CC BY
123
ИСТОРИЯ
М.Ю. ИЛЮХИН, старший преподаватель кафедры всеобщей истории Орловского государственного университета
«ОСОБАЯ ПОЗИЦИЯ» П.Н. МИЛЮКОВА ПО ВОПРОСАМ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ В ПЕРИОД БАЛКАНСКИХ ВОЙН 1912 -1913 гг.
Настоящая статья освещает проблему отношения партии кадетов в целом и ее лидера П.Н. Милюкова в частности к балканским войнам 1912-1913 гг. Основное внимание уделяется «особой позиции», занимаемой Милюковым по отношению к сторонам, участвовавшим во второй балканской войне. Указаны причины, приведшие лидеров кадетов, вопреки мнению как партийного большинства, так и официальных кругов России к поддержке Болгарии в этом конфликте. Автором использованы архивные материалы, публикации в кадетской периодике, мемуарная литература.
Ключевые слова: кадетская партия, балканские страны, «европейский концерт», балканские войны, «турецкое наследство», «российский интерес».
Во внешнеполитической концепции кадетов Балканский регион занимал исключительно важное место. Виднейший идеолог партии, принадлежавший к ее правому крылу, П.Б. Струве в своей программной статье «Великая Россия» обозначил в качестве приоритетного направления внешнеполитической деятельности русского правительства бассейн Черного моря. По его мнению, именно здесь складываются условия для создания как «внутреннего», так и «внешнего» могущества державы. Прилегающий к Черному морю регион, в первую очередь Балканский полуостров, должен стать сферой безраздельного экономического и политического господства России [20, 143-155]. Хотя многие положения, высказанные Струве, вызывали острую полемику среди кадетов, в целом ни у кого из них не вызывало сомнения то, что балканскому направлению во внешней политике следует уделять особое внимание. Этого мнения придерживались лидер партии и ее думской фракции П.Н. Милюков, считавшийся в кадетской среде главным специалистом по международным вопросам, теоретик внешнеполитической доктрины русского либерализма С.А. Котляревский, известные кадетские публицисты. Разделяли это мнение все без исключения члены ЦК партии кадетов и думской фракции.
Кадеты постоянно призывали правительство отказаться от «дальневосточных авантюр», уже однажды обернувшихся для страны поражением в русско-японской войне, и активизировать политику на Балканах, где Россия утратила влияние. Ее интересы сталкивались здесь с интересами Австро-Венгрии и Германии, поэтому, по справедливому мнению кадетских аналитиков, на Балканском полуострове находился один из опаснейших очагов напряженности, могло вспыхнуть пламя общеевропейского военного пожара. И дело было не только в том, что противоборствующие великие державы не желали, что вполне естественно, упустить возможность контролировать столь важный в геополитическом смысле район. Сложность ситуации заключалась еще и в том, что на полуострове с 1908 года начался процесс пересмотра границ, установленных решениями Берлинского конгресса в 1879 году.
© М.Ю. Илюхин
Отношение кадетов к политике русского правительства на Балканах получило достаточное освещение в исторических исследованиях [1; 21; 22]. Основными объектами исследований стала позиция кадетов по вопросам внешней политики в связи с младотурецкой революцией, боснийским кризисом и балканскими войнами 1912-1913 гг. В своей монографии В.В. Шелохаев говорит об «особой позиции» П.Н. Милюкова по отношению к Болгарии в период второй балканской войны 1913 года [22]. Но специальных работ, посвященных исследованию взглядов П.Н. Милюкова на проблему взаимоотношений балканских союзников и политику России по отношению к участникам балканских войн, нет. Статья М.А. Бирмана освещает деятельность Милюкова в составе международной комиссии Карнеги по изучению причин и последствий войн [2]. Однако это лишь эпизод деятельности лидера кадетов в связи с вооруженными конфликтами 1912-1913 гг. на Балканах. Цель настоящей статьи - по возможности дать общий обзор этой деятельности во всей ее полноте.
К 1910 году кадеты считали, что для прочного утверждения России на Балканах необходимо объединение под её эгидой всех южнославянских государств. Поэтому русской дипломатии, согласно взглядам кадетов, следовало заботиться о поддержании согласия между этими государствами, прежде всего - между Сербией и Болгарией. В противном случае не та, так другая отойдут от России и сблизятся с Австрией. Данные соображения определили положительное отношение кадетов к оформлению в 1912 году под покровительством России союза Балканских государств, целью которого была ликвидация турецких владений в Европе. Поскольку к 1912 году кадеты разочаровались в младотурках как в силе, способной осуществить модернизацию Османской империи по либеральному пути, и в связи с этим утратили надежду на возможность вовлечения Турции в орбиту русского влияния, программа, легшая в основу заключения соглашений между Грецией, Сербией, Черногорией и Болгарией, была для них приемлема. Однако реальные события, связанные с ходом балканских войн 1912 -1913 годов, внесли свои коррективы в их политические симпатии и антипатии. Если в первой балканской войне они, по крайней мере публично, поддерживали всех балканских союзников в их «справедливой борьбе» за Македонию, то во время второй войны, когда Сербия, Греция и примкнувшая к ним Румыния «доказывали» Болгарии свои «исключительные права»
на эту бывшую турецкую провинцию, положение изменилось. Кадеты, вместе с октябристами и прогрессистами, вслед за официальными кругами заняли ярко выраженную просербскую позицию [22, 186]. Единственным «болгарофи-лом» в их среде оказался П.Н. Милюков.
Анализ публикаций того времени, официальных партийных документов и мемуарной литературы позволяет утверждать, что в целом партия кадетов заняла в этот период весьма активную позицию по вопросам балканской политики. В ней возникла оппозиция Милюкову, который после встречи с министром иностранных дел С.Д. Сазоновым, имевшей место в конце сентября или начале октября 1912 года [22, 179], внезапно прекратил со страниц «Речи» ругать его за «уступчивость» и недостаточную твердость и начал усердно хвалить за осторожность и взвешенность проводимого министром курса.
12 октября 1912 года состоялось заседание ЦК, на котором большинство присутствующих выступили с критикой милюковской линии. Его позицию осудили П.Б. Струве, Н.А. Гредескул, А.В. Тыркова, А.С. Изгоев, В.И. Вернадский [3]. Через десять дней еще более решительно высказались за активные действия в связи с событиями на Балканах члены Московского отделения ЦК [4]. Милюков же продолжал настаивать на том, что партия должна поддержать осторожность министра иностранных дел, отказаться от воинственных призывов. В отличие от большинства партийных деятелей он в период балканских войн руководствовался принципом, который сам провозгласил еще во время боснийского кризиса: во внешнеполитических вопросах оппозиционная партия при выработке своей линии должна руководствоваться не партийными, а общегосударственными интересами. Для большинства же членов ЦК, как и осенью 1908 - весной 1909 года, критика любой политики правительства на Балканах оставалась главной задачей. Они опасались, что отказ от публичной поддержки славян и соглашение с правительственным курсом не найдут понимания в обществе и нанесут ущерб популярности партии. Таким образом, Милюков пошел значительно дальше своих коллег по ЦК. Он отказался от т.н. «негативной критики» правительственного курса. Это, разумеется, не означает, что он выражал полную поддержку МИДу, более того, он не соглашался с линией официальной дипломатии. Фактически он был единственным из видных кадетов, кто внес предложения по существу дела.
ИСТОРИЯ
Но его предложения носили конструктивный характер. Вот почему «особая позиция» Милюкова в период балканских войн заслуживает специального рассмотрения.
Первая балканская война началась утром 9 октября 1912 года открытием боевых действий на черногорском фронте. 17 октября войну Турции объявили Сербия и Болгария, 18 октября - Греция. Милюков, как знаток многих тонкостей политической жизни на Балканах, стал одним из первых, кто дал квалифицированную оценку событиям. Еще в сентябре он разъяснял в «Речи» суть устремлений и чаяний балканских союзников: Сербия, Греция, Черногория и Болгария желают один на один «выяснить отношения» с Турцией. Они не просят никакого содействия со стороны великих держав и настаивают на их невмешательстве. Эти требования Милюков считал справедливыми, ибо, как показал предшествующий опыт, всякие попытки «европейского концерта» выступить в качестве посредника в решении вопроса о судьбе Македонии не увенчались успехом [7]. Он, конечно, не мог обойти проблему локализации конфликта пределами Балканского полуострова, но считал, что опасности перерастания войны в общеевропейскую не существует, если только в ход событий не вмешается Австрия [7]. Милюков имел основания для подобных утверждений, поскольку ему, видимо, было известно о гарантиях невмешательства европейских держав, в том числе Австро-Венгрии. Вполне возможно, что об этих гарантиях ему сообщил Сазонов во время упомянутого «свидания». Тогда время этой встречи следует отнести к середине - второй половине сентября. Эти гарантии косвенно были подтверждены нотой от 7 октября, переданной через посредство России. В своих воспоминаниях лидер кадетов твердо заявляет, что великие державы были уверены в победе Турции, а потому вели себя по отношению к балканским союзникам лицемерно. Их призывали воздержаться от боевых действий в обмен на очередное обещание реформ в европейских владениях Османской империи, а туркам - сохранение этих владений независимо от исхода войны [5, 351]. Таким образом, Милюков обладал информацией, неизвестной другим видным деятелям партии кадетов. Возможно, в этом кроется одна из причин его конфликта со многими членами ЦК на заседании 12 октября. К тому же у него имелись собственные впечатления от поездки на Балканы. Эта поездка состоялась во второй половине октября 1912 года. Хотя сам лидер кадетов не на-
зывает точных дат, определить её время не составляет труда. Он сообщает, что для поездки на Балканы воспользовался периодом между 8 июля (роспуск III Думы) и 15 ноября (созыв IV Думы) 1912 года. Между тем он присутствовал на заседании ЦК 12 октября и, естественно, был в Петербурге во второй половине сентября, во время «свидания» с С.Д. Сазоновым. А 23 октября находился на станции Мустафа-паша на берегу р. Марицы, в конечном пункте своего путешествия [5, 352]. О необходимости совершения этой поездки Милюков, по его собственному признанию, задумывался еще весной. Поэтому, когда его старый знакомый Чарльз Крейн, находившийся осенью 1912 года на Балканах, предложил составить компанию в турне по региону, Милюков с радостью согласился [5, 352]. Начало боевых действий застало «путешественников» на пути в Старую Загору. Вместо планируемого возвращения в Софию они последовали за действующей армией и, как было сказано выше, к 23 октября достигли станции Мустафа-паша. Во время этой «туристической прогулки» Милюков имел возможность ознакомиться с местными настроениями, политическими симпатиями населения, прогнозами дальнейшего развития событий. По возвращении в Софию он впервые встретился с царем Фердинандом. Хотя эта встреча была неофициальной и имела ознакомительный характер, болгарский монарх, видимо, уже тогда имел намерение использовать знакомство с лидером крупнейшей российской оппозиционной партии в собственных политических целях.
В результате поездки Милюков уже осенью 1912 года пришел к выводу о том, что война союзников против Турции станет лишь первым актом балканской драмы. Далее последует борьба из-за дележа «турецкого наследства». А так как это будет сопровождаться развалом Балканского союза, позиции России на полуострове не просто ослабнут. Есть реальный шанс полностью их утратить. Поэтому с конца октября Милюков постоянно призывает русскую дипломатию любыми средствами спасти Балканский союз от развала. Впрочем, дипломатов не нужно было уговаривать.
Сразу же по возвращении Милюков заявляет о необходимости предоставить Сербии порт на Адриатике. Так как Салоники по соглашению между союзниками отойдут к Греции, а земли к востоку от Вардара - к Болгарии, только получение сербами выхода к Адриатическому морю удовлетворит их давние желания, не ущемляя ин-
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
тересов других участников блока [8]. Уже тогда Милюков больше всего опасался конфликта между Сербией и Болгарией. Потому-то он настаивал на поощрении сербского продвижения к Адриатике и указывал на недопустимость их закрепления на берегах Эгейского моря [8]. Исходя из тех же соображений, он осудил провозглашение независимости Албании, последовавшее 16 октября при поддержке Австрии: австрийцы, считал он, пытаются остановить сербскую экспансию на запад, обратить её на восток, т.е. спровоцировать сербско-болгарский конфликт. Следствием этого будет распад Балканского союза и переход Болгарии в орбиту венского влияния [6]. Он даже предложил ответить на австрийскую военную демонстрацию у побережья Дураццо, направленную на устрашение Сербии, мобилизацией русского флота, а при необходимости и армии. Таким образом, уже к ноябрю 1912 года у Милюкова сложились весьма обоснованные опасения на счет будущего Балканского союза и опасности перехода Болгарии под покровительство Австро-Венгрии, а значит, и Германии. Именно этим следует объяснить его про-болгарскую позицию в период второй балканской войны, противоположную позиции большинства кадетов.
Между тем Турция 22 октября обратилась к великим державам с просьбой вмешаться в ход событий на Балканах. 20 ноября Турция и союзники, за исключением Греции, заключили перемирие. 2 декабря в Лондоне собрались представители Балканских стран, а на следующий день начались совещания послов великих держав. Но, несмотря на очевидность поражения, турки в ходе переговоров не собирались проявлять уступчивость. 4 января 1913 года великие державы обратились к Турции с призывом проявить благоразумие. Кадетская «Речь», в свою очередь, призвала державы оказать на Турцию серьезное давление, ибо продолжение боевых действий создаст «дополнительные трудности» в деле локализации конфликта [18]. В тот же день Болгария в категорической форме потребовала сдачи и передачи ей осажденного Адрианополя. 16 января переговоры в Лондоне были прерваны, а 21 января возобновились боевые действия. 13 марта Адрианополь был взят.
Успехи «братьев-славян» вызвали в России волну ликования среди правых, к которой присоединилась большая часть либералов, в том числе кадетов [22, 185]. Но эта эйфория не затронула Милюкова. Его более волновали проблемы, связанные с послевоенным устройством
Балкан. К тому же Румыния внезапно выступила с территориальными претензиями к Болгарии, угрожая оккупировать требуемые территории. Так как Румыния не входила в число воюющих стран, её вмешательство создавало угрозу делокализации конфликта. «Речь» назвала претензии Бухареста провокацией [13]. Конечно, утверждал Милюков, угрозы Румынии останутся пустым звуком, если за Болгарию вступится Россия. Но её вмешательство развяжет руки Австрии. Поэтому лидер кадетов признал правильной позицию российского МИДа, советовавшего болгарам уступить, однако считал, что требовать от них слишком больших уступок «и нетактично, и унизительно для самолюбия победителей» [13].
После того, как Адрианополь был взят, между Болгарией и Турцией было заключено соглашение о перемирии сроком до 21 апреля 1913 года. Этим перемирием, а также пасхальными каникулами Думы (6-23 апреля) Милюков решил воспользоваться для совершения новой поездки на Балканы. Теперь главным интересующим его вопросом были взаимоотношения между балканскими союзниками по поводу раздела бывших турецких владений. Перед самым отъездом он публикует в «Речи» статью под броским названием «Распри между союзниками» [19]. Желая показать, что он выступает не от имени редакции, а высказывает только свое мнение, лидер кадетов, вопреки обыкновению, подписался под этой статьей. Он указывал, что интересы Сербии и Греции, не противореча друг другу, сталкиваются в Македонии с интересами Болгарии. Милюков предлагает проанализировать обоснованность претензий всех сторон на македонские земли, основываясь на традиционном для либерализма принципе апелляции к мнению коренного населения Македонии. Население это, считает он, еще не оформилось этнически, поэтому македонцы «приписывают» себя к тому или иному этносу в зависимости от вероисповедания, точнее,поскольку все они православные, в зависимости от церковно-административного подчинения. Те, кто находится под юрисдикцией болгарского экзарха, считают себя болгарами. Прихожане Греческой патриархии на севере Македонии - сербами, на юге - греками. Не отрицая существования на северо-востоке Македонии настоящей сербской, а на юге - греческой общин, чьи территории должны безусловно отойти к Сербии и Греции, Милюков считал, что абсолютное большинство македонцев-»патриархистов», или, по местной терминоло-
ИСТОРИЯ
гии, «сербоманов» и «грекоманов», являются этническими болгарами [19]. Далее он приводит статистические данные о количественном соотношении представителей этих групп, согласно которым в зоне оккупации Сербии проживает 467 012 «болгар-экзархистов» и всего 49 224 серба и «сербомана». Схожая картина в зоне греческой оккупации: 123 262 «болгара-эк-зархиста» и 49 198 греков и «грекоманов» [19]. Даже если предположить, что «сербоманы» и «грекоманы» не болгары, а те, кем сами себя считают, говорит Милюков, все равно болгарское население Македонии составляет подавляющее большинство. Поэтому претензии Сербии и Греции на центральную часть этой страны Милюков признает необоснованными [19]. Позже, во время поездки по Македонии, он обращал внимание на политику насильственной «серби-зации» и эллинизации коренного населения, проводимой в сербской и греческих оккупационных зонах. Эта политика выражалась не только в глумлении «освободителей» над обычаями «освобожденных», но и в прямых запретах говорить по-болгарски, считать себя болгарами и даже использовать по праздникам в качестве украшения бело-зелено-красные ленты [10]. Особое возмущение Милюкова вызвали притеснения, которым подвергся со стороны сербов митрополит Велешский Неофит, вынужденный покинуть Македонию [10].
Хотя Милюков в своих воспоминаниях утверждает, что в тот период не знал о тайных переговорах между Сербией, Грецией и Румынией о создании союза против Болгарии [5, 358], наивно было бы полагать, что столь искушенный политик не догадывался о готовящемся антиболгар-ском выступлении. Не случайно же высшие руководители и Сербии, и Болгарии оказывали ему знаки особого внимания [5, 358]. Сам он с иронией замечал, что на Балканах, видимо, сложилось преувеличенное представление о степени влияния лидера оппозиционной партии на российскую внешнюю политику. Иначе не стал бы царь Фердинанд дважды (лично и через министра Христова) просить Милюкова о содействии в убеждении Николая II «протежировать» передачу Болгарии города Родосто на побережье Мраморного моря [5, 357]. На пути в Россию, в Вене, Милюков имел доверительную беседу с сербским министром иностранных дел Милова-новичем, давним сторонником сербо-болгарского сближения, который, видимо, предоставил ему дополнительные сведения о разгоравшемся между союзниками конфликте [5, 358].
К моменту возвращения Милюкова противоречия между союзниками зашли так далеко, что Болгария вынуждена была обратиться к России с просьбой о посредничестве. Милюков тут же определил пределы русского посредничества следующими пунктами: 1. Настояние на соблюдении обеими сторонами договора от 29 февраля 1912 года как единственно прочной основы для дальнейших мирных отношений. 2. Решение частных пограничных споров путем взаимных компенсаций. В противном случае, утверждал он, договор следует считать разорванным, от арбитража отказаться [16]. Иными словами, лидер кадетов предлагал министерству иностранных дел оказать на вчерашних союзников прямое давление с целью вынудить их сохранить Балканский союз. Понятно, что давление при подобных обстоятельствах было бы направлено отнюдь не на Болгарию.
В процессе назревания вооруженного конфликта между Сербией и Болгарией официальный Белград, пытаясь заручиться поддержкой не только официальной России, но и либерального общественного мнения, прибегал к посылке в Петербург специальных эмиссаров, главной задачей которых было разъяснение «справедливости» сербских претензий к Болгарии по поводу раздела Македонии. Эти эмиссары «выражали мнение» всего «сербского общества», правда, от имени его, как это часто бывает в подобных случаях, выступали бывшие высшие чиновники и представители националистически настроенной интеллигенции. Первым из таких эмиссаров был профессор Белич. Затем прибыли бывший министр внутренних дел Генчич и профессор Вуки-чевич. Со страниц «Нового времени» они принялись обличать Болгарию в нарушении союзнических обязательств, что, по их мнению, делало сербские претензии на большую часть Македонии вполне обоснованными. Деятельность сербов вызвала раздражение Милюкова, не понаслышке знавшего реальное положение дел в Македонии. В двух статьях под общим заголовком «Сербские аргументы» он прямо обвиняет Бели-ча и Генчича во лжи [17; 9]. Тогда Генчич и Вуки-чевич в середине июня опубликовали в нескольких русских газетах открытое письмо в адрес Милюкова. Лидер кадетов обвинялся в стремлении «унизить» и «растерзать» «несчастный сербский народ», в разжигании сербофобии среди «просвещенного русского общества», в желании разрушить «вековые устои» сербско-русской дружбы. Но самым обидным для Милюкова стало обвинение его в «давних связях с болгарским
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
правительством». Хотя оно не особенно бросалось в глаза на фоне велеречивых словоизлияний о национальном долге, славянском братстве и т.д., это обвинение было, пожалуй, самым опасным для престижа кадетского лидера. Ведь получалось так, что руководитель популярной оппозиционной партии фактически является болгарским шпионом. Тем более что Милюков действительно работал в Болгарии в 90-х годах XIX века, неоднократно посещал эту страну и встречался с ее официальными лидерами и заметными политическими деятелями. Сербы при этом забывали о том, что он столь же часто бывал у них, заводил полезные знакомства, встречался и вел переписку с важными персонами.
Милюков опубликовал текст открытого письма в «Речи», а затем дал сербским эмиссарам гневную отповедь. Он заявил, что, во-первых, никогда не состоял на службе в Сербии. Следовательно, никаких «обязательств» перед сербскими властями у него не было и не могло быть. Для официальных сербских кругов он всегда был и остается частным лицом, а как частное лицо всегда находил в Сербии самый теплый прием. Но в то же время, посещая Македонию, он никогда не выполнял там никаких поручений официальной Софии.
Следовательно, заявления Генчича о неоднократных «командировках» Милюкова как «благодарного болгарского чиновника» являются клеветой. Наконец, его «давняя связь» с болгарским правительством, о которой говорил Генчич, заключается, по утверждению Милюкова, в том, что оно не по своей воле, а под нажимом русского правительства разорвало с ним контракт о чтении лекций в Софийском университете. Это происшествие, по ироничному замечанию Милюкова, оставило у него столь же малое чувство «благодарности», как и досады [11].
Более обстоятельно Милюков рассмотрел другое обвинение Генчича в свой адрес. Сербский экс-министр утверждал, что Милюков призывал Австро-Венгрию к вторжению в Ново-Базарский санджак. Причем призыв этот якобы был сделан с думской трибуны. Лидер кадетов не отрицал того факта, что во время своего выступления в Думе 9 июня 1913 года он назвал поведение Сербии безумным, говорил о том, что в случае разрыва сербско-болгарского договора Новый Базар окажется не защищенным от австрийского вторжения, а двести тысяч болгарских солдат превратятся
из союзников Сербии в ее врагов. Тогда Россия вряд ли согласится опекать виновников развала созданного ею же Балканского союза. Конечно, в этих словах, писал Милюков, содержится угроза в адрес Сербии, но он здесь не был оригинален. Он лишь повторил то, что содержалось в Высочайшей телеграмме. Ему лично принадлежит только заявление о том, что, «делая безумства, их виновники рассчитывают, что по счету заплатит Россия», но подобное высказывание трудно оспорить. Что же касается обвинений в «систематической травле сербского народа», «заведомой пристрастности», то лидер кадетов их просто игнорировал: он полагал, что русское общество, хорошо его знавшее, не поверит голословным упрекам и обвинениям [11].
Итак, в период обострения противоречий между балканскими союзниками, когда партия кадетов в целом осталась индифферентной, ее лидер проявил солидарность с русскими дипломатами, предпринимавшими лихорадочные попытки спасти разваливающийся блок. Именно с сохранением Балканского союза он связывал возможность сохранить русское влияние на Балканах. Поэтому его проболгарская позиция определялась отнюдь не личными симпатиями к стране, где он проработал ряд лет и пользовался известностью. Для Милюкова было ясно, что в случае вооруженного конфликта между Сербией и Болгарией русское правительство, скорее всего, поддержит сербов. Тогда в болгарских официальных кругах победит мнение о необходимости перейти под покровительство Австрии. Милюков оставался верен оценкам, данным кадетами еще в 1908 году, перспективам развития болгарского государства и его роли в политической жизни Балканского полуострова. Поэтому он призывал «удержать» Болгарию в сфере русского влияния путем ее активной поддержки в конфликте с Сербией. Что до последней, то на счет ее перехода под покровительство Австрии лидер кадетов не опасался: сербо-австрийские противоречия приравнивали к нулю шанс подобного развития событий. Вот почему начало второй балканской войны повергло Милюкова в отчаяние. «Речь» лишь констатировала этот факт, оставив его без комментариев. Когда русское правительство предложило организовать посредничество для урегулирования конфликта, Милюков одобрил эту инициативу, расценив отказ от русского предложения,
ИСТОРИЯ
последовавший со стороны Сербии и Греции, как безответственный и легкомысленный шаг, «диктуемый затуманенным сознанием победителей» [12]. Заключенные в Бухаресте соглашения он назвал унизительными, грабительскими и просто антигуманными по отношению к Болгарии [14]. Острой критике с его стороны подверглась позиция стран Антанты, в частности Франции, отказавшейся поддержать русское требование о передаче Болгарии Ковалы [14], критиковал он и русскую дипломатию за недостаточную активность и деловитость в защите как русских, так и болгарских интересов [15]. По мнению Милюкова, Бухарестские соглашения не ликвидировали македонского вопроса, они только усугубили противоречия между Балканскими государствами, создав для Австрии возможность проводить в регионе собственную, никак не соответствующую русским интересам политику [14].
После этого Милюков в августе 1913 года еще раз посетил Балканы. Его пригласили участвовать в работе комиссии, созданной отделом воспитания и пропаганды организации Карнеги, изучавшей проблему «балканских зверств», т.е. злоупотреблений и жестокостей со стороны военных властей всех участников балканских войн по отношению к мирному населению и военнопленным. Первой вопрос о «зверствах» со стороны сербов, греков и турок подняла Болгария. Из-за участия Милюкова комиссия была выдворена из Белграда, Салоник и Афин. В сербской столице националистически настроенная молодежь даже устроила манифестацию с призывами расправиться с «врагом Сербии» [5, 359]. Но в Болгарии членов комиссии приняли тепло и предоставили возможность полноценно работать. Как и следовало ожидать, работа эта фактически окончилась ничем: определить правых и виноватых не удалось, «зверства» в той или иной форме совершались всеми участниками конфликта. Но Милюков считал, что независимо от результата деятельность комиссии была особенно важна для болгар, униженных Бухарестским миром [5, 359]. Для себя же он сделал вывод о полной политической эмансипации славянских стран Балканского полуострова от российской опеки. Теперь Россия, по его мнению, должна руководствоваться в своей балканской политике собственными интересами, не связывая себя обязательствами идео-
логического характера [5, 359]. После того, как Болгария окончательно отошла от ориентации на Россию, он потерял к этой стране всякий политический интерес.
Таким образом, в период балканских войн 1912-1913 гг. П.Н. Милюков, несмотря на имевшие место эмоциональные взрывы и срывы, проявил себя как рационально и трезво мыслящий политик, способный прагматично просчитывать последствия возникающих на его глазах явлений и процессов. Вся его деятельность определялась соображениями двоякого рода. Во-первых, не сомневаясь в локальности конфликтов, разгоревшихся на Балканах, он понимал, что тот или иной вариант их разрешения повлияет на расстановку сил в Европе и поспособствует нарушению европейского политического равновесия. Вот почему он с особым вниманием относился к Болгарии, способной при игнорировании ее интересов Россией перейти под покровительство Австро-Венгрии. Именно этими соображениями, а отнюдь не проболгарскими симпатиями руководствовался он при определении своего отношения к сторонам — участницам второй балканской войны. Тем не менее не следует игнорировать и соображений, вытекающих из элементарного чувства справедливости по отношению к македонскому населению, подвергшемуся в угоду политическим амбициям «освободителей» насильственной сербизации и эллинизации. Во-вторых, Милюков постоянно заботился об интересах России на Балканском полуострове. Не имея ничего общего с великорусскими шовинистами, он выступал за усиление России на международной арене, рассматривая Балканы как один из важнейших районов активности русской дипломатии. В России он видел ту державу, которая в силу исторически сложившихся причин должна и может господствовать на Балканском полуострове. Милюков справедливо полагал, что в случае потери Россией влияния в этом регионе вакантное место сразу же будет занято Австрией.
Процесс изменения расстановки сил на Балканском полуострове повлиял на эволюцию взглядов Милюкова на принципы взаимоотношений России и Балканских государств. От политики патернализма Россия, по его мнению, должна перейти к политике защиты и отстаивания собственных интересов.
УЧЕНЫЕ
ЗАПИСКИ
Библиографический список
1. Бестужев И.В. Борьба в России по вопросам внешней политики. 1906 -1910. М., 1961.
2. Бирман М.А. Звездный час П.Н. Милюкова-балканиста. (П.Н. Милюков - член международной комиссии
Карнеги по изучению причин и последствий балканских войн 1912-1913 гг.) //Балканские исследования.
Вып. 15. М., 1992.
3. ГАРФ. - Ф. 523. - Оп. 1. - Д. 30. - Л. 223-231.
4. ГАФР - Ф. 523. - Оп. 1. - Д. 245. - Л. 50-51.
5. Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991. С. 351.
6. Речь. - 1912. - 1 (14) ноября.
7. Речь. - 1912. - 13 (26) сентября.
8. Речь. - 1912. - 28 октября (10 ноября).
9. Речь. - 1913. - 10 (23) мая.
10. Речь. - 1913. - 10 (23) апреля.
11. Речь. - 1913. - 13 (26) июня.
12. Речь. - 1913. - 2 (15) июля.
13. Речь. - 1913. - 22 января (4 февраля).
14. Речь. - 1913. - 26 июля (8 августа).
15. Речь. - 1913. - 27 июля (9 августа).
16. Речь. - 1913. - 3 (11) мая.
17. Речь. - 1913. - 5 (18) мая.
18. Речь. - 1913. - 6(13) января.
19. Речь. - 1913. - 8 (21) апреля.
20. Русская мысль. - 1908. - № 1. - С. 143-155.
21. Чапкевич Е.И. Отношение царского правительства и политических партий России к буржуазным революциям в Азии начала XX в. Орел, 1987.
22. Шелохаев В.В. Идеология и политическая организация российской либеральной буржуазии. 1908-1914 гг. М., 1991.
Ilyukhin M.U. “The particular opinion” of P. Milyukov on the issues of foreign policy during the Balkan Wars 1912-1913.
The article treats the attitude of the Constitutional Democratic party (the Kadets) in general and of its leader Pavel Milyukov in particular towards the Balkan Wars 1912-1913. The main problem the article deals with is “the particular opinion” of P. Milyukov concerning the belligerents of the II Balkan War. The reasons are pointed out that made the Kadet’s leaders support Bulgaria during this conflict, neglecting the opinion of the party’s majority as well as the official position of the Russian government. The author has used archival documents, the Kadet’s periodical publications, memoirs.
Key words: tbu Kadets, tbu Balkan Wars, tbu Balkan cjuntries, «tbu European concert», «Russian interests», «Turkey heritage».
