CC BY
43
3. Мокиенко, В.М. Образы русской речи: Историко-этимологические и этнолингвистические очерки фразеологии / В. М. Мокиенко. Л., 1986.
4. Пугач, В.Н. Аксиологичность как константная характеристика фразеологии: к проблеме коммуникативного режима речи / В.Н. Пугач, М.Н. Заметалина // Аксиологическая лингвистика: проблемы коммуникативного поведения: сб. науч. тр. / под ред.
В.И. Карасика, Н.А. Красавского. Волгоград, 2003. С. 49 - 52.
5. Русские народные загадки, пословицы, поговорки / сост., авт. вступ. ст., коммент. Ю.Г. Круглов. М., 1990.
6. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты / В.Н. Телия. М., 1996.
7. Шанский, Н.М. Фразеология современного русского языка / Н.М. Шанский. М., 1969.
8. Фразеологический словарь русского языка / под ред. А.И. Молоткова. М., 1986.
9. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред.
A.П. Евгеньевой. М.: Рус. яз., 1981 - 1984. Т. 1. 698 с.; Т. 2. 736 с.; Т. 3. 752 с., Т.4.
10. Астафьев, В.П. Последний поклон /
B.П. Астафьев. М., 1985.
О.И. АВДЕЕВА (Майкоп)
ОСНОВНЫЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СИНТАГМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ ФРАЗЕМЫ КАК ЯЗЫКОВОГО ЗНАКА
Анализируется взаимодействие внутреннего и внешнего уровней вербализации концептов: исследуется роль «внутренних» концептов, вербализованных компонентом-онимом, в создании «внешних» концептов, вербализованных анализируемой фраземой. Кроме того, затронуты проблемы культурологической нагрузки исследуемых концептов.
Планомерное системное описание фразеологического состава русского языка началось с работы В.Л.Архангельского «О постоянных и переменных в структуре устойчивой фразы» (1962 г.), в которой был разработан вариационный метод, представ-
ляющий собой воплощение комплексного структурного анализа фразеологических единиц. Он отмечал, что «лингвистическая значимость фразеологической единицы определяется ее положением в семантико-фразеологической системе, а также в общей языковой системе современного русского языка» [1. С. 26].
Системность лексического и фразеологического материала языка предполагает исследование системных отношений на всех уровнях в двух аспектах: 1) внутренняя парадигматика и синтагматика (анализируются взаимоотношения составляющих элементов внутри единицы); 2) внешняя парадигматика и синтагматика (анализируются взаимоотношения между единицами).
Предметом данного исследования являются основные типы синтагматических отношений фраземы как языкового знака: семантический, грамматический и структурный.
Под термином «синтагматика», вслед за Е.С.Кубряковой, мы понимаем анализ особых отношений между знаками языка -синтагматических, «возникающих между последовательно расположенными его единицами при их непосредственном сочетании друг с другом в реальном потоке речи или в тексте» [10. С. 447].
Методологической основой изучения синтагматических отношений в языке является философское положение о всеобщей связи явлений в природе и обществе, в частности, положение о взаимоотношении системы и среды.
И.В. Арнольд, рассматривая проблему взаимодействия системы и среды в языкознании в сравнении с естественными и социальными науками, под системой понимает «упорядоченную и внутренне организованную совокупность взаимодействующих и взаимосвязанных объектов, образующих определенную целостность» [4. С. 118].
В современной теории информации понятие системы определяется через понятие среды: «множество образует систему, если связи определенного вида между элементами этого множества (внутренние связи) преобладают над аналогичного вида связями между элементами этого множества и окружающей средой (внеш-
© Авдеева О.И., 2008
ние связи)» [4. С. 119]. В соответствии с данным определением под системой в лингвистике может пониматься как языковая система в целом, так и ее частные образования: уровни, категории, поля, группы и даже единицы. Таким образом, фразема представляет собой систему, выступая в качестве единого целого по отношению к окружающему ее контексту, который по отношению к ней является средой.
Исследование синтагматических отношений фразем позволяет не только выявить системный характер строения фразеологического уровня языка, но и более глубоко изучить особенности фраземы как языкового знака.
Необходимо отметить, что в современной лингвистике, кроме термина «фразеологическая единица», учеными используется целый ряд терминов, которые, согласно различным точкам зрения, обладают разным объемом значения: «фразема», «фразеологизм», «идиома», «фразеологический оборот» и т. д. Представляется целесообразным признать, вслед за Н.Ф.Але-фиренко, следующее соотношение данных терминов: термин «фразеологическая единица» указывает на отнесенность языковой единицы к фразеологической подсистеме языка (сравним - «фонетическая единица», «синтаксическая единица» и т. д.); саму же данную единицу целесообразно называть «фразема» (по аналогии с «фонемой», «морфемой», «лексемой»), которая в речи реализуется как «фразеологизм». Под «фраземой» мы понимаем языковой знак, сочетающий в себе аналитичность формы с семантической целостностью и синтаксической неделимостью, который «своим возникновением обязан комбинаторному взаимодействию смыслов лексических и грамматических компонентов своего свободносинтаксического генотипа» [2. С. 12].
Несмотря на то, что исследования фразеологического состава языка активно ведутся в русской лингвистике в течение более чем полувека и являются достаточно многочисленными в настоящее время, до сих пор не решена проблема определения фразеологической единицы (ФЕ), а также границ фразеологии.
Достаточно интересной представляется полевая модель фразеологического корпуса языка, предложенная Е.А. Добрыдне-вой, включающая три зоны: ядерную, око-
лоядерную и периферийную [8. С. 9-19]. Ядерную зону образуют идиомы (по классификации В.В. Виноградова - фразеологические сращения и единства) различных структурно-генетических типов, выполняющие целостную номинативную функцию (обозначающие денотат), типа глухая тетеря, делать из мухи слона, шито белыми нитками и т. д. Околоядерную зону образуют интеръективные (междометные) ФЕ, основное назначение которых - «непосредственное выражение открытого чувства» [1. С. 67], типа упаси бог, чтоб тебя дождь намочил, елки-палки и т. д. К периферийной зоне относятся многочисленные разнообразные «устойчивые фразы» (В.Л. Архангельский), или устойчивые словесные комплексы: этикетные, или ритуальные, формулы (будьте добры, большое спасибо, не поминайте лихом), штампы и клише (оправдать доверие, бурные аплодисменты, внести в повестку дня), составные термины и «номенклатурные названия» [8. С. 17] (высшая математика, слуги народа, система координат, вечный двигатель), перифразы и эвфемизмы (корабль пустыни - верблюд, каменные джунгли - большой город, ее трудно назвать красавицей - о несимпатичной женщине), тавтологические обороты (что правда, то правда, год за годом), пословицы и поговорки (Каждый сверчок знай свой шесток. Чему быть - того не миновать), афоризмы и литературные цитаты (Быть или не быть (В. Шекспир), Счастливые часов не наблюдают (А. Грибоедов)).
Неоднородность в структурном и семантическом плане исследуемых фразеологических единиц порождает различия и в их синтагматике.
Фразема, являясь двусторонней единицей языка, т. е. имеющей собственное значение, предопределяет рассмотрение синтагматики в таких аспектах, как семантический, грамматический и структурный. Причем аналитичность формы фраземы актуализирует ее исследование на внутреннем и внешнем уровнях синтагматики в каждом из вышеназванных аспектов. Под внутренней синтагматикой понимаются внутренние фразеологические связи, т. е. связи между компонентами фраземы. А под внешней синтагматикой понимаются внешние фразеологические связи, т. е. взаимоотношения фраземы с окружающим контекстом. Необходимость
взаимосвязанного изучения внутреннего и внешнего уровней фраземы отмечается Ю.А.Гвоздаревым, считающим их двумя аспектами, тесно связанными между собой и в равной мере необходимыми, «поскольку эти стороны находятся в причинно-следственной связи...» [7. С. 8].
Семантический аспект синтагматического анализа фразем основывается на сем-ном строении семем фразеологических единиц. Как внутренняя, так и внешняя синтагматика подчиняются закону семантического согласования [3], или семантического сочетания слов (и фразеологизмов), который, по мнению В.Г.Гака, заключается в следующем: «... для того, чтобы два слова составили правильное сочетание, они должны иметь помимо специфических, различающих их сем, одну общую сему» [6.
С. 279], которую Б.Потье и А.Греймас называют классемой [14; 15]. Классемы итеративны, т. е. в данном высказывании повторяются не менее двух раз, чем и обеспечивают связь слов (и фразеологизмов) в высказывании. В случаях, когда в качестве общей семы выступает не категориальная сема, а более частная, конкретная, классификационная функция такой семы отходит на второй план, главной ее функцией становится связующая, что позволяет В.Г. Гаку называть данные семы не классемами, а «связующим семантически-м компонентом» - синтагмемами [6. С. 280]. Например, фразема мышиная возня (суета) означает мелочные, суетные хлопоты, заботы, занятия и т. п.; видимость работы, пренебрежительная, презрительная оценка таких забот, занятий. Компонент мышиная является производным от слова мышь, в значении которого есть сема «небольшой, маленький, мелкий». Однако одним из значений слов маленький, мелкий является «незначительный, ничтожный, низменный» [17. С. 296, 288]. Компонент возня содержит две общих семы с компонентом мышиная: 1) «незначительный»; 2) «низменный», которые являются синтагмемами и обеспечивают семантическое согласование компонентов фразеологизма.
На основании функционирования семы (а) в качестве синтагмемы в синтагме, состоящей из двух компонентов М1 и М2,
В.Г.Гак выделяет три вида отношений компонентов синтагмы: 1) семантическое согласование; 2) семантическое несогласование; 3) семантическое рассогласование [6. С. 284 - 285].
Семантическое согласование возникает при наличии одной и той же семы в двух членах синтагмы. Оно может быть выражено структурной формулой: М1 (а) + М2 (а). Таково сочетание лексем птица летит, змея ползет, где у обоих членов синтагмы есть общая синтагмема (в первом случае - полет, во втором - ползание). Подобную схему имеет внутренняя синтагматика фраземы мелкая сошка, где у обоих компонентов есть общая синтагмема «незначительный», играющая важную роль в формировании общего значения данной фраземы: «человек, занимающий невысокое общественное или служебное положение; невлиятельный, неавторитетный человек» [18. С. 447].
При анализе внешней синтагматики данной фраземы обнаруживается конфигурация «подлежащее + сказуемое», которая является предикативной синтагмой. Например: Исстари более сильные люди захватывали местности по берегам больших рек, куда их влекла ценность угодий, лесов, лугов и прочего. Мелкая сошка забивалась в глушь, где природа представляла, относительно, очень мало льгот, но зато никакой глаз туда не заглядывал (М.Е.Салты-ков-Щедрин. Пошехонская старина). Компоненты выделенной синтагмы мелкая сошка забивалась (в глушь) семантически также соединены синтагмемой «незначительный, уничижительный», т. к. она имеется не только в семеме фразеологизма, но и в семной структуре глагола забиваться. Подобные отношения компонентов характерны для фразеологизмов детский лепет, желторотый птенец, бабьи сказки и т. д.
Второй вид отношений компонентов синтагмы - семантическое несогласование - характеризуется опущением общего компонента в одном из слагаемых и может быть обозначен следующей структурной формулой: М1 (а) + М2. Он реализуется сочетанием лексем птица приближается к гнезду (вместо птица летит), змея приближается к норе (вместо змея ползет) [6. С. 284].
Термин «семантическое несогласование», на наш взгляд, не совсем точен, т. к. в данном случае отсутствует согласование по конкретной семе «способ передвижения», но присутствует согласование по абстрактной семе «передвижение». Поэтому вполне правомерно, с нашей точки зрения, рассматривать второй вид в качестве частного случая первого. Точнее было бы
говорить о полном и неполном семантическом согласовании компонентов синтагмы. Среди фразеологических единиц не отмечено случаев с подобным видом отношений между компонентами. Это вполне объяснимо экспрессивной образной природой фразем, для значения которых не может быть характерным лишение конкретизирующих компонентов, усиление абстрактности, которое может привести к опустошению собственного содержания -компонента и его десемантизации, что допустимо только для компонентов синтагм в свободном употреблении.
Третий вид отношений компонентов синтагмы - рассогласование - возникает при соединении в пределах синтагмы компонентов, несовместимых с точки зрения реальных предметных отношений [6. С. 285]. Синтагма имеет следующую структурную формулу: М1 (а) + М2 (а). В отличие от первых двух видов, когда повтор семы (согласование) или ее отсутствие (несогласование) не оказывают влияния на значения сочетающихся слов, при третьем виде отношений компонентов - рассогласовании - комбинация несовместимых (противоположных или ненужных) компонентов приводит к тому, что либо у слова М2 возникает сема (а), либо у слова М1 она угасает. И в том и в другом случае появляется семантическая совместимость компонентов, т. е. рассогласование переходит или в полное согласование, или в неполное (несогласование).
Рассматриваемый вид отношений достаточно продуктивен во фразеологии. Анализ внутренней синтагматики фразем, основанных на рассогласовании компонентов, позволил выделить две подгруппы данных фразем, образованных путем соединения компонентов: 1) имеющих в своих семемах противоположные, взаимоисключающие семы, т.е. фраземы оксимо-ронного характера; 2) не имеющих в своих семемах общих сем.
К первой подгруппе относятся фраземы типа белая ворона, бесструнная балалайка, мертвые души, обыкновенное чудо и т. д. Например, соединение компонентов фраземы бесструнная балалайка стало возможным только в результате десемантизации компонента бесструнная, который утратил свое основное значение «без струн» и стал употребляться только для создания внутренней формы фраземы.
Соединение несоединимых сем на уровне внутренней синтагматики оказывает влияние и на внешнюю синтагматику данной единицы, которая при образовании конфигураций синтаксически выступает в качестве единого члена предложения, формируя как предикативные, так и непредикативные синтагмы.
Ко второй подгруппе - фраземам, образованным путем соединения компонентов, не имеющих в своей семной структуре общих сем, относятся такие единицы, как орлиное племя, злоба дня, живая летопись, язык без костей и т. д.
В свободном употреблении невозможно соединение слов орлиный и племя, т. к. в реальной действительности орлы не образуют племен, а среди племен нет орлиных. Однако при соединении данных компонентов происходит трансформация их значений: семантическое рассогласование переходит в семантическое согласование путем активизации у компонента орлиный семы «смелый, сильный», которая также формируется у компонента племя на основе соединения первого и третьего его значений: «тесное объединение людей, делающее их сильными и смелыми».
Внешняя синтагматика данной языковой единицы основывается на анализе образованной ею в тексте конфигурации: «Мы люди большого полета, Взрастил нас геройский народ. Орлиное племя - пилоты, Хозяева синих широт» (песня Б.А.Мокро-усова на стихи А. И. Фатьянова «Мы люди большого полета») [20. С. 234]. Компоненты предикативной синтагмы орлиное племя и пилоты соединены итеративной семой «смелый, сильный», занимающей в значении обоих компонентов ведущее место, что позволяет определить данную сему в качестве синтагмемы. В свою очередь, внешняя синтагматика данной единицы способствует более тесному семантическому слиянию компонентов, что позволяет говорить об обратном воздействии внешней синтагматики на внутреннюю.
Таким образом, взаимодействие внутренней и внешней фразеологической синтагматики на семантическом уровне выражается в том, что внутренняя синтагматика во многом предопределяет внешнюю, в то время как внешняя оказывает обратное воздействие на внутреннюю структуру фраземы.
Грамматический аспект анализа синтагматики включает внутреннюю струк-
ТУРУ фраземы и образуемую фразеологизмом и ближайшим контекстом конфигурацию. Анализ фразеологической синтагматики в грамматическом аспекте осуществляется в двух направлениях - с точки зрения 1) морфологической структуры фраземы; 2) синтаксической роли фраземы. Анализ морфологической структуры представляет собой воплощение семасиологического подхода к изучению фраземы, т. е. от формы к содержанию, и во многих случаях позволяет предопределить категориальное значение фраземы. Однако во фразеологии достаточно часто категориальное значение не соответствует морфологической структуре фраземы. Например: пальца в рот не клади - кто-либо таков, что может постоять за себя. Глагольная по форме фразема имеет адъективное категориальное значение и, как следствие, адъективную синтагматику. В.П. Жуков делит все фраземы, с точки зрения соотнесенности с частями речи, на две группы: 1) категориальные свойства которых определяются сравнительно свободно, 2) «совмещающие категориальные признаки нескольких частей речи и обладающие ... на этой основе размытостью категориальных границ» [9. С. 204]. Определение категориального значения посредством «однословного или чаще распространительного толкования» (Там же. С. 209) представляет собой воплощение ономасиологического подхода к изучению фраземы, т. е. от содержания к форме, что более всего соответствует природе фразеологического материала. Данный подход является основой анализа синтагматики фразем на синтаксическом уровне.
В процессе образования фразем все богатство синтаксической семантики свободных сочетаний (прототипов фразем) претерпевает трансформации, в результате которых образуется единое синтаксическое значение.
Механизм взаимообусловливания внутреннего и внешнего аспектов фразем наиболее удачно, на наш взгляд, раскрыт
О.В. Шавкуновой, по мнению которой внутренняя структура фраземы определяет ее первичные внешние связи; несоответствие семантического и грамматического аспектов в этой структуре является причиной становления вторичных внешних связей, которые, в свою очередь, оказы-
вают обратное воздействие на ее внутреннюю структуру: «усиливается смысловая и грамматическая спайка компонентов, ... внутренние фразеологические связи функционально изменяются, утрачивая синтаксический характер...» [13. С. 14].
Структурный аспект синтагматических отношений фразем включает дистрибутивные возможности компонентов фразеологического знака (на уровне внутренней синтагматики) и образуемые фраземой конфигурации (на уровне внешней синтагматики). Под конфигурацией, вслед за М.Т. Тагиевым и А.В. Куниным, в данном исследовании понимается совокупность фраземы и ее ближайшего окружения. Причем конфигурацию образует не любое окружение фраземы, а лишь необходимое и достаточное для ее семантической и грамматической реализации. Анализ конфигураций, включающих ядро (фразему) и окружение (сопутствующий элемент), осуществляется методом окружения [11.
С. 5 - 6], который позволяет четко отграничить фразеологические единицы от смежного языкового материала. Для фразеологических единиц характерно собственное окружение, не вытекающее из валентных отношений их компонентов; для свободных сочетаний слов, наоборот, характерно распространение на основе валентных отношений слов - их компонентов.
Фраземы чаще всего имеют одноместное, двухместное и трехместное окружение. Одноместное окружение характерно для фразем, образующих конфигурацию с одним словом: (он) стреляный воробей; (Давыдова) бросило в жар; (такому) пальца в рот не клади. Двухместным окружением отличаются фраземы, которые при образовании конфигураций сочетаются с двумя словами («Вишневый сад») - лебединая песня (Чехова) (в предложении В этом году был написан и поставлен «Вишневый сад» - лебединая песня Чехова - (В. Немирович-Данченко); (он) потирал руки (от удовольствия); (она) поставила (детей) на ноги. Трехместное окружение наблюдается у фразем, которым для создания конфигураций необходимо сочетание с тремя словами: (он) забил голову (детям) (небылицами); (я) дал (ему) слово (вернуться); (отец) поставил (ему) на вид (шалости).
Таким образом, разграничение внутренней и внешней синтагматики фразеологических единиц заложено в природе
самого фразеологического материала. Внутренняя синтагматика представляет собой взаимодействие компонента фраземы как системы с окружающей средой (другими компонентами), в результате которого количественные изменения переходят в качественные, т. е. происходит образование качественно новой единицы - фраземы. Так как результатом данного взаимодействия является новая языковая единица -фразема, внутреннюю синтагматику как процесс следует отнести к фактам языка, причем рассмотренные изменения относятся к области диахронии.
В свою очередь, внешняя синтагматика является результатом взаимодействия фраземы как своеобразного системного образования с окружающим контекстом, выступающим для нее в качестве среды. В результате этого взаимодействия происходят количественные изменения внутри системы: образуются различные конфигурации, включающие фразему и ее окружение. Качественных изменений не происходит. Так как в результате этого взаимодействия образуется не новая языковая единица, а последовательность языковых единиц в речи - конфигурация в форме синтагмы, внешнюю синтагматику следует рассматривать как речевой факт. Учитывая, что взаимодействие фраземы с контекстом осуществляется заново при образовании каждой конфигурации, внешнюю синтагматику следует отнести к синхроническим явлениям. Однако, несмотря на разнородность своей природы, внутренняя и внешняя синтагматика фразем во многом взаимообусловлены, именно их взаимосвязанный анализ позволяет выявить особенности значения и структуры фраземы как языкового знака.
Литература
1. Алефиренко, Н.Ф. Теоретические вопросы фразеологии / Н.Ф. Алефиренко. Харьков: Выгца школа, 1987.
2. Алефиренко, Н.Ф. Проблемы фразеологического значения и смысла (в аспекте ме-журовневого взаимодействия) / Н.Ф. Алефиренко, Л.Г. Золотых. Астрахань: Изд-во Аст-рахан. пед. ун-та, 2000.
3. Апресян, Ю.Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика. Синонимические средства языка / Ю.Д. Апресян. 2-е изд., исп. М.: Шк. «Языки русской культуры», 1974.
4. Арнольд, И.В. Современные лингвистические теории взаимодействия системы
и среды / И.В. Арнольд // Вопр. языкознания. 1991. №3. С. 118-126.
5. Архангельский, В.Л. О постоянных и переменных в структуре устойчивой фразы / В.Л. Архангельский // Филол. науки. 1962. № 1. С. 26-29.
6. Гак, В.Г. К проблеме семантической синтагматики / В.Г. Гак // Языковые преобразования. М.: Шк. «Языки русской культуры», 1998.
7. Гвоздарев, Ю.А. Основы русского фра-зообразования / Ю.А. Гвоздарев. Ростов н/Д.: Изд-во Рост, ун-та, 1977. 184 с.
8. Добрыднева, Е.А. Коммуникативно -прагматическая парадигма русской фразеологии / Е.А. Добрыднева; науч. ред. Н.Ф. Алефиренко. Волгоград: Перемена, 2000.
9. Жуков, В.П. Русская фразеология /
B.П. Жуков. М.: Высш. шк., 1986.
10. Кубрякова, Е.С. Синтагматика / Е.С. Кубрякова // Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд., доп. М.: Большая Рос. энцикл., 2002.
C. 447 - 448.
11. Тагиев, А.Т. Глагольная фразеология современного русского языка (проблемы окружения и распространения фразеологических единиц): автореф. дис. ... д-ра филол. наук / А.Т. Тагиев. Баку, 1967.
12. Хатунцева, Е.Б. Фразеологические единицы типа «прилагательное - существительное» в современном русском языке (Проблемы окружения и значения): автореф. дис. ... канд. филол. наук /Е.Б. Хатунцева. Баку, 1969. 16 с.
13. Шавкунова, О.В. Особенности структуры и функционирования незамкнутых предикативных фразеологических единиц: автореф. дис. ... канд. филол. наук / О.В. Шавкунова. М., 1964.
14. Greimas, A.-J. Siimantiaque structurale / A.-J. Greimas. Paris, 1966.
15. Pottier, B. La diifinition siimantique dans les dictionnaires / B. Pottier // Travaux de lin-guisque et de Iittiirature. III. Strasburg, 1965.
16. Ашукин H.C. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения / Н.С. Ашукин, М.Г. Ашукина. М.: Гос. изд-во ху-дож. лит., 1960 (КС).
17. Ожегов, С.И. Словарь русского языка: Ок. 57000 слов / под ред. Н.Ю.Шведовой. 18-е изд., стер. М.: Рус. яз., 1987 (СРЯО).
18. Фразеологический словарь русского языка (свыше 4000 единиц) / сост. Л.А.Вой-нова, В.П.Жуков, А.И.Молотков, А.И.Федоров; под ред. А.И.Молоткова. М.: Рус. яз., 1986.
19. Шанский, Н.М. Школьный фразеологический словарь русского языка (более 1400
единиц) / Н.М. Шанский, В.И. Зимин, А.В. Филиппов. М.: Дрофа, 1995 (ШФСРЯ).
20. Шулежкова, С. Г. Словарь крылатых выражений из области искусства: Более 1000 крылатых выражений / С.Г. Шулежкова. М.: Азбуковник: Рус. словари, 2003 (СКВОИ).
21. Яранцев, Р.И. Русская фразеология: словарь-справочник: ок. 1500 фразеологизмов / Р.И. Яранцев. 2-е изд., стер. М.: Рус. яз., 2001.
Р. В. РЮМИН (Краснодар)
ПРОБЛЕМАТИКА СОЦИОЛЕКТНОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ
Основные термины, используемые в лексикографической практике для маркировки единиц социолекта, не однозначны. Наибольшие разногласия вызывает помета «сленг», хотя лексический пласт, обозначаемый ею, существует с древнейших времен. Наиболее традиционно используется в социолектной лексикографии помета «кэнт» для маркировки «языка» асоциальных элементов, в то время как в стандартной лексикографии под термин «кэнт» подводятся разные понятия, например, профессиональные жаргоны.
Основные термины, используемые в лексикографической практике и теории для обозначения компонентов английского социолекта, не однозначны. Составители словарей, обозначая одни и те же страты вокабуляра, берут за классификационную основу различные признаки его элементов, что отражается и в терминологии.
Отметим, прежде всего, что в XVII -XVIII вв. существовала стилистическая социолингвистическая помета в английских словарях общенародного языка, обозначающая социолектную лексику. Судя по словарям «трудных» слов Г. Кокерама [13] и Э. Филлипса [148], можно сделать вывод, что в XVII в. в английской лексикографии социолект имел общую помету vulgar/vulgar words. Наш вывод подтверждается определением термина vulgar в период 1525 -1650 гг., приведенным в сокращенном Окс-
фордском словаре (SOED): «обычно употребляемый жителями сельской местности, ординарный, просторечный» [19. С. 326 -327]. Традиция определения социолектной лексики термином vulgar существовала в течение XVII - XVIII вв. и была заимствована у составителей общих словарей социолектов (см., например, словарь Ф. Гроу-за 1785, 1788, 1796 гг.).
Подчеркнем, что пометой vulgar в общих словарях отмечались также диалектные, заимствованные и устаревшие слова. Даже определение термина «сленг» дается в XVIII в. через vulgar, например: “Slang, vulgar language” [17. С. 490].
Лексикографы XIX в., отдавая дань викторианскому пуризму, не используют помету vulgar в словарях. Для этого существовала и интралингвистическая причина: в конце XVIII - начале XIX в. значение слова vulgar сузилось до «имеющий обидный, оскорбительный характер; грубый, испытывающий недостаток изысканности, утонченности; некультурный (о языке)» [19. С. 327].
Переходный момент употребления термина “vulgar” по отношению к языку фиксирует словарь Дж. Фармера и У. Хенли (1974). Помета “vulgar” в нем употребляется в прежнем широком значении «просторечный» и в узком значении «грубый, непристойный».
Попытка дать определение социолектному слою лексики была предпринята
Э. Партриджем [16]: в названии своего словаря он использует термин unconventional English (неконвенциональный английский). Однако помета unconventional в словарях не встречается.
Термин colloquial также используется, по крайней мере, в двух значениях: 1) устный, разговорный и 2) обиходно-разго-ворный, фамильярный; соответственно, английские эквиваленты: 1) spoken, conversational и 2) informal, familiar.
Помета colloquial дается в общих словарях и позднее заимствуется авторами словарей английского социолекта. Отметим, что она имеет значение «литератур-но-разговорный» для литературного стандарта, a low colloquial - «обиходно-разго-ворный» для лексики социолекта. Подразделение коллоквиализмов на два слоя -литературные и «низкие» - представляет-
© Рюмин Р.В., 2008
