CC BY
139
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-3/2016 ISSN 2410-6070
субъектов Российской Федерации.
В последние годы был принят целый ряд важнейших федеральных конституционных законов и федеральных законов, устанавливающих и регламентирующих правовой статус субъектов Российской Федерации (Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», федеральные конституционные законы «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образовании в ее составе новых субъектов», «О судебной системе Российской Федерации». Принятие данных законов, совершенствующих федеративные отношения и укрепляющих вертикаль власти, можно отнести к категории важнейших событий последних лет, предопределяющих потребность в формально-юридическом, функциональном и других анализах, осуществляемого ими конституционно-правового регулирования.
Одной из острых проблем в выстраивании вертикали власти является проблема разграничения полномочий между федеральным центром и регионами. Причем, если, процессу приведения регионального законодательства в соответствие с федеральным практически уделяется большое внимание, то актуальным и явно обойденным вниманием является вопрос о приведении федеральных законов в соответствие с Конституцией Российской Федерации, особенно в той части, где они вторгаются в компетенцию субъектов Российской Федерации. Между тем от решения обеих проблем во многом зависит формирование правового федерализма в России.
Список использованной литератур:
1.Федеральный закон от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ (ред. от 07.06. 2013) Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации: // СЗ РФ. 1999. № 42. Ст. 5005.
2.Федеральный закон от 17 декабря 2001 года №6-ФКЗ (ред. от 31.10. 2005) «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образовании в ее составе новых субъектов» //СПС КонсультантПлюс.
3.Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 года № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации//СПС КонсультантПлюс.
4.Златопольский Д.Л. Процесс развития федеральных отношений//Вестник Московского университета. Серия Право. 2008. № 6.
5.Ильченко М.С. Институциональные истоки «нового централизма» в современной России // Полис. - 2008. - № 5.
© Муцалов С.И., 2016
УДК 342.41 ББК 67.400.6
Распутин Н. В.
студент Юридического института Иркутского государственного университета
ОПРЕДЕЛЕНИЕ РЕЛИГИОЗНОГО ЭКСТРЕМИЗМА В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ
В статье рассматриваются признаки понятия религиозный экстремизм в зарубежных странах.
Ключевые слова
Религиозный экстремизм, антиценность, мировоззрение, противоправное деяние. DEFINITION OF RELIGIOUS EXTREMISM IN FOREIGN COUNTRIES
The article discusses the concept of signs of religious extremism in foreign countries.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-3/2016 ISSN 2410-6070
Keywords
Religious extremism, antivalue, outlook, wrongful act.
Проблема противодействия религиозному экстремизму встает на данном этапе развития общества довольно активно. Лица, прикрывающиеся религиозным учением пытаются дестабилизировать устои общества и государства. Чтобы минимизировать участие данных элементов в общественной жизни, государство принимает активные меры для борьбы с ними. Начало этой борьбы начинается с дачи определения религиозному экстремизму. Наиболее интересным для нас является закрепление данного понятия в законодательстве стран СНГ [15, с.16] и Северо-Восточной Азии, так как эти государства являются нашими ближайшими соседями, поэтому их подход к данной сфере имеет для нас большое значение.
В современных зарубежных государствах религиозный экстремизм рассматривается как социальная и правовая антиценность [8, с. 56 - 66].
Под экстремизмом в большинстве случаев в научной литературе понимают идеологию, позволяющую и пропагандирующую крайние, зачастую насильственные меры отстаивания своих взглядов, непримиримость и агрессию в отношении инакомыслящих [6, с. 54].
Российский законодатель дает общее определение экстремизма, которое содержит признаки и религиозного его направления, постараемся вычленить их, таких признаков четыре: возбуждение религиозной розни; пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его религиозной принадлежности или отношения к религии; нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его религиозной принадлежности или отношения к религии; совершение преступлений по мотивам религиозной ненависти [7]. Как мы видим, российский закон не содержит конкретного определения данного действия, признаки приходится отдельно вычленять из текста нормативного акта.
Вместе с тем, очевидно, что российский законодатель, равно как и законодатели зарубежных стран опираются на базовые нормы и общепризнанные принципы международного права [16, с. 38].
Белорусский законодатель также не дает определения, а разбрасывает признаки по всему определению экстремизма, именно к религиозно относятся: разжигание религиозной вражды или розни; организацию и осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам религиозной розни; пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их религиозной принадлежности [2].
В Кыргызстане выделяются признаки : деятельность по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных: на возбуждение религиозной розни связанной с насилием или призывами к насилию; на осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам религиозной ненависти либо вражды; на пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии [1].
Все эти государства объединяет то, что законодатель отождествляет понятие экстремизм и экстремистская деятельность, также отсутствует структурно выделенное понятие самого религиозного экстремизма, а признаки просто распределены по статье нормативного акта. Все приведенные признаки схожи, можно сказать, что законодатели Белорусской Республики и Кыргызской Республики просто заимствовали компоновку данной нормы из законодательства Российской Федерации, так как нормативный акт о противодействии экстремистской деятельности был принят раньше в России.
В Молдавии отдельно выделяется понятие экстремизма и экстремистской деятельности, экстремизм понимается как позиция, доктрина некоторых политических течений, которые на основе крайних теорий, идей или взглядов стремятся посредством насильственных или радикальных мер навязать свою программу. Религиозная экстремистская деятельность, как и в российском праве состоит из набора не систематизированных признаков: возбуждение религиозной розни, а также связанной с насилием или призывами к насилию; провоцирование массовых беспорядков, совершение хулиганских действий или актов вандализма по мотивам религиозной ненависти либо вражды; пропаганду исключительности, превосходства или неполноценности граждан по признаку их отношения к религии [3].
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-3/2016 ISSN 2410-6070
Республика Таджикистан также имеет разграничение понятий экстремизм и экстремистская деятельность. Экстремизм - это проявление юридическими и физическими лицами выражения крайних форм действий, призывающих к дестабилизации, изменению конституционного строя в стране, захвату власти и присвоению её полномочий, разжиганию расовой, национальной, социальной и религиозной вражды. Религиозная экстремистская деятельности: возбуждение религиозной розни связанной с насилием или призывами к насилию; осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам религиозной ненависти либо вражды; пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии [5].
Можно сказать, что разделение понятий экстремизм и экстремистская деятельность является некорректной, так как законодатель Таджикистана выделяя экстремизм как проявление, экстремистскую деятельность как какие-то действия, просто разделяет начало и конец одного определения на две самостоятельные части. Остальные же признаки, выделяемые в этих странах, соответствуют признакам предыдущих государств.
Нормативно-правовой акт Казахстана о противодействии экстремизму говорит, что экстремизм -организация и (или) совершение: физическим и (или) юридическим лицом, объединением физических и (или) юридических лиц действий от имени организаций, признанных в установленном порядке экстремистскими; физическим и (или) юридическим лицом, объединением физических и (или) юридических лиц действий, преследующих следующие экстремистские цели: разжигание религиозной вражды или розни, в том числе связанной с насилием или призывами к насилию, а также применение любой религиозной практики, вызывающей угрозу безопасности, жизни, здоровью, нравственности или правам и свободам граждан (религиозный экстремизм) [4].
Совершенно альтернативно религиозный экстремизм рассматривается в КНДР. Политический курс Корейской Народно Демократической Республики и правовая политика данного государства основаны на идеях «чучхе», которые предназначены для решения задач революции и социалистического строи тельства «самостоятельно, в соответствии с условиями страны, при опоре на собственные силы», для того чтобы «построить коммунистический рай на земле» [9, с. 68].
Собственной спецификой обладает законодательное регулирование религиозного экстремизма в КНР. В соответствии с положениями действую щей Конституции международные договоры КНР, приравнены к обыкновенным законам, одновременно речь идет о значении общепризнанных принципов международного права. Высказывая субъективную точку зрения, полагаем, что отношение КНР к обозначенным принципам, несмотря на устоявшиеся мнения, не лучше, но, что самое главное, не хуже, чем в любых других государствах с устоявшимися демократическими традициями. [10, с. 38].
Дефинитивные особенности правового определения религиозного экстремизма обуславливают специфику правового просвещения граждан [12, с. 207] и подготовки сотрудников прокуратуры [13, с. 36] и других правоохранительных органов[14, с. 48] КНР.
Очень важно отметить, что наличие в структуре административно-территориального устройства КНР двух специальных административных районов - Аомыня (Макао) и Сянгана (Гонконга) свидетельствует об использовании Китаем опыта таких государств как Великобритания и Португалия [11, с. 38].
В качестве наиболее близкого к российскому опыту дефинитивного цитирования понятия религиозного экстремизма, полагаем рассматривать, правовой подход Монголии, где содержание данного понятия, равнозначно как и содержание других, подобных правовых категорий, детерминируется в зависимости от количественного и качественного состава субъектов обладания интересами, связано с особенностями монгольской национальной правовой политики, спецификой обеспечения национальной и государственной безопасности, потребностями обеспечения стабильного и устойчивого развития сложившегося социального строя[17, с. 233].
Подводя итог, можно сказать, что на территории разобранных государств-членов Содружества Независимых государств, равно как и в большинстве стран Северо-Восточной Азии, сложилась тенденция на перечисления основных признаков религиозного экстремизма в контексте общего понятия, а также в некоторых государствах на разделение понятий экстремизм и экстремистская деятельность, что является
МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №11-3/2016 ISSN 2410-6070
ошибочным, только Казахстан закрепил удовлетворяющее теоретиков и практиков определение данного социально опасного действия.
Казахстанское определение религиозного экстремизма является самым удачным на территории СНГ, так как лаконично выражает основные цели лиц, ставших на этот путь. Без перечисления множества признаков законодателю удалось отразить основные моменты.
Список использованной литературы
1. Закон Кыргызской Республики от 17 августа 2005 года № 150 «О противодействии экстремистской деятельности» [Электронный ресурс]. - URL : http://base.spinform.ru.
2. Закон Республики Беларусь от 4 января 2007 г. № 203-3 «О противодействии экстремизму» [Электронный ресурс]. - URL : http://www.pravo.by.
3. Закон Республики Молдова от 21 февраля 2003 года № 54-XV «О противодействии экстремистской деятельности» [Электронный ресурс]. - URL : http://base.spinform.ru.
4. Закон Республики Казахстан от 18 февраля 2005 года № 31 -III «О противодействии экстремизму» [Электронный ресурс]. - URL : http://online.zakon.kz.
5. Закон Республики Таджикистан от 8 декабря 2003 года № 69 «О борьбе с экстремизмом» [Электронный ресурс]. - URL : http://base.spinform.ru.
6. Материалы конференции «Политический экстремизм в Российской Федерации и конституционные меры борьбы с ним». - М., 1998. - 453 с.
7. О противодействии экстремистской деятельности: федер. закон от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ // Собр. законодательства РФ. - 2002. - № 30. - Ст. 3031.
8. Юрковский А. В. Ценностные ориентиры в конституционном праве стран Северо-Восточной Азии // Проблемы права. - 2014. - № 4 (47). - с. 56 - 66.
9. Юрковский А. В. Правовые системы Китайской Народной Республики и Корейской Народно-Демократической Республики // Сибирский юридический вестник. 2008. - № 4. - с. 68-73.
10. Юрковский А. В. Анализ критериев динамики конституционных основ политических систем стран Северо-восточного азиатского региона // Вестник Московского университета МВД РФ. - 2008. - № 1 - с. 35-39.
11.Юрковский А. В. Особенности территориальной организации государственной власти Китайской Народной Республики // Мир юридической науки. - 2010. - № 2.. - с. 44-49.
12.Юрковский А. В. Правовое просвещение как элемент правовой политики противодействия преступности в КНР //Деятельность правоохранительных органов в современных условиях. Сборник материалов XXI международной научно-практической конференции. - Иркутск: ФГОУ ВПО ВСИ МВД России, 2016, - с. 206 - 210.
13.Юрковский А. В., Лю С., Ван Ч. О повышении квалификации и профессиональной подготовке сотрудников органов прокуратуры Китайской Народной Республики // Российский следователь. - 2009. - № 12. - с. 35 -37.
14. Юрковский А.В., Кузьмин И.А. Государственно-правовые проблемы противодействия коррупции в Китайской Народной Республике // Юридическая Наука. - 2015. - № 4. С. 42-49.
15.Юрковский А. В. Развитие государственно-правовых реформ в странах, образовавшихся на основе распада Союза Советских Социалистических Республик: классификационный подход // Сибирский юридический вестник. - 2001. - № 1. - с. 14 - 18.
16.Юрковский А. В. Роль международно-правовых отношений в процессе функционирования политических систем в странах Северо-Восточного Азиатского региона /А. В. Юрковский; Иркутский юридический ин-т (фил.), Акад. Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Иркутск, 2007. - 123 с.
17.Юрковский А. В. Категории «нужда», «потребность», «интерес» в конституционном праве Монголии // Новая наука: теоретический и практический взгляд. - Общество с ограниченной ответственностью «Агентство международных исследований». Стерлитамак, 2016. - №3-2 (69). - С. 232 - 236.
© Распутин Н. В., 2016
