CC BY
174
Зинков Евгений Геннадъевич
доктор философских наук,
профессор кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин
Северо-Кавказского филиала
Российской академии правосудия (г. Краснодар)
(тел.: 88612516510)
Особенности действия правового пространства
В научной статье рассмотрена проблема толкования значения термина "действия в праве" в его конклюдентном значении, которое включает в свое содержание поведенческое правоприменение.
Ключевые слова: конклюдентное действие в праве, правовое пространство, пространственные действия, действия правового пространства, субъекты права, действия субъектов права, экстерриториальность, экстратерриториальность.
E.G. Zinkov, Doctor of philosophical Sciences,Professor, Department of humanitarian and socio-economic studies of the North Caucasus branch of the Russian Academy of Justice (Krasnodar) tel.: 88612516510.
Features of action legal space
In a scientific article, the problem of interpretation of the meaning of the term "validity in law" in its konkludentnom value, which includes in its content of behavioral enforcement
Key words: explicitly encompass such action in law, legal space, spatial activity of legal entities, space activity of subjects of law, extraterritoriality, extraterritoriality.
Приступая в предлагаемой статье к научному исследованию проблемы действия правового пространства, мы в первую очередь укажем на то, что оно, имеется в виду само действие правового пространства, существует лишь тогда, когда проявляет себя в активном состоянии между правореализующи-ми субъектами права, локализованными в пространстве права. Пространственная локализация субъектов и объектов права в данном случае выступает обязательным условием для их индивидуализации. Только в этом состоянии нормы права обретают своего субъекта и объекта права. Указывая нам на то, что существует факт пространственного действия субъекта права расположенного в пространстве права и способного ориентироваться в этом правовом пространстве, одновременно создавая и моделируя его, тем самым производя некую манипуляцию действиями регулятивного характера в праве.
Учитывая высказанное выше по тексту, можно заключить, что пространственные действия в правовом пространстве содержат в самих себе некое функционированное состояние отдельных норм права, а через это в целом и всей правовой системы, подчеркивая одновременно их диалектическое и метафизическое проявление.
Современная теория права часто применяет понятие "действие" в очень широком юридическом значении, что не способствует однозначно-
му определению термина "действие в праве".
По этой причине мы обратимся к смысловому содержанию слова "действие", которое буквально означает проявление какой-нибудь энергии, деятельности, а также сама сила, деятельность, функционирование чего-нибудь [1, с. 154], влияние, воздействие [2, с. 211]. Опираясь на перечисленные смысловые значения исследуемого понятия "действие", мы возьмем во внимание лишь те его определения, в которых указывается основное назначение и сущностные характеристики.
В результате проведенной процедуры мы выяснили что "действие" есть факт проявления сознательной деятельности, наступление которого происходит по волеизъявлению лица.
Таким образом, после того как определили социальное понятие "действие" обратимся к его правовому значению.
Итак, справедливости ради следует отметить тот факт, что современная юридическая мысль достаточно скупо освещает вопросы, затрагивающие проблемы действия права. В научной литературе современные исследователи юридической мысли часто подменяют предмет своего изыскания и уходят от него в сторону правового регулирования или применения права, а также нередко затрагивают и само действие закона.
Такого характера определение "действия норм права" мы наблюдаем у И.В. Волк, когда она, рассматривая основные модели действия норм
20
права, указывает фактически на действие закона [3, а 121].
А такой исследователь как А.А. Белкин определяет действие права как "поведение адресатов акта в соответствии с установленными в нем нормами" [4, а 3]. Такого характера толкование скорее говорит о "реализации права" чем о "действии права".
Таким образом, ознакомившись с доступным нам научно-исследовательским материалом мы можем сказать, что первым кто уделил внимание определению действия права, среди российских ученых правоведов был С.С. Алексеев, понимая под этим понятием пути и формы влияния права, а также и способы его реализации в практической жизнедеятельности социума [5, а 128]. Из зарубежных представителей юридической науки нам близко понимание действия права, высказанное И. Вагнером, которое звучит, как "свойство права вызывать действия фактическим поступком объекта правовой нормы, в результате чего реализуются цели правовой нормы. (Здесь - Е.З.) действие права охватывает своим содержанием соответствующий правовым нормам поступок, а также социальный результат воздействия права, при этом действие права не следует вообще понимать как воздействие права" [6, а 37]. В силу тех обстоятельств, что в данном случае разговор идет о том, что в рамках пространства действия права происходит конклюдентное (лат. сonclude - делаю вывод) действие субъекта права, выражающее его волеизъявление установить правоотношение, но не в виде устного или письменного проявления воле установления правоотношений между субъектом и объектом права, а в поведенческом правоприменении, после которого можно сделать заключение о факте реализации сознательного способа осуществления регулятивной деятельности лица в праве, а также оказание информационного и ценностно-мотивационного воздействия на другие стороны социально-правовых процессов [6, а 45; 7, с. 137].
Тогда как А.С. Пиголкин при изучении такого понятия как "действие права" отмечает то, что оно означает обязательность правовых норм и действительность их требований. Однако при этом оно не всегда воплощается в реальном поведении субъектов общественно-правовых отношений [8, а 372].
В. Н. Карташов рассматривает действие права в пространстве как ограничение законов территориальным пределом их национальной правовой системы [9, а 52-53].
Исследователь А.В. Поляков также определяет действия права через призму правовой систе-
мы, в рамках которой возникает системное функционирование, проявляющееся через социально-правовые коммуникации. В результате этих коммуникативных отношений происходит легитимация интерпретируемых социальными субъектами их прав и обязанностей, вызывающих впоследствии нормативно-правовые взаимоотношения, складывающиеся из активного и пассивного правового поведения в соответствии с имеющимися на тот период правами и обязанностям лица [10, а 616].
Все это говорит нам о том, что следует обратить внимание на то, что при рассмотрении действия права необходимо учитывать различие между самим фактом существования права и его правовым действием в пространстве, так как существование права есть его метафизическое проявление статического состояния. Тогда как пространственное действие в праве уже является его диалектическим проявлением в состоянии динамики развития и применения. Выражаясь в юридических действиях типа удовлетворения правовых потребностей лица или регулирования интересов, целей и задач реализуемого права субъекта права.
Таким образом, формируя пространственные действия между целями и задачами правоприменения и правообладания оформляясь в результаты механизма правореализации представляя собой пространственные взаимоотношения существования права и его функционирования.
В этом случае уместно вспомнить изречение С.С. Алексеева повествующее о том, что под реально организационным действием права целесообразно понимать "юридическую энергию" упорядоченную в нормативные предписания и являющуюся фактическим источником [5, а 83] активности потенциальной и реализованной возможности права [6, а 43].
Вышеуказанное свойство действия права было отмечено дореволюционным исследователем Н.К. Ренненкампфом, который по этому вопросу в свое время высказался о том, что следует признать: "То, что не осуществляется, то не может быть признано правом" [11, а 28] как таковым, поскольку право может быть только ак-тивнодействующим.
В связи с этим В.И. Гойман в своей научно-методологической работе выделил четыре относительно самостоятельных по отношению друг к другу компонента определяющих "действие права" как образование интегральное состоящее из "восприятия права", "правового действия", "правового воздействия" и "правового порядка" [6, с. 46].
Учитывая все изложенное по тексту можно сделать заключение о том, что под действием
21
права мы будем понимать совокупное функционирование поведенческого правоприменения всех свойств (правоспособностей) права регулятивного, информационного и ценностно-мотива-ционного воздействия, на урегулированные отношения субъектов права проявляющих актив-нодействующую юридическую силу права. При этом под юридической силой права понимая официальную общеобязательность реализации цели, принципов и предписаний самой системы норм права. Не забывая и о том, что пространственное действие права протекает не только на макропространственном (в границах правовой системы или правовой семьи) но и микропространственном (территориальном) уровнях одновременно.
Здесь следует учесть и тот факт, что в рамках строго территориального принципа действия права мы имеем экстерриториальное и экстратерриториальное действие права. Данный феномен широко используется в отечественной и зарубежной научной литературе. Однако его статус окончательно не определен и употребляется в разных смысловых значениях.
Для того чтобы разобраться в феномене пространственного действия права в виде экстерриториального и экстратерриториального их проявления, мы обратимся к научной позиции И.И. Лукашука в которой исследователь просто утверждает о том, что: ""Экстратерриториальное" означает "выходящее за пределы территории", а "экстерриториальное" - "находящееся вне территории"" [12, с. 251-252] и дальнейшего научного анализа понятий не проводит.
Хаснутдинов Р.Р. в своем исследовании приходит к выводу о том, что в современной отечественной юридической литературе последних лет термин "экстратерриториальное" и термин "экстерриториальное" в переводе с латинского языка означают одно и то же [13, с. 183].
А правовед Е.Т. Усенко придерживается той позиции, которая ставит под сомнение саму возможность "экстерриториального действия" [14, с. 13-31] при этом он не исключает ряд случаев, при которых это было возможным.
В отечественной юридической литературе имеется и другая точка зрения в лице И.П. Блищен-ко, который утверждает о том, что теория экстерриториальности в настоящий момент вызывает интерес только с позиций истории международного права [15, с. 267].
Несмотря на все это, такой исследователь как Е.В. Белякович попыталась проанализировать эти два понятия и пришла к выводу, что термины "экстерриториальность" и "экстратерриториальность" следует понимать в узком и широком смысле. По вышеуказанному вопросу она пишет
следующее: " В широком смысле экстерриториальность понимается как действие правовых норм за пределами территории принявшего их государства и отождествляется с экстратерриториальностью. В узком смысле экстерриториальность означает действие правовых норм одного государства на территории другого и, соответственно, нераспространение норм права последнего на правоотношения, регулируемые в данном случае нормативными правовыми актами иностранного государства. Экстратерриториальность понимается как действие правовых норм за пределами принявшего их государства" [16, с. 125].
Для того чтобы внести ясность в рассматриваемый нами вопрос привлечем высказывание В. Фишела, где он указал на следующее: "экстратерриториальность является, по сути, распространением юрисдикции за пределы границ государства. Она включает определенные права, привилегии и иммунитеты, которыми пользуются граждане, подданные или покровительствуемые лица одного государства в пределах другого, и которые освобождают их от местной территориальной юрисдикции и помещают их под законы и отправление правосудия их собственного государства. Экстратерриториальность часто путают с экстерриториальностью, но последняя относится только к иммунитетам, предоставляемым дипломатическому агенту и сопровождающим его лицам в соответствии с международным правом, в то время как первая может рассматриваться как подразумевающая установление международного сервитута путем постановки национального принципа над территориальным принципом" [17, с. 2].
Исходя из того что пространственные "экстерриториальные" и "экстратерриториальные" действия в праве явление многоаспектное мы проведем собственное уточнение рассматриваемого нами понятия.
Итак, обратившись к научным словарям и им приравненным, мы выяснили, что предлог "ех" с латинского означает "вне, из" следовательно, понятие "экстерриториальное" есть состояние пребывания вне территории или другими словами, это буквально "находящийся вне территории", "вне пространства", "вне земель", а также "из пространства", "из земель", "из территории" изнутри вышедший и продолжающий действовать. С точки зрения субъекта права это пространственные действия правового пространства направленные на продление границы предела воздействия права в отношении объекта действия права. Таким образом, термин "экстерриториальный" это исход с территории в значении дальнейшего внутреннего продолжения действий
22
субъекта права и его правового статуса, а также и правового положения в отношении объекта права для стороны проникающей куда-либо.
Тогда как предлог "extra" с латинского означает "сверх". Это дает нам возможность утверждать о том, что понятие "экстратерриториальное" воспринимается как"сверх территории", "сверх пространства", "сверх земель" в значении размещения второго слоя, поверх существующего или другими словами сверх правового пространства существующего действия права. В этом случае со стороны объекта права данные пространственные действия правового пространства выглядят как действия субъекта права направленные на преодоление границы предела воздействия права по отношению к объекту действия права. Учитывая сказанное можно сделать заключение в отношении понятия "экстратерриториальный".
Итак, под термином "экстратерриториалный" мы будем понимать внешнее проникновение на территорию действия объекта или субъекта права без изменения его правового статуса и правового положения, другим словами вторжение в чужую среду права для формирования пространственных действий правового пространства сверх другого действия права.
На этом особенности пространственных действий права правового пространства не завершаются. Так как они находят свое отражение в том, что могут проявляться одновременно в одном и том же действии права, образуя два свойства права находящих свое выражение в одном случае в стороне, которая распространяет (передает) свое действие права, раздвигая пространство действия права правового пространства своей юрисдикции (экстерриториальное). А в другом случае в стороне, которая принимает это действие права на себя и, размещая его поверх своего существующего пространства действия права, делает его единым правовым пространством как принимающей, так и проникающей стороны (экстратерриториальное).
Вся эта сложная процедура зависит от определенного состояния установленных ограничений пространственного предела действия права существующего на определенной территории правового пространства.
Вопрос о пределах действия права является достаточно мало исследованным и в теории права до конца не сформировавшимся как универсальная категория права. В результате чего вопрос о пространственном пределе действия права поставлен, но достаточного обоснования в теоретико-правовой литературе не получил. Однако определение пространственных пределов
действия права необходимо для того, чтобы исключить спекуляции вокруг использования правовых инструментов в сфере правоотношений субъектов права.
По этой причине мы в своей исследовательской работе придерживаемся теоретико-методологической позиции в праве, согласно которой разговор идет в первую очередь о том, что в формально-юридическом плане проблема пределов действия права выражается в том, что правовыми являются не только те действия, которые предусмотрены нормативно-юридическими установлениями. Но так же и все те действия, которые косвенно касаются или частично вытекают из этих установлений, являясь по сути своей правовыми.
В рамках указанной концепции встает вопрос о несовместимости природы предела пространственного действия права с правовым регулированием государства. Так как подобного характера действия в основе своей носят разную правовую природу с правовым регулированием государства, выражающуюся в том, что не всегда получает государственное признание и одобрение. По причине того, что динамичнее правотворческой и правоприменительной деятельности государства и его правовой системы. Природа пространственного предела действия права вытекает из восприятия права отдельным субъектом права на уровне его психики и правомерных коллегиальных действий самих субъектов права основанных на фактической деятельности и лишь много позже удостоверяемой и регулируемой самим государством и его законотворческой деятельностью.
И в заключение нашего обзора хочется сказать, о том, что с приведенных выше по тексту позиций пространственный предел действия права обуславливается в первую очередь подвижностью границ взаимодействующих субъектов права. Где в свою очередь субъект права как носитель данного права правоспособен, применять его к себе и окружающим, не зависимо от пространственных границ или территориального пребывания своего правового статуса, правового положения или состояния, так как сам и является носителем пространственного предела в праве исходя из принципа суверенитета.
1. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Действие [Текст]/С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова//Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М., 1999. С. 154.
2. Гуськова А.П., Сотин Б.В. Действие [Текст]/А.П. Гуськова, Н.Ю. Сотин//Популяр-
23
ный словарь русского языка. Толково-энциклопедический. 2-е изд., стереотип. М., 2006. С. 211.
3. См.: Волк И.В. Право, время и пространство: теоретический аспект: Дис. ... канд. юрид.наук: 12.00.01 [Текст]/И.В. Волк. М., 2004. С.121.
4. Белкин А.А. Юридические акты: обладание силой и действие [Текст] /А.А. Белкин // Известия высших учебных заведений. Правоведение. СПб.: С.-Петербургский ун-т, 1993. № 5. С. 3.
5. Алексеев С. С. Общая теория права: в 2-х т. [Текст] / С.С. Алексеев. Т. 1. М., 1982. С. 128.
6. Цит. по: Гойман В.И. Действие права (Методологический анализ) [Текст]/В. И. Гойман. М, 1992. С. 37.
7. См.: Теория государства и права: учебник под ред. В.В. Лазарева [Текст] / В.В. Лазарев. М., 2004. С. 137; Гойман В.И. Действие права (Методологическийанализ) [Текст]/В.И. Гой-ман. М., 1992. С. 45.
8. См.: Теория государства и права: учебник под ред. А.С. Пиголкина [Текст]/А.С. Пиголки-на. М, 2005. С. 372.
9. См.: Карташов В.Н. Правотворческая практика, система и структура права [Текст] /В.Н. Карташов //Введение в общую теорию правовой системы общества: Текст лекций. Ч. 2. Ярославль. 1996. С. 52-53.
10. Поляков А.В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода: учебник [Текст]/ А. В. Поляков. Спб., 2004. С. 616.
11. Ренненкампф Н.К. Юридическая энциклопедия [Текст]/Н.К. Ренненкампф. 4-е изд. Киев, 1913. С. 28.
12. Лукашук И.И. Международное право. Общая часть: учебник для студентов юридических факультетов и вузов [Текст] / И. И. Лукашук. Изд. 3-е, перераб. и доп. М.: Волтерс Клу-вер, 2005. С. 251-252.
13. См.:Хаснутдинов Р.Р. Территориальное и экстерриториальное действие уголовного закона: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08 [Текст] / Р.Р. Хаснутдинов. Казань. 2007. 183 с.
14. См.: Усенко Е. Т. Проблемы экстерриториального действия национального закона [Текст]канд. юрид. наук: 12.00.01 [Текст]/Е.В. Белякович. Иркутск, 2009. С. 125.
15. См.: Блищенко И.П. Дипломатическое право: учеб. пособие [Текст]/И.П. Блищенко. 2-е изд., испр., и доп. М., 1990. С. 267.
16. Белякович Е.В. Пространственное дей-
ствие правовых норм: дис. ... R. Fishel. Los Angeles, 1952. P. 2.
17. Fishel,Wesley R. The End of Extraterritoriality in China [of the Text] / Wesley / Е.Т. Усенко // Московский журнал международного права. 1996, № 2. С. 13-31.
1. Ozhegov S.I., Shvedova N.Y. Act [Text] / S.I.Ozhegov, N.Y. Shvedova //Explanatory dictionary of the Russian language. 4-ed. M., 1999. P. 154.
2. Guskova A.P., Sotin B.V. Act [Text] / A.P. Guskova, B. V. Sotin // Popular dictionary of the Russian language. Smarter-encyclopedic. 2-ed. stereotype. M., 2006. P. 211.
3. See: Wolf I. V. Right, time and space: a theoretical perspective: Dis... kand. legal science: 12.00.01 [text]/I.V. Wolf. M, 2004. P. 121.
4. Belkin A.A. Legal acts: the possession of power and Act [text] / A.A. Belkin // Proceedings of higher educational establishments. Jurisprudence. Spb.: Saint Petersburg Un-ty, 1993. № 5. P. 3.
5. Alexeev S. S. General theory of law: 2 x t. [text] / S. S. Alexeev. 11. M. 1982. P. 128.
6. By: Gojman V.I. Effect of law (methodological analysis) [text]/ V.I. Gojman. M., 1992. P. 37.
7. See: Theory of State and law: a tutorial. V. V. Lazarev (Text) / V.V. Lazarev. M, 2004. P. 137; Gojman V.I. Effect of law (methodological analysis) [text]/ V.I. Gojman. M, 1992. P. 45.
8. See: Theory of State and law: a tutorial. A.S. Pigolkina [Text]/A.S. Pigolkina. M., 2005. P. 372.
9. See: Kartashov V.N. applying the practice, law system and structure (text) / V.N. Kartashov // introduction to the general theory of legal system of society: the text of the lectures. H. 2. Yaroslavl. 1996. P. 52-53.
10. Polyakov A. V., general theory of law: problems of interpretation in the context of the communicative approach: a tutorial (text) /A.V. Polyakov. Spb., 2004. P. 616.
11. Rennenkampf N.K. Legal encyclopedia [text] /N.K. von Rennenkampf. 4-ed. Kiev, 1913. P. 28.
12. Lukashuk I.I. International law. General: a textbook for law students and universities [text] / I.I. Lukashuk. Ed. 3-e, 4th edition. and extras. Moscow: Walters Kluver, 2005. P. 251-252.
13. See: Hasnutdinov R.R. Territorial and extraterritorial applicability of the criminal law: dis. .. kand. legal science: 12.00.08 [text] / R.R. Hasnutdinov. Kazan. 2007. P. 183.
14. See: Usenko E. T. Problems of extraterritorial national Act [text] / E. T. Usenko // Moscow Journal of international law. 1996, no. 2. P. 13-31.
15. See: Blisenko I.P. Diplomatic law: Stud., [text] /
24
I.P. Blisenko. 2-nded., corr. and extras. M., 1990. P. 267.
16. Belyakovitch E.V. Spatial effect of legal norms: dis.... kand. legal science: 12.00.01 [text]/ E. V. Belyakovitch. Irkutsk, 2009. P. 125.
17. Fishel,Wesley R. The End of Extraterritoriality in China [of the Text] / Wesley R. Fishel. Los Angeles, 1952. P. 2.
25
