CC BY
609
СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Магомед-Эминов М.Ш.
Определение экстремальной ситуации
В статье излагается обзор подходов, теорий и дискуссионных вопросов и проблем в области изучения экстремальной ситуации. Проводится многосторонний критический анализ различных определений экстремальной ситуации. Понятие экстремальности раскрывается в связи со смысловыми концепциями травмы, стресса, утраты, транзитности. Обосновывается авторская концепция, рассматривающая проблему экстремальности в метапсихологическом и онто-темпоральном горизонтах.
Ключевые слова: экстремальность, экстремальная ситуация, стресс, психологическая травма, повседневный и неповседневный способы существования человека в мире и во времени, работа личности.
Современный мир характеризуется глобальными процессами, направленными не только на созидание, во благо человеку, но и на осуществление злокачественной деструкции - разрушений, локальных войн, массивных техногенных катастроф, что обуславливает актуальность исследования экстремальности. Чрезвычайные, экстремальные, катастрофические ситуации, являющиеся ситуациями бедствия конкретного человека, личности, а не только человеческих сообществ и человеческих индивидов, требуют своего психологического определения. Представления о проблеме экстремальности в психологии складывалось на пересечении, минимум, трех источников: 1) исследований социально-психологических последствий катастрофических событий, 2) исследований в медицине и психологии травматического невроза, психической травмы, 3) исследований физиологического стресса - общего адаптационного синдрома и последовавших за этим исследований «эмоционального», психологического стресса. В психологической литературе для обозначения экстремальности в смысле факторов воздействия на организм или индивида используется очень пестрый набор терминов: стрессор [41, 42], факторы, предъявляющие индивиду требования, превышающие личностные ресурсы [36], экстремальность [28], травматический стрессор [44], экстремальный стресс [26], массивный стресс [43], бедствие [39], травматическое событие [35], травматический стресс [30, 46]. Кроме того, такие ситуации называют травматическими ситуациями [22, 31], критическими ситуациями [5], катастрофическими ситуациями [29], трудными жизненными ситуациями [2], жизненными событиями [7], жизненными ситуациями [4], напряженными ситуациями [8], необычными условиями [11],
экстремальными условиями или факторами [20]. Вместо термина «экстремальная ситуация» используется также термин «чрезвычайная ситуация» [9, 23].
Категориальное поле экстремальности тематизируется событием существования личности в неповседневном способе бытия в мире [13, 19]. Речь здесь идёт не о теоретической абстракции, а о самом пространстве жизни, притом оно неспецифично по своему существу - существованию человека за пределами повседневного, обыденного, обычного жизненного мира. Вот этот момент необычности опыта, который мы интерпретируем в горизонте перехода двух модусов бытия, ясно высвечивается в рамках целого ряда исследований - стресса на войне [32], узников концлагерей [24, 27], участников войны [44], клиентов, ожидающих хирургические операции [34], стресс-синдромов у людей в разных жизненных ситуациях [33, 40] и др. Выявленная тенденция, связанная с подчеркиванием значения необычности опыта, прослеживается во многих других исследованиях, в том числе проведенных у нас в стране, например, В.И. Лебедевым [11], Л.А. Китаевым-Смыком [10] и др. Особое значение для тематизации этого неповседневного опыта, отличающегося также и от необычного опыта в техногенных реальностях, имело выделение клинической формы ПТСР - PTSD в 1980 г. [29].
В общепсихологическом подходе системообразующим для нас является понятие личности и личностного смысла экстремального события и опыта (смыслового усвоения события). Так как в настоящей работе необходимо выработать психологическое определение экстремальной ситуации, то мы будем двигаться от эмпирической трактовки к психологической и, не останавливаясь на последней, развернем метапсихологическую концептуализацию феномена экстремальности. Мы пытаемся очертить концептуальное поле понятия экстремальности, исходя не из медицинских, юридических, экономических, политических, природно-техногенных соображений, а с общепсихологической точки зрения [13, 19].
Эмпирическая трактовка экстремальной ситуации. Эмпирическое определение экстремальной ситуации основывается на трактовке экстремальности как экстраординарного инцидента, несчастного случая, бедствия, чрезвычайной ситуации и др. Событие в этом подходе явно или неявно понимается дискретно, вне континуальной темпоральности, как происшествие или случай. Экстремальная ситуация эмпирически в психологии чаще всего определяется путём приписывания к понятию «ситуация» атрибутов: катастрофическая, экстраординарная, катаклизмическая, чрезвычайная, трансординарная, в том числе, экстремальная, травматическая, выходящая за обычные пределы существования, необычная, особая, трудная и др. Определение может быть далее специфицировано указанием соответствующих ситуаций бедствий - техногенных катастроф, стихийных, природных бедствий, терроризма, войны, насилия, концлагерей и других несчастных случаев или особых условий жизни.
Подобная эмпирическая трактовка страдает крайним формализмом и построена, по сути, на факторе экстенсивности. Следуя этой линии, во всех различных перечисленных бедствиях выделяется нечто общее - чрезмерный, сверхнормативный,
чрезвычайный характер воздействия на человека. Что касается характера воздействия на индивида, то он обычно определяется в терминах силы, интенсивности воздействия и/или масштаба, вызываемого воздействием бедствия, его последствий. Определяя фактор интенсивности воздействия и реакции (последствий), пытаются, кроме того, оперировать (явно или неявно) условными понятиями «нормы» и «вненормативно-сти». При этом предполагается, что существует некая среднестатистическая норма, соответствующая нормальной адаптированности человека к среде. Тогда воздействия, «выходящие за пределы нормативной ситуации», нарушающие нормальную адаптацию и наносящие вред индивиду, относят к экстремальным. Так как ненормативная, или вненормативная, стимуляция может быть высокой или низкой, то есть выходить за границы верхнего или нижнего порога нормального адаптивного диапазона, можно говорить о верхнеэкстремальной или нижнеэкстремальной ситуации.
Имея в виду абстрактную вненормативную ситуацию некоего усреднённого человеческого типа, нередко в литературе об экстремальности говорят в «механических» терминах как о перегрузке, сломе, проломе защитного, адаптационного барьера психики, истощении адаптационного потенциала и др. Эти представления явно или неявно заимствованы из биологии, не в последнюю очередь, из физиологической концепции стресса Селье, а также из концепции З. Фрейда о защите организма от раздражения [31]. Конечно, существуют такие условия среды, которые являются губительными для любого человеческого организма. По аналогии с этим выводом можно заключить, что существуют ситуации смыслотравматичные для большинства человеческих индивидуальностей. По мнению Р. Лифтона, подобным чисто внешним условием, травмирующим каждого человека, явились ядерные удары по Хиросиме и Нагасаки [37].
Если рассматривать экстремальную ситуацию как функцию взаимодействия факторов окружения и индивида, то в контексте стресса, по сути, речь идет о градации реакций, распределяющихся от нормальной до летальной. Изменения в организме в обозначенном интервале «норма - болезнь - смерть» могут быть разделены более подробно на основе разнообразных уточняющих терминов: предельный, чрезвычайно сильный, запредельный и др. При этом, в одном случае, диапазон может ухватить экстремальность в широком значении, в другом - к экстремальности могут относиться наиболее сильные воздействия.
Недостаток обсуждаемых подходов состоит, на наш взгляд, в том, что они не могут определить концептуальное поле неповседневного существования личности, а также очертить область проблем, возникающих при адаптивном существовании человека в необычных экологических и технических системах и особых реальностях, в том числе виртуальных реальностях и симмулятивных гипер-реальностях.
С учётом высказанных замечаний уточним эмпирическое определение как начальную стадию научно-психологического определения. Эмпирическое определение экстремальной ситуации в психологии должно учитывать: 1) событийность ситуации как происшествия, случая, инцидента; 2) жизнеопасность, заключающуюся в событии, или угрожающий характер события для человека; 3) предельные
требования, предъявляемые ситуацией к индивиду - предельность определяется, в первую очередь, фактическим смыслом ситуации для личности; фактический смысл ситуации задает горизонт формирования частных, специфических, отдельных смысловых образований личности; 4) особые потенциальные или реальные последствия для человека (и/или для его близких) - угроза, ущерб (вред), утрата (потеря), страдание, испытание, стойкость в физической, душевной, социальной, духовной, экзистенциальной сферах; 5) специфику деятельности и общения человека в ситуации (в том числе, преситуации и постситуации); 6) жизненную позицию, которую человек занимал в ситуации; 7) феномен ТЭТ (трансординарной экзистенциальной транзитности), который включает в себя синдром вхождения (вовлечение), синдром пребывания и синдром возвращения - все феномены, связанные с этими синдромами, взаимопроникают.
При неполном учёте всех приведённых признаков экстремальной ситуации мы имеем ее негативное определение - как несчастного случая или фактора, доставляющего человеку ущерб, потерю, страдание. Последствия ситуации могут быть не только негативными, дезадаптивными, но и индифферентными, то есть адаптивными, с точки зрения расстройства, более того, представляющими собой испытание стойкости, мужества, человечности и т.д. [13]. На основании сказанного мы можем подчеркнуть черты, характерные для экстремальной ситуации, но игнорируемые обычно в психологии, но не в жизни. Как неповседневная ситуация экстремальность связана непосредственно (или опосредствованно), с одной стороны, с угрозой смерти, небытия (смертоцентрированна или является D-смысловой), а с другой стороны - с фундаментальным стремлением к бытию (жизнецентрированна, является Ьсмысловой) [13]. Стремление к выживанию, сохранению бытия, воля к длительности являются сущностными характеристиками экстремальной ситуации как человеческой ситуации существования. Поэтому дихотомическая структура существования «бытия-небытия» и «Ю-смыслов и ^смыслов» является неотъемлемой характеристикой жизненной ситуации. Таким образом, если следовать широкому эмпирическому определению экстремальной ситуации жизненно-эмпирически, то она не только есть ситуация, доставляющая фундаментальную угрозу, тревогу и бедствие, но также ситуация испытания воли, стойкости, духовности, мужества, человечности. Более того, является человеческой ситуацией просветления, роста личности, трансгрессии, героизма, то есть осуществления человеком в своей жизненной ситуации собственного человеческого бытия.
Следовательно, экстремальная ситуация имеет триадическую структуру. Когда экстремальная ситуация негативна - это бедствие (страдание) человека; когда индифферентно-устойчива - это испытание человека; когда позитивна - это становление человечности, личности, воплощение бытия личности. Травма, стойкость и рост - три аспекта экстремальности, которые нужно учитывать как внутренне связанные друг с другом. Эта же триада может быть обозначена и по-другому, чтобы высветить иные грани взаимодействия: «расстройство - адаптация - рост» или «страдание - стойкость - трансгрессия».
Эмпирическое определение экстремальности, как мы его раскрыли, в определённом смысле является номотетическим (в смысле эмпирического обобщения), ибо рассматривает событие человека и ответ человека на него с точки зрения общих характеристик и закономерностей, а не идиографически как уникальное событие данного человека. Событие, которое является ответом человека на вызов судьбы, рассмотрено пока «экстремально» как случай, происшествие. Переходя к рассмотрению конкретно-психологического определения, стоит отметить, что оно приобретает большую строгость, чем эмпирическое, хотя утрачивает некоторые значения жизненной событийности - несчастья, бедствия и т.д. Поэтому в дальнейшем для большей адекватности эти определения требуется рассматривать совместно, особенно в сфере экстремальной психологии и психологической помощи.
Формально-психологическое определение. Формально-психологически экстремальная ситуация может быть определена со следующих точек зрения: 1) стимульной - как вненормативный (выше или ниже гомеостатического порога) паттерн воздействия на человека, вызывающий у него определённую реакцию, которая специфицируется в определённых «субсиндромах»; 2) реактивной - как ситуации, чреватой превращением адаптивной реакции в дезадаптивную; требование воздействия превосходит адаптивный потенциал, ресурсы или возможности индивида; 3) персоналистской - интерпретация и оценка ситуации и обращение с ней как сверхугрожающей, жизнеопасной; 4) интерактивной - экстремальная ситуация есть функция экстремальных факторов и факторов личности (индивидуальных факторов, включающих в себя личностные особенности); 5) транзактной -экстремальная ситуация понимается как ситуация взаимодействия угрожающих факторов (собственно угрозы, вреда, потери, вызова и др.) с факторами личности (оценки, переоценки, совладания и др.).
Под экстремальные попадают ситуации бедствия, чрезвычайные жизнеопасные ситуации, безотлагательно требующие своего разрешения, предотвращения бедствия, его развития или ликвидации последствий бедствия, помощи жертвам бедствия. С другой стороны, экстремальными являются ситуации, связанные с жизнедеятельностью человека в особых техногенных, экологических условиях, предъявляющих человеку чрезмерные требования, влияющие на его работоспособность и состояние здоровья. Формально-психологическое определение, так же как и эмпирическое, не позволяет разграничить экстремальность повседневную и экстремальность неповседневную.
Катастрофическая и некатастрофическая экстремальность. Несмотря на схожесть экстремальности в «катастрофической» и «некатастрофической» ситуациях, между ними имеется существенная разница: 1) катастрофу, локализованную в определенных пространственно-временных границах, люди хотят как можно быстрее устранить и нивелировать её последствия - она нежелательна и отвергается людьми; 2) к некатастрофической ситуации космического полёта, подводного плавания, полярной экспедиции, операторской деятельности на атомных станциях, авиадиспетчерской деятельности человек адаптируется, осуществляя
www.pro.rsu.ru
свою профессиональную деятельность - она для человека приемлема и даже желанна. Катастрофические ситуации требуют предотвращения деструкции и восстановления нанесённого ущерба (в том числе, травматизации, кризисов и т.д.). Экстремальные техногенные ситуации (особые ситуации) предполагают необходимость адаптации человека к «человеко-техническим» системам, созданным современным человеком для овладения природой.
В одном случае, человек хочет предотвратить катастрофу, экстремальность, а во втором - он осуществляет свою техническую миссию овладения природой, говоря словами Хайдеггера, из существа техники, охваченный позывом господства над силами природы [25]. Однако и технический вызов нередко оборачивается катастрофами.
Итак, сравнивая катастрофическую и некатастрофическую экстремальные ситуации, мы можем сказать, что катастрофическая экстремальная ситуация деструктивна, насильственна, жизнедистонична, нежелательна и отвергаема, ее хотят предотвратить, при возникновении как можно быстрее устранить и ликвидировать негативные последствия. В свою очередь, некатастрофическая экстремальная ситуация инструментально-конструктивна, жизнесинтонична - она создана самим человеком для овладения природой, соответствует его намерениям и желанию, приемлема для него; притом человек стремится предотвратить превращение инструментальной экстремальной ситуации в катастрофическую.
Экстремальная ситуация является не только ситуацией воздействия (стрессора) и реагирования (стресса), но и ситуацией деятельности человека, ещё шире - ситуацией человеческого существования (бытия-в-жизненном-мире). Деятельностно-онтологическое измерение экстремальной ситуации требует анализа жизненных задач, решаемых человеком в экстремальной ситуации, в деятельности, в осуществляемом способе бытия. В ситуации человек «выдаёт» не только реакции, но он осуществляет определенные акции. Поэтому ситуация - это интенциональный предмет (предметный смысл) человеческой деятельности, а не стимульный паттерн, понимаемый по типу реагирования озябшего человека в холодном помещении. Экстремальная ситуация имеет ещё одно особое измерение, упускаемое стрессово-травматической трактовкой. В экстремальной ситуации человек не только испытывает и терпит интенсивный стресс, но он взывает о помощи, соучастии, стремится к приобщению, заботе, привязанности, а также к утверждению способности бытия собственного и Другого. Конечно, «напряженную» смысловую работу личности нельзя отождествлять с нервно-психическим напряжением или напряжением психо-физиологических систем, ухудшающих работоспособность индивида. Смысловой кризис, смысловой конфликт, смысловая аномалия личности не есть патология, а являются проблемами человеческого существования - бытия личности в мире и времени. Поэтому даже ПТСР мы стали рассматривать как аномалию бытия, а не болезнь. Аномалия - это экстремальное функционирование нормального психического процесса человека в экстремальной ситуации.
Метапсихологическое определение экстремальной ситуации. Латинское слово extremum означает «край», «конец» и происходит от слова extremus - «крайний»,
С-""——
«конечный», например, in extremo libro - в заключение книги. Если придерживаться этимологии этого слова, то «экстремальный» лучше всего соответствует значению «находиться на краю, в конце», то есть краевому эффекту, нежели значению превышения нагрузкой (стимуляцией) порога, приводящего организм к перегрузке или расстройству.
Это высказывание требует своего уточнения: ') край, конец даны в переживании человека, 2) переживание края конституируется - в этом состоит неотмеченная характеристика смысла «края» - в работе отношения человека к данному акту переживания как к чему-то близкому из дальнего горизонта собственного единственного континуального события бытия.
В экстремальной ситуации актуализируются сопряженно, коррелятивно друг другу две метапотребности: с одной стороны, сохранение бытия в ситуации угрозы небытия, с другой стороны, становление бытия вопреки угрозе небытия. Две фундаментальные мотивации, или, иными словами, заботы личности: мотивация выживания (в более широком понимании - рекурсивная мотивация) и мотивация роста (шире - трангрессивная мотивация) взаимопересекаются и взаимопере-плетаются. В связи с этим, потребность в безопасности необходимо раскрыть в онтологическом горизонте перехода бытия и небытия. В этой ситуации равно актуализируется и возможность угрозы деструкции, и стремление к человеколюбию, к человечности. Экстремальная ситуация - ситуация близкого контакта человеческого и нечеловеческого, не только насилия, мученичества, но и стойкости, мужества, святости, а также солидарности, помощи. Феномен экстремальности радикально обнажает существо ситуации личности в мире и времени, которая требует не только описания и объяснения и, соответственно, переживания и понимания, но и помощи, заботы.
Три установки: переживание, понимание и забота - необходимы в равной мере для определения экстремальности, особенно в области психологии психологической помощи человеку. Значение солидарности для выживания отстаивал П.А. Кропоткин, учитывал её в своей концепции стресса под названием альтруистического эгоизма и Г. Селье [4']. Феномен помощи (поиск помощи) и оказание помощи, свойственные экстремальной ситуации, надо добавить к триадической структуре экстремальности: «угроза - испытание - рост» или «страдание - стойкость - самореализация». «Добавить» - здесь означает, рассмотреть ситуацию помощи как тот горизонт, в рамках которого наилучшим образом конкретизируются три направления проблематизации человеческого существования.
Проведенный анализ экстремальной ситуации человека подготовил почву для онтологической трактовки экстремальности. На узкопсихологическом уровне, ни с аффективной, ни с когнитивной точек зрения, ни на аффективнокогнитивном уровне без обращения к феномену личности (понятой как способ бытия личности) мы не можем полноценно ухватить экстремальную ситуацию как жизненную ситуацию человека. Так, потеря близкого человека выходит за пределы аффекта, когниций и даже переменных личности в онтологическую сферу
бытия личности - трагического бытия, призывающего к мужеству, решимости быть вопреки небытию.
Угрозу небытия мы назвали выше фундаментальной угрозой, имея в виду угрозу возможности невозможности [25]. С фундаментальной угрозой, с другой стороны, связана фундаментальная возможность возможности - забрасывание человека в самостановление. В онтологическом горизонте экстремальность - это забрасывание в возможность: возможность быть или не быть. Онтологически сущность всякой экстремальной ситуации заключена в феномене возможности -бытии возможности. Экстремальность определяется стремлением к возможности -возможности быть и длиться вопреки небытию. Таким образом, экстремальная ситуация, в своей сущности, онтологически - это не ситуация отсутствия чего-то, а ситуация присутствия предельного бытия личности, в том числе возможности собственной невозможности.
Даже стресс [41] можно трактовать как реакцию возможности, хотя физиологически она строится на мобилизации организма, направленной на обезвреживание опасности. Даже на уровне организма экстремальность (стрессовость) характеризует реактивность жизни - жизненность жизни (возможность жизни - стремление к возможности). Предельная возможность, которая связана с экстремальностью, двояка: она есть возможность конца и возможность начала.
Для дальнейшего продвижения проводимого нами анализа напомним, что экстремальная ситуация - это жизненная ситуация конкретного человека. Психологически, собственно, это означает, что экстремальная ситуация есть единство личности и её окружения в темпоральном горизонте - развёртывания сингулярного события жизни человека. Для того чтобы ухватить в экстремальной ситуации онтологический смысл, экстремальную ситуацию как жизненную ситуацию данного человека, необходимо ухватить его с точки зрения способа бытия личности. Мы уже предварительно охарактеризовали способ бытия личности в триаде «мученичества (страдания) - мужества (стойкости) - просветления (трансгрессии)», к которой добавили еще одну составляющую - заботу, выражающуюся в «помощи - привязанности - любви».
Экстремальная ситуация - это такая ситуация, в которой трансформируется бытие личности в жизненном мире. Повседневный модус бытия переходит в неповседневный модус бытия - и создаётся ситуация, или феномен, трансординарной экзистенциальной транзитности (ТЭТ), в которой человек оказывается в потоке экзистенциальных переходов. Неповседневный модус бытия здесь понимается как способ бытия личности в условиях вторжения небытия в бытие, смерти в жизнь. Экстремальность, таким образом, определяется, не как особое свойство, качество или интенсивность, а онтологически, как вторжение небытия в бытие и направленность бытия личности на преодоление (в трансгрессивной работе) небытия. Экстремальность как предельный феномен, феномен конца темпорален. Она открывается как возможность возможного конца, завершения, окончание времени сущего, его длительности - дления сущего. В экстремальности как транзитности
человек темпорально оказывается между концом одного существования и возможностью другого существования.
Экстремальность не только размещает время человека между временем и вечностью, т.е., открывает время в транзитной темпоральности, но очень ясно показывает феномен темпоральной работы - внутренней работы по созданию дления, длительности, времени, перехода времени, трансгрессии времени, фрагментации на многообразие времен. Время становится мультивременем и разбивается связь времен: диссоциации, фрагментации времени мы рассматриваем как суть экстремальности. В то же время темпоральность конструируется не как синтез прошлого, настоящего и будущего в единство. Единства бытия нет, есть многообразие, разнообразие времен, смысловых времен, которые связываются (в работе повторения), продолжая различаться, удерживая свое различие (разновременье). Время человека однозначно может быть определено только в темпоральной работе, которая вводит небытие в бытие, изменяет и утверждает бытие в собственном существовании.
Для онтологической конкретизации экстремального бытия личности - вторжения небытия в бытие, превращения смерти в феномен жизни - экстремальную ситуацию надо трактовать с точки зрения события. Что касается события, то в экстремальной ситуации мы имеем событие личности как «со-бытие» бытия и небытия. Именно через событие личность вовлекается, забрасывается в экстремальный жизненный мир, а мир через событие вторгается в личность, забрасывая личность в двойную возможность «бытия-небытия». Но экстремальность создаётся не только бедствием, но и стремлением человека к восхождению, к возвышенному, сакральному - экстатическому модусу бытия, самовыражению. Угроза конечности, небытия, и стремление, решимость быть (воля «длиться») - два фундаментальных аспекта экстремальной ситуации.
Соединяя вместе оба аспекта экстремальной ситуации, мы уточняем феномен переживания края, который разделяется на близкое и дальнее, предельное и запредельное. Переживание края дифференцируется, разносится между началом, в которое превращается «безысходный конец», и дальним горизонтом собственного существования, из которого человек относится к тому, что близко, в чём он актуально пребывает и в деянии, и в страдании.
Подводя итог данного обсуждения, можно сделать следующие выводы.
Экстремальность необходимо определять не только из инстанции экстенсивности, превосходящей адаптационные ресурсы, нарушающей гомеостаз и автоматические адаптивные активности и приводящей к расстройству. Экстремальность необходимо раскрывать также из горизонта интенсивности - качественной специфики существования человека в мире. Тогда экстремальный фактор или ситуация открывается как событие существования человека в неповседневном жизненном мире.
Для того, чтобы научно адекватно ухватить понятие «экстремальная ситуация», необходимо различать событие, которое разворачивается, осуществляется, находится в становлении, еще не завершилось, еще не стало, то есть является транзитным
феноменом, и событие, которое является результатом, свершившимся случаем, происшествием, инцидентом, коллизией (дискретное событие).
В смысловом подходе, который мы разрабатываем экстремальность интерпретируется с точки зрения экстремальной триады «восстановление - испытание - рост». Каждый стрессор - это событие, которое в своем составе содержит эти три аспекта: 1) восстановление, 2) испытание (стойкость, мужество), 3) рост (трансгрессия, сакральные переживания, развитие). Экстремальная триада имеет конструктивные и деструктивные аспекты - в негативной модели человек как бы отворачивается от испытания, роста и т.д.
Трём подходам к определению экстремальной ситуации мы дали названия: 1) «эмпирически-психологический» (или эмпирический) подход - в нем делается акцент на дискретном происшествии (даже если оно повторяется), случае и инциденте, рассматриваются особенности поведения и реакции биосоциального индивида; 2) формально-психологический (или психологический) подход, в котором подчеркиваются функции, процессы, состояния, свойства, реакции, характеризующие адаптивную активность, психическую деятельность субъекта; 3) метапсихологический (или онтологический) подход делает акцент на событии бытия личности в жизненном мире в рамках психологии человека.
Определяя экстремальность, надо различать: 1) экстремальный модус существования, или бытия человека в мире, как переход, которому соответствует особый феномен трансординарной экзистенциальной транзитности (ТЭТ), включающий в себя массивные, быстрые, внезапные изменения реальности и прочие сдвиги, перепады, перемены, даже монотония попадает в этот ряд; 2) экстремальную констелляцию бытия, представляющую собой онтологически понимаемую структуру модусов бытия личности (ЭКБ); 3) экстремальный жизненный мир и, следовательно, экстремальный и повседневный опыт, экстремальные и повседневные смыслы, а также, смысловые структуры опыта; 4) экстремальную ситуацию личности в экстремальном жизненном мире; экстремальная - это ситуация личности в мире, и поэтому в этой ситуации личность релевантна ситуации, миру (трансформация), или - нерелевантна, диа-хронна жизненному миру или ситуации (противо-трансформация).
Экстремальный модус бытия личности, или неповседневный модус бытия личности, мы определяем как способ бытия личности в условиях вторжения небытия в бытие.
Феномен экстремальности в полной своей конкретности ухватывается как ситуация перехода человека из повседневной реальности в неповседневную и наоборот. Всякая ситуация трансситуативна, потому что ситуация есть переход. Экстремальная ситуация онтологически есть конкретная ситуация бытия личности в жизненном мире, и поэтому она не совпадает с эмпирически трактуемыми факторами чрезвычайного внешнего воздействия. Экстремальный феномен, хотя представляет собой единство преэкстремальности, экстремальности и постэкстремальности, по своей сути, является переходным темпорально разнесённым, отсроченно-отставленным феноменом.
Литература
1. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. - СПб.: Питер, 2001.
2. Анцыферова Л.И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмыслива-ние, преобразование ситуаций и психологическая защита // Психологический журнал. - 1994. - Т. 15. - № 1.
3. Бодров В.А. Психологический стресс: развитие, преодоление. - М.: ПЕР СЭ, 2006, С. 12.
4. Бурлачук Л.Ф., Коржова Е.Ю. Психология жизненных ситуаций. - М.: Российское педагогическое агентство, 1998.
5. Василюк Ф.Е. Психология переживания. - М.: Изд-во Московского университета, 1984.
6. Выготский Л.С. Конкретная психология человека. Вестник Московского университета. - Серия 14. Психология. - 1986. - № 1. - С. 53-59.
7. Дикая Л.Г., Махнач А.В. Отношение человека к неблагоприятным жизненным событиям и факторы их формирования // Психологический журнал. - 1996. -Т. 17. - № 3.
8. Дьяченко М.И. и др. Готовность к деятельности в напряженных ситуациях: Пси-хол. аспект / /М.И. Дьяченко, Л.А. Кандыбович, В.А. Пономаренко. - М.: Изд-во «Университетское», 1985.
9. Кекелидзе З.И. Введение в психиатрию чрезвычайных ситуаций // Медицинская и судебная психология. - М., 2004.
10. Китаев-Смык Л.А. Психология стресса. - М.: Наука, 1983. - С. 24.
11. Лебедев В.И. Личность в экстремальных условиях. - М., 1989.
12. Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения в 2-х т. - М., 1983.
13. Магомед-Эминов М.Ш. Личность и экстремальная жизненная ситуация // Вестн. МГУ. - Сер. 14. «Психология». - 1996. - № 4.
14. Магомед-Эминов М.Ш. Отчёт по НИР «Исследование человека в экстремальной стрессовой жизненной ситуации». - МГУ, факультет психологии, 1991.
15. Магомед-Эминов М.Ш. Позитивная психология человека. От психологии субъекта к психологии бытия: в 2-х т. - М.: Психоаналитическая Ассоциация Российской Федерации, 2007.
16. Магомед-Эминов М.Ш. Психология уцелевшего // Вестник МГУ. - Сер. 14. «Психология», 2005. - № 3.
17. Магомед-Эминов М.Ш. Трансформация личности. - М., 1998.
18. Магомед-Эминов М.Ш. Экстремальная психология. - М.:ПАРФ, 2006.
19. Магомед-Эминов М.Ш., Кадук Г.И., Квасова О.Г., Филатов А.Т., Новые аспекты психотерапии посттравматического стресса. - Харьков, 1990.
20. Марищук В.Л., Евдокимов В.И. Поведение и саморегуляция человека в условиях стресса. - СПб.:Издат.дом «Сентябрь», 2001.
21. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. - М.: «Наука», 1997.
22. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравматического стресса. - СПб.: Питер, 2001.
23. Федеральный закон N 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера» от 21 декабря 1994 г.
24. Франкл В. Человек в поисках смысла. - М., 1990.
25. Хайдеггер М. Бытие и время. - М., 1997
26. Baider, L., Sarell, M. (1984). Coping with cancer among Holocaust survivors in Israil. An exploratory study//Journal of Human Stress, 10, 3, 121 - 127.
27. Bettelheim, B. (1960). The Informed Heart: Autonomy in a Mass Age, The Free Press, Glencoe, Ill.
28. Davidson, S. (1980). Human reciprocity among the Jewish prisoners in the Nazi concentration camps//Jerusalem Yad Vashem, 555-572.
29. Diagnostic and Statistic Manual of Mental Disorders. Ed. 3 (DSM-III). - American Psychiatric Association. - Washington, 1980.
30. Figley, C.R. (1986). Traumatic Stress. The Role of The Family and Social Support System//Trauma and Its Wake, vol. 2.//Ed. by C.R. Figley, Ph. D. - N.Y.
31. Freud S . Beyond the pleasure principle//Standardedition/Ed, by A.Strachey. Vol.
18. London, 1955
32. Grinker R., Spiegel P. Men under stress. Philadelphia, 1945
33. Horowitz M.J. Stress response syndroms. N.Y., 1976.
34. Janis I.L. (1958) Psychological stress psychoanalytic and behavioral studies of surgical patients. Wiley.
35. Krystal, H. (1968). Massive psychic trauma. - N.Y., International University Press.
36. Lazarus, R., Folkman, S. (1984). Stress, appraisal and coping. - N.Y.
37. Lifton RJ. From Hirosima to the Nazi doctors : The evolution of psychoformative approach to understanding traumatic stress syndroms. In J.P Wilson & B.Raphael (Eds.) International handbook of traumatic stress syndroms (p/11-25) N.Y. Plenum Press. 1993
38. Mаgomed-Eminov, M. (1997). Post-traumatic stress disorders as a loss of meaning of life//States of mind. D. Halpern, A. Voiskunsky. - Oxford University Press.
39. McCaughey, B.G. (1985). U.S. Coast Guard collision at sea//Journal of Human Stress,
11, 42-46.
40. Niederland W.G. Psychiatric disorders among persecution victims: A contribution to the understanding of concentration camp pathology and its aftereffects// Journal of Nervous and Mental Diseases. 1964. Vol.139. p. 458-474.
41. Selye, H.A. (1956). The stress of life. - N.Y.
42. Selye, H.A. (1976). Stress in health and disease. - Boston, London.
43. Schmolling, P. (1984). Human reactions to the Nazi concentration camps: A summing up//Journal of Human Stress, 10, 108-120.
44. Van der Kolk, B.A., van der Hart O., Marmar, C.R. (1996). Dissociation and information processing in Posttraumatic Stress Disorder//Van der Kolk B.A., McFarlane, A.C., Weisaet, L. (Eds.) Traumatic stress: The effect of overwhelming experience on mind, body and society. Guilford Press, N.Y., London.
45. Von Greyerz, W. Psychology of survival. - Amsterdam: Elsevier, 1962.
46. Wilson, J.P., Krauss, G. (1985). Predicting PTSD among Vietnam veterans. - In W.E. Kelly (Ed.), Post-traumatic stress disorder and the war veteran patient. - N.Y.: Brunner// Mazel, 102-147.
