6DOI 10.24412/2713-1831-2023-2-82-3 2
ОДИН ДЕНЬ В СТАЕ С ВОЛКАМИ. УРОКИ ДИКОСТИ
РЯБИКОВ Вадим Вадимович
психолог, антрополог, музыкант, руководитель экспедиции «Всплеск вечности», автор и ведущий ретрита «Один день в стае с волками», ассоциированный партнер компаний "Wolf Project" и "Flow Project" (Франция).
В этом эссе я описываю медитативный ретрит в условиях контакта со стаей волков, содержащихся в вольере. Ретрит проводился мной несколько раз в год в Ленинградской области в течение двенадцати лет. Поясняются принципы, на которых была построена медитативная практика, приводится описание переживаний участников ретрита.
Брюс
В течение двенадцати лет его жизни на территории вольера иногда появлялись небольшие группы людей в количестве 7-10 человек, не более. Это случалось не часто, преимущественно осенью и в начале зимы. Их появление вызывало у Брюса естественное желание уйти подальше в лесную чащу и спрятаться. Инстинкт подсказывал, что двуногие являются самыми опасными существами на Земле и от них нужно держаться подальше. Брюс благоразумно уводил всю стаю на максимально далекое, насколько позволял вольер, расстояние. Но люди вели себя очень мирно. Как бы демонстрируя уважение, они усаживались на островке суши посреди болота недалеко от вольера, между старыми елями, и замирали в неподвижных позах. Они сидели, закрыв глаза, сложив ноги, выпрямив спины, и сосредоточенно прислушиваясь к чему-то. Через некоторое время вокруг них возникала особая тишина, которая как будто приглашала или по крайней мере, разрешала приблизиться.
Брюс позволял себе сократить дистанцию. Было любопытно. Некоторые из гостей пахли
собаками. Интересно как эти, некогда дикие псы, живут вместе с двуногими. Каково это быть одомашненным? Некоторые пахли кошками, а иногда какими-то неведомыми птицами. Некоторые пахли сексом и телами других, наверное, близких им людей. Кто-то пах детьми, а некоторые только ждали ребеночка. Интересно, что двуногие чаще всего вынашивали по одному детенышу. А у кого-то были месячные, это значит, детеныша на этот раз не случилось. А кто-то пах только собой. И это вызывало тягостное чувство одиночества и тоски. Хотелось как-то справиться с ним. Кто-то пах тревогой и суетой. Кто-то — доброй силой и очень большой усталостью. Кто-то пах расцветом, кто-то увяданием, а кто-то — смертельной болезнью. Случалось и такое, что кто-то пах коварством и подлостью.
Это была целая вселенная незнакомых Брюсу миров-запахов, каждый из которых вызывал глубокие чувства. В этих мирах читалась какая-то фантастическая, завораживающая новизна, которая Брюсу казалось очень опасной, и какая-то боль, которая являлась следствием трагического несовпадения двуногих с основной тональностью жизни. Как будто
бы они утратили отзывчивость к Зову, который, вроде бы, воспринимали все живые существа в этом мире, кроме разве что одомашненных. И птицы, и жуки, и лягушки, и белки, ежи и олени, и рыбы, и улитки, и змеи — все чувствовали этот Зов, а двуногие и одомашненные нет. И эта глухота производила впечатление глубокого несчастья. Сложно было отделаться от беспокойства, которое вызывала эта ситуация. Хотелось снова удалиться в чащу, чтобы деревья, птицы, травы, небо, ветер, земля, влага, вся симфония жизни, снова пробудили в душе священный трепет, который был признаком готовности слышать этот Зов. Но Брюс всё же задерживался, ощущая потребность то ли что-то понять, то ли что-то изменить. Он понимал, что никто и ничто не удерживает его, и он сможет всегда уйти обратно в лесную чащу, и поэтому позволял себе задержаться. И это был его выбор.
Рис. 1. Брюс
Субъекты или объекты?
Я проводил медитативные практики и психоаналитические сессии в условиях контакта с волчьей стаей 12 лет, пока был жив вожак Брюс и его волчица Сильвия.
После времени, проведенного вместе с волками, мне сложно относится к ним как к объектам. Впрочем, как и к другим животным, растениям, а также эко- и геосистемам, и в целом, к планете Земля. Я, конечно, могу попытаться
воспринимать их как объекты, но меня не будет покидать ощущение, что я сам себя обманываю, и заодно я потеряю понимание того, что происходит в этом мире. Вопросы относительно самой сути жизни остаются без ответа, пока я строю с природой субъект-объектные отношения. Пока я воспринимаю волков как биологические объекты, мне сложно понять, почему во время контакта с ними плачут участники медитативного ретрита. Шерсть, лапы, глаза, пасть, клыки, запах зверя, что в этом особенного? В принципе, те же собаки, только дикие. Поведение отличается, конечно, от собачьего. Ну, и что? О чем эти горестные слезы? Ответ на этот вопрос важен хотя бы потому, что плач, который случается с людьми в сумерках, в окружении волков, является одним из признаков отреагирования плачущим человеком некоторых очень глубоких переживаний. Это происходило не со всеми и не всегда, но таких случаев было немало.
История проведения ретритов «Один день в стае с волками»
В те же годы, когда я проводил ретрит «Один день в стае с волками», я руководил экспедициями «Плеск вечности» по исследованию символического потенциала ландшафта. Вместе с прошедшими предварительную подготовку участниками этих экспедиций мы медитировали в горах, лесах, на берегах различных морей, в болотах, в пещерах, в тропических джунглях, в тундре. Я был свидетелем очень глубоких и сильных переживаний, с которыми сталкивались мои спутники во время медитаций, когда они настраивались на ландшафт. Диапазон этих переживаний был широк: от восторга и умиления до мистического ужаса. Но слезы и рыдания я видел только во время медитативного контакта с волчьей стаей. Это происходило в сумерках, не раньше, чем через 3-4 часа медитаций (с перерывами) в вольере, где живут рожденные в неволе, но всё же дикие волки или их гибриды.
Перед контактом с волчьей стаей в течение 4 часов участники ретрита проходили подготовку, целью которой было:
— формирование атмосферы доверия и психологической безопасности в группе;
— освоение практики вхождения в состояние медитативного транса;
— активизация способности воспринимать собственные переживания и выражать их вербально, не прерывая медитативного транса;
— достижение особой концентрации внимания, когда созерцатель воспринимает не только внешние объекты созерцания, но и их внутреннюю суть (состояние, характер и др.), а также свое собственное состояние;
— фокусировка внимания на взаимосвязи внутренних состояний человека и состояний окружающей среды и природных объектов.
Для группы 7-10 человек это неплохой результат; в смысле концентрации внимания, произвольного погружения в состояние медитативного транса и точной интерпретации содержания различных состояний демонстрировали, как правило, 2-3 человека. Обычно они уже имели богатый опыт медитаций и работы с трансовыми состояниями. Этого было достаточно, чтобы в группе сформировался настрой, благоприятный для дальнейшего развития медитативной практики и исследования переживаний, возникающих при контакте с волчьей стаей.
Построенный в лесу вольер вместе со стаей волков можно рассматривать как измененный человеком природный ландшафт, как географическую систему со своими системными свойствами, границами, «входом» и «выходом».
Практика медитации в условиях контакта с волчьей стаей активизировала у участников ретрита те переживания, которые не возникали в других контекстах. Наиболее важным было переживание безусловной любви, источником которой становилась среда и находящиеся в ней животные. Это переживание было неожиданным и интенсивным. Никто не ожидал почувствовать любовь, находясь в непосредственной близости от крупных хищников. В то же время эта любовь воспринималась как что-то очень знакомое, но по каким-то причинам забытое и утерянное.
Ощущение необратимости этой утраты вызывало переживание горя и в то же время потребность в возвращении к чувству единения
и любви со всем живым. Вместе со слезами горя приходило очищение и освобождения от чего-то ложного, что стало давно привычным и встроилось в ощущение «нормального самочувствия». Объяснить, что всё это значит, участникам ретритов было сложно.
Контакт человека с волками в обычном состоянии сознания не сопровождается такими переживаниями. Для того чтобы обнаружить присутствие этой любви при взаимодействии с природным ландшафтом, необходимо было погрузиться в состояние медитации, но одной медитации тоже было недостаточно. Чтобы прийти к такому переживанию, необходимы были посредники. Благодаря их участию человеческое сознание обнаруживало присутствие этой любви. В нашем случае этими посредниками оказались, пусть рожденные в неволе, но всё же дикие волки.
Среда
Контекст, в котором находятся волки, имеет существенное значение. Вряд ли волки помогли бы людям пережить эту любовь, если бы сами находились в условиях лаборатории или в клетке, окруженной большим количеством любопытных посетителей. Они нуждаются в среде, с которой можно строить отношения на основе природных законов, устанавливая прямые и обратные связи со всеми живыми существами, образующими в ней «сеть жизни».
Ландшафт, как географическая система, кроме геологического фундамента, рельефа, климата и микроклимата, подземных и поверхностных вод, почв, включает множество обитающих в нем живых организмов, результаты их деятельности (если они есть) и самого созерцателя.
Географическое пространство является одним из источников человеческого воображения. Сложные сочетания средовых факторов, воздействующих на человека, делают его неоднородным в субъективном восприятии. В результате стечения разного рода обстоятельств некоторые области географического пространства обладают особыми свойствами, которые благоприятствуют активизации обмена информацией между сознанием созерцателя, включенного в географическую
систему, и архаической психикой, связанной с коллективным бессознательным. Всё это способствует сонастройке психических процессов с процессами биотической регуляции.
Экспедиции по исследованию символического потенциала ландшафта («Плеск вечности») проводились в разных местах планеты и в условиях различных природно-климатических зон, от Арктики до субэкваториальных областей. Для подготовки экспертов для исследования отдаленных районов Земли мною организовывались небольшие тренировочные путешествия в Ленинградской области (Ладожские шхеры, Карельский перешеек, парки и архитектурные ансамбли Пушкина, Павловска, Саблинские пещеры и пр.). В процессе поиска мест для проведения этих практик мы познакомились с Юлией Иванович, которая содержала стаю волков, вожаком которой был Брюс. Юлия Иванович была скульптором-анималистом и содержала волков по большей части из любви к ним и в надежде на то, что ей удастся вывести волкособов с выдающимися способностями поисковиков и таким образом оправдать расходы, связанные с их содержанием. Место, где содержались волки, мало посещалось людьми. Работая в этом месте и включая в программу ретрита взаимодействие людей с волками, мы увидели, что эффект, с которым неожиданно столкнулись при первой встрече с волчьей стаей, имеет выраженную тенденцию к повторению.
Также было обнаружено, что потенциал психологического воздействия контакта с воображаемым и реальным волком существенно различается. Это обстоятельство особенно хочется отметить, так как оно позволяет не переоценивать влияние стереотипов и ожиданий, связанных с медитативным контактом со стаей. Волк, который снится по ночам, воображаемый волк и волк, с которым люди встречались в вольере наяву, по-разному воспринимаются людьми.
Контакт
Приближение участников ретрита к вольеру сопровождалось объяснимым волнением. Они с трепетом ожидали встречи с крупными хищниками. Никто из участников ранее
не встречался с ними близко. Однако волнение сменялось разочарованием. Люди видели, как волки стремительно удаляются от них и прячутся в укрытиях. Большинство участников были не осведомлены о том, что у этих животных врожденная антропо- и неофобия. Для них волки были символами отваги и мужества, поэтому такое поведение вызывало нарушение шаблона и недоумение. В течение первых четырех лет ретритов в вольере волки могли подолгу не выходить к людям. Они могли отсиживаться в своих укрытиях до тех пор, пока чужие не покидали их территорию. Люди старались «не давить» на них своим присутствием, вежливо покидали вольер и уходили медитировать на болото или к большому камню в лесу, чтобы через некоторое время все же возобновить попытку контакта.
Рис. 2. Медитация на болоте рядом с вольером
Животные постепенно начинали привыкать к гостям, но до конца так и не привыкли. И если Брюс и Сильвия к старости демонстрировали достаточно уверенное поведение среди людей, то молодежь, следуя врожденному инстинкту, всё же предпочитала держаться подальше от людей. Первые четыре года ре-трита животные словно ждали от гостей соблюдения внутренней тишины и полной со-настройки на природу. Суета мыслей в голове сопровождается определенными биохимическими эффектами. Вероятно, волки улавливали «запах суеты». И только тогда, когда
биохимия гостей становилась более «спокойной» и «не суетной», любопытство волков могло победить страх, и они отваживались приблизиться к гостям.
Первым появлялся Брюс, который очень осторожно приступал к знакомству с прибывшими людьми. Он как будто запрещал стае выходить из укрытия, пока не был уверен в том, что ситуация безопасна. Знакомился Брюс со всеми по очереди.
Рис. 3. Знакомство
При этом поведение Брюса, которым он выражал различное отношение к гостям, запускало определенную групповую динамику. Обнаруживалось, что участники ретрита в той или иной степени хотят личного контакта с Брюсом. И если Брюс игнорировал кого-то, или держался от кого-то подальше, контакт не случался, и человек, обделенный вниманием статусного вожака стаи, чаще всего испытывал фрустрацию, растерянность, чувствовал, что с ним что-то не так. Особенно остро игнорирование со стороны Брюса переживали женщины. Жажда этого контакта, когда он из-за осторожного поведения вожака не происходил, прерывала медитацию. Но если человеку, которому было отказано во внимании, удавалось снова вернуть себе состояние медитативной сосредоточенности и бесстрастности, то, как правило, Брюс начинал испытывать к нему осторожный интерес и пробовал сокращать с ним дистанцию.
В некотором смысле Брюс начинал работать как инструмент обратной связи человека со средой, поощряя в людях связанное с медитативным погружением в ландшафт состояние ясности, покоя, независимости и бесстрастности.
Рис. 4. Стая
Когда Брюс считал, что опасности нет, то давал сигнал всей стае. Если волки решались на сближение, то они всё же были очень осторожны, и чтобы их спугнуть, было достаточно самого незначительного движения. Через четыре года общения (то есть, по достижении возраста 8 лет) волки начали позволять себе сближаться с людьми и даже иногда иметь с ними телесный контакт. Они могли не только с любопытством обнюхивать гостей, но и пробовать их на вкус (лизнуть). Некоторые волки, чаще всего волчицы, иногда пытались обменяться запахом с кем-то из людей посредством трения об их тело. При этом годовалые волки демонстрировали унаследованную ими модель поведения антропо- и неофобов, поначалу уклоняясь от контактов с людьми, но постепенно преодолевая этот стереотип. Это может говорить о том, что волки могут преодолевать наследственную обусловленность своих реакций на «пришельцев» и модифицировать модель своего поведения. Но происходило это очень по-разному, и каждый волк обнаруживал свою индивидуальность. Все волки были очень разными по своему характеру. Кто-то был игривым, кто-то любопытным, кто-то ласковым, кто-то тревожным, кто-то упрямым. Поражало разнообразие их натур и сам факт того, что их черты очень понятны людям.
В подавляющем большинстве случаев к участию в ретрите людей влекла некоторая идеализация волка. Они испытывали влечение к этим существам, потому что бессознательно наделяли их образы особыми свойствами, которые могли восприниматься ими как ресурсные или притягательные. В процессе контакта с волками все без исключения переживали сложную динамику, которая включала в себя этап переживания разрыва между своими идеализированными представлениями о волках и реальностью. Поведение волков почти никогда не совпадало с ожиданиями гостей.
Большинству участников волки представлялись как бесстрашные, свободные, отважные, грозные, благородные хозяева дикой природы. В реальности они оказывались весьма осторожными и деликатными. Некоторые волки могли вести себя нелепо, смешно, странно. Могли сесть и «навалить кучу», чесать задней лапой за ухом, грызть кость и т.п. В реальности люди могли также наблюдать волков в состоянии беспокойства, которое было несовместимо с идеализацией. Было заметно, что многие участники избегают разочарования и пытаются не замечать поведение волков, не соответствующее их ожиданиям и фантазиям. Это приводило к прерыванию медитации. Чтобы ее восстановить, необходимо было осознавать разочарование, отказываться от идеализации и практиковать спокойное принятие того, что есть на самом деле.
Суета животных передавалась людям, которые пытались медитировать в их присутствии, что тоже могло сопровождаться прерыванием состояния медитации. Однако сам факт «заражения» людей состоянием волков указывал на наличие эмпатии между ними и означал возможность проникновения в их состояние.
В сумерках всё менялось. Окружающий мир становился более контрастным, живым и осмысленным. Волки успокаивались, прекращали игры и суету, но не погружались в сон, а спокойно бодрствовали, активно воспринимая происходящее вокруг. Они могли усаживаться рядом с людьми или неподалеку. В лесу распространялась особая таинственная тишина. Волки становились частью этой тишины, и чтобы сохранять контакт с ними, людям нужно было поддерживать эту тишину в себе.
Через некоторое время, продолжая медитировать, люди начинали более явственно ощущать присутствие неподалеку других живых существ (растений, червей, насекомых, птиц, земноводных, рептилий, грызунов и пр.), которое ранее могло быть не замеченным или не осмысленным. Каждое существо в этой тишине как будто излучало свою одушевленность и воспринималось как проявление единой древней природной сущности. Эта сущность была обращена одновременно к светлым источникам жизни и к темному мраку распада и смерти. Но на обоих
Рис. 5. Сильвия. Обмен запахами
полюсах явственно прочитывалось присутствие безусловной любви. Жизнь начинала восприниматься как благословенный дар, а смерть — как милость. Единство этих двух начал служит основой мудрости, без которой существование превращается в череду внешних событий, слабо связанных с сокровенными потребностями и переживаниями человека и других живых существ. Та любовь, которая начинала наполнять медитирующих, была им знакома, хотя почему-то оказалась ими забытой. Осознание утраты этой любви и ее возвращение вызывали катарсический эффект, сопровождавшийся слезами.
Из отчетов участников
«Неожиданным образом встреча с волками помогла мне снова пережить мою детскую травму. Я вновь оказалась там, но я уже была там не одна. Чувство боли и одиночества в какой-то момент захлестнули меня, и я начала плакать. Мне кажется, что волки почувствовали мою боль и присоединились ко мне. Они начали выть. А я плакала... Это был совершенно потрясающий и необыкновенный момент! Я не заметила, как пролетел час! Мне хотелось просто быть с ними! Я испытала в тот момент огромное чувство благодарности!» (Мария)
«Первое, что произошло со мной, это активизация моего внутреннего ребенка. Стало легко и беззаботно. Я почувствовал, что мое тонкое тело приобрело форму маленького волка. Затем в процессе дальнейшего общения с волками мое тонкое тело начало расти, я становился мудрее. Я ощутил себя, насколько это возможно, сильным и мудрым взрослым волком, и мне понравилось это состояние. Вожак передавал это состояние мне, ничего не прося взамен. Он делал это просто и естественно. Я искренне поблагодарил его за такое обучение» (Сергей).
«В последние два часа произошло проникновение в мир изначальных значений. Неожиданно, после того как Брюс посидел напротив меня полторы-две минуты, ощущаю глубину смысла, который содержится в тишине, в дуновении ветерка в ветвях деревьев, в запахах, в ночном небе, в облаках. Понимаю, что всё, что происходит, рассказывает мне об очень
большой любви. Очень глубокое и сильное чувство. Слезы. Сожалею, что человек утратил связь с этой любовью. Создается ощущение, что для того, чтобы быть в контакте с людьми, нужно прервать связь с этой любовью» (Ирина).
«Согревающая сердце доброта. Возникает вопрос, переживает ли кто-нибудь из участников нечто подобное. Открываю глаза. Вижу, как по щекам Ольги текут слезы. Радость и благодарность. Трудно говорить. Многое, что связано с социальными коммуникациями, не совпадает с этой любовью. Чувство очень сильное. Постепенно получаю утешение и способность принимать то, что от меня не зависит. Получаю способность контейни-ровать, то есть взаимодействовать, выдерживать и превращать во что-то безопасное некоторые виды злокачественной агрессии. Начинаю взаимодействие с социальными энергиями. Память об изначальном сильна. Пока пытаюсь разобраться в энергиях, которые владеют мной. Нуждаюсь в искреннем общении и в переработке полученного опыта» (Ирина).
«То, чему меня учат волки, помогает мне жить и действовать в социуме. Помогает работать с людьми, а я много работаю, причем большей частью с психически нездоровыми людьми. Интуитивное восприятие было развито и до встречи с волками, но после этой встречи оно стало более глубоким и направленным. До встречи я могла рационально объяснить то, что я "предчувствую", сейчас я как будто знаю, но ум мой не в состоянии интегрировать все исходные данные» (Татьяна).
«Ехала на ретрит для того, чтобы приобрести опыт для работы, но нашла нечто большее — влюбилась! Увидела, как можно быть свободным даже в вольере, как просто быть собой. И чем больше человек позволяет себе быть собой, быть честным, быть природным, тем большие возможности нам открываются. Вернусь туда, обязательно! Учиться быть человеком» (Ирина).
«Мне облизали всё лицо, станцевали на спине жигу-дрыгу и сунули мохнатую морду в руки. Первое, что вспыхнуло внутри, это ощущение своей семьи, правильности и детской искрящейся радости. Меня как будто назвали сестренкой и позвали играть. Потом внутри со звоном обрушилась пара стен, и теплый свет
понесся из глубин наружу, оживляя и восстанавливая оборванные связи. Словно закончилась засуха, и по пересохшим руслам весело побежала вода. Из глубин наружу рвался свет. Ему навстречу вприпрыжку бежали мы, меня ведь и правда позвали. Волчицы показывали новые связи, тропы и пространства: пространства волчьего Духа и дружное с ним пространство Леса, пространство Женского, пространство форм жизни, пространство Силы...» (Ольга).
Заключение
В 2012 году Кембриджская декларация о сознании закрепила научный консенсус о том, что люди — не единственные существа, обладающие сознанием, и что животные, включая всех млекопитающих и птиц, а также многие другие существа, обладают достаточно сложными неврологическими субстратами, чтобы поддерживать сознание. В апреле 2024 году появилась Нью-Йоркская декларация о сознании животных. Подобные декларации, очевидно, могут способствовать расширению исследований вопроса о наличии субъективного опыта у разных видов животных, а в дальнейшем и изменению этических норм по отношению к животным.
Итальянские гуманисты XV века утверждали, что одним из важнейших условий воспитания гуманиста, помимо изучения классических текстов, морального и этического совершенствования, является общение с образованными людьми. Необходима среда общения, в которой воспитанник получает возможность непосредственного усвоения гуманного отношения к людям, к себе и к миру, та среда, в которой участники коммуникации испытывают моменты сопереживания и соучастия в сообществе с другими.
Для формирования подлинного гуманизма, экогуманизма общение с людьми должно быть дополнено общением с иными формами жизни как субъектами, нечеловеческими носителями сознания, в том числе, дикими животными, такими как волки.
Волку нужна дикая природа. Его жизнь организована вокруг всей сети сложных взаимодействий, происходящих в дикой природе. Она сообщает ему смысл и мотивацию жить. У волков есть «система вознаграждения», которая поддерживает у них поведение, соответствующее модели «успешного охотника», а также поведение, которое способствует стабилизации экологической ниши. Охота и экологически правильное поведение волков составляет единое целое. Чтобы быть успешным охотником, волку необходимо уметь «читать ландшафт». Конечно, он идет по следу добычи, используя обоняние. Собирает молекулы, как крошки, чтобы найти буханку. Но при этом он воспринимает все системные свойства среды. Способность волков воспринимать ландшафт как что-то живущее, единое, делает их успешными охотниками и помогает им утолять сенсорный голод. Они могут наслаждаться дикой природой, будучи сытыми. И вся биота, частью которой они являются, интерпретируется в их сознании как источник безусловной любви. Они ее чувствуют.
Если медитировать рядом с волками, то их отношение к миру, к природе передается людям. Медитируя рядом с волками, люди получают очень важный урок, связанный с процессами биотической саморегуляции, участием в «сети жизни». Восстановить связь с «сетью жизни» помогает продолжительное наблюдение за волками в их естественной среде и эмпати-ческое отражение их состояний. В состоянии медитативного транса человек делается более отзывчивым к состоянию волков, к состоянию природы, частью которой они являются.
