CC BY
56
УДК 347.74(470.5+571.1)+94(470.5+571.1)
ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ «АНТИБОЛЬШЕВИСТСКИХ» ПРАВИТЕЛЬСТВ УРАЛА И ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
А. В. Петров,
доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права, Южно-Уральский государственный университет
В статье рассматриваются проблемы организации и направлений деятельности «антибольшевистских» правительств на территории Урала и Западной Сибири в период после Февральской революции
1917 года. Анализируются вопросы правового обеспечения, действовавшие нормативно-правовые акты.
Ключевые слова: история правоохранительных органов, охрана правопорядка, общественный порядок.
Криминогенная обстановка на Урале и в Сибири во время гражданской войны была достаточно сложной. Как по своим масштабам, так и по уровню разрушительного влияния преступность формировалась в силу, реально угрожающую социально-экономическому развитию государства и его безопасности. Рост преступности повышал социальную напряженность, вызывал все возраставшее и все более обоснованное беспокойство граждан за свою личную и имущественную безопасность. Опасное развитие ситуации определялось неблагоприятными качественными характеристиками преступности, прежде всего - высокой степенью ее организованности, вооруженности.
Рост преступности на Урале и Сибири в период 1917-1919 гг. был связан с ухудшением социально-экономической обстановки в регионе в предшествующие годы. Первая мировая война, революции 1917 года и гражданская война, вызвавшие отток рабочих рук, серьезно подорвали некогда довольную мощную экономику Урало-Сибирского региона.
Вред, наносимый преступностью, был велик и постоянно возрастал, моральный и материальный ущербы, причиняемые ею, не восполнялись. Ввиду этого невозможно было установить, во что обходились населению и государству уровень и масштабы различных преступных посягательств. Отсутствие необходимых финансовых средств не позволяло должным образом выделять определенные материальные ресурсы для эффективной борьбы с преступностью.
Российское государство находилось в сложных политических и экономических условиях. Изменение общественного и полити-
ческого строя в результате революции
1917 года, ухудшение социально-экономической обстановки в стране, а также экономический кризис привели к изменению всей системы государственной власти.
В результате за годы гражданской войны на территории бывшей Российской Империи было создано свыше 60 «революционных» и «контрреволюционных» национально-госу-
дарственных образований1.
На территории Сибири наиболее крупным являлось Временное Сибирское правительст-во2, на Урале действовали Временное Областное правительство Урала3, Комитет членов Учредительного собрания4. На территории Уфимской губернии существовала Уфимская Директория (Уфа, сентябрь-ноябрь 1918 года)5. На востоке страны функционировало Владивостокское Временное правительство автономной Сибири, также претендовавшее на статус центральной сибирской власти6.
Впоследствии Правительства КОМУЧа, Временного Областного правительства Урала и Временного Сибирского правительства передали власть Временному Всероссийскому Правительству во главе с А. В. Колчаком, который объявил себя Верховным правителем России.
В результате этого действие нормативных актов Временного Сибирского правительства распространялось и на Урал. Однако до «колчаковского переворота» это влияние было ограничено лишь частью Урала. Так, Временным Сибирским правительством 18 июля
1918 г. было издано постановление «О распространении действий, узаконений и распоряжений Сибирского правительства на уезды Златоустовский, Челябинский и Троицкий»7.
В сложный период становления демократических основ государственной и общественной жизни, упрочения гарантий прав и свобод граждан возрастает требование к повышению качества деятельности всех субъектов правоохранительной органов. При этом повышается значение историко-юридического исследования деятельности органов милиции с тем, чтобы учитывать и использовать правовой опыт.
Правоохранительные органы в период гражданской войны функционировали в сложных условиях военного времени, в тяжелой оперативной обстановке, обусловленной социальными и внутригосударственными противоречиями, бедственным положением среди населения. В деятельности органов милиции «белых» правительств Урала и Сибири основным направлением была борьба с общеуголовной преступностью, с политическими преступлениями, с большевизмом, фальшивомонетничеством, спекуляцией, военными преступлениями, в частности дезертирством, и другими. Однако эффективность реализации функций правоохранительных органов во многом зависела от их нормативно-правового регулирования.
С целью правовой регламентации деятельности милиции Временным Сибирским правительством издавались нормативные правовые акты, которые регулировали порядок осуществления функций милиции по раскрытию и расследованию преступлений.
Нормативным актом, содержавшим общие положения по организации и функционированию милиции на территории Урала и Сибири, было Временное положение о сибирской милиции8, утвержденное Административным советом Временного Сибирского правительства 17 сентября 1918 г. При этом Временное положение о сибирской милиции являлось комплексным нормативным правовым актом, содержавшим в себе также и нормы уголовного, административного и уголовнопроцессуального права. Например, в нем отражались вопросы по порядку производства дознания, а также составления протоколов.
В ст. 25, 27, 33, 34 Временного положения о сибирской милиции указывалось о том, что при задержании лица, совершившего преступление, обязательным было составление протокола с точным указанием места, дня и часа задержания, а также основания применения данной меры. Протокол составлялся на месте совершения правонарушения либо, при
невозможности составления на месте, в ближайшем управлении милиции. В протоколе должно было быть указание на того, кто составил протокол, где, когда и кем совершено правонарушение, в чем оно заключалось, какие нормы нарушены, какие последствия предусмотрены за совершение данного правонарушения, а также указывались требования, предъявляемые милицией к лицу, совершившему преступление. Протокол подписывался понятыми, а также в случае необходимости сведущими лицами. Таким образом, Временное положение о сибирской милиции регулировало отдельные аспекты совершения некоторых уголовно-процессуальных действий.
Необходимо отметить, что порядок совершения процессуальных действий был также закреплен в Инструкции чинам милиции9 (в частности, порядок производства дознания, осмотра, освидетельствования, обысков и выемок, применения мер пресечения, а также других мер процессуального принуждения). При этом в данной Инструкции содержалось определение преступления и поступка, под которыми понимались деяния человека, запрещенные законом под страхом наказания.
К поводам для производства дознания Инструкция относила жалобы и заявления частных лиц, сообщения учреждений и должностных лиц, явку с повинной, предложение лиц прокурорского надзора, личное обнаружение преступления, народную молву, слухи, подметные письма, безымянные пасквили, анонимные доносы (ст. 9).
В ст. 41 Инструкции были предусмотрены меры пресечения, которые могла применять милиция к подозреваемым в совершении преступления. Однако в соответствии со ст. 40 они могли быть применены к подозреваемому при наличии одного из следующих условий: 1) при задержании лица в момент совершения преступления или непосредственно после него; 2) в случае, если потерпевшие или свидетели указывали на данное лицо как на совершившее преступление; 3) если на этом лице или его одежде либо в его жилище были найдены следы преступления; 4) в случае, если это лицо пыталось совершить побег либо было поймано во время побега или после; 5) если это лицо не имело постоянного места жительства или оседлости.
Инструкция конкретизировала меры пресечения, которые могла применять милиция. К ним относились: 1) подписка о явке к следователю, при этом отбирался вид на житель-
ство; 2) отдача на поруки; 3) залог; 4) домашний арест; 5) взятие под стражу. Применяя меры пресечения, милиция должна была составить об этом постановление, копия которого направлялась судебному следователю и участковому товарищу прокурора.
Также в данной Инструкции регулировался порядок производства осмотра и освидетельствования. Указанные следственные действия проводились в присутствии не менее двух понятых и по возможности днем. При освидетельствовании в случае необходимости приглашались сведущие лица (эксперты). При осмотре описывались следы преступлений, при этом делались соответствующие чертежи. Обязательным было составление протокола (ст. 46).
Достаточно полно в Инструкции чинам милиции был регламентирован порядок производства обыска и выемки в помещении. Основанием для производства обыска и выемки являлось наличие достаточных оснований полагать, что в помещении скрываются подозреваемые либо находятся предметы преступлений или необходимые для выяснения дела вещественные доказательства. К обыску в церквях, молитвенных домах, государственных и общественных учреждениях, в крепостях и казармах приглашались лица, заведующие этими учреждениями. Обыск и выемка проходили в присутствии понятых и владельца помещения. Обнаруженные при обыске предметы преступления и вещественные доказательства изымались, что отражалось в протоколе. При этом обнаруженные предметы должны были тщательно уложены и опечатаны, с указанием, кому они принадлежат, а в некоторых случаях - в какой части помещения найдены (ст. 48).
При производстве дознания чины милиции действовали под надзором прокурора, который имел право давать сотрудникам милиции поручения в отношении производства розыскных мероприятий.
Инструкция чинам милиции достаточно полно регламентировала порядок совершения уголовно-процессуальных действий. Однако некоторые другие следственные действия получили закрепление в иных источниках. Так, порядок проведения уголовной милицией розыскных мероприятий был отражен в Общих положениях об организации уголовной мили-ции10, определявших, в частности, технику розыска и порядок наружного осмотра трупа.
Уголовная милиция входила в систему
МВД и имела целью своей деятельности негласное расследование и производство дознаний для предупреждения, устранения, раскрытия и преследования преступных деяний общеуголовного характера. Как отмечалось в п. 2 Общих положений, уголовная милиция осуществляла систематический надзор за преступниками путем негласной агентуры и наружного наблюдения. Для правильной и плодотворной организации розыска чины уголовной милиции в зависимости от ее численного состава были распределены на группы, соответствующие определенным видам преступлений: 1) по убийствам, разбоям, грабежам и поджогам; 2) кражам и прочим «профессиональным воровским организациям»; 3) мошенничествам, подлогам, обманам, фальши-вомонетчествам, контрабандам, продажам женщин в дома терпимости и за границу и т. п. При этом уголовная милиция собирала сведения негласным наблюдением, расспросами, справками, без официальных допросов.
С целью нормативного закрепления порядка производства дактилоскопических и фотографических экспертиз 15 августа 1919 г. была утверждена Инструкция Департамента милиции чинам уголовной милиции «По производству дактилоскопической и фотографической регистрации и розыска в пределах регистрационного материала»11. Данной инструкцией должны были руководствоваться не только начальники уголовной милиции, но и начальники общей милиции городов и уездов, начальники железнодорожной милиции и чины государственной охраны при несении ими службы общей милиции.
В уголовной милиции производство регистрационных работ и розыска в пределах розыскного материала возлагалось на заведующего регистрацией преступников и на фотографа, являющегося его помощником в деле регистрации преступников (п. 2). В общей и железнодорожной милиции регистрационные обязанности возлагались на надзирателей 1-го и 2-го разрядов, а в отделениях государственной охраны - на старших и младших агентов (п. 3).
Сотрудники милиции для производства регистрационных работ пользовались описательным, фотографическим и дактилоскопическим методами исследования задержанных преступников и подозреваемых. Техника производства регистрации заключалась в фотографировании и дактилоскопировании регистрируемых субъектов с составлением реги-
страционных карточек, которые подразделялись на портретно-описательные, дактилоскопические, антецедентные (приложение 1). Первые две формы составлялись на всех подвергающихся регистрации, а третья - только на рецидивистов, профессиональных преступников, лиц, совершивших квалифицированные преступления, и лиц, преступления которых, как отмечалось в п. 7 Инструкции, отличались сенсационностью.
С целью единообразия и удобства пользования регистрационным материалом в мае
1919 года был разработан Проект классификации дактилограмм12, в котором говорилось о применении системы регистрации, имеющей в своей основе некоторые принципы гамбургской, итальянской системы дактилоскопической регистрации. Согласно этой системе все дактилограммы делились на 10 групп, которые характеризовались либо формой узора (дуговой, шатровой, волновидной, клубковой и вихревой), либо взаимоотношением центра узора и дельтой, основанной на градации счета папилляров, определяющих их взаимное на каждый конкретный случай доминирующее положение.
Для сбора и обобщения информации о регистрации уголовных преступников, их розыске, статистике преступлений и идентификации следов преступлений создавалось регистрационно-статистическое и розыскное отделение при Департаменте милиции13.
Необходимо отметить, что нормативные акты, издаваемые Временным Сибирским правительством, предусматривали создание лабораторий для проведения экспертиз и иное материально-техническое оснащение правоохранительных органов, что подтверждается архивными документами. Однако на практике реализовывать данные нормы не представлялось возможным.
В юридической и исторической литературе было высказано несколько точек зрения по поводу вопроса о том, какое законодательство было взято за основу при разработке нормативных актов Временного Сибирского правительства. М. М. Степанов полагает, что в качестве основы организации и правового регулирования органов внутренних дел белых правительств использовались организационно-правовые начала органов внутренних дел дореволюционной России, при этом в государственных образованиях «демократической контрреволюции» использовалось законодательство Временного правительства14.
Заслуживает внимание точка зрения И. Ф. Фирсова. По его мнению, Временное Сибирское правительство не предложило никаких принципиально новых подходов к построению органов милиции и лишь воспользовалось идеями, провозглашенными в марте 1917 года Временным правительством, в частности, подчинило милицию губернским и уездным комиссарам. При этом от принципов, заложенных в организацию народной милиции после 7 апреля 1917 г. (децентрализация, выборность, подчиненность органам местного самоуправления), Временное Сибирское правительство полностью отказалось, осознавая, видимо, ошибочность такого подхода15.
На наш взгляд, согласиться с таким мнением не представляется возможным, так как при разработке Временного положения о сибирской милиции учитывался дореволюционный опыт построения органов внутренних дел. Вполне обоснованной представляется точка зрения А. Я. Малыгина, А. Н. Никитина, которые полагали, что разработчики Положения о Сибирской милиции использовали не только Временное положение от 17 апреля 1917 г., но и Устав уголовного судопроизводства, опыт царской полиции и милиции Временного правительства16.
Таким образом, в основу правового регулирования деятельности милиции Урала и Сибири в период гражданской войны были заложены основы законодательства как дореволюционной России, так и Временного правительства.
Проблема борьбы с преступностью, способность государства обеспечить право граждан на безопасность превратились в политические факторы, влияющие на авторитет власти в стране. В связи с этим Временное Сибирское правительство издавало нормативные правовые акты, регламентировавшие деятельность правоохранительных органов. Однако многие нормативные положения в условиях гражданской войны не были реализованы. Это было связано с тяжелыми условиями гражданской войны, военным временем, недостаточным финансированием.
1 Константинов С. И. Вооруженные формирования про-тивобольшевистских правительств Поволжья, Урала и Сибири в годы гражданской войны. Екатеринбург, 1997.
С. 3.
2 Лившиц С. Г. Временное Сибирское правительство (июль-ноябрь 1918 г.) // Вопросы истории. 1979. № 12. С. 98.
3 ГАСО. Ф. Р-569. Оп. 1. Д. 1. Л. 2; Антибольшевистское правительство (из истории белого движения): сборник документов / сост.: С. П. Васильченко, О. А. Васьков-ский, Е. П. Сичинский, Т. И. Славко. Тверь, 1999.
4 Лапандин В. А. Комитет членов Учредительного Собрания. Самара, 2003. С.75.
5 Казанцев А. Д. Уфимская Директория 1918 года. Уфа, 62003.
6 Журавлев В. В. Государственная символика «белой» Сибири // История «белой» Сибири. Кемерово, 1995. 7С. 13.
7 Собрание узаконений и распоряжений Временного Сибирского правительства. 1918. 2 августа. № 4. Отдел первый. Ст. 35.
8 ГАРФ. Ф. 1700. Оп. 5. Д. 78. Л. 2-8.
9 Сибирская милиция (1918-1919 гг.): сборник нормативно-правовых документов. Кемерово, 1997. С. 49-58.
10 ГАРФ Ф. 147. Оп. 14. Д. 1. Л. 23-32 об.
11 ГАРФ Ф. 147. Оп. 12. Д. 4. Л. 25-57.
12 ГАРФ Ф. 147. Оп. 12. Д. 4. Л. 7-8 об.
13 ГАРФ Ф. 147. Оп. 12. Д. 4. Л. 1-6 об.
14 Степанов М. М. Органы внутренних дел белых правительств периода гражданской войны в России: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 84.
15 Фирсов И. Ф. О структуре и функциях тюменской милиции в период Сибирского Временного правительства // Словцовские чтения: тезисы докладов и сообщений научно-практической конференции. Тюмень, 2001. С. 65.
16 Малыгин А. Я., Никитин А. Н. Милиция белых правительств // Юрист. 1997. № 9. С. 49.
Статья поступила в редакцию 25 апреля 2013 г.
