CC BY
186
282
основные направления развития дарвиновской теории в социологии и философии: социальный дарвинизм
и «этика взаимопомощи» п.а. кропоткина
| Е.В. Филатова
Аннотация. Данная статья представляет собой попытку определить место нравственной теории П.А. Кропоткина в ряду других этических систем, выросших из дарвиновской теории эволюции. В основу различия легла разная трактовка дарвиновского постулата о «выживании сильнейшего». Социальные дарвинисты и органицисты старались суровой борьбой объяснить наличие конкуренции и социальной несправедливости. П.А. Кропоткин, напротив, строил свою систему взглядов на идее о врожденном инстинкте взаимопомощи и представлениях о равноправии членов общества. Из такого понимания нравственности должно вырасти новое гармоничное общество.
Ключевые слова: анархия, борьба за выживание, взаимная помощь, Кропоткин П.А., органицизм, равноправие, расизм, социальный дарвинизм, этика.
Summary. This article is an attempt to determine the place of moral theory Peter Kropotkin in a number of other ethical systems, emerged from Darwin's theory of evolution. The basis of the differences is the different interpretation of Darwin postulates of «survival of the fittest». The social darwinists and organicists focused on the harsh struggle, explaining the competitiveness and social injustice by this instinct. Peter Kropotkin, in contrast, has built his own system of views on the idea of the inherent instinct of mutual aid and conception of universal equality. A new harmonious society must grow on this understanding of morality.
Keywords: ctltruism, anarchy, Ethics, Equality, mutual aid,, organicism, Kropotkin P.A., racism, social darwinism, struggle for survival.
Работы Чарльза Дарвина, как из- сфере, дала основу для нового миро-
вестно, вызвали мощный резо- ощущения. Можно сказать, что имен-
нанс в ученом сообществе. Стали пе- но идеи борьбы, выживания, биологи-
ресматриваться основы многих тео- ческое объяснение происхождения
рий, появились новые подходы к рас- человека, механистические воззрения
смотрению старых проблем. Биологи, на биологические и социальные про-
этнографы и естествоиспытатели по- цессы положили основу для философ-
лучили методы, дававшие ответы на ских школ XIX и ХХ вв., дали возмож-
многие непонятные до тех пор вопро- ность утверждать, что «Бог мертв»,
сы. Но эволюционная теория и тео- открыли двери экзистенциальному
рия борьбы за выживание вышли да- бунту и философии жизни. Появились
леко за рамки биологии. Овладев ума- новые идеи о месте человека в мире и,
ми людей, новая система вызвала к естественно, о взаимодействии людей
жизни многие изменения в духовной друг с другом. Они объяснили челове-
Преподаватель XX 1 / 200д
1ЕК
честву его собственную силу и, одновременно, слабость, зависимость от окружающей среды.
На формирование новой науки — социологии — и ее методологии теория эволюции оказала огромное влияние.
Достаточно сложно определить четкие границы биологизма, органи-цизма и социального дарвинизма [1, 214-224; 4, 8, 18]: в зависимости от точки зрения и темы исследования одних и тех же ученых причисляют к любой из этих школ. Мало того, часть социальных дарвинистов отрицают дарвинизм как биологическое учение (Л. Гумплович), а многие органицисты не согласны с употреблением термина «социальный дарвинизм». Однако стоит отметить, что даже те, кто не принимал это течение, так или иначе испытали его влияние. Под «биологизмом» стоит подразумевать так называемый «биологический редукционизм», объясняющий все мировые процессы наиболее общими законами живой природы, а под «органицизмом» — более последовательное сравнение функционирования социальных структур и отдельных органов. Наиболее общий признак социального дарвинизма четко определил А.Б. Гофман — «рассмотрение социальной жизни как арены непрерывной и повсеместной борьбы, конфликтов, столкновений между индивидами, группами, обществами, а также между социальными движениями, институтами, обычаями, нравами, социальными и культурными типами и т.п.» [7, 154].
С другой стороны, в последние годы достаточно часто стали говорить также и о «социальном» редукционизме в биологии [18]: предполагается, что Дарвин и его коллеги перенесли на природу законы развития общества и на полученных в результате новой
трактовки фактах сделали свои теоретические построения. Их последователи же, наоборот, переносили утвердившиеся биологические концепции в область социологическую. Таким образом, «борьба за существование» совершила путешествие из социального знания в естественно-научное и обратно.
Стараниями Т. Гексли эволюционная теория стала тем самым «дарвинизмом», а затем была расширена и углублена Г. Спенсером. К слову, именно Гексли первым открыто заявил о морфологической близости человека и высших обезьян. За свою фанатичную преданность этой теории Гексли получил шуточное прозвище «Бульдог Дарвина».
Достаточно быстро новое учение радикализировалось и превратилось из оправдания социального неравенства в утверждение господства одних рас над другими и попытки искусственного выведения «элиты». В рамках социального дарвинизма принято различать два основных направления [4, 53-54]: расовую антропологию (де Ла-пуж, Чемберлен, Вольтман и др.) и расовую гигиену (евгенику). Самыми 283 знаменитыми социальными дарвинистами по праву считаются Г. Спенсер, У. Беджгот и Ф. Гальтон. Похожие мысли высказывали и многие другие ученые: англичане Б. Кидд, А. Маршалл и Б. Хайкрофт; американцы А. В. Смол, У.Г. Самнер, Дж. Фиске, Дж. Рокфеллер; немцы Ф.А. Ланге, А. Э. Шеффле, Л. Гумплович и Г. Ратценхоф. В России главными представителями этой школы стали П.Ф. Лилиенфельд-Тоаль, Я.А. Новиков, А. И. Стронин и Л. Мечников.
Социальные дарвинисты стремились доказать, что в основе социальной структуры лежат особенности характера каждого отдельно взятого че-
Преподаватель XX]_
1ЕК
ловека, его природные способности. Предполагалось, что естественные склонности человека должны определять его положение в обществе и количество его материальных благ, потому поддержку этой идеологии оказывали политики, склонные к «лессе-феризму», призывавшие ограничить вмешательство государства в социальные, и особенно в экономические, процессы, которые, при таком подходе, должны были «отсеять зерна от плевел» и дать возможность развиваться и преуспевать «лучшим представителям человечества».
Но теория борьбы всех против всех не могла не иметь противников. Отстаивая идеи дарвинизма в целом, некоторые ученые старались объяснить не только противостояние индивидуумов в обществе, но и стремление к единению, к мирному существованию. Тема борьбы за выживание переходила в философско-этическую плоскость. Идеи об общественных инстинктах, ведущих к мирному сосуществованию, взаимопомощи, о выгодности так называемого «морального» поведе-284 ния также опирались на дарвиновскую теорию эволюции, также способствовали обоснованию сходства организма и общества, но, кроме того, они вели к появлению так называемой «эволюционной этики». Основой общественного прогресса стал считаться прогресс моральный, а «интеллектуальная приспособленность» стала мерилом социального статуса. Но, тем не менее, о роли взаимопомощи, нравственного поведения, альтруизма говорили гораздо реже, нежели о борьбе. Одним из наиболее последовательных критиков социального дарвинизма и теории борьбы за выживание в той трактовке, которую давали Спенсер и Гексли, стал Петр Алексеевич Кропоткин.
Преподаватель XX]_
вЕК
О социал-дарвинистах анархист говорил в самых общих выражениях. Само словосочетание «социальные дарвинисты» он употреблял крайне редко, «органистов» же не упоминал вообще. Всех их князь называл кратко и емко — «дарвинисты». В итоге это слово приобретает негативный оттенок, смягчающийся, однако, тем, что о каждом последователе Дарвина в отдельности ученый говорит гораздо больше добрых слов, чем об этом научном направлении в целом.
Кропоткин утверждал, что допущение о наличии ожесточенной битвы внутри вида и определение этой борьбы в качестве главного условия прогресса противоречило наблюдавшимся фактам и никак не могло быть доказано. Логика и наблюдения подсказывали, суть отношений в природе — не в этом: «во всех сценах животной жизни, проходивших перед моими глазами, я видел взаимную помощь и взаимную поддержку, доведенные до таких размеров, что невольно приходилось задуматься над громадным значением, которое они должны были иметь для поддержания существования каждого вида, его сохранения в экономии природы и его будущего развития» [11, 6]. До Петра Алексеевича эту тему затрагивали К.Ф. Кесслер, А.Н. Северцев, Н.Д. Ножин и А. Н. Бекетов, но они не распространяли свои идеи дальше наиболее близкой им научной области.
Конкретные возражения Кропоткин высказывает преимущественно в рассуждениях о Г. Спенсере, строившем свою общественную теорию на противопоставлении «цивилизованных» и «нецивилизованных» народов. «Спенсер был наименее подходящим человеком для изучения первобытных учреждений дикарей... он даже преувеличивал обычную для англичан ошиб-
ку — именно неспособность понимать нравы и обычаи других народов... эта неспособность становится еще более очевидной, когда дело идет о тех, кого англичане называют "низшими расами"» [12, 272]. По мнению Кропоткина, Спенсер сделал ложные выводы из дарвиновской теории: он неправильно понял суть «борьбы за выживание». Взгляд Гексли, утверждавшего вслед за Гоббсом «существование войны всех против всех, имеет так же мало прав на признание его научным выводом» [11, 17], «подобная борьба не существует, конечно, в тех размерах, в каких воображал Спенсер и другие дарвинисты» [12, 273]. Вместо дискуссий Кропоткин выстраивает собственную теорию.
Ключевое понятие в его работах, посвященных вопросам эволюции и борьбы в природе, — взаимопомощь, мютюэлизм. Со временем исследования взаимности в природе переросли в исследования мютюэлизма в обществе, а затем стали основой для анализа роли альтруизма и взаимопомощи в обществе в различные исторические периоды.
Главное и первое, на чем Кропоткин строил собственную теорию эволюции, было утверждение, что общественность есть такой же закон природы, как и взаимная борьба. Взаимопомощь и основанные на ней этические и нравственные инстинкты и чувства наравне, а, может быть, и в большей степени, чем межвидовая борьба, способствуют эволюции и прогрессу вида. Такой способ сосуществования помогает появлению и развитию привычек и инстинктов, ведущих к сохранению и процветанию рода, а потому и к благополучию каждого отдельного его члена, при наименьшей растрате энергии и сил. Но тогда же, когда первоочередной задачей становится по-
иск пропитания, действительно доминирует борьба отдельных особей и популяций одного вида. У людей такой подход вошел в привычку, стал обыденным и потому остается практически незамеченным, тогда как насилие и подавление воли личности упоминаются настолько часто, что берутся за точку отсчета и становятся той основой, на которой ученые делают свои теоретические построения.
Условия, при которых возникает жесткая необходимость борьбы за пищу с себе подобными, — не есть обычное состояние природы и животного сообщества. Это, скорее, грустное исключение. «Лучшие условия для прогрессивного отбора создаются устранением состязания, путем взаимной помощи и взаимной поддержки. [...] Избегайте состязания! Оно всегда вредно для вида, у вас имеется много средств избежать его» [11, 27]. Таким образом, насилие и военные действия в естественных условиях сводятся к строго необходимым и только в случае угрозы для выживания рода. После тяжелого периода, вызвавшего такую необходимость, наступает истощение жизненных сил рода, что не может вести к прогрессивной эволюции. Соответственно, в природе, стремящейся к максимальной гармонии, не могут быть естественными борьба, война и бессмысленное насилие.
Следующий важный вывод кропоткинской теории состоит в том, что выживают не те, кто вступает в единоборство и с природными условиями, и с братьями по виду, но те, кто объединяет свои усилия для достижения общих целей. Из общительности постепенно выделяется в отдельное свойство сострадание, затем — чувство справедливости. «Общительность, таким образом, кладет предел физичес-
_Преподаватель XX]_
1ЕК
286
кой борьбе и дает место для развития лучших нравственных чувств» [11, 70]. Наиболее приспособленными в итоге оказываются общительные животные, а не отдельные особи; общества и группы — а не личности. При этом противоборство между тенденциями к взаимопомощи и к борьбе друг с другом не только становится основным фактором биологического прогресса, но ставится анархистом в основу деления истории на периоды, а общественного развития — на ступени.
Последним научным трудом в жизни П.А. Кропоткина стала «Этика», в которой анархист собирался подвести итог исследованиям всей своей жизни. На основе теории взаимопомощи и других биологических законов князь логически доказывал, что в основе всех нравственных понятий лежат инстинкт общительности и идея справедливости, то есть равноправия. Равноправие особей являлось главным фактором мирного сосуществования в рамках популяции, то есть было основой той самой взаимопомощи, которая и способствует развитию вида.
Таким образом, несмотря на грандиозную популярность теории социального дарвинизма, поддерживавшей существующие порядки и предлагавшей узаконить разделение на «лучших» и «худших» на основании неких научных фактов, находились люди, советовавшие брать у природы «уроки нравственности», а не «уроки зла». П. А. Кропоткин призывал человечество «вспомнить» о своем происхождении, освободить инстинкты, заложенные природой, а затем, используя последние научные достижения, основать новое общество — без насилия, подавления личности, в котором нравственность и мораль станут основным организующим фактором.
Преподаватель XXI
]ЕК
ЛИТЕРАТУРА
1. Астауров Б.Л. Homo Sapiens et Humanus. Человек с большой буквы и эволюционная генетика человечности // Новый мир. — 1971. — № 10.
2. Башмакова Р.А. Социальный дарвинизм в России // Проблемы социологии народонаселения. — М., 1974. — Вып. 2 (сб. 324).
3. Беджгот У. Государственный строй Англии. — М., 1905.
4. Вернеке А. Биологизм и идеологическая борьба. — М., 1981.
5. Вольтман Л. Теория Дарвина и социализм. — СПб., 1900.
6. Гальтон Ф. Наследственность таланта, ее законы и последствия. — СПб., 1875.
7. Гофман А.Б. Семь лекций по истории социологии: Учебное пособие для вузов. — М., 1997.
8. Громов И.А., Мацкевич А.Ю. История социологии. XIX — начало ХХ века: Учебное пособие для студентов вузов. Ч. 1: Западная социология. — М., 2005.
9. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора. — Л.: Наука, 1991.
10. Ковалев А.Д. Дарвинизм социальный // Современная западная социология: Словарь. — М., 1990.
11. Кропоткин П.А. Взаимная помощь как фактор эволюции. — М., 2007.
12. Кропоткин П.А. Современная наука и анархия. — М., 1990.
13. Кропоткин П.А. Этика. — М., 1990.
14. КузьминаГ.П. Социально-философская теория Лилиенфельда-Тоаля // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. — 1997. — № 5.
15. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские. — Минск, 1998.
16. Стронин А.И. История общественности. — СПб., 1885.
17. Шабад Л.В. Устойчивое развитие сквозь призму русского идеализма// Электронный журнал «Полемика — Вып. 15// http://www.irex.ru/press/ pub/polemika/15/sha/
18. Шмерлина И.А. Биологическая метафора в социологии // Социологический журнал. — 2001. — № 4. Щ
- 1 / 2009
