CC BY
46
ГЕОГРАФИЯ
УДК 911.52
DOI: 10.21685/2307-9150-2017-4-10
Д. С. Иконников, С. Н. Артемова, О. Ф. Приказчикова,
М. Л. Жогова
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ КУЛЬТУРНЫХ ЛАНДШАФТОВ ПЕНЗЕНСКОЙ ОБЛАСТИ НА РАННИХ ЭТАПАХ1
Аннотация.
Актуальность и цели. Процесс хозяйственного освоения и формирования культурных ландшафтов Пензенского края начинается в раннем голоцене и во многом определяется геоэкологической обстановкой того времени. Цель -выявление пространственно-временных закономерностей раннего этапа хозяйственного освоения и роли хозяйственной деятельности человека в формировании культурных ландшафтов Пензенской области в связи с культурологической оценкой его природного и исторического наследия.
Материалы и методы. Исходными явились археологические материалы, которые сопоставлялись с данными палеогеографических исследований раннего голоцена. География неолитических стоянок отражена на электронной карте хозяйственного освоения Пензенской области, выполненной в ГИС-системе рвШ.
Результаты и выводы. Первые поселения на территории Пензенского края возникли в раннеатлантическое время, когда происходило значительное потепление климата и формирование лесных ландшафтов с высокой биопродуктивностью. На первых этапах формирования культурных ландшафтов на территории региона зафиксированы следы различных археологических культур. Расселению человека способствовали благоприятное положение региона относительно водных и сухопутных путей и ландшафтно-климатические условия. Расселение носило выборочный характер, предпочтение отдавалось местам с высоким естественным ресурсным потенциалом (поймы и надпойменные террасы). Антропогенное воздействие носило локальный характер, поддерживалось экологическое равновесие. Наиболее существенная трансформация ландшафтов заключалась в изменении животного мира, происходило уменьшение биотического потенциала природных комплексов.
Ключевые слова: историко-географический анализ, неолит, культурные ландшафты, Пензенская область, Верхнее Посурье и Примокшанье, археологические культуры.
1 Работа выполнена в рамках гранта РФФИ (региональный конкурс). Проект № 17-11-58005 а(р).
D. S. Ikonnikov, S. N. Artemova, O. F. Prikazchikova, M. L. Zhogova
FEATURES OF CULTURAL LANDSCAPES FORMATION IN PENZA REGION AT EARLY STAGES
Abstract.
Background. The article refers to processes of economic development and cultural landscapes formation, which took place in the territory of Penza region. The processes begun in the early Holocene. The economic development to a great extent was determined by the geoecological situation of that time. The goal of the work is to identify the spatiotemporal patterns at early stages of economic development of the territory of Penza region and the role of human economic activity in the formation of cultural landscapes together with cultural assessment of natural and historical heritage.
Materials and methods. In the course of the study the archeological data were compared with the data of paleogeography of the early Holocene. The location of the Neolithic sites was marked on the electronic map of economic development in the territory of Penza region. This map was made in the GIS-system QGIS.
Results and conclusions. The earliest human settlements in the territory of Penza region appeared in the early-Atlantic time. In this period the climate was warming up leading to occurrence of forest landscapes with high bioproductivity. In the territory of the region there were registered traces of different Neolithic archeological cultures. The population settlement was promoted by convenient location of the region concerning waterways and land routes, as well as favorable climatic conditions. The settlement was selective. The population preferred areas of high natural resource potential (floodplains and floodplain terraces). The anthropogenic impact to the nature had a local character at that time. The ecological balance remained. The most significant transformation of landscapes at that time was the result of changes in the animal world and a decrease of the biotic potential of natural complexes.
Key words: historical and geographical analysis, Neolith, cultural landscapes, Penza region, archeology cultures.
Введение
В современных условиях глобализации, обострения экологических, политических и экономических проблем большое значение имеет сохранение природного и исторического наследия в культурных ландшафтах регионов. В настоящее время под культурным ландшафтом понимают многоуровневое образование, формирующееся в процессе хозяйственного освоения природных ландшафтов и включающее в себя природу, население, хозяйство, а также особенности материальной и духовной национальной культуры. Поэтому изучение культурных ландшафтов - это междисциплинарное направление, ведущую роль в котором играет историческое ландшафтоведение. Формирование современных ландшафтов протекало длительное время под воздействием внешних источников энергии (Солнца и внутренней энергии Земли), а также хозяйственной деятельности человека. Если ранее считалось, что начало воздействия человека совпадает с активной фазой развития производящего хозяйства, то сейчас большинство ученых склоняются к необходимости изучение системы «Человек - природа» начиная с древнего голоцена. Эту необходимость доказывают результаты научных исследований, в которых
были применены современные научные методы - радиоуглеродное датирование, спорово-пыльцевые спектры, аналоговый метод палеоэкологических реконструкций, дистанционное зондирование Земли и многое другое.
Процесс хозяйственного освоения и формирования культурных ландшафтов Пензенского края начинается в раннем голоцене и во многом был определен геоэкологической обстановкой того времени. Основная задача нашего исследования - выявление пространственно-временных закономерностей раннего этапа хозяйственного освоения и роли хозяйственной деятельности человека в формировании культурных ландшафтов Пензенской области в связи с культурологической оценкой его природного и исторического наследия.
Территория Верхнего Посурья и Примокшанья, обособленная историками, почти совпадает с границами Пензенской области.
Материалы и методы
В исследовании был применен историко-ландшафтный метод, основанный на теории взаимодействия человека и природы. В качестве основных источников при реконструкции начальных этапов развития культурных ландшафтов Пензенской области использовали археологические материалы, которые сопоставлялись с данными палеогеографических исследований раннего голоцена.
Исходными материалами для пространственно-временного анализа изменения ландшафтов были приняты: ландшафтная карта Пензенской области, базы данных Госкомстата и Росреестра, данные дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ). Пространственно-временной анализ проводили с использованием современных ГИС-технологий. Итоговая карта выполнена с использованием программного продукта QGIS. Большое ландшафтное разнообразие территории Пензенской области, отраженное на ландшафтной карте [1], обусловлено положением региона на границе лесной зоны с избыточным увлажнением и степной засушливой, а также на западных склонах Приволжской возвышенности, переходящих в Окско-Донскую низменность на западе.
Заселение региона началось не позднее раннего неолита. Исследование неолитического периода Верхнего Посурья и Примокшанья сталкивается с рядом научных проблем, в первую очередь, с проблемой хронологии археологических памятников и с проблемой преемственности и взаимодействия представителей различных археологических культур. Так как вопросы такой проблематики остаются во многом дискуссионными, то и реконструировать динамику развития хозяйственной деятельности можно только в самых общих чертах.
Результаты и обсуждение
Начало заселения территории Среднего Поволжья относят к эпохе палеолита (ранний каменный век), что согласно палеогеографической периодизации голоцена [2] соответствует древнему голоцену, 9800-12 000 календарных лет назад (к. л. н.). Хотя стоянки палеолита на территории Пензенской области не обнаружены, но многочисленные находки мамонтовой фауны, палеогеографические и археологические данные соседних областей свидетельствуют о том, что и на территории Пензенской области были благоприятные условия для заселения. На хозяйственное освоение перегляциальных
ландшафтов оказало влияние благоприятное положение региона относительно водных и сухопутных путей. Важнейшая водная магистраль - река Волга с ее крупными притоками играла важную роль во взаимодействии населения Европы и Азии.
Период первоначального заселения региона, вероятнее всего, относится к мезолиту (средний каменный век), что соответствует раннему голоцену (бореальный и начало атлантического периода, 10 500-8000 к. л. н.). В раннем голоцене происходило быстрое потепление климата, и полынно-маревые степи в холодной перегляциальной области сменились господством сосновых, березово-сосновых лесов и настоящих луговых степей [3].
Если в палеолите основным занятием человека была загонная охота на мамонтов, то в мезолите происходила адаптация людей к лесным условиям. На смену мамонтам пришли стада северных оленей, а затем крупные нестадные и мелкие животные лесов (лоси, кабаны, бобры, водоплавающие птицы и др.). Сезонные миграции северных оленей способствовали «маятниковым» миграциям племен, а увеличение ресурсов лесных ландшафтов - к частично оседлому образу жизни и изменению социальной организации общин. Появляются элементы неолитической техники обработки камня, сокращается количество палеолитических общин и увеличивается количество мезолитических культур.
Памятники позднего мезолита относятся к раннему атлантическому климатическому периоду. Для лесной зоны Центральной Европы начало неолитической эпохи приходится на первую половину атлантического периода, когда происходит значительное потепление климата и на Русской равнине отмечается фаза наступления леса на степь и тундру, усложняется ландшафтная структура. Результаты палеогеографических исследований показывают, что в атлантический период (8000-5700 к. л. н.) граница лесной и степной зоны почти совпадала с современным ее расположением. Особенности спо-рово-пыльцевых комплексов и радиоуглеродное датирование показывают развитие сосново-широколиственных лесов и наличие пыльцы сорных (руде-ральных) видов (0,2-0,5 %) [3].
На территории Пензенской области, расположенной в лесостепи, леса занимали более половины территории и распространены на севере и северо-востоке [4, 5]. В лесах появляются широколиственные породы деревьев (дуб, липа, вяз и др.). Наиболее благоприятные условия для проживания людей складывались в поймах рек. Реки транспортировали талые воды ледника и образовали широкие поймы с песчаными отложениями, пойменными озерами и болотами. Наибольший интерес для людей каменного века представляли районы слияния рек в связи с хорошей дренированностью, теплыми местами обитания, заливными лугами и высокой биопродуктивностью водоемов и пойменных лесов. Это привело к увеличению ресурсного и экологического потенциала вмещающего ландшафта, созданию условий для оседлого образа жизни и повлекло за собой увеличение численности населения.
Так же, как и в мезолите, в неолите хозяйство было присваивающим, но преобладало рыболовство и охота с использованием более совершенных орудий. На территории Верхнего Посурья и Примокшанья происходит становление комплексного присваивающего хозяйства и у населения вырабатывается
адаптация к лесным условиям. В период неолита в регионе широко распространяется керамика и происходит совершенствование каменных орудий труда [6].
Размещение населения данного периода показано на электронной карте хозяйственного освоения ландшафтов Пензенской области, которая включает слои, характеризующие современные ландшафты и археологические данные. Это позволяет оценить длительность освоения и степень трансформации современных ландшафтов Пензенской области (рис. 1). Стоянки располагались на приречных дюнах, фрагментах надпойменных террас, в устьях малых рек.
Анализ археологических данных позволил дать краткую характеристику основных неолитических культур региона, послуживших основой формирования культурных ландшафтов.
Средневолжская культура. Существовала приблизительно во второй половине VI - V тыс. до н.э. [7]. Одним из главных признаков культуры была характерная гребенчато-накольчатая орнаментация керамики, был также широко распространен орнаментальный мотив в виде круглых ямочных вдавле-ний по венчику, образовавших на внутренней поверхности сосуда ряды выпуклин или «жемчужин». Керамика могла быть остродонной, плоскодонной, реже - круглодонной [7, 8].
Основной ареал средневолжской культуры находился в правобережье и в меньшей степени левобережье (бассейны рек Самары, Сок, Большой Че-ремшан) среднего течения р. Волги, в границах современных Пензенской, Ульяновской, Самарской областей и Республики Татарстан. Верхнее Посурье было своеобразной границей между средневолжской и среднедонской культурами, однако это разграничение условно [7].
Основные стоянки средневолжской культуры в Верхнем Посурье и Примокшанье - Подлесное III, Подлесное V, Подлесное VII, Пензенские стоянки [7]. Кроме того, стоянка Подлесное IV была отнесена А. А. Выборновым и И. Б. Васильевым к поздней фазе средневолжской культуры [9].
Все памятники средневолжской культуры региона располагались на территории с высокой увлажненностью. Так, стоянки Подлесное III-V, VII находились в районе впадения р. Вяди в Суру, Пензенские стоянки (Ерня, Калашный затон, Целибуха) располагались вблизи водоемов, что наводило на мысль о большой роли в хозяйстве рыболовства или охоты на водоплавающую птицу. На стоянке Подлесное IV было раскопано сооружение, которое могло быть жилищем. Оно было углублено в землю на 20-47 см, его размеры составляли 2,4^2,8 м, что говорило об оседлом или частично оседлом образе жизни. На памятниках средневолжской культуры были распространены каменные орудия, представленные скребками, ножами, скобелями, резцами, наконечниками стрел, рубящими орудиями, долотами и теслами [7].
Среднедонская культура. Датируется приблизительно V - началом III тыс. до н.э. [10]. Наиболее характерным признаком культуры являлись открытые остродонные керамические сосуды с примесью травы и песка в формовочном тесте, с характерным накольчатым, реже гребенчатым орнаментом [10]. Ареал культуры простирался на Днепро-Донское междуречье и смежные территории. Сравнительно многочисленны ее материалы в Среднем Подонье и в верховьях р. Воронеж [10]. Кроме того, они встречались в бассейнах Хопра и Мокши [11] и даже в Посурье.
с
-ч
On о
fo'
о (/>
С) п> о <0 -ч Q ТЗ
3-^
м
Рис. 1. Неолитические стоянки Верхнего Посурья и Примокшанья (по В. В. Ставицкому)
1. Индерка.
2. Усть-Кадада L
3-6. Пензенские стоянки: Целибуха, Калашный затон, Белый Омут, Ерня. 7-9. Беееоновскиё стоянки I - III. 10-14. Стоянки Полеснае III, IV, V, VI, VII. 16-16. Грабово III - IV. 17. Екатериновка II. 1В. Софьино.
19. Нижняя Липецка.
20. Оэимёнки I - II.
21. Чернышева
22. Потодеево.
Ю ■Jb,
Nj CD
Nj О l-i NI
ГП О
П>
0
3
а>
П>
1 I о; го
I
Q ^
С
i? о с\> "а о
-8-§
В частности, материалы среднедонского облика были встречены на поселении Озимёнки [10], Потодеевской стоянке [9], стоянках Подлесное V [9], Подлесное VIII, Ерня, Екатериновка, Софьино [11]. Кроме того, отдельные фрагменты керамики были обнаружены на стоянке Подлесное VII [8].
В исследуемом регионе не найдены следы долговременных жилищ, которые можно было бы связать со среднедонской культурой. В. В. Ставицкий предполагал, что их поселения были сезонными [10]. Каменный инвентарь среднедонской культуры был представлен наконечниками стрел листовидной и треугольной с вогнутым основанием форм, наконечниками копий с кремневыми вкладышами, шильями, проколками. Рубящих орудий известно сравнительно мало, однако имеются находки клиновидных топоров, иногда с пришлифованным лезвием. Известны также находки костяного тесла и мелкозубчатого гарпуна [9].
Верхневолжская культура. По мнению В. В. Ставицкого, гребенчато-накольчатая керамика Примокшанья имела сходство с керамикой верхневолжской культуры [8], которую датируют серединой V - серединой IV тыс. до н.э. [10]. Для культуры были характерны горшковидные остродонные и плоскодонные сосуды с тычково-накольчатым, длиннозубчатым и другими типами орнамента. В ареал культуры входили верхнее течение р. Волги и Волго-Окское междуречье [10].
В Верхнем Посурье, на стоянке Грабово IV была собрана коллекция керамики, напоминавшей керамику ранних периодов верхневолжской культуры [8]. Керамика, имевшая сходство с верхневолжской более позднего периода, была встречена на стоянках Подлесное IV и Подлесное III. В Примок-шанье керамические материалы, напоминавшие верхневолжские аналоги, были обнаружены за пределами Пензенской области, на территории Мордовии (стоянки Машкино I, Ковыляй I, Имерка VII, ИмеркаVIII) [8]. На памятниках верхневолжской культуры известны остатки полуземляночных жилищ [10, 8]. Для населения верхневолжской культуры были характерны иволист-ные и черешковые наконечники стрел из кремня, каменные скребки, скобели, ножи, резцы. Кремневые пластины и сечения могли служить вкладышами для кинжалов, ножей, гарпунов. Из костей лося изготавливались наконечники стрел, однорядные гарпуны, пешни, проколки, шилья, кинжалы [10]. Интересной находкой являлся глиняный диск с довольно реалистичным изображением головы оленя со стоянки Сахтыш VIII [10]. На памятниках верхневолжской культуры были встречены находки костей кабанов, оленей, косуль, лосей, зубров, бобров, водоплавающей и боровой дичи. С другой стороны, локализация памятников верхневолжской культуры вблизи рек и озер и находки костей рыб на поселениях указывали на существование рыболовства [10].
Волго-камская культура. Наиболее ранние материалы культуры относят к периоду с середины VI до середины V тыс. до н.э. [10, 12]. Культура существовала также на протяжении IV тыс. до н.э. [13]. Для нее была характерна керамика со своеобразным накольчатым орнаментом. Сосуды были преимущественно округлодонными, реже плоскодонными, полуяйцевидной формы с примесью шамоты, дресвы и красной охры в формовочном тесте [10]. Ареал распространения культуры охватывал бассейн нижней Камы и Средней Волги [10, 13]. Археологические материалы, сходные с волго-камскими,
были встречены на стоянках Озимёнки, Ерня, Бессоновка I, Бессоновка III, Грабово III, Подлесное III, Подлесное IV, Нижняя Липовка [13].
Как правило, памятники располагались небольшими группами на останцах первой надпойменной террасы. На них неоднократно встречались следы наземных и углубленных в землю сооружений. Каменный инвентарь был представлен наконечниками стрел, проколками, сверлами, ножами, резцами, скобелями, долотами и теслами [10]. Примечательно, что на Татарско-Азибейском II поселении в Прикамье были обнаружены тигли [10], так что волго-камская культура дожила до раннего энеолита.
Камская культура. Наиболее ранние памятники культуры датировались второй половиной VI - первой половиной V тыс. до н.э. [12]. Около начала III тыс. до н.э. развитие культуры было нарушено проникновением с запада балахнинских племен. Ареал камской культуры охватывал Прикамье и смежные регионы, в том числе север Среднего Поволжья [10].
В. В. Ставицкий указывает на сходство с керамикой камской культуры в материалах некоторых стоянок в Примокшанье, располагающихся на территории современной Мордовии, и в материалах стоянок Подлесное IV и Подлесное III в Верхнем Посурье [8].
Отличительными чертами культуры были крупные широкогорлые полуяйцевидные керамические сосуды с примесью шамота в формовочном тесте с острым или округлым дном, орнаментированные гребенчатым штампом (шагающая гребенка, треугольники, заполненные гребенчатым орнаментом, зоны косых отпечатков гребенки и т.д.). На памятниках камской культуры в Прикамье неоднократно встречались следы жилищ-полуземлянок. Каменный инвентарь камской культуры был представлен листовидными и ромбическими наконечниками стрел, ножами, проколками, сверлами. Были известны также сланцевые топоры [10].
Памятники с ямочно-гребенчатой керамикой. Представляют собой не локальную археологическую культуру, а культурно-историческую область, в состав которой входили различные археологические культуры. Как правило, исследователи связывают памятники с ямочно-гребенчатой керамикой Верхнего Посурья и Примокшанья с балахнинской культурой [14]. А. Х. Халиков датировал ее серединой IV - серединой III тыс. до н.э. [10]. Главной особенностью культуры являлась керамическая посуда полуяйцевидной формы с зонированным ямочно-гребенчатым орнаментом. В одних случаях в составе формовочного теста посуды наблюдалась заметная примесь дресвы, в других -растительная примесь [10].
Ямочно-гребенчатая керамика была встречена на стоянках Озимёнки, стоянки Ерня, Калашный затон, стоянка Чернышово [14]. Наиболее ранние поселения балахнинской культуры тяготели к дюнным останцам надпойменных террас высотой 8-10 м [10]. Для памятников были характерны жилища, частично углубленные в землю. Каменные орудия были представлены теслами, долотами, наконечниками стрел, дротиков и копий. Встречались также грузила для рыболовных сетей. На берегу р. Оки у подножия холма Плеханов Бор были встречены также остатки рыболовной ловушки [10].
По мнению большинства исследователей, балахнинская культура была генетически связана с льяловской, основной ареал которой был связан с бассейнами рек Москвы и Клязьмы [10]. Каменный инвентарь с памятников
льяловской культуры был представлен наконечниками стрел и дротиков, скребловидными орудиями, ножами, скобелями, проколками, сверлами. Часто встречались также каменные топоры, тесла, долота. Были найдены костяные гарпуны и составные рыболовные крючки. На стоянке Сахтыш I в бассейне Оки были встречены кости лося, кабана, северного оленя и т.д. В составе палеозоологических материалов были обнаружены кости куницы и многочисленные кости бобра. Часто встречались кости боровой, водоплавающей и болотной птицы. Были встречены также кости рыб - сомов, стерляди, щуки и т.д. [10].
В целом территория Верхнего Посурья, Примокшанья и Прихоперья была заселена людьми не позднее периода раннего неолита. Неолитические памятники региона исследователи связывают со средневолжской, среднедон-ской, верхневолжской, волго-камской, камской и балахнинской археологическими культурами.
Вероятно, носители среднедонской культурной традиции вели полукочевой образ жизни. Для всех других культур были характерны поселения с постоянными жилыми и хозяйственными постройками, что говорило об их оседлости. Следы такого сооружения были обнаружены в Верхнем Посурье, на стоянке Подлесное IV.
Есть все основания считать, что хозяйство неолитического населения региона основывалось на присваивающих отраслях: охоте и рыболовстве. О широком распространении охоты говорили находки наконечников стрел. В материалах среднедонской культуры были известны находки копий с кремневыми вкладышами, в материалах балахнинской культуры - наконечники дротиков и копий. Большой интерес вызывали палеозоологические материалы. Кости животных были известны в материалах верхневолжской культуры и в материалах льяловской культуры, генетически связанной с балахнинской. Из материалов верхневолжской культуры большой интерес представлял глиняный диск с изображением головы оленя, имевший, вероятно, сакральное значение. Находка указывала на большое хозяйственное значение этого вида животных. Косвенными признаками существования охоты могли также служить находки орудий труда, которые применялись для обработки шкур и кож.
Охота преследовала различные цели. Во-первых, она обеспечивала местное население пищей, во-вторых, она давала кожу, мех, животный жир, рог, кость и т.д. Значимость охоты была всегда велика, даже если бы она утратила пищевое значение.
Вероятнее всего, рыболовный промысел также играл заметную роль. О его существовании говорили находки гарпунов на памятниках с материалами среднедонской и верхневолжской культур и находки грузил для сетей и рыболовной ловушки на памятниках балахнинской культуры. О том же свидетельствовала топография многих памятников, тяготевших к сильно увлажненным участкам вблизи водоемов. Кроме того, интерес представляли находки костей рыб на памятниках льяловской культуры, по мнению многих исследователей, родственной балахнинской.
Какое из занятий, охота или рыболовство, было более значимо для хозяйства? Однозначно ответить на этот вопрос пока невозможно. Этот вопрос имеет большое теоретическое значение в связи с тем, что в 1970-е гг. Н. Н. Гуриной было высказано предположение, что переход к оседлому образу
жизни в лесной зоне Восточной Европы в неолите был обусловлен, в частности, с возросшей ролью рыболовного промысла, оттеснившего охоту на второй план [15]. Не отвергая в целом эту догадку, должны заметить, что реконструкция структуры хозяйственной деятельности населения Восточной Европы в период неолита еще не завершена.
В неолитическое время у населения Восточной Европы была развита деревообработка. В материалах средневолжской, волго-камской и балахнин-ской культур были известны находки рубящих орудий, в том числе долот и тесел. На памятниках камской культуры были встречены сланцевые топоры. На памятниках льяловской культуры, родственной балахнинской, сравнительно частой находкой были каменные топоры, долота и тесла, кроме того, были известны находки поделок из дерева и бересты [10]. Рубящие орудия были сравнительно редки в материалах, соотносимых со среднедонской культурой, но даже в среднедонских материалах были известны находки клиновидных топоров, иногда с пришлифованным лезвием.
Характер хозяйственной деятельности неолитического населения Верхнего Посурья и Примокшанья был реконструирован только в общих чертах. Большая часть населения региона вела оседлый образ жизни. Преобладали присваивающие отрасли хозяйства: охота и рыболовство (в отдельных случаях при помощи остроги, в других - с помощью сетей и ловушек). Определенную роль могли играть другие присваивающие отрасли (собирательство и т.д.).
Краткий обзор хозяйственной деятельности позволил в общих чертах выявить антропогенные факторы, которые имели наиболее важное ландшаф-тообразующее значение. Первым таким фактором следует считать повсеместное использование неолитическим населением огня в хозяйственной деятельности. Его роль была чрезвычайно велика. Обходиться без него в климатических условиях лесной и лесостепной зоны Восточной Европы было невозможно. В условиях присваивающего хозяйства огонь мог воздействовать на процесс ландшафтообразования: 1) через возникновение антропогенных лесных пожаров и 2) в связи со сбором топлива для поддержания огня.
Пожары антропогенного происхождения могли возникать непреднамеренно и преднамеренно. К примеру, палы могли использоваться собирателями для создания местообитания опушечных видов древесно-кустарниковой растительности, например лещины [10]. Пожары не только уничтожают растительность и животных, изменяя видовой состав местной флоры и фауны, но и воздействуют на структуру почвы [10]. К вопросу о значении сбора топлива мы вернемся немного позднее.
В период неолита в регионе появляются долговременные стоянки. Их воздействие на ландшафт проявлялось в процессе «отвоевания» территории у лесной, степной или луговой растительности. На месте расчищенной территории возникал особый комплекс «стоянка» или «поселение», который характеризовался наиболее активным антропогенным воздействием на почву и растительность. Воздействие человека на данной территории проявлялось различным образом: в механическом воздействии на почву, в попадании в грунт продуктов жизнедеятельности и т.д.
Большая часть населения региона в период неолита вела более или менее оседлый образ жизни. Для него были типичны постоянные жилые сооружения, нередко углубленные в землю. В качестве материала для стройки использовалось дерево, которое было нужно и для других хозяйственных нужд,
в частности для изготовления бытовых орудий, орудий труда, оружия, в качестве топлива и т.д. Эта деятельность человека обусловило появление нового ландшафтообразующего антропогенного фактора - заготовки дерева. Кроме того, со строительством и с обустройством жилищ и хозяйственных построек был связан еще один значимый фактор ландшафтообразования - сбор лесной подстилки и сбор хвороста и дров. Деятельность людей, связанную с ним, следует отнести к форме собирательства, так как она приводила к уменьшению объема органических веществ, поступавших в почву, что негативно повлияло на процессы гумусообразования и, кроме того, содействовало развитию эрозии поверхностных слоев почвы [16].
Важными факторами ландшафтообразования были охота и рыболовство. Их непосредственное влияние выражалось в изменениях, которые человек вносил в ландшафт, делая его более удобным для промысла (рытье ловчих ям, искусственное изменение или перекрытие русел рек или ручьев и т.д.). Опосредованное воздействие выражалось также в изменении численности животных того или иного вида и изменении степени его воздействия на ландшафт.
Заключение
Обнаружение стоянок каменного века в Пензенской области говорит о раннем заселении ее территории. На ранних этапах формирования культурных ландшафтов в регионе проживали носители средневолжских, верхнедонских, верхневолжских, волго-камской и других культурных традиций. Расселение людей носило выборочный характер, предпочтение отдавалось местам с высоким естественным ресурсным потенциалом. Археологические данные позволили выделить следующие антропогенные ландшафтообразующие факторы: 1) антропогенные пожары; 2) заготовка древесины; 3) сбор хвороста и дров, сбор лесной подстилки; 4) формирование постоянных и временных стоянок как участков более или менее регулярного антропогенного воздействия, а также 5) охотничий и рыболовный промыслы. В целом антропогенное воздействие носило локальный характер и поддерживало экологическое равновесие. Наиболее существенная трансформация ландшафтов заключалась в уменьшении биотического потенциала природных комплексов, повлекшее за собой изменения растительности и животного мира.
Библиографический список
1. Ландшафтная карта и пространственные закономерности природной дифференциации Пензенской области / А. А. Ямашкин, С. Н. Артемова, Л. А. Новикова, Н. А. Леонова, Н. С. Алексеева // Проблемы региональной экологии. - 2011. -№ 1. - С. 49-57.
2. Нейштадт, М. И. История лесов и палеогеография СССР в голоцене / М. И. Нейштадт. - М. : Наука, 1957. - 404 с.
3. Новенко, Е. Ю. Изменения растительности и климата Центральной и Восточной Европы в позднем плейстоцене и голоцене в межледниковые и переходные этапы климатических макроциклов / Е. Ю. Новенко. - М. : ГЕОС, 2016. - 228 с.
4. Благовещенская, Н. В. Динамика лесных экосистем верхнего плато Приволжской возвышенности в голоцене / Н. В. Благовещенская // Экология. - 2006. -№ 2. - С. 83-88.
5. Артемова, С. Н. Общая характеристика развития и динамики ландшафтов Верхнего Посурья и Примокшанья в голоцене / С. Н. Артемова, Д. С. Иконников,
С. П. Ломов // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Естественные науки. - 2017. - № 3 (19). - С. 91-106.
6. Пензенский край в истории и культуре России : монография / под ред. О. А. Суховой. - Пенза : Изд-во ПГУ, 2014. - 526 с.
7. История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней: Каменный век / под ред. А. А. Выборнова, Ю. И. Колева, А. Е. Мамонова. - М. : Изд-во Самарского науч. центра РАН, 2000. - 311 с.
8. Ставицкий, В. В. Хронология Сурско-Мокшанского междуречья / В. В. Ста-вицкий // Проблемы хронологии и этнокультурных взаимодействий в неолите Евразии. - СПб., 2004. - С. 227-240.
9. Ставицкий, В. В. Исследования В. П. Третьякова по раннему неолиту Сур-ско-Мокшанского междуречья / В. В. Ставицкий // Современные научные исследования и инновации. - 2015. - № 2. - Ч. 3. - URL: http://web.snauka.ru/issues/ 2015/02/42036
10. Неолит Северной Евразии / отв. ред. С. В. Ошибкина. - М. : Наука, 1996. - 378 с.
11. Ставицкий, В . В. Среднедонская археологическая культура / В. В. Ставиц-кий // Пензенская энциклопедия. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2001. - С. 28.
12. Новые данные по абсолютной хронологии раннего неолита Прикамья / Е. Л. Лы-чагина, А. А. Выборнов, М. А. Кулькова, М. Ойнонен, Г. Посснерт // Известия Самарского научного центра Российской Академии наук. - 2013. - Т. 15, № 5. -С. 247-253.
13. Ставицкий, В . В . Волго-камская археологическая культура эпохи неолита (4-е тыс. до н. э.) / В. В. Ставицкий // Пензенская энциклопедия. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2001. - URL: http://inpenza.ru/archeology/volga-kama-archaeological-cultures.php
14. Ставицкий, В. В. Балахнинская археологическая культура / В. В. Ставиц-кий // Пензенская энциклопедия. - М. : Большая Российская энциклопедия, 2001. - URL: http://inpenza.ru/archeology/balahninskaya-archaeological-cultures.php
15. Ставицкий, В . В . К вопросу о единстве критериев неолитической эпохи для культур севера и юга / В. В. Ставицкий // Самарский научный вестник. - 2014. -№ 3 (8). - С. 171-177.
16. Бобровский, М. В. Лесные почвы Европейской России: биотические и антропогенные факторы формирования / М. В. Бобровский. - М. : Товарищество научных изданий КМК, 2010. - 359 с.
References
1. Yamashkin A. A., Artemova S. N., Novikova L. A., Leonova N. A., Alekseeva N. S. Problemy regional'noy ekologii [Problems of regional ecology]. 2011, no. 1, pp. 49-57.
2. Neyshtadt M. I. Istoriya lesov i paleogeografiya SSSR v golotsene [The history of forests and paleogeography if USSR in the Holocene]. Moscow: Nauka, 1957, 404 p.
3. Novenko E. Yu. Izmeneniya rastitel'nosti i klimata Tsentral'noy i Vostochnoy Evropy v pozdnem pleystotsene i golotsene v mezhlednikovye i perekhodnye etapy klimati-cheskikh makrotsiklov [Vegetation and climate changes in Central and Eastern Europe in the late Pleistocene and Holocene at interglacial and transitional stages of climatic macrocycles]. Moscow: GEOS, 2016, 228 p.
4. Blagoveshchenskaya N. V. Ekologiya [Ecology]. 2006, no. 2, pp. 83-88.
5. Artemova S. N., Ikonnikov D. S., Lomov S. P. Izvestiya vysshikh uchebnykh zavedeniy. Povolzhskiy region. Estestvennye nauki [University proceedings. Volga region. Natural sciences]. 2017, no. 3 (19), pp. 91-106.
6. Penzenskiy kray v istorii i kul'ture Rossii: monografiya [Penza region in Russian history and culture: monograph]. Ed. by O. A. Sukhova. Penza: Izd-vo PGU, 2014, 526 p.
7. Istoriya Samarskogo Povolzh'ya s drevneyshikh vremen do nashikh dney: Kamennyy vek [The history of Samara region from ancient times till the present: the Stone Age]. Eds. A. A. Vybornov, Yu. I. Kolev, A. E. Mamonov. Moscow: Izd-vo Samarskogo nauch. tsentra RAN, 2000, 311 p.
8. Stavitskiy V. V. Problemy khronologii i etnokul'turnykh vzaimodeystviy v neolite Evra-zii [Issues of chronology and ethnocultural relationships in the Eurasian late Stone age]. Saint-Petersburg, 2004, pp. 227-240.
9. Stavitskiy V. V. Sovremennye nauchnye issledovaniya i innovatsii [Modern research and innovations]. 2015, no. 2, part 3. Available at: http://web.snauka.ru/issues/2015/02/ 42036
10. Neolit Severnoy Evrazii [The late Stone Age in Northern Eurasia]. Execut. ed. S. V. Oshib-kina. Moscow: Nauka, 1996, 378 p.
11. Stavitskiy V. V. Penzenskaya entsiklopediya [Penza encyclopedia]. Moscow: Bol'shaya Rossiyskaya entsiklopediya, 2001, p. 28.
12. Lychagina E. L., Vybornov A. A., Kul'kova M. A., Oynonen M., Possnert G. Izvestiya Samarskogo nauchnogo tsentra Rossiyskoy Akademii nauk [Proceedings of Samara scientific center of the Russian Academy of Sciences]. 2013, vol. 15, no. 5, pp. 247-253.
13. Stavitskiy V. V. Penzenskaya entsiklopediya [Penza encyclopedia]. Moscow: Bol'shaya Rossiyskaya entsiklopediya, 2001. Available at: http://inpenza.ru/archeology/volga-kama-archaeological-cultures.php
14. Stavitskiy V. V. Penzenskaya entsiklopediya [Penza encyclopedia]. Moscow: Bol'shaya Rossiyskaya entsiklopediya, 2001. Available at: http://inpenza.ru/archeology/balahninskaya-archaeological-cultures.php
15. Stavitskiy V. V. Samarskiy nauchnyy vestnik [Samara scientific bulletin]. 2014, no. 3 (8), pp. 171-177.
16. Bobrovskiy M. V. Lesnye pochvy Evropeyskoy Rossii: bioticheskie i antropogennye faktory formirovaniya [Forest soils of European Russia: biotic and anthropogenic formation factors]. Moscow: Tovarishchestvo nauchnykh izdaniy KMK, 2010, 359 p.
Иконников Дмитрий Сергеевич доктор исторических наук, заведующий антропологической лабораторией кафедры анатомии человека, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Артемова Серафима Николаевна кандидат географических наук, доцент, кафедра географии, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Приказчикова Ольга Филипповна
кандидат географических наук, доцент, начальник отдела менеджмента качества, Управление стратегического развития и системы качества, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
Ikonnikov Dmitriy Sergeevich Doctor of historical sciences, head of the anthropological laboratory of sub-department of human anatomy, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Artemova Serafima Nikolaevna Candidate of geographical sciences, associate professor, sub-department of geography, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Prikazchikova Ol'ga Filippovna Candidate of geographical sciences, associate professor, head of the quality managmeent department, Office of strategic development and quality management, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
Жогова Марина Львовна
кандидат географических наук, доцент кафедра географии, Пензенский государственный университет (Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40)
E-mail: [email protected]
УДК 911.52 Иконников, Д. С.
Особенности формирования культурных ландшафтов Пензенской области на ранних этапах / Д. С. Иконников, С. Н. Артемова, О. Ф. Приказ-чикова, М. Л. Жогова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Естественные науки. - 2017. - № 4 (20). - С. 116-129. БОГ 10.21685/ 2307-9150-2017-4-10
Zhogova Marina L'vovna Candidate of geographical sciences, associate professor, sub-department of geography, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
