CC BY
232. Сорокин Ю.А. Статус факта (события) и оценки в текстах массовой коммуникации // Политический дискурс в России. - 4. - М.: Диалог МГУ, 2000. - С. 32-49.
Е.А. Пулина
ОККАЗИОНАЛИЗМЫ ДЖ. ДЖОЙСА: «ОДИССЕЯ» ФОРМЫ ИЛИ ИЛЛЮЗИЯ ПЕРЕВОДИМОСТИ
Представление о том, что проза проще поддается переводу, чем стихи, является «широко распространенным заблуждением», поскольку «в действительности прозаическая организация текста включает не меньше ограничений, чем верификация, и ритм прозы уловить гораздо труднее, чем ритм стиха» [1. С.292]. Принципиальная возможность переводимости художественного текста основывается на степени «языковой обусловленности произведения»: чем выше этот показатель, тем труднее перевод [2. С.15]. Роман «Улисс», написанный известным ирландским писателем Джеймсом Джойсом, несомненно, является своеобразным вызовом переводчику, и далеко не каждый принимает этот вызов, поэтому полных переводов романа «Улисс» на русский и немецкий языки достаточно мало.
Ряд исследователей полагает, что «Улисс» заслуживает эпитета «unreadable», или «не поддающийся чтению». Однако, Патрик Макги утверждает, что «такие работы, как «Улисс» и «Поминки по Финнегану», напротив поддаются бесконечному прочтению, поскольку не существует единого исторического кода значения, способного истощить их семантические возможности» [3. С.7].
В «Улиссе» «реальность и язык расходятся, превращая текст в невротическую структуру, разрушая его физические границы» [4. С.107]. «Невротическую структуру» обнаруживал в стиле Джойса В.П. Руднев. Стремление Дж. Джойса к многосмысленности обнажает сердцевину образов, в которых сосредоточены человеческая жизнь, религия, науки и искусств, и которые фиксируются в окказиональных единицах.
У. Эко пишет о возможности перевода Дж. Джойса как об особом случае создания текста на переводящем языке, требующего радикальной осмысленной переработки первоисточника, поскольку «передать язык, столь легко поддающийся неологизмам и скрещиванию различных слов ... на менее гибкие и свободные многочисленные языки перевода - непростая задача» [5. С.365]. Исходя из этого любой перевод романа «Улисс» изначально будет «менее динамичным, сентиментальным, более размытым, вводящим в заблуждение и, напротив, не вводящим в него; такими переводами следует восхищаться, но не доверять им» [6. С.34]. Если рассматривать перевод как возможность отделения содержания от формы, то перевод «Улисса» фактически невозможен. И, возможно, возникает лишь иллюзия переводимости.
Традиционно процесс перевода принято рассматривать как последовательность мыслительных операций и вербализацию ментального образования, возникшего в процессе восприятия оригинала. Рассматривая перевод как форму, В. Беньямин говорит о необходимости возврата к оригиналу, в котором заключен управляющий переводом закон - переводимость. Он полагает, что переводимость языковых произведений должна оставаться предметом рассмотрения даже в том случае, когда они не под силу переводческим возможностям человека. Ведь, как парадоксально отметил Ж.П. Рихтер, «произведение, которое переводимо, не стоит перевода» [7. С.481].
Сегодня в теории и практике перевода принято различать перевод в условиях наличия и отсутствия переводческого соответствия. Когда речь идет о переводе окказиональных единиц, налицо перевод в условиях отсутствия соответствия, поскольку, создавая новое слово, писатель заключает новое значение в новую форму, реализуя диалектику стереотипного и творческого: новым является смысл окказиональной единицы, заключенный в форму, новую для данного языка. В то же время в словообразовательной модели проявляется и стереотипность.
Очевидно, что перевод представляет собой индивидуальный творческий процесс, и вследствие различий в словообразовании языков не всегда возможен. Но, как показывает анализ переводных соответствий, перевод таких слов также подчиняется определенным правилам, и правила эти реализуются как в процессе восприятия (первая фаза перевода), так и в процессе нахождения переводного соответствия. Поскольку в случае с окказиональными единицами, обладающими специфическим набором признаков, восприятие смыслового комплекса затруднено, процесс порождения текста приводит к возникновению множества вариантов, различных, возможно, как по форме, так и по содержанию.
В ходе исследования романа Дж. Джойса «Улисс» нами было выделено, проанализировано и классифицировано по способам словообразования около 1000 окказиональных единиц. Уникальность новообразований Джойса выявилась в сопоставительном анализе «переводческих решений», которые применялись при межъязыковой передаче окказиональных единиц. Наряду с хрестоматийным русским переводом романа «Улисс», выполненным В. Хинкисом и С. Хоружим, был исследован современный перевод этой книги, сделанный С. Маховым и опубликованный в 2007 г.
Для проведения сопоставления были также взяты два немецких варианта произведения. Выбор немецкого перевода не случаен, а продиктован особенностями этого языка, в частности, словосложением как доминирующим способом словообразования. Это позволяет предположить относительную «легкость» транслирования окказионализмов Дж. Джойса на немецкий язык*. (Немецкий перевод Г. Гойерта, законченный в 1927 г. при жизни Дж. Джойса, стал первым иностранным переводом «Улисса», который тем не менее не вызвал удовлетворения самого писателя, отлично знавшего этот язык. По мнению критиков, вариант Г. Волльшлегера во многом эстетически и филологически превосходит первоначальный перевод Г. Гойерта, однако не лишен ряда ошибок и неточностей [S. С.72]).
Переводчики Дж. Джойса стремились сохранить способ образования окказионализма и в тоже время максимально передать его значение на языке перевода:
Horseness is the whatness of allhorse (p. 17S).
Pferdsein ist das Wassein des Allpferds (S. 212).
Pferdheit ist die Washeit des Allpferds (S. 254)
Лошидность - это чтойность всeлошaди (с. 178).
Лошидность - это чтойность всeлошaди (с.177)
В приведенном примере модель образования окказионализмов относительно «прозрачна», и в переводческих решениях наблюдается относительное единство. Особую сложность при переводе вызывают те единицы, которые были созданы по смешанным моделям словообразования, типа сложного авторского новообразования из 7 основ mangongwheel-tracktrolleyglarejuggernaut (man + gong + wheel + track + trolley + glare + juggernaut).
Might have lost my life too with that mangongwheeltracktrolleyglarejuggernaut only for presence of mind (p. 424).
Leben kommen können mit diesem Kerlglockeradgeleiserolleglitschigerboden, wenn ich nicht Geistesgegenwart besessen hätte (S. 501).
Hätte ja auch glatt ums Leben kommen können durch diesen Kerlgongradgleisrolleglitzerd-schagannath, wenn ich nicht geistesgegenwärtig genug (S. 606).
Мог бы расстаться с жизнью из-за этого трaмгонгфaрдугрeльсджaггeрнaут, хорошо, что не растерялся (с. 426).
Чуть жизни не решился из-за той вожaтогудкоколeсопутeдугосвeтодaвилки, хорошо сохранил присутствие духа (с. 429).
Примеры приводятся в следующем порядке по изданиям: Joyce J. Ulysses. London: Picador, 1998. 741 p.; Joyce J. Ulysses: Roman / übersetzt von Georg Goyert. Zürich: Rhein-Verlag, 1956. 836 S.; Joyce J. Ulysses: Roman / übersetzt von Hans Wollschläger. Ulm: Suhrkamp Verlag, 2004. 987 S.; Джойс Дж. Улисс: Роман / перевод с англ. В. Хинкиса, С. Хоружего. СПб.: Симпозиум, 2002. 830 с.; Джойс Дж. Сочинения в 3 т. Т II: ОдиссейЯ / пер. с англ. С. Махова. М.: ООО «СФК Инвест», 2007. 696 с.
Каждый переводчик по-своему разбивал окказионализм на морфемы, и, следовательно, задавал понимание данной единицы читателями.
В некоторых случаях окказионализмы заменяются узуальным словом или словосочетанием. Очевидно, что такая единица ПЯ легко воспринимается, однако авторский смысл не передается. Так, С. Махов нередко заменяет окказиональное слово узуальным (glassyeyed -со стекляшкой в глазу, unbloused - выпростала из кофточки, panamahelmeted - из-под панамы шлема, smilesmirked - хмыкнула) и в то же время часто вводит окказиональные слова вместо узуальных у Дж. Джойса: moonlight - месяцесветный, hoofs ring - стукопыт, lisped a whistle - просвистошелестели.
The freckled face of Sweny, the druggist, appears in the disk of the soapsun (p. 416).
Источая свет и душистость, входит новенький, чистенький кругляшек лимонного мыла (422).
В диске солнцемыла появляется веснушчатая физиономия аптекаря Свени (с. 419).
Транскрипция/транслитерация используется, главным образом, при передаче окказиональных имен собственных, а также фонетических окказионализмов. Поскольку Дж. Джойс, как отмечает С. Хоружий, «ярко выраженный слуховик» (kraandl, pfrwritt, thrnthnthn). Подобных новообразований в тексте много и они требуют от переводчиков особых переводческих решений. В отличие от русских переводов, в немецких вариантах романа «Улисс», особенно в работе Г. Гойерта, значительная доля фонетических окказионализмов и окказиональных имен собственных переводится транскрипцией/транслитерацией, что определяется большим совпадением фонетического строя немецкого и английского языков (iddle - iddle, iddel, sllt - sllt, sllt). Но при этом теряется семантический компонент окказиональной единицы:
Mr. Bloom crossed bridge of Yessex (p. 250).
Bloom ging über die Yessex Bridge (S. 294).
Mr. Bloom überschritt die Brücke von Jassex (S. 354).
И мост Дэссекс перешел мистер Блум (с. 252).
Перешел он по Дэс-секс-кому мосту (с. 251) (Г. Гойерт).
Окказиональный антропоним Essex был образован междусловным наложением (yes + Essex), что в переводе Г. Гойерта не передается. Передача окказиональных антропонимов в романе «Улисс» заслуживает особого внимания, поскольку здесь они имеют не столько номинативно-назывательную, сколько характеристически оценочную функцию, а также участвуют в языковой игре и каламбурах. Вследствие этого подход к передаче таких единиц должен быть индивидуальным в каждом случае, переводчику необходимо оценить эмоциональную силу окказионального имени собственного, по возможности передать его внутреннюю форму и образность при помощи других переводческих приемов.
Why do I always think Figather? Gathering figs, I think (p. 248).
Warum denke ich immer Figather. Feigensammeln, denke ich (S. 292).
Wieso denk ich eigentlich immer Figather? Feigensammeln, denk ich wohl (S. 351).
А почему мне всегда читается Фигфунт? Выходит фунт фиг, наверно поэтому (с.
250).
И почему в памяти он вечно Фигфунт? Небось фунт фиг вспоминается (с. 249).
Немецкие переводчики оставляют фамилию без изменения, тем самым нарушая игру слов, задуманную Дж. Джойсом, тогда как русские переводчики попытались передать все смысловые оттенки фамилии.
Переводчики романа «Улисс» крайне редко прибегали к опущению окказиональных слов причем русские переводчики несколько чаще. Сравним переводы С. Махова и Г. Гойер-та.
Touch and examine shis points. Handle hrim. This downy skin, these soft muscles, this tender flesh (p. 483).
Можете пощупать ееего стати. Провертите егоее туда-сюда. Нежное тело, мягкие мышцы, шелковистая шкура (с. 480)
Трогайте, рассмотрите стати. Прощупайте. Мягкая кожа, податливые мышцы, нежная плоть (с. 484)
Befühlen und prüfen Sie, alles in Ordnung. Befühlen Sie sie nur. Die duftige Haut, die geschmeidigen Muskeln, das zarte Fleisch (S. 565).
Fühlt ruhig, prüft alle sihre delikaten Stellen. Fasst sihn an. Diese daunenweiche Haut, diese geschmeidigen Muskeln, dies zarte Fleisch (S. 682).
Для полноты картины приведем небольшой отрывок из главы «Сирены» и его переводы на русском и немецком языке:
Smack. She set free sudden in rebound her nipped elastic garter smackwarm against her smackable, a woman's warm-horsed thigh...She smilesmirked supercilious (wept! Aren't men?), but, lightward gliding, mild she smiled on Boylan. (p. 255)
Klatsch. Sie lies plötzlich ihr gefasstes, elastisches Strumpfband klatschwarm gegen ihren klatschigen warmhosigen Weiberschenkel klatschen. Sie lächelte schmunzelte überlegen (Lieber Gott, sind die Männer nicht?), aber lichtwärts gleitend, lächelte sie mild Boylan an (S. 300).
Klatsch. In Rückprall ließ sie rückplötzlich ihr kniffgriffelastisches Strumpfband klatschwarm gegen ihren warmbestrumpften klatschprallen Frauenschenkel schnellen. Sie grantgriente hochnäsig (verflixt! Sind die Männer nicht?), doch, lichtwärts gleitend, lächelte leicht sie Boylan zu (S. 360).
Хлоп! Внезапно она оттянула, отпустила, и тугая подвязка звонкохлопнула по зовущему похлопать тепложенскому тугому бедру.Она надменно усмехлыбнулась (рыдаю! Эти мужчины.), но, скользнув к свету, улыбнулась Бойлану ласково (с. 257).
Шлеп! Внезапно отпустила защипнутую звонкую упругую подвязку, похотливо чмокнувшую по к чмоканью зовущему женскому в похотливых чулочках бедру.. .Надменно хмыкнула (умора! ну разве мужчины?), но, скользнув к свету, усмехнулась Бойлану ласково (с. 256).
Анализ показал, что наибольшее количество окказионализмов встречается в немецком переводе Г. Волльшлегера. В русских переводах число окказиональных единиц значительно меньше, а в переводе С. Махова они отсутствуют. Ни у одного из переводчиков количество окказионализмов в тексте не совпало с авторским. Это можно объяснить сложностью, мно-госмысленностью окказионализмов писателя, что максимально затруднило работу переводчиков в поиске соответствий на языке перевода. Можно говорить даже о значительном «несоответствии» единиц перевода словам оригинала, что было вызвано семантическим сдвигом или полной потерей некоторых компонентов новообразований. Тем не менее важно отметить, что в текстах перевода на обоих языках нередко встречаются и удачные примеры транслируемости окказионализмов Дж. Джойса: «Мне никогда не казалась достаточно интересной, творческой работа переводчика в собственном смысле - переведенье разных текстов, одного за другим, «с иностранного языка». Происходит совсем другое. Возникают личные отношения с явлением иноязычной культуры, и, углубляя их, ты осуществляешь целокупную его трансляцию в ландшафт культуры, родной тебе, - и в нем при этом высвечиваются новые и художественные измерения - и ты достигаешь стереоскопичности и полноты его постижения. Поэтому, в частности, моя работа над «Улиссом» Джойса - это не один перевод, а неразрывный тройственный ансамбль: перевод - комментарий, понятый расширительно, сделанный по моей оригинальной системе, - книга «''Улисс'' в русском зеркале», окончательно придающая всему проекту характер целостной трансляции культурного феномена» [10. C.526]. Только подобный громадный труд может приблизить читателя романа «Улисс» к разгадке этого феноменального произведения, насыщенного сложнейшими авторскими новообразованиями, переводимость которых порою кажется невыполнимой задачей.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Казакова Т. А. Художественный перевод. Теория и практика. □ СПб.: ООО «ИнЪязиздат», 2006. □ 544 с.
2. Андреева Е. А. Проблемы перевода окказионализмов русских поэтов ХХ века на немецкий язык. □ Казань: ЗАО «Новое знание», 2002. □ 166 с.
3. Mcgee P. Paperspace: Style as ideology in Joyce's Ulysses. - Lincoln: University Press, 1988. - 243 p.
4. MacCabe C. James Joyce and the revolution of the word. - London: Macmillan, 1979. - 186 p.
5. Эко У. Сказать почти то же самое. Опыты о переводе / Перев. с итал. А. Н. Коваля. □ СПб.: Симпозиум, 2006. □ 574 с.
6. Senn F. Die Modernität der Rücksicht / F. Senn // James Joyce betreffend: Materia-len zur Vermessung seines Universums. - Wien, 1985. - Band 1. - S. 27-42.
7. Мастерство перевода. Сборник 7. - М.: Сов. писатель, 1970. - С. 477-486.
8. Melchior C. "Ulysses" Deutsch / C. Melchior // James Joyce betreffend: Materialen zur Vermessung seines Universums. - Wien, 1985. - Band 1. - S. 67-73.
9. Ортега-и-Гассет. Х. Нищета и блеск перевода. // Что такое философия. □ М.: Наука, 1991. □ С. 336-352.
10. Калашникова Е. По-русски с любовью. Беседа с С.С. Хоружим. - М.: Новое литературное обозрение, 2008. - 608 с.
В.Б. Смиренский
ФОНИКА И ЯЗЫКОВАЯ ИГРА В ПОЭЗИИ
Как писал Владимир Вейдле, «поэзия рождается из слова, через слова, в словах, из слов. Из услышанной музыки их звуков, смыслов, звукосмыслов» [1].
Уже в ранних стихах Борис Пастернак проявляет себя как виртуоз языковой игры -звукописи, или ономатопеи, звукоподражания. В стихотворении «Зимнее небо» (1915) он создает эффект скрежета коньков:
Реже-реже-ре-же ступай, конькобежец, В беге ссекая шаг свысока. На повороте созвездьем врежется В небо Норвегии скрежет конька
Наиболее ярко «царица ономатопея», по выражению В. Вейдле, представлена во второй строфе. Характерно, что Пастернак употребляет в ней и слово «скрежет» (4-я строка), которое само по себе имеет звукоподражательный характер. Но полный эффект звукоподражания достигается в предыдущих строках нагнетанием слов, которые содержат звукосочетания ре-же, (реже, реже, ре-же врежется), а также согласные звуки Р Ж С Ш З З Д' Р Ж ЦЦ (ТС), которые ниже в таблице приведены в правом столбце и обозначены заглавными буквами [2]._
Peжe-peжe-pe-жe ступяй, кoнькoбeжeц, РЖ РЖ РЖ С Ж Ц
т п к н к б
В бeгe rceRaa mar свышет. СС Ш С С
в б г к к в к
НЯ пoвopoтe сoзвeздьeм вpeжeтся Р С З З ГД'1 Р Ж ГЦЦ1
н п в т в м
В ^6O Нopвeгии скpeжeт тонью. Р С Р Ж
в н б н в г т к н к
Для наглядности мы приводим и соотношение этих согласных с другими согласными звуками в строке, обозначенными строчными буквами. Из этого соотношения видно, что наибольшего эффекта звукоподражания Пастернаку удается добиться в первой и третьей строках, где отношение звукосимволов к обычным согласным составляет 1) 9:6; 3) 8:6, а во всем четверостишии - 26:17.
