CC BY-ND
19
48
ЗНиСО pm №12 (261)
случай очаговой формы КЭ у двухлетнего ребенка развился после недолгого (не больше 1 часа) присасывания самки I. persulcatus.
Выводы. Клещи I. persulcatus не только более агрессивны по отношению к человеку, но и содержат более высокую концентрацию антигена вируса КЭ, что подтверждает их главную роль в эпидпроцессе. Клещи с низким содержанием вируса (в том числе и ниже порога обнаружения) способны вызвать заболевание человека КЭ. Дополнительными переносчиками вируса КЭ в Республике Алтай являются клещи других видов: D. геЫсиШш, D. silvarum, D. mttaШ, Н. concinna, активность которых в природе продолжается до поздней осени, что требует организации профилактических мероприятий на протяжении всего сезона (с середины марта до конца октября).
ЛИТЕРАТУРА
Алексеев А.Н. Система клещ-возбудитель и ее эмерджент-ные свойства. СПб., 1993. 204 с.
Козлова И.В. и др. Современные подходы к экстренной специфической профилактике клещевого энцефалита / И.В. Козлова, В.И. Злобин, М.М.Верхозина, Т.В. Демина, Ю.П. Джиоев, Р.В. Адельшин //Вопросы вирусологии. 2007. № 6. С. 25—30.
Мельникова О.В. и др. Сравнительные данные о зараженности клещевым энцефалитом голодных и питавшихся
таежных клещей (по результатам иммуноферментного анализа) / О.В. Мельникова, А.Д. Ботвинкин, Г.А. Данчи-нова //Мед. паразитол. 1997. № 1. С. 44—49. Пеньевская Н.А. Методологические подходы к оценке эффективности этиотропной противовирусной иммунопрофилактики (на примере препаратов иммуноглобулина против клещевого энцефалита) //Клиническая микробиология и антимикробная химиотерапия. 2008. № 10 (1). С. 70—84.
Чиканова Т.Ю. и др. Анализ заболеваемости клещевым энцефалитом и болезнью Лайма на основании данных пункта серопрофилактики медицинского диагностического центра «НПО «Вирион» / Т.Ю. Чиканова, Н.А. Шутова, Р.Г. Соляник, Н.М. Власова //Сибирский медицинский журнал (Томск). 2011. № 26 (2). С. 112—114. Щучинова Л.Д. Изучение популяционного иммунитета к вирусу клещевого энцефалита в Республике Алтай //Здоровье населения и среда обитания. 2014. № 1 (250). С. 33—36.
Belova O.A. et al. Different tick-borne encephalitis virus (TBEV) prevalences in unfed versus partially engorged ixodid ticks — Evidence of virus replication and changes in tick behavior / Belova O.A., Burenkova L.A., Karganova G.G. //Ticks and Tick-borne Diseases. 2012. № 3. P. 240—246.
Контактная информация:
Щучинова Лилия Джигангеровна, тел.: 8 (38822) 6-43-02 e-mail: [email protected] Contact information:
Shchuchinova Liliya, phone: 8 (38822) 6-43-02; e-mail: [email protected]
V-
УДК 616. 981. 452 (571.1/5)
ОСОБЕННОСТИ ЭПИЗООТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ ГОРНЫХ ПРИРОДНЫХ ОЧАГОВ ЧУМЫ СИБИРИ В XXI ВЕКЕ
С.В. Балахонов1, В.М. Корзун1, Д.Б. Вержуцкий1, Е.В. Чипанин1, Е.П. Михайлов2, А.В. Денисов2, Э.А. Глушков3, И.С. Акимова3 'ФКУЗ Иркутский научно-исследовательский противочумный институт Роспотребнадзора, г. Иркутск 2ФКУЗ «Алтайская противочумная станция» Роспотребнадзора 3ФКУЗ «Тувинская противочумная станция» Роспотребнадзора
Материалы серии статей доложены на научной конференции с международным участием «Актуальные аспекты природной очаговости болезней» (г. Омск, 12—13 ноября 2014 г.), организованной при частичной поддержке гранта РФФИ № 14-04-20351
Представлены основные результаты мониторинга Горно-Алтайского и Тувинского природных очагов чумы в текущем столетии, которые свидетельствуют о высоком уровне их эпизоотической активности. Такая ситуация определяется воздействием комплекса факторов биотической природы, приведшим к трансформации основных элементов экологических систем очагов. В свою очередь эти процессы осуществляются под влиянием абиотических факторов.
Ключевые слова: эпизоотическая активность, экологические системы, абиотические факторы.
S.V. Balakhonov, V.M. Korzun, D.B. Verzhutsky, E.V. Chipanin, E.P. Mikhailov, A.V. Denisov, E.A. Glushkov, I.S. Akimova □ PECULIARITIES OF EPIZOOTIC ACTIVITY OF THE MOUNTAIN NATURAL PLAGUE FOCI IN SIBERIA IN XXI CENTURY □ Irkutsk Antiplague Research Institute of Rospotrebnadzor, Irkutsk; Altai Antiplague Station of Rospotrebnadzor, Tuva Antiplague Station of Rospotrebnadzor.
The basic results of the monitoring in the Mountain-Altai and Tuva natural plague foci at the current century are represented. These data indicate high level of the epizootic activity in this region. Such condition is defined by the influence of complex biotic factors caused to transformation of the main elements of ecological foci systems. In turn, these processes are carried out under the influence of the abiotic factors.
Key words: epizootic activity, ecological systems, abiotic factors.
На территории Сибири расположено два активных горных природных очага чумы: ГорноАлтайский и Тувинский, представляющие собой северную окраину обширной Центрально-Азиатской зоны природной очаговости этой инфекции. Эпизоотии в них регистрируют, начиная соответственно, с 1961 и 1964 гг.
г-Ь
Цель работы — анализ эпизоотической активности в горных природных очагах чумы Сибири в текущем столетии и рассмотрение факторов, ее определяющих.
Материалы и методы. В работе использованы данные эпизоотологического мониторинга ГорноАлтайского и Тувинского природных очагов
4ШШ №12 (2161) ЗНиСО
49
чумы, проводимого, соответственно, Алтайской "— и Тувинской противочумными станциями и Иркутским научно-исследовательским противо-^ чумным институтом. На зараженность возбудителем чумы с 2001 по 2013 г. в Горно-Алтайском очаге исследованы 45 600 мелких млекопитающих ^^ и 323 600 эктопаразитов, преимущественно блох, е в Тувинском, соответственно, — 11 400 зверьков и 201 100 эктопаразитов.
Результаты и обсуждение. В XXI веке эти очаги наиболее активны из 11 природных очагов чумы, расположенных на территории Российской Федерации. С 2001 по 2013 год в Горно-Алтайском и Тувинском очагах изолированы, соответственно, 772 и 403 штамма возбудителя, что составило 52,5 и 27,4 % от их общего количества, выделенных за этот период в природных очагах России.
В Горно-Алтайском очаге основным носителем возбудителя чумы является монгольская пищуха. В современный период регулярные эпизоотии в поселениях этого животного регистрируют на большей части энзоотичной территории очага.
Выраженное увеличение эпизоотической активности очага отмечается с начала 90-х годов XX века. С 1961 по 1989 г. регистрируемые ежегодно площади эпизоотий колебались в пределах 41—191 км2 (средняя величина за этот период равна 106 кв. км). С 1990 по 2000 г. предельные значения составили 38 и 320 км2 (среднее — 232 км2). В 2001—2013 гг. лимиты равны 145 и 649 км2 (среднее — 432 км2). За последние полтора десятилетия существенно возросла энзоотичная по чуме территория очага, если на 1998 г. она составляла 596,4 км2, то на 2013 г. - 1 062 км2.
Такие кардинальные изменения эпизоотической ситуации в очаге обусловлены рядом причин, оказавших влияние на его экологическую систему. Существенным фактором, с которым связан рост эпизоотической активности очага, является увеличение ареала монгольской пищухи в Юго-Восточном Алтае (Денисов и др., 2014). С использованием ГИС-технологий установлено, что если площадь обитания зверька, зарегистрированная на 1978 г., составляла около 1 430 км2, то на 2013 г. она примерно равна 2 200 км2, то есть увеличилась в полтора раза. Необходимо отметить, что именно на вновь выявленных участках обитания монгольской пищухи с 2003 по 2010 г. были обнаружены до этого не регистрируемые эпизоотические проявления вблизи с. Бельтир (долины р. Талдура, р. Кускуннур, р. Чаган), с. Ортолык (район бугров Бигдон и южный склон Курайского хребта от русла р. Чичке-Терек до р. Ян-Терек), в верхней части долины р. Большие Шибеты и ее левого притока р. Аксай [2].
Другим немаловажным обстоятельством, обусловившим высокую эпизоотическую активность очага, является значительный рост плотности населения монгольской пищухи. В среднем по очагу с 1971 по 2013 г. количество жилых нор-колоний этого зверька на 1 га увеличилось весной с 2,8 до 7,0, а осенью — с 4,8 до 8,8, или в 2,5 и 1,6 раза соответственно [1].
Еще одним фактором, определившим современную эпизоотическую обстановку в очаге,
является процесс долговременной трансформации структуры многовидовых сообществ блох монгольской пищухи. Наиболее массовым видом в очаге в настоящее время стал специфичный эктопаразит пищух Ctenophyllus hirticrus, эти насекомые заняли доминирующее положение по всему ареалу зверька [3]. Такая ситуация является следствием постепенного расселения блохи в Юго-Восточном Алтае [4]. Подчеркнем, что распространение возбудителя чумы и образование участков стойкой очаговости, на которых возбудитель чумы стал циркулировать продолжительное время, происходило после заселения их блохой C. hirticrus и достижения ею высокой численности. При этом отметим, что численность эффективного переносчика, с которым связывают возрастание сезонной активности очага в осенний период, блохи Paradoxopsyllus scorodumovi находится на высоком уровне на всей энзоотичной территории [3].
Все описанные процессы связаны с аридиза-цией горных степей Юго-Восточного Алтая, вызванной потеплением климата. Температура воздуха в регионе за последние 55 лет выросла примерно на 2 °C.
Тувинский природный очаг чумы моного-стальный и моновекторный по современной классификации относится к горным очагам сусликового типа. Всего, начиная с 1964 г., в нем выделено 1 604 штамма чумного микроба, при этом на основного носителя — длиннохвостого суслика и его специфические виды — эктопаразитов приходится 94,8 % всех штаммов. От Citellophilus tesquorum - основного переносчика чумы в очаге, выделено 69,0 % всех штаммов, изолированных от блох. Циркулирующий в очаге возбудитель чумы относится к основному подвиду — Yersinia pestis pestis и имеет в геноме маркерную четвертую плаз-миду pTP33 [5]. Общая площадь Тувинского природного очага оценивается в 6 410 км2, эпизоотическая — 2 400 км2. В пределах этой территории выделяется 6 относительно самостоятельных участков очаговости (мезоочагов): Кара-Бельдырский, Монгун-Тайгинский, Толайлыгский, Барлыкский, Саглинский и Боро-Шайский, каждый из которых функционально связан с одноименной популяцией длиннохвостого суслика [6].
Начиная с конца 80-х годов прошлого столетия, в очаге наблюдается резкое возрастание численности C. tesquorum, по всей видимости, связанное с изменениями в климатических условиях (повсеместное нарастание аридизации в Центральной Азии). Так, по данным ГМС, пос. Мугур-Аксы (http://aisori.meteo.ru), среднегодовая температура в 1950-1959 гг. равнялась (-4,1) °C, в 1990— 1999 гг. - (-1,8) °C, в 2000—2009 гг. - (-1,6) °C. Среднегодовое количество атмосферных осадков за эти периоды составило 174,4; 159,7 и 93,1 мм соответственно. В целом по территории очага численность C. tesquorum за четверть века возросла на зверьках примерно в 2,5 раза, в гнездах - почти на порядок, во входах нор - более чем в 40 раз. В так-соценозе блох длиннохвостого суслика доля этого вида увеличилась с 30—40 до 50—60 %.
Возрастание эпизоотической активности очага на рубеже столетий было связано, по-видимому, именно с увеличением плотности населения
50
ЗНиСО pm №12 (2С1)
основного переносчика чумы. Косвенно об этом можно судить по количеству штаммов, ежегодно выделяемых в очаге. В первые годы с момента его обнаружения (1964—1967 гг.) среднегодовое количество изолятов чумы составляло 116,8. В последующем, с началом проведения массовых дезинсекционных мероприятий и по 2000 г. включительно, в среднем за год выделяли 22,2 штамма чумы. В новом тысячелетии этот показатель возрос до 31,0.
Изменилась пространственная структура эпизоотических проявлений. Сравнительно недавно выявлено два новых участка, расположенных далеко за границами известной эпизоотийной территории, где в крови носителей обнаружены антитела к чумному микробу. Эти участки расположены в пределах Моген-Буренской популяции суслика (ур. Холаш, 2006 г.) и Улатайской популяции зверька (ур. Чозы, 2008 г.). В 2012 г. выявлен новый мезоочаг чумы — Верхне-Барлыкский, в котором циркуляция патогена в отдельной популяции основного носителя подтверждена изоляцией штамма чумного микроба и групповым обнаружением зверьков с антителами к возбудителю чумы.
Произошла и пространственная трансформация проявлений чумы в границах известных мезо-очагов. В Монгун-Тайгинском мезоочаге возбудитель чумы найден в непосредственной близости от п. Мугур-Аксы — в ур. Уш-Торгун (2007—2008 гг.), в Барлыкском в 2009 г. получен изолят чумного микроба от длиннохвостого суслика, отловленного в долине р. Эльды-Хем, с поселений зверька, где ранее циркуляцию возбудителя не регистрировали [7]. Аридизация местных экосистем привела и к еще одному явлению — массовому проникновению C. tesquorum в субальпийский высотный пояс, где ранее эта блоха встречалась в незначительных количествах. Вслед за основным переносчиком в субальпийскую зону в «ядра» популяции длиннохвостого суслика (урочища Верхний Оюк-Хем и Верхний Узун-Хем — 2008 г.) попал и чумной микроб, практически полностью разрушив эти группировки. «Выжигание» таких крупных устойчивых группировок зверька по всей территории очага могло привести к нарушению сложившихся функциональных связей и резкому падению эпизоотической активности в 2010—2011 гг. [8].
Восстановление популяционных ядер длиннохвостого суслика и благоприятные погодные условия, сложившиеся летом 2012 г., наряду с повышенной численностью блох, вызвали развитие эпизоотий разлитого типа. Циркуляция возбудителя выявлена на территории 29 урочищ в пределах 13 секторов первичных районов, относящихся к 4 мезоочагам, изолированы 69 штаммов возбудителя чумы, получены 43 серополо-жительных реакции. Выявление возбудителя в Боро-Шайском мезоочаге произошло первый раз после длительного перерыва (последний раз циркуляция возбудителя на этой территории отмечалась в 1991 г.). Особую настороженность вызывает выделение штаммов чумного микроба в долине р. Боро-Шай от трупа тарбагана и его эктопара-
зитов. За все годы обследования Тувинского очага чумы это второй случай изоляции микроба чумы "— от данного вида зверьков.
В 2013 г. активные эпизоотии в Тувинском ^ природном очаге чумы продолжались. Выделены 38 штаммов чумного микроба, получены 19 серо- lj позитивных результатов на чуму. Обнаружены 20 ^^ урочищ с циркуляцией возбудителя (14 секторов е первичных районов). Впервые после длительного перерыва эпизоотические проявления были зарегистрированы в Кара-Бальдырском мезоочаге, основная часть которого находится на сопредельной территории Монголии.
Представленные материалы показывают, что в целом высокий уровень эпизоотической активности Горно-Алтайского и Тувинского природных очагов чумы в текущем столетии определяется воздействием комплекса факторов биотической природы, приведшим к трансформации основных элементов их экологических систем. В свою очередь эти процессы осуществляются под влиянием абиотических факторов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Денисов А.В. и др. Увеличение ареала монгольской пищухи в Горно-Алтайском природном очаге чумы / А.В. Денисов, Е.В. Чипанин, В.М. Корзун, Е.И. Филатов, Н.Ю. Ку-репина //Дальневосточный журнал инфекционный патологии. 2014. № 25. С. 15—18.
2. Попков А.Ф. и др. Исследование структурно-функциональных аспектов эпизоотического процесса в сибирских природных очагах чумы / А.Ф. Попков, С.В. Балахонов, Д.Б. Вержуцкий, В.М. Корзун [и др.] //Проблемы особо опасных инфекций. 2013. Вып. 4. С. 28-32.
3. Ярыгина М.Б. и др. Изменение структуры многовидовых сообществ блох монгольской пищухи в Горно-Алтайском природном очаге чумы / М.Б. Ярыгина, В.М. Корзун, Л.А. Фомина, А.В. Денисов //Дальневосточный журнал инфекционный патологии. 2014. № 25. С. 11 — 15.
4. Корзун В.М. и др. Расселение блохи Ctenophyllus hirticrus и распространение эпизоотий чумы в Горном Алтае / В.М. Корзун, Е.В. Чипанин, Т.И. Иннокентьева, Е.П. Михайлов, Л.А. Фомина, Т.В. Сотникова, А.В. Денисов //Паразитология. 2007. Т. 41. Вып. 3. С. 206—217.
5. Балахонов С.В. Геномные маркеры возбудителей чумы, псевдотуберкулеза, холеры, бруцеллеза (эпидемиологическое и диагностическое значение): Автореф. дис. ... докт. мед. наук. Саратов, 2000. 44 с.
6. Вержуцкий Д.Б. и др. Характеристика участков очаговости Тувинского природного очага чумы / Д.Б. Вержуцкий, А.В. Чумаков // Карантинные и зоонозные инфекции в Казахстане. 2001. Вып. 4. С. 110—113.
7. Balakhonov S.V., Verzhutsky D.B., Innokentjeva T.I., Popkov A.F. Bazic tendencies in activity of the natural plague foci of Siberia at the beginning of XXI century. — Current Issues on Zoonotic Diseases, Ulaanbaatar, 2011. № 19. P. 55—62.
8. Balakhonov S.V., Verzhutsky D.B., Korzun V.M., Kosilko S.A., Chipanin S.V., Mikhailov E.P., Glushkov E.A. Mountain natural plague foci of Siberia in XXI century // One World — One Health: emerging and re-emerging infectious diseases preparedness and response: Mat. International conference (Ulaanbaatar, 11-12 April 2013). Ulaanbaatar. 2013. P. 30—37.
Контактная информация:
Балахонов Сергей Владимирович, тел.: (3952) 22-01-35, е-mail: [email protected] Contact information:
Balakhonov Sergey, рhone: (3952) 22-01-35, e-mail: [email protected]
