CC BY
34
фоцитах крови человека после облучения в высокой дозе // Радиационная биология. Радиоэкология. — 2001. — Т. 41. — № 1. — С. 43-48.
2. Бочков Н.П. Хромосомы человека и облучение. — М.: Наука, 1971. — 168 с.
3. Бурлакова Е.Б., Додина Г.П., Зюзиков НА. и др. Действие малых доз ионизирующего излучения и химических загрязнений на человека и биоту. Программа «оценка сочетанного действия радионуклидов и химических загрязнений» // Атомная энергия. — 1998. — Т. 85. — Вып. 6. — С. 457-462.
4. Калистратова В. С. Метаболизм и биологическое действие радионуклидов при оральном поступлении. — М.: Атомиздат, 1979. — С. 219-227.
5. Маленченко А.Ф., ПанитковЮ.С. Биологические проблемы радиационного риска // Весц АН БССР. Сер. фв.- энэрг. навук. — 1991. — № 3. — С. 15-26.
6. Маленченко А.Ф., Сушко С.Н., Кузьмина Т.С. Зависимости доза-эффект и время-эффект в процес-
се опухолеобразования при сочетанном воздействии ионизирующего излучения и химического канцерогена // Радиац.биология. Радиоэкология. — 2001. — Т. 41. — № 4. — С. 389-394.
7. Методика учета хромосомных аберраций, как биологический индикатор влияния факторов внешней среды на человека: Методические рекомендации. — М.: Ин-т мед. генетики АМН СССР, 1974. — 20 с.
8. Мюнтцинг А. Генетика. — М.: Мир, 1967. — 610 с.
9. Определение мутагенной активности химических соединений с использованием лабораторных мышей. Метод рекомендации. — М.: АМН СССР, 1986. — 22 с.
10. Gulati D.K., Kaur P. Comparison of single-, double- or triple-exposure protocols for the rodent bone marrow/peripheral blood micronucleus assay using 4-aminobiphenyl and treosulphan // Mutation Res. — 1990. — Vol. 234. — P. 135-139.
Поступила 08.06.2005
КЛИНИЧЕСКАЯ МЕДИЦИНА
УДК 616.36-002-036.12+616-097]:615.37 ОПРЕДЕЛЕНИЕ АНТИТЕЛ К NS5 БЕЛКУ ВИРУСА ГЕПАТИТА С (HCV) И АНТИТЕЛ К HCV КЛАССА IgM ДЛЯ ПРОГНОЗА ЭФФЕКТИВНОСТИ ИНТЕРФЕРОНОТЕРАПИИ ХРОНИЧЕСКОГО ГЕПАТИТА С
В.М. Мицура, С.В. Жаворонок, Е.Л. Красавцев, А.П. Демчило, Аль-Ханса Аль-Шаби, И.Л. Павлович
Гомельский государственный медицинский университет Гомельская областная клиническая инфекционная больница
Методом иммуноферментного анализа исследованы сыворотки крови 176 больных хроническим гепатитом С (ХГС) для определения антител к №5-белку вируса гепатита С (HCV) и анти-HCV IgM как возможных предикторов ответа на интерферонотерапию ХГС. Антитела к NS5 выявлены у 63,1%, анти-HCV IgM — у 48,6% больных. При обнаружении анти-№5 и ан-ти-HCV IgM чаще выявлялся повышенный уровень АЛТ (р < 0,05). Вирусологический ответ на курс интерферонотерапии значимо чаще ассоциировался с отсутствием анти-№5 (62,5%, р = 0,038) и анти-HCV IgM (75,0%, р = 0,040). Антитела к NS5 и анти-HCV IgM могут использоваться и в качестве прогностических факторов эффективности интерферонотерапии. Изучение анти-HCV IgM в динамике интерферонотерапии позволяет оценивать эффективность лечения.
Ключевые слова: хронический гепатит С, антитела к NS5 белку HCV, антитела к HCV класса IgM, интерферонотерапия, прогноз эффективности.
DETECTION OF ANTIBODIES TO HEPATITIS C VIRUS (HCV) NS5 PROTEIN AND ANTIBODIES TO HCV IgM FOR PREDICTION OF INTERFERON THERAPY EFFICACY IN PATIENTS WITH CHRONIC HEPATITIS C
V.M. Mitsura, S.V. Zhavoronok, E.L. Krasavtsev, A.P. Demtchilo, Al-Shabi Al-Khansa, I.L. Pavlovich Gomel State Medical University Gomel Regional Clinical Infectious Hospital
We studied sera samples from 176 of chronic hepatitis C (CHC) patients with the use of ELISA method to detect antibodies to hepatitis C virus (HCV) NS5 protein (anti-NS5) and antibodies to HCV IgM (anti-HCV IgM) as possible predictors of response to interferon therapy.
Anti-NS5 were revealed in 63,1% of patients, anti-HCV IgM — in 48,6%, their revealing correlated with increased ALT levels (p < 0,05). Virologic response to interferon therapy course was revealed significantly more frequently in those without anti-NS5 (62,5%, p = 0,038) and anti-HCV IgM (75,0%, p = 0,040). Both anti-NS5 and anti-HCV IgM showed predictive value of response to interferon therapy of CHC. The study of anti-HCV IgM during the interferon therapy can be useful for evaluation of treatment efficacy.
Key words: chronic hepatitis C, antibodies to hepatitis C virus (HCV) NS5 protein, antibodies to HCV IgM, interferon therapy, efficacy prediction.
Введение
Хронический гепатит С (ХГС) представляет собой одну из важнейших проблем современного здравоохранения в связи с частотой распространения, неуклонным ростом заболеваемости, высоким риском трансформации в цирроз печени и развития гепатоцеллюлярной карциномы [1, 6, 7]. Примерно 1% населения Республики Беларусь инфицированы вирусом гепатита С (HCV), что составляет около 100 000 человек, из которых около 10% имеют манифестные формы инфекции [1].
Как известно, геном HCV кодирует структурные (C, E1, E2) и неструктурные (NS2, NS3, NS4, NS5) белки. К каждому из этих белков вырабатываются антитела, циркулирующие в крови [2]. Однако специфический гуморальный иммунный ответ при HCV-инфекции не является протек-тивным [1, 5]. В крови больных хроническим гепатитом С (ХГС) закономерно обнаруживаются антитела к core-белку и неструктурным протеинам, чаще всего при ХГС выявляются антитела к NS4 (анти-Ы^4) [2, 4, 5]. Исчезновение антител к core белку, NS4 и NS5 в динамике может являться признаком, указывающим на формирование клинико-биохимической ремиссии [8]. Предполагается, что титры антител к NS5 могут отражать эффективность терапии препаратами а-интерферона (а-ИФН), причем их повышенные титры характерны для лиц, не отвечающих на терапию а-ИФН [10].
Антитела к HCV класса IgM (анти-HCV IgM) свидетельствуют об активной репликации вируса, отражая уровень ви-ремии и активности ХГС [2, 5, 9, 13]. Известно, что антитела к неструктурным белкам HCV и анти-HCV IgM обнаруживаются гораздо реже у больных ХГС в стадии ремиссии, чем при повышенной активности ХГС [2, 6, 8, 13].
Мононуклеарные клетки крови, выделенные от больных ХГС, способны продуцировать антитела к HCV классов IgM и IgG, как показано в исследовании in vitro. При этом показана прямая связь между продукцией антител и активностью ХГС (биохимической и гистологической) [14, 15]. Также показано влияние продукции антител (в том числе IgM) на эффективность интерферонотерапии: у 7 из 8 «неответчиков» антитела продуцировались, тогда как у 8 из 10, ответивших на терапию, антитела не вырабатывались [14]. Была выявлена зависимость ответа на интерферонотера-пию от уровня антител класса IgM (у ответивших на терапию титры антител до лечения и в его процессе были ниже) [13].
В настоящее время основным способом этиотропного лечения ХГС с доказанной эффективностью является применение препаратов альфа-интерферона (а-ИФН) [1, 5, 6, 7, 12]. Препараты а-ИФН обладают противовирусной и, в меньшей степени, им-муномодулирующей способностью [5, 6]. К сожалению, стабильные положительные результаты интерферонотерапии удается достичь лишь у 25% больных ХГС. Применение комбинированной терапии с риба-вирином повышает эффективность лечения до 30-40% [6, 11, 12], при этом возрастает число побочных эффектов терапии и увеличивается его стоимость. Для выбора стратегии и анализа эффективности терапии ХГС необходимо исследовать иммунный статус организма перед назначением ИФН и в процессе терапии [3, 11]. Показано, что частота вирусологического ответа на ИФН выше у пациентов с нормальным исходным состоянием системы иммунитета [3].
Важно прогнозировать возможный ответ на интерферонотерапию до начала лечения, чтобы подобрать адекватную схему терапии и снизить финансовые затраты на лечение. В качестве предикторов ответа на терапию
предлагаются: пол, возраст, продолжительность заболевания, уровни аланинами-нотрансферазы (АЛТ), морфологические критерии, наличие отягощающих факторов (инфекция ИБУ и ВИЧ, злоупотребление алкоголем). Наличие высокого исходного уровня ви-ремии и 1 (особенно 1Ь) генотипа ИСУ являются неблагоприятным прогностическим признаком ответа на интерферонотерапию [1, 6, 7].
Цель исследования: выявить различия в частоте обнаружения антител к N85-белку ИСУ и анти-ИСУ ^М в зависимости от пола, возраста больных, уровней АЛТ и получаемой терапии, а также определить их значение для прогноза эффективности интерферонотерапии ХГС.
Материалы и методы
Нами обследовано 176 больных ХГС, находившихся на стационарном лечении в Гомельской областной клинической инфекционной больнице. Диагноз у всех больных был подтвержден обнаружением антител к ИСУ (анти-ИСУ), РНК ИСУ методом полимеразной цепной реакции у 94, а также морфологическим изучением био-птатов печени у 58 больных. Сыворотки крови этих больных исследовались методом ИФА на определение антител к N85
антигену ИСУ (анти-№85) и антител к ИСУ класса 1§М (анти-ИСУ 1§М) у 142 больных. Проводилась качественная оценка результатов иммуноферментного анализа в соответствии с инструкциями по применению данных тест-систем. Статистическая обработка полученных результатов проводилась с использованием программы 8ТАТ18Т1СА у.5.0, были применены метод вариационной статистики Фишера -Стьюдента, критерий х2, непараметрический критерий Манна-Уитни.
Результаты и обсуждение
Анти-№85 выявлялись у 111 из 176 больных (63,1+3,6%). Анти-ИСУ ^М выявлялись у 69 из 142 больных (48,6+4,2%).
Проведено сравнение частоты выявления анти-№85 и анти-ИСУ ^М в зависимости от пола, возраста больных, уровней АЛТ, а также частоты выявления повышенного уровня АЛТ (более 0,20 мккат/л, что соответствует повышению в 1,5 раза от нормы) (табл. 1). Для оценки различий применялся ^критерий Стьюдента (возраст и процент повышенной АЛТ) и критерий х2 (пол), а также критерий Манна-Уитни для сравнения уровней АЛТ, учитывая их непараметрическое распределение (по критерию Колмогорова-Смирнова р < 0,01).
Таблица 1
Пол, возраст, уровень и частота повышения АЛТ у больных с наличием (+) и отсутствием (-) анти-^5 и анти-ИСУ
Параметры Анти-Ы85 Анти-ИСУ ^М
+ (п = 111) - (п = 65) Р + (п = 69) - (п = 73) р
Пол: м/ж (абс.) 74/37 36/29 0,14 43/26 49/24 0,55
Возраст, лет, М+т 35,2+1,3 33,7+1,8 0,25 34,9+1,6 32,5+1,6 0,14
АЛТ, мккат/л, М+т 0,57+0,08 0,49+0,08 0,09 0,61+0,08 0,48+0,13 0,001
% повышенной АЛТ 79,6+3,8 62,5+6,0 0,047 79,7+4,8 59,7+5,7 0,011
Как видно из таблицы 1, значимые различия в частоте выявления анти-№85 и анти-ИСУ 1§М в зависимости от пола и возраста отсутствовали (р > 0,05). Повышенные уровни АЛТ чаще были у лиц с наличием анти-№85, чем при их отсутствии (р = 0,047). Уровни АЛТ также были выше у лиц с наличием анти-ИСУ 1§М, чем при их отсутствии (р = 0,001). Анти-Ш5 и анти-ИСУ 1§М могут рассматриваться как дополнительные маркеры активности процесса при ХГС.
Для изучения влияния интерфероноте-рапии на антителообразование проведено сравнение частоты выявления специфиче-
ских антител у больных, получающих патогенетическую терапию (I группа, 118 больных), и после 3-6 месяцев интерферонотерапии (II группа, 58 больных). Сравнение частоты выявления анти-№85 и анти-ИСУ ^М у больных I и II групп проводилось с помощью ^критерия Стьюдента (табл. 2).
Значимо реже (р < 0,05) анти-№85 и ан-ти-ИСУ ^М регистрировались во II группе. По нашему мнению, этиотропная терапия препаратами а-ИФН подавляет вирусную репликацию, что приводит к снижению образования специфических антител. Антитела к N85 и антитела к ИСУ класса
^М могут считаться дополнительными ности процесса, в том числе при этиотроп-маркерами вирусной репликации и актив- ной терапии ХГС.
Таблица 2
Сравнение частоты выявления анти-^5 и анти-HCV IgM у больных I и II групп
Группы больных Анти-Ы85, % (К) Анти-ИСУ % (Ы)
I группа 68,6+4,3 (118) 57,0+5,3 (86)
II группа 51,7+6,6 (58) 35,7+6,4 (56)
Р 0,028 0,013
Для выявления возможной связи между обнаружением специфических антител и исходом интерферонотерапии ретроспективно проанализирована частота выявления анти-N85 и анти-ИСУ 1§М до начала интерферо-нотерапии в зависимости от вирусологического ответа (отрицательный результат РНК ИСУ методом ПЦР) к завершению курса лечения у больных II группы. При этом из 48 больных вирусологический ответ (ВО) на
терапию зарегистрирован у 16 (33,3%), а отсутствие вирусологического ответа (вирусологический неответ, ВН) — у 32 (66,7%). Антитела к №5-белку ИСУ выявлялись у 28 из 48 больных (58,3%), анти-ИСУ ^М — у 22 из 48 больных (45,8%). Оценка значимости различия частот наблюдений в четырехпольных таблицах проводилась с помощью Х2-критерия Пирсона. Результаты исследования представлены в таблице 3.
Таблица 3
Выявление анти- ^5 и анти-HCV IgM в зависимости от вирусологического ответа на интерферонотерапию у больных ХГС
Вирусологический ответ Анти-^ + Анти-NS5 - Анти-ИСУ ^М + Анти-ИСУ ^М -
Ответ (п = 16) 6 (37,5%) 10 (62,5%) 4 (25,0%) 12 (75,0%)
Неответ (п = 32) 22 (68,7%) 10 (31,3%) 18 (56,3%) 14 (43,7%)
х2 р X2 = 4,29; р = 0,038 X2 = 4,20; р = 0,040
Как видно из приведенных в таблице данных, вирусологический ответ на ин-терферонотерапию значимо чаще (р < 0,05) ассоциировался с отсутствием анти-N85 (62,5%) и анти-ИСУ ^М (75,0%), в то же время у не ответивших чаще выявлялись анти-Ш5 (68,7%) и анти-ИСУ ^М (56,3%). Нами подтверждается мнение, что наличие и титры антител к N85 белку ИСУ могут отражать эффективность терапии а-ИФН, причем их повышенные значения характерны для лиц, не отвечающих на терапию а-ИФН [10, 13].
У 18 больных II группы определение антител к ИСУ проводилось в динамике: до назначения интерферонотерапии и на ее фоне (через 3-9 месяцев). Антитела к N85-белку выявлялись у 11 больных до начала терапии и сохранялись у тех же больных на фоне лечения. Анти-ИСУ ^М выявлялись у 8 из 18 больных перед курсом ин-
терферонотерапии. При этом у 6 человек анти-ИСУ ^М продолжали выявляться и в динамике терапии, а у 2 — антитела в динамике не выявлены (у обоих пациентов был достигнут вирусологический ответ к окончанию 12-месячного курса терапии). Из 10 пациентов, не имевших изначально анти-ИСУ ^М, у 5 в динамике они также не были выявлены, а у 5 — антитела стали позитивными (у 3 вирусологический ответ не был достигнут, у 2 был вирусологический ответ к окончанию 12 месячного курса терапии, однако у 1 из них вскоре после завершения курса терапии развился рецидив).
Заключение
Таким образом, антитела к N85 выявлены у 63,1%, антитела анти-ИСУ ^М — у 48,6% больных. При обнаружении анти-N85 и анти-ИСУ ^М чаще выявлялся повышенный уровень АЛТ (р < 0,05). Значимые различия в частоте выявления анти-
NS5 и анти-HCV IgM в зависимости от пола и возраста отсутствовали (p > 0,05). Ан-TO-NS5 и анти-HCV IgM регистрировались значимо реже (p = 0,028 и р = 0,013 соответственно) на фоне этиотропной терапии а-интерфероном, что свидетельствует о подавлении вирусной репликации и активности ХГС при лечении препаратами а-ИФН. Affra-NS5 и анти-HCV IgM могут считаться дополнительным маркером вирусной репликации и активности процесса при этиотропной терапии ХГС. Вирусологический ответ на курс интерферонотерапии значимо чаще ассоциировался с отсутствием анти-Ш5 (62,5%, р = 0,038) и отсутствием анти-HCV IgM (75,0%, р = 0,040). Антитела к NS5 и анти-HCV IgM могут использоваться и в качестве прогностических факторов эффективности интерферо-нотерапии. Изучение анти-HCV IgM в динамике интерферонотерапии позволяет оценивать эффективность лечения.
ЛИТЕРАТУРА
1. Жаворонок С.В., Калинин А.Л., Ключарева А А и др. Система диагностики диффузных паренхиматозных поражений печени у различных групп населения с повышенным риском инфицирования вирусными гепатитами B, C, D, G. Методические рекомендации. — Мн., 1998.
2. Круглов И.В., Знойко О.О., Огиенко О.Л. и др. Спектр антител к различным антигенам HCV при разных вариантах течения хронической HCV-инфекции // Вопросы вирусологии. — 2002. — № 2. — С. 11-16.
3. Макашова В.В., Токмалаев А.К., Павлова Л.Е. Состояние иммунитета у больных ХГС на фоне ин-терферонотерапии. // Эпидемиол. и инф. болезни. — № 3. — 2002. — С. 36-40.
4. Новиков А.А., Цыган В.Н., Никитин В.Ю. и др. Дифференциальная лабораторная иммунодиагностика вирусных гепатитов: Методические рекомендации. — М., 2002. — 80 с.
5. Радченко В.Г., Шабров А.В., Нечаев В.В. Хронические заболевания печени (этиология, клиника, диагностика, лечение, эпидемиология и профилактика). — СПБ.: Лань, 2000. — 192 с.
6. Соринсон С.Н. Вирусные гепатиты. — СПБ.: ТЕЗА, 1998. — 325 с.
7. Шерлок Ш., Дули Дж. Заболевания печени и желчных путей: Практич. рук.: Пер. с англ. — М.: ГЭОТАР Медицина, 1999. — 864 с.
8. Ющук Н.Д., Огиенко О.Л., Круглов И.В. и др. Диагностическая значимость определения антител к различным антигенам вируса гепатита С у пациентов с острой и хронической HCV-инфекцией // Тер. архив. — 2002. — № 4. — С. 18-22.
9. Brillanti S., Masci K., Miglioli M., Barbara L. Serum IgM antibodies to hepatitis C virus in acute and chronic hepatitis C // Arch. Virol. — 1993. — № 8. — P. 213-218.
10. Garrido A., Lepe JA, Guerrero F.J., Palomo S. Serologic response against hepatitis C virus as a predictive factor to the treatment with interferon // Enferm. Infecc. Microbiol. Clin. — 2000. — Vol. 18. — № 10. — P. 512-515.
11. Knolle P., Kremp S., Hohler T. et al. Viral and host factors in the prediction of response to interferonalpha therapy in chronic hepatitis C after long-term follow-up. J Viral Hepatit. — 1998. — № 6. — Р. 399-406.
12. Leung N.W. Management of viral hepatitis C. J Gastroenterol Hepatol. — 2002. — № 1. — Р. 146-154.
13. Lohr H.F., Elste C., Dienes H.P. et al. The quantitative humoral immune response to the hepatitis C virus is correlated with disease activity and response to interferon-alpha // J. Hepatol. — 1996. — Vol. 25. — № 3. — P. 292-300.
14. Lohr H.F., Nagel C., Dienes H.P. et al. Significance of IgG and IgM HCV antibody secretion in vitro in patients with chronic hepatitis C: correlation with disease activity and response to interferon-alpha // Hepatology. — 1994. — Vol. 20. — № 6. — P. 1383-1389.
15. Papatheodoridis G.V., Delladetsima J.K., Katsoulidou A. et al. Significance of IgM anti-HCV core level in chronic hepatitis C // J. Hepatol. — 1997. — Vol. 27. — № 1. — P. 36-41.
Поступила 18.04.2005
УДК 616.36-002+616-006
РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ И ВЫРАЖЕННОСТЬ ФИБРОЗА ПЕЧЕНИ У БОЛЬНЫХ ХРОНИЧЕСКИМ ГЕПАТИТОМ С
Е.Л. Красавцев, Л.А. Мартемьянова, С.В. Жаворонок, И.Л. Павлович, Л.М. Красавцева, Е.И. Романова. В.М. Мицура
Гомельский государственный медицинский университет
Распространенность и выраженность морфологических изменений в биоптатах печени, используемых для полуколичественной оценки стадии заболевания по В.В. Серову и Л.О. Се-вергиной (1996), сравнивалась у 100 больных хроническим гепатитом С (ХГС). При сравнении частоты обнаружения и выраженности различных проявлений фиброза у мужчин и женщин достоверных отличий не выявлено. У больных ХГС старше 40 лет гистологический индекс стадии заболевания был достоверно выше, чем у пациентов до 20 лет. Выраженность
