CC BY
54
© 2009
З.Р. Аглеева
ОСОБЕННОСТИ КОЛОРЕМ В СОСТАВЕ ФРАЗЕМ РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКОВ КАК ПРЕДМЕТ ФРАЗЕОГРАФИЧЕСКОГО ОПИСАНИЯ
В статье рассматриваются особенности функционирования колорем в составе фразем русского, татарского и казахского языков. Отмечаются различия в их коннотации, которые необходимо учитывать при составлении словарных статей многоязычных фразеологических словарей.
Ключевые слова: колорема, фразема, словарная статья, фразеологический словарь.
Национально специфическими и культурно значимыми помимо национальных артефактов и их наименований, антропонимов, топонимов и т. д., выступают цветообозначения, или колоремы, способность которых воздействовать на эмоции, психологическое состояние человека отмечалась неоднократно. Есть самые противоположные, в том числе и спорные, точки зрения по поводу национального характера восприятия мира. Нам же импонирует в большей степени позиция академика Д.С. Лихачёва, высказанная им в статье «Заметки о русском»: «Отрицать наличие национального характера, национальной индивидуальности — значит делать мир народов очень скучным и серым»1. Передать красочность окружающего мира, отразить всё его многоцветье помогают прежде всего колоремы, воспринимаемые различными этносами по-разному, в зависимости от стереотипов, бытовых условий, жизненного опыта. Чаще всего первичное, основное значение той или иной колоремы в различных языках совпадает, а метафорическое употребление несёт на себе разную коннотацию. «Среди основных цветов можно выделить небольшую группу ядерных — наиболее распространенных и употребительных в данном языке обозначений цвета. К ядерным относятся ахроматические цвета: белый и чёрный (в русском сюда следует отнести и серый), — а также цвета красный, зелёный, синий, жёлтый. По данным частотных словарей относительная употребительность этих цветов
следующая: белый — красный — чёрный — зелёный — синий — серый — жёл-2
тый»2. Однако следует отметить, что распространённость того или иного коло-ратива преходяща. Так, всего два десятилетия назад наиболее употребительным не только в русском языке, но и в языках народов Советского Союза было прилагательное красный — цвет официоза, отношение к которому передавалось во многих произведениях (достаточно яркая иллюстрация — отрывок из стихотворения Д. Былинского «Красная площадь»: «Дороже цвета красного и краше Для нас на свете не было и нет. Недаром солнце, Даже солнце наше, Несёт в себе с рожденья Красный цвет. О красный цвет! В нём солнечная сила. И правда в нём...»). Заключение В.Г. Гака основывается на анализе толковых словарей. Если же обратиться к фразеологическим словарям, то можно сделать вывод о степени частотности в разных языках колоративных компонентов фразем и особенностях
употребления колорем в составе фразем. Так, в казахских ФЕ чаще встречаются колоремы белый и синий, в татарском — белый и чёрный, хотя и остальные названные выше цвета употребительны. В русских фраземах преобладают чёрный и белый, несколько ниже частотность колоремы красный.
Отрицательные эмоции, горькие, мрачные чувства, бедствия, трудности традиционно видятся русскому человеку в черном цвете: держать в чёрном теле; чёрная душа — дело дурное, худое, злое, бессовестное; чёрные мысли, думы, чёрный глаз — недобрый, завистливый; чёрная лестница, чёрный день — день несчастный, пора бед, нужды и т. д. Однако частотность употребления ФЕ и устойчивых словосочетаний терминологического типа с компонентом чёрный, если сопоставлять материалы современных толковых словарей и «Толкового словаря живого великорусского языка», несколько снизилась: В. Далем отмечены единицы, в настоящее время устаревшие: чёрный народ; чёрная дань; чёрный передел земли; чёрная кровь — черножильная, обратная или венозная; чёрная трава; чёрный папоротник; чёрное крыльцо; чёрная изба; чёрный тук и др. Отдельные сочетания могут образовывать оппозиции по колоремам: чёрный лес — белый лес, чёрная изба — белая изба и пр.
Цветообозначения входят и в состав паремий, причём наиболее частотна ко-лорема чёрный: Береги (паси) денежку про чёрный день; В чёрный день не мирись, не кумись — ссора будет; Чёрный день придёт — приятели откинутся; Чёрная коровка, да бело молоко; Работа чёрна, да денежка бела; Чёрен, да задорен, бел, да не смел; Чёрный глаз опасен; С чёрными в лес не ходи, с рыжими баню не топи; Чёрная одежда (ряса) не спасёт, белая не клянёт и т. д. Не менее употребительны и компаративные сочетания: напился чернее матушки-грязи (чернее государевой шляпы); чёрен, как сажа (как уголь, как смоль, как ворон, как земля); чернее грязи, сажи, угля и др.3. Актуально значение пословицы, зафиксированной В. Далем Ходит в чёрном, а красну замышляет! — 'шар, на выборах, неизбирательный,
«,4
отрицательный.
«Образ фразеологизма соотносится также с цветовым кодом культуры, т. е. с совокупностью имён-цветообозначений, обладающих окультуренной символикой в окультуренном мировидении. Белый цвет является одним из наиболее многозначных и символически насыщенных цветов в мифологических представлениях различных народов и архетипически противопоставлен чёрному цвету. Он может символизировать чистоту, девственность, непорочность (ср. белый цвет в брачных обрядах многих индоевропейских народов), а также неопытность, неискушённость. Эта архетипическая символика позволяет белому цвету ассоциироваться с представлениями о чём-то неизведанном, загадочном (напр., белыми являются похоронные саваны, белый цвет — цвет привидений)»5. Однако эмоциональный фон символического значения компонента-ко-лоратива белый в русском языке может быть отмечен (и чаще всего!) отрицательной коннотацией: белая ворона ('человек, который резко выделяется чем-л. из окружающих его людей, не похожий на них'), белая горячка ('припадок временного помешательства с галлюцинациями вследствие пьянства'), белыми нитками шито ('неловко, неумело, неискусно скрыто что-л.'), доводить до белого каления ('приводить до состояния исступления, полной потери самообладания'), сказка про белого бычка ('бесконечное повторение одного и
того же с самого начала, возвращение к одному и тому же'). На первый взгляд, интересен и необычен фразеологический образ ФЕ белые мухи 'первые снежинки', но компонент-инсектицид снижает восприятие. Значение 'весь огромный мир, вся земля' имеет фразеологизм белый свет, но параллельно существует и ФЕ белый свет не мил ('Ничто не радует, всё угнетает, раздражает кого-л. настолько, что жить не хочется'), т. е. далеко не все ФЕ с компонен-том-колоремой белый в русском языке отмечены положительной коннотацией. Часть фразем безубразна, близка к терминам (белые собачки — 'специально введённые автором рукописи в текст произведения абзацы, предложения, рассчитанные на вычёркивание цензором, чтобы важное, основное в мыслях автора дошло до читателя'; белые воротнички; белая кость). Колорема белый, по материалам словаря В. Даля, входит в целый ряд сочетаний терминологического характера (белый камень, белая руда, белое золото, белое железо, белое серебро, белый товар, белая кухарка, белый чугун, белая земля, белое место, белые крестьяне и др.), часть из которых может составлять бинарные оппозиции: белое вино (пиво, мёд, сливы, хлеб).
Противопоставление белого и чёрного цветов у татар и казахов несколько иное, чем у русских. У казахов «национально-специфическое в концепте кара связано с его положительной коннотацией: священный, могущественный, могучий, мощный, обильный, многочисленный. Кара халык, кара жол — 'священный', т.к. речь идёт о благословляемом пути/дороге, о своём народе»6. В татарской лингвокультуре в принципе можно говорить о культе белого и неприятии чёрного. Во фразеологии не могли не отразиться обычаи, традиции народа, столь отличные от быта европейцев. Чаще всего различаются обряды, связанные с рождением, свадьбой, религиозными и национальными праздниками, похоронами. Именно эти денотативные ситуации подчёркивают этническое своеобразие народа. Даже в последний путь татары обычно провожают в белом: смерть у мусульман рассматривается как день рождения, возрождения к новой, вечной жизни (у казахов естественная, биологическая смерть также окрашена в белый цвет — ак, олим). Позитивная маркированность колоратива ак просматривается и в традиционных пожеланиях татар: «Ак ниятен, булсын!» («Пусть светлыми будут помыслы!»), «Ак юлъщ булсын!» («Пусть светлой, удачной будет дорога!»). Обращение к ребёнку — мой беленький, белая рыбка — ещё одно свидетельство особого отношения к данной колореме. Следует отметить положительную коннотацию колоремы белый и в ФЕ ак, койлек (букв.: белое одеяние) в значении 'отзывчивый, добрый, душевно щедрый; человек большого сердца'; ак, квцы (букв.: белая душа) — 'простодушный, добрый'; ак журек (букв.: белое сердце) — 'прямодушный, откровенный'; ак жарк,ын (букв.: белое сияние) — об оптимистичном, жизнерадостном человеке; ак бата [тыек] (букв.: белое благословение, пожелание) — 'получить благословение'; ак жол-тай болу (букв.: сопутствовать счастью) — характеризует человека, которому сопутствует удача, счастье; ак, сойле (букв.: говори белое) — '1. Говори правду, святую истину. 2. Быть счастью!' Традиционно в жертву у тюркских народов приносились белые или светлые животные. Это отмечено и во фрейме ацсарбас айту (букв.: принести в жертву белого барана с жёлтой головой или белого верблюда), воспринимаемой в обобщённом значении 'жертвоприношение'.
Среди казахских ФЕ есть и идиома, в основе семантического кодирования которой лежит символ — белая кошма. Этот символ зародился в древние времена, когда наличие белой кошмы считалось признаком благосостояния. Ак, кшзге котеру (букв.: поднять на белой кошме) — 'провозгласить ханом, короновать'. Отмечается и ярко выраженный гендерный признак компонента ак,: ак, жаулык, (букв.: белый платок) актуализирует в сознании образ подруги жизни, матери. Словари7содержат и несколько ФЕ с отрицательной коннотацией компонента ак,: ак, жауын — (букв.: белый дождь) — 'затяжной дождь'; ак, сирак, (суйек) ж-т — (букв.: белые кости джута) — 'гибель скота из-за отсутствия корма после долгой суровой зимы'; ак, коз — (букв.: человек с белой пеленой на глазах) — 'безоглядный, безрассудный, действующий, не размышляя, не думая об опасности'. На первый взгляд, фразеологическое значение ФЕ ак, жауын трудно объяснимо: белый и вдруг затяжной, но когнитивные механизмы образования данной фраземы, вероятно, связаны с метафорическим переносом часто повторявшейся в начале лета картины, когда пронзительный ветер приносил дожди с градом, губившим скот. Сочетание белые кости характерно для многих языков, часто встречается оно и в русском фольклоре.
В последнее время нередко пишут о соотношении голубого и синего цветов в разных языках, замечая, что достаточно часто вторая колорема лакунарна. Р.М. Фрумкина отмечает тесную ассоциативную связь синего цвета с духовно-
О 9
стью, возвышенностью, мистическими мотивами8. Словарь9 фиксирует большое количество ФЕ с компонентом синий (значительное расширение за счёт ассоциаций с денотативными ситуациями). Компонент-колорема синий (кок) может иметь и положительную, и отрицательную коннотации и используется как показатель интенсивности, высшей степени какого-л. качества или явления. Так, наличие платья и сапог такого цвета могло характеризовать достаток, состоятельность, зажиточность владельца [(Койлег1 кок, тамагы ток (букв.: платье синее, сам сыт) в значении 'живущий в достатке, довольстве'; Кок етшт1 кез келмей, кон етшт1не козге ымеу (букв.: тому, что в синих сапогах, не встретиться; на того, что в грубых сапогах, не обращать внимания)]. Т.о., в приведённых ФЕ синий имеет дополнительную семантику 'быть в достатке; богатый, дорогой'. Если в казахских ФЕ основное значение обусловлено колоремой кок, то при наличии подобной единицы на русской почве внимание уделялось бы, вероятно, компоненту сапоги: «...вплоть до XIX в. носители русского языка говорили о любом дорогом товаре, что он в сапогах ходит, имея в виду недоступность того или иного предмета продажи для людей, обутых в лапти — в сапогах щеголяли только богачи»10. Интересна идиома айтулы кокжал (букв.: прославленная синяя холка). Первое значение её связано с компонентом-зооморфизмом матёрый волк. Перенос по действиям, напоминающим повадки злобного хищника, позволил создать мыслительную картинку, значение которой 'бесстрашный, известный отрицательными поступками и действиями человек'. В русских устойчивых компаративных конструкциях волк наделяется чаще всего эпитетами злой, жадный, голодный, глупый, затравленный, загнанный; отрицательна коннотация и сравнений смотрит волком, глаза как у волка и т. д. А в казахских тотемических мифах, представлениях о фантастическом родстве между группами людей и тотемами — различными видами животных и растений, фе-
тишизируется образ волка, связанный с культом предводителя боевой дружины или родоначальника племени. Поэтому сравнение подобный волку, как волк в казахском представлении имеет только положительную коннотацию: это лучшее сравнение для воина.
Наиболее частотны ФЕ, в значение которых колорема синий повышает интенсивность проявления отрицательных сем: кок айыл [долы] (букв.: синяя истеричка) — 'вспыльчивая, раздражительная, сварливая (о женщине)'. ФЕ характеризует высшую степень несдержанности; легко представить денотативную ситуацию, лёгшую в основу фразеологизации. В сильном гневе, будучи чем-то недовольным, человек меняется в лице: он краснеет, но может побагроветь от крика, побелеть, пойти пятнами, наконец, посинеть. Состояние кожных покровов в момент истерического крика, психическое состояние, метонимизиру-ясь, переносится с конкретной ситуации на типичную, характеризующую крикливую, раздражительную женщину, не умеющую или не желающую себя сдержать, часто опускающуюся до такого состояния. Есть ещё одна идиома, в основе которой аналогичная денотативная ситуация: ак безер де кок безер болу (букв.: отпираться до посинения). Она характеризует людей, не признающих свою причастность к чему-л. сказанному, сделанному, отказывающихся дать согласие на что-л. На первый взгляд, актуальное значение фраземы является необычным, немотивирующим, но при рассмотрении внутренней формы ФЕ и фразеологического образа можно объяснить закономерность формирования актуального значения. В.Г. Гак объясняет непредсказуемость такого рода коло-ративных «парадоксов»: «не всегда можно логически объяснить, почему тот или иной цвет связывают с интенсивностью. Нередко непривычный цвет, обычно не прилагаемый к данному существительному, подчёркивает исключительный, чрезвычайный характер явления. Такое усилительное немотивированное чисто эмоциональное употребление прилагательных цвета свойственно всем языкам. Разве мы не говорим по-русски о сильной скуке: «скука зелёная», не будучи в состоянии объяснить, почему мы употребляем именно это прилагательное?»11.
ФЕ квзине кок шыбын уймелету (букв.: сделать так, чтобы перед чьими-то глазами бегали синие мушки) в значении 'мучить, издеваться; сурово наказать' авторы «Казахско-русского фразеологического словаря»12 считают частичным эквивалентом русской ФЕ показать где раки зимуют, однако исходная фразема имеет в качестве свободного прототипа гораздо более жестокую, натуралистическую денотацию. Отрицательной коннотацией обладают и фраземы кок ми (букв.: синий мозг) в значении 'глупый, бестолковый'; квк бака (букв.: синяя лягушка) — многозначная ФЕ: 1. Очень худой, измождённый человек. 2. Тощий (о скоте), что основано на первоначальном чисто цветовом признаке. Дословный перевод идиом синий мозг, синяя лягушка делает мысль не совсем понятной, мотивация обоих значений определяется прежде всего колоремой. И в русском языке данная лексема имеет сходную коннотацию (так, в одном из детективных шоу Е. Логунова обыгрывает ситуацию с использованием цветообо-значений: «А бедная Трошкина даже не дрожала, она коченела молча и уже начала синеть. — Привет красным девицам! — весело гаркнул Зяма, плюхнувшись на водительское сиденье. — Синим, — поправила я. — Умоляю, включи печку!»).
В казахских ФЕ одним и тем же компонентом кок передаются разные цвета: синий (а словосочетанием и голубой) и пёстрый. Фразеологические единицы с компонентом-колоремой кок в значении 'пёстрый' несут чаще отрицательную характеристику [кок ала [кошме] мылжын //кок ауыз [езу] (букв.: пёстрый болтун, синеротый) представляет человека, занимающегося пустыми разговорами; болтающего попусту; кок ала к,ойдай кылу [ету] (букв.: сделать подобным пёстрому барашку) передаёт ситуацию сильного избиения кого-л.]. Интересно то, что в казахском языке есть и лексема пёстрый, в том числе и ФЕ с компонен-том-данной лексемой, также несущие отрицательную коннотацию, но тем не менее колорема кок достаточно употребительна и в значении 'пёстрый'. Негативная окраска компонента пёстрый имплицитно просматривается и в идиоме ала жгбгн аттамау (букв.: не перешагивать через чью-л. пёструю веревку), характеризующей очень честного и скромного человека. Значение 'поссориться; отдалиться друг от друга', присущее русской фраземе чёрная кошка пробежала (между ними), передаётся ФЕ араларына ала жт т°су (букв.: между ними пролегла пёстрая нить). Компонент пёстрый объективирует то, что является своеобразной границей, которую нельзя перешагивать честному человеку, друзьям, если они хотят оставаться таковыми.
Наше обращение к фразеологическим единицам с компонентами-колорема-ми объясняется тем, что фразеологизмы лаконично и сжато передают глубокое смысловое содержание, тем, что «фразема . изначально предназначена не столько называть предметы и явления, сколько выражать связанные с ними социально значимые коннотации»13. Фразеология отражает этнонациональную символику цветов: с каждым цветом у разных народов связываются определённые представления, впечатления, чувства, что и должно фиксироваться многоязычными фразеологическими словарями. В содержательной стороне языка представлена картина мира этноса, которая помогает понять, чем различаются национальные культуры, как они дополняют друг друга. «.Сравнивая своё и чужое, люди выделяют значимые сходства и различия и дают различиям эмоциональную оценку»14. Сопоставление функционирования колоративов в различных когнитивных системах позволяет выявить универсальные и культурно-специфические черты.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. ЛихачёвД.С. Заметки о русском //Д.С. Лихачёв. Избранные работы: в 3 т. Т. 2. Л.,
1987. 2001: 465.
2. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология: на материале франц. и русского языков. М., 1977. C. 193.
3. [Даль 2000, т.4: 594]
4. [Даль 2000, т.4: 594]
5. Гак. Ук. соч. C. 36.
6. Кожахметова Х.К. и др. Казахско-русский фразеологический словарь. Алматы,
1988.
7. Там же.
8. Фрумкина Р.М. Психолингвистика. М., 2001.
9. Кожахметова. Ук. соч.
10. Бабушкин А.П. Сходство концептуальных «фактур» фразеологических единиц разных языков // Слово — сознание — культура: сб. науч. трудов / сост. Л.Г. Золотых. М., 2006. С. 228.
11. Гак. Ук. соч. С. 200-201.
12. Кожахметова. Ук. соч.
13. Алефиренко Н.Ф., Золотых Л.Г. Фразеологический словарь: Культурно-познавательное пространство русской идиоматики. М., 2008. С. 451.
14. Алефиренко Н.Ф. Спорные вопросы семантики. М., 2005. С. 5.
FRAZEME COLOUREMES OF DISSIMILAR STRUCTURE LANGUAGES AS AN OBJECT OF PHRASEOGRAPHIC DESCRIPTION
Z.R. Agleyeva
The article deals with peculiarities of colouremes as components of Russian, Tatar, and Kazakh phrasemees. They display a number of connotation distinctions that must be taken into account when making multilingual phraseological dictionary entries.
Key words: coloureme, phraseme, vocabulary entry, phraseological dictionary
© 2009
А.С. Алёшин
СИСТЕМА ОБРАЗОВ-ЭТАЛОНОВ УСТОЙЧИВЫХ СРАВНЕНИЙ ШВЕДСКОГО ЯЗЫКА, ХАРАКТЕРИЗУЮЩИХ ЧЕЛОВЕКА
В статье рассматривается система образов-эталонов шведских устойчивых сравнений, характеризующих человека, с различных точек зрения: тематической принадлежности эталонов, использования того или иного эталона в зависимости от основания сравнения, мотивированности / немотивированности выбора эталона, языковых средств создания образности устойчивого сравнения. Анализируется национально-культурная специфика шведских устойчивых сравнений как в плане выражения, так и в плане содержания.
Ключевые слова: образ-эталон, устойчивое сравнение, шведский язык, языковое средство, национально-культурная специфика.
Устойчивое сравнение (УС) — это устойчивое сочетание, представляющее собой фигуру речи, оно "обычно является результатом многовекового употребления"1, одним из способов оценки и осмысления окружающей нас действительности, основанным "на сопоставлении двух предметов или явлений для бо-
