CC BY
74
А. А. Айсякаева
ОСОБЕННОСТИ ГРАММАТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ КУМЫКСКОГО ЯЗЫКА
Работа представлена кафедрой дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор А. З. Абдуллаева
Фразеологические единицы, стержневыми компонентами которых выступают глаголы, являются самыми многочисленными в кумыкском языке и отличаются наибольшим разнообразием структурных типов. В современном кумыкском языке значительно преобладают двухкомпонентные фразеологизмы. Многокомпонентные формы обладают небольшой фразеообразующей продуктивностью, так как они более громоздки по сравнению с двух- и трехкомпонентными формами. Для кумыкских глагольных фразеологических единиц характерен устойчивый порядок расположения компонентов: глагольный компонент в них всегда занимает постпозицию.
Phraseological units with verbs as their core components are the most numerous in the Kumyk language and have the largest number of structural types. Two-component phraseological units considerably prevail in the modern Kumyk language. Multicomponent forms have little phraseological productivity as they are more voluminous in comparison with two-component and three-component forms. Verb phraseological units in the Kumyk language are characterised by a steady order of components: a verb always is in a postposition.
Фразеологические единицы, стержневыми компонентами которых выступают глаголы, являются самыми многочисленными и отличаются наибольшим разнообразием структурных типов. Несмотря на это, в отдельных тюркских языках они вовсе не описаны или исследованы еще недостаточно1. Структурные модели и компонентный состав глагольных фразеологизмов кумыкского языка не исследован, хотя в последние десятилетия идет активный процесс системного изучения фразеологии кумыкского языка в разных аспектах2. В настоящей статье впервые предпринята попытка представить специфику компонентного состава глагольных моделей фразеологических единиц кумыкского языка.
Глагол в кумыкском языке обладает богатой семантикой, многообразием
грамматических форм и синтаксических связей, поэтому основная масса фразеологических единиц образована с участием глагола. Глагольные фразеологизмы, функционально соотносимые с глаголом, обычно выполняют функцию сказуемого и обозначают действие или состояние как процесс: авзуна гелгенни айтма «ругаться» (букв.: говорить то, что приходит в рот), авзуна къарама «слушать внимательно» (смотреть в рот (кому); авзуна ки-рит урма «молчать; держать язык за зубами» (букв.: в рот замком ударить).
Наряду с компонентом-глаголом компоненты-существительные, субстантивированные прилагательные, местоимения, имена числительные, имена прилагательные, наречия, послелоги и частицы создают внешнюю форму и вносят различные семы, формирующие целостное фразеологическое значение единиц исследуемой подсистемы. Они обладают разной степенью фразообразовательной активности. Наиболее продуктивными в
создании глагольных фразеологизмов являются имена существительные. Они образуют 86% исследуемых единиц. Менее активны в образовании глагольных фразеологизмов местоимения, наречия и прилагательные. Степень активности неглагольных компонентов в образовании описываемых глагольных фразеологизмов зависит от роли, выполняемой ими при формировании целостного фразеологического значения.
Наиболее продуктивной во фразо-образовании оказалась модель «существительное в вин. п. + глагол». В абсолютном большинстве фразеологизмов, построенных по этой модели, компонент-существительное является абстрактным и обозначает: речевые акты (сез берме «дать слово», ант этме «дать клятву»); пространство (ел алма «брать путь»; ел чыкъма «отправиться в путь»); философские понятия (жанын алма «взять душу», сыр чечме «душу отвести»); действия (къарар чыгъарма «принять решение»; ортакъчылыкъ этме «принять участие»). Абстрактные имена существительные преобладают прежде всего потому, что процессуальные фразеологические единицы создаются в процессе абстрактно-образной мыслительной деятельности человека для обозначения отвлеченных понятий. В процесс фразеологизации легче вовлекаются слова с абстрактными значениями, фразеологические процессуальные значения имеют в основном отвлеченный характер3.
Рассматриваемая модель имеет наряду с простыми (двухкомпонентными) формами и сложные формы. В отдельную группу следует выделить ФЕ, представляющие собой сочетания глагола с существительным в винительном падеже, но осложненные дополнительным компо-
нентом, который может быть выражен существительным в том же падеже: къа-шын-башын тюйме «сердиться, хмуриться» (букв.: бровь-голову хмурить), ба-шын-гезюн чырмама «вскружить голову» (букв.: голову-глаз крутить), чачын-башын юлкъма «отругать, отлупить» (букв.: волосы-голову рвать).
В составе глагольных фразеологизмов дательный падеж обозначает место (тилине (авзуна) тюшме «попасть на язык», бетине тюкюрме «пристыдить» (букв.: плюнуть в лицо); цель (ярышгъа чыкъма «включиться в соревнование»), время (заманлыкъгъа алма «взять на время»).
Модель «существительное в местн. падеже + глагол» выражает значение места: гьызында турма «держать себя в рамках» (букв.: находиться на линии), сезюн-де тутма «поймать (ловить) на слове», башында ойнатма «посадить кого-л. на голову» (букв.: на голове играть).
Глагольные фразеологизмы, имеющие структуру «существительное в исходн. падеже + глагол», выражают следующие значения: места (сыртындан салма «положить на лопатки», хырданындан тутма «брать за горло», кекден тюшме «с неба свалиться»); способ действия (тизинден турма «кланяться в ноги; стать на колени»), источник (гьюрметден тюшме «потерять уважение», инамлыкъдан чыкъма «выйти из доверия»).
Модель «прилагательное + глагол» свидетельствует о направленности данного состояния на самого субъекта, т. е. на компонент «лицо»: акъ этме «переборщить, перегнуть палку» (букв.: сделать белым), акъ бишген «ни рыба, ни мясо» (букв.: белым сварился).
Реже в образовании глагольных фразеологизмов участвуют наречия. Это объясняется генетической слабостью, необязательностью синтаксической связи
компонента-глагола с компонентом-наречием. Деривационной базой многих идиом в кумыкском языке являлись свободные словосочетания с грамматической структурой «наречие + глагол». Некоторые идиомы этой модели имеют довольно древнее происхождение: аста къой «полегче на поворотах» (букв.: медленно пускать), гьечден геч де къолай «лучше поздно, чем никогда», оьр болма «подняться выше; занимать ответственный пост», оьрге чюйме «поднимать до небес».
В целостное фразеологическое значение компоненты-наречия вносят различные значения. Чаще всего это положение в пространстве: онггъа алмакъ «брать направо», солгъа алмакъ «брать налево».
В кумыкском языке существует ограниченный круг глагольных фразем, имеющих в своем составе числительные: эки ярылма «разорваться на части», бир болма «объединиться».
Компоненты - субстантивированные прилагательные и местоимения вносят в целостное фразеологическое значение сему отношения (оьзюне алмакъ «брать на себя», сувукъ къарамакъ «холодно относиться»).
Способ действия выражает модель деепричастие + глагол»: къарап тоймай «не наглядеться», балкъып тура «цветет и пахнет», ачылып сейлеме «говорить свободно, не стесняясь».
Трехкомпонентные модели глагольных фразеологизмов представлены следующими типами:
1. «Существительное + деепричастие + глагол»: уллудан сёйлеп къойма «говорить, не считаясь с людьми», авзуна къарап турма «смотреть с умилением» (букв.: смотреть в рот), алдында къадалып къалма «торчать перед глазами», авзундан чыгъып гетме «нечаянно сказать, сорваться с языка».
2. «Существительное в осн. п. с афф. принадлежности + деепричастие + глагол»: абатын ойлашып алма «действовать обдуманно, осторожно»; авзун ачып къалма «засмотреться, зазеваться», башын гесип ташлама «свернуть голову (шею)»; баврум ярылып бара «сердце (мое) разрывается».
3. «Существительное в осн. п. с афф. принадлежности + прилагательное + глагол»: бети ярыкъ болма «получить, заслужить одобрение» (букв.: лицо светлым стать), гёзлери къарангы болуп гетди «в глазах потемнело», дюнья тар болма «мир стал тесен», бет ярыкълы болмакъ «получить признание» (букв.: лицо светлым становится).
4. «Существительное в осн.п. + послелог + глагол»: ине булан ер къазма «воду в решете носить», иш булан машгъул болма «заняться делом», орну булан ёкъ этме «уничтожить до основания; вырвать с корнем», от булан ойнама «шутить; (играть) с огнем», таза юреги булан айтма «говорить от чистого сердца».
5. Существительное с афф. принадлежности в осн. п. + существительное в дат. п. + глагол: гёзьяшлары тамагъына тыгъылып тура «слезы давят (душат)», йылавлары къырыйына гелип тура «слезы подступают к глазам», ою башына чыкъ-гъан «ум за разум зашел (пошел)».
6. «Существительное в осн. п. + существительное в местн. п. + глагол»: гёзю ёлда къалмакъ «ждать кого-л.; все глаза проглядеть», гёз алдында турма «все время перед глазами».
7. «Существительное в род. п. + существительное. в дат. п. + глагол»: дюнь-яны малына бермес эдим «ни за какие деньги не дал бы», гишини авзуна ес болма «на чужой роток не накинешь платок», оьзюню башына тартмакъ «принимать все на свой счет».
8. «Существительное в род. п. + существительное в местн. п. + глагол»: ти-лимни учунда тура «на кончике языка вертится», гёезюню алдында тура «находиться рядом; перед глазами».
9. «Существительное в род. п. + существительное. в исх. п. + глагол»: тили-ни (тилимни) балагьындан гелген «язык мой - враг мой», къараны акъдан айырма «различать черное от белого».
10. «Существительное в род. п. + существительное в дат. п. + глагол»: дюньяны малына бермес эдим «ни за какие деньги», оьзюню башына тартма «принимать все на свой счет».
11. «Существительное в дат. п.+ существительное в вин. п.+ глагол: авзуна кирит урма «молчать; держать язык за зубами», авзуна сув алгъандай «(будто) воды в рот набрал (-а)», атасына да ха-тир этмежек «отца родного не пощадит», башына ат тепме «кусать локти», бурнуна сув тийдирме «утереть нос кому», гёзюне май битме «никого не замечать».
12. «Существительное с афф. принадлежности в исх. п. + существительное в вин. п. + глагол»: артындан таш атма «забросать камнями», къолундан гелеге-нин этме «оказывать посильную помощь, услугу», башындан юк тайма «с плеч долой», гёзюнден гёз айырмай «не отрывая глаз».
13. «Существительное с афф. принадлежности в исх. п. + существительное в осн. п. + глагол»: авзундан бал тама «твоими устами да мед» (букв.: изо рта мед капает), къолундан иш гелмей «все валится из рук» (букв.: из руки работа не идет), гёзюнден гёз айырмай «не отрывая глаз».
14. «Существительное с афф. принадлежности в исх. п. + существительное в дат. п. + глагол»: къолдан къолгъа
чыкъма «из рук в руки; пойти по рукам», байрамдан байрамгъа етишме «долгой жизни (букв.: от праздника до праздника дойти).
15. «Существительное в местн. п. с афф. принадлежности + существительное в вин. п. + глагол»: ичинде жаны къалмады «душа вон; душа в пятки ушла», башында къоз сьшдырма «мучить кого-л., издеваться», башында от янма «голова раскалывается от боли», башында таякъ ойнатма «наказать», бетинде къаны къалмагъан «осунуться, побледнеть».
16. «Прилагательное + существительное в местн. п. + глагол»: авур (къыйынлы) гюнюнде табулма «найтись в трудную минуту», ерсиз еринде сёйлеме «говорить не к месту».
17. «Прилагательное + существительное в вин. п. + глагол»: бош затланы сейлеме «молоть вздор, чепуху нести», къара къанын тёкме «сильно работать» (букв.: черную кровь лить); къара къанын къусмакъ «выбиться из сил».
18. «Прилагательное + существительное в исх. п. + глагол»: уллу балтадан чыкъ-гъан «грубая работа; топорная работа», узун къулакъдан эшитме «понаслышке; краем (краешком) уха слышать (услышать)».
19. «Прилагательное + существительное в дат. п. + глагол»: эркин яшавгъа чыкъма «освободиться; выйти на свободу», тюз ёлгъа тюшме «стать на правильный путь».
20. «Числительное + существительное в местн. п. + глагол»: эки арада къал-ма «между двух огней», бир тепсиде ол-турма «садиться (сесть) за один стол».
21. «Числительное + существительное в дат. п. + глагол»: бир гьакъылгъа гелме «прийти к единому мнению», бир ёрукъгъа салма «привести в порядок», етти юхугъа батма «погрузиться в глу-бокий сон».
В кумыкском языке значительно преобладают двухкомпонентные фразеологизмы. Большая фразеообразователь-ная активность двухкомпонентных моделей, структурно равных простому словосочетанию, обусловлена их большей компактностью4. Трехкомпонентные глагольные фразеологизмы могут иметь структуру простого или сложного словосочетания. Преобладают фразеологизмы, восходящие к простому словосочетанию.
Многокомпонентные формы обладают небольшой фразеообразующей продуктивностью, так как они более громоздки по сравнению с двух- и трехкомпонентными формами: къайда гердюм къара эшек «знать не знаю», къараны акъдан айырып болмакъ «различать черное от белого», таза юреги булан айт-макъ «говорить от чистого сердца», эки харбуз бир къолгъа сыймай «нельзя объять необъятное», эки де къулагъы булан эшитме «слышать своими (собственными) ушами» и т. п.
Среди двухкомпонентных фразеологических единиц преобладают фразеологизмы, образованные на основе словосочетаний с синтаксической связью управления. Модель синтаксического объединения глагола с именем в косвенном падеже представлена несколькими подмоделями. Наиболее продуктивной оказалась подмодель «глагол + имя в вин. пад.». Связь переходного глагола с именем в форме прямого винительного падежа является сильной, предрасположенной к фразеологиза-ции. В образовании двухкомпонентных фразеологизмов участвуют разнообразные генетические значения падежных форм. Наиболее активны объектные значения.
Трехкомпонентные формы фразеологизмов, имеющие структуру простого словосочетания, отмечены меньшей фра-
зеообразовательной активностью, так как их структура усложняется третьим компонентом. Исследуемые фразеологизмы образованы на основе одной синтаксической связи: управления или примыкания. Значительно преобладают фразеологические единицы, созданные на базе управления.
Многокомпонентные глагольные фразеологизмы образованы на основе сложных подчинительных словосочетаний. Эти формы некомпактны, их структура осложнена большим количеством генетически незнаменательных компонентов (послелогов, союзов, частиц, вспомогательных глаголов).
Следует отметить, что для кумыкских фразеологических единиц характерен устойчивый порядок расположения компонентов: глагольный компонент в них всегда занимает последнее место. В качестве компонента глагольных фразеологизмов выступают как синтетические, так и аналитические формы глаголов. Правда, необходимо заметить, что аналитические формы используются относительно реже.
Глагольный компонент фразеологизмов номинирует в свернутом виде
сложные структуры знания, которые предстоит классифицировать по их общему интегральному семантическому признаку, определяющему разные типы человеческой деятельности.
В зависимости от структурносемантической спаянности фразеологической единицы глагольный компонент может спрягаться и принимать различные формы времен изъявительного наклонения. Реализация временных значений фразеологической единицы с полной парадигмой в кумыкском языке не связана с аспектными характеристиками гла-гола5.
Таков морфологический механизм глагольных моделей фразеологических единиц в кумыкском языке. Система морфологических форм у анализируемых фразеологизмов создается глагольным компонентом, который является грамматическим центром исследуемых фразеологических единиц. Дальнейшее исследование глагольных фразеологизмов будет связано с системой морфологических модификаций, выражающих значения грамматических категорий лица, числа, времени, наклонения, вида и залога.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Ураксин З. Г Фразеология башкирского языка. М., 1975. С. 64.
2 Гаджиахмедов Н. Э. Глагольные категории фразеологических единиц кумыкского и русского языка // Исследования по общей и дагестанской фразеологии. Махачкала, 1989; Гаджиахмедов Н. Э. Категория времени фразеологических единиц кумыкского языка // Вопросы общей и дагестанской фразеологии: Межвузовский сборник. Махачкала, 1984; Даибо-ва К. Х. Фразеология кумыкского языка: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1973; Абдуллаева А. З. Основы фразеологии кумыкского языка в сравнительном освещении. Махачкала, 2001. С.24-26.
3 Лебединская В. А. Модели процессуальных фразеологизмов с компонентом-именем в форме родительного падежа // Синтаксические модели фразеологизмов: Межвузовский сб. науч. тр. Челябинск: ЧГПИ, 1989. С. 89.
4 Жакина Ю. С. Процессуальные фразеологизмы субкатегории деятельности. Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Курган, 2003. С. 9-10.
5 Гаджиахмедов Н. Э. Глагольные категории фразеологических единиц кумыкского и русского языка // Исследования по общей и дагестанской фразеологии. Махачкала, 1989. С. 127.
