CC BY
49Особенности формирования политики КНР в сфере межэтнических отношений
Голубева А.С.
На основе проведенного анализа этнополитических процессов, происходящих в КНР, раскрыты наиболее острые этнополитические проблемы, эскалация которых может привести к возникновению этнополитических конфликтов и политической нестабильности в государстве. В статье рассмотрены основные мероприятия, проводимые государством по формированию политики в сфере межэтнических отношений, и проанализирован опыт КНР по преодолению этнополитичес-ких конфликтов.
Ключевые слова: межэтнические отношения, многонациональное государство, этнополитический конфликт, сепаратистские движения, этнополитическая безопасность.
Golubeva AS.
Features of the formation of China's policy in the sphere of interethnic relations
Based on the analysis of ethno-political processes taking place in China revealed the most acute ethno-political problems, the escalation that could lead to ethno-political conflicts and political instability in the state. The article describes the main state activities to policy-making in the field of interethnic relations, and analyzed the experience of China to overcome the ethno-political conflicts. Key words: interethnic relations, multinational state, ethno-political conflict, separatist movements, ethno-political safety.
«Национальный вопрос» является фактором, оказывающим существенное влияние не только на решение внутриполитических вопросов в современном Китае, но и на его позиции в сфере международных отношений. Китай остаётся унитарным государством, несмотря на наличие в его составе национально-территориальных образований, и имеет длительную историческую традицию формирования и реализации политики в сфере межэтнических отношений.
Идеолог гоминьдана Сунь Ятсен свел все национальное многообразие республики, которая образовалась после свержения цинской династии, к «пяти нациям: хань, маньчжуры, монголы, хуэйцзу, тибетцы»1 и определил главной задачей создание единой китайской нации на основе ассимиляции неханьских народов. Его последователи и партийные единомышленники придали этому процессу более жёсткий характер, не останавливаясь перед применением насильственных мер.
Победа и приход к власти Коммунистической партии Китая привнёс в национальную политику страны ярко выраженный классовый компонент, а также ознаменовался использованием советского теоретического и практического опыта. Вместе с тем сущностные черты идеологии этнической политики не слишком меняются. Правящие круги стремятся сформировать общественное мнение на основе постулата об историческом существовании Китая как многонационального государства, в рамках которого сформировался китайский «суперэтнос». Поэтому проживающие на территории КНР народности признаются имеющими право на широкую автономию, однако не могут рассчитывать на обсуждение или провозглашение своей государственности в какой-либо форме. При этом они причисляются к «единой китайской нации».
Национальная политика государства также опирается на данный концепт, разработка и
«шлифовка» которого датируются 1970-80-ми гг. Он нацелен на рост национального самосознания, популяризацию представлений о единой нации как залоге подъёма страны. Здесь происходит смешение трактовок понятия «нация» -такой статус имеют все этнические группы, проживающие на территории страны, но при этом они, несмотря на существенные различия, включаются в общую «китайскую нацию». Преуменьшается роль этнических меньшинств в истории Китая, фактически она сводится лишь к определённому вкладу в процесс его развития. Китайские теоретики не допускают возможности федерализации с учётом этнического фактора, приоритетом остаётся система национальных районов и более мелких автономий.
В КНР во временной последовательности было образовано пять автономий, которые существуют по настоящее время: в 1947 г. - автономный район Внутренняя Монголия, в 1955 г. - Синьцзян-Уйгурский автономный район, в 1958 г. - Гуанси-Чжуанский и Нинся-Хуэйский автономные районы, в 1965 г. - Тибетский автономный район.
Законодательство КНР о национальных автономиях включает в себя достаточно обширную систему правовых норм, затрагивающих различные сферы деятельности. Её основой являются Конституция 1982 г. и Закон о районной национальной автономии 1984 г. (с поправками, внесёнными в 2001 г.). Ими определяются компетенции и права автономий в различных сферах, в том числе культуре, науке, спорте, хозяйственных вопросах, здравоохранении. Помимо этого, сами автономные образования разрабатывают и принимают нормативные акты, включающие в себя положения о правовом статусе.
В Законе КНР «О национальной районной автономии» установлено: «Собрания народных представителей в районах национальной автономии помимо прав, которыми пользуются обычные местные органы государственной власти, имеют также право с учетом политических, экономических и культурных особенностей национальностей в данной местности вырабатывать положения об автономии и отдельно действующие положения»2.
Достижениями КНР в сфере регулирования межэтнических отношений можно назвать наличие их многоуровневого законодательного
1
регулирования, что призвано обеспечить гибкость политики и учёт местных особенностей при достаточно высоком уровне централизации. Заслуживает внимание и само стремление опираться на правовые нормы законов, а не на партийные декларации и правительственные циркуляры. В преамбуле действующей Конституции кНр 1982 года провозглашено: «Все национальности в КНР равноправны. Государство охраняет законные права и интересы национальных меньшинств, поддерживает и развивает отношения равенства, сплоченности и взаимной дружбы между гражданами любой национальности»3 . При этом слабым местом большинства законов является их декларативный характер, выражающийся в сосредоточении внимания на общих принципах политики при непроработанности механизмов их реализации. Последнее особенно важно в условиях либерализации экономики, когда права центра и местных органов должны быть чётко разграничены.
Реально проводимый курс национальной политики в значительной степени отличается от официальной доктрины и в значительной степени отражает её неформальную сторону. Прослеживаются тенденции изменения этнического баланса автономных образований на основе расширения присутствия в них представителей хань и других «некоренных» для данных территорий этнических групп. Это характерно, к примеру, для Тибета и Синьцзян-Уйгурской автономии. Такая политика ведёт к росту недовольства автохтонных жителей данных районов. Однако, с точки зрения правительства, она необходима для обеспечения промышленной модернизации и преодоления сепаратистских явлений.
К началу нового тысячелетия в политике КНР в сфере межэтнических отношений утвердилось теоретическое положение о длительном, поэтапном характере решения проблем национального строительства, а также о различии форм и методов его регулирования на том или ином этапе. Классификация же этнических групп является одним из основных предметов критики со стороны независимых наблюдателей. В ней прослеживается стремление к сознательному уменьшению числа этнических групп за счёт включения меньшинств в состав более крупных этносов.
По данным 6-й Всекитайской переписи населения, проходившей в 2010 году, в Китае на-
30
считывается 56 народов и народностей. Из населения КНР в 1 млрд. 339 млн. человек на хань-цев приходится в настоящее время 91,5 %. Общая численность национальных меньшинств превышает 125 млн., самыми многочисленными из которых являются: чжуаны - 14,4 млн., хуэй - 9,2 млн., уйгуры - 8 млн., лицзу - 6,5 млн., мяо - 6 млн., маньчжуры -4,5 млн., тибетцы - 3,9 млн., монголы - 3,7 млн., туцзя -2,9 млн., корейцы - 1, 9 млн. человек.4
Среди национальных групп можно также выделить казахов, таджиков, киргизов, узбеков. Около 30 млн. представителей национальных меньшинств тесно слились с ханьцами и проживают небольшими смешанными группами по всей территории Китая. Кроме того, к малочисленным народам с численностью менее 100 тыс. человек относятся 22 народа. Исторически сложилось, что проживают малочисленные этносы на окраинах государства, в местах со слаборазвитой инфраструктурой. Было выделено несколько так называемых особых районов компактного проживания представителей малых народов и образованы автономии в основном как самостоятельные провинции.
Основной задачей политики Китайской народной республики в отношении крупных автономий является удержание их как неотъемлемой составляющей территории государства, проводя при этом необходимые реформы в социально-экономической и политической сфере.
При этом выраженной тенденцией является насильственная ассимиляция малых этносов. Официально декларируемая концепция китайской нации предполагает развитие «государственного сознания», обеспечивающего идентификацию граждан прежде всего с государством, а не с конкретными этническими группами. Развитие национальных меньшинств во многом обеспечивается тем, что на них не распространяется постулат демографической политики, согласно которому в семье не должно быть более одного ребёнка. Однако нет и стремления сохранить пропорции национального состава в неизменном виде. Декларирование ценности всех национальных культур вступает в противоречие с постепенным исчезновением этнических языков и постепенное растворение малочисленных этносов в китайской общнос-ти.5
Теоретическая составляющая этого процесса базируется на разработанном известным исследователем-этнографом Цзянь Боцзаном ассимиляционном подходе. Согласно ему ассимиляция неизбежна в ходе прогрессивного развития, когда высокоразвитый народ подчиняет себе менее развитый. Может возникнуть и обратная ситуация, когда более слабый в цивили-зационном плане завоеватель сам ассимилируется.
Уровень этнического самосознания многих этносов сильно снижается, что ставит под угрозу само их существование. Примером такого положения дел являются манчжуры, чья культура была высокоразвитой. Однако в настоящее время они практически слились с ханьцами. Вместе с тем в отдельных районах сохраняется высокий уровень национального самосознания. Этим отличаются народы, проживающие в Тибете, а также уйгуры. Такое положение дел представляется китайскому правительству проблемным, а данные районы характеризуются как «неспокойные» в связи с повышенной склонностью к сепаратизму. Им присуща также сравнительная экономическая отсталость. Связано это, в частности, со слабым развитием этнографического туризма, который служит хозяйственной и экономической основой существования многих малых народов южного Китая. Одной из причин этому является низкий уровень развития туристической инфраструктуры.
С другой стороны, более динамичное экономическое развитие отдельных национальных районов ускоряет ассимиляционные процессы. По сути, государство поддерживает и поощряет ассимиляцию, несмотря на принцип свободы выбора для каждой этнической группы.
Иногда такая политика наталкивается на прямое сопротивление. Характерна в этом плане ситуация с уйгурами, народом тюркского происхождения, составляющего около половины населения провинции Синьцзян. Основной религией в их среде является ислам. Наличие глубоких культурных различий привело к неудаче ассимиляционной политике идеологов из КПК, что вылилось в волнения на территории данной провинции в 2009 г.
Этническая политика в этом контексте приобретает геополитический ракурс. Сепаратистские настроения в Синцзяне поддерживаются рядом центральноазиатских государств, про-
сматривается в них и интересы США, которые стремятся сдерживать китайскую экспансию в макрорегионе. Местные наблюдатели давно уже выражают тревогу по этому поводу: «Пекин активно внедряется в Таджикистан, - пишет Э. Кабулов. - Если... в первые годы нового тысячелетия, объем торговли с Поднебесной исчислялся какими-то $5-10 миллионами в год, то сейчас он достиг примерно $650 миллионов. При этом китайцы экспортируют в основном ширпотреб, тогда как из Таджикистана вывозят сырье. Как и таджикская экономика, экономика Кыргызстана сильно зависит от. Китая. Более 80 процентов ввозимых в страну товаров приходятся на долю восточного соседа. То, что Кыргызстан и Китай состоят в ВТО, привело к тому, что первый превратился в выгодный рынок для товаров второго.»6. Китай умеет медленно, но верно подчинять себе самые разные сектора в соседних, и не только, странах.
Россия в вопросе синцзянского сепаратизма поддерживает официальный Китай, признавая уйгурских боевиков террористами. Во многом такое положение дел связано с общей направленностью российской политики, прежде всего внутренней, на борьбу с сепаратизмом. Наличие предпосылок для подобных явлений на Северном Кавказе предопределяет позицию в данном вопросе. Таким образом, Россия не ведёт собственной игры на западе Китая. США же оказывают уйгурам информационную поддержку, обвиняя Китай в нарушении прав и свобод человека в этом районе. КНР придерживается точки зрения невмешательства в её внутренние дела. Поэтому Китай с тревогой относится к возможному усилению позиций США, появлению баз НАТО в данном регионе, а также расшатыванию внутренней стабильности на основе провоцирования этнических конфликтов.7
Проблема Синцзяна, и, шире, этнические проблемы Китая в целом являются механизмом, способным спровоцировать подрыв его современной государственности. Реализация геополитических устремлений также затрудняется влиянием этих факторов. Опасным является как ослабление Китая в результате роста внутренней конфликтности, так и его чрезмерное усиление, которое может привести к активизации сепаратистов на основе поддержки извне.
Особое значение для КНР имеет и проблема Тибета. Этот район важен для обеспечения ки-
1
тайского присутствия в Гималаях. Синцзян и Тибет создают своеобразный евразийский буфер, разрушение которого, с точки зрения Китая, чревато непредсказуемыми последствиями в отношениях с Индией, Россией и исламскими странами. В Тибете же сильна точка зрения, согласно которой политика Китая здесь нацелена на разрушение основ существования самобытного этноса. При этом правительство Тибета в изгнании и Далай-лама придерживаются достаточно умеренных позиций, заявляя о согласии обсуждать проблемы расширения автономии данной территории, а не её независимости.
Однако само пребывание Далай-ламы на территории Индии в течение нескольких последних десятилетий заставляет официальный Китай рассматривать его как зависимую фигуру. По мнению китайского правительства, беспорядки здесь провоцируются при поддержке Индии, которой выгодна дестабилизация в данном регионе. При этом правительство Индии официально придерживается нейтралитета в данном вопросе, учитывая уязвимость собственных позиций в штате Джамму и Кашмир. Ощущается в тибетском регионе и влияние американской политики, которое особенно ярко проявилось в период проведения Олимпийских игр в Пекине (2008 г.), когда усилились обвинения правозащитных организаций в отношении действий КНР в Тибете. Пекин указывает на схожесть происходящих там процессов с «цветными» революциями, происходящими в ряде стран.
Высказывалась по вопросу нарушений прав человека в Тибете и Генеральная ассамблея Организации Объединённых Наций, которая приняла несколько осуждающих эти действия резолюций. Однако они не имеют какого-либо практического эффекта.8 Китай, в виду многочисленности угроз, диагностируемых им в сфере международных отношений, рассматривает проблему Тибета как ключевую с точки зрения национальной безопасности.
Несмотря на достаточно высокую степень сложности проблем в сфере межэтнических отношений, прямых угроз территориальной целостности государства на данный момент не существует. Проблемы в этой сфере, в том числе и этнический сепаратизм, в большей степени влияют на международную составляющую имиджа Китая. В частности, тибетские события 2008 г. вызвали протесты активистов в запад-
32
ных странах, акции против наличия китайских посольств в них, митинги и т.д. В настоящее время сепаратисты и сепаратистские движения в указанных регионах имеют ограниченную поддержку извне. Международная популярность Далай-ламы весьма высока, но жёсткая позиция КНР по политическим аспектам его деятельности рассматривается мировым сообществом в контексте борьбы за права и свободы человека, а не за суверенитет Тибета. В отношении угрозы территориальной целостности со стороны Индии используется комплексный подход, включающий в себя наращивание темпов развития экономики Тибета, создание более доверительных и взаимовыгодных отношений со своей соседкой, военно-политическое сдерживание и другие меры.9
В целом, можно выделить несколько причин, по которым национальному вопросу в КНР придаётся особое значение. Во-первых, их совокупная численность весьма велика, у ряда групп выражена способность отстаивать свои интересы. Во-вторых, национальные автономии включают 64% территории страны и составляют значительную часть ресурсной базы китайской экономики. В-третьих, по большей части эти районы находятся на западе страны, составляя приграничные территории, имеющие серьёзное стратегическое значение. В-четвёртых, национальные районы преимущественно относятся к экономической периферии Китая, что порождает с одной стороны, недовольство коренных жителей, а с другой - необходимость вкладывать значительные средства в их развитие. Существующие социально-экономические разрывы сказываются на экономике в целом. В-пятых, наличие этнических проблем, а тем более открытых конфликтов негативно влияет на социально-политическую стабильность государства и его международный имидж. Следует также отметить, что притязания национальных районов на слишком широкую автономию способны подорвать монополию коммунистической партии на власть, а следовательно, несут угрозу и сущностным характеристикам сложившегося в стране политического режима.
Можно сделать вывод, что основными целями политики Китая в этой сфере являются всестороння (кроме политической сферы) модернизация жизни национальных меньшинств,
на социально-экономическое выравнивание по отношению к наиболее развитым провинциям страны. Сохранение этнической идентичности не является приоритетной задачей, а на практике подменяется ассимиляционной линией государства. Однако меньшинства отстаивают свои права, опираясь в определённой степени на поддержку мирового сообщества, поэтому определённый уровень обеспеченности их прав сохраняется. При этом реализовать принципы этнического равноправия и сотрудничества достаточно сложно в условиях весьма противоречивой внутренней и внешней реальности современного Китая. Таким образом, можно утверждать, что национальный вопрос не только имеет важнейшее значение во внутренней политике Китая, он влияет на все сферы жизни государства.
Ссылки:
1 См.: Богословский В.А., Москалёв А.А. Национальный вопрос в Китае (1911-1949). -М.: Наука, 1984.
2 Закон КНР «О национальной районной автономии» (Принят на 2-й сессии ВСНП шестого созыва 31 мая 1984 г.) // Китайская Народная Республика. Законодательные акты. Под ред.: Гудошников А.М. - М.: Прогресс, 1989.
3 Конституции государств Азии. Том 3. Дальний Восток.- М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: Норма, 2010.
4 Коммюнике 6-й Всекитайской переписи населения 2010 г. (№ 1 от 28.04.2011 и № 2 от 29.04.2011).
5 Китай: угрозы, риски, вызовы развитию. - М., Московский Центр Карнеги, 2005.
6 Елисеев А. Китай предупредили. //Русские новости. 07.07.2009.
7 См.: Сыроежкин К.Л. Мифы и реальность этнического сепаратизма в Китае и безопасность Центральной Азии. - Алматы: Дайк-Пресс, 2003.
8 См.: Международные отношения в Центральной Азии: События и документы. Под ред. А.Д.Богатурова. - М.: Аспект Пресс, 2011.
9 См.: Чичкин А. Ахиллесова пята Китая. О попытках повторить советский и югославский сценарии распада в КНР // ЦентрАзия, 02.04.2009.
i
icd
