CC BY
102
УДК 811.161.1 '81371
ОККАЗИОНАЛЬНОЕ СЛОВО КАК НОСИТЕЛЬ ДЕНОТАТИВНОГО И ПРАГМАТИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ*
О.С.Захарова
Кафедра общего и русского языкознания
Филологический факультет Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, Москва, Россия, 117198
Статья посвящена проблеме значения окказионального слова. Окказионализм исследуется как семиотическая единица, обладающая сигнификативным, денотативным, а также прагматическим значением. Рассматривается корреляция различных сторон значения окказиональной единицы. Особое внимание уделяется денотативному и коннотативному содержанию окказионализмов: исследуются причины возникновения прагматической информации в неузуальном слове, грамматико-семантические способы ее актуализации, а также взаимодействие денотативного и коннотативного значения в слове. Рассматривается проблема восприятия и интерпретации таких слов адресатами.
Ключевые слова: окказионализм, сигнификат, денотат, прагматика, коннотация, значение, содержание.
Проблема значения слова является одной из наиболее дискуссионных в языкознании и получает различное толкование в работах исследователей. Можно утверждать, что значение есть комплексный термин, раскрывающий план содержания языковой единицы. Комплексность термина «значение» тем более возрастает, когда мы сталкиваемся с окказиональным словом. Окказионализм представляет собой уникальную единицу, включающую различные смысловые приращения, которые помогают раскрыть ее семантику. С.Д. Кацнельсон отмечал, что «значение слова в своем концептуальном содержании соответствует формальному понятию», а в значение слова «...входят только основные признаки предмета, необходимые для его опознания и для правильного употребления его имени» [6. С. 19]. Так, глаголы пугать и кошмарить действительно соответствуют одному и тому же формальному понятию — 'внушать страх, боязнь; вызывать чувство тревоги, опасения' [7]. Формальное понятие С.Д. Кацнельсона коррелирует с сигнификативным значением слова в теории Л.А. Новикова, которое «является специфическим отражением объективной действительности» и «фиксирует в себе... лишь наиболее существенное» [8. С. 166].
Содержательное понятие, будучи «третьим углом» в семантической трапеции Новикова, отличается от формального «глубиной отражения семантики знака» [8. С. 166]. Содержательное понятие, «охватывающее всю сумму знаний человека
* Рец.: доц. М.А. Рыбаков (РУДН); доц. А.В. Птенцова (МГУ им. М.В. Ломоносова).
о данном предмете» [6. C. 23], соотносится с дальнейшим значением, выделенным А.А. Потебней [9].
Однако возникает вопрос, всегда ли правомерно выделять такое содержательное понятие для окказионального слова? Скорее всего, нет, поскольку окказионализм представляет собой уникальную единицу, зачастую обозначающую совершенно новые понятия (например, погуглить — найти информацию о чем-либо в одноименной поисковой системе).
Обязательным является наличие у любой лексической единицы денотативного (актуального, сигматического) компонента значения, или денотата, который можно определить как «отношение языковой единицы (т.е. знака и свойственного ему сигнификативного, структурного и прагматического значения) к конкретному предмету обозначаемой действительности (данной ситуации)» [8. С. 181]. Отметим, что вопрос о структурном значении языковой единицы, которое выделяет Л.А. Новиков, остается дискуссионным. Денотат есть и у окказиональных слов. Денотат может быть, как новым явлением окружающей действительности, например, яндексист — 'пользователь сети Интернет, предпочитающий определенную поисковую систему': в данном случае окказиональное слово обозначает новое явление, имеющее свой уникальный денотат), так и отражать уже известные, узуальные объекты, сравните: окказионализм желтопрессники имеет узуальный синоним журналисты. Однако совершенно очевидно, что в значении окказионального слова, помимо денотативного, всегда присутствует некое прагматическое содержание. Так, в окказионализме желтопрессники имплицировано пейоративное суждение о некоторых представителях журналистской профессии. Это подтверждается контекстом:
Певица Елена Ваенга: «Когда меня позвали на одну из популярных программ, я сказала „Нет "! Потому что вы желтопрессники, вы не меня будете снимать, а мою личную жизнь, мою квартиру, дачу, машину, и все такое. А мне это не интересно. Не хочу!» (Интернет-газета «Дни. ру», 08.02.2011).
«Под прагматикой следует понимать... исторические, культурные, социальные условия и всю совокупность человеческих знаний и верований, в среде которых происходит деятельность языка и которые оказывают влияние на использование языка и на отношение к нему (какие бы формы это отношение ни принимало)», — пишет В.А. Звегинцев [5. C. 8].
Как правило, носитель языка обладает интуитивным чувством морфемной организации слова. Окказиональное слово, как и узуальное, представляет собой синтагматический ряд значимых морфем.
Создавая окказионализм, говорящий a priori осознает определенную автономность морфем и их значимость. Окказиональное слово кроме номинации объекта также включает в себя оценку этого объекта. Коннотативный компонент появляется в слове в связи с намерениями говорящего и выражается при помощи стилистической окраски морфем. Таким образом, окказиональное слово вмещает
в себя некий комплекс содержаний, значений, имеющих как денотативный, так и коннотативный компонент.
Хотя для окказиональных образований практически невозможно спрогнозировать комбинацию семантических единиц, думается, что существуют некоторые общие закономерности и в неузуальном словотворчестве. Ведь, создавая окказионализм, автор, прежде всего, стремится найти какие-то черты сходства между новым и известным ему предметом. И это особенно важно для публицистического текста, когда окказионализм непременно должен быть понят читателем и правильным образом истолкован. Таким образом, окказиональное слово нередко является продуктом сознательной речевой игры.
В случае образования окказионального слова узуальным способом (о различиях между узуальными и неузуальными способами см. И.С. Улуханов [11]) его значение объединяет в себе денотативное содержание корневой морфемы и коннотативное значение служебных аффиксов.
Совмещение денотативно-коннотативных элементов содержания позволяет выразить субъективное отношение говорящего к обозначаемому. Так, в новообразованиях замкадыш (интернет-форумы); счастливыш (интернет-форум); эхо-вята, например:
Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»: «...у нас на „Эхе" — 12 „совместных" детей (то есть сотрудники с сотрудницами переженились и у них родились „эховята ")» («КП», 05.11.2002).
Аналогично функционируют яндексист — 'пользователь Интернета, предпочитающий поисковую систему «Яндекс»' (интернет-форумы); кэнонист — 'фотограф, предпочитающий фотоаппараты марки Canon' (интернет-форумы), ОТиПЛяне — 'студенты и преподаватели отделения теоретической и прикладной лингвистики' (из устной речи), а прагматический эффект создается за счет осознания словообразовательной модели, по которой было создано слово, кон-нотативного значения аффиксов и, как следствие, ассоциативно-образного представления. Служебный аффикс актуализируется путем сочетания с содержанием корневой морфемы, которая предстает для него своеобразным контекстом.
Таким образом, «коннотативное значение совмещается с денотативным содержанием, в то время как сама языковая единица становится двуплановой: с одной стороны, она сообщает о мире, с другой — содержит эмотивное, оценочное отношение субъекта речи к тому, что он говорит» [4. С. 66]. Под коннотацией понимаем «устойчивые признаки выражаемого... понятия, которые воплощают принятую в данном языковом коллективе оценку соответствующего предмета или факта действительности» [1. С. 159].
Создавая окказионализм, говорящий заинтересован не столько в объективном отображении мира, сколько в выражении своего отношения к обозначаемому и достижении определенного прагматического воздействия на адресата с помощью выделения в окказионализме отрицательных или положительных коннотаций. Приведенные примеры — замкадыш, счастливыш, эховята — отражают отноше-
ние говорящего к предмету высказывания, усиливая эффект воздействия за счет коннотативных аффиксов. Иными словами, коннотативное содержание отличается от денотативного своей эмоциональностью, оценочностью. Таким образом, корневые и служебные морфемы «воплощают в себе двоякое отношение человека к миру: рациональное и эмоциональное» [3. С. 41].
Итак, окказионализм как творимая единица может иметь прагматический компонент. Так, окказионализм «желтопрессники» (негативн.; ср.: журналисты — нейтр.) оказывается прагматически значимым за счет пейоративной коннотации словосочетания «желтая пресса», на основе которого было создано данное новообразование.
На современном этапе развития русского языка особы интерес представляют вопросы, связанные не только с тем, как отразить ту или иную мысль, содержание и т.д., сколько с тем, как отразить мысль наилучшим образом, т.е. решить определенные коммуникативные задачи максимально успешно, оказав при этом определенное воздействие на адресата.
Прагматическая информация, как правило, выражается не просто одним языковым средством, а комбинацией таких средств. Более того, зачастую прагматическая информация бывает трудно отделимой от семантической. По мнению Ю.Д. Апресяна, прагматическая информация как бы впрессована непосредственно в лексическое значение слова и лексикографически предстает как семантическая [1. С. 144].
Стремление подчеркнуть свое отношение к предмету речи, дать свою оценку, обратить внимание адресата побуждает говорящего к окказиональному словотворчеству. Адресат, в свою очередь, на подсознательном уровне сравнивает прагматику окказионального слова с подобным ему каноническим словом жел-топрессники — 'журналисты', либо опознает модель, по которой созданы окказионализмы яндексист, кэнонист, счастливъш. Отличия окказионального слова от канонического слова или словосочетания будут иметь для адресата прагматическую значимость.
Чтобы привлечь внимание адресата, говорящий использует нестандартные признаки окказионального слова. В связи с этим Н.Д. Арутюнова справедливо отмечает: «для того, чтобы стать предметом речи, огурец должен вырасти с гору, а муха превратиться в слона» [2. С. 234].
Денотативный компонент значения окказионализма указывает на реальность, в то время как прагматический компонент отражает эмотивное отношение субъекта речи к обозначаемому (денотату). На денотативный аспект значения накладывается коннотативная составляющая, с помощью которой субъект стремится эксплицировать свою личностную точку зрения.
Таким образом, адресант воспринимает окказиональное слово через призму двух значений, — денотативного и коннотативного (прагматического), — что, в свою очередь, влияет на толкование такого слова. Приведем схему, иллюстрирующую отношения компонентов значения окказионального слова и пользователя.
Sub
Z
D
S
Здесь Sub обозначает пользователя (как говорящего, так и адресата), Z — языковую форму, или знак, D — денотат, или объект реальной действительности, S — сигнификативное значение, или «наивное» понятие о D. В нижней части «семиотического ромба» представлена прагматическая информация, взаимодействующая с субъектом и с другими аспектами значения.
Как отмечалось выше, при восприятии адресатом окказионализма важно обратиться не только к значению слова, но и к верной интерпретации слова, «адекватному истолкованию» его содержания [2. С. 6]. В процессе восприятия окказионального слова имеют место многообразные прагматические импликации. Они основываются, прежде всего, на личном опыте адресата, его системе ценностей, особенностях восприятия окружающего мира. При этом у разных адресатов различаться может не только интерпретация коннотативного значения: денотативное значение также может быть истолковано неодинаково.
Мы провели эксперимент, доказывающий:
— наличие денотативного и коннотативного содержания у аффиксов;
— значимость верного истолкования окказионального слова;
— необходимость подключения контекста в случае затруднений при интерпретации окказионализма.
Респондентам было предложено проинтерпретировать окказионализм су-тулик, проведя ассоциации с узуальными словами, признаками, явлениями. Контекст исключался. В опросе участвовали 20 респондентов. Пример с контекстом:
Раньше средний статистический мужчина был высоким, плечистым здоровым,
а сейчас полно тщедушных сутуликов с банкой пива — это они, что ли, нормальные?
(интернет-форум)
Окказионализм сутулик вызвал следующие ассоциации, которые мы разделили на два типа: 1) называющие объект и 2) характеризующие объект.
Ассоциации, называющие объект: стул, стульчик — 17,9%; сгорбленный, сутулый человек — 15,4%; позвоночник, спина, осанка — 15,4%; искривление позвоночника, сколиоз, горб — 10,3%; ребенок, ребеночек — 7,7%; старик, старичок — 7,7%; «ботаник», очкарик — 5,1%; гном — 5,1%; стол, столик —
2,6%; коряга — 2,6%; программист — 2,6%; инструмент — 2,6%; сутолока — 2,6%; денежная единица — 2,6%.
Ассоциации, характеризующие объект: сгорбленный, сутулый, сутулящийся, горбатый, кривой — 34,3%; маленький — 14,3%; худой — 5,7%; высокий — 5,7%; больной, болезненный — 5,7%; низкий — 5,7%; старый — 2,9%; небольшой — 2,9%; робкий — 2,9%; гнусный — 2,9%; клетчатый — 2,9%; одеревеневший — 2,9%; круглый — 2,9%; угловатый — 2,9%; смешной — 2,9%.
Результаты эксперимента отражают неоднозначность трактовки содержания окказиональной единицы. Наблюдается широкий спектр как коннотативных, так и денотативных признаков (к денотативным относим те признаки, которые семантически связаны с деривационной моделью слова).
Данные эксперимента показывают, что в отсутствие контекста слово приобретает неоднозначные денотативные и коннотативные значения, и каждый из респондентов отбирает те компоненты значения, которые считает релевантными.
Примечательно, что даже, казалось бы, такая простая для восприятия корневая морфема сутул- смогла породить ассоциации, совсем не связанные с понятием 'сутулость'. Сочетание внутрисловных единиц языка в окказионализме, в свою очередь, вызвало у многих респондентов (17,9%) такую ассоциацию, как сту-лик-сутулик. Таким образом, фонетическое сходство окказионального слова с узуальным обладает даже большей значимостью для понимания, чем его внутренняя форма.
Однако, несмотря на различия в трактовке респондентами данного окказионализма, можно выделить основные признаки, которые совпадают с теми признаками, которые подразумевались автором новообразования.
В соответствии с контекстом окказионального слова по ассоциации со словом сутулый выделим релевантные для характеристики данного новообразования признаки: тщедушный, ненормальный.
Данные признаки создают отрицательную коннотацию и отражают негативное отношение автора окказионализма к такого рода объектам. Примечательно, что респонденты также выделили признаки с отрицательной семой, например: сгорбленный, сутулый человек — 15,4%; позвоночник, спина, осанка — 15,4%; искривление позвоночника, сколиоз, горб — 10,3%; сгорбленный, сутулый, сутулящийся, горбатый, кривой — 34,3%; маленький — 14,3%, худой — 5,7%; высокий — 5,7%. Не совпадают с содержанием окказионализма только такие доминирующие в эксперименте ассоциации, как ребенок, ребеночек — 7,7% и стул, стульчик — 17,9%.
Ассоциативный компонент проявляет себя тогда, когда образ, заложенный в окказиональном слове, анализируется через установление связей по сходству, смежности или противоположности. И автор, и респонденты дали объективную, с точки зрения статистической нормы, оценку явлению 'сутулость': сутулость — это плохо. На основе выделенных ассоциаций можно дать некое усредненное, универсальное определение слову сутулик: 'сутулый, сгорбленный человек любого возраста и любого роста'. Итак, признаки, составляющие основу оценки со стороны респондентов, как объективны, так и субъективны, однако выбор основного
признака каждым из респондентов зависел от их предпочтений, а следовательно, от субъективных факторов в большей степени.
Ассоциативно-образный компонент языковой единицы определяет ее оценочную функцию и стилистическую маркированность и связывает денотативное и коннотативное значение. Основная функция коннотации — воздействие, эта функция неразрывно связана с прагматикой речи. Ассоциации, в свою очередь, предстают основой коннотации, как это проявляется для окказионализма сутулик.
Самой возможностью своего существования окказиональное слово подтверждает высказывание А.А. Потебни о том, что масса разнообразных идей может замещаться «относительно небольшими умственными величинами... Этот процесс можно назвать процессом сгущения мысли» [10. С. 520].
Ассоциации, возникающие у адресата при восприятии окказионального слова без контекста, влияют на актуализацию его значения: адресат сравнивает новообразование с известными ему узуальными словами по структурным и/или по звуковым признакам (как это видно в эксперименте). Эксперимент также иллюстрирует, что в отсутствие контекста таких ассоциаций может быть много, и они зависят от индивидуальных предпочтений адресата.
Говорящий соединяет комплекс идей, которые в каждом конкретном случае представляют собой соединяемые семантические компоненты — семы, носители минимального значения. Создавая окказионализм, говорящий, прежде всего, стремится найти какие-то черты сходства между новым и известным ему предметом. Актуализация содержания служебного аффикса становится возможной благодаря сочетанию с корневой морфемой, которая предстает для него своеобразным контекстом. В силу этого словотворчество имеет прагматическую направленность, а именно:
— стремление к более полной, адекватной формулировке своих мыслей, чувств, состояния и т.д.;
— стремление произвести нужное впечатление на адресата. Прагматические задачи говорящего побуждают его создавать окказиональные единицы как средства и способы вербального самовыражения, а прагматическая функция окказионализма как таковая актуализируется благодаря семантической двуплановости неузуальной единицы: она содержит как денотат, называя предмет действительности, так и коннотат, сообщая оценочную информацию об этом предмете.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография // Избранные труды. — М.: Наука, 1995. — Т. 2.
[2] Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. — М.: Наука, 1988.
[3] Говердовский В.И. Диалектика коннотации и денотации // Вопросы языкознания. — 1985. — № 2. — С. 71—77.
[4] Захарова О. С. Взаимосвязь денотативного и коннотативного содержания в окказиональном слове // Функциональная семантика и семиотика знаковых систем. Ч. II: Сборник научных статей. — М.: РУДН, 2011. — С. 65—68.
[5] ЗвегинцевВ.А. Язык и лингвистическая теория. — М.: Едиториал УРСС, 2001.
[6] Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. Изд. 3-е. — М.: Едиториал УРСС, 2011.
[7] Кузнецов С.А. Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. — СПб.: Норинт, 2000.
[8] Новиков Л.А. Проблема значения «значения» // Семиотика. Общая семантика: Хрестоматия / Сост. Н.Л. Чулкина. — М.: РУДН, 2009. — С. 158—185.
[9] Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. — Харьков, 1888—1889. — Т. 1—3.
[10] Потебня А.А. Эстетика и поэтика. — М.: Искусство, 1976.
[11] Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. — Изд. 2-е, испр. и доп. — М: Издательство ЛКИ, 2008.
NONCE-WORS AS BEARERS OF DENOTATIVE AND PRAGMATIC MEANINGS
O.S. Zakharova
The General and Russian Linguistics Department Philological Faculty People's Friendship University of Russia Miklukho-Maklay str., 6, Moscow, Russia, 117198
The paper deals with the problem of nonce-word meaning. Nonce-word is analyzed as a semiotic unit which possesses significant, denotative and pragmatic meaning. The correlation between different meanings is considered. The particular attention is devoted to denotative and connotative content of nonce-words: we research the causes of pragmatic information in unusual word, grammatical and semantic manners of its actualization and the interaction between denotative and connotative meaning of the word.
Key words: nonce-word, signification, denotation, pragmatics, connotation, meaning, content.
REFERENCES
[1] Apresyan Yu.D. Integralnoe opisanie yazyka i sistemnaya leksikografiya. Izbrannye trudy. — M.: Nauka, 1995. — T. 2.
[2] Arutyunova N.D. Tipy yazykovykh znacheniy. — M.: Nauka, 1988.
[3] Goverdovskiy V.I. Dialektika konnotatsii i denotatsii // Voprosy Yazykoznaniya. — 1985. — № 2. — S. 71—77.
[4] Zaharova O.S. Vzaimosvyaz denotativnogo i konnotativnogo soderzhaniya v okkazionalnom slove // Funkcionalnaya semantika i semiotika znakovykh sistem. Ch. II: Sbornik nauchnykh statey. — M.: RUDN, 2011. — S. 65—68.
[5] Zvegintsev V.A. Yazyk i lingvisticheskaya teoriya. — M.: Editorial URSS, 2001.
[6] Katsnelson S.D. Soderzhaniye slova, znacheniye i oboznacheniye. Izd. 3-e. — M.: Editorial URSS, 2011.
[7] Kuznetsov S.A. Bolshoy tolkovy slovar russkogo yazyka / Sost. i gl. red. S.A. Kuznetsov. — SPb.: Norint, 2000.
[8] Ыоу1коу Ь.Л. РгоЫеша тпасИетуа «тласИетуа» // 8етюйка. ОЬзсИауа 8етапйка: Н^о-тайуа / 8о81 КЬ. СМ1кта. — М.: ЯШ1Ч, 2009. — 8. 158—185.
[9] Potebnya Л.Л. Ь 7ар1зок ро гш8коу grammatike. — КЬагкоу, 1888—1889. — Т. 1—3.
[10] Potebnya Л.Л. Estetika i роейка. — М.: Iskusstуo, 1976.
[11] иЫккапоу 1.Б. Еёт^у s1ovoobrazovate1noy sistemy гusskogo уа7ука i ikh 1eksicheskaya гea1izatsiya. 2-е, ispr. i ёор. — М.: Izdate1stvo ЬК1, 2008.
