CC BY
50
Политика и экономика Евразии
Мартынюк Р.С.
особенности компетенционных взаимосвязей органов конституционной юрисдикции с политическими высшими органами государства
цель: Анализ роли органов специализированного конституционного контроля в гарантировании принципа разделения властей и их компетенционных взаимосвязей с политическими органами государственной власти, исследование основных форм воздействия органов конституционной юрисдикции на деятельность других высших органов государства.
Методология: В статье использованы сравнительно-правовой и формально-юридический методы исследования.
Результаты: В данной работе исследованы такие формы воздействия органа конституционной юрисдикции на деятельность других высших органов государства, как осуществление им полномочий, связанных с контролем за конституционностью актов этих органов и обеспечением принципа разделения властей, осуществление полномочий, связанных с привлечением к конституционно-правовой ответственности высших органов государственной власти (высших должностных лиц государства) за нарушение конституции, а также выработка правовых позиций, имеющих обязывающее значение для всех высших органов государственной власти.
новизна/оригинальность/ценность: Научная и практическая ценность статьи отражена в анализе роли органов конституционной юрисдикции в государственном механизме, особенностей их ком-петенционных взаимосвязей с политическими органами государственной власти.
ключевые слова: механизм государства, полномочия, компетенционные взаимосвязи, органы конституционной юрисдикции, высшие органы государственной власти, компетенционные споры, «негативное правотворчество», интерпретационная деятельность органов специализированного конституционного контроля, правовые позиции органов конституционной юрисдикции.
Martyniuk R.S.
bodies of constitutional jurisdiction within the system of the supreme authorities of the state
purpose: To analyze the roles of the bodies of specialized constitutional control in ensuring principle of separation of powers and their competence interrelations with political authorities of the state power, to investigate main forms of impact of the bodies of the constitutional jurisdiction on the activity of other supreme authorities of the state power.
Methodology: The comparative legal and formal-legal research methods are applied in this article.
Results: Such forms of impact of the body of constitutional jurisdiction on the activity of the other supreme authorities of the state power as exercising of its powers related to the control of the constitutionality of acts of the mentioned authorities as well as control of ensuring separation of powers by solving disputes regarding competence in particular, exercising powers connected with bringing to the constitutional and legal responsibility the supreme authorities of the state power (the highest-level leaders) for violation of the Constitution, developing legal views which have imperative and obligatory meaning in the activity of all supreme authorities of the state power, have been investigated by the author.
Novelty/originality/value: Scientific and practical effect of the article have been expressed in analysis of the role of the bodies of the constitutional jurisdiction in the state mechanism as well as in the analysis of the specific features of their competence interrelations with the supreme authorities of the state power.
Keywords: state mechanism, powers, competence interrelations, bodies of the constitutional jurisdiction, supreme authorities of the state power, disputes regarding competence, «negative law-making», interpretative activity of the bodies of specialized constitutional control, legal positions of the bodies of constitutional jurisdiction.
Возможности влияния органов специализированного конституционного контроля на деятельность главы государства, парламента и правительства свидетельствуют об их особой роли в государственном механизме. Упомянутое влияние обусловлено тем фактом, что в континентальной модели конституционного правосудия единственный орган конституционной юрисдик-
ции является одним из высших органов государственной власти. Он уполномочен определять конституционно-правовые пределы деятельности других высших органов государства, конкретизировать их полномочия (права и обязанности), а также выносить общеобязательные решения о признании актов, выданных этими органами, неконституционными [1, с. 8].
По сути, роль органов конституционной юрисдикции в государственном механизме определяется юридическими характеристиками самой конституции. Поэтому определение этих органов как неполитических и максимально дистанцированных от реального политического процесса не отрицает того очевидного факта, что вследствие особенностей юридической природы своих актов органы специализированного конституционного контроля оказывают на государственно-властные отношения существенное влияние. Чаще всего объектом интерпретационной деятельности соответствующих органов являются нормы основного закона государства. Конституция имеет высшую юридическую силу. Принцип верховенства конституции требует, чтобы законы и другие нормативно-правовые акты принимались на основе конституции и соответствовали ей. Учитывая особенности природы правовых позиций органа конституционной юрисдикции, следует считать, что упомянутый принцип в полной мере распространяется и на его интерпретационные акты. Последние, однако, не только основываются на положениях основного закона, но и «принимают» на себя юридические характеристики конституционных норм, которые они толкуют [2, с. 51] и вместе с которыми применяются. Упомянутое обстоятельство обуславливает высшую юридическую силу актов органов конституционной юрисдикции и императивное значение сформулированных в этих актах правовых позиций для остальных высших органов государства.
Применение норм конституции в конституционно-правовых отношениях должно осуществляться в соответствии и, конечно же, не вопреки правовым позициям органа конституционной юрисдикции. При этом важно помнить, что исполнение решения конституционного суда - один из элементов процедуры конституционного контроля. Таким образом, осуществляя «негативное правотворчество» и интерпретационную деятельность, органы конституционной юрисдикции непосредственно влияют на правоприменительную практику и - опосредованно - на процесс нормотворчества «подконтрольных» им субъектов. В этом отражается определяющая черта функциональной природы органов специализированного конституционного контроля и их компетенци-онных взаимосвязей с политическими органами государственной власти.
Основными формами воздействия органа конституционной юрисдикции на деятельность других высших органов государства являются осуществление им полномочий, связанных с контро-
лем за конституционностью актов этих органов и обеспечением принципа разделения властей, в частности, путем решения компетенционных споров; осуществление полномочий, связанных с привлечением к конституционно-правовой ответственности высших органов государственной власти (высших должностных лиц государства) за нарушение конституции, а также выработка правовых позиций, имеющих императивное, обязывающее значение в деятельности всех высших органов государственной власти.
Полномочия органов конституционного контроля по проверке конституционности правовых актов высших органов государства являются ключевым направлением их влияния на деятельность этих органов. Признавая акт определенного органа государственной власти неконституционным, конституционный суд тем самым прекращает действие этого органа на другие элементы государственного механизма и общество в конкретном случае [3, с. 22]. Универсальное право органов конституционной юрисдикции осуществлять так называемое негативное правотворчество, прекращая как возможный результат соответствующей проверки действие неконституционных правовых актов (их отдельных положений), предусмотрено конституциями всех демократических стран. Как титульное полномочие органа конституционной юрисдикции право отменять неконституционные правовые акты в конституционном тексте определяется первым среди других в его компетенции.
Объектом специализированного конституционного контроля обычно являются акты высших органов государственной власти - субъектов, чье правотворчество и правоприменительная практика наиболее значимы в механизме реализации основного закона государства. В то же время среди всей совокупности нормативно-правовых актов - последствий правотворческой деятельности высших органов государственной власти - важнейшим объектом специализированного конституционного контроля являются акты законодательного органа. Значение законов парламента как базисных, системообразующих нормативных актов само по себе требует особых специализированных и, безусловно, обособленно институционализированных форм конституционного контроля. Необходимость эффективного конституционного контроля за нормотворческой деятельностью парламента особенно обостряется в связи с опасностью деструктивного влияния политических партий на государственный механизм в странах с парламентарной и смешанной республиканской формами правления.
Опасность подмены в деятельности органов государственной власти общенациональных интересов корпоративными партийными интересами требует особых превентивных конституционно-правовых средств. Именно поэтому конституционный контроль за деятельностью высших органов государства и особенно парламента приобретает особую значимость в парламентарных и смешанных республиках. В ситуации, когда парламентское большинство и сформированное им правительство представлены одной политической силой или блоком союзных политических сил, что является конститутивной чертой всех видов парламентаризма, возникает особая опасность «размывания принципов, первично заложенных в концепции разделения властей» [4, с. 128]. Такая опасность, по сути, неизбежна при любой форме правления, если демократические институты слабы, а избирательная система построена на основе принципа «победитель получает все». Если в условиях президентской формы правления опасным следствием применения мажоритарной системы относительного большинства может стать избрание президента - представителя реакционной политической силы, то в условиях парламентарной и смешанной республиканской форм правления - контроль со стороны такой политической силы над парламентом и правительством [5]. Очевидно, однако, что применение иных избирательных систем, чем те, которые основаны на принципе «победитель получает все», во многих случаях «в чистом виде» невозможно, учитывая состояние развития гражданского общества и его атрибута - партийной системы страны. В любом случае избирательная система не является самодостаточной гарантией сохранения демократии, и соблюдение принципа разделения властей - всегда результат комплекса средств. В условиях демократической организации государственной власти, характерной для парламентарной и смешанной республиканской форм правления, нивелирование принципа разделения властей вероятно в ситуации совпадения партийной принадлежности президента и парламентского большинства, а соответственно, и правительства. В таком случае предотвратить опасное разрушение баланса «разделенных властей» призван орган конституционного контроля.
В характеристике компетенционных взаимосвязей органа конституционной юрисдикции с другими высшими органами государственной власти большое значение имеет дискуссионный вопрос о его праве признавать неконституционными сами действия властвующих субъектов.
Орган конституционного контроля осуществляет проверку конституционности актов высших органов государственной власти, которыми обычно оформляются их соответствующие действия. Отсюда обоснованно считать, что объектом конституционного контроля должны быть и сами действия органов государственной власти, чья конституционность вызывает сомнение, даже если такие действия не сопровождаются нормотворчеством. Образцы соответствующей практики мы фактически наблюдаем в тех случаях, когда орган конституционной юрисдикции оказывается причастным к отстранению от должности президента республики в порядке осуществления процедуры импичмента.
Объектом конституционного контроля являются действия органов государственной власти и в случае, когда орган конституционной юрисдикции осуществляет формальный конституционный контроль (контроль за соблюдением процедуры принятия акта). Представляется, однако, очевидным, что право органа конституционной юрисдикции оценивать конституционность действий властвующих субъектов должно приобрести универсальный характер и охватывать всю сферу деятельности высших органов государственной власти. Естественно, что непосредственное конституционное закрепление упомянутого права положило бы конец сомнению относительно возможности включения в объект конституционного контроля и тех действий органов государственной власти, которые не сопровождаются их соответствующим нормотворчеством.
Исключительная роль органов конституционной юрисдикции в механизме реализации принципа разделения властей определяется их функциональной природой: компетенционные споры являются главной составляющей предмета конституционного правосудия. К тому же в ходе своей интерпретационной деятельности органы конституционной юрисдикции, наполняя обобщенные конституционные положения конкретизированным содержанием, формируют основы национальной доктрины разделения властей. Учитывая это, трудно переоценить роль конституционного правосудия в обеспечении конституционно определенной структурно-функциональной организации государственной власти. Деятельность органов специализированного конституционного контроля препятствует попыткам соответствующих «властей» превысить свои полномочия, вмешаться в компетенцию друг друга [6, с. 8].
Функция обеспечения баланса «разделенных властей» косвенно обуславливается главной за-
дачей деятельности органа специализированного конституционного контроля - гарантировать верховенство основного закона в системе национальных правовых актов. Решая споры между высшими органами государства о границах их конституционной компетенции в процессе осуществления конституционного нормоконтроля, орган конституционной юрисдикции играет роль арбитра в конфликтах между ветвями власти, гарантируя их конституционно установленную сбалансированность [7, с. 197].
Таким образом, роль органов специализированного конституционного контроля в гарантировании принципа разделения властей является важным аспектом их влияния на деятельность высших органов государства. Реализация конституционных норм в деятельности высших органов государственной власти сама по себе делает востребованным конституционное правосудие как форму решения конфликтов, объективно возникающих в процессе этой деятельности. Поэтому соблюдение принципа разделения властей в деятельности высших органов государства конституционные суды обеспечивают, прежде всего, вследствие рассмотрения компетенционных споров (споров о границах компетенции) между этими субъектами. Решение конституционных конфликтов между высшими органами государственной власти в форме конституционного правосудия обеспечивает соответствие реальных отношений этих органов конституционной модели их компетенционных взаимосвязей.
Компетенционные споры, учитывая технико-юридические особенности основного закона государства, в частности, обобщенность его положений, объективно неизбежны. Такие споры становятся стимулом к развитию соответствующих конституционно-правовых отношений [8, с. 72]. Если конституционно-правовой спор не вызван чисто субъективными факторами в деятельности органа государственной власти (должностного лица), он свидетельствует о возникновении новой конституционно-правовой реальности, требующей правового урегулирования на основании конкретных конституционно-правовых норм или принципов. В то же время в основе возникновения компетенционных споров может лежать не потребность в толковании (уточнении, конкретизации, выяснении смысла) конституционных норм, а чисто политические факторы: компетенцион-ные споры возникают вследствие развития политического процесса, главные участники которого (высшие органы государства) пытаются легитимировать и легализовать свои действия, прибегая
к удобному для них (субъективному) толкованию и применению конституционных норм.
Роль органа конституционной юрисдикции как гаранта конституционно определенных границ деятельности органов государственной власти ярко отражена в проблемах государственно-правовой жизни стран постсоветского пространства. Одной из таких проблем являются постоянные попытки высших органов государства прибегнуть к собственному произвольному толкованию (а соответственно, и нарушению) норм конституции в процессе осуществляемого ими правотворчества и правоприменительной деятельности. Содержание такого субъективного толкования норм основного закона определяется политическими целями властвующих субъектов.
Ситуация неоднозначного (множественного) применения положений конституции высшими органами государственной власти или судами общей юрисдикции может возникать и при отсутствии политического интереса; она может быть обусловлена и низким уровнем правовой культуры соответствующих должностных лиц, и сложностью обобщенно урегулированных конституцией государственно-властных отношений.
Субъективное толкование норм конституции высшими органами государственной власти, какие бы мотивы ни лежали в его основе, - явление недопустимое, поскольку ставит под сомнение принцип разделения властей и принцип верховенства закона, которые требуют, чтобы деятельность всех органов государственной власти была связана правом и осуществлялась в пределах нормативных предписаний.
Не вызывает сомнений, что сама идея равного права ветвей власти на толкование конституции создает интеллектуальные предпосылки анархии [9, с. 25]. Последствия применения этой идеи вполне очевидны: отсутствие официально определенного толкования конституционных норм может повлечь (и вызывает) случаи, когда при юридически равных условиях по делам одной и той же категории положения конституции и законов применяются по-разному, неодинаково в государственно-правовой практике, порождая компетенционные споры.
В правовом государстве механизм разрешения противоречий, возникающих в процессе взаимодействия органов государственной власти, определен конституционно. Элементом такого механизма является деятельность органов конституционной юрисдикции, уполномоченных решать компетенционные споры между органами государственной власти в форме так называемого
негативного правотворчества, отменяя неконституционные акты (их нормы) по соответствующим обращениям.
Важным превентивным средством, минимизирующим вмешательство органов государственной власти в компетенцию друг друга, является формирование органом конституционной юрисдикции однозначного, официально определенного понимания норм основного закона. Такое общеобязательное понимание конституции достигается посредством ее официального толкования. Официальное толкование конституции, вызывая унифицированное (всегда и везде одинаковое) применение ее положений, препятствует возникновению компетенционных споров. Поэтому кроме непосредственного решения споров о компетенции между органами государственной власти органы конституционной юрисдикции в отношении этих споров выполняют и превентивную функцию.
Таким образом, наличие в государственно-правовой жизни страны конституционных конфликтов обусловливает необходимость существования независимого органа специализированного конституционного контроля, который, играя роль участника системы сдержек и противовесов, посредством «негативного правотворчества» и интерпретационной деятельности обеспечивал бы взаимодействие высших органов государства в пределах их конституционных полномочий.
Фактически осуществление конституционного контроля за соответствием нормам основного закона актов (действий) высших органов государственной власти в процессе их властвования является едва ли не самой важной предпосылкой реального существования конституционно установленной организации государственной власти. Это указывает на то, что орган конституционной юрисдикции является гарантом таких фундаментальных конституционных ценностей, как принцип верховенства права, неотчуждаемые права человека и принцип разделения властей.
Важным элементом структурно-функциональной организации государственной власти является конституционно-правовая ответственность высших органов государства (высших должностных лиц государства). Поэтому анализ формы правления требует также учета полномочий органов конституционной юрисдикции, связанных с привлечением к конституционно-правовой ответственности высших органов государственной власти (высших должностных лиц государства) за нарушение конституции (некоторые основные законы употребляют термины «грубое»,
«умышленное», «серьезное нарушение конституции») или в других случаях, предусмотренных законом. В странах англосаксонской правовой системы субъектами конституционно-правовой ответственности, наступающей за нарушение конституции, являются глава государства, члены правительства, судьи. В странах континентальной правовой системы ее субъектом, за редкими исключениями, является президент, а типичной формой его конституционно-правовой ответственности - процедура импичмента. В государственно-правовой практике развитых стран оценка конституционности действий президента со стороны органа специализированного конституционного контроля - устоявшийся элемент процедуры импичмента. Соответствующие полномочия конституционного суда предусмотрены основными законами большинства стран континентальной правовой системы.
Отдельной формой влияния органов конституционной юрисдикции на организацию и деятельность других высших органов государства является выработка ими собственных правовых позиций.
Будучи выражением высших конституционных ценностей, правовые позиции органа конституционной юрисдикции проявляют доктри-нально-нормативную природу [10, с. 31, 32] и формируют своеобразное «право принципов». Упомянутая природа правовой позиции выражается в том, что однажды сформулированная в соответствующем интерпретационном акте правовая позиция приобретает общенормативное значение и в дальнейшем может неоднократно применяться вне связи с обстоятельствами дела, по поводу которого конституционным судом было принято решение [11, с. 8, 14].
Поскольку правовая позиция органа конституционной юрисдикции выражает доктриналь-ный уровень правовой компетентности, ее юридическая сила, представляется, не может зависеть от силы самого интерпретационного акта, в котором она сформулирована.
Очевидно также, что возможность высших органов государственной власти, чьи акты являются объектом конституционного контроля, «нейтрализовать» решение органа конституционной юрисдикции путем принятия нового акта требует существенных оговорок. Высшие органы государства не могут средством правотворчества отрицать правовые позиции органа конституционной юрисдикции. Принцип верховенства права требует, чтобы высшие органы государства осуществляли свою нормотворческую деятель-
ность в рамках правовых позиций органа конституционной юрисдикции, выраженных в его актах, которые непосредственно касаются предмета нормотворческой деятельности соответствующих органов власти. Парламент, президент и правительство могут осуществлять нормотворческую деятельность, в частности, в форме детализации и конкретизации определенных конституционных положений, будучи связанными правовыми позициями органа конституционного контроля, выведенными из этих же положений. Это, в частности, предусматривает, что правовая позиция органа конституционной юрисдикции не может потерять юридической значимости вследствие повторного принятия того же или даже подобного по содержанию акта [12, с. 70]. Невозможно признать за каким-либо органом государственной власти, акты которого являются объектом конституционного нормоконтроля, право продлевать действие неконституционных норм путем принятия новых по форме, но старых по содержанию правовых актов взамен тех, действие которых было прекращено органом конституционной юрисдикции. Признание за органами государственной власти права преодолевать правовые позиции органа конституционной юрисдикции путем соответствующего нормотворчества предусматривает, тем самым, признание и возможности этих субъектов выводить выданные ими акты за пределы конституционного нормоконтроля.
Таким образом, принципы права, непосредственно сформулированные органом конституционной юрисдикции в его актах или вытекающие из общего смысла его правовых позиций, являются специфическими источниками права. Не вызывая правоотношений непосредственно, правовые позиции конституционных судов и им подобных органов одновременно имеют высшую юридическую силу и императивное значение для всех субъектов, наделенных нормотворческими и правоприменительными полномочиями [13, с. 23-27]. Как важный источник конституционно-правового регулирования правовые позиции органов конституционной юрисдикции влияют не только на непосредственную деятельность соответствующих органов государственной власти, но и на развитие правовых основ их организации и функционирования. В частности, в своих правовых позициях органы специализированного конституционного контроля развивают и конкретизируют обобщенные конституционные положения о высших органах государственной власти, вырабатывают как общие подходы к их взаимодействию на основе принципа разделения
властей, так и специальные правила функционирования каждого из этих органов и законодательного уточнения их конституционного статуса [14, с. 186, 187]. Упомянутый вид правотворчества является объективным следствием, а не непосредственной целью реализации органом конституционной юрисдикции его функции обеспечения верховенства основного закона.
Будучи реально соблюдены в правотворческой и правоприменительной деятельности высших органов государственной власти, правовые позиции органа конституционной юрисдикции оказывают существенное влияние на функционирование государственного механизма. Посредством своих правовых позиций орган конституционного контроля обеспечивает соответствие актов и действий органов государственной власти конституционным предписаниям, в частности, определяет объемы, границы и цели реализации ими их полномочий. Несмотря на то, что органы конституционной юрисдикции не осуществляют правотворческой деятельности в ее классической форме и не заполняют пробелы в позитивном праве, многие сложные вопросы взаимодействия высших органов государства, которые не уточнены на конституционном уровне и не решены законодательно, могут быть решены в рамках процедуры конституционного судопроизводства путем толкования конституционных норм и выработки соответствующих правовых позиций [14, с. 221].
Пристатейный библиографический список
1. Верманн Г. Введение // Закон о федеральном конституционном суде. Бонн: ИНТЕР НАЦИОНЕС, 1996.
2. Саликов М. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: понятие и система // Правоведение. 2003. № 5. С. 49-59.
3. Симонишвили Л. Формы правления: история и современность. М.: Флинта: МПСИ, 2007.
4. Клишас А. Конституционный контроль и конституционное правосудие зарубежных стран. Сравнительно-правовое исследование. М.: Междунар. отношения, 2007.
5. Горовиц Д. Различия демократий [Электронный ресурс]. URL: http://old.russ.ru.
6. Воеводина Т. Конституционный Суд Российской Федерации как гарант реализации принципа «системы сдержек и противовесов» в системе разделения властей Российской Федерации // Вестник Российской правовой академии. 2009. № 3. С. 7-12.
7. Юдин Ю. Модели конституционного правосудия // Сравнительное конституционное право: монография / под ред. А.И. Ковлера, В.Е. Чиркина, Ю.А. Юдина. М.: Манускрипт, 1996.
8. бзеров А. Конституцшний конфлшт як феномен та процес в Укршш: монографiя. Одеса: Юридична лиература, 2008.
евразийская
2 (27) 2017
адвокатура
9. Ваславский Я. Конституционные условия демократии: Сравнительный анализ: монография. М.: МГИМО-Университет, 2008.
10. Бондарь Н. Конституционный Суд России: не «квазисуд», а больше, чем суд // Журнал конституционного правосудия. 2010. № 3. С. 28-34.
11. Кажлаев С. Генезис правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал российского права. 2007. № 3. С. 8-14.
12. Лучин В., Доронина О. Жалобы граждан в Конституционный Суд Российской Федерации. М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1998.
13. Шевчук С. Норматившсть акпв судово! влади: вЦ правоположення до правово! позицп // Biffl^ Верховного Суду Укра!ни. 2008. № 9. С. 23-27.
14. Перчаткина С. Институты представительной демократии в практике Конституционного Суда Российской Федерации // Конституционно-правовые основы народовластия в России и Украине: сб. науч. трудов. Х.: Право, 2012.
References (transliterated)
1. Vermann G. Vvedenie // Zakon o federal'nom kon-stitucionnom sude. Bonn: INTER NACIONES, 1996.
2. Salikov M. Pravovye pozicii Konstitucionnogo Suda Rossijskoj Federacii: ponjatie i sistema // Pravovedenie. 2003. № 5. S. 49-59.
3. Simonishvili L. Formy pravlenija: istorija i sovre-mennost'. M.: Flinta: MPSI, 2007.
4. Klishas A. Konstitucionnyj kontrol' i konstitu-cionnoe pravosudie zarubezhnyh stran. Sravnitel'no-pra-vovoe issledovanie. M.: Mezhdunar. otnoshenija, 2007.
5. Gorovic D. Razlichija demokratij [Jelektronnyj resurs]. URL: http://old.russ.ru
6. Voevodina T. Konstitucionnyj Sud Rossijskoj Federacii kak garant realizacii principa «sistemy sderzhek i protivovesov» v sisteme razdelenija vlastej Rossijskoj Federacii // Vestnik Rossijskoj pravovoj akademii. 2009. № 3. S. 7-12.
7. Judin Ju. Modeli konstitucionnogo pravosudi-ja // Sravnitel'noe konstitucionnoe pravo: monografija / pod red. A.I. Kovlera, V.E. Chirkina, Ju.A. Judina. M.: Manuskript, 1996.
8. Gzerov A. Konstitucijnij konflikt jak fenomen ta proces v Ukraïni: monografija. Odesa: Juridichna literatura, 2008.
9. Vaslavskij Ja. Konstitucionnye uslovija demokratii: Sravnitel'nyj analiz: monografija. M.: MGIMO-Universitet, 2008.
10. Bondar' N. Konstitucionnyj Sud Rossii: ne «kva-zisud», a bol'she, chem sud // Zhurnal konstitucionnogo pravosudija. 2010. № 3. S. 28-34.
11. Kazhlaev S. Genezis pravovyh pozicij Konstitu-cionnogo Suda Rossijskoj Federacii // Zhurnal rossijskogo prava. 2007. № 3. S. 8-14.
12. Luchin V., Doronina O. Zhaloby grazhdan v Kon-stitucionnyj Sud Rossijskoj Federacii. M.: Zakon i pravo, JuNITI, 1998.
13. Shevchuk S. Normativnist' aktiv sudovoï vladi: vid pravopolozhennja do pravovoï poziciï // Visnik Verhovno-go Sudu Ukraïni. 2008. № 9. S. 23-27.
14. Perchatkina S. Instituty predstavitel'noj demokratii v praktike Konstitucionnogo Suda Rossijskoj Federacii // Konstitucionno-pravovye osnovy narodovlastija v Rossii i Ukraine: sb. nauch. trudov. H.: Pravo, 2012.
Московская городская коллегия адвокатов «Московская гильдия адвокатов и юристов»
Moscow city Bar collegium's «Moscow Guild of lawyer and legal advisers»
осуществляет квалифицированную юридическую помощь по следующим направлениям:
- правовое обслуживание бизнеса (представление интересов предпринимателей в арбитражных судах всех инстанций; защита чести, достоинства и деловой репутации; защита права собственности, владения; арендные отношения с федеральными и муниципальными органами власти; претензионное производство; досудебное урегулирование споров на этапе переговоров; правовое сопровождение антикризисных процедур);
- уголовное право, ведение уголовных дел различной категории, защита на предварительном расследовании и в суде (более 100 успешно проведенных дел: прекращение на стадии расследования, условное осуждение, мировые соглашения), защита прав потерпевших от преступлений; условно-досрочное освобождение (неоднократно добивались положительных результатов);
- гражданское право (бракоразводные процессы, раздел имущества, определение порядка общения с ребенком; признание права собственности на квартиру, долю в квартире, выселение; споры с ТСЖ; споры со страховыми компаниями (ОСАГО, КАСКО)).
Вы можете обратиться к нам по адресу:
Юридический адрес: 115404, Россия, г. Москва, ул. Бирюлевская, д. 5, корп. 2, оф. 402.
Адрес для корреспонденции: 121601, г. Москва, Филевский бул., д. 37, оф. 88.
Телефоны: +7(926) 189-50-90, +7(903) 125-28-55 Веб-сайт коллегии: www.mos-guild.com
