CC BY
94
А. Е. Кузьмичева (Москва)
«Он был польским националистом, и это было его существом». Как Советский Союз прощался с маршалом Пилсудским
В польской литературе существует миф о том, что в Советском Союзе в связи со смертью маршала Ю. Пилсудского был объявлен траур. Однако это в корне противоречит тем, мягко говоря, прохладным (а иногда даже и враждебным) контактам, которыми характеризовались польско-советские отношения в 1930-е гг. Изучение советской прессы и материалов Архива внешней политики Российской Федерации позволило пролить, наконец, свет на то, как же Советский Союз прощался с Первым маршалом Польши Ю. Пилсудским.
Ключевые слова: Ю. Пилсудский, польско-советские отношения, межвоенная дипломатия, международные отношения в 1930-е гг., советская пресса.
В польской литературе существует миф о том, что в Советском Союзе в связи со смертью маршала Юзефа Пилсудского был объявлен траур1. Так ли это было на самом деле? Действительно ли советские руководители, всегда считавшие Пилсудского одним из главных недоброжелателей СССР в Европе, решили воздать ему такие высокие почести?
Первый маршал Польши Пилсудский скончался 12 мая 1935 г. на 68-м году жизни. Но вплоть до последнего момента факт его болезни тщательно скрывался от польского общества2. Мировые информационные агентства моментально распространили новость о кончине диктатора. Правительственные органы и пресса многих стран сразу отреагировали траурными сообщениями, в которых подчеркивалась роль Пилсудского в польской истории.
Обширные некрологи поместили французские, английские, немецкие, японские газеты. 14 мая во французской газете «Фигаро» вышла статья В. д'Ормессона, в которой констатировалось, что «маршал, в сущности, был всем для Польши». Подводя итог своим размышлениям о политическом будущем Польши, автор заметил, что «уроки Пилсудского должны вдохновить его наследников». Чехословацкая пресса полагала, что в связи со смертью Пилсудского возможны коренные изменения во внутренней и внешней политике
Польши, что до настоящего времени стабильность режима обеспечивалась непререкаемым его личным авторитетом. «Лидове новины» заметили, что «со смертью Пилсудского завершается целая эпоха развития Польши». Австрийская газета «Рейхспост» в передовой статье заявила, что «Пилсудский умер в такой момент, когда Польша нуждается более, чем когда-либо, в твердом политическом руководстве». Даже литовская пресса в условиях отсутствия дипломатических отношений с Варшавой с уважением отнеслась к случившемуся и временно воздержалась от нападок на Польшу.
Не был исключением и Советский Союз. 13 мая на первой полосе газеты «Правда» была напечатана небольшая заметка, озаглавленная «В последний час». В ней в достаточно спокойных тонах перечислялись основные вехи жизни маршала и отмечалась его открыто враждебная позиция по отношению к СССР, также констатировалось, что смерть Пилсудского не может не сказаться на дальнейшем развитии Польши. На следующий день в «Правде» публикуется сообщение о соболезнованиях НКИД и советского полпреда в Польше Я. Х. Давтяна, а также официальное коммюнике польского агентства ПАТ. Примечательно, что соболезнования были принесены только на уровне НКИД. В газете также был опубликован краткий обзор зарубежных откликов на смерть маршала и отмечен тот факт, что во всех некрологах между строк читалось беспокойство в связи с возможной внутренней борьбой за наследство Пилсудского и коренными изменениями внешнеполитического курса Польши.
15 мая в «Правде» описывались кадровые изменения, последовавшие за смертью Пилсудского, - назначение генерала Эдварда Рыдз-Смиглы генеральным инспектором армии, а генерала Тадеуша Каспшицкого - военным министром. Также отмечалось, что одновременно со смертью маршала в силу фактически вступала новая конституция, согласно которой президент наделен исключительно широкими полномочиями. 16 мая в статье, посвященной внешней политике Польши, продолжал звучать тревожный тон в отношении эвентуальной смены политического курса. В этом же номере главной советской газеты была напечатана заметка, в которой сообщалось, что в связи со смертью Пилсудского в Германии было отложено заседание рейхстага, что возглавить немецкую правительственную делегацию на похоронах было поручено Герингу и что вместе с ним в Варшаву поехали представители армии. 19 мая на 5-й странице «Правды» было опубликовано сообщение в шесть строк о похоронах Пилсудского в Кракове.
Судя по сообщениям «Правды», СССР больше волновали те изменения, которые могла повлечь за собой смерть маршала, чем соблюдение политеса и дипломатического протокола. Также стоит отметить, что со смертью Пилсудского совпал визит в Москву французского министра иностранных дел Пьера Лаваля, и ему в «Правде» было уделено намного больше внимания. Кроме того, в эти же дни в Советском Союзе был большой праздник - 15 мая 1935 г. состоялся пуск первой линии Московского метрополитена. Этому событию «Правда» также посвятила немало.
Немногим отличается подача материала, представленная в «Известиях». 14 мая на первой странице было напечатано официальное коммюнике в связи со смертью маршала, в котором сообщалось, что он скончался 12 мая в 22:45 (по московскому времени). Сообщалось также, что Пилсудский страдал от прогрессирующей болезни рака желудка и печени, смерть была вызвана сильным кровотечением и сердечной недостаточностью. На второй странице газеты была помещена подвальная статья Карла Радека «Маршал Иосиф Пилсуд-ский». Ее публикации предшествовал характерный эпизод. 13 мая Радек написал И. В. Сталину о том, что Л. З. Мехлис заказал ему для «Правды» статью, характеризующую роль Пилсудского. Вначале Радек согласился, однако потом пришел к выводу, что смерть маршала неминуемо вызовет борьбу среди пилсудчиков, в то время как единственным фактором, объединяющим все эти группы, станет осознание угрозы со стороны СССР. В этой связи Радек отмечал, что любое слово против Пилсудского не только будет негативно воспринято поляками, но и может быть использовано немцами, которые «очень подкупали пилсудчиков культом Пилсудского». Радек рекомендовал ограничиться в «Правде» существующим материалом, а в «Известиях» поместить статью, в которой ненависть Пилсудского к СССР объяснялась бы продолжением его ненависти к царизму. Кроме того, Радек считал необходимым дать указание польскоязычной радиостанции в Минске воздержаться от нападок, послать на похороны М. Н. Тухачевского, к которому Пилсудский питал уважение, и в приказе по Красной армии сказать об отношении СССР к независимой Польше. В заключение Радек отмечал, что поляки - «народ кичливо-рыцарский», так что подобные действия могут возыметь положительный эффект. На все эти предложения Сталин ответил с присущей ему краткостью: «Не нужно»3.
Сохранилась также записка Н. И. Бухарина К. Е. Ворошилову, в которой Бухарин рассказывает о том, как он принимал французских
журналистов и «был вынужден ради французов почтить вставанием Пилсудского из дипломатической вежливости, как "соседа" и союзника Франции». В конце записки Бухарин спрашивал, правильно ли он поступил4.
В своей статье в «Известиях» Радек характеризовал Пилсудского как «горячего польского патриота, ненавидящего от всей души царизм», «организатора независимого польского государства» и «польского националиста». Это оценки в русле идей, изложенных в записке Сталину. Заключал Радек надеждой, что «хороня маршала Пилсудского, польское общество похоронило недоверие к СССР».
15 мая в «Известиях» была опубликована заметка, посвященная международным откликам на смерть Пилсудского, а также тому, что Лаваль и маршал Петен будут представлять французское правительство на похоронах. На следующий день на последней странице газеты в разделе объявлений было помещено сообщение о том, что посол Польской республики в Москве сообщил, что «в субботу 18 мая в 11 часов утра будет совершена заупокойная литургия в костеле св. Петра и Павла по случаю смерти Первого маршала Польши Иосифа Пилсудского».
Примечательно, что в советской печати еще некоторое время ежедневно помещались материалы, освещающие резонанс, вызванный смертью маршала, но при этом мнения выражались в крайне сдержанной форме (если вообще выражались).
В этой связи особый интерес представляют сообщения советских дипломатов. В письме от 26 мая 1935 г. заместителю наркома по иностранным делам Б. С. Стомонякову Я. Х. Давтян описывал свои впечатления от церемонии: «Похороны Пилсудского носили в буквальном смысле слова королевский характер. В Кракове были соблюдены все церемонии королевских похорон. Тысячные толпы, которые окружали процессию как в Варшаве, так и в Кракове, подходили к этому событию, несомненно, с точки зрения, главным образом, интересного зрелища. В толпе царили скорее карнавальные настроения. Грустные лица и слезы можно было заметить очень редко, и то главным образом у женщин»5.
По всей видимости, сам полпред также был несколько озадачен скромным присутствием СССР: «Наше участие в похоронах было значительно меньше, чем всех других стран и правительств. Все основные европейские страны прислали мощные делегации, как гражданские, так и военные, - Франция, Германия, Италия, Румыния, Чехословакия и т. д. Может быть, нам следовало бы также прислать ка-
кую-нибудь делегацию, но, во всяком случае, мы сделали формально все, что полагается в таких случаях. Я участвовал в процессии в составе специально уполномоченных делегаций, и мы, кроме того, возложили венок от имени правительства СССР»6. Давтян отмечает, что «немцы проявили максимум внимания к полякам по случаю смерти Пилсудского. В Берлине были вывешены траурные флаги, Гитлер лично был на панихиде, а в Варшаву были посланы Геринг и еще два генерала, плюс всякие адъютанты Геринга»7.
Справедливости ради надо отметить, что в Советском Союзе в эти майские дни траур все же был. 18 мая разбился самолет «Максим Горький», погибло 11 человек экипажа и 36 пассажиров - инженеров, техников и рабочих ЦАГИ. 19 мая газета «Правда» посвятила этой трагедии всю первую страницу, напечатав портреты всех членов экипажа самолета и их краткую биографию. В течение нескольких дней страницы «Правды» и «Известий» изобиловали сообщениями о выражениях соболезнований (вплоть до американского президента), подробно разбирались причины катастрофы и описывалась помощь семьям погибших. 21 мая Москва прощалась с героями с Колонном зале Дома Союзов; Сталин, Молотов, Каганович и Орджоникидзе стояли в почетном карауле, а улицы столицы утонули в человеческом море провожающих героев в последний путь.
* * *
Итак, версия польской историографии не подтвердилась: никакого траура по Пилсудскому в СССР не было. Более того, на страницах главных газет - «Правды» и «Известий» - невозможно даже найти подробного отчета о траурной церемонии в Варшаве и похоронах в Кракове. СССР ограничился присутствием на похоронах полпреда Давтяна, который возложил венок с надписью «Иосифу Пилсудско-му от Советского правительства» и расписался в траурных книгах в Бельведере и в президиуме Совета министров. Этот факт не остался незамеченным - как сообщал Давтян, «тот факт, что мы одни не послали военной делегации, был здесь подчеркнуто отмечен "Польской Збройной"»8. Однако лишь такие посмертные почести руководители Советского Союза посчитали нужным воздать «вождю польского государства».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Наленч Д., Наленч Т. Юзеф Пилсудский: легенды и факты. М., 1990. С. 197.
2 8 мая в беседе с советским полпредом Я. Х. Давтяном польский посол в Варшаве Ж. Ларош сообщил, что Пилсудский, вероятно, не примет П. Лаваля. По мнению Лароша, «болезнь Пилсудского скорее умственного порядка, чем физического... Пилсудский вследствие припадка находится сейчас не в совсем нормальном положении. Поэтому его поляки не хотят показывать» (Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 05. Оп. 15. П. 109. Д. 68. Л. 83).
3 Большая цензура. Писатели и журналисты в Стране Советов. 1917-1956 гг. М., 2005. С. 372-373.
4 Там же. С. 373.
5 АВП РФ. Ф. 05. Оп. 15. П. 109. Д. 68. Л. 97.
6 Там же. Л. 97.
7 Там же. Л. 98.
8 Там же. Л. 97. «Польска Збройна» - орган Военного министерства Польши.
A. E. Kuz'miceva "He was a Polish nationalist, and it was his essence". How Soviet Union reacted to the death of Marshal Pilsudski
There is a myth in Polish literature that there was official mourning declared in Soviet Union on occasion of J. Pilsudski's death. But it absolutely contradicts the "cold" (and sometimes absolutely hostile) contacts that were characteristic for Polish-Soviet relations in 1930s. The study of Polish press and materials of the Archive of Foreign Policy of Russian Federation finally sheds light on how the Soviet Union was telling the last good-buy to the First Marshal of Poland J. Pilsudski.
Keywords: J. Pilsudski, Polish-Soviet relations, interwar diplomacy, international relations in the 1930s, Soviet press.
