CC BY
197
Куляпин А.И.
(Барнаул)
"ОКНО" И "ДВЕРЬ" В СИСТЕМЕ СИМВОЛ В.М. ШУКШИНА
Символика окна в произведениях В. Шукшина связана как с мифопоэтической традицией, так и с контекстом литературы Х1Х-ХХ вв. В.Н.Топоров указывает, что "окно" качестве мифопоэтического символа реализует такую важную семантическую оппозицию, как "внешний/внутренний" и формируемое ее основе противопоставление опасности (риска)/безопасности (надежности). "Мотив связанной с окном опасности известен уже в западносемитской мифологии <...> (ср. в Библии: "... ибо смерть входит в наши окна”. Иерем. 9, 21).
Окно как нерегламентированный вход в дом (вместо двери), согласно мифопоэтической традиции, используется нечистой силой и смертью" [1]. В то же время у славянских народов известен обычай ”во время агонии или сразу после смерти человека отворять окно и ставить на него чашку с водой, чтобы душа, выйдя из тела, могла омыться и улететь "[2].
Во многом на обыгрывании разных граней символики окна построен рассказ Шукшина "Заревой дождь" (1966). Окно в качестве источника потенциальной опасности представлено в воспоминании Кирьки о несостоявшемся покушении на Ефима Бедарева: ”Сидел ты с бумажками прямо наспроть окна. Раз десять прицеливался и не мог” [3]. Кирька, появляющийся в окне больничной палаты умирающего Ефима, становится персонификацией Смерти и даже говорит от ее имени: "О смертыньке-то не думаем. А она -раз! - тут как тут. Здрасте, говорит, забыли про меня?"[4]. Обращает на себя внимание и параллелизм реплик Кирьки: "Здорово. Ефим” и Смерти: "Здрасте, говорит, забыли про меня?” Не вызывает сомнений использование Шукшиным окна в функции мифопоэтического символа в сцене смерти Ефима: "Все? - спросил Ефим одними губами. <...> Открой окно. - Оно открыто.
<.,.> Ефим повел потускневший взгляд в сторону, потянулся под одеялом, Лицо покрылось мучной бледностью” [5].
В рассказе "Жена мужа в Париж провожала";1971) также можно проследить символическую связь окна со смертью. Правда. Шукшин переосмысляет мифопоэтическую традицию, здесь знаком смерти (не только физической, но и духовной) становится плотно закрытое окно (и дверь): ''Закрыл окно, закрыл форточку. Закрыл дверь. <...> И включил газ, обе горелки” [б]. "Вместе с тем, - отмечает В.Н. Топоров. - с помощью окна <...> - обретают выход в крайних положениях <...>, во время пожара, при вторжении грабителей, путь через окно любовника, проникающего в дом или тайне покидающего его"[7]. Прыжок в окно спасает воеводу Унковского - героя романа "Я пришел дать вам волю" (1969) от расправы казаков Степана Разина: ”Унковский подбежал к окну, перекрестился и махнул вниз”'[8]. Можно указать в этой связи и на эпизод инсценировки убийства в повести "Энергичные люди" (1974), где героиня также спасается благодаря окну; ”Она вдруг вскочила на подоконник, распахнула окно и сказала заполошно: - Если кто только двинется, я прыгаю"
[9].
Герои Шукшина вообще очень часто и охотно пользуются окном - входом/выходом нерегламентированный, а не дверью ("Племянник главбуха", 1962, "Классный водитель", 1963, "Любавины", 1965, "Ванька Тепляшин", 1973 и др.): В этом предпочтении сказывается свойственное многим шукшинским персонажам стремление уйти от нормы даже ценой чудачества. В откровенно символическом плане путь через окно упомянут в рассказе "Степка" (1964). Нелепый с точки зрения здравого смысла побег героя из тюрьмы за три месяца до истечения срока заключения участковый милиционер описывает так: ”Он <...> сбежал из тюрьмы! <...> - Участковый показал на окно и показал, как сбегают,
- Нормальные люди в дверь выходят, в дверь, а он в окно - раз, и ушел" [10].
"Окно - неизменный атрибут мифологических сюжетов с любовным свиданием. <...> Окно - тайный вход в дом любимой, последняя грань, отделяющая возлюбленных от соединения" [11]. Учитывая это замечание В.Н. Топорова, можно предположить, что любовные сцены у окна, неоднократно встречающиеся в произведениях Шукшина, ориентированы не только на реалии деревенского быта, но и на миф, хотя чаще всего писатель по-своему "обращает" классический сюжет. Примером такого "обращения" может служить комическая сцена похищения Насти Платоновой в рассказе "Классный водитель" (1963). Важнейшая функция окна - служить контакту (главным образом - визуальному) внутреннего помещения с внешним миром. "Взгляд из окна - это освобождающий жест, ассоциирующийся с экспансионистским проникновением в новую реальность", - считает Ольга Матич [12].
Для героев Шукшина, находящихся на пороге новой жизни, либо переживающих острый мировоззренческий кризис, окно обладает притягивающей силой. ”А парня опять потянуло к окну. Отогрел дыхание» кружок на стекле и все смотрел и смотрел в ночь. <...>
- Воля, сказал парень” (”Охота жить". 1967) [13]. ”Солодовников встал, прошелся по кабинетику. Остановился у окна. Радость все не унималась. Огромная земля... Огромная жизнь. Но - шаг пошире, пошире шаг, маэстро! Надо успеть отшагать далеко” ("Шире шаг, маэстро!", 1970) [14]. ''Максим останавливался у окна, подолгу стоял неподвижно, смотрел на улицу” (”Верую", 1971) [15]. Ср. также "Живет такой парень" (1964), "Письмо" (1971), "Брат мой" (1974), "Позови меня в даль светлую" (1975) и др.
Но взгляд из окна может стать и знаком отсутствия полноценного контакта, отъединяя человека от внешнего мира, если там, за стеклом, чуждая, непонятная жизнь (для "сельских жителей" Шукшина - это чаще всего город): ”Ванька и не заметил, как наладился тосковать. Стоял часами у окна, смотрел, как живет чужая его уму и сердцу улица " ("Ванька Тепляшин", 1973) [16].
Наблюдатель у окна порой явно, порой неявно уподобляется Шукшиным театральному зрителю. Подсмотренная сцена соответственно оформляется как фрагмент спектакля, условное театральное действие. Наиболее откровенно идею превращения реальности в "зрелище, спектакль" отстаивает герой рассказа "Три грации" (1973). Его уже не устраивает пассивное созерцание мира с балкона, он пытается присвоить себе режиссерские функции. Взгляд из окна/в окно соседствует с театральными мотивами и образами также в рассказах "Жена мужа в Париж провожала", "Петя"(1970), "Беседы при ясной луне"(1972), повести "Точка зрения"(1974).
Дверь в силу своей основной функции чаще всего выступает в литературе как символ границы между внутренним пространством дома и внешним миром, между "своим" и "чужим". Соответственно открывание и закрывание двери служит символом наличия или отсутствия контакта с внешним миром. За запертой дверью пытаются укрыться те герои Шукшина, которое приносят в мир только зло. Их самоизоляция становится своеобразным "наказанием" за совершенные преступления. Показательный пример - рассказ "Охота жить". Первая реакция на появление возле охотничьей избушки людей героя (сбежавшего из тюрьмы преступника): "Не пускай, закройся". Для него понятие "воля" исключает полноценный контакт с миром, с людьми, и по сути - это продолжение заключения. Аналогична символика запертой двери в киноповести "Калина красная" (1973) - сцена в "малине" ("Вo входную дверь постучали условным стуком. Все сидящие дернулись, как от вскрика. <...>- Челочка, - сказал Губошлеп. И сунул руку в карман” [17]) и в повести для театра "Энергичные люди" (”Он достал из сумочки ключи, закрыл квартиру изнутри на ключ”; ”В это время в дверь позвонили. Все оторопели на миг... Брюхатый даже за сердце взялся”; ''Раздался звонок в дверь. Все опять замерли” [18]). Одна из самых распространенных ситуаций в произведениях Шукшина - герой перед закрытой дверью. Как правило, она символизирует разрыв связей между людьми, крайнюю степень отчуждения. Спектр вариаций на эту тему весьма широк: от полукомического взаимонепонимания между поколениями в рассказе "Критики" (1964, "Дед разговаривал с дверью, за которой смотрели
телевизор" [19]) до трагической неприкаянности, конфликта героя с миром в "Калине красной" ("У двери деревянного домика на самой окраине из сеней ему сурово сказали: - Иди отсюда! А то я те выйду, покажу горе. Горе покажу и страдание" [20] и др. См. также "Версия" (1973), "Кляуза" (1974) в бойлерной" (1974) и др.
В ряду других примеров символики "запертой двери" заслуживает особого внимания рассказ "Штрихи к портрету" (1973). Склонный "мыслить категориями герой рассказа
H.Н.Князев превращает "закрытую дверь" в метафору, моделирующую его судьбу: "Мой разум еще не смог ответить на подобные вопросы, но он упорно толкался в закрытые двери. <...> Я читал все подряд и чем больше читал, тем больше открывались двери" [21]. В то же время "бытовые" жесты самого Князева направлены не на открывание, а на закрывание дверей ("захлопнул дверь", "закрой дверь"), что, естественно, приобретает символическое значение.
Очень важной для разносторонней реализации семиотического потенции образа является часто встречающаяся в произведениях Шукшина разновидность "сломанная дверь". Поскольку "двери являются частью пространства власти" [22], закономерно появление неоднократных упоминаний "выломанных дверей" в романе о бунте Степана Разина "Я пришел дать вам волю".
В рассказах Шукшина мотив "сломанной двери" появляется там, где его герои стараются силой открыть для себя путь в пространство другой жизни - более яркой, праздничной, свободной, стремятся преодолел отчуждение от мира. Старичок из рассказа "Случай в ресторане" (1967), "бездарно живший жизнь" и мечтающий "хоть помереть по-человечески" в далекой Сибири, настаивает на том, чтобы Ваня - Семен открыл номера не ключами, а ногой: "Знаешь, не надо ключом - дай ногой разок. <...>Умоляю, садани хорошенько"[23]. Вырвав дверную цепочку, вламываются в "шикарную квартиру (а, по сути, в понимании Саньки Журавлева, в "современную жизнь"), герои рассказа "Версия". См. также "Капроновая елочка" (1966) и др. Дверь незапертая традиционно служит в литературе "метафорой открытого сердца, символом протеста против отчуждения людей и т.п." [24]. Шукшин с некоторой долей иронии обращается к этому образу в рассказе "Выбираю деревню на жительство" (1973): «- А у нас, обрати внимание: у нас, если баба пошла по воду, она. никогда дом не запирает - зачем? Приткнет дверь папочкой, и все" [25]. Более значимым является противопоставление "открытой двери горницы, где спала Люба Байкалова", тем многочисленным закрытым дверям, которые встречаются на пути Егора Прокудина ("Калина красная"). Схожий символ появляется в повести "Там, вдали" (1966).
Примечания
I. Топоров В.Н. Окно // Мифы народов мира: В 2 Т. Т. 2. М. 1992.С. 250.
2. Топорков А.Л. Окно // Славянская мифология. М., 1995. С. 286.
3. Шукшин В.М. Любавины: Роман. Книга вторая. Рассказы. Барнаул, 1988. С. 209.
4. Там же. С. 207.
5. Там же. С. 211.
6. Шукшин В.М. Рассказы. Барнаул, 1989. С. 220.
7. Топоров В.Н. К символике окна в мифопоэтической традиции // Балто-славянские исследования. 1983.
М., 1984. С. 170-171.
8. Шукшин В.М. Я пришел дать вам волю: Роман. Публицистика. Барнаул, 1991. С. 113.
9. Шукшин В.М. Киноповести. Повести. Барнаул, 1986. С. 391.
10. Шукшин В.М. Любавины. Рассказы. С. 188.
11. Мифы народов мира. Т. 2. С. 251.
12. Матич О. "Рассечение трупов" и "срывание покровов" как культурные метафоры // Новое литературное обозрение. 1994. N6. С. 143.
13. Шукшин В.М. Любавины. Рассказы. С. 2.29.
14. Шукшин В.М. Рассказы. С. 75.
15. Там же. С. 187.
16. Там же. С. 351.
17. Шукшин В.М. Киноповести. Повести. С. 213.
18. Там же. С. 378, 393, 399.
19. Шукшин В.М. Любавины. Рассказы. С. 158.
20. Шукшин В.М. Киноповести. Повести. С. 219. '
21. Шукшин В.М. Рассказы. С. 472.
22. Королев С. Двери // Знамя. 1995. № 2. С. 202.
23. Шукшин В.М. Любавины. Рассказы. С. 281.
24. Королев С. Двери. С. 207.
25. Шукшин В.М. Рассказы. С. 443.
