CC BY
596
Косинов Сергей Сергеевич
аспирант кафедры социологии и психологии Южно-Российского государственного технологического университета __________________________________________(е-таН: [email protected])
Основные каналы социальной мобильности российской молодежи в современных условиях
В статье подробно освещаются основные проблемы в области социальной мобильности российской молодежи в контексте анализа специфики функционирования ключевых социальных лифтов на современном этапе.
Ключевые слова: молодежь, социальная мобильность, каналы социальной мобильности, стратификационная система.
S.S. Kosinov, post-graduate of the chair of sociology and psychology of the Southern Russian State Technology University; e-mail:[email protected]
Main channels of the social mobility of the Russian youth in modern conditions
In article the main problems existing in the field of social mobility of the Russian youth in a context of the analysis of specifics of functioning of key social elevators at the present stage are in detail covered.
Key words: youth, social mobility, channels of social mobility, stratification system.
Система социальной мобильности общества детерминирована сложившимся социальном порядком и типом стратификационной системы. В обществах с открытой системой стратификации существуют установившиеся каналы социальной мобильности, которые, как правило, представлены традиционными социальными институтами -образованием, армией, семьей, браком. Так, хорошо известно, что получение высшего образования - необходимое условие для обретения достойного положения в обществе и повышения социального статуса.
Образование в странах с отрытой системой стратификации и устойчивой экономикой образование - это стабильный, верный канал социальной мобильности, который позволяет кардинально изменить аскриптивный социальный статус и превзойти социальный статус семьи, в которой родился индивид. Другим таким каналом всегда была армия, которая позволяла индивиду совершить старификаци-онный прыжок при определенных усилиях и обстоятельствах (военные действия, служба в местах повышенной военной опасности и т.д.).
Эффективность того или иного канала социальной мобильности дл представителей мужского и женского пола различна, т.е. имеет смысл говорить о гендерной специфике системы социальной мобильности. Так, удачный брак издревле считался эффективным средством повысить социальный и материальный статус индивида, но если раньше это зачастую
было невозможно (в условиях сословной структуры общества и запретов либо острого неприятия неравных браков), то на сегодняшний день этот канал работает достаточно эффективно, и девушки, а в последнее время и молодые люди, стремящиеся повысить свой социальный статус, но не имеющие для этого возможности или не желающие прилагать усилия другого рода, часто пользуются именно этим каналом социальной мобильности, браком.
Особенно популярен сегодня канал международного брачного рынка, на котором представлены потенциальные брачные партнеры из различных стран, с различным статусом. Активная брачная миграция в нашей стране (в основном ее осуществляют российские женщины) говорит о не очень благоприятном брачном климате в современной России.
Гораздо сложнее кардинально изменить свой социальный статус в обществах с закрытой системой социальной стратификации. Такие случаи (эффект Золушки, например) представляли собой исключение из правил, но до сих пор эти исключения привлекают всеобщее внимание и вызывают высокий интерес общественности. Это связано с тем, что словно по волшебству индивид попадает в другую среду (из грязи в князи), не приложив, по существу, особых усилий для этого, если сравнивать с иными путями социального продвижения и успеха, традиционными для обществ с открытой системой стратификации, когда человек
91
путем самосозидания через образование и труд достигает жизненного успеха и высокого социального статуса, поднявшись из самого низа социальной лестницы к ее вершинам. Этот путь в США получил название «американская мечта», суть которой заключается в том, что каждый человек, если очень захочет и приложит к этому определенные усилия, может рассчитывать на то, что судьба ему улыбнется, и он достигнет жизненного спеха, кардинально изменив свою жизнь, и, прежде всего, ее материальную составляющую.
В открытом обществе, в отличие от закрытого, отсутствуют формальные ограничения социальной мобильности и действует принцип равноправия прав и возможностей в процессе жизненной самореализации. Правда на практике этот принцип довольно часто нарушается. О.И. Шкаратан пишет об этом так: «...в самой эгалитарной ситуации немало сложностей возникает при реализации преимуществ представителей отставших в своем развитии этнических и расовых групп, скажем, при приеме университеты. В этом случае могут быть ущемленными права и интересы более подготовленной молодежи» [1]. В целом, приходит к выводу Шкаратан, и в открытых обществах существуют социальные, расовые и половые барьеры социальной мобильности, поскольку существует множество формальных и неформальных ограничений и установлений, которые благоприятствуют продвижению лиц из высшей страны и препятствуют тем, кто относится к низшей. Более того, закрытое общество, как отмечает Шкаратан, препятствующее мобильности, тем самым противостоит нестабильности, поскольку жесткая ограниченность социальных перемещений вверх не вызывает в этих обществах неизбежного антогонизма и способствуют сохранению статускво [2].
Такая ситуация лишь до определенного времени устраивает низшие слои общества, до тех пор, пока они могут это терпеть, а затем начинается процесс отвержения существующего общественного порядка и его ценностей, выделяются лидеры протестного движения из тех, кто по своим способностям мог бы занять высокое положение в обществе и стать руководителем, но в силу существующих ограничений осуществил нисходящую мобильность, и разворачивается революционное движение. Для обществ открытого типа это не характерно, поскольку в них индивиды в большинстве своем состоянии осуществить свои планы, достичь поставленных целей, реализовать свои способности.
Является ли российское общество открытым? Это вопрос достаточно сложный и однозначного ответа на него может и не быть, поскольку официально, конечно же, наше обще-
ство является открытым демократическим обществом, в котором провозглашено равноправие прав и возможностей личности. На практике же это равноправие очень часто не реализуется и страдает от этого в большей степени молодежь, дифференцированная по имущественному и поселенческому типу.
Сложность отнесения российского общества к тому или иному типу (открытому или закрытому) связана с переходным состоянием нашего общества, что и продуцирует сохранение в новых условиях прежних установлений, принципов и ценностей общественного порядка. Это (хаотичное переплетение принципов открытого и закрытого общества) и становится основой возникновения институциональных рисков и роста нестабильности как отражение неспособности социальных институтов эффективно адаптироваться к динамично меняющейся реальности.
Важным каналом социальной мобильности всегда, во все времена выступала семья, которая, Во-первых, изначально, придавала индивиду тот или иной социальный статус, который затем либо позволял сохранить высокое социальное положение в обществе, либо выступал препятствием для продвижения в обществе; а, вовторых, выступала значительной опорой личности на пути ее продвижения по социальной лестнице. Особенно это характерно для обществ нестабильного типа с кризисным характером развития экономики, рынка труда и деформированной системой социальной мобильности.
К таким обществам относится современное российское общество, и роль семьи в системе социальной мобильности в нем огромна. Достаточно сказать о том, что для современной российской молодежи, согласно результатам социологического исследования Института социологии РАН, образом идеала выступают чаще всего родственники и друзья [3], да и полагается современная российская молодежь преимущественно на родственные связи в процессе жизненной самореализации и, прежде всего, трудоустройства.
Общество поступательно шло к тому, чтобы снять ограничения на социальную мобильность, что привело к утверждению и распространению в современном мире демократического режима как гарантирующего право каждого на реализацию своей субъектности в выбранном направлении и достижение социального успеха. Однако до сих пор, с учетом доминирования обществ открытого типа, сохраняются механизмы препятствия свободного доступа к социально значимым ресурсам со стороны общества и его отдельных слоев и категорий. Так, представители высшего общества стремятся заключать браки между собой,
92
учатся в одних школах или университетах, самых престижных в данной стране, входят в одни и те же организации, сообщества, посещают одни и те же места досуга и культуры. Одним словом, клановая закрытость власть имущих обеспечивает им сохранность власти, контроля над основными ресурсами и доступа к ним.
Принадлежность к элитному слою, как правило, определяется рождением в нем. А значительное экономическое наследство, широкий круг знакомств, связей и семейная поддержка обеспечивают удачное социальное продвижение и сохранение политической, экономической власти. В России, по данным И.А. Рогачева, примерно 1500 «олигархов» контролируют 50 % всей собственности, а 14 «суперолигархов» распоряжаются средствами, равными 26 % ВВП [4].
В этой ситуации возникает вопрос о легитимности социальноэкономической и политической системы в российском обществе, а за ним встает и не менее важный вопрос о справедливости социального распределения и социального порядка в России вообще, ибо очевидно, что несправедливость социального порядка, имитирующего демократическое политическое устройство и движение к правовому государству и гражданскому обществу, порождает те самые проблемы социальной мобильности, которые способствуют деградации молодежи и расширению в молодежной среде зоны «социального дна».
Криминальный мир также пополняется неустроенной молодежью, разочарованной отсутствием перспектив в ходе жизненного пути. Ощущение социальной несправедливости, острого неравноправия и имитационного характера функционирования всей социальной системы российского общества с ее системой социальной мобильности, изначально ориентированной на благополучные слои общества, выступает источником депривации молодежи.
Имитационная составляющая, по словам Ю.Г. Волкова, в избыточном виде присутствует во многих сферах жизнедеятельности российского общества, породившего имитационный характер структурных и институциональных преобразований в эпоху реформирования и перехода к демократическому политическому режиму [5]. Имитации в нашем обществе встречаются на каждом шагу, когда мы встречаемся в нарушениями гражданских прав и жесткой системой социального неравенства, закрывающей так называемый «равный» доступ к социальным благам и возможностям. Постсоветской аномией, по словам А.В. Зава-лева, угрожают современному российскому обществу масштабные трансформации, затра-
гивающие основные ценностные установки россиян [6].
Разрушенные советские устои и порядки вызвали аномию небывалой криминальной насыщенности [7]. Криминал проник во властные и бизнесструктуры, поставив под сомнение только формирующиеся либеральные ценности и устои. Началась ностальгия по советским временам, и в массовом сознании установилась четкая ориентация на достижение социального порядка и стабильности как приоритетная перед демократическими принципами и идеалами, к которым так стремилось российское общество в бурные 90-е.
Так, в 2010 г. 72 % опрошенных ВЦИОМ россиян выбрали альтернативу «порядок, даже если для его достижения придется пойти на некоторые нарушения демократических принципов и ограничения личных свобод», и только 16 % опрошенных выбрали альтернативу: «демократия, даже если последовательное соблюдение демократических принципов предоставляет определенную свободу разрушительным и криминальным элементам» [8].
Согласно исследованию ВЦИОМ, россияне, как и прежде, понимают под порядком, главным образом, политическую и экономическую стабильность страны (41 %). При этом, в числе наиболее распространенных представлений социальная защита малоимущих слоев (29 %), прекращение борьбы властей (27 %), возможность для каждого реализовать свои права (25 %), строгое соблюдение законов (24 %). Несколько реже россияне определяют порядок как строгую дисциплину (18 %), а также привлечение силовых структур к борьбе с преступностью (7 %). Реже всего наши сограждане связывают это понятие с ограничением демократических прав и свобод, лозунгом, открывающим путь к диктатуре (по 1 %)
Если проследить в динамике общественное мнение россиян в отношении понятия «порядок», то отчетливо видно, что на порядок, начиная с 90-х гг. выросла значимость таких показателей, как «социальная защита малоимущих слоев населения», «возможность для каждого реализовать свои права», однако, при этом самым значимым показателем выступает, как уже было сказано, «политическая и экономическая стабильность страны».
В стабильном обществе стабильно функционируют каналы социальной мобильности или, в соответствии с концепцией социальной мобильности П. Сорокина, каналы вертикальной циркуляции, среди которых важнейшими, по мнению этого выдающегося социолога, являются институты семьи, армии, церкви, школы, политические, экономические и профессиональные организации [10].
93
Социальная мобильность или социальный лифт выступает своего рода кровеносной системой современного общества, посредством которой его члены перемещаются из одной социальной группы в другую по социальной лестнице. Без эффективного социального лифта, по которому бы продвигалась мотивированная на достижение социальных высот молодежь, стимулируемая социумом, правительством, невозможно запустить механизмы экономического роста. И в целом развитие общества невозможно. Сегодня в российском обществе идет страшный процесс депрофессионализации и профессиональной депривации, когда профессиональный статус, не обеспеченный соответствующим материальным вознаграждением, резко понижается, что выступает источником снижения профессиональной компетентности, трудовой самоотдачи и обесценивания таких важных профессий, как учитель, воспитатель, врач, а также профессий в культурной сфере.
Важнейшей проблемой современного рынка труда в России, в том числе молодежного, заключается в отсутствии достойной оплаты труда и возможностей профессиональной мобильности в рамках выбранной профессии, что и определяет высокий процент тех, кто работает вне полученной специальности и распространение механизмов успешного (т.е. высокооплачиваемого, престижного) трудоустройства, о чем красноречиво говорят данные исследования, проведенного М.Ф. Черныш на основе глубокого сравнительного анализа рынков труда и их нормативной специфики в СанктПе-тербурге и Шанхае: в России неформальные каналы трудоустройства играют значительно большую роль (около 40 %), нежели в Шанхае (около 17 %), особенно при трудоустройстве в сфере высокой квалификации, а также при трудоустройстве молодых специалистов - выпускников вузов [11].
Итак, обобщая результаты теоретического анализа основных каналов социальной мобильности российской молодежи на современном этапе, можно сделать вывод о том, все они, без исключения, находятся в кризисном состоянии и не гарантируют успешное социальное продвижение той части молодежи, которая имеет для этого основу и поддержку в виде семейного капитала.
Основным фактором, негативно воздействующим на состояние и эффективность системы социальной мобильности молодежи в российском обществе, выступает кризисное состояние основных каналов социальной циркуляции - образования, армии, труда, спорта. О спорте как канале социальной мобильности мы подробно будем говорить во второй главе исследования, ограничившись констатацией
его крайне тяжелым состоянием, а в отношении других базовых каналов мобильности следует сказать следующее.
Институт образования, значительно сильнее подверженный изменениям, динамично протекающим в современном мире, определяет, насколько общество готово к инновациям, к их освоению и креативному творчеству. Через систему и каналы образования происходит освоение и внедрение инноваций и технологий, стремительно развивающихся в информационном обществе, и потому так важно, чтобы система образования была не просто адаптивной , соответствующей времени , она должна опережать время и быть готовой к инновациям.
В информационном обществе, в которое вступило современное российское общество, требуется качественно иной уровень и тип образования, но при этом нельзя игнорировать прежний опыт, как дидактический, так и социокультурный в целом, поскольку только на его основании, вбирая все лучшее, сложившегося в ходе исторического развития общества, можно выйти на уровень высоко инновационного и эффективного развития.
К сожалению, мы вынуждены констатировать, что все позитивное и ценное, что было накоплено в российской системе воспитания и образования за всю историю, разрушено, и сейчас Россия пожинает плоды этого разрушения в виде поголовной безграмотности при росте молодежи с высшим образованием [12] и снижении уровня воспитанности и образованности.
Разрушительная политика Российского государства в образовательной сфере привела к разрушению фундаментальной российской системы образования, и сейчас она вынуждена подстраиваться к рыночным отношениям, ориентируясь на западные образцы [13], но результаты от этого внедрения оказываются прямо противоположными ожидаемым.
Мы утратили свою парадигму образования, которая позволяла производить и воспроизводить общество образованного и духовно ориентированного типа, а новой парадигмы пока не создано. Более того, формирующаяся парадигма по типу преобразования образования в образовательные услуги не сулит ничего хорошего. Лишенное своих духовных оснований российское образование выступает источником рисков и угроз в российском обществе. По сути, Россия лишилась своего будущего, которое невозможно без эффективной системы образования, способной воспроизводить и наращивать социокультурный потенциал общества.
В столь же кризисном состоянии находится еще один важнейший канал социальной мобильности - институт труда, который утратил
94
свою ценностную составляющую в России и превратился в средство для достижения материального благополучия, а для большинства россиян в средство выживания. Особенно печальная ситуация складывается в сфере молодежного рынка труда и ее трудовой самореализации.
Нестабильность положения молодежи на рынке труда, несоответствие оплаты труда профессиональным устремлениям молодежи, сложности трудоустройства - вот ключевые проблемы, сопровождающие российскую молодежь в процессе жизненней самореализации на трудовом поприще.
Российские ученые пристально следят за трансформацией трудовых ценностей нашей молодежи [14], и отмечают рост миграционной активности в плане трудоустройства. Обвинять молодежь в том, что она ориентирована на зарубежные страны в рамках реализации своих профессиональных запросов и планов не стоит в условиях, когда не созданы в стране условия для эффективного трудоустройства молодежи и ее материального благосостояния. Эта проблема характерна не только для молодежи.
Согласно данным ВЦИОМ, большинство потенциальных эмигрантов объясняют свое желание уехать в другую страну стремлением улучшить условия жизни и реализовать себя. При этом большинство россиян, желающих уехать из России в другую страну, мотивируют свое стремление улучшением жизненных условий (46 %); существенно менее значимы для потенциальных эмигрантов такие моменты, как наличие возможностей самореализации (14 %), порядок в стране (13 %) и симпатия к конкретному государству (11 %); в меньшинстве те, чье стремление покинуть Родину продиктовано желанием переехать к родным или знакомым (6 %), жить в более безопасной стране (5 %). Характерно, что как возможность улучшить свои условия жизни эмиграцию рассматривают, прежде всего, мужчины (51%) и 25-34-летние (58 %). Перспективы для себя в другом государстве видят, в основном, молодые россияне (18 %). Представление о том, что в другой стране больше порядка, является мотивом, как правило, для 35-44-летних (22 %). Эмиграцию как переезд к родным и близким рассматривают чаще всего 45-59-летние (13 %)
Ситуация в сфере трудовой и профессиональной самореализации молодежи, особенно с высшим образованием, характеризуется наличием следующих противоречий, выявленных Д.В. Николенко [16]:
между социальной, профессиональной ориентациями молодежи и потребностями предприятий, организаций и фирм в рабочей силе;
между теоретической подготовкой выпускников и отсутствием необходимых навыков
практического использования полученных знаний;
между задачей повышения эффективности подготовки молодых специалистов и существующей системой вузовской подготовки;
между жизненными, профессиональными планами выпускников и реальными возможностями их осуществления.
Таким образом, несбалансированность рынка труда и рынка образовательных услуг осложняет процесс социальной мобильности молодежи, ее профессионального роста и в целом жизненной самореализации, что и оказывает в итоге влияние на отношение молодежи к труду и рост миграционных настроений.
Такой социальный институт, имеющий важное значение в системе социализации личности и ее социального продвижения, как институт спорта редко рассматривается как эффективный канал социальной мобильности молодежи, что, на наш взгляд, совершенно неоправданно ввиду повышенного внимания к спортивной сфере и деятельности в современном обществе, а также гораздо больших, нежели ранее, возможностях молодежи, занимающейся спортом, в плане достижения социального успеха. Это определяется как значимостью эффективного воздействия спорта на состояние молодого организма, жизненный тонус личности, ее стилевые характеристики и жизненные ценности, так и возможностями, которые предоставляет сейчас сфера спорта молодежи, которая активно представлена не только в спортивной сфере, но и в сфере шоу-бизнеса.
Одним словом, спорт оказывает эффективное воздействие, как на молодежь, занимающуюся спортом на любительском уровне, так и молодежь, для которой спорт выступает сферой профессиональной деятельности. Т.е. спор следует рассматривать с позиций социального института, способствующего эффективной самореализации молодежи, занимающейся спортом или имеющей к нему отношение.
В советское время институт физической культуры и спорта выступал важнейшим звеном в системе социализации молодого поколения, в то время как сейчас ситуация значительно изменилась, и спорт уже перестал носить массовый характер и играть роль духовного воспитания личности. Это вызвало снижение уровня социального и физического здоровья молодых россиян, ведущей образ жизни, не совместимый с ценностями спорта и физической культуры. По данным ВЦИОМ, третье место в рейтинге социальных проблем для россиян занимают болезни - алкоголизм и наркомания (53 %), с небольшим отрывом -ситуация в сфере здравоохранения [17]. Это
95
все следствие разрушения системы спортивной подготовки молодежи и физического воспитания, выступавшего важнейшей частью воспитания советской молодежи.
Таким образом, подводя итоги исследованию проблем, поднятых в данной статье, следует сделать следующие выводы:
В ходе исследования было выявлено, что именно несправедливость установившегося в постсоветской России социального порядка, имитирующего демократическое политическое устройство и движение к правовому государству и гражданскому обществу, выступает источником проблем в области социальной мобильности молодежи, что способствует ее деградации и омоложению социального дна, а также криминального мира российского общества.
Основные каналы социальной мобильности (образование, армия, политические и общественные организации, профессиональный труд), традиционно позволявшие с уверенностью смотреть в будущее, уже не выступают гарантом социального продвижения и жизненной самореализации для большинства молодежи.
Однако, несмотря на глубокий кризис системы российского образования, по-прежнему образованию отводится определяющая роль в системе социальной мобильности молодежи, которая, как правило, только при поддержке семьи способна реализовать свои жизненные планы в зависимости от уровня семейного капитала, который выступает своеобразным маркером, дифференцирующим молодежь и ее потенциальные возможности в стратификационной системе российского общества.
1. Шкаратан О. И. Социология неравенства. Теория и реальность. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. С. 216.
2. Там же.
3. Горшков М.К., Шереги Ф.Э. Молодежь России: социологический портрет. 2-е изд., доп. и испр. М.: ИС РАН, 2010. С. 128.
4. Рогачев И.А. Россия: власть и бизнес. СПб.: Наука, 2007. С. 22.
5. Волков Ю.Г. Креативный класс versus имитационных практик // Гуманитарий Юга России. 2012. № 1. С. 46.
6. Завалев А. В. Постсоветская аномия общества // Власть. 2012. № 5. С. 121.
7. Кривошеев В. В. Особенности аномии в современном российском обществе // Социологические исследования. 2004. № 3. С. 95-96.
8. См.: Что важнее - демократия или порядок? // Прессвыпуск ВЦИОМ от 12.04.2010 № 1469. Инициативный всероссийский опрос ВЦИОМа проведен 9-11 янв. 2010 г. Источ-
ник: еженедельный опрос «Омнибус ВЦИОМ; URL: http: // wciom.ru/index.php?id=458&uid= 13394
9. Там же.
10. Сорокин П.А. Социальная мобильность / под общ. ред. В.В. Сапова. М.: Academia: LVS, 2005. С. 149.
11. Черныш М.Ф. Рынок труда и нормативный порядок в Санкт-Петербурге и Шанхае: эффекты реформ // Социологические исследования. 2010. № 8. С. 37.
12. Никитов А. В. Состояние и динамика образовательного потенциала России и развитых стран // Власть. 2011. № 7. С. 76.
13. Пещеров В. Г. Россия перед выбором: проблемы отечественного образования // Власть. 2010. № 3. С. 62.
14. Зубок Ю.А., Чупров В.И. Социальная регуляция в условиях неопределенности. Теоретические и прикладные проблемы в исследовании молодежи. М.: Academia, 2008; Лоншакова Н.А. Региональный вуз и рынок труда: проблемы адаптации // Социологические исследования. 2003. № 2; Маркова К.В., Рощин С.Ю. Поиск работы на российском рынке труда. М.: ТЕИС, 2004; Петраченко С. Проблема «утечки мозгов» из России в контексте интеллектуальной безопасности России // Власть. 2007. № 9; Петров А.В. Ценностные предпочтения молодежи: диагностика и тенденции изменений // Социологические исследования. 2008. № 2; Сотников И.М., Шульга М.М. Образовательные траектории как фактор формирования студенческих субкультур // Власть. 2009. № 7; Чередниченко Г.А. Новое в образовании и профессиональной деятельности молодежи // Социологические исследования. 2009. № 7; Эфендиев А.Г., Балабанова Е.С. Профессиональная карьера выпускников факультета менеджмента // Социологические исследования. 2010. № 2 и др.
15. Почему уезжают из России? Мнение потенциальных эмигрантов // Пресс-выпуск ВЦИОМ от 28.03.2012 № 1986. Инициативный всероссийский опрос ВЦИОМа проведен 10-11 марта 2012 г. Опрошено 1600 человек в 138 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4%. Источник: еженедельный опрос «Омнибус ВЦИОМ»; URL: http: // wciom.ru/index.php?id=458&uid=112643
16. Николенко Д.В. Социальное регулирование взаимодействия рынка труда и сферы высшего образования в регионах // Власть. 2011. № 7. С. 20.
17. Савельева Ж. В. «Здоровье» и «болезни» россиян как социальные конструкции // Власть. 2009. № 8. С. 115.
96
1. Shkaratan O.I. Inequality sociology. Theory and reality. M.: Publ. house of the Higher school of economy, 2012. P. 216.
2. Ibid.
3. Gorshkov M.K., Sheregy F.E. Youth of Russia: sociological portrait. 2nd publ. add. and corr. M.: IS Russian Academy of Sciences, 2010. P. 128.
4. Rogatchyov I.A. Russia: power and business. SPb.: Science, 2007. P. 22.
5. Volkov Ju.G. Kreative wolves class versus imitating practician // Humanist of the South of Russia. 2012. № 1. P. 46.
6. Zavalev A. V. Postsoviet a society anomy // The Power. 2012. № 5. P. 121.
7. Krivosheyev V.V. Features of an anomy in modern Russian society // Sociological researches. 2004. № 3. P. 95-96.
8. See: What it is more important - democracy or an order? // Press release № 1469 All Russian Public Opinion Research Center of 12.04.2010. Initiative All Russian poll of All Russian Public Opinion Research Center is carried out 911 January. 2010. Source: weekly poll "Omnibus All Russian Public Opinion Research Center". http: // URL: wciom.ru/index.php?id=458&uid=1339
9. Ibid.
10. Sorokin P.A. Social mobility / ed. by V.V. Sapov. M.: Academia: LVS, 2005. P. 149.
11. Chernysh M.F. Labor market and standard order in St. Petersburg and Shanghai: effects of re-forms // Sociological researches. 2010. № 8. P. 37.
12. Nikitov A.V. Condition and dynamics of educational capacity of Russia and the developed count- ries // The Power. 2011. № 7. P. 76.
13. Peshcherov V.G. Russia before a choice: problems of domestic education // The Power. 2010. № 3. P. 62.
14. Zybok Ju.A., Tchuprov V.I. Social regulation in the conditions of uncertainty. Theoretical and applied problems in youth research. M.: Academia, 2008; Lonshakova N.A. Regional higher education institution and labor market: adaptation problems // Sociological researches. 2003. № 2; Markova K.V., Roschin S.Yu. Job search on the Russian labor market. M.: TEIS, 2004; Petrachenko S. "Brain drain" problem from Russia in a context of intellectual safety of Russia // The Power. 2007. № 9; Petrov A.V. Valuable preferences of youth: diagnostics and tendencies of changes // Sociological researches. 2008. № 2; Sotni- kov I.M., Shulga M.M. Educational trajectories as factor of formation of student's subcultures // Power. 2009. № 7; Cherednichenko G.A. New in education and professional activity of youth // Sociological researches. 2009. № 7; Efendiev A.G., Balabanov E.S. Professional career of graduates of faculty of management // Sociological researches. 2010. № 2, etc.
15. Why leave Russia? Opinion of potential em-
igrants // Press release № 1986 AllRussian Public Opinion Research Center of 28.03.2012. Initiative AllRussian poll of AllRussian Public Opinion Research Center is carried out on March 1011, 2012. 1600 people in 138 settlements in 46 areas, edges and the republics of Russia are interrogated. The statistical error doesn't exceed 3,4 %. Source: weekly poll "Omnibus All Russian Public Opinion Research Center". URL: http: //
wciom.ru/index.php?id=458&uid=112643
16. Nikolenko D.V. Social regulation of interaction of a labor market and the sphere of the higher education in regions // The Power. 2011. № 7. P. 20.
17. Savelyeva Zh.V. "Health" and "diseases" of Russians as social designs // The Power. 2009. №. 8. P. 115.
97
