Ода г. Державина «Бог» и его английская версия Дж. Боуринга Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Литературоведение

Зарубежная литература

УДК 82-141

М. В. Цбеткоба

ОДА Г. ДЕРЖАВИНА «БОГ» И ЕГО АНГЛИЙСКАЯ ВЕРСИЯ ДЖ. БОУРИНГА

Статья посвящена первому переводу державин-ской оды «Бог» на английский язык, выполненному Дж. Боурингом. Сравнительный анализ оригинала и его английской версии при помощи методики пристального чтения позволяет выявить те метаморфозы, которые произошли в процессе переложения с русского на английский язык. Предпринимается попытка не только описать происходящие с текстом изменения, но и объяснить их с точки зрения законов вхождения произведения искусства в инокуль-турную среду.

The article is dealing with the first English version of Derzhavin's ode "God" belonging to John Bowring. The comparative analysis of the original and the translation based on the close-reading technique helps to single out the transformations of Derzhavin's text. The author also makes an attempt to explain the character of each transformation and to show the mechanism of intercultural reception of works of art.

Ключевые слова: Г. Державин, Дж. Боуринг, методика пристального чтения, переводческие трансформации, рецепция произведения искусства в ино-культурной среде.

Keywords: G. Derzhavin, J. Bowring, close-reading technique, translator's transformations, intercultural reception of works of art.

Первый перевод оды Г. Державина «Бог» появился в антологии "Specimens of Russian Poetry" (1821-1823), составленной Джоном Боурингом. С этого сборника, по-видимому, вообще началось знакомство английского читателя с русской поэзией. В то время, когда Боуринг создавал свои переводы, английская и русская поэтические традиции еще очень близки в сравнении с тем, как далеко они разойдутся к сегодняшнему дню, когда в англоязычной поэзии возобладает свободный нерифмованный стих, а русская поэзия по-прежнему будет пользоваться силлабо-тоникой, ведя поиск новых возможностей внутри этой системы стихосложения. Если в Англии силлабо-тоническая реформа была проведена Джеффри Чосером еще в XIV в., то в России утверждение силлабо-тонического стиха связывают с именем М. В. Ломоносова и, соответственно, с XVIII столетием. Можно сделать предположение, что отчасти именно из-за кратковременности своего существования (в исторической перспективе) силла-

© Цветкова М. В., 2009 156

бо-тоническая система не воспринимается как исчерпавшая все свои возможности русскими поэтами и читателями и по сей день.

Перевод Боуринга выполнен ямбом, как и стихотворение Державина. Однако в русском стихотворении это ямб 4-стопный, а в английском -5-стопный. Подобная функциональная замена вполне оправдана, поскольку 5-стопный ямб в качестве долгого стиха является самым популярным метром в англоязычной поэзии начиная с Чосера. В русскую же поэзию 5-стопный ямб придет только в эпоху романтизма под влиянием итальянских и английских образцов. В одической же поэзии русского XVIII в., как «торжественной», так и «духовной», к которой относится анализируемое стихотворение, безраздельно господствовал 4-стопный ямб в сочетании с десятистишной строфой [1]. И в оригинале, и переводе чеканный строй ямба «разряжается» пиррихиями. Особенно гладко построена в этом отношении первая строфа Державина, где в восьми строках из десяти пиррихии возникают в третьей стопе, и только в седьмой и заключительной (десятой) строках происходит ритмический сбой: седьмая строка написана чистым ямбом, а в десятой пиррихий перенесен во второю строку. По наблюдению М. Л. Гаспарова, в русской поэзии XVIII столетия это типичный для 4-стоп-ного ямба ритм пиррихиев:

О ты, пространством бесконечный,

х - х - XXX - х Живый в движеньи вещества, х - х - х хх -Теченьем времени превечный, х - х - ххх - х Без лиц, в трех лицах божества! х - х - ххх -Дух всюду сущий и единый, х - х - ххх - х Кому нет места и причины, х - х - ххх - х Кого никто постичь не мог, х - х - х - х -Кто все собою наполняет, х - х - ххх - х Объемлет, зиждет, сохраняет, х - х - х хх - х Кого мы называем: Бог х - ххх - х -

Таким образом, державинская первая строфа задает всему последующему стихотворению медитативный тон (именно философскую медитацию и предполагал жанр «духовной» оды»). Это размышление лирического героя наедине с самим собой. Кроме того, обильные упорядоченные пиррихии создают у Державина еще один интересный эффект: заданная в начальных ямбических стопах ритмическая инерция рождает ощущение неожиданного «зияния пустоты», «воздушной ямы», «провала в бездну и парения над нею». В последующих строфах ритмическая упорядоченность возникновения пиррихиев сгла-

M. В. Цветкова. Ода Г. Державина «Бог» и его английская версия Дж. Боуринга

живается, строчки с пиррихиями чередуются с целыми рядами строк, написанных чистым пятистопным ямбом. Однако время от времени автор вновь возвращается к заданному в начале стихотворения ритму, облегчая третью стопу в пространных пассажах.

В переложении Боуринга строки чистого ямба тоже перемежаются облегченными стопами. Однако появление пиррихиев неупорядочено, они рассыпаны по тексту хаотично: возникают то в третьей, то во второй, то в первой стопах. А иногда ямбические стопы в начале строки сменяются хореическими (явление обычное для английского ямба, отличительной чертой которого М. Л. Гас-паров считает вольность в использовании сверхсхемных ударений, вызванную к жизни самой фактурой языка [2]). В русском стихе XVIII в., с его требованием метрической жесткости начала и конца стихотворной строки, появление хореических стоп в этих позициях было немыслимо:

O Thou eternal One! whose presence bright

х - х - х - х - х -All space doth occupy, all motion guide;

х - х - х х х - х -Unchanged through time's all-devastating flight

х - х - ххх - х -Thou only God! There is no God beside!

х - х - ххх - х -Being above all beings! Mighty One!

- х х - х - х -Whom none can comprehend and none explore;

х - ххх - х - х -Who fill'st existence with Thyself alone:

х - х - ххх - х -Embracing all, - supporting, - ruling o'er,

- х - х - х - х - х - х Being whom we call God - and know no more!

-х х - - х - х -

В переводном стихотворении вместо десятистрочной строфы с рифмовкой ababccdeed, типичной для русской оды, появляется строфа, состоящая из девяти строк c рифмовкой ababcdcdd. Причина подобной замены, по-видимому, кроется в том, что десятистрочная строфика, тем более с такой рифмовкой, как у Державина, в английской поэзии не встречается. Редкие случаи использования десятистрочной строфы можно отыскать в предшествующие переводу эпохи у Бена Джонсона - например, "Ode to Himself" («Ода самому себе»), однако рифмовка у него здесь попарная, а строки разной длины, от трех до пяти стоп. Эпизодически пользовался десятистрочной строфой и Джон Донн. Примером может служить стихотворение "The Sun Rising" («Солнце восходит»), оно тоже состоит из строк, длина которых варьируется (от

двух до пяти стоп), а рифмовка отличается от боуринговой. Оба примера принадлежат к разряду стихов шутливого характера и вряд ли могли послужить образцом для Боуринга при переводе философской оды. Более всего строфическая организация английской версии Державина напоминает знаменитую спенсерову строфу, которой написана "The Fairie Queene" («Королева фей»): девять строк пятистопного ямба с рифмовкой ababbcbcc. Если подобная параллель справедлива, остается загадкой, почему Боуринг, переводя на родной язык оду, решил воспользоваться строфикой, прочно связанной в английской поэтической традиции с жанром эпической поэмы. Может быть, в поэме знаменитого елиза-ветинца ему, как и позднейшему поколению читателей, за аллегорическим сюжетом слышалось воспевание династии Тюдоров и самой Англии? [3]

Отличает переводной текст от оригинала также и то, что в нем строчки за счет фразового членения нередко интонационно и ритмически разделяются на полустишия. Часто восклицательный знак возникает у Боуринга в середине строки, что в оригинале встречается крайне редко. В переводе первый же стих начальной строфы ритмически распадается на два полустишия в результатe использования восклицательного знака, причем за этим следует синтаксический перенос:

O Thou eternal One! whose presence bright

All space doth occupy, all motion guide.

Таким образом, первая строфа боурингов-ского стихотворения задает принципиально отличную от оригинала ритмическую и интонационную структуру - структуру остроумного монолога, обращенного к читателю, столь характерную для английских поэтических трактатов начала XVIII в. Ср., например, начальные строки An Essay on Man Александра Поупа - произведения, представляющего собой «классику жанра» в англоязычной традиции:

Awake, my St. John! leave all meaner things

To low ambition, and the pride of kings.

Здесь (как и в переводе Боуринга) на первый план выносится не музыкальность, а именно разговорность.

Из приведенных примеров очевидно, что, сам того не подозревая, Боуринг «пересоздает» переводимый текст, подсознательно перестраивая его в соответствии с родной ему культурной традицией. «Чужесть» державинского стихотворения он стремится передать за счет сохранения и комментирования экзотической для англоязычного читателя образности:

AumepamypoßedeHue

Как в мразный, ясный день зимой Пылинки инея сверкают, Вертятся, зыблются, сияют, Так звезды в безднах под тобой.

Оригинал апеллирует здесь к эмоциональному переживанию, хорошо знакомому всякому русскому читателю, переводчик же вынужден растолковывать образ, непонятный для жителя туманного Альбиона, переводить его из эмоционального плана в интеллектуальный. Из его текста исчезает и «мразный, ясный день», и «пылинки инея», которые так узнаваемо для всякого русского «сверкают, вертятся, зыблются, сияют». У Боуринга от всего этого остается только «серебристый снег» («silver snow»):

And as the spangles in the sunny rays Shine round the silver snow, the pageantry Of heaven's bright army glitters in Thy praise.

Буквально: «И как блестки в солнечных лучах / Сияют вокруг серебристого света, пышное зрелище / Сияющей армии небес сверкает в Твою честь». Державинские образы из текста перемещаются в комментарий:

«Силу этого сравнения вряд ли может представить себе тот, кто никогда не видел, как солнце светит в безоблачном великолепии, при двадцати- или тридцатиградусном морозе. Тысячи и десятки тысяч сверкающих ледяных звездочек, ярче, чем самый яркий бриллиант, играют на поверхности замерзшего снега; и легчайший ветерок приводит мириады ледяных атомов в движение, чья сверкающая легкость и радужное разноцветье слепят и утомляют взгляд» [4].

Кроме неосознанных инноваций Боуринг вносит в переводимый им текст и серьезные сознательные изменения. Он открыто признается, что дал собственный вариант первой строфы, так как не согласен с автором в трактовке божественной сущности.

Еще одна инновация Боуринга - обилие восклицательных знаков, которое кардинальным образом меняет интонацию тихого размышления, свойственную оригиналу. Почему переводчик счел нужным изменить пунктуацию, а вместе с ней и эмоциональный тон стихотворения, остается загадкой. Частотность восклицательных знаков в поэтических текстах здесь традиционно намного ниже, чем в русской поэзии. Может быть, таким образом Боуринг пытался передать доступными ему средствами повышенную эмоциональность русских?

Таким образом, очевидно, что автор не ставил перед собой цели донести до английского читателя философскую концепцию Державина, напротив, он счел необходимым изменить ее со-

гласно собственной (Боуринг происходил из старинной пуританской семьи) картине мира. Существенному изменению в переводе подвергаются также строфика, ритмическая, пунктуационная, а вместе с ними и интонационная структура, что позволяет «встроить» переводимое произведение в английскую литературную традицию, поскольку Боуринг опирается на прецедентные для своих современников тексты.

Примечания

1. Гаспаров М. Л. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984. С. 55-56.

2. Гаспаров М. Л.Очерк истории европейского стиха. М., 1989. С. 185-186.

3. The Norton Anthology of English Literature. 6-th edition. V. 1. N. Y., Lnd. P. 514.

4. Bowring John Specimens of the Russian Poets. 1822. P. 5.

УДК 82(410):159.964.2

С. А. Кондраков

Д. Г. ЛОРЕНС И З. ФРЕЙД: КУЛЬТУРА И/ИЛИ УТОПИЯ

В статье позднее творчество Д. Г. Лоренса анализируется в связи с концепцией «неудовлетворенности культурой» З. Фрейда, рассматривается отношение писателя к современной цивилизации, культуре, морали и мифу.

The article deals with the connection of D. H. Lawrence's late works with S. Freud's idea of "civilization and its discontents". It also shows Lawrence's attitude towards culture, moral and myth.

Ключевые слова: Лоренс, Фрейд, культура, утопия, мораль, миф.

Keywords: Lawrence, Freud, culture, Utopia, moral, myth.

Среди современников, оказавших существенное влияние на творчество английского писателя Дэйвида Герберта Лоренса (David Herbert Lawrence, 1885-1930), особое место традиционно отводится Зигмунду Фрейду (Freud, 1856-1939). Тематика романов Лоренса, интерес писателя ко всему сексуальному способствовали тому, что начиная с 1960-х гг. его тексты становятся «удобным» материалом для психоаналитической критики, не без успеха вычитывавшей в романах Лоренса такие значимые для фрейдизма концепты, как, например, Эдипов комплекс [1]. Несмотря на пристальный интерес к развитию психоанализа, сам писатель, однако, не рассматривал свое творчество как иллюстрацию к учению австрийского психиатра, о чем свидетельствует, в част-

© Кондраков С. А., 2009