешить с решением сложных вопросов, уметь слушать других, вникать в суть дела, не разбрасываться на мелочи, избегать рискованных шагов и опасных поступков. По замыслу Конфуция, долг высшей административной элиты состоял не только в том, чтобы строго следовать основным управленческим и нравственным постулатам его учения, но, главное, быть им искренне преданным, «любить» их. Учитель не случайно говорит о «любви». Личный пример элиты окажется действенным для простолюдинов только тогда, когда представители верхов «полюбят» справедливость, честность и «ли». Когда верхи станут реальным воплощением конфуцианских нравственных норм, сама собой будет достигнута высокая степень естественного доверия и близость к народу. В атмосфере веры народа в нравственные критерии верхов и их политику ни один человек из народа не решится нарушать государственных предписаний. Народ сам, по своей инициативе, устремится к верхам [10].
Следует всегда привлекать к управлению мудрых и способынх, которые, в свою очередь, обязаны нелицеприятно возражать правителю в случае необходимости, никогда не обманывать его успокаивающими заверениями. То есть управлять - значит поступать
правильно. Мудрость умелой администрации Конфуций видел в том, чтобы хорошо знать людей, их чаяния и чувства, чтобы идти впереди управляемых и трудиться ради них, вести их за собой, воздействуя на них как своим умом, знаниями, добродетелями, так и конкретным личным примером. При этом во взаимоотношениях между людьми должны господствовать нормы «ли», ибо без «ли» почтительность превращается в утомительность, осторожность становится трусостью, смелость смутой, а прямота грубостью.
В конфуцианской модели государственного устройства образование и знания приобрели роль материальной силы. Именно благодаря образованности и знанию культуры («вэнь») человек мог стать «цзюнь-цзы», что открывало широкие возможности для чиновничьей карьеры. Провозгласив культ знаний, Конфуций теоретически никому не закрывал путь к самосовершенствованию и образованию. Он считал, что все люди от рождения обладают одинаковыми способностями овладевать знаниями, остальное зависит уже от усилий и характера. Вот как охарактеризовал он свой жизненный путь: «Я приобрел знания отнюдь не от рождения. Лишь благодаря любви к древности и настойчивости в учебе я получил их». Этому высказыванию Конфуция было суждено сыграть революционную роль в системе государственного устройства Китая. Со временем оно превратилось в одну из несущих конструкций императорского режима. Провозгласив принцип равных возможностей в образовании, Конфуций в идеале открыл всем доступ к чиновничьим постам. Но так было лишь в теории. В реальной жизни простолюдины вряд ли могли составить конкуренцию в сфере знаний образованным представителям элиты. Бюрократия успешно регенерировала сама себя, и общество на практике оставалось строго стратифицированным [5, с. 119].
Конечно, при всей привлекательности идей древних китайцев, выраженных в яркой афористической форме Конфуцием и его учениками, нельзя не отметить и очевидную утопичность идеала «цзюнь-цзы», и его элитарность, поскольку речь шла о создании некой культурной элиты, которая должна была просвещать народ и заражать его своим примером.
Огромное значение для истории Китая сыграло противопоставление Конфуцием всех нравственных и культурных ценностей закону. Отказавшись от права, как регулятора отношений между людьми в сложноорганизованном обществе, ранние конфуцианцы, по сути, противопоставляли право и мораль, усмотрев в праве («фа») только его карательную функцию. Отказавшись же от права, сосредоточившись на «ли», не поняв того, что справедливость должна воплощаться в законе, конфуцианцы обезоружили мораль. Конфуцианцы полагались не только на убеждение, всякое принуждение ими отвергалось. А закон именно и есть принуждение, основанное на морали.
Значит ли, что сама идея была направлена против закона? Вовсе нет, она имела шанс быть монопольным регулятором отношений между людьми лишь в современную
Конфуцию эпоху небольших государств, сохранявших еще патриархальный характер разросшихся общин и соответствующий им тип общинного права. На морально-этические правила «ли» была возложена функция закона. Но уже в последующие за Конфуцием поколения жесткая логика поддержания порядка в больших государствах требовала иных средств и методов управления, нежели благородные гуманистические идеалы «жэнь»: модель государства, как большой семьи, уже не срабатывала. Если продолжатель учения Конфуция Мэн-цзы развивал гуманистическую сторону учения конфуцианства, то Сюнь-цзы ориентировал конфуцианское учение на усиление нормативного фактора общественной жизни и включение императивов «ли» в кодексы законов, что впоследствии и произошло [6, с.214].
Литература и источники
1. Малявин В.В. Китайская цивилизация. - М.: «Издательство Апрель», 2000. - С. 136.
2. История философии в кратком изложении / Пер. с чеш. И. И. Богута. - М.: Мысль, 1991. - С. 49.
3. Грани, Марсель. Китайская мысль от Конфуция до Лао-цзы/ пер. с фр. В.Б. Иорданского. - М.: Алгоритм, 2008.
4. Конфуций. У истоков мудрости // Конфуций/ пер. с древнекит.; сост., пер., коммент. И.И. Семененко. - М.: Эксмо, 2008. - С. 224.
5. Историческая мысль. Политическая и правовая культура / ред. М.Л. Титаренко и др. - М.: Вост. лит., 2009.
6. Ковлер А.И. Антропология права. - М.: Издательство НОРМА, 2002.
7. Переломов Л.С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. - М.: Наука, 1981. - С. 72
8. Конфуций. Уроки мудрости / Сочинения. - М.: Эксмо, 2008. - С. 23.
9. Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т./ гл. ред. М.Л. Титаренко; Ин-т Дальнего Востока РАН. - М.: Вост. лит., 2006. - С. 118.
10. История Китая / под редакцией А.В. Меликсетова. - М.: Изд-во МГУ, «Высшая школа», 2002. - С. 84.
СИДАШ КИРИЛЛ СЕРГЕЕВИЧ - аспирант кафедры теории права и правоохранителньой деятельности Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов; юрисконсульт ООО «Межрегиональная Юридическая Компания».
КАЛАНДАРИШВИЛИ ЗУРАБ НОДАРОВИЧ - кандидат юридических наук, кандидат педагогических наук, доцент, заведующий кафедрой теории права и правоохранительной деятельности Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов.
SIDASH, KIRILL S. - Ph.D. student, Department «Law theory and law enforcment», Saint-Petersburg's University of the Humanites and Social Sciences; Lawyer in Ltd «Irregional Law Company» (2sk_1993@mail.ru, saddamalkhadis@gmail.com).
KALANDARISHVILI, ZURAB N. - Ph.D. in Law, Ph.D. in Pedagogics, Head of Department «Law theory and law enforcment», Saint-Petersburg's University of the Humanities and Social Sciences (zurab.kalandarishvili@yandex.ru).
УДК 342.553
ЗЕНИН В.А.
ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ РАЗВИТИЯ МУНИЦИПАЛЬНОЙ СЛУЖБЫ В РОССИИ: ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ
Ключевые слова: муниципальная служба, местное самоуправление, государство, реформа, земские собрания, управы, закон, местные Советы.
В статье рассматриваются особенности института муниципальной службы на различных этапах исторического развития российского государства. Отмечается, что в современном понимании феномена местного самоуправления, муниципальная служба стала регулироваться на системном уровне только с середины Х1Х века, когда, в рамках модернизационных преобразований либерального характера, были проведены сначала земская (1864 г.), а затем городская (1870г.) реформы. Автором анализируются законодательные акты периода Российской империи, советского государства, современной России, регулировавшие общественные отношения в данной сфере. Обоснован вывод о том, что процесс формирования законодательной основы института муниципальной службы в общих чертах завершился к концу 1990-х годов.
ZENIN, V.A.
THE ORGANIZATION-LEGAL BASIS OF DEVELOPMENT OF MUNICIPAL SERVICE IN RUSSIA: MAIN TRENDS AND LEGISLATIVE REGULATION
Keywords: municipal service, local self-government, state, reform, the provincial assembly, council, law, local Councils.
In the article discusses the features of the institution of municipal service at the various stages of historical development of the Russian state. It is noted that in the modern sense of the phenomenon of local self-
