CC BY
50
ОПЫТ СОПОСТАВЛЕНИЯ ПОНЯТИЙНОЙ СТРУКТУРЫ (НА ПРИМЕРЕ КОНЦЕПТА «ПТИЦА» В ИСПАНСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ)
А.П. ДЕНИСОВА
Кафедра иностранных языков филологического факультета Российского университета дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, д. б, Москва 117198
В статье рассматриваются общие моменты и различия в интерпретации концепта «птица» носителями двух неблизкородственных языков - испанского и русского. Особое внимание уделяется фразеологии с компонентом «птица» и с конкретными названиями пернатых. Указан ряд пресуппозиций, входящих в состав лексико-семантического поля «птица».
Живя и действуя среди реальных предметов, образов, идей, представлений и поведенческих стереотипов, мы в то же самое время на глубинном уровне сознания пребываем в мире концептов, в которых своеобразно отражаются вышеупомянутые предметы, образы, идеи и т.п. Это своеобразие проявляется в сложной структуре лингвистического знака, способного отображать национально-культурную ментальность носителей определенного языка и их так называемую языковую картину мира. Именно поэтому семантику любого лингвистического знака следует рассматривать как результат взаимодействия двух кодов: языка и культуры.
Предметом настоящего исследования избран концепт «ПТИЦА» в испаноязычной культуре и сложившееся вокруг него семантическое поле в сравнении с аналогичным концептом в русском языке.
В испанском языке понятие «птица» представлено двумя словами: существительным мужского рода pájaro и существительным женского рода ave. Обе лексемы имеют обширные словообразовательные гнезда.
Так, к существительному pájaro восходят: глагол pajarear 1) ловить (охотиться на) птиц; 2) перен. слоняться без дела; 3) Ам. пугаться (о лошадях); 4) Мекс, подслушивать, вынюхивать; прилагательное pajarero 1) птичий; 2) перен. яркий, пестрый; 3) Ам. пугливый (о лошадях); существительное pájara 1) самолетик из бумаги; 2) бумажный змей; 3) хитрая, умная и осторожная женщина, «хищница», например:
Una pájara que me subió al taxi, me armó un pollo porque (yo)estaba oyendo la radio, se bajó violentamente y se dejó esto. IC.Rico-God.oy, p.46/
Одна фифа села ко мне в такси, устроила мне скандал, что я слушаю радио, вдруг вышла из машины и оставила вот это. ( Перевод литературных примеров здесь и далее наш. -А.Д.)
К указанному слову восходят также существительное pajarera -клетка, загон для птиц; существительное pajarería 1) птичий базар; 2) зоомагазин; 3) перен. шум, гвалт, галдеж; существительное pajarota(da) -выдумка, сплетня, «утка»; существительное pajarraco - 1) большая страшная птица; 2) перен. темная лошадка.
К лексеме ave восходят прилагательные aviario, aviar - “птичий” и avícola - “птицеводческий”, а также существительные: averío (-а) - птични-|к, -|ца; avecilla - пташка; avechuelo (avechucho) - невзрачная, неприглядная пташка; avestruz -страус; avecasina - Чили бекас, кулик; avicultura -птицеводство; avicultor - птицевод.
Чрезвычайно богат репертуар фразеологизмов, возникших на базе лексем pájaro и ave. Например, компонент pájaro имеют в своем составе словосочетания: pájaro niño (~ bobo) пингвин; ~ mosca (~ loco) колибри; ~ de agua Ц.Ам. страшилище, урод; ~ carpintero дятел; leche de ~ суфле «птичье молоко»; red de —s ткань грубого плетения (с просветами); ~ de cuenta перен. темная лошадка; ~ gordo перен. крупная рыба, большая шишка; llenarle a uno la cabeza de —s дурить голову к.-л.; ~ viejo no entra en mi jaula ~ стреляного воробья на мякине не проведешь; como un pajarito nuevo наивный, словно вчера родился. Слово ave мы встречаем в следующих фразеологизмах: ave de paso - перелетная птица (также перен.); ~ rapaz ( de rapiña) хищная птица; ~ fría (также avefría) чибис; ~ tonta (zonza) овсянка (птица); ~ negra Ам. 1) адвокатишка, сутяга; 2) хитрец, лицемер. Указанное существительное в уменьшительно-ласкательной форме входит в состав словосочетания avecilla de las nieves трясогузка; исходная латинская форма встречается в выражении гага avis (in terris) - перен. редкая птица.
И в русском, и в испанском языке бытует метафорическое наименование самолета - «большая железная птица». Примечательно, что в испанском языке компонентом этого сравнения является существительное ave, а не pájaro.
В русском языке набор фразеологизмов с компонентом “ПТИЦА” не столь богат; здесь преобладают устойчивые выражения с названиями конкретных птиц, но все же назовем следующие словосочетания: «птичий базар» (о шумном месте), «птичье молоко» (суфле), «с высоты птичьего полета», «птичья расцветка» (т.е. яркая, пестрая), «трава горца птичьего» (мочегонное средство), «на птичьих правах» (обладая каким-либо статусом лишь de facto, без документального подтверждения), «битая птица» (товар на рынке или модель для натюрморта), вирусное заболевание «птичий грипп», а также вопрос «Что за птица?» (о человеке) и метафорическое выражение «идти за синей птицей», т.е. «искать счастье».
Наряду с этим, базовые (концептуальные) значения существуют не только и не столько в виде компонентов слов и словосочетаний, сколько в виде многочисленных импликаций и пресуппозиций, находящихся на глубинном уровне человеческого сознания.
Говоря о концепте «ПТИЦА», прежде всего, следует упомянуть изначально недоступную человеку способность к полету. Умение летать ассоциируется с быстротой передвижения и свободой, что находит отражение как в испанском, так и в русском языке: ser un ave - быть быстрым, легким на подъем; ser libre como un pájaro (en la rama) - быть вольным, как птица; estar como un pájaro en la jaula - томиться, как птица в клетке; ser un ave de paso - перен. не задерживаться долго на одном месте; al pájaro se le conoce por su vuelo - видно птицу по полету.
Птица также представляет собой труднодоступный объект охоты, что нашло отражение в следующих высказываниях: mejor un ave en mano que cien volando ~ лучше синица в руке, чем журавль в небе; matar dos pájaros de un tiro (de una pedrada) ~ убить одним выстрелом двух зайцев; cazar los pájaros volando - быть ловким, ушлым; ~ на ходу подметки рвать; ¡ A cazar pájaros! - уклончивый ответ на вопрос «куда идешь?», ~ На кудыкину гору!
Существительное pollo «птенец» содержит пресуппозиции молодости, неопытности, физической и интеллектуальной незрелости, неуклюжести: pollo pelón, estáte quieto en un rincón; pollo peletas, donde no te llamen no te metas Ам. ~ у тебя еще нос не дорос; яйца курицу не учат. Производный от pollo глагол empollar, наряду с прямым значением «высиживать птенцов», используется в студенческом жаргоне метафорически - «заучивать, заниматься зубрежкой». В испаноязычной культуре pollo также называет продукт питания, например: pollo con arroz. Употребление в названии кулинарного блюда существительного gallina -«курица» нетипично, в отличие от русского языка, где возможно заказать на второе цыпленка Ta6aKá, а можно и курицу с рисом.
В основе ряда фразеологизмов лежат поведенческие особенности некоторых разновидностей пернатых, например, красивое пение (cantar como un ruiseñor - петь, как соловей), умение хорошо плавать и нырять (nadar como un pato - плавать, как утка), обычай подбрасывать свои яйца в чужие гнезда (ser un cuco (cuclillo) - быть кукушкой (о плохой матери), зарывать голову в песок в случае опасности (la táctica de avestruz -«страусиная политика»), раздуваться от гордости (andar (inflarse) como un pavo - надуваться, как индюк, ~ ходить гоголем), ложиться спать засветло (acostarse con las gallinas).
Человеку также свойственно приписывать птицам некоторые сугубо мифические способности. Так, считается, что аист - cigüeña - приносит младенцев будущим родителям, петух якобы обладает плохой памятью (tener memoria de gallo ~ память девичья), курица же символизирует трусость, малодушие:
(El senador Trueba) iba de vez en cuando a tirar maíz a los cadetes de la Escuela Militar y gritarles que eran unas gallinas. II. Allende, p.296/
(Сенатор Труэба иногда швырял кукурузные зерна в кадетов военного училища и кричал, что они отважны, как наседки.)
Некоторые птицы, согласно поверьям, предвещают несчастье. В русскоязычной культуре это, как правило, совы. В испанском языке круг птиц, приносящих несчастье (pájaros de mal agüero), гораздо шире. Здесь мы
встречаем и сову (lechuza), и филина (búho), и козодоя (zumaya). Так, классик испанской литературы Хуан Валера пишет:
La iglesia ... está toda cuarteada y llena de grietas y hendiduras, donde han nacido infinidad de higueras bravias, y mucha mala hierba y maleza y donde se anidan lechuzas, y murciélagos, y búhos./ J. Valera. Cit. por. J. Marías, р. 178/ (Церковь стоит в руинах, покрытая трещинами и щелями, сквозь которые пробиваются дикая смоковница и сорняки; в зарослях устроили себе гнезда совы, летучие мыши и филины.)
Федерико Гарсия Лорка в «Романсе о луне-чаровнице» пишет:
¡Cómo canta la zumaya, ay cómo canta en el árbol! IF. García Lorca,
p.29/
(Как кричит козодой, ай, как кричит козодой на дереве!)
Заметим попутно, что в современной Испании проявляется и снисходительное отношение к филинам, стремление их реабилитировать. Филин считается одновременно и талисманом «на удачу» (el búho de la suerte), поэтому многие собирают коллекции статуэток и игрушечных филинов, дарят другу украшения и аксессуары в виде этих птиц.
В списке «зловещих» пернатых фигурируют многочисленные стервятники: в Колумбии, например, это pigua, в Венесуэле - yacabó, о котором говорится в романе известного писателя Ромуло Гальегоса «Донья Барбара»:
De pronto cantó el yacabó, campanadas funerales en el silencio desolador del crepúsculo de la selva, que hielan el corazón del viajero:
Ya - cabó. Ya - cabó.
¿Fue el canto agorero del ave o el propio gemido mortal de Asdrúbal? /R. Gallegos, p.43/
(Вдруг тишину прорезали крики птицы якабо, словно траурные удары колокола в мрачных сумерках сельвы. От этого крика замирает сердце путника: «я-кабо-о, я-кабо-о»... Птица ли предвещала беду или это был предсмертный стон самого Гасдрубаля?).
Напомним, что в цитируемом романе один из персонажей - Хуан Примито, слуга жестокой помещицы, - придумал страшных черных птиц «ребульонов» (rebullones), в которых воплощались коварные планы доньи Барбары. Если ею замышлялась судебная тяжба, Хуан ставил на крышу дома миски с маслом и уксусом, чтобы умаслить хищных птиц. Если хозяйка начинала колдовской обряд, на крышу выставлялись миски с медом и желчью. Если же вынашивались планы убийства, в мисках для ребульонов была кровь животных /R.Gallegos, р.184-192/.
В русской культуре, наряду с птицами, предвещающими беду, имеется антонимическое понятие - «птица счастья», «птица удачи». Вспомним известную в 70-е годы XX века песню: « Птица счастья завтрашнего дня / прилетела, села у огня. / Выбери меня, выбери меня,/ птица счастья завтрашнего дня!» Подчас этой «счастливой» птице приписывают определенные качества - «своенравная, сладкоголосая, синяя» (возможно, под влиянием сказки Метерлинка) и даже «птица цвета аквамарин», как в песне Андрея Макаревича. Однако ни анализ
лексикографических источников, ни опрос информантов - носителей русского языка - не помогли ответить на вопрос, какие конкретные разновидности пернатых приносят счастье. Это обстоятельство придает понятию «птица счастья» оттенок нереальности, иллюзорности, вызывая ассоциации с русским фольклором, где положительным героям помогает фантастическая жар-птица с золотым оперением.
Голуби традиционно символизируют кротость и нежность: arrullar como las palomas (dos tórtolas) - ворковать как голуби (два голубка). Приведем цитату из Евангелия от Матфея: «Будьте мудры как змии и просты как голуби» (10:16).
В испаноязычных странах существует поверье, согласно которому голубь является воплощением человеческой души, странствующей по миру в отрыве от тела. Об этом свидетельствуют, например, слова из мексиканской народной песни:
Si a tu ventana llega, cielito lindo, una paloma
Trátala con cariño, cielito lindo, que es mi persona.
Согласно другому поверью, широко распространенному в испаноязычных странах, в голубей превращаются души умерших. Героиня рассказа уругвайского писателя Эдуардо Галеано тщетно пытается убедить в этом парижских дворников, занимающихся по распоряжению мэра отловом уличных птиц:
- Mi hijo murió у se convirtió en paloma. !E Galeano. Cit. por: Francisco J. Uriz, p.48/ (-Мой сын умер и превратился в голубя).
Еще одно традиционное значение «голубь - символ мира» можно проиллюстрировать словами из чилийской песни “La muralla” (“Стена”):
¡Tun-tun! [- Тук-тук!
¿Quién es? - Кто там?
La paloma у el laurel. - Голубь с лавровой ветвью.
Abre la muralla. - Открывай (ворота в стене).]
Отметим также, что, согласно легенде, голубь с веточкой в клюве (но не лавровой, а оливковой) предстал перед взором Колумба и его спутников посреди океанских просторов, внушив им веру в то, что земля совсем близко.
Голубь (вернее, голубка) в испаноязычной культуре выступает как эталон белого цвета - цвета чистоты и непорочности: blanco como una paloma ~ белый, как снег. В Латинской Америке palomo - это редко встречающаяся в природе лошадь белой масти. В романе колумбийского писателя Г. Гарсия Маркеса «Сто лет одиночества» есть такое описание:
La casa nueva, blanca como una paloma, fue estrenada con un baile. IG. García Márquez, p. 85/
(Возрождение обновленного, белого, как голубка, дома, ознаменовалось балом).
Возвращаясь к цветовым ассоциациям, заметим, что эталоном черного цвета у испаноговорящих народов являются одновременно две птицы - грач и стервятник: más negro que un grajo (buitre) ~ черный, как
смоль, как вороново крыло. В русском языке слово «грач» в подобном контексте не используется; однако можно сказать «черный, как галка».
Что касается ворона, то в обеих культурах эта птица характеризуется весьма негативно. В испанском языке бытует аллюзия на черный цвет ее оперения: no puede ser el cuervo más negro que sus alas букв. «не может быть ворон чернее, чем его крылья» ~ не так страшен черт, как его малюют. Слово cuervo употребляется для презрительного наименования служителя церкви - по цвету сутаны. Существует пословица, подчеркивающая непривлекательные поведенческие черты этой птицы -жестокость, неблагодарность, алчность: cría cuervos, у te sacarán los ojos букв, «расти воронье - и оно тебе глаза выклюет» ~ «пригрел змею на груди!; за добро не жди добра». В рассказе-притче «Ворон» испанского писателя Ф.Пи-и-Арсуага акцентируется тот факт, что ворон существует на протяжении жизни нескольких потомков земледельца Хуана и его господина Дона Хиля. Однако финал рассказа показывает эту птицу в ореоле благородства. Наблюдая многовековую эксплуатацию крестьян со стороны сеньоров, ворон в конце концов изрек:
Soy más feliz que los Juanes, porque puedo posarme libremente en la rama que se me antoja. Soy más noble que los Giles, porque no arranco los ojos de los hombres hasta que están ya muertos. /Francisco Pi y Arsuaga. Cit. por:F. J. Uriz, p. 17-18/.
(- Я счастливее, чем потомки Хуана, потому что могу свободно присесть на любую понравившуюся мне ветку. Я благороднее, чем потомки Хиля, потому что не способен выклевать глаза живому человеку.)
Носители русского языка также отмечают способность ворона выклевать глаза любому, за исключением себе подобных: “ворон ворону глаз не выклюет” (испанский аналог этой пословицы - el lobo no muerde a otro lobo букв, «волк не кусает другого волка»). Жадных, беспринципных и трусливых людей подчас сравнивают со стаей воронов: «слетелись, как воронье на падаль» (испанский вариант - acudir como (las) lechuzas al aceite букв, «как совы на растительное масло»).
Национальную обусловленность пресуппозиций можно проиллюстрировать на примере лесной птицы - дятла. Для носителей русского языка дятел - прежде всего, источник шума: он часами стучит по коре деревьев, добывая себе на пропитание личинки насекомых. С дятлом можно сравнить, например, соседа по дому, ведущего затяжной ремонт с применением молотка, дрели и т.п. В испаноязычной культуре эта птица (pájaro carpintero) вызывает в первую очередь цветовые ассоциации, т.к. дятел отличается пестрым оперением, цвета которого распределены по принципу «лоскутного шитья». Именно это обстоятельство имеет в виду герой романа Г. Гарсия Маркеса «Полковнику никто не пишет»:
(El coronel)... observó el cuerpo de la mujer enteramente cubierto de retazos de colores. - Pareces un pájaro carpintero./G. García Márquez, p. 25/.
(Полковник посмотрел на жену и увидел, что вся ее одежда была в разноцветных лоскутках. - Ты прямо как дятел.)
В обоих сопоставляемых языках многочисленна тематическая группа глаголов, обозначающих звуки, производимые птицами. В основе этих глаголов нетрудно разглядеть звукоподражания: graznar - гоготать (о гусях); grajear - каркать (о вороне, вороне); cacarear -кудахтать (о курах); arrullar -ворковать (о голубях); piar - пищать (о птенцах); trinar - заливаться трелью, выводить рулады (о певчих птицах); gorjear, gorgojear, gorgotear, gorgoritear -щебетать; cuchichiar - щелкать (о перепелке); silbar - свистеть (о совах); chillar - верещать (о цаплях). В русском языке данную тематическую группу дополняют глаголы «чирикать» (о воробьях), «ухать» (о филине), «курлыкать» (о журавлях) и «куковать» (о кукушках).
Вместе с тем, автор многих работ в защиту чистоты и целостности современного испанского языка Алекс Грихельмо с сожалением констатирует: “Perdemos vocablos у conceptos como perdemos capacidad de ideación y observación. Ya nadie distingue los pájaros, nadie diferencia el gorjeo de un gorrión del silbido de un mirlo”ÍA.Grijelmo, p.31/.
(Мы теряем слова и понятия наряду с утратой способности мыслить и наблюдать. Уже никто не знает названий птиц, никто не отличает щебет воробья от посвистывания дрозда.)
Примечателен тот факт, что названия некоторых пернатых в сочетании с парадоксальными определениями в обоих языках служат для выражения идеи невозможного, нереального, фантастического, например: ser un mirlo blanco (букв, быть белым черным дроздом) ~ быть белой вороной; cuando meen las gallinas (букв, когда куры будут мочиться) ~ когда рак на горе свистнет; creer que los pájaros maman (букв, верить, что птицы питаются грудным молоком) - быть легковерным; tiran los pájaros a las escopetas (букв, птицы стреляют по ружьям) ~ яйца курицу не учат; tener muelas de gallo (букв, с петушиными зубами) - беззубый, корзубый (о человеке); “не хватает только птичьего молока» (имеется абсолютно все); «говорят, кур доят» (не стоит принимать все за чистую монету); «гусям ярмо!» (уклончивый ответ на вопрос «Что делаешь?” или “Что купил (принес)?”; “воробью по колено”- (шутливое выражение, с помощью которого уговаривают искупаться человека, боящегося утонуть).
Подводя итог всему вышесказанному, подчеркнем, что наши наблюдения убедительно свидетельствуют о том, что концепт призван связать воедино изыскания в области лингвистики и культуры, поскольку очевидно, что он определяется национальным сознанием и находит материальное выражение в языке.
ИСТОЧНИКИ ТЕКСТОВЫХ ПРИМЕРОВ
1. C.Rico-Godoy. Cortados, solos у de (mala) leche. - Madrid: Temas de hoy, 1999
2. ¡.Allende. La casa de los espíritus. - Buenos Aires: Ed.Sudamericana, 1994
3. J.Marías. Ser español. - Barcelona: Planeta, 2000
4. F.García Lorca. Prosa. Poesía. Teatro. - Moscú: Ed. Progreso, 1979
5. R.Gallegos. Doña Bárbara. - La Habana: Huracán, 1973
6. F.J.Uriz. América Latina cuenta. - Madrid: EDELSA, 1998
7. G.García Márquez. Cien años de soledad. - Moscú: Ed. Progreso, 1980
8. F.J.Uriz. España cuenta. - Madrid: EDELSA,1997
9. G.García Márquez. El coronel no tiene quien le escriba. - Moscú: Ed.Manager, 2001
10. A.Grijelmo. Defensa apasionada del idioma español. - Madrid: Suma de Letras, 2001
AN EXPERIENCE OF THE CONCEPT STRUCTURE COMPARISON (ON THE EXAMPLE OF THE CONCEPT “BIRD” IN SPANISH AND
RUSSIAN)
A.P. DENISOVA
Chair of Foreign Languages, Faculty of Philology,
People s Friendship University of Russia,
Miklukho-Maklaya, 6, Moscow 117198
In this article the common features and differences in the interpretation of the “bird” concept by native speakers of Spanish and Russian languages are considered. Particular attention is paid to the phraseology containing “bird” components. The author points out a number of presuppositions that are part of the lexical-semantic field “BIRD”.
