CC BY
39
УДК 343.37.07 В.И. Гладких
Viktor Gladkikh
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ ОРГАНИЗАЦИОННЫХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ТЕХНОЛОГИЙ В ПРАКТИКЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ОТМЫВАНИЮ ПРЕСТУПНЫХ ДОХОДОВ И ПРОЯВЛЕНИЮ КОРРУПЦИИ
Аннотация. В статье речь идет о проблеме совершенствования уголовного права уголовного права, в части ответственности за отмывание денег и коррупцию. Ключевые слова: отмывание денег, коррупция, юридическая технология, проблема совершенствования законодательства.
MAIN AREAS OF ORGANIZATIONAL AND LEGAL TECHNOLOGIES IN PRACTICE ANTI-MONEY LAUDERING AND CORRUPTION
Annotation. The article deals with the problem of improving the standards of criminal law, providing for liability for money laundering and corruption.
Keywords: money laundering, corruption, legal technology, the problem of improving legislation.
Как известно из методологии юридических наук, базовыми, наряду с другими, являются такие понятия и виды новизны юридических исследований, как изучение эффективности действия законов, определение состояния правосознания и правовой культуры, недопущение игнорирования со стороны науки «социального механизма действия права» как предмета социальных правовых исследований, игнорирования известной юридической науке необходимости социальных правовых исследований, призванных «формировать эмпирический базис правовой науки», необходимость учета различных направлений социальных правовых исследований, таких как исследование эффективности норм права, социология правового сознания и правовой культуры, социология правоприменительной деятельности, социология правонарушений и юридической ответственности, юридическое прогнозирование [10, с. 246, 345, 350]. Это обусловливает необходимость комплексного использования методов, которые позволяют на основе научного материализма критически и конструктивно оценивать существующее нормативное правое пространство, вносить предложения по его развитию и совершенствованию.
Комплекс юридических мер:
- анализ антиотмывочного и антикоррупционного законодательства и предложения по его совершенствованию;
- совершенствование специально-криминологических мер по предупреждению отмыванию доходов и коррупции;
- усиление взаимодействия между различными субъектами предупреждения легализации доходов в банковской сфере;
- разработка механизма компенсации материального ущерба от коррупционных преступлений;
- усиление превентивного потенциала уголовно- правовых средств в противодействии отмыванию доходов и коррупции;
- расширение практики антикоррупционной экспертизы вновь принимаемых проектов нормативно-правовых актов;
- разработка механизмов внедрения международных стандартов по противодействию
ОДиК.
Предложения по совершенствованию антиотмывочного и антикоррупционного законодательства.
© Гладких В.И., 2015
Практика современного законотворчества, к сожалению, характеризуется отсутствием научно обоснованного, системного подхода к реформированию действующего законодательства, в частности направленного на противодействие легализации преступно нажитых доходов и коррупции. Субъекты законодательной инициативы в своей законодательной деятельности нередко руководствуются, в лучшем случае, сугубо сиюминутно-популистскими, корпоративными либо политическими соображениями, в худшем - коррупционно-ориентированными мотивами.
В ст. 174 УК РФ предусматривается ответственность участников легализации «грязных денег», совершающих финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем. Статья 174.1 УК РФ установила уголовную ответственность лица, получившего в результате совершения преступления доход и осуществившего с ним в целях легализации финансовые операции и другие сделки в тех же целях.
Следует отметить, что единства подходов к уголовно-правовой характеристике этих преступлений ни среди научных сотрудников, ни среди практиков так и не сложилось. Изучение уголовных дел, по которым вынесены приговоры, позволяет вычленить ряд проблем, возникающих при расследовании данной категории преступлений.
Как показывают исследования, наибольшие трудности возникают при определении содержания и толкования объективных признаков составов преступлений, закрепленных в ст. 174 и 174.1 УК РФ.
В правоприменительной практике по-прежнему дискуссионным остается вопрос: необходимо ли судебное решение, устанавливающее преступное происхождение отмываемых средств, до того, как с этими средствами совершаются сделки и финансовые операции, направленные на их легализацию? Специалисты, утвердительно отвечающие на этот вопрос, полагают, что в противном случае будет нарушаться презумпция невиновности. Однако, по мнению Б.В. Волженкина, для уголовной ответственности за легализацию преступно полученных доходов необходимо лишь субъективное знание виновных лиц о криминальном происхождении имущества, с которым совершаются различные операции, направленные на его легализацию [6, с. 217].
Пунктом 5 и 9 новой редакции Страсбургской конвенции СЕ, принятой 3 мая 2005 г. (CETS № 198), установлено, что каждая сторона обязуется гарантировать наличие в своем законодательстве положения о том, что предшествующее или одновременное осуждение за совершение предикатного преступления не является необходимым условием для осуждения за отмывание денег.
Б.С. Болотский и О.В. Зимин считают, что выраженная Конвенцией Совета Европы позиция в решении данной ситуации не противоречит основным положениям и принципам российского законодательства, регулирующего привлечение к уголовной ответственности. Суд, осуждая за легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем, всегда связан с необходимостью установления преступного происхождения денежных средств или иного имущества, составляющего такие доходы, независимо от того, осуждено ли виновное лицо за преступление, посредством которого они получены. Однако указанные положения Страсбургской конвенции целесообразно ввести в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», чтобы исключить разногласия при решении вопросов ответственности за действия по легализации в таких случаях [2, с. 7-8].
В пункте 21 постановления № 23 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 18 ноября 2004 г. «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» отмечается, что «при постановлении обвинительного приговора по ст. 174 УК РФ или по ст. 174.1 УК РФ судом должен быть установлен факт получения лицом денежных средств или иного имущества, заведомо добытых преступным путем либо в результате совершения преступления».
Складывающаяся в целом следственно-судебная практика по применению ст. 174 и 174.1 УК РФ не всегда соответствует предназначению данных правовых норм, призванных создать правовой механизм противодействия незаконному «отмыванию» денежных средств и ценностей, совершаемых преступными сообществами, организованными группами, а также оттоку за границу капитала, в результате которых создается угроза экономическому потенциалу Российской Федерации.
Одной из причин этого является различное толкование самого термина «легализация», который представляет собой процесс вовлечения в сферу легального предпринимательства денежных
средств и имущества, приобретенных преступным путем, и придания им статуса легитимности. Перечисленные в диспозиции статей виды деятельности не раскрывают понятия «легализация», приведенного в их заголовках. Наоборот, данный термин ограничивает рамки их противоправности.
В диспозиции статей 174, 174.1 УК РФ перечислены конкретные виды деятельности, образующие состав преступления. К их числу относятся:
- совершение финансовых операций;
- совершение других сделок.
Рассматриваемые нормы бланкетные, в них используются понятия («финансовые операции», «сделки», «денежные средства», «имущество»), содержание которых раскрывается в нормативных правовых актах различных отраслей права.
Однако ни в гражданском, ни в финансовом, ни в каком-либо другом законодательстве нет определения понятия «финансовая операция». Описание преступных действий, данное в ст. 174 и 174.1 УК, свидетельствует о том, что в этих нормах финансовые операции рассматриваются как вид сделок: «совершение финансовых операций и других сделок». В то же время ст. 153 ГК определяет сделки как действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. А в ст. 154 ГК финансовая операция в качестве вида сделки не предусмотрена. Таким образом, термин «финансовая операция» не связан легитимированной дефиницией, поэтому он различно толкуется как в теории, так и на практике. В то же время правильное определение понятия «финансовая операция» нередко является решающим при квалификации действий по ст. 174 и 174.1 УК РФ.
Изучение ряда нормативных актов показало, что понятие «финансовая операция» толкуется, в основном, как разновидность сделки. К примеру, в Соглашении о сотрудничестве и взаимной помощи в области борьбы с незаконными финансовыми операциями между Правительством Российской Федерации и Республикой Беларусь от 19 февраля 1999 г. под незаконными финансовыми операциями понимаются действия физических и юридических лиц, резидентов и нерезидентов с денежными средствами, ценными бумагами и платежными документами независимо от формы и способа их осуществления, направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав и обязанностей, совершенные с нарушением национального законодательства [4].
Сходное определение дано в ст. 3 ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»: «операции с денежными средствами или иным имуществом - действия физических и юридических лиц с денежными средствами или иным имуществом независимо от формы и способа их осуществления, направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав и обязанностей».
Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении № 23 от 18 ноября 2004 г. «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» разъяснил, что «под финансовыми операциями и другими сделками, указанными в статьях 174 и 174.1 УК РФ, следует понимать действия с денежными средствами, ценными бумагами и иным имуществом (независимо от формы и способов их осуществления, например, договор займа или кредита, банковский вклад, обращение с деньгами и управление ими в задействованном хозяйственном проекте), направленные на установление, изменение или прекращение связанных с ними гражданских прав или обязанностей. К сделкам с имуществом или денежными средствами может относиться, например, дарение или наследование» [3]. Таким образом, Пленум отождествляет понятия «финансовые операции» и «другие сделки».
В научной литературе по вопросу определения понятия «финансовая операция» существуют различные мнения. К примеру, И.Л. Третьяков, исходя из действующего банковского и финансового законодательства, сделал вывод, что более предпочтительным является следующее определение финансовых операций: операции с денежными средствами (в наличной и безналичной форме), ценными бумагами и платежными документами независимо от формы и способа их совершения, осуществляемые физическими и юридическими лицами, резидентами и нерезидентами, связанные с поступлением, движением, хранением, выдачей и конвертацией денежных средств, ценных бумаг и платежных документов, а также сделки с ними, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей [12, с. 96].
Таким образом, очевидно, что понятие «финансовая операция» не имеет общепризнанного содержания, законодательно не определено и в специальной литературе рассматривается как разновидность сделок. При этом финансовые операции отграничиваются от сделок по отраслевому признаку.
Имеется еще один спорный вопрос, связанный со сделками. Диспозиции ст. 174, 174.1 УК РФ сформулированы таким образом, что легализация подразумевает совершение виновным нескольких финансовых операций или сделок. В процессе легализации (отмывания) имущества сделки совершаются, как правило, неоднократно. Возникает вопрос, что считать моментом окончания преступления - совершение всей совокупности сделок или даже одной сделки по легализации (отмыванию) имущества?
Ряд специалистов полагает, что оконченным преступлением считается и единичная сделка [5; 8, с. 38;14], поэтому момент окончания преступления целесообразно связывать с моментом совершения сделки.
Попытку устранить неоднозначный подход к моменту окончания преступления сделал Верховный Суд РФ в постановлении от 18 ноября 2004 г., где указал, что «ответственность по ст. 174 и 174.1 УК РФ может наступить и в тех случаях, когда виновным лицом совершена лишь одна финансовая операция или одна сделка с незаконно приобретенными денежными средствами или иным имуществом». В то же время, данные разъяснения Пленума Верховного Суда РФ не вытекают из текста уголовного закона. Таким образом, спорный вопрос о количестве операций, необходимых для квалификации деяния как легализации, и соответственно о моменте окончания рассматриваемых преступлений, не разрешен.
На наш взгляд, определение легализации как продолжаемого преступления представляется неверным, потому как денежные средства или иное имущество, заведомо приобретенные преступным путем, могут быть легализованы и в процессе осуществления одной финансовой операции или сделки. Поэтому все же следует согласиться с точкой зрения Пленума Верховного Суда РФ. Но законодателю следует скорректировать формулировку диспозиций исследуемых преступлений, использовав единственное число при перечислении деяний, образующих понятие легализации (отмывания) преступных доходов.
Анализ следственной и судебной практики нередко свидетельствует об отсутствии понимания сути действий, составляющих объективную сторону данной нормы. Практически во всех случаях, когда основным преступлением являлись разные виды хищений чужого имущества (ст. 158, 159, 160 УК РФ), следователи квалифицировали как легализацию факты продажи либо иного отчуждения похищенного третьим лицам. В такой ситуации доказывание виновности обвиняемого в совершении указанного преступления ограничивалось фиксацией самого факта продажи или отчуждения похищенного, без конкретизации обстоятельств, свидетельствующих о придании имуществу легального статуса. Разработка данной проблемы нашла свое отражение и в научных работах, посвященных проблемам легализации преступных доходов [9; 11; 13].
Определенные трудности при квалификации создавал тот факт, что в тексте ч. 1 ст. 174 УК РФ до 2010 г. не был определен размер преступно добытых денег или иного имущества, с которыми совершаются финансовые операции или другие сделки. Как показала практика, чаще всего лица, отмывающие преступные доходы, совершая операции с ними, разбивают их на несколько частей, что дает им возможность уйти от ответственности. Поэтому, с одной стороны, такая позиция законодателя разрешала проблему, а с другой - отсутствие нижнего порога приводило к признанию преступлением малозначительных действий. В то же время в ч. 1 ст. 174.1 УК РФ уголовная ответственность наступала при наличии только крупного размера преступно нажитых доходов.
Федеральным законом № 60-ФЗ от 7 апреля 2010 г. в ч. 1 ст. 174.1 УК РФ было введено понятие крупного размера легализации, определенного так же, как и для ч. 2 ст. 174 УК РФ, в сумме, превышающей шесть млн руб. Казалось бы, дисбаланс между размером преступно полученных доходов, существовавший между ст. 174 и 174.1 УК РФ, был устранен. Однако новые редакции указанных статей, утвержденные Федеральным законом № 134-ФЗ от 28 июня 2013 г., сделали легализацию в крупном размере квалифицированными составами ст. 174 и 174.1 УК РФ, а в частях первых данных
статей, так же, как и в старой редакции ч. 1 ст. 174 УК РФ, минимальный размер преступно полученных средств оказался не определенным.
В целом же анализ последних редакций ст. 174 и 174.1 УК РФ показывает, что большинство признаков указанных статей совпадает, вплоть до наказания за их совершение, что вызывает некоторое недоумение. В прежней редакции наказание за деяния, предусмотренные ст. 174 УК РФ, было несколько выше, чем за деяния, предусмотренные ст. 174.1 УК РФ, и это было логично, учитывая разную степень общественной опасности рассматриваемых деяний. Сейчас разница между ними существует только в отсутствии или наличии предикатных преступлений. Возникает вопрос: а есть ли смысл в раздельном существовании данных норм и не пора ли подумать об их объединении, как это было в первоначальной редакции? Тем более, что из двух смежных норм по существу работает лишь только одна - ст. 174.1 УК РФ.
Таким образом, было бы целесообразно:
- установить в частях первых ст. 174 и 174.1 УК РФ нижний порог суммы легализованных преступных доходов, определив его как значительный размер (ущерб);
- объединить существующие ст. 174 и 174.1 УК РФ в один состав;
- Постановлением Пленума Верховного Суда РФ уточнить понятие финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем.
Наглядным примером законодательного волюнтаризма является исключение в 2003 г. из ст. 44 УК РФ конфискации имущества как дополнительного вида наказания. Единственным более или менее логическим обоснованием такого радикального шага было мнение узкого круга правозащитников о том, что нельзя изымать нажитое имущество даже у закоренелых преступников, если не доказано его преступное происхождение. При этом не учитывалось, что конфискация имущества априори и не предполагала установление такой причинно-следственной зависимости, а понималась как некая материальная контрибуция, вроде нынешних, и немалых, штрафов, назначаемых дополнительно к основному виду наказания. То, что закон был откровенно пролоббирован определенными кругами, не вызывает сомнения. К чему это привело? К исчезновению наиболее действенного рычага борьбы с наиболее общественно опасными преступлениями в сфере собственности, экономики, должностными преступлениями, являющимися ядром коррупционной преступности.
Возвращение в 2006 г. под давлением общественности и правоохранительных структур конфискации имущества в ее нынешнем виде как иной меры уголовно-правового характера ситуации не изменило, поскольку в редакции ст. 104.1 УК РФ такая мера попросту «не работает», ибо доказать преступное происхождение имущества, денег, ценностей и т.п. в условиях хорошо налаженной системы легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, практически невозможно [7, с. 12].
Неудачная попытка заменить конфискацию многомиллионными штрафами пока своей эффективности не показала, поскольку осужденные к штрафам всячески уклоняются от их уплаты или попросту физически не могут их выплатить (не секрет, что фигурантами коррупционных и экономических преступлений часто становятся «мелкие сошки» или среднее звено в криминальных цепочках, а воротилы теневого бизнеса, как правило, от реальной ответственности уходят).
Нельзя в очередной раз не пройтись по новым редакциям статей уголовного кодекса, предусматривающим ответственность за взяточничество (ст. 290, 291, 291.1 УК РФ) и коммерческий подкуп (ст. 204 УК РФ). Не затрагивая новых санкций в указанных нормах (кратные штрафы), трудно обойти вниманием такой законодательный шаг, как включение в главу 30 Особенной части УК РФ ст. 291.1 УК РФ - Посредничество во взяточничестве.
Во-первых, возникает сомнение о целесообразности включения в уголовный кодекс самой этой нормы, поскольку ответственность за посредничество во взяточничестве охватывается институтом соучастия, а именно пособничеством (ч. 5 ст. 33 Общей части УК).
Во-вторых, часть пятая ст. 291.1 УК предусматривает ответственность за обещание или предложение посредничества во взяточничестве. Между тем, деяния, входящие в объективную сторону данного состава, в соответствии с общей теорией уголовного права о составе преступления сами по себе таковыми не являются. Это всего лишь намерения о желании совершить посреднические действия, за которые, как известно, уголовная ответственность не предусмотрена. Однако законодатель
установил за намерения вполне реальные наказания - от штрафа в размере до семидесятикратной суммы взятки до семи лет лишения свободы.
И еще один парадокс - наказание за намерения (даже не подпадающие под признаки приготовления к преступлению) предусмотрено выше, чем за оконченное посредничество (ч. 1 ст. 291.1 УК РФ), максимальный срок лишения свободы за которое составляет пять лет лишения свободы. О принципе справедливости при назначении наказания законодатель, видимо, забыл.
Не совсем понятна логика законодателя, включившего в рассматриваемую норму (ч. 5 ст. 291.1 УК РФ) два альтернативных вида штрафа: один - кратный сумме взятки, другой - в размере от двадцати пяти тыс. до пятисот миллионновруб., в то время как в других нормах - о взяточничестве (ст. 290 и 291 УК РФ) и коммерческом подкупе (ст. 204 УК РФ) такая альтернатива отсутствует.
Данная новелла, оказывается, явилась прямой и непрофессиональной калькой зарубежного законодательства, не вписывающейся в систему норм отечественного уголовного законодательства.
Логическим продолжением либерализации уголовного законодательства в сфере противодействия преступлениям экономической направленности явилось включение в Общую часть УК РФ ч. 1 ст. 76.1 УК РФ - Освобождение от уголовной ответственности по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности - нормы об освобождении от уголовной ответственности лица, впервые совершившего преступление, предусмотренное ст. 1981-199.1 УК РФ, если ущерб, нанесенный бюджетной системе Российской Федерации в результате преступления, возмещен в полном объеме.
Обращает на себя внимание то, что нормы с практически аналогичным содержанием уже содержатся в примечаниях (ч. 2) к налоговым ст. 198 и 199 УК РФ. Правда, почему-то в совершенно идентичных ситуациях в одном случае (ч. 1 ст. 76 УК РФ) для освобождения от уголовной ответственности достаточно возместить причиненный ущерб, а в другом (см. указанные примечания) - полностью уплатить сумму недоимки и соответствующих пеней и еще уплатить сумму штрафа в размере, определяемом в соответствии с Налоговым кодексом Российской Федерации. Кстати, не все здесь ладно и с терминологией - в первом случае говорится о причиненном ущербе, во втором - сумме недоимки и пенях, хотя, понятно, что речь идет об одном и том же. Кстати, можно поспорить о том, что неуплата налогов причиняет реальный ущерб - скорее, это упущенная выгода.
Создается такое впечатление, что законодатель в стремлении каким-либо образом подправить, улучшить уголовное законодательство идет по пути «проб и ошибок», импульсивно реагируя на динамично меняющуюся социальную действительность, изобилующую все и новыми криминальными вызовами и формами их проявлений. С одной стороны, похвально стремление законодателя оперативно реагировать на постоянно изменяющуюся криминальную ситуацию и вырабатывать адекватные меры противодействия наиболее опасным преступным проявлениям, с другой - следовать принципу «экономии репрессий», сокращать число осужденных, дифференцировать уголовную ответственность и гуманизировать систему уголовных наказаний. Вместе с тем, излишнее и частое изменение законодательства вступает в противоречие со сложившейся системностью норм уголовного права, не учитывает базовых принципов уголовного закона, не учитывает рекомендаций ученых, вредит его стабильности. Целостной стратегии развития уголовного законодательства, адекватного современным криминальным реалиям, в современной российской уголовной политике, к сожалению, не просматривается, что позволяет говорить о ее системном кризисе [1].
В качестве практических предложений по реформированию антикоррупционного законодательства можно предложить:
- возвращение в перечень дополнительных видов наказаний конфискации имущества в том виде, в каком она существовала до декабря 2003 г.;
- исключение из уголовного кодекса ст. 191.1 УК РФ как не соответствующую принципам системности уголовного закона;
- исключение из состава антикоррупционных ст. (290 и 291 УК РФ) штрафов, кратных сумме взяток, как не работающих и неэффективных;
- включение в уголовное законодательство нормы, предусматривающей ответственность за незаконное обогащение.
Библиографический список
1. Алексеев, А. И. Российская уголовная политика: преодоление кризиса / А. И. Алексеев, В. С. Овчинский, Э. Ф. Побегайло. - М. : Норма, 2006. - 144 с.
2. Болотский, Б. С. Правовое регулирование противодействия легализации доходов от преступлений в свете международных соглашений Российской Федерации: лекция / Б. С. Болотский, О. В. Зимин. - М. : ВНИИ МВД России. 2007. - 34 с.
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 18.11.2004 № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» // Бюллетень ВС РФ. - 2005. - № 1. - С. 5.
4. Соглашение между правительством Российской Федерации и правительством Республики Белоруссия о сотрудничестве и взаимной помощи в области борьбы с незаконными финансовыми операциями, а также финансовыми операциями, связанными с легализацией (отмыванием) доходов, полученных незаконным путем // Бюллетень международных договоров. - 1999. - № 11. - С. 67.
5. Вершинин, А. Легализация средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем / А. Вершинин // Уголовное право. - 1998. - № 3. - С. 5.
6. Волженкин, Б. В. Преступления в сфере экономической деятельности по уголовному праву России / Б. В. Волженкин. - СПб. : Юридический центр Пресс, 2007.
7. Гладких, В. И. Уголовно-правовые и криминологические меры предупреждения легализации преступных доходов : монография / В. И. Гладких, А. А. Краюшкин. - М. : Международный юридический институт, 2011. - 203 с. - ISBN 978-5-902416-25-8.
8. Горелик, А. С. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях / А. С. Горелик, И. В. Шишко, Т. Н. Хлупина. - Красноярск, 1998.
9. Иванов, Э. А. Формирование в России системы борьбы с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем / Э. А. Иванов // Закономерности преступности, стратегия борьбы и закон. - М., 2001. - С. 383.
10. Сырых, В. М. История и методология юридической науки : учебник / В. М. Сырых. - М. : Норма : ИНФРА-М, 2012.
11. Тимошкин, А .В. Корпоративный комплаенс-контроль как инструмент экономической безопасности : ав-тореф. дис. ... канд. экон. наук / А. В. Тимошкин. - М., 2010.
12. Третьяков, И. Л. Уголовно-правовые и криминологические меры борьбы с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем : дис. ... канд. юрид. наук / И. Л. Третьяков. - М., 2002.
13. Устинова, Т. Д. Уголовно-правовая оценка ст. 1741 УК РФ / Т. Д. Устинова // Уголовное право. - 2003. -№ 2. - С. 80-82.
14. Яни, П. С. Уголовная ответственность за легализацию имущества, приобретенного преступным путем / П. С. Яни // Право и экономика. - 1998. - № 1. - С. 112-115.
